1.
День начался беспокойно и суетливо. Маленькая десятилетняя девочка проснулась от громкого шума, который издавала её мать. Женщина тридцати лет, с длинными светлыми волосами и тонкими чертами лица, с редкими веснушками, ходила из угла в угол, зажигая свечи и бормоча что-то под нос. Комната быстро наполнилась блеклым светом. Она встала на колени перед маленькой статуэткой богини и громко произнесла молитву, держа в руке кусок хлеба и благоухающие травы.
— Богиня Макошь, заступница моя! Помоги пережить ненастья, что движутся на нас! Убереги мою семью от погибели! Прими мои скромные дары и не гневайся на нас, — произнесла она, сжигая хлеб и травы в горящей печи. Запах утреннего леса и жженой выпечки наполнил комнату.
— Мама, что ты делаешь? — удивленно спросила девочка, глядя на мать.
— На нас надвигается большая беда! Скоро много людей погибнет! Может, даже и мы! — зловещим голосом произнесла женщина, пугая девочку. — Марина, быстро одевайся! Нам нужно уйти за последний рубеж города!
— Это там, где княжеский дворец?
— Да.
— А нас туда пустят?
— Вряд ли, но надо попробовать. Здесь демоны нас достанут.
Девочка быстро надела платье, и мать грубо схватила её за руку, увлекая на улицу. Несмотря на утро, город был полон людей, на улицах царило безумие. Люди с пожитками и детьми пытались куда-то уйти. Марина ничего не могла понять. Вдруг тухлый помидор прилетел прямо в голову матери, и это сделал чумазый мужик. Толпа весело засмеялась.
— Ведьма! — закричал он. — Будь ты проклята, Марго! Это всё из-за тебя! Накаркала, дура!
— Я ничего не делала! Я всего лишь вас предупреждала! — закричала мать.
Толпа завыла недовольством, и вместо тухлых помидоров в женщину и ребёнка полетели камни. Мать прикрыла собой дочь, схватила её на руки и побежала прочь в переулки. Они еле унесли ноги от толпы и скрылись в другой группе людей, стоявших у главной дороги города. Люди приветствовали воинов, шедших к первым крепостным стенам. Во главе на бодром молодом коне ехал князь.
Марина не могла понять, что происходит. Мать отпустила её руку и бросилась наперерез княжескому коню. Князь еле успел остановиться. Девочка побежала вслед за мамой и крепко схватила её за руку. Больше всего она боялась потерять мать.
— Борис! — закричала мама. — Не веди на бой народ. Прими кару свою сам! Выйди и прими смерть, искупи грехи своей кровью. Иначе ты всё равно умрёшь и погубишь невинный народ!
— Кто это!? — зло спросил князь.
— Не знаю! Эй, стража! Взять её! Бросьте её в темницу! Пусть там предательница подыхает! — приказал молодой князь Дмитрий.
Солдаты немедленно схватили Марго. Девочку за шиворот швырнули в сторону. Лёгкая Марина полетела прямо в каменную стену рядом стоящего дома. Она почувствовала сильную боль и страх. Девочка заревела. Вокруг безучастно стоял народ и молча наблюдал за происходящим. В это время стражники уводили мать куда-то в переулки. Дочка вытерла слёзы, отряхнулась от пыли и побежала за ними.
Солдаты завели брыкающуюся Марго во двор и повалили женщину на землю.
— Ну что, трахнем её напоследок? — спросил один из солдат.
— Нет! Она ведьма. Князь Дмитрий велел повесить её! — ответил другой, перекинув верёвку через деревянную арку во дворе и накинув петлю женщине на шею.
— Он велел её бросить в темницу!
— Он же сказал: "Пусть подыхает!" Значит, она должна умереть!
Марина вбежала во двор и увидела ужасную картину: её мама висела на верёвке, тело слегка подрагивало в конвульсиях. Стражники, стоявшие в стороне, весело наблюдали за этим зрелищем. Когда женщина задохнулась, они безжалостно плюнули на её безжизненное тело и ушли. У девочки от ужаса подкосились ноги, и она упала на землю, горько зарыдав. В слезах, полных горя и отчаяния, Марина бросилась бежать прочь от места, где погибла её мать. Она не замечала ничего вокруг, лишь стремилась уйти от ужаса.
Девочка бежала, пока не уперлась в крепостную стену. В панике она забралась под тележку с соломой и продолжила рыдать, потеряв счёт времени. Ей казалось, что она больше не принадлежит этому миру. Её не пугал ни холод, ни смерть, которая царила вокруг. Она даже не заметила огромного дракона, парящего над городом. В её голове звучали лишь имена: Борис и Дмитрий — те, кто приказал убить её мать. Постепенно страх стал превращаться в ненависть.
Марина вылезла из-под тележки, схватила кинжал, лежавший рядом с трупом воина, и направилась в поисках князя. Однако ей преградил путь змееподобный монстр в чёрном плаще с капюшоном. Змей злобно взглянул на девочку, щёлкнул зубами и продолжил свой путь, не трогая её. Сердце Марины вновь забилось от страха, и она бросилась в обратную сторону, но наткнулась на ещё более ужасное существо.
Перед ней возник свенатон — четырёхногий монстр с копытами и длинным хвостом. Его зубастая морда оказалась почти у лица девочки. Она почувствовала зловонное дыхание чудовища, но вместо страха в её детском сознании вспыхнул интерес. Девочка подняла глаза и увидела всадника, сидящего на свенатоне. Он был похож на человека, одетого в чёрно-зелёные доспехи и закрывающий лицо шлем. Демон взглянул на Марину горящими глазами, и девочка вновь ощутила ужас, от чего закричала так, что её голос разорвал тишину.
— Марина! Марина! Просыпайся! — громко произнесла старуха, тряся девушку за плечи.
Марина проснулась в холодном поту.
— Что, опять этот страшный сон? — спросила старуха.
— Да, это не просто сон. Это воспоминания, — ответила Марина.
— Прошло уже десять лет с гибели твоей матери, а раз в год ты продолжаешь видеть этот кошмар.
— Я вижу этот ужас в день её смерти. Мне кажется, это что-то значит. Я никак не могу рассмотреть всадника. Кто он?
— Это демон Яровит. Он пал десять лет назад в Стальграде. Теперь он тебе не страшен. — Старуха улыбнулась, стараясь развеять мрачные мысли. — Ну, всё, вставай, красавица. Пора завтракать.
Марина встала, надела свой сарафан, собрала волосы в аккуратный пучок и умывшись из тазика, направилась на кухню, где бабушка варила кашу. Маленькая девочка превратилась в высокую, худощавую девушку, так похожую на свою мать. У неё были те же веснушки и белокурые волосы, которые она заплела в хвостик и повязала платком. Лицо Марины напоминало бабушке её любимую дочь Марго, и это сходство вызывало в старухе горькие слёзы. Внучка обладала таким же боевым характером и упрямством, как и её мать.
Они с бабушкой жили в изоляции от остального мира, в старой покосившейся избе, стоявшей в чащобе леса. Жители окрестных деревень и путники старались обходить их дом стороной, считая Бабу Тоню настоящей ведьмой. И не зря: Тоня бродила по лесу, собирала грибы и ягоды, молилась чуждым богам и могла излечить даже самых тяжёлых больных. Хотя дом их был небольшим, и крыша давно требовала ремонта, всё хозяйство лежало на плечах женщин. Каждое утро Марина отправлялась за водой к реке и собирала хворост для печи, а бабушка старалась будить её как можно раньше, чтобы внучка не встретила других жителей.
Сегодня, отправляясь за водой, Марина заметила среди кустов раненого зайца. Зверёк хромал на одну лапку, и, вероятно, попался в капкан или стал жертвой хищника. Девушка решила, что это отличный ужин, и, несмотря на его ранения, заяц оказался проворнее, чем она ожидала. Он умчался на трёх лапах, и Марина, полная решимости, бросилась в погоню. Она бежала за ним около получаса, пока, наконец, не настигла его. Заяц сидел под деревом, дрожа и истекая кровью.
В этот момент Марина остановилась, её сердце замерло. Она увидела, как чья-то полупрозрачная рука внезапно появилась из-за деревьев и, словно призрак, сломала шею зверьку, после чего исчезла вместе с добычей. Девушка остолбенела, не в силах поверить своим глазам. Этот момент, полон мистики и ужаса, заставил её задуматься о том, что в лесу, где она всегда чувствовала себя в безопасности, могли скрываться неведомые силы.
— Стой, это мой заяц! — бесстрашно закричала Марина, сама не понимая, кому адресует свои слова. — Блин, сейчас опоздаю за водой!
В порыве охоты она совершенно забыла о времени и о том, что ей нужно успеть к реке, прежде чем появятся местные жители. Она помчалась со всех ног, гремя ведрами. Когда Марина добралась до реки, её сердце упало: было уже поздно. У воды собрались люди. Она не часто видела крестьян из-за бабушки и всегда с интересом наблюдала за их жизнью. Оставив ведра среди деревьев, она тихонько прокралась к берегу.
На реке царила оживлённая атмосфера. Женщины принесли огромные тюки с бельём и начали стирать, пастухи привели скот на водопой. В стороне юные девушки и молодые люди кружили в хороводах, весело смеясь. Все красавицы были одеты в яркие платья, а их головы украшали цветочные венки. Марина подошла ближе и с любопытством наблюдала за весельем. "Наверное, это лады у воды. Скоро у кого-то свадьба," — подумала она, вспомнив, как когда-то вместе с матерью наблюдала подобную церемонию.
Вдруг рядом с ней послышался шум в кустах, и страх охватил девушку. Она попыталась уйти, но любопытство одолело её, и она решила выяснить, что происходит. Подкрадываясь к кустарнику, Марина увидела, как одна парочка уединилась от остальных. Парень с голым задом лежал на девушке, страстно целуя её в губы и совершая ритмичные движения тазом. Девушка с обнажённой грудью и задранным подолом нежно обнимала своего партнёра и слегка постанывала.
Марина никогда в жизни не видела ничего подобного. Внизу живота у неё зазудело, и ей так хотелось оказаться на месте этой девушки, которой было так хорошо. Она излучала счастье, и Марина невольно восхитилась этим. Но в этот момент крестьянка подняла глаза и заметила её.
— Ведьма! — закричала девушка, отталкивая от себя парня. Он быстро вскочил, схватил палку и, натягивая штаны, погнался за ней.
— Ведьма, держи её! — закричал он. Остальные парни и девушки, услышав шум, бросились на помощь, чтобы выяснить, что произошло.
Марина в панике бросилась бежать. Неожиданно она споткнулась о корягу и упала, и её тут же настигли преследователи. Первый парень ударил её палкой по спине, и его примеру последовали остальные юноши и девушки. Град ударов обрушился на неё, и Марина почувствовала, как адская боль пронзила её тело, затрудняя дыхание. Вдруг вокруг толпы возникли клубы дыма, и яркие огоньки засверкали между деревьями. Они врезались в толпу, отбрасывая молодых людей в стороны. Испуганные парни и девушки кинулись врассыпную.
В этот момент знакомая и родная рука подняла Марину на ноги.
— Бабушка?! Как я рада тебя видеть! — воскликнула она, вытирая кровь с лица.
— Я же говорила тебе не связываться с земледельцами! — строго произнесла бабушка.
— Я немного опоздала и не хотела возвращаться без воды. За что они меня так?
— Люди не любят тех, кто сильнее их.
— Когда-нибудь я заставлю их пожалеть о случившемся!
— Ты должна быть осторожна. Скоро меня не станет, и все силы перейдут к тебе. Не связывайся с ними.
— Когда я стану такой, как ты, я отомщу всем им!
— Кому? Дура! Я даю тебе силы, чтобы ты могла защитить себя, а не для мести. Месть порождает лишь гибель и разрушение. Именно жертвой мести стала твоя мать.
— Её убили князья!
— Если бы не Яровит, она бы жила!
— Яровит? Я часто вижу его во сне. Если бы у меня была такая же армия, как у него, я бы перебила всех — и знатных, и бедных. Всех, кто когда-либо надо мной издевался.
— Заткнись, дура! — бабушка отвесила внучке сильную пощечину. От удара Марина даже упала. — Я подобрала тебя после той бойни в Стальграде. Я видела, как монстры Яровита пожирали трупы людей. Это его месть принесла ему смерть. Ничего он не добился!
— Я воскрешу его! — закричала в истерике Марина, заливаясь слезами. — Когда ты умрёшь, я вместе с ним уничтожу этот мир!
Марина встала с земли и бросилась в лес.
— Внучка, стой! Прости! Я беспокоюсь о тебе! Вернись! — закричала бабушка ей вслед, но девушка уже не слышала её слов.
Марина побежала глубоко в лес, спряталась под широким деревом и тихонько плакала. С момента гибели матери она мечтала отомстить за её убийство. Два имени навсегда остались в её памяти — Борис и Дмитрий. Именно они были виновны в смерти её матери, но князья давно мертвы. Она хотела отомстить солдатам, казнившим Марго, но и те, скорее всего, погибли во время битвы за Стальград. Некому было мстить — все уже были убиты, но злость в её душе осталась. Она злилась на весь мир и жаждала наказать его за то, что ей приходилось жить в изоляции с бабушкой, без друзей и любви. В лесу она видела, как молодёжь веселится и наслаждается жизнью, но бабушка постоянно запрещала ей общаться с ровесниками. Из-за Бабы Тони Марина считала, что все зовут её ведьмой. "Что ж, скоро я ей действиельно стану", — думала она. "Держитесь все, кто посмел поднять руку на меня!"
Как же ей хотелось быстрее осуществить свою мечту, но мешала бабушка, которой было уже больше ста лет, и она не хотела покидать этот мир. "Я помогу ей уйти! И стану, наконец, свободной!" — решила Марина. Она собрала ядовитые ягоды и травы, завернула их в платок и пошла домой.
В избе бабушка сидела у окна и плакала. Её вид был очень расстроенным. Марина никогда не видела её в таком состоянии. Всегда строгая и уверенная в себе, бабушка никогда не позволяла проявлять слабость. "Стареет!" — подумала Марина. Девушка заварила в печи чай, добавила туда ядовитые ягоды и травы, тщательно размешала и подошла к бабушке.
— Бабушка, прости меня. Давай помиримся, я впредь буду осторожна, — сказала Марина, обнимая бабушку и протягивая ей чашку с чаем.
— Я не злюсь на тебя. Но помни, что, какую бы силу ты ни получила, используй её только не для вреда. Месть порождает ещё более страшную и бессмысленную месть, — произнесла бабушка.
— Хорошо, бабушка. Пей чай, это тебя успокоит.
Бабушка отпила полчашки и поставила её на подоконник.
— Я знаю, что это за чай, — произнесла она с печалью. — Скоро я уйду. Возможно, я заслужила это от тебя. Может, мир и вправду заслуживает твоего гнева. Но я хочу, чтобы ты воспользовалась силой и жила в мире, чего не было дано мне и моей дочери Марго. — Бабушка крепко сжала руку внучки, закатив глаза. Марина почувствовала сильное жжение в ладони, а затем и по всему телу. Она попыталась вырваться, но хватка старой женщины была слишком крепкой. Силы покидали Бабу Тоню и плавно переходили в Марину. Через минуту старая ведьма упала на пол, мёртвая.
Марина ощутила прилив сил, могущества. Ей хотелось закричать от радости, но она сдержала свои чувства. Презрительно взглянув на бабушку, она произнесла про себя: "Наконец-то это свершилось! То, чего я желала десять лет". Молодая ведьма собрала свои вещи в небольшой мешок и вышла из избы. Обложив дом соломой и дровами, она подожгла его. Деревянная конструкция вспыхнула, как спичка, ярким пламенем, вместе с телом Бабы Тони. Марина в последний раз взглянула на свой дом и направилась вглубь леса. Теперь перед ней открывался весь мир.
2.
«Люди — самые ненадёжные существа в этом мире. Когда-то я положился на одного юношу и до сих пор жалею об этом. Он подвёл меня, своего повелителя. В этом молодом человеке было столько ненависти и злобы к людям, что я увидел свой шанс обрести свободу. Слишком долго я был заперт в нижнем мире и разучился разбираться в живых душах. Но в следующий раз я ошибок не допущу. Я буду играть на самых страшных пороках человека: алчности, жадности, жажде власти и честолюбии. У меня есть кандидат, подходящий по всем параметрам. Он вернёт меня в этот мир.
Вальдемар! Ты правитель Дарии, ты станешь самым могущественным человеком в этом мире. Ты должен освободить меня, и тогда получишь всё, что желаешь, включая самое главное — бессмертие! Хочешь ли ты этого? Да, конечно, хочешь. Ты должен устроить культ чёрного бога в своей стране. Ваелон должен занять главное место в пантеоне. Обрати людей в новую веру, а всех несогласных уничтожай! Создай огромную армию и веди войну на соседние страны, обращая их в новую веру. Построй четыре храма в мою честь — каждый на четырёх концах света: на юге, севере, востоке и западе. В центре каждого храма сделай огромную яму с жертвенником и наполни её кровью несогласных с новым культом. Когда ты всё это сделаешь, я снова появлюсь в этом мире. Ты примешь моё господство и будешь со мной править всем миром! Ступай! Исполняй волю повелителя!»
Вальдемар открыл глаза. «Какой странный сон», — подумал он. «Снится мне уже целую неделю. Чёрный бог? Запрещённое божество, о котором говорят дарийские жрицы. Нарушение священного закона карается смертью, даже император не смеет этого делать. Ваелон? Надо сходить помолиться в храм, чтобы больше этот сон не снился. Но обещания подземного бога очень притягательны. Однако устроить новый культ невозможно. Священный совет не позволит мне этого сделать. Ох, как бы я хотел избавиться от них! Куча стариков, постоянно лезущих в дела императора. Но ничего, когда-нибудь я найду на них управу! Я так долго добивался этого трона, что пришлось отравить старшего брата, и вот теперь я император Дарии, но моя власть ограничена советом, который только и делает, что пустословит.
Вальдемар встал с постели. Солнце ярко светило в окно его покоев, птицы весело щебетали свои песни. Лето наконец дошло и до Дарии, и жара наступала. Он потянулся, и слуги тотчас вбежали в покои, услужливо улыбаясь и принимаясь за работу. Они принесли ему умывальные принадлежности и тазик с водой. Правитель Дарии умыл лицо, сполоснул рот и взглянул в зеркало. Вдруг он увидел чёрное пламя, а в нём — не человеческое лицо с ужасным оскалом. «Вальдемар, служи мне! Будешь бессмертен!» — прокричало отражение. Вальдемар отшатнулся в страхе.
— Господин, с вами всё в порядке? — спросил слуга.
— Пойдите прочь! Оставьте меня! — рявкнул Вальдемар. Слуги быстро удалились из покоев.
Император ещё раз взглянул в отражение, но на этот раз увидел лишь своё смуглое, щекастое лицо с большим лбом и густыми бровями. Он вздохнул с облегчением. Вальдемар был высоким тридцатилетним мужчиной с правильной осанкой, широкими плечами и мускулистым телом. Лысая голова открывала крупный и страшный шрам на затылке — старое напоминание о прошлых междоусобных войнах. Вальдемар был солдатом от мозга до костей, физически сильным и прекрасно владеющим любым оружием. Однако он не овладел главным мастерством в Дарии — укрощением и полётом на грифонах. Парить в небе на этих крылатых существах, с телом льва и орлиной головой, могли лишь дворяне высшего сословия. Вальдемар никогда не принадлежал к их числу. Он был четвёртым сыном императора Адриана, и надежд на трон у него не было никаких, поэтому он ушёл в армию, чтобы показать всем свою ярость. Но даже в казармах его не любили за назойливость, жадность и способность действовать лишь ради своей выгоды.
Вальдемар вообще не походил на своих братьев: его смуглая кожа резко выделяла его среди белокожих членов императорской семьи. Матери своей он не знал — Адриан нагулял где-то ребёнка и принёс во дворец. Всё детство молодой Вальдемар испытывал унижение и презрение. Но всё-таки фортуна повернулась к нему лицом. Когда ему было двадцать четыре года, император умер, оставив противоречивое завещание, в котором делил страну между всеми своими детьми. Даже Вальдемару достался кусок земли, где ему пришлось править. Этот расклад не устроил старшего сына Каспия, который развязал с братьями кровопролитную войну. В стране началась междоусобица, длившаяся около года. Вальдемар вступил в эту войну последним: его земли находились далеко на севере страны, и Каспий не мог до него добраться. Когда старший брат расправился с двумя другими, Вальдемар предпринял хитрый ход. Он со своей небольшой армией взял в заложники семью Каспия и предложил ему выкуп. Старший брат, конечно, согласился. Тогда младший заманил его армию в засаду и в последнем сражении одолел Каспия. Но окружённые солдаты дали хороший бой, потери были огромные, а Вальдемар получил свой шрам — как и где, он не помнил.
После этой войны Дария оказалась разорённой и слабой страной. Самое крупное войско было только у Вальдемара. Он быстро захватил власть и взошёл на трон, при этом не забыл покарать всех родственников, которые когда-то над ним издевались. Весь первый год правления он вешал и отрубал головы всем, кто хоть слово скажет против нового императора. Последние четыре года Вальдемар занимался восстановлением армии, и это у него получилось. Его солдаты даже участвовали в битве за Стальград. Дария стала могучей державой, с которой считались соседи — Расена и племена Вагров на севере.
Только Вальдемар постоянно боялся покушений, опасаясь, что его могут отравить. Он по-прежнему не женился, считая, что жену можно подкупить, и она предаст его. Вскоре его страхи переросли в паранойю. Он стал бояться старости и болезней, полностью перестав выезжать из столицы Назарад. Увлёкшись магией, он начал приглашать к себе жрецов и различных пророков. Они учили его поклоняться великому Руевиту, но сны и видения, которые он испытывал, противоречили всему, что они говорили.
«Нет, я должен следовать своей судьбе. Я больше, чем император! Мой бог — Ваелон. Значит, все должны его почитать!» — размышлял Вальдемар.
— Слуга!
— Да, господин! — в комнату вошёл молодой юноша.
— Иди и передай моё повеление всем жрецам. Общее собрание во дворце. Сегодня в полдень!
— Слушаюсь, господин!
«Что ж, попытаюсь убедить жрецов принять новый культ. В конце концов, я видел своего бога, а они своих — нет. Какая разница, кому поклоняться, лишь бы подати приносили? А если откажутся, то я их уничтожу, и ни одно божество их не спасёт!» — подумал Вальдемар.
«Правильно, Вальдемар, я помогу тебе. Они увидят мою силу», — раздался голос в голове императора.
В огромном тронном зале, стены которого украшены статуями грифонов в различных позах, Вальдемар ждал своих гостей. Он восседал на золотом троне, по бокам которого стояли скульптуры. Слева находилось изваяние бога Руевита — главного божества дарийцев. Он изображался могучим, молодым воином в белых доспехах с красивым лицом, держал меч, опущенный к земле. Справа стояла богиня Жива, изображённая в виде прекрасной женщины в сарафане с длинными белокурыми волосами и цветочным венком на голове. Её руки были обращены вверх к небу. Эти два божества считались покровителями императорской семьи. Около двадцати стражников занимали позиции по углам и у стен зала.
Первым в зал вошёл советник императора и давний друг граф Тит.
— Мой император, приветствую вас! Жрецы собрались в холле и готовы к вам пройти, — сказал Тит, худой, высокий мужчина с узким лицом и маленькой козьей бородкой.
— Давай, зови их сюда скорее, — поторопил Вальдемар.
В тронный зал вошли четыре жреца, все одетые в белые балахоны — две женщины и двое мужчин в преклонном возрасте. Они встали перед троном и поклонились.
— Наш император вызвал нас для важного дела? — спросил жрец Амвросий, седой, хмурый старик с длинной бородой и волосами, украшенными красной лентой. В руках он держал посох.
— Да, вы правы, Амвросий, — ответил Вальдемар, вставая со своего места и нервно начиная ходить вокруг трона. — Уважаемые священнослужители, Амвросий, Сивилла, Парферий, Глафира, мне явилось видение. Было ли это сном или явью — не знаю, но суть не в этом. Ко мне явился властитель подземного мира — Нави.
— Чернобог! Это плохая примета! — испуганно воскликнула Сивилла, старая женщина с худым телосложением и прямой осанкой. Лицо её, хоть и в морщинах, оставалось милым и симпатичным.
— Если Чернобог явился к вам, это значит только одно: он хочет принести в наш мир Яви войну, беды и болезни. Нужно срочно просить защиты у богов, давать им щедрые дары! — сказал Парферий, маленький старичок с длинными волосами и бородой тёмного цвета.
— Нет, зачем так драматизировать? — снова вмешался Вальдемар, усаживаясь на трон. — Ваелон обещал мне защиту и могучую силу, чтобы я сделал Дарию великой и могущественной страной. Взамен он просил почитать его так же, как мы почитаем Руевита, Живу, Семаргла и Зимун. Эти боги стары, слабы и не приносят никакой пользы. Я хочу, чтобы в моей стране был культ Ваелона, и тогда мы станем могучими и непобедимыми.
— Это ложь! — возмутилась Глафира, самая молодая из жрецов. Пятидесятилетняя женщина с полным телосложением и длинными чёрными волосами, украшенными цветочным венком, продолжила: — Дария всегда была страной четырёх храмов. Именно наши боги покровительствуют нам. Вы предлагаете предать их и почитать Чернобога! Этого никогда не будет! Вы подверглись искушению демона и должны раскаяться, прося прощения у великих богов!
— Просить прощения?! — закричал Вальдемар. — Я император! Я могу одним взмахом руки избавиться от вас. Ни одного бога я не видел и не слышал, а Ваелон явился ко мне лично и дал мне силу! — Вальдемар поднял руку, и в раскрытой ладони появился огонёк, который разросся в шар. Император кинул его на пол, и огненный шар врезался в ковер, от чего тот сразу загорелся. Тит быстро схватил вазу с цветами и плеснул водой на огонь. Пламя сразу погасло.
— Вам не запугать нас демоническими фокусами! — сказал Амвросий. — Культа Ваелона никогда не будет. Завтра мы все будем чтить своих богов во всех четырёх храмах и просить защиты. Я вам, ваше высочество, настоятельно рекомендую прийти в каждый храм и покаяться. Тогда они вас простят, и Ваелон никогда не явится в мир Яви. А сейчас мы уходим.
Жрецы демонстративно вышли из зала, оставив недовольного императора сидеть, дуть губы, как малолетний ребёнок.
— Тит, что же делать? Эти старые уроды мешают мне.
— Давайте избавимся от них.
— Ты что, не боишься гнева богов мира Прави?
— Нет, мой господин. Я буду поклоняться Ваелону, если он сделает мою страну великой и богатой.
— Сделает. Я обрету бессмертие. Но как нам избавиться от жрецов? Ни один солдат не пойдёт убивать служителей богов. Воины слишком религиозны.
— Если армия увидит ваше могущество, они сделают всё, что вы скажете.
— Нет, солдаты на это не пойдут.
— А что если использовать наёмников? Например, северян Вагров. Эти дикари и мать родную зарежут, если хорошо заплатить.
— Ты прав! Хорошая идея. Бери золото и сейчас же езжай на границу. Найди отряд вагров, убей всех жрецов и сожги все четыре храма.
— Всё сделаю, мой господин, — сказал Тит и поспешил исполнять приказ.
Вальдемар почувствовал прилив веселья. Он довольный заулыбался и направился в свои покои. На лестнице его встретила молодая, пышногрудая светловолосая девушка лет двадцати пяти.
— Вальдемар! Почему ты не заходишь ко мне?
— О, Офелия! У императора много дел, ты же знаешь. Давай как-нибудь заскочу. А сейчас, прости, мне пора бежать.
Вальдемар ушёл, оставив Офелию недовольно смотреть ему вслед. Она тоже пошла по своим делам. Офелия была любовницей императора уже второй год. Она дольше всех женщин, с которыми у Вальдемара были отношения, сохраняла его интерес, но чувствовала, что страсть угасает, и император стал навещать её всё реже. Офелия не собиралась так просто сдаваться, и каждый день ухаживала за собой, наводила новый макияж, чтобы хоть как-то удивить своего мужчину. Она надеялась, что холостой правитель Дарии выберет её в качестве невесты, но пока Офелия оставалась лишь игрушкой в руках Вальдемара.
Тит гнал своего коня изо всех сил. Он спешил исполнить волю императора, привыкнув делать всё чётко и без изъянов. Он всегда гордился своей должностью и положением, будучи правой рукой императора и вторым человеком в стране. Его природная хитрость и способность быстро принимать решения помогли ему во времена междоусобной войны сделать правильный выбор. Тит поддержал молодого парня, тогда ещё никому не известного Вальдемара. Именно граф помог императору стать тем, кем он является сейчас.
Ехать нужно было на северо-западную границу Дарии, где начинались холодные земли вагров. Этот дикий и свирепый народ был объектом страха для дарийцев. С ними не было никаких дипломатических отношений, и сами вагры держали себя обособленно, никогда не интересуясь соседями. Торговля велась слабо, и лишь одна таверна на границе объединяла вагров и дарийцев. Северяне были рослыми и плечистыми мужчинами, а женщины — стройными и гибкими, обладающими особой красотой. Вагры с раннего детства обучались боевым искусствам, и у этого народа считалось, что если ты не умеешь сражаться, то ты не вагр. Поэтому их крутой и задиристый нрав не нравился интеллигентным дарийцам. Очень часто вагры нанимались на службу к богатым аристократам в качестве охраны, некоторые же уходили на дороги разбойничать. Воевать они умели, но работать не любили. Они жили племенами, которыми командовал вождь. Его выбирали народным голосованием, и новый правитель руководил строптивым народом до конца жизни, после чего проходили выборы нового кандидата.
Тит доехал до таверны уже глубокой ночью, но, несмотря на поздний час, она была полна народа. Надев плащ и натянув капюшон, он старался скрыть свою дарийскую наружность. Если ваграм он не понравится, его не пожалеют и убьют без колебаний, отняв золото. Охрану с собой Тит брать не стал — сделка должна была пройти тайно.
Внутри таверны пьянствовали десятки мужчин, а среди женщин были лишь две полные официантки. Тит попытался пройти незаметно, но его стройная фигура сразу привлекла внимание. Крепкая рука легла ему на плечо и остановила.
— Эй, хорёк, купи выпить! — раздался голос здоровенного верзилы с ужасным запахом изо рта.
— Да, конечно, — ответил Тит, протянув здоровяку несколько монет.
— Ты, дариец, что ли?
— Нет.
— Да ладно, такие тощие, как ты, бывают только бабы да трухлявые старики. Чего ты забыл здесь?
— Ладно, я из Дарии.
— А, так ты из Дарии! Сейчас я тебе башку откручу, мелкий урод, посмел сюда прийти!
— Нет, вы же не будете убивать своего работодателя. Мне нужен отряд отличных воинов. Я слышал, вагры — прекрасные солдаты.
— Сражаться за такого урода, как ты? Слышите, ребята! — верзила обратился к окружающим, и те дружно засмеялись.
— Послушайте, я плачу золотом, а здесь оно очень ценится. Дело займёт от силы два-три дня, как топорами махать будете.
— Золото — это хорошо. Чего делать надо?
— Убить людей и разрушить четыре здания. То, что вы умеете. И никому о содеянном преступлении не говорить.
— Мы на многое способны, и держать язык за зубами в том числе. У меня есть десяток славных парней, но за это ты заплатишь двадцать золотых дарийских монет.
— Хорошо, это устраивает.
— Каждому!
— Ладно, и так сойдёт.
— Половину сейчас, вторую — после дела.
— Хорошо.
— Кого убивать будем?
— Жрецов, если это вас не смущает, и сжечь четыре храма.
— Не смущает. Убить дарийских жрецов — это даже в удовольствие. Будет сопротивление?
— Немного. Есть небольшая охрана. Но выдвигаться надо сейчас, это дело нужно сделать как можно быстрее.
— Нет, сейчас ребята не в лучшей форме, давайте поедим утром. А сейчас садись за стол, выпей славного пива — настоящего вагрского, не то, что ваше дарийское, — моча. Как зовут тебя?
— Меня Тит. А вас?
— Моё имя знать тебе не нужно, зови меня Кувалда.
— Хорошо, Кувалда.
Наутро десять вагров собрались в путь. Тита поразило, сколько здоровья было в этих дикарях, как он сам о них думал. Всю ночь воины пили алкоголь, а на утро они выглядели свежими и бодрыми. Вагры были одеты в кольчуги, поверх которых носили звериные шкуры, на ногах у них были тёплые сапоги, а головы защищали конические шлемы. Их лошади были сильными и мускулистыми, как и их хозяева. Они двинулись к первому храму и через семь часов прибыли на место. На улице уже стемнело.
В Дарии находился храмовый город Ретра, где на равном расстоянии друг от друга располагались четыре храма, и больше зданий там не было. Первым перед ваграми возник храм Семаргла — каменное здание с большим куполом и стенами прямоугольной формы. На всех четырёх углах горели факелы, а на самом куполе находился самый большой очаг огня, который жрецы поддерживали круглосуточно. Семаргл был богом огня и изображался в виде крылатой собаки. Два изваяния в виде летающих псов стояли у входа в храм. Всё здание было огорожено деревянным частоколом.
— Вот он, храм Семаргла. Огненный бог. Когда всех убьёте, обязательно затушите все факелы. Огонь даёт богу силу.
— Не учи работать, Тит. Вперёд, ребята, отправим жрецов на встречу к богу! — сказал Кувалда.
Вагры не торопясь подошли к храму. Внутри жрецы пели мантры и хвальбы Семарглу. Их было пятеро, все мужчины преклонного возраста, а в центре находился главный жрец Парферий. Кувалда со своими собратьями ворвался в помещение и, не говоря ни слова, одним взмахом секиры отсек голову первому жрецу. Его товарищи добили остальных. Кувалда залез на крышу и опрокинул большую чашу со священным огнём. Факел упал и погас, такая же участь постигла и остальные четыре огня. Вагры отрубили головы статуям Семаргла и подожгли храм. На ворота Кувалда повесил голову Парферия.
— Дело сделано! Идём дальше! — прокричал Кувалда.
Следующим храмом на их пути была священная роща богини Живы — покровительницы всего живого в мире Яви и Прави, матери всех богов. Дарийцы в честь неё вырастили чудесный фруктовый сад. В центре сада стояла каменная статуя Живы, изображённая в виде статной женщины в белом сарафане, держащей в руках кувшин. В этом храме служили только женщины — около десяти, разного возраста, как молодые, так и пожилые. Самой старшей из них была Севилла. Жрицы, отслужив обряды, отдыхали в гамаках под деревьями.
Вагры, не церемонясь, перерезали всех служительниц Живы. Кувалда отрубил голову Севилле и насадил её на макушку яблони. Затем он взял огромный молот и снес голову каменной богине. Вагры подожгли сад и отправились рушить следующий храм.
Дальше на пути оказался храм богини семейного очага и материнства Зимун. Её святилище представляло собой фонтан, из которого били семь струй воды, а в центре стояла статуя Зимун, изображённая как красивая, добродушная женщина с скрещенными на груди руками. Жриц было всего две: Глафира и её молодая помощница. Они спали в шалаше недалеко от фонтана.
— О, здесь вода! Можно напоить лошадей! Убейте этих сучек! — сказал Кувалда.
Вагры залезли в шалаш и вытащили оттуда визжащих женщин.
— Что вы себе позволяете?! Я верховная жрица! Отпустите меня немедленно! — закричала Глафира, но ваграм было всё равно. Острый нож быстро перерезал ей горло, и женщина умерла в дикой агонии. Такая же участь постигла и её помощницу. Статуи и сам фонтан вагры разбили мощными ударами боевых топоров.
Остался последний храм — святилище Руевита, бога воина и защитника света. Его храм был самым большим и богатым. Здание имело плоскую крышу, опиравшуюся на колонны, а наверху возвышалась статуя Руевита, изображённая в виде молодого воина в белых доспехах с опущенным мечом.
— Так, здесь нужно быть поаккуратнее. Это храм Руевита. У нас это главный бог. Внутри, помимо жрецов, находятся белые солдаты — храмовые воины, около двадцати человек, и где-то дюжина священников, — предупредил Тит.
— Ладно, разберёмся, — пренебрежительно ответил Кувалда.
Вагры двинулись к храму. Внутри шла служба, когда ворвались головорезы Кувалды. Воины храма бесстрашно бросились защищать святилище. Амвросий не стал укрываться, а остался стоять за спинами воинов, в то время как остальные жрецы спрятались. Бежать из здания было невозможно, так как был только один выход, где сейчас развернулось сражение. Несмотря на то что вагры были в меньшинстве, это не мешало им ловко и умело убивать дарийцев.
— Тит! Я знал, что Вальдемар пойдёт на этот шаг! — закричал Амвросий, увидев Тита.
— Тогда почему ты не убежал?! Или думал, что боги защитят тебя? Они слепы и бесполезны.
— Будьте прокляты ты и твой император!
Кувалда, взмахнув секирой, отсек голову старцу. Вагры расправились со всеми белыми воинами и нашли всех спрятавшихся жрецов. Перебив всех священнослужителей, вагры подожгли храм. Ночь в Ретре осветилась четырьмя огромными кострами горящих святилищ.
3.
После победы над Яровитом Расена сильно изменилась. Гонения и массовые расправы над простым народом остались в прошлом. Настала новая эпоха правления княжны Ники, первой правительницы из крестьянства. Конечно, с момента битвы с Яровитом прошло десять лет, но княжна так и не вышла замуж. Тоска и любовь к тогда ещё звавшемуся Мстиславу не угасли, а с годами лишь усилились. Время превратило Нику во взрослую, знатную женщину. Её лицо лишилось девичьей наивности и простоты, наполнившись рассудком и мудростью. Однако она осталась привлекательной и красивой тридцатилетней женщиной в самом расцвете сил.
Все своё время Ника посвящала сыну Никите, который заметно подрос, окреп и превратился в непоседливого десятилетнего мальчишку. Фактически страной правил Всеслав — троюродный брат Бориса. Он терпеть не мог Нику и её сына, поэтому старался избегать встреч с ними. Княжна пыталась вмешиваться в государственные дела, но у неё не всегда это получалось, и она доверила все вопросы регенту Всеславу. Мужчина старался отдалить женщину от государственных дел и всей душой погрузился в нелёгкую работу князя.
Проблем у Расены было предостаточно: на востоке кочевники не прекращали нападения, внутри страны царила ужасная засуха, что приводило к нехватке продовольствия. Всё это волновало беспокойный народ. Люди также боялись монстров тёмного леса. Всеслав повелел построить стену с башнями и лучниками вдоль границы с лесом. Солдаты должны были уничтожать всех чудовищ, выходящих из леса, а в случае появления полчищ чудовищ подавать сигнал тревоги на заставу воеводы.
Кроме того, Всеслав перенёс столицу из Стальграда в новый город — Мостград. Туда переехали и Ника с Никитой. Оставаться в старом городе было жутко. Лишь через год Стальград полностью восстановили, но люди не желали там жить: он располагался слишком близко к тёмному лесу, и остались лишь те, кому некуда было идти. Из процветающего города бывшая столица превратилась в захолустье.
Новый город, напротив, расцвёл, расширился и стал гораздо красивее Стальграда. Мостград, расположенный на берегу реки Уж, был обрамлён множеством каналов, которые не только придавали ему живописный вид, но и делали его неприступным. Мостград прозвали в народе «городом семи мостов», и действительно, именно столько их было внутри. Каждый мост, при возникновении опасности, поднимался, изолируя целые кварталы от внешнего мира. В самом сердце города возвышался княжеский дворец — белокаменный трёхэтажный замок с пятью величественными башнями, который олицетворял силу и благородство новой столицы.
А Ника вечерами любила сидеть на балконе, наблюдать за закатом и рассказывать сыну интересные истории.
— Мам, расскажи, откуда мы все появились? — спросил Никита, глядя на мать с любопытством.
— Я же тебе рассказывала это сто раз, — ответила Ника, слегка усмехнувшись.
— Ты лишь рассказывала историю о появлении Яровита и его монстров. А откуда взялись мы — люди и звери?
— Великий первый бог Род создал нашу вселенную. Он разделил этот мир на три части: Правь, где обитали все боги; Явь — наша земля, которую Род вскоре заселил растениями, животными и людьми; и Навь — подземный мир, где живут души мёртвых и чёрные боги. Вот так и появились мы — и боги, и люди.
— А когда мы умрём, тоже отправимся в Навь?
— Возможно. Но об этом думать ещё рано. Иди спать, завтра тебе учиться стрельбе.
— Ладно, спокойной ночи, мама. — Никита поцеловал её и побежал к себе в комнату.
Ника улыбнулась вслед убегающему сыну и, устроившись в кресле, закрыла глаза. Наконец-то спокойная жизнь настала; она могла полностью посвятить себя Никите. Её умиротворение нарушила Марфа — добрая служанка и верная помощница, которая по-прежнему оставалась рядом с княжной.
— Ника, ты уже спишь? — спросила Марфа, заглядывая в комнату.
— Так, чуть задремала. Что случилось, Марфа?
— Вот, попей молока и иди спать.
— Спасибо. Ты словно моя вторая мама.
— Ну что ты, я не такая уж и хорошая.
— Нет, ты единственный человек, которому я могу доверять в этом замке.
— Просто у нас с тобой много общего. Завтра Всеслав собирает собрание дворян и бояр. Будут обсуждать важные вопросы. В стране не хватает хлеба, поэтому знать требует присутствия великой княжны.
— Что я им могу сказать? Пусть едят меньше и не отнимают у людей последние крошки!
— Не знаю, Всеслав поможет, если что.
— Ладно, буду. Разбуди меня тогда пораньше.
— Хорошо, а сейчас иди, ложись.
Ника допила молоко и отправилась спать. На следующее утро Марфа разбудила её в шесть часов, и Ника начала готовиться к собранию. Она надела расшитое позолотой платье, обула сапоги и водрузила на голову княжескую корону. Гордо и величественно она вошла в зал заседаний и заняла свой законный трон. Дворяне и бояре уже ждали её. Всеслав сидел скромно рядом, и Нике показалось, что он чем-то обеспокоен. На его лице ясно читалось волнение.
Первое слово взяла княжна.
— У меня к вам один вопрос, господа. Почему в такой плодородной земле, как наша, не хватает хлеба? Да, я знаю, что была сильная засуха, но запасов должно было хватить на несколько лет. Сегодня я узнала, что наши закрома пусты.
— Мы раздавали зерно населению! — вмешался бородатый и толстый боярин Василий.
— Вы раздали им сущие крохи. В дальнейшем я сама буду распределять запасы, потому что вам нет доверия. Почему вы и ваши семьи живёте в достатке, а крестьяне, которые выращивают зерно, голодают? Каждый из вас сейчас отдаст все свои запасы. Пока голод не кончится, будем распределять продовольствие поровну.
— Это невозможно, вы не можете заставить наши семьи тоже голодать! — продолжал возмущаться Василий, а остальные в знак согласия закивали головами.
— Почему нет? Я княжна и имею на это полное право! Вы распродали в прошлом году половину резервного провианта. Где эти деньги? Давайте возьмём и купим зерно за границей!
— Это тоже невозможно!
— Почему, боярин Василий, у вас всё невозможно?!
— Потому что все деньги ушли на строительство стены и содержание гарнизона возле Тёмного леса. Остальная часть продовольствия была направлена в армию. Солдат нужно кормить. Народ родится ещё, а враги не дремлют.
— Кто дал вам такие распоряжения?
— Князь Всеслав!
— Я лишь пытался защитить страну, княжна, — произнёс Всеслав, стараясь объяснить свои действия.
— Чудовища не появлялись с тех пор, как мы одолели Яровита. Зачем тратить столько денег на бесполезную стену? — спросила Ника, недоумевая.
— Вы не знаете всего, что происхдит в стране! Я фактически один правил!
— Вы регент! Вы должны были обо всём мне говорить, а не принимать решения за моей спиной.
— Вы и не хотели ничего знать. Вы не княжна, вам плевать на Расену. Вас волнует только ваш выродок! — выпалил Всеслав, и зал накрыла гнетущая тишина.
— Что ты себе позволяешь, Всеслав?! Ты оскорбил будущего князя и клевещешь на меня, твою княжну!
— Достоин ли ваш сын править Расеной? — голос Всеслава приобрёл зловещий тон. Ника вытаращила на него глаза. — Я знаю, что это не сын князя Дмитрия!
Все бояре и дворяне зашептались и зашевелились. Слова Всеслава шокировали всех. Зал вновь погрузился в тишину, ожидая, что будет дальше.
— Это ложь и клевета! За такое оскорбление я повешу вас! — разозлилась Ника.
— Нет, это не ложь, и ты, Ника, знаешь это. Господа, сын князя Дмитрия не является его родным сыном. У меня есть доказательства!
— Какие же?!
Всеслав подошёл к двери и ввёл в зал Марфу. Ника с ужасом взглянула на свою подругу.
— Марфа, расскажите всё, что знаете, — сказал Всеслав.
— Когда Ника появилась в Стальграде, она уже была беременна. Молодая, запуганная девушка только что сбежала из деревни и пыталась скрыть своё бремя, — Марфа говорила спокойно и внятно, на её лице не читалось ни одной эмоции.
— Марфа, зачем ты это делаешь? — испуганно спросила Ника, слёзы начинали наворачиваться на её глазах.
— У меня нет другого выбора, ты, как мать, должна меня понять. Никита не сын Дмитрия. Ника соблазнила и переспала с князем, чтобы он думал, что это его ребёнок. Посмотрите на мальчика — он не похож ни на одного из великого княжеского рода. Отец ребёнка — Мстислав, убитый в той же деревне.
— Тогда наследник трона таковым не является! — закричал Василий. — Вы, княжна, обманули нас всех — и жрецов, и народ, и богов!
— Это ложь! — отчаянно попыталась защитить себя Ника. В этот момент солдаты ввели в зал плачущего Никиту.
— Мама, что они такое говорят?!
— Не слушай их, сын, я всё тебе объясню!
— Разве похож этот ребёнок на Дмитрия?! Нет! Что же нам делать теперь с таким позором? — продолжал возмущаться Василий.
— Княжна должна отречься от престола и покаяться перед народом и богами, — сказал Всеслав. Зал бурно и хаотично начал обсуждать его слова.
Ника встала с трона, схватила сына и выбежала из зала под улюлюканье, свисты и неодобрительные возгласы. Мать с сыном вернулись в свои покои, но Всеслав и Марфа не оставили их наедине, ворвавшись в комнату.
— Ника, они готовы тебя разорвать! — воскликнула Марфа.
— Как ты могла раскрыть тайну? Я доверяла тебе! — заливаясь слезами, спросила Ника.
— Мама, хватит с ней разговаривать! — грубо сказал Всеслав.
— Мама? — удивилась Ника.
— Да, Всеслав — мой сын. И ты должна меня понять, как мать. Помнишь, я рассказывала тебе свою историю, когда князь Борис воспользовался мной и бросил? Я родила от него, но он не хотел слышать об этом. Зная его жестокий нрав, чтобы он не убил меня, я уехала в восточную крепость Брань. Охмурила дальнего родственника Бориса, которому было уже за шестьдесят. Я знала, что Борис никогда не признает сына, и мне нужно было вернуться в княжеский дворец, чтобы попытаться избавиться от деспотов. Новый муж устроил меня работать в замок Стальграда, а Всеслав остался в крепости. Он долгие годы защищал страну от кочевников и теперь заслужил своё право на трон. Но тебе я тоже благодарна — если бы не ты и твой Мстислав, я никогда бы не смогла посадить сына на трон.
— Это подло. Я верила тебе.
— Мне тоже не нравились Борис и Дмитрий, — сказал Всеслав. — Но ты всё равно не правила страной. Отречись от престола, и я тебе обещаю, что всё будет у тебя в порядке.
— Ты не причинишь вреда мне и моему сыну?
— Нет, у меня нет к вам зла. Я не знал всей истории, пока мама мне всё не рассказала.
— Ладно, пошли, покончим с этим. Что ты с нами сделаешь?
— Живите, как жили, только не мешайте мне править.
— Будь ты проклята, Марфа, я тебя никогда не прощу.
— О, не стоит так говорить, — Марфа скорчила жалостное лицо. — Мне недолго осталось, моя дорогая Ника. В свои последние мгновения я хочу увидеть своего не молодого сына на троне, а после и его детей. И не говори так со мной, а то расскажу, что ты отравила Дмитрия. Я хоть и старая женщина, но память у меня хорошая.
Нику и Никиту снова ввели в зал под обидные крики. Она быстро подписала отречение от трона, в котором также говорилось, что Никита лишается всех прав на престол.
— Как же накажем мы княжну? — спросил Василий, обращаясь ко всему залу.
— Казнить её! — закричали бородатые бояре хором.
— Стойте! Поскольку я единственный кандидат на трон, я хочу, чтобы Нику пощадили, — прервал шум Всеслав. — Сильно ничего не изменилось: я как правил, так и буду править страной. Поскольку Ника является вдовой Дмитрия, она всё же остаётся княжной. Мы можем выдать её замуж!
— Нет, не делай этого, Всеслав! — умоляла Ника.
— За кого её выдать замуж? За тебя? И кто после такого позора возьмёт её в жены? — спросил Василий.
— Я уже давно женат. Ника поможет нам решить одну из главных проблем — восточных кочевников. Этот дикий народ разделён на множество племён, но сейчас у них появляется яркий лидер — хан Ильгам. Ему тридцать пять лет, и я думаю, наша княжна будет ему хорошей парой.
— Я не сделаю этого! — твёрдо ответила Ника.
— Выбирай: или смерть, или брак с ханом. Подумай о сыне. Его выкинут на улицу, — сказала Марфа.
— Будьте вы все прокляты, — тихо произнесла Ника и крепко обняла Никиту, который ничего не понимал.
— Это значит, она согласна, — подтвердила Марфа.
— Отлично! Сегодня же княжна со своим сыном уедет в крепость Брань. Оттуда её заберёт хан Ильгам в свои владения. Отправьте послов в ханство с соответствующим предложением. Свою коронацию я назначаю на завтра, не будем с этим тянуть.
Нику вывели под стражей из зала. К обеду она с Никитой уже была посажена в карету и под надёжной охраной отправлена в крепость Брань.
4.
Прогулка по лесу уже порядком надоела молодой ведьме. За два дня пути Марина похудела и обессилила ещё больше. Комары и другие кровососущие насекомые не давали ей покоя на протяжении всего пути. Этот маршрут она выбрала специально, чтобы избежать той самой деревни, из-за которой поссорилась с бабушкой. Марина сильно боялась людей, ведь никто не мог предсказать, что могут сделать с ней крестьяне. Ей нужно было удалиться как можно дальше от этого населенного пункта, особенно теперь, когда селяне, вероятно, уже обнаружили сгоревшую избу бабки Антонины и начали поиски той, кому старая колдунья передала всю свою магию.
Наконец Марина вышла из леса на дорогу, но куда она ведет — девушка не знала. До сегодняшнего дня её мир ограничивался лишь бабушкиной избой и окружающим лесом. Она смело ступила на извивающийся тракт и пошла вперёд. Прошло всего несколько шагов, как на её пути появился человек, закованный в кандалы. Он сидел у обочины, с опущенной головой и голым торсом, а его спина была изрезана шрамами от кнута. По виду это был невысокий светловолосый юноша, очень грязный и уставший. Услышав её шаги, он поднял голову и посмотрел на Марину печальными голубыми глазами.
— Кто ты? — спросил незнакомец.
— А ты кто? — ответила Марина.
— Я Гриша.
— А я Марина. Что ты здесь делаешь?
— Отдыхаю. А ты куда идёшь?
— Точно не знаю. Я только что вышла из леса. Почему ты закован в цепи? Ты узник?
— Да. Я сбежал от стражи, но силы меня покинули.
— И что же ты натворил?
— Я украл кусок хлеба у купца. Очень хотелось есть, а он взвинтил цены до небес. Знал же, что голод на подходе. Меня поймали, заковали и повезли в неизвестном направлении. Я воспользовался их халатностью и сбежал.
— Значит, ты вор?
— Нет, я не вор! Просто очень голоден. Я хороший сапожник. Если ты меня освободишь, я сделаю тебе новую обувь, — сказал Гриша, указывая на старые и дырявые лапти Марины.
— Как я тебя освобожу? У меня нет ничего.
— Найди острый и большой камень, и мы сможем разорвать цепи.
— Хорошо.
Марина прошла вдоль обочины и вскоре нашла в траве большой булыжник. С трудом подняв его, она бросила на цепи. Оковы разорвались с треском. Довольный Гриша запрыгал от радости.
— Спасибо! Теперь я твой должник навсегда. Давай я починю твои лапти, — сказал он, сняв обувь с ног девушки и принявшись заделывать дыры сухой травой. — Что такая симпатичная девушка делает одна на дороге?
— Симпатичная? Здорово! Мне этого никогда не говорили. Наверное, мне стоит отправиться в Стальград.
— Зачем тебе туда? Сейчас там нет ничего интересного. С тех пор как столицу перенесли в Мостград, город превратился в захолустье. В Мостграде сейчас вся жизнь. Пойдем туда, я провожу тебя.
— Нет, мне нужно в Стальград. Проводи меня туда.
— А что ты там забыла?
— Там есть большое капище древних богов. Мне нужно туда.
— Помолиться можно и у меня в деревне. Правда, сейчас меня там убьют.
— Проводи!
— Ладно, я твой должник. Только ты идёшь не в ту сторону. Нам нужно вернуться, — сказал Гриша. — Пойдём, заодно я найду молоток или зубило и смогу снять эти проклятые оковы. Ох, как же хочется есть!
Марина достала из карманов несколько сухарей, которые хранила на всякий случай, и отдала их юноше. Гриша с жадностью принялся грызть их. Девушка накинула на него свой плащ, и вместе они двинулись вперёд по дороге. Они шли около трёх дней, прячась от всех проезжающих мимо людей. Гриша боялся, что его снова поймают, хотя сам считал, что тридцать ударов по спине уже искупили его вину. Марина же просто остерегалась встреч с другими путниками. Однако Гриша почему-то вызывал у неё доверие. Возможно, это было связано с тем, что он ещё недавно находился в оковах и выглядел так несчастно.
Вскоре на горизонте появился Стальград.
— Вот мы и дошли! — облегчённо произнёс Гриша. — Капище находится слева от города, за берёзовой рощей. Увидишь. Я пойду в город, сниму кандалы, раздобуду еды и вернусь к тебе.
— Хорошо.
— Встретимся у калинового моста.
Гриша направился в город, а Марина осторожно и не спеша отправилась к капищу. Утро было ясным и солнечным. Девушка прошла через рощу и мост и оказалась у ворот священного места. Сразу она почувствовала на себе взор деревянных идолов. Боги смотрели на неё сверху вниз. Перун, Сварог, Макошь — их величие вызывало у неё страх. Эти боги, которым она никогда не молилась, казались такими, будто знали о её грехах. Хотя совесть об убийстве бабушки её не терзала, сила, которую она получила, стремилась вырваться на свободу в этом священном месте.
— Что тебе нужно, дитя? — спросил седовласый старец в белых одеяниях, выходя к Марине.
— Ответы на вопросы.
— Задавай, на какие смогу, отвечу.
— Ты Никон?
— Я верховный жрец Никон. Но с тех пор как столицу перенесли, я остался здесь один, слежу за порядком.
— Я потеряла всё. Мне некуда податься. Возьмите меня. Я готова служить. Может, стану жрицей.
— Помощь, конечно, мне нужна. Я уже стар. Ладно, будешь помогать по хозяйству. Мой дом недалеко в роще. Как тебя зовут?
— Марина.
— Что ж, Марина, девушки сейчас редко соглашаются служить богам. Думаю, ты сможешь стать жрицей богинь Лады или Макоши. Пошли в дом, ты, наверное, голодна.
Никон отвёл девушку в старый покосившийся дом, посадил за стол и подал тарелку с кашей и стакан молока.
— Ешь, местный городовой даёт мне еды, а я за это прошу у богов здоровья для него.
— Почему столицу перенесли?
— Все об этом знают. Ты что, из леса, что ли?
— Да.
— Знаешь про войну с Яровитом и его полчища гадов?
— Да.
— Так вот, после войны княжна Ника и регент Всеслав не захотели здесь оставаться. Некоторые люди стали считать город проклятым, и большинство разъехались.
— Значит, княжна сейчас в Мостграде?
— Да, все сейчас там.
— А это что? — Марина указала на полку с деревянными дощечками.
— Это знания предков, заветы богов. Читать умеешь?
— Да, бабушка научила, она была грамотной.
— Отлично, значит, тебе будет проще. Я потом научу тебя всему.
— Вы знаете, как оживлять мёртвых?
— Зачем тебе это?
— Просто интересно.
— Мёртвые должны находиться в подземном мире Нави, а живые — в Яви. Такой мир. Не стоит всё ломать, — произнесла Никон, задумчиво глядя вдаль.
— Нет, просто интересно, возможно ли это здесь, в Яви? — спросила Марина, глядя на Никона с любопытством.
— Ничто не невозможно, — ответил он с лёгкой усмешкой. — Но на это способна лишь сильная ведьма, поклоняющаяся богине смерти Маре. Игра с миром Нави опасна. Эти знания тебе не нужны. А когда допьёшь, у тебя будет первая работа — за домом небольшой огород, его надо прополоть.
— Хорошо, я всё сделаю, — уверенно кивнула она.
Марина понимала, что ей нужно завоевать доверие старика, поэтому трудилась с полной отдачей. Вечером, когда Никон вернулся домой, она приготовила ему овощной суп и уложила спать. В похлёбку она добавила снотворные травы, и вскоре старик крепко уснул. Когда его храп стал громким, девушка тихо вышла из дома и направилась к калиновому мосту, где её уже ждал Григорий.
— Марина, я думал, ты не придёшь! Почему так долго? — воскликнул он, заметив её приближение.
— Дела были. Я нашла работу. Буду помогать старому жрецу, — ответила она с лёгкой улыбкой.
— Молодец! Значит, мы не уходим?
— Пока нет, — подтвердила она.
— Ладно, тогда я тоже попробую обжиться в городе. Буду чинить сапоги. Уверен, что рабочих рук в Стальграде не хватает.
— Удачи тебе! — искренне произнесла Марина.
— Марин, а можно я тебя буду навещать?
— Можно. Приходи каждый вечер сюда. Когда Никон уснёт, я выйду.
— Здорово! Ты мне очень нравишься, Марина, — сказал Григорий, его голос стал чуть тише.
— Мне пора, надо сделать кое-какую работу, — ответила она, чувствуя, как её сердце немного сжалось.
Они разошлись, и Марина вернулась в дом. Пока Никон спал, она достала берёзовые дощечки и начала их изучать. Информации было много, и она читала каждый день на протяжении недели. Каждый вечер она встречалась с Гришей, и их беседы становились всё более весёлыми. Парень постепенно начал влюбляться в девушку с веснушками, а сама Марина, хотя и испытывала любопытство, не могла сказать, что чувствует что-то большее — ведь раньше она никогда не встречала мужчин.
Никон тоже привык к своей помощнице и полюбил её. Он даже допустил её на капище, позволяя проводить ритуалы. Марина с интересом наблюдала за всем, особенно внимательно разглядывая самый отдалённый и неприметный идол богини Маре. В один из вечеров, как всегда, усыпив старика, она вышла к Григорию на Калинов мост, полная ожидания и волнения.
— Привет, Марина! — радостно поздоровался Григорий.
— Привет, Гриша. Мне нужно задать тебе один вопрос, — ответила она, слегка смущаясь.
— Задавай, — подбодрил её Григорий с улыбкой.
— Ты же мужчина?
— Ну конечно! — рассмеялся он.
— На днях я читала о брачных обрядах и наткнулась на описание брачной ночи. Там говорится, что мужчина и женщина уединяются, но что именно они делают — не уточняется. Я хочу узнать, — призналась Марина, глядя на него с любопытством.
— Ну, они занимаются любовью, зачатие ребёнка происходит. Ты что, не знала? — удивился Григорий.
— Нет, бабушка об этом не говорила. Я хочу попробовать эту брачную ночь, — сказала она, решительно.
— Сначала надо выйти замуж, — заметил он, слегка смутившись.
— Я что, тебе не нравлюсь? Замуж — это скучно. Хочу перейти сразу к самому главному, — настаивала она.
— Ты мне очень нравишься, — признался Григорий, — просто не думал, что это будет так. Ты уверена?
— Да, я хочу, — подтвердила она.
В этот момент Григорий, не раздумывая, взял её на руки и унес в рощу. Он аккуратно положил её на траву, бросив накидку, и, не теряя времени, начал снимать с себя рубашку и штаны. Марина, в свою очередь, потянулась к нему, нащупав его стоящий орган. Она хотела почувствовать себя на месте той крестьянки, которую увидела на реке. Григорий нежно обнажил её грудь и начал облизывать соски, но Марине это не очень понравилось, и она оттолкнула его.
Поняв её реакцию, парень приподнял ей подол и направил свой орган в цель, резко проникнув внутрь. Марина чуть взвизгнула от резкой боли, но вскоре она прошла, и по телу пробежала волна приятных ощущений. Только она начала осознавать всю суть процесса, как Григорий уже закончил. Ведьма недовольно сморщила лицо.
— Прости, у меня давно не было девушки, — смущённо произнёс он.
— Ты у меня тоже первый. Ничего, в следующий раз будет лучше, — попыталась успокоить его Марина.
— Конечно, я постараюсь, — ответил Григорий, всё ещё немного сбитый с толку.
Марина оставила его лежать на траве и вернулась домой. Быстро подмывшись и переодевшись в чистое, она взяла деревянную дощечку с символом Мары, корыто, кувшин с водой и направилась к капищу.
На капище она поставила корыто, налила туда воды, разожгла костёр возле идола Мары и начала читать заклятие.
— Великая Мара, богиня смерти, покровительница колдовства и справедливости, приди ко мне, — повторяла она несколько раз, ведя круги на поверхности воды. Через минуту огонь погас, и в воздухе повеяло холодом. В корыте появился образ молодой девушки с светлой кожей, тёмными волосами и черными глазами.
— Кто посмел меня вызвать? — спросил образ, его голос звучал властно.
— Это я, ведьма Марина, твоя служительница, — ответила она, стараясь не дрожать от волнения.
— Чего тебе нужно? — произнесла она.
— Я хочу отомстить людям. Принести им смерть, наполнить твоё царство их душами, — заявила Марина, полная решимости.
— Цикл не нарушен, мне не нужно больше душ, — холодно ответила Мара.
— Дай мне способность оживлять мёртвых, и тогда я помогу тебе вернуться в мир богов Прави, — предложила Марина.
— Что ты можешь сделать? — спросила богиня, её интерес явно возрос.
— У меня есть силы, дай знания. Только человек может вернуть подземных богов в Явный мир, — уверенно произнесла она.
— Я чувствую в тебе силу. Ты хорошая ведьма. Я дам тебе дар воскрешения, но тех, кого ты будешь забирать у меня, я буду забирать у тебя. Кто-то умрёт, а кто-то оживёт вновь. За эту способность ты принесёшь мне чистую и светлую жертву, — предупредила Мара.
— Хорошо, моя госпожа, я всё сделаю и буду почитать, и служить тебе всегда, — поклялась Марина.
Образ Мары исчез, и вода в корыте мгновенно превратилась в лёд. Марина ещё немного посидела у идола, обдумывая сказанное. "Дело сделано, у меня будет сила. Чистая жертва? Надо принести жертву сейчас же".
Она встала и направилась обратно в дом. Увидев спящего Никона, Марина задумалась.
— Ну конечно, что может быть чище, чем верховный жрец, поклоняющийся Перуну? — произнесла она про себя.
Она поставила корыто с замёрзшей водой рядом с Никоном, зажгла свечи в доме и произнесла:
— О, великая Мара, богиня смерти, прими эту жертву и дай мне дар воскрешения!
Затем она накрыла подушкой лицо старика. Никон сразу проснулся и начал пытаться оттолкнуть её, но ведьма была сильна, и старик не смог ей сопротивляться. Он ещё несколько раз дернулся и умер. Во льду возник довольный образ Мары, а холодное сияние окутало Марину, охватывая её тело жутким холодом.
— Это твой дар. Чти меня и не нарушай баланс, иначе я заберу тебя, — прошептала Мара и исчезла.
Марина облегчённо вздохнула. У неё всё получилось. Наутро девушка поспешила покинуть дом мёртвого Никона. Она собрала ритуальную воду из корыта в пузырёк, положила его в свой мешок и направилась в Стальград, чтобы найти Григория.
Стальград встретил Марину яркими огнями и живым шумом, который она не слышала с детства. Город, несмотря на свои потери, всё ещё хранил в себе дух былых времён. Она с трудом пробиралась сквозь толпу, пытаясь найти Григория, но вскоре поняла, что улицы стали незнакомыми. Торговые лавки, которые когда-то были полны жизни, теперь выглядели заброшенными и закрытыми.
Когда Марина достигла центральной площади, её сердце сжалось от ужаса. На столбе висело тело Григория, его безжизненное тело качалось на ветру, напоминая ей о трагедии, произошедшей десять лет назад с её матерью. Воспоминания нахлынули на неё, и она почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.
— Тётя, скажите, за что его повесили? — спросила она женщину, проходящую мимо.
— А, это вора поймали и повесили. По указу великого князя Всеслава, во время голода казнь воров без суда и следствия. Так им и надо, воришки проклятые! — ответила та, не замечая горя в глазах Марины.
— Но ведь у нас была великая княжна Ника? — не унималась Марина.
— Ты что, из лесу вышла?! Уже неделю назад она отреклась и выходит замуж за хана кочевников. Поделом ей. Из-за неё начался голод. Она прогневала богов. Обманула князя Дмитрия, что сын якобы от него. Ишь, прошмандовка, её бы рядышком повесить, — с ненавистью произнесла женщина.
Марина, подавленная горем, провела весь день в Стальграде, сквозь слёзы наблюдая за пустыми улицами и мрачными лицами горожан, которые, казалось, были поглощены собственными бедами. Ночь окутала город тёмным покрывалом, и когда тишина наполнила улицы, она решительно направилась обратно к виселице. С дрожащими руками и сердцем, полным решимости, она осторожно сняла тело Григория, бережно укутывая его в тишину ночи. Затем, вытащив из кармана флакон с волшебной ритуальной водой, она капнула несколько капель на его безжизненное тело и произнесла заклинание, полное надежды и страха.
— Выйди, Гриша, из Нави в Явь! — громко сказала она, затаив дыхание.
Тело Григория задергалось, и он открыл глаза, но они остались мутными, а кожа — синевато-бледной. Шрам от петли оставался на его шее, как напоминание о том, что он пережил.
— Что ты сделала? — спросил он, глядя на неё пустым взглядом.
— Оживила тебя. Теперь ты мой упырь. Будешь следовать за мной везде, — заявила Марина с решимостью.
— С радостью. Я живой труп? — Григорий выглядел смущённым, но в его голосе слышалась нотка облегчения.
— Похоже, так оно и есть, но ты всё ещё живой. Пошли, нам надо уходить отсюда, пока люди не заметили, — сказала она, оглядываясь.
— Куда мы пойдём? — спросил Григорий, всё ещё не понимая, что происходит.
— Отведи меня в тёмный лес, — ответила Марина, уверенно шагая в сторону выхода из города.
— Зачем? Там опасно, — заметил он.
— Не больше, чем здесь. Я собираюсь вернуть к жизни повелителя монстров Яровита, — произнесла она с решимостью.
Григорий кивнул, и они направились в тёмный лес, полные новых намерений и надежд. Впереди их ждало множество испытаний, но теперь у Марины была сила, и она была готова использовать её, чтобы добиться своего.
5.
– Ты вернулся, Тит! Я так долго ждал тебя! – радостно воскликнул Вальдемар, когда помощник вошёл в его покои. – Как всё прошло?
– Всё, как мы и планировали! Вагры просто звери! Они людям головы режут, – ответил Тит, глядя на императора с уважением.
– Молодец! Скажи, Тит, а эта Глафира кричала?
– Конечно! Но Кувалда, командир вагров, быстро перерезал ей горло.
– Даже не изнасиловали её?
– Нет. Наверное, у них другие вкусы.
– Чёртовы дикари! О сожжённых храмах в Назараде уже с утра переполох. Эти вагры ещё здесь?
– Да, ждут остальную часть оплаты.
– Отлично! Заплати им, но не отпускай. Для них есть ещё работёнка. Я подготовил своё выступление на вечер. Приведи вагров, хочу, чтобы они слышали мою речь.
– Хорошо, всё сделаю, мой император!
– Иди.
Тит поклонился и вышел из комнаты. Вальдемар, довольный собой, открыл окно и взглянул с высоты на свой город, наполненный шумом суетящихся людей. Император был в прекрасном настроении и уже строил планы на ближайшее будущее.
На улицах города и по всей стране глашатаи разносили страшную весть о том, что кто-то разрушил четыре главных храма. Дарийцы были в ужасе — никто прежде не смел осквернять святилища. Вечером, по указу императора, армия построилась возле замка на площади. По краям, на крышах домов, везде, где только можно было протиснуться, стояли простые люди. Несмотря на плохие новости, вечер выдался тёплым, и закат освещал Назарад. Плотные и тяжёлые доспехи солдат сверкали в лучах света, а их лица были серьёзными, глаза полны тревоги.
Армия Дарии славилась своей тяжёлой пехотой. Их крепкие доспехи всегда вызывали зависть соседей. Солдаты носили округлые шлемы, украшенные массивным железным гребнем, который гордо возвышался на макушке, словно знак их непобедимости. Эти гребни были окрашены в яркий жёлтый цвет, который, сверкая на солнце, придавал воинам Дарии эффектный и легко узнаваемый вид. В их глазах отражалась решимость, а доспехи, обитые металлическими пластинами, блестели, как солнечные лучи на спокойной воде, создавая ауру мощи и силы.
Главным оружием дарийцев были длинные копья, с тщательно отточенными наконечниками, готовыми пронзить врага с первого удара. Их крепкие, прямые рукояти были обвиты кожей для лучшего сцепления, и каждый солдат держал своё копьё с уверенностью и мастерством, словно это было продолжением его руки, а защитой служили прямоугольные щиты во весь рост.
Солдаты стояли на площади ровными рядами, над ними развивались знамена и флаги с гербом Дарии. На ярко жёлтом полотне изображены два грифона в полёте, окружённые красным кругом, символизирующим солнце.
Император появился ровно в назначенное время, верхом на вороном коне, в парадном одеянии. Он проехал между рядами солдат и подошёл к трибуне. Оглядывая свою армию и толпу народа, он заметил Тита с ваграми, стоящими внизу.
– Граждане Дарии! – громко начал речь Вальдемар. – Настало нелёгкое время для нашего народа! Кто-то нагло напал на наши священные храмы, жестоко расправился с жрецами и осквернил дом богов! Наши боги могущественны, но даже они не смогли предотвратить такое кощунственное нападение! Это плевок мне в лицо! Это личное оскорбление каждому жителю Дарии! – Слова Вальдемара вызвали бурю одобрения среди народа, и они дружно закричали в поддержку императора. – Я обещаю сделать всё, чтобы покарать виновных! – Вальдемар замолчал и жестом подозвал к себе Тита. Когда тот подошёл, император прошептал ему на ухо: – Тит, выведи вагров в круг и сам вернись ко мне.
– Хорошо, – ответил Тит, повинуясь. Пока император продолжал говорить, он вывел десятерых вагров перед трибуной и встал рядом с Вальдемаром.
– Это преступление должно жестоко караться! – продолжал Вальдемар. – Вот они, эти мерзавцы! – Он указал на удивлённых вагров, которых тут же окружили солдаты. Народ был в шоке от неожиданности. – Эти вагры разрушили храмы и убили жрецов! Взять их! Убейте их!
По команде солдаты ринулись на вагров. Кувалда и его подельники, доставая топоры и секиры, приготовились к драке. Завязалась кровопролитная битва. Вагры оказались искуснее в индивидуальных сражениях и положили несколько десятков дарийцев. Кувалда, с привычной для него яростью, отсек голову трём солдатам. Но численное преимущество было на стороне дарийцев. Вагров разделили и закололи копьями. Последним умирал Кувалда, пронзённый насквозь четырьмя пиками. Он не хотел падать и умирать. Собрав последние силы, он подтянул к себе ближайшего солдата и перерезал ему глотку ножом. На большее его не хватило. Предводитель вагров пал на колени, и офицер, деловито подошедший сзади, одним взмахом меча отсёк ему голову. Затем, подняв её над собой, он насадил её на копьё и поставил рядом с флагом Дарии под радостные крики толпы.
– Гениальный план, мой император, – прошептал Тит, не в силах сдержать восхищения. – Подставить вагров – мне это даже в голову не пришло.
– Да, я старался, – кивнул Вальдемар, его лицо озарилось самодовольной улыбкой. Он вновь обратился к толпе. – Эти вагры совсем обнаглели и получили по заслугам! Но кто их привёл? Где их хозяин? Граждане Дарии, это предательство! Человек, которому я доверял, предал меня! Это Тит! Ему ещё хватает наглости стоять рядом со мной! Взять его!
– Но, мой император, я сделал всё, как вы сказали! – в панике закричал Тит, но солдаты, не дождавшись объяснений, сразу же скрутили его и связали, попутно выбив несколько зубов.
– Тит понесёт жестокую кару за предательство! Его наказание – жизнь, но он лишится глаз, ушей и языка! Он будет выдворен из Назарада навсегда! На груди, спине и лбу у него будет вырезано слово «предатель», чтобы все знали, кто он, и никто не смел подать ему даже крошки хлеба! Уведите предателя в темницу!
Отчаянно сопротивляясь, Тита вывели с площади. Бывший помощник императора не мог поверить в то, что происходит. Тем временем народ, ободрённый действиями своего вождя, восторженно кричал в честь императора.
– Расправа над несколькими ваграми – это лишь мелочь! За оскорбление нашей нации, нашей веры должны понести все вагры! Тит – предатель, он работал на вождя вагров! Поэтому, ради защиты нашего государства, я объявляю войну дикарям Вагрии! – Толпа снова взревела от восторга, все жаждали мести. Солдаты одобрительно стучали оружием по щитам. – Но это ещё не всё! Это событие доказало, что старые боги слабы! Они оказались не в силах защитить себя и тех, кто их чтит! В знак памяти о жертвах трагедии мы не будем восстанавливать храмы! Нашему народу не нужны боги, не способные нас защитить! Я объявляю культ нового, более могущественного божества из Навьего мира – Ваелона! – После этих слов народ и армия замерли в недоумении. – Ваелон – единственный бог, который вступил со мной в контакт! Он дал мне силу и обещал защиту и могущество нашему народу во всем мире! Забудьте старых богов и приветствуйте нового!
Вдруг из-за трибуны выбежали люди в чёрных балахонах. Они потянули за собой канаты, и за императором поднялась статуя Ваелона – грозного царя в чёрных доспехах с мечом в руке. Изваяние высотой около трёх метров потрясло народ.
– Скоро мы возведём новые храмы, посвящённые лишь Ваелону! – произнёс Вальдемар, вытянув руку вперёд с открытой ладонью. На ней вспыхнул огненный шар, который он метнул в стоящую рядом тележку с барахлом. Взрыв разнёс её в щепки, а то, что не разлетелось, тут же охватило яркое пламя. Демонстрация силы произвела на народ неизгладимое впечатление.
Император завершил свою речь, вскочил на коня и, в окружении охраны, вернулся в замок. Но представление на площади продолжалось. Через минуту вывели окровавленного Тита. Без глаз, ушей и языка, по пояс голого, с вырезанным на спине, груди и лбу словом «предатель». Его провели через весь город, и народ, изливая весь свой гнев и страх, кидал в него камни и тухлые овощи. За воротами его отпустили, и он, сломленный, побрёл в неизвестном направлении. Бывший помощник императора вскоре скончался где-то на дороге от холода и нестерпимой боли.
Тем временем император собрал новых жрецов – людей в чёрных балахонах с черепами на груди.
– Идите и возводите новые храмы, обращайте в новую веру всех дарийцев. В вашем распоряжении широкие полномочия. Армия будет занята войной с ваграми, она вам не помешает. Ваелон должен вернуться в Явий мир.
– Да, здравствует Чернобог! Да здравствует император! – хором закричали чёрные жрецы и, не теряя времени, отправились исполнять приказ.
6.
Путешествие до восточной крепости длилось уже целую неделю. Ника и Никита устали от долгой дороги в скрипучей карете, их путь почти не прерывался, за исключением коротких остановок. Их конвоир, отважный воевода Юрий, был взрослым и стройным мужчиной с короткой черной бородой и темными волосами, слегка виднеющимися из-под шлема. Он спешил, желая, как можно скорее избавиться от этого ненужного груза.
Никита сидел угрюмым и крайне недовольным. Вместе с матерью он беспомощно болтался в карете.
— Послушай, сынок, ты не можешь вечно на меня злиться! Ты должен понять, что я не могла рассказать тебе правду! — с тревогой произнесла Ника.
— Мне страшно! — ответил мальчик, сжимая кулаки. — Всё, что я любил, исчезло в один миг. Я был будущим князем, а теперь оказался сыном простого кузнеца! Я ненавижу тебя!
— Не говори так! Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти ради тебя! — закричала Ника, слёзы брызнули из её глаз. — Ты не просто сын кузнеца! Ты сын Мстислава, очень хорошего и любящего человека. Мы любили друг друга, пока Борис и Дмитрий нас не разлучили. Если бы я сказала, от кого беременна, меня убили бы, а, возможно, и тебя. Мстислав выжил после пыток солдат князя и стал повелителем монстров тёмного леса. Ты — сын Яровита! Гордись этим! Знай, твой отец мстил за нас! Я была свидетелем его гибели! Будь сильным, как он!
— Я сын Яровита! Моим отцом пугают взрослых! Это круче любого князя! — вдруг обрадовался Никита.
— Не говори мне больше таких слов. Я люблю тебя!
— И я тебя! Прости, мама! Что теперь с нами будет?
— Меня отдают замуж за хана кочевников. Неизвестно, что там уготовили боги. Но мы с тобой будем сильны и будем бороться до конца! Будь сильным, борись за себя, за жизнь, что бы ни случилось.
— Я постараюсь, мама!
— Эй, вы чего там расшумелись? — заглянул в окошко воевода, бросив на них грозный взгляд.
— Ничего, просто общаюсь с сыном! Я ещё княжна, проявите уважение! — возмутилась Ника.
— Пока да, а потом будешь ханской шлюхой! Будешь его очередной наложницей!
— Очередной!? У него их было много?
— Не было, а есть. Эти кочевники любят многоженство. Будешь жить в ханском гареме!
— Юрий, не могли бы вы подъехать чуть ближе ко мне?
— Что, пытаетесь меня соблазнить?
— Нет. Хочу на ухо сказать, чтобы сын не слышал.
— Ладно. — Юрий подъехал ближе и наклонился к окну кареты. Внезапно Ника залепила ему сильную пощечину. От неожиданности воевода дернулся и ударился головой о край форточки.
— Ты чокнутая! Надеюсь, кочевники высекут тебя до смерти!
— Это тебе за «шлюху», ублюдок!
После этого воевода больше не пытался вмешиваться в разговор Ники и её сына. Они продолжали ехать в относительном спокойствии. Ещё через день они наконец-то добрались до крепости Брань. Это место не отличалось ничем примечательным для столичных жителей. На берегу реки Илинка возвышались высокие стены, за которыми находилась крепость из серого камня, а вокруг неё располагались многочисленные деревянные дома солдат и их семей. Воины уходили на службу вместе с семьями. Обычные бытовые здания — бани, сараи, амбары, коровники. Глядя на всё это, и не скажешь, что в этих землях ежегодно происходят ожесточённые битвы.
На въезде их встретил комендант крепости Никодим — приветливый мужчина средних лет, невысокого роста, светловолосый, с залысиной на лбу и горбинкой на носу. Он ждал гостей с тремя помощниками.
— Добро пожаловать в Брань, дорогие гости! — радушно приветствовал Никодим, когда путники доехали до него.
— Привет, Никодим! — поздоровался за руку Юрий.
— Зачем пожаловали?
— Ты что, не знаешь? Я привёз невесту для хана Ильгама — княжну Нику.
— До нас новости доходят очень медленно, — произнес Никодим, слегка смущаясь. — Честно говоря, я был в отъезде. Но, тем не менее, рад приветствовать вас, княжна Ника и князь Никита!
Комендант, с доброй улыбкой, помог Нике и её сыну выйти из кареты. Ника, глядя на него, заметила, что Никодим кажется довольно милым, и в ответ на его приветствие улыбнулась.
— Жаль, что такую красоту придётся отдать этому супостату, — с разочарованием произнёс Никодим, глядя на Нику.
— Она проведёт здесь некоторое время, пока хан не приедет за ней, — сухо заметил Юрий. — Ты что, совсем ничего не знаешь? Сейчас великий князь Всеслав! Мальчик больше не князь и не имеет прав на трон. Он не сын Дмитрия.
— Ну, я далёк от столичных интриг, — ответил Никодим с лёгким вздохом. — Здесь время проходит медленнее. Позвольте мне проводить вас в ваши комнаты, а заодно я расскажу и покажу вам Брань!
— Только не задерживай, — попросил Юрий. — Мы все устали с дороги. Как только княжну заберут, я должен вернуться в Мостград.
— Хорошо, много времени не займёт. Вот перед вами, собственно говоря, сама крепость, — Никодим указал на квадратное трёхэтажное здание, состоящее из серого камня. — Это одновременно и крепость, и казармы, здесь же находится зал переговоров. Однако казармы полупустые, большинство солдат живут со своими семьями в своих домах.
— Крепость выглядит не так уж безопасно. Почему стена лишь вдоль берега? — спросила Ника, прищурившись.
— А, сейчас объясню! На том берегу начинаются земли кочевников. Их там много, они живут племенами. Хану Ильгаму удалось объединить несколько племён. Каждый год они нападают на нас с противоположного берега. Река Илинка — наша главная защита. Она очень глубокая, с быстрым течением. Переплыть её сложно, поэтому мы построили стену только в самом мелководном месте, где кочевники могут перейти Илинку. Зачем строить стену вокруг крепости, если не нападут же на нас свои? Верно?
— Наверное! Хотя в этой стране возможно всё, — задумчиво ответила Ника.
— Сейчас я провожу вас в ваши комнаты. Позже будет баня, вам нужно помыться!
Никодим разместил Нику и Никиту в одной комнате, а воеводу и других солдат — в казармах. Пару часов спустя, ближе к вечеру, Никодим зашёл к княжне. Он сначала проводил Никиту в баню, а затем саму Нику. Женщина, наконец, смогла смыть с себя грязь и дурные мысли. Баня оказалась просторной, хотя и проще, чем княжеская, но всё же больше. Вероятно, она предназначалась для мытья большого количества народа.
Ника разделась и легла на полог. Её прекрасное стройное тело грелось, возможно, в последний раз. Женщина не знала, что её ждёт у кочевников. Вдруг она услышала шум в предбаннике: упали ведра и тазы. Ника испугалась, схватила ковш и вышла посмотреть, что происходит.
В предбаннике, виновато улыбаясь, стоял Никодим.
— Никодим, что вы здесь делаете?! — возмутилась Ника, прикрывая руками свою наготу.
— Прошу прощения, я не хотел вас беспокоить, — ответил Никодим, отводя взгляд от женщины.
— Вы хотите меня изнасиловать?
— Нет, что вы! Княжна, вы прекрасная женщина, но у меня нет таких намерений. У меня есть жена и дети — мне этого вполне достаточно. Я хотел просто поговорить. Воевода Юра не сводит с вас глаз, а мне нужно обсудить кое-что, чтобы никто не слышал. Здесь он не следит за вами.
— Я поговорю с вами, Никодим, после того как вымоюсь, — резко ответила Ника и закрыла дверь. Она продолжила купаться и париться, а комендант, смущённый, ждал её около получаса. Наконец, женщина вышла из парной, решив немного подразнить мужчину. Она предстала перед ним совершенно обнажённой, и тусклый свет от свечей эротично освещал её фигуру. Ника вызывающе начала вытираться.
— Княжна, прекратите эту игру. Я пришёл по серьёзному вопросу! — не выдержал Никодим и накрыл Нику покрывалом.
— Простите меня, я слушаю вас, — произнесла она, почувствовав его напряжение.
— Хочу рассказать вам о кочевниках. Это не тот народ, который представляют себе в столице. Что говорят в Мостграде? Кочевники — это дикари, скачущие на лошадях и убивающие всех на пути. Отчасти это правда, но среди них есть разные племена. С некоторыми мы даже торгуем. Самые смелые из нас женятся на их женщинах. Есть воинственные племена, которые нападают как на нас, так и на других кочевников. Они действуют по простой причине — из-за нехватки еды. Их земли неплодородны, они живут в степях, где много ветров. Мы пытались обучить одно племя скотоводству, но их быстро перебили воины кочевников. Теперь за рекой появился хан Ильгам, который собрал вокруг себя множество племён. Если он объединит их всех, это станет самой большой катастрофой для нас. Эта масса дикарей, как говорят в столице, двинется на Расену. У них не будет другого пути. Тогда ни эта крепость, ни река, никто из князей или воевод не спасёт нас. Я не считаю ваш обман Дмитрия большим грехом, но раз вас осудили на замужество с Ильгамом, вы могли бы спасти Расену.
— Я не понимаю. Как?
— Вы должны убить хана!
— Что?!
— Если у них не будет лидера, они продолжат воевать друг с другом и изредка с нами. Всеслав неправ: брак с вами не позволит избежать войны с кочевниками, а, наоборот, даст ему повод заявить право на престол. Вы всё ещё княжна.
— Я не могу это сделать. Это может привести к гибели меня и моего сына!
— Иногда нужно пожертвовать собой ради других.
— Этот мир не дал мне ничего, кроме страдания. Я буду жить ради сына и сделаю всё для его благополучия. Вашу просьбу я не исполню. Неизвестно, что ждёт меня там!
Ника выпроводила Никодима и продолжила одеваться. Вернувшись к Никите, она крепко обняла его, и вскоре они оба уснули, убаюканные теплом друг друга.
Утром их разбудил стук в дверь. Это был воевода Юрий. Ника открыла дверь.
— Быстро одевайтесь! Хан прибыл!
Внутри Ники всё сжалось — вот и снова настал момент перемен. Она надела своё лучшее княжеское платье, расшитое золотом, а Никита облачился в красную рубаху, брюки и сапоги. Они вышли во двор, где их уже ждали вооруженные люди. Богатыри Расены и воины кочевников стояли друг против друга, напряжённо глядя в глаза.
Ника пристально вгляделась в воинов кочевников. Это были не высокие люди, верхом на лошадях. На них были лишь кольчуги, а на поясах висели изогнутые мечи. Глаза кочевников были узкими, а волосы длинными, собранными в большие хвосты сзади. Некоторые из них носили конические шлемы. За спиной каждого воина был лук и колчан со стрелами. Сам хан стоял чуть поодаль от остальных воинов, наблюдая за происходящим. Он был одет в ярко-синие и красные одеяния, а его аккуратно завитые длинные усы выделяли его среди других. Взгляд его был строгим и уверенным.
— Я не хочу здесь долго находиться! Отдавайте мне женщину, и мы уходим! — грозно прокричал хан Ильгам.
Расенцы подхватили Нику под руки и посадили на лошадь к одному из кочевников.
— Подождите, а как же мой сын?! — в панике воскликнула Ника.
— Никита останется здесь! Уговора на мальчика не было! — ответил Юрий, не скрывая жесткости.
— Нет, мама! — закричал Никита, бросившись к ней, но стражники схватили его.
— Сынок, будь силён! Не показывай им свою слабость! Не плачь! Я вернусь к тебе, Никита! — кричала Ника, когда её увозили за реку. Мальчик уловил её слова и, вытерев слёзы, перестал плакать.
7.
Григорий после своего оживления чувствовал себя очень странно. Если быть точным, он вообще не чувствовал себя. Он не ощущал ни рук, ни ног, а в голове лишь одна мысль — слепо подчиняться девушке с веснушками. Память частично покинула его, и Григорий не помнил, откуда он, кем был. Единственное, что оставалось — это чувство покорности к ведьме, которая шла рядом с ним. Он был готов выполнить любое её приказание, и ему казалось, что так было всегда.
Марина уже устала идти. Дорога была тяжёлой, и она по-прежнему избегала встреч с людьми. Часто им приходилось прятаться. Создание, оживлённый Григорий, разочаровывало её. Он шагал молча, не спеша, и Марина не была уверена, в правильном ли направлении они движутся.
— Григорий, а ты был в тёмном лесу? — спросила она.
— Нет.
— Откуда ты знаешь, куда идти?
— Я и не знаю.
— Что?! Куда же мы идём?
— Ты мне приказала идти в тёмный лес, и мы идём.
— Здорово. Мы идём, а куда — не знаем?
— Я не знаю, но ноги знают, как дойти до стены Всеслава.
— А голова твоя совсем не работает?
— Частично. Мышечная память осталась, а про свою прошлую жизнь я не помню.
— Чёрт! Ты совсем мёртвый. Я думала, оживление пройдёт по-другому. Ты даже не помнишь, что между нами было в берёзовой роще? Мне понравилось, хоть и недолго было! Я хотела бы повторить!
— Помню всё, что связано с тобой. Остальное не помню. Я даже знаю, что меня зовут Гриша, только потому, что ты так меня называешь. Одно я точно знаю — я подчиняюсь тебе во всём.
— Подчиняешься во всём? Здорово! Ну так попрыгай! — скомандовала Марина, и Гриша начал прыгать. — Раздевайся! — приказала она, и Григорий снял с себя одежду. Девушка весело засмеялась. — А ты что, везде мёртвый? — разочарованно взглянула она на отвисший орган парня.
— Похоже, что так, но мне абсолютно всё равно.
— Ладно, одевайся. Я не хочу, чтобы мой суженный был таким же, как ты!
— Кто твой суженный?
— Яровит! Мы с ним похожи. Я ведьма, он — повелитель монстров. Он мстил людям, и я хочу отомстить! Теперь все будут знать меня под новым именем — Яга!
— Надеюсь, тебе это удастся.
— Слышишь!?
— Что?
— Шаги!
— Я их слышу уже давно. С тех пор как ты меня оживила, я стал слышать и видеть гораздо лучше. Запахи чувствую совершенно иначе.
— За нами кто-то следит, а ты молчишь?!
— Ты не спрашивала.
— Иди и поймай его.
— Это сложно, но я постараюсь.
Григорий ушёл за деревья. Он тихо и спокойно продвигался вперёд, затем резко рванул назад и схватил зелёное, брыкающееся существо с небольшими рожками на голове, ростом чуть больше десятилетнего ребёнка. Парень крепко держал его за шею и притащил к Марине.
— Что это за тварь? Ужас! Гриша, прибей его! — испуганно закричала Марина.
— Нет, не надо! Пожалуйста, Марина, не делай этого! — закричало существо.
— Кто ты? — спросила она.
— Я Ик!
— Что ты за существо? Откуда знаешь меня?
— Я леший! Я не причиню тебе вреда. Пускай этот упырь отпустит меня, он задушит меня!
— Ладно, Гриша, отпусти его. — Парень разжал руку, и леший упал на землю. — Зачем ты следишь за мной?
— Просто. Я искал своих братьев Рыка и Прыга. Мы потерялись, когда люди заметили нас. Пришлось спасаться бегством, и мы разбежались в разные стороны. Оставшись один, я захотел есть, начал охотиться на зайца и встретил тебя. Добычу я не отдал тебе, сам был очень голоден. Ты заинтересовала меня, и я решил проследить за тобой.
— Ты следил за мной всё это время!? Видел всё, что я творила?
— Да, почти всё. Правда, на капище я потерял тебя из виду, нашёл, когда ты с этим упырем пошла в тёмный лес.
— Зачем я тебе?
— Ты хочешь оживить моего повелителя. Я должен помочь тебе.
— Чем же может помочь зелёный, волосатый коротышка, леший?
— Там стоит стена на пути к лесу. Без меня туда будет сложно пройти.
— Что там стоит, армия?
— Нет, в каждой башне по четыре дозорных. Они дежурят по двое круглые сутки. При виде опасности зажигают сигнальные огни, и с заставы приходит армия. Эти дозорные очень метко стреляют, мы с братьями едва не попались.
— Много монстров жило в мире людей?
— Нет. Хотя мы и стали свободными, многие продолжили жить в тёмном лесу. Там привычнее и безопаснее. Мы сами пошли только от скуки, ради любопытства.
— Ты можешь пригодиться. Пошли с нами. Что-то я устала идти пешком. Гриша, понеси меня.
— Слушаюсь. — Григорий взял Марину на руки, и троица вновь двинулась в путь.
Они шли без остановки до полуночи, и Марина уже уснула на руках у Гриши. Мёртвый раб совсем не чувствовал усталости, в отличие от лешего Ика.
— Стой, упырь, я выдохся, надо отдохнуть! — еле дыша, сказал Ик.
— Я не устал, моя Марина сказала идти.
— Я устал! Марина! Скажи своему упырю остановиться, а то я уже подыхаю!
— Леший, не кричи! — недовольная, проснулась Марина. — Умрёшь — я тебя оживлю. Будешь моим рабом.
— Нет уж, спасибо, я не хочу быть упырем. Я требую остановки! Вы всё равно заблудитесь без меня!
— Ладно, Гриша, поставь меня. Надо где-то найти крышу.
— Здесь, за лесом, недалеко есть деревня Синявка. Можно попроситься на ночлег.
— Кто же пустит такую странную компанию: леший, упырь и ведьма? Селянам такое и в страшном сне не снилось.
— Там живёт в одной конюшне возила Прут. Он даст нам крышу над головой. Лошадей там пока нет, так что будет удобно.
— Отлично, веди нас.
Ик провёл своих новых друзей до Синявки. В деревне было тихо, все жители спали. Путники дошли до просторной конюшни. Дверь была открыта, и они спокойно вошли. Внутри находилось десять стойл, заполненных тюками сена.
— Прут! Прут, выходи! Это я, Ик! — позвал леший.
— Чего надо? Кто такие?! — вдруг появился маленький, покрытый серым мехом Прут.
— Это я, Ик, со мной Марина и её упырь Гриша. Марина хочет оживить нашего повелителя. Нам нужен ночлег. Утром мы уйдём.
— Здравствуйте! Простите, я не люблю незваных гостей. Располагайтесь где хотите. Стойла пустые. Местный барин продал всех коней, и сейчас здесь пусто. — Вежливо начал говорить Прут.
— Спасибо. — Поблагодарила Марина и улеглась в стог сена. Чуть закрыв глаза, она сразу уснула крепким сном. Её примеру последовал и Ик, слившись цветом с сеном. Гриша остался стоять посреди сарая.
— А ты чего не спишь? — спросил Прут.
— Я не могу спать. Я мёртвый!
— Ох, как. Тебя оживила эта ведьма?
— Да.
— Эх, если эта девка оживит Яровита, будет славно. Да, весело было с повелителем. Ладно, я тоже вздремну. Стой здесь и охраняй нас. — Прут тоже уединился в стойле, и Гриша остался один, молча стоять.
8.
Три человека в чёрных балахонах важно шли по улицам Назарада. Лица их закрывали капюшоны, в руках одного был горящий факел, у другого — посох с человеческим черепом на конце, а третий шёл с пустым чаном. Они двигались плавно и не спеша. Все люди избегали встречи с ними, шарахаясь как от прокажённых. Один торговец рыбой презрительно посмотрел на незнакомцев и плюнул им под ноги.
— Нам нужны три самые большие рыбы? — спросил мужчина с посохом, на вершине которого красовался череп.
— Вы, безмозглые твари, что вы забыли в нашем городе? — возмутился торговец.
— Мы служители Ваелона, — произнес человек с факелом, его голос звучал уверенно.
— И что вы думаете, что один фокус с огненным шаром нашего императора заставит меня поклоняться Чернобогу? Никогда! Я верил в Руевита и продолжу верить. Рыбы вы не получите! Я таких уродов не обслуживаю!
— По закону старые боги запрещены. Ваелон — единственный бог, которому все обязаны поклоняться и приносить жертвы! — добавил мужчина с чаном.
— Я и гроша не дам этому богу. Убирайтесь прочь, супостаты!
— Ты станешь нашей первой жертвой за неуважение к законному божеству, — произнес мужчина с посохом и метнул нож в торговца. Клинок пронзил его сердце, и мертвое тело с глухим стуком упало на прилавок. Окружающие в панике бросились бежать. Осталась лишь троица в плащах.
Тот, кто был с чаном, подошёл к трупу, перерезал ему горло, и из открытой раны полилась кровь. Жрец наполнил чан и сделал большой глоток, затем немного налил крови на себя и передал сосуд следующему мужчине. Остальные двое повторили ту же процедуру. Окровавленные лица и одежда придавали незнакомцам ужасающий вид.
— Вы новые жрецы Ваелона? — спросил только, что подъехавший всадник-солдат, с удивлением глядя на жрецов.
— Да, это мы, — ответил мужчина с черепом.
— Вас немедленно призывает император.
— Мы уже идём к нему.
Через полчаса странная тройка стояла в покоях Вальдемара.
— Значит, это вы жрецы? — спросил Вальдемар.
— Да, — ответили жрецы и сняли капюшоны, чтобы император мог видеть их лица.
— Я Атрей, — представился первый седовласый мужчина с длинным носом и морщинистым лицом. Его шею украшал амулет в виде ворона.
— А я Дамианос, — представился второй, более молодой жрец с лысиной и наколкой на затылке, изображающей змею, поедающую солнце. На груди у него был такой же амулет.
— Меня зовут Лазарус, — произнес третий жрец, лысый мужчина с аккуратно стриженной чёрной бородой и глубоким шрамом на лбу. На груди у него красовался амулет в виде мантикоры.
— Очень приятно познакомиться. Мне уже доложили о вашем спектакле с торговцем рыбы. Люди вас ненавидят и боятся.
— Запуганными людьми проще управлять, — заметил Лазарус.
— Мы готовы служить вам, мой император, ради нашего бога Ваелона, — сказал Дамианос.
— У нас общая цель — вернуть повелителя в мир Яви, — добавил Атрей.
— Это хорошо. Ваелон являлся ко мне во сне. Он говорил, что возродится, когда многие начнут ему поклоняться. Вы выйдете на улицы и будете привлекать как можно больше народу, особенно молодежь и детей. Их недоразвитый разум будет способен принять нового бога. Они станут самыми преданными служителями Ваелона, если их в этом заинтересовать. Взрослых людей тоже нужно обращать. Испуганный народ примет веру сразу, а остальных заставим. С наиболее строптивыми мирянами расправляться. Не будем жалеть никаких средств, — сказал Вальдемар.
— Для Ваелона нужен храм, — добавил Лазарус.
— Мы построим храм в кратчайшие сроки. Лично прослежу за всем. Где вы хотите его разместить?
— Мы бы хотели, чтобы храм был в Назараде. Так нам будет проще проводить ритуалы и готовиться к появлению повелителя. Ему нужно приносить жертвы. Ваелон родится только из крови, — сказал Атрей.
— Я согласен, но вы не сможете быть здесь все трое. Нужно больше народу обратить в нашу веру. Один отправится на запад страны, где наша армия ведёт войну с ваграми. Переманите солдат на нашу сторону, и тогда сможем обратить и дикарей вагров. Другой служитель поедет на восточную границу Дарии, в Расену. Наши добрые соседи должны разделять наши религиозные взгляды. Будете вести пропаганду среди расенцев. Третий останется здесь и будет обращать дарийцев.
— Как прикажете, мой император, — сказал Дамианос.
— Всё, вы свободны. Идите и исполняйте своё предназначение. Сами между собой определите, кто куда отправится.
Жрецы поклонились императору и удалились из его покоев. Они сразу определили, кто куда отправится, и разошлись по разные стороны. Старик Атрей поехал в Расену, Дамианос остался в Дарии, а Лазарус направился на запад к ваграм.
Император, довольный ходом дел, выпил бокал вина, потянулся и прилёг на кресло. В голове снова прозвучал голос Ваелона.
– Вальдемар, ты слышишь меня?
– Да, повелитель.
– Я дал тебе часть своей силы, и я доволен тобой. Подготовь храм для моего появления. Только там я явлюсь на свет! Я вселюсь в невинного младенца. В тебе моя сила, часть меня. Ты должен зачать ребенка с женщиной. Пусть избранная дева родит в моем храме. Ты всё понял?
– Да, мой повелитель. У меня есть женщина. Я всё сделаю!
Вальдемар очнулся, и голос в голове больше не звучал. Ему нужна была женщина, и он знал, где её найти.
– Офелия, любовь моя, прости, что долго не приходил. Ты знаешь, как много дел отнимает государство! – сказал Вальдемар, крепко обняв и поцеловав удивлённую девушку, которая мирно прогуливалась по императорскому дворцу.
– Вальдемар, я не ожидала твоего появления. Ты так долго меня избегал, а теперь вдруг решил прийти. Что-то случилось?
– Нет, ничего страшного! Всё хорошо! Я люблю тебя и всегда любил. Просто я император и должен следить за всей империей. Давай сегодня я оставлю все дела и устрою ужин, только для нас двоих.
– Я и мечтать о таком не могла! Давай, Вальдемар.
– Вот и отлично!
– Жду тебя в восемь в нашем обеденном зале!
Вальдемар ушёл, а Офелия была в восторге от счастья. Она уже потеряла надежду получить расположение императора, а теперь он сам пришёл к ней. Её мысли были заняты выбором вечернего платья.
Вечером, как и обещал, Вальдемар устроил для Офелии роскошный ужин. На столе красовались множество изысканных яств и вино разных сортов. Девушка появилась в новом розовом платье, с аккуратно убранными в прическу волосами. Офелия сияла от счастья, её улыбка словно освещала всё вокруг. Вальдемар встретил её в торжественном белом кафтане с цветами в правой руке.
– Офелия, очень рад, что ты пришла! – приветствовал её Вальдемар.
– Мой император, я в восторге от счастья!
– Я тоже рад! Прошу к столу.
Вальдемар и Офелия начали трапезу.
– Ты, Вальдемар, объявил войну ваграм и нашим старым богам? – спросила Офелия, наслаждаясь креветками и рыбой.
– Да, но я не хочу сейчас говорить о делах. Я это сделал ради нашей родины, Дарии. Старые боги не принесли нам ничего хорошего. Они пусты, людские молитвы не слышат. А вот Ваелона я слышал, и у меня есть его сила. Ты видела, как я демонстрировал её на казни предателя Тита и его вагров?
– Нет, я не люблю кровавые зрелища. Но в любом случае я всегда буду поддерживать тебя, своего любимого человека. А ты любишь меня, Вальдемар?
– Конечно, Офелия, без ума от тебя! Теперь я хочу проводить с тобой больше времени.
– Ты не поверишь, как я счастлива!
Парочка сидела за столом до полуночи, наслаждаясь едой, вином и разговорами на разные темы, далекие от нынешних дел в стране. Позже Вальдемар увёл девушку в свои покои. Офелия и Вальдемар провели вместе всю ночь. Во время их слияния на небе сгущались тучи, начиналась гроза, предвещая зарождение Чернобога.
Жрецы Чернобога немедленно приступили к своим обязанностям. Лысый жрец с змеиной наколкой, Дамианос, пока его товарищи были в пути, начал подготовку к строительству храма. Он нашёл инженеров и строителей, готовых за деньги создать всё, что угодно. Каждый день верховный жрец демонстрировал народу силу Ваелона, активно популяризируя нового бога. Постепенно, спустя несколько дней работы, у него появились молодые и преданные последователи.
На площади, в разгар рабочего дня, когда люди приходили толпами со своими делами, Дамианос громко произносил пропагандистские речи:
– Мы все любим нашу страну и нашего императора! Мы должны поддерживать выбранный путь. У нашего бога Ваелона есть сила. Наш император обладает этой силой. Он поведет нас в новое будущее — в мир, где наш Явий мир соединится с Нави. Не будет больше смертей и болезней. Дарийцы станут самым могущественным народом, будут наставлять и обучать другие нации. Впустите в свою душу нового бога и отстранитесь от старых!
В толпе раздались крики одобрения, и люди начали поддерживать его слова.
– Ваелон! Ваелон! Слава Ваелону!
– Идите и проповедуйте нашу истину! С нами сила Ваелона, и нас не остановить! Обращайте новых людей в нашу веру, а тех, кто откажется, нещадно карайте!
Дамианос закончил свою речь, и толпа молодых людей, около трехсот человек, вооруженных палками и самодельными копьями, разошлась по улицам города, чтобы проповедовать истину Чернобога. Их крики разносились по всему округу, призывая горожан принять нового бога и отвергнуть старые верования.
9.
Кочевники поначалу обращались с Никой грубо. Небрежно посадив её на лошадь, они замочили подол и ноги, когда переправлялись через реку. Лишь позже её усадили в более удобные сани. Долгие дни Ника провела в пути, мчалась по бескрайним степям в неизвестном направлении. Хан Ильгам ни разу за четыре дня не приблизился к ней, но молодую женщину это не особенно беспокоило. Она боялась неведомого. Что ожидало её впереди? Её везли на временную стоянку кочевников. Судя по виду и сооружениям, Ильгам давно обосновался в этой местности. Его поселение было обнесено деревянным частоколом, вокруг стояли каменные божества, а жилища приобрели более прочный и постоянный вид. Вокруг стоянки паслись козы, овцы и коровы. Женщины суетились по хозяйству, мужчины пасли скот, а некоторые оттачивали боевое искусство и верховую езду. Поселение было огромным и уходило за горизонт. С первого взгляда Нике это место не понравилось. Здесь не было никаких благ цивилизации, и то, что говорили о кочевниках расенцы, оказалось правдой.
Княжну отвезли в большой ханский шатёр, состоящий из двух этажей, собранный из дерева и шкур животных, в основном коровьих. Внутри находилось множество комнат: личные покои хана, женская половина дома, кухня и отхожее место. Нику встречали две пожилые женщины, одетые в черно-красные платья, с множеством разноцветных бус на шее, платками на головах и красивыми серьгами в ушах. На вид им было около шестидесяти лет. Нику выгрузили у шатра, и воины вместе с ханом ускакали, оставив княжну наедине с незнакомыми старухами.
– Здравствуй, княжна! Меня зовут Аглая, а это Юргена. Мы будем вам служить и проведём в банную комнату. Мы предоставим вам новую чистую одежду и покажем вашу часть шатра, – сказала одна из старух, на носу которой красовалась бородавка. Вторая женщина молча кивала, соглашаясь с каждым словом Аглаи.
– Давайте, ведите, я очень устала с дороги, – ответила Ника.
Её отвели в укрытую от посторонних глаз банную часть. Княжна была приятно удивлена, увидев эту комнату. Посередине стояла овальная купель с горячей водой. Ника никогда не видела ничего подобного: в Расене мылись только в деревянных банях с сильным жаром, а здесь была лишь горячая вода, и вокруг царила легкая прохлада. Аглая и Юргена остались, чтобы наблюдать за княжной. Ника, не стесняясь и не обращая внимания на старух, разделась и погрузилась в воду. Юргена собрала её вещи и бросила их в топку, а Аглая положила свежую одежду.
Наконец, Ника расслабилась после долгого пути. Однако тревожные мысли не покидали её. Она беспокоилась за Никиту. Столько лет она оберегала его, и теперь они впервые расстались. Увидит ли она его снова? Что с ним сейчас? Жив ли он, здоров? Эти вопросы не давали ей покоя. Она была готова на всё, чтобы вернуть сына, даже на убийство хана, как ей советовал комендант крепости Никодим. Но Ника не собиралась спешить с решением. Она хотела лучше узнать кочевников и их хана.
Искупавшись, Ника вылезла из воды, и служанки помогли ей одеться и уложить волосы. Платье, которое ей дали, было в стиле кочевников: длинное, широкое, светло-желтого цвета. Волосы заплели в аккуратный пучок, а на ноги надели кожаные мокасины. Ей показали её спальню, где вместо кровати лежали лишь несколько овечьих матрасов и коровьи шкуры. Кочевники не пользовались мебелью, поскольку в округе было очень мало деревьев. Позже служанки накормили её козьим молоком и кашей с мясом. После обеда Нику ожидало знакомство с ханом.
После того как Ильгам оставил Нику в шатре, он направился к шаману. Тот жил в небольшом шатре на окраине поселения, вдали от людской суеты, в полном одиночестве.
— Хан Ильгам, с чем пожаловал ко мне? — спросил седой старик с длинными волосами и сморщенным лицом, одетый в волчью шкуру. Вокруг него были развешаны сухие травы и лапки различных животных.
— Здравствуй, Итлар. Я пришёл обсудить свою женитьбу на расенской княжне. Говорят, ты против этого брака? — спросил Ильгам, усаживаясь на овечьи коврики напротив шамана.
— Я видел видение, когда общался с духами. Твоя княжна принесёт нам и тебе гибель. Она обручена с демоном, и он непременно за ней придёт.
— Какой демон? О чём ты говоришь? — Ильгам нахмурился.
— Я говорю то, что слышал от духов наших предков. За этой женщиной идёт смерть!
— Лучше смотри свои сны! Этот брак даст мне право на престол Расены. Наш народ сможет расширить свои владения! Я зайду позже, когда твои духи будут в более хорошем настроении, — отрезал Ильгам и вышел из шатра. Прыгнув на коня, он помчался обратно в поселение.
Шаман лишь печально покачал головой, когда хан удалился.
— Прости, что заставил тебя ждать, Ника. Дела были! — встретил Ильгам княжну, вернувшись.
— Я понимаю, правители всегда заняты, — спокойно ответила Ника, хотя внутри чувствовала себя неуютно рядом с этим человеком.
— Давай я покажу тебе наше место, расскажу обо всём. Мы — племя Авары. Для вас, расенцев, мы просто дикие кочевники, но на самом деле мы самобытный народ со своей сложной культурой. Надеюсь, ты поймёшь нас и сможешь прижиться, — сказал Ильгам, взяв Нику за руку и вывел на улицу, где гудел и суетился народ. — Это наша стоянка. Авары здесь уже больше пяти лет. Вокруг нас живут ещё множество племён. Я пытаюсь объединить их в единое целое, но это непростая задача.
— Ты собираешься напасть на мою страну? — спросила Ника, прищурившись.
— Да, степи тесны для аваров, нас слишком много. Расенские земли меня давно привлекают. Поэтому я согласился на предложение Всеслава жениться на тебе. Через неделю мы сыграем свадьбу. За это время постарайся обжиться и понять наши обычаи. Теперь это твой народ.
— Я постараюсь, хан.
— Можешь звать меня Ильгам. Надеюсь, ты знаешь, что у меня как у хана есть ещё четыре жены. Позже ты с ними познакомишься.
— Четыре жены?! О боги! Я пятая? Ильгам, как же ты справляешься со всеми нами? — с недоумением спросила Ника.
— У нас есть график посещения. Я навещаю своих жён строго в определённое время.
— Ужас. А если я захочу внимания и ласки вне расписания?
— Всё строго по расписанию. За измену у нас карают смертью. Основное занятие аваров — скотоводство. Бескрайние степи позволяют нам содержать огромные стада животных. Все мужчины в возрасте пятнадцати лет служат в армии, пока могут держать оружие в руках. С пяти лет детей сажают на лошадь и учат верховой езде. Мы — воинственный народ, это у нас в крови. Суровые степи закаляют наш характер. Это наше главное божество, — Ильгам подвёл Нику к каменному истукану. — Это бог Тенгри-хан. Он — повелитель всего сущего, голубого вечного неба. Рядом с ним стоит богиня земли Умай. Мы отдаем ей своих усопших; на каждой могиле кочевника есть маленькое изображение Умай. Вот вкратце история нашего народа. Я слышал твою историю; слухи расползаются быстро. Расскажи, что с тобой случилось. Кто ты? Ты не похожа на знатных расенских женщин. Я знаю, ведь мне приходилось посещать Мостград.
— Что же мне рассказать? — начала Ника, глядя в землю. — Я была простой крестьянской девочкой. Когда мне исполнилось восемь, на нашу деревню напали княжеские войска. По приказу Бориса всех жителей убили, а деревню сожгли дотла. Чудом мне и одному мальчику удалось выжить. Нас приютили в соседней деревне. Я стала горничной у местного барина, а мой друг стал помощником кузнеца. Мы влюбились друг в друга и мечтали о свадьбе, но тут на меня обратил внимание младший брат великого князя. Дмитрий захотел иметь новую игрушку. Он похитил меня, а моего возлюбленного жестоко избили и собирались казнить. Я была беременна от него и обманом заставила Дмитрия поверить, что это его ребенок. Так вскоре я стала княжной. Позже я узнала, что мой любимый выжил, но стал повелителем монстров тёмного леса. Он уничтожил княжескую армию, но сам погиб в битве под Стальградом.
— Как звали твоего возлюбленного? Он точно мёртв? — спросил Ильгам, внимательно слушая.
— Его звали Мстислав. Да, он мёртв. Я видела, как его пронзили стрелами, — Ника едва сдерживала слёзы, вспоминая своего любимого.
— Ты всё ещё любишь его?
— Возможно, но он давно мёртв, а мне нужно жить дальше. Я была княжной и правила Расеной десять лет. Но меня предала моя служанка. Когда выяснили, что мой сын не является родным князю Дмитрию, меня изгнали из столицы и отдали тебе.
— Интересная история. Я думаю, мы сможем видеться чаще, ты не похожа на аварских женщин.
— Я всегда к твоим услугам, Ильгам.
— Поможешь мне завоевать Расену, и я позволю тебе вернуться в Мостград, чтобы жить прежней жизнью. В этом поселении я хочу воздвигнуть город, который будет ещё красивее, чем Мостград. Но у нас недостаточно материалов для строительства, пока мы не захватим Расену.
— Я помогу тебе, но при одном условии.
— Каком?
— Ты должен позволить моему сыну жить со мной.
— Твой сын — ребёнок от повелителя монстров? Я не возражаю, надеюсь, он не пошёл в папочку. Где он сейчас?
— Нас разлучили в крепости. Наверняка, он там.
— Как только мы возьмём крепость, ты сможешь найти своего сына.
— Спасибо большое.
— Пока не за что. Обживайся, гуляй. У всех здесь есть свои обязанности, даже у ханских жён. Так что отдыхай, пока есть возможность.
Ильгам покинул княжну, а Ника продолжила бродить по селению кочевников, осознавая их необычный мир. Она узнала, как устроен туалет у аваров, и была удивлена. У кочевников не было привычного ей туалета. Они справляли нужду прямо в поле, выкапывая маленькие ямки, и надевали специальные халаты, закрывающие всё, что не следует показывать. Если кочевник в длинном халате с лопатой в руках, значит, он направляется в туалет. Нике было сложно привыкнуть к таким обычаям.
Тем временем Никита тоже обживался в новом доме. Ему было тяжело без матери, он постоянно тосковал. Его поселили в казарме солдат. Из него собирались сделать пограничника, научить сражаться и стрелять из лука, но пока мальчик занимался мелкой работой. Поскольку он ничего не умел делать, ему приходилось бегать на побегушках. Принести, отнести — так проходил его день. Бывшему наследнику трона, не привыкшему к тяжёлому труду, было трудно, но вскоре он начал привыкать и учиться новому делу. Сегодня Никита разносил хлеб по боевым постам. После нескольких кругов вокруг крепостной стены местный пекарь дал ему передышку.
— Отдохни, малец, устал, наверное, — сочувственно сказал пекарь, тридцатилетний, полный мужчина с небритой щетиной и чёрными, как уголь, волосами.
— Нормально, я всем хлеб уже разнес.
— Молодец! Садись, попей молока. После обеда нужно будет идти через всё городище за мукой. Возьмёшь осла и иди в последнюю постройку в крепости — амбар. Там возьмёшь два мешка муки и обратно. Завтра опять нужен хлеб.
— Зачем же так далеко ставить амбар? Не проще ли ему быть здесь?
— Раньше он и был здесь, но, когда кочевники прорывались в город, они в первую очередь поджигали амбар. Отбившись, мы решили перенести его в самый конец, — объяснил пекарь, налив Никите стакан молока и дав кусок хлеба. — Как тебя зовут?
— Никита.
— Меня Миша. Я знал твою маму в детстве. Я Мишка Свистунов, она тебе не рассказывала?
— Нет.
— Жаль. Мы тогда были маленькие. Мой отец ушёл в армию и забрал нас с собой. Так Свистуновы стали жить в Брани. А через неделю нашу деревню сожгли. Князю Борису что-то в ней не понравилось. Мы с моим другом Мстиславом славно веселились. Ладно, жить здесь тоже хорошо. Многому научишься, родину будешь защищать. Поел?
— Да, спасибо.
— Пойдём, я тебе кое-что покажу, — прошептал Михаил, взяв Никиту за руку и отвёл его в подвал. Там за решёткой сидело странное, волосатое существо с зелёной шерстью.
— Что это? — удивлённо спросил Никита.
— Это леший. На прошлой неделе его поймали за воровство курей. Вот и сидит теперь здесь, нечисть поганая.
— Что вы с ним сделаете?
— Не знаю. Наверное, сожгут или отдадут собакам на растерзание. Ладно, ты ещё немного отдохни, бери осла и дуй за мукой, а я пойду, мне ещё печь чистить надо. — Михаил вышел из подвала, а Никита остался, задержавшись возле клетки. Леший глядел на него испуганными глазами.
— Кто ты? — спросил Никита.
— Я леший, ты же знаешь.
— Это я понял. У тебя есть имя? Я Никита, а ты?
— Прыг.
— Прыг? Странное имя. Зачем ты воровал куриц?
— Есть хотел. Мы с двумя братьями просто веселились, а потом неожиданно появились люди. Начали кричать и кидаться на нас с вилами, вот мы и бросились бежать. Разделились и потерялись.
— Твои братья тоже здесь?
— Не знаю. Вряд ли, иначе они освободили бы меня. Слушай, ты хороший мальчик, помоги мне, а я потом помогу тебе. Я могу прятаться где угодно. Я тебе обязательно пригожусь.
— Мою маму ты сможешь найти?
— Конечно.
— Если я тебя спасу, обещай, что найдёшь мою маму и передашь ей, что я жив, здоров и со мной всё в порядке. Потом от неё мне весточку принесёшь.
— Ладно, я согласен. Где она может быть?
— Её забрали кочевники и увезли за реку.
— Кочевники?! Это нереально её найти. Там бескрайние степи, у меня на это год уйдёт. Как можно найти незнакомого человека? Я даже не знаю, как она выглядит.
— Мама расенка, я уверен, она будет отличаться от женщин кочевников. Ты её найдёшь.
— Там сотни племён. У меня на это годы уйдут. Может, есть какие-нибудь вещи, принадлежащие твоей маме?
— Да, вот, держи платок. Мама всегда носила его с собой. Я нашёл его в комнате, где мы спали. Обронила, наверное, когда собиралась.
— Вот это уже лучше. Найду по запаху, у леших отличное обоняние. Ну, договорились, открывай клетку!
— А ты точно меня не обманешь?
— Да ты что, лешие не могут обманывать. Я держу своё слово. Найду твою маму и принесу от неё весточку.
Никита открыл клетку, используя висящие неподалёку ключи. Прыг выпрыгнул на волю, принял невидимый окрас и сразу же убежал. Мальчик лишь вздохнул, не зная, исполнит ли леший их уговор, и пошёл за ослом, чтобы возить муку в пекарню.
10.
— Скоро подойдем к стене. Она отделяет нас от леса, — сказал Ик, ведя своих новых друзей по ухабам и полям.
— Можно как-нибудь перелезть? — спросила Марина, с любопытством глядя на высокую преграду.
— Ха! Там метров двадцать в высоту! Эх, женщина, ты себе мозги не наколдовала! — рассмеялся Прут, весёлый возила.
— Заткнись, нежить! — возмутилась девушка. — Я никогда здесь не была. Что будем делать?
— Можно пройти через дозорную башню. Гарнизон там состоит всего из четырёх человек, — предложил Ик.
— Убьём их! — решительно заявила Марина. — Гриша, когда подойдём к башне, ты уничтожишь всех стражников!
— Хорошо, — согласился Григорий.
— Зачем их убивать? Может, просто свяжем или попробуем договориться? — предложил Ик.
— Нет, девчонка права! С вооружёнными богатырями не договоришься! Надо на них напасть. Они ждут беды с внешней стороны стены и не догадываются, что могут подвергнуться атаке с внутренней. Давайте, пошлите, убьём их. Пусть упырь расправится с солдатами внизу, а я займусь теми, кто наверху. Ох, как же я соскучился по индрику — этому могучему зверю, на котором можно скакать с ветерком! — сказал Прут, его глаза горели азартом.
— А как вы сюда попали? — спросила Марина, заинтересованная их историей.
— Мы здесь ещё до строительства стены. Я остался с братьями у людей сразу после поражения, — ответил Ик. — План, конечно, хороший. Убитых солдат Марина потом оживит, они нам пригодятся. Могила Яровита завалена огромной каменной плитой, её без помощи не сдвинуть.
— Ну что ж, тогда за дело. Гриша, иди и убей солдат внизу. Прут и Ик займитесь теми, что наверху.
Упырь, леший и возила повиновались приказу девушки. Они вооружились ножами и двинулись в атаку.
Григорий пошёл прямо вперёд, прикрывая лешего и возилу. Как только он привлёк внимание двух витязей, Ик и Прут быстро прошмыгнули внутрь башни.
— Эй, ты кто такой? Чего надо? — спросил один из солдат.
Григорий ничего не ответил. С невозмутимым лицом он продолжал двигаться вперёд. Как только он поравнялся с витязем, внезапно нанес сильный удар ножом в область шеи. Солдат начал захлебываться собственной кровью, умирая на глазах у своего товарища. Второй богатырь успел выхватить меч и ударить Григория в живот, но упырь не дрогнул. Он спокойно извлёк клинок и заколол второго солдата его же оружием.
Тем временем наверху Ик забрался на самый потолок, а Прут притаился у смотрового окна. Способность лешего менять окрас позволила ему замаскироваться, так что воины его не заметили. Он бросился прямо на голову одному солдату и перерезал ему горло. Прыг схватил за шиворот второго и выбросил его с высокой башни. Солдат разбился о землю, как стеклянная кукла. Довольные проделанной работой, все трое вернулись к Марине.
— Молодцы! Отлично справились. Только этого оживить не удастся, от него ничего не осталось, — сказала Марина, указывая на расплющенный труп. Она полила волшебной жидкостью мёртвые тела солдат, и те через несколько секунд встали.
— Кто ваша хозяйка?! — спросила она.
— Ты, — хором, почти шёпотом, ответили солдаты.
— Зовите меня госпожа Яга. Теперь так меня будут называть. Я хочу, чтобы наши имена с моим суженным Яровитом были схожи. Яровит и Яга — правители мира Яви!
— С чего ты взяла, что повелитель захочет на тебе жениться? — спросил Ик, недоумевая.
— Захочет. Теперь я ведьма Яга, а не какая-то дурочка из леса. У нас общие цели, и наши дети будут могущественнее всех богов. Что, разговорились? Теперь вперёд, в тёмный лес!
Путники нашли в башне верёвку и спустились по ней со стены. Компания из молодой ведьмы, лешего, возилы и четырёх упырей вошла в тёмный лес. Поначалу легендарное место не удивляло Марину. Район, который пугал всех маленьких детей, ничем не отличался от других лесов, каких было множество в Расене. Только звуки внутри были совершенно иными, незнакомыми. Привычное пение птиц звучало как-то тревожно и настороженно. Ик и Прут шли уверенно, не беспокоясь ни о чём.
— Ты уверена, что из Яровита не получится такого же безмозглого мертвеца, как твои создания? — с недоверием спросил Прут.
— Я попробую прочитать другое заклятие. Яровит обладал силой Навьего мира. Он должен воскреснуть таким, каким был прежде. Я уверена, что все получится, — ответила девушка, настороженно оглядываясь вокруг.
— Не бойся, Яга! Твои мертвецы защитят тебя. Змеорги и другие крупные монстры обитают в глубине леса, а могила находится на окраине. Они и не успеют нас заметить, — подбодрил её Ик.
— Осталось идти недолго, вон там, за кустами, покоится наш повелитель, — сказал Прыг, указывая на направление.
Вскоре они добрались до могилы. Среди деревьев лежала каменная плита, обросшая травой.
— Здесь покоится Яровит! — восторженно произнёс Ик.
Живые мертвецы принялись поднимать плиту. Пока они работали, Яга достала из мешка живую воду Мары и несколько деревянных дощечек из своего мешка, принявшись вычитывать заклятие. Целых полтора часа мертвецы и монстры пытались сдвинуть плиту, но древняя конструкция упорно не желала покидать своё место.
— Ладно, прекратите! Слабаки! Всё получится, я просто налью живую воду на могилу, она просочится через землю и дойдёт до Яровита, — сказала девушка, открывая пузырёк и выливая половину жидкости на землю. Затем она отошла в сторону. — Мара, богиня смерти! Верни мне моего суженного! Пусть наречённый именем Яровит встанет из могилы. Пусть он покинет Навь и вернётся в Явь. Я прошу тебя, великая Мара! Это я, Яга, невеста повелителя монстров!
На улице солнце начало сильно жарить, и птицы прекратили петь. Земля задрожала под ногами путешественников. Началось землетрясение: деревья вокруг ломались и падали, едва не придавив Ика, который ловко отскочил в сторону. Каменная плита треснула посередине и через мгновение разлетелась на мелкие кусочки. Могила залилась ярким, ослепляющим светом. Яга с ужасом наблюдала за происходящим, не понимая, что натворила. Через минуту тряска прекратилась, солнце светило как обычно, а могила потухла. Из неё медленно поднялся Яровит, облачённый в свои потускневшие и проржавевшие доспехи, со шлемом на голове. Он вылез из усыпальницы и встал перед Ягой во весь рост.
— Кто посмел нарушить мой покой? — зловещим голосом спросил Яровит. Ик и Прут спрятались за деревьями, лишь четыре мертвеца остались стоять спокойные и невозмутимые.
— Это я, Яга! — сделала шаг вперёд девушка.
— Зачем?
— Чтобы отомстить всем! За поломанную жизнь, несбывшиеся мечты! Что ты помнишь? Знаешь, кто ты?
— Я всё помню! Я Яровит — повелитель монстров тёмного леса!
— Отлично! Я давно влюблена в тебя, Яровит! Я хочу, чтобы мы поженились и правили вместе всем миром!
— Вместе!? — Яровит разъярённо схватил ведьму за горло, так что ей стало трудно дышать, и она начала задыхаться. Повелитель посмотрел на неё своими пустыми, горящими красным пламенем глазами. — Да кто ты такая? Любишь? Кого? Что ты знаешь о любви? Демонов любить нельзя! Ты нарушила мой покой, а я нарушу покой всех остальных!
— Ты меня задушишь! — едва выдавила из себя слова ведьма. Яровит оттолкнул её в сторону. Девушка жёстко приземлилась на траву, корчась от боли.
— Убирайся отсюда, пока я не прикончил тебя!
— Честно говоря, не такой реакции я ожидала. Позволь пойти с тобой и служить тебе. Может быть, позже ты поймёшь, что я твоя!
— Ты вольна идти куда хочешь! Только в этом лесу человеку долго не прожить. — Яровит достал из могилы свой поржавевший щит, вложил в ножны меч и устало взглянул на скелет свенатона. — Что, оживить моего скакуна сил не хватило?
— Я ещё молодая ведьма! Я многому научусь позже, — воскликнула Яга, стараясь скрыть свою неуверенность.
— Не научишься, если долго не проживёшь, — холодно ответил Яровит.
Звеня доспехами, он направился по лесу к тёмной цитадели, а за ним следовали Ик, Прут и Марина, едва оправившись от удушья. На шее девушки уже появлялись синяки. Все шли молча, боясь разозлить повелителя. Наконец, через несколько минут, перед ними возникла цитадель. Ворота распахнулись при виде Яровита, а два огромных одноглазых лихо, охранявших вход, с удивлением уставились на него.
— Повелитель, это вы? — хором спросили они, выпучив свои глаза.
— Да, это я, — сухо ответил Яровит и продолжил свой путь.
— Что это за уроды? — испуганно спросила Яга, проходя мимо стражников.
— Это лихо. Одноглазые монстры, вестники беды. По крайней мере, раньше их такими считали. Удивительные твари, но не подходи к ним близко, а то сожрут, — проинструктировал её Ик. Марина прижалась к своим упырям.
Цитадель произвела на Ягу сильное впечатление: её круглые стены, сплошные лестницы и башни, напоминающие когти, создавали атмосферу величия. На самой высокой башне находилась круглая смотровая площадка или огромный балкон. Яга никогда не видела ничего подобного и не жалела о том, что оживила Яровита — иначе бы никогда не оказалась в этом месте. Внезапно их окружили змееподобные существа, облачённые в чёрные мантии и вооружённые копьями с лезвиями на обоих концах. Перед Яровитом встал самый крупный змеорг с шипами на спине. Именно таких существ Яга, будучи ещё маленькой Мариной, видела во сне. Змеорги громко зашипели.
— Яровит, это ты? — спросил самый главный змеорг.
— Летавец! Рад видеть вас! — воскликнул Яровит, снимая шлем. На его бледном лице появилась лёгкая улыбка, и он крепко пожал руку змеоргу.
— Яровит! — закричал внезапно появившийся большой мужчина в медвежьей шкуре. Он обнял ожившего мертвеца. — Я знал, что мы снова встретимся. Тебя воскресил Ваелон?
— Не знаю, Потапыч! Я тоже рад вернуться. Мой покой нарушила эта девчонка, — указал Яровит на Ягу. — Она называет себя Ягой, но вряд ли это её настоящее имя.
— Это имя дала мне богиня Мара! Теперь я ведьма Яга. Мара даровала мне силы оживления людей. Благодаря мне ты здесь! — обиженно ответила Яга.
— С тобой я поговорю позже. А пока мне нужно привести себя в порядок, — сказал Яровит.
— Иди в свои покои, Яровит. Я всё устрою, тебе принесут воду, — предложил Потапыч.
Повелитель вошёл в свою комнату, сбросил доспехи и одежду, встал перед зеркалом и заглянул в него. "Кем же я стал? Во что превратила меня эта дурочка?" — подумал он, разглядывая своё грязное тело. Через минуту Потапыч принёс горячую воду и налил её в стоящую в углу комнаты купель.
— Вот, теперь ты можешь привести себя в порядок, Яровит.
— Спасибо, Потапыч.
— Если что, зови, — добавил тот, покидая комнату.
Яровит погрузился в воду и тщательно вымыл каждую часть тела. Десять лет, проведённых в земле, не прошли даром. Пока повелитель мылся, Яга проскользнула в его комнату. Когда Яровит вышел из воды, перед ним стояла обнажённая девушка.
— Десять лет без женщины, ты, наверное, голоден! Возьми меня! Я буду вечно твоя! Люби меня! Как любил Нику, — произнесла Яга, демонстрируя свои прелести.
— Ника? Где она? — спросил Яровит, тоже стоя перед девушкой нагим.
— Зачем тебе она? Её больше нет. Теперь я твоя! Бери меня!
— Ты хочешь спать с мертвецом?
— — Ты не совсем мертвец, ты оживший демон. У тебя прекрасное тело, и ты по-прежнему обладаешь всеми мужскими достоинствами, — заметила девушка, с интересом рассматривая его.
— Да, ты права. Но расскажи, где Ника?
— Сначала займёмся делом, — сказала она, прижимаясь к нему, но Яровит оттолкнул её.
— Говори, что с ней, иначе я скормлю тебя змеоргам!
— Хорошо! Твоя Ника стала княжной после твоей смерти. Она родила сына, якобы от князя Дмитрия, но это было не так. Об этом узнали и отправили её в восточную крепость Брань, — быстро проговорила Яга.
— У неё был сын! От кого он тогда?
— Откуда я знаю? Я всю жизнь провела в лесу с бабушкой! Слышала эту историю в Стальграде. Говорят, что она уже беременная вышла замуж за Дмитрия! Она шлюха, твоя Ника! Спала с твоим врагом, князем Дмитрием, наверняка получала удовольствие!
— Проваливай отсюда, дура!
— Зачем ты гонишь меня? Вместе мы будем непобедимы! Я могу оживить целую армию мертвецов.
— Мара требует баланса! А ты, дура, его не соблюдаешь! Богине нужно отдать в Навь столько душ, сколько ты у неё забрала. Игра со смертью опасна, Яга. Потапыч!
— Да, Яровит. Ох, ёлки, обнажённая деваха! — тут же ворвался Потапыч.
— Выкиньте эту дуру за пределы леса, а если она вернётся, убейте!
Потапыч схватил Ягу за талию и потащил прочь из комнаты.
— Зря ты так со мной, Яровит! Ты ещё поплатишься! — закричала она.
Потапыч посадил её на небольшого дракона огнянника, и тот, управляемый змеоргом, взмыл в небо. Они долетели до окраины леса и грубо сбросили девушку на землю, а сами улетели обратно.
— Ну, погодите, теперь я злая! Яровит, ты ещё встретишься со мной! — закричала Яга в след улетающему огняннику, валяясь обнажённой в пыли.
Яровит оделся в чистую одежду, взял в руки доспехи и направился в кузницу. Там он принялся за чистку и ремонт своего оружия и лат. Вскоре к нему подошёл Потапыч, готовый помочь.
— Яровит, мертвецы Яги сразу же ушли за ней, как только мы её увезли, — сообщил он, передавая другу инструменты.
— Плевать на них, — отрезал Яровит. — Собирайте монстров, чините доспехи, точите оружие. Мы идём на крепость Брань!
11.
Плотный строй дарийской тяжёлой пехоты двигался по каменистой, неровной местности. Солдаты чётко чеканили шаг, каждый из них держал в правой руке длинное острое копьё, а перед собой — прямоугольный щит, закрывающий всё тело. Яркие жёлтые гребни на шлемах придавали их фигурам солнечный блеск, даже в дождливую погоду. Армия дарийцев готовилась к атаке, и генерал Тэрон, отважный и храбрый ветеран, вел свои войска в бой.
Высокий, широкоплечий и подтянутый, он выделялся среди других. Его аккуратно подстриженные чёрные усы и короткая стрижка придавали ему строгий вид, а пронзительный взгляд выдавало его внутреннюю напряжённость. На лице генерала были заметны морщины, и казалось, что он постоянно чем-то недоволен — отчасти это было правдой. Тэрон не понимал смысл войны и не доверял императору, но долг обязывал выполнять приказы. Поэтому, как настоящий солдат, он подчинялся высшему руководству.
Доспехи Тэрона резко отличались от униформы солдат и других офицеров. Он любил роскошь и дорогие вещи: его латы были украшены серебром, а на груди в позолоте был изображён герб Дарии. Чисто кожаные сапоги и красный плащ из дорогого заморского шелка завершали его образ. Генерал никогда не жалел денег на себя — он считал, что это заслужено. Тэрон не был трусом; в трудный момент он мог сам возглавить атаку, вдохновляя солдат, за что они его и любили.
У генерала была большая семья, требующая значительных средств. К пятидесяти годам он с женой воспитал четверых детей и стал дедом шестерых внуков. Все они жили в одном поместье, и, как бы Тэрон ни пытался отправить сыновей в самостоятельную жизнь, они всегда возвращались обратно. Они были полезны, когда отец семейства находился в длительных военных походах.
— Генерал Тэрон, войска построены! — доложил старший офицер Адонис, облачённый в лёгкие кавалерийские доспехи с круглым шлемом, украшенным тремя перьями грифона. Это был мужчина средних лет, симпатичной внешности, с слегка тонким для военного голосом, но с мускулистым телосложением и вспыльчивым характером. — Пехота впереди, лучники сзади, кавалерия по флангам!
— Где вагры сейчас? — спросил Тэрон.
— Стоят на Хорсовом кургане! Это естественная граница, дальше начинаются их холодные родные земли!
— На кой чёрт Вальдемару сдались эти вагры? Замерзнем там!
— Согласен, у них сейчас начались дожди, пехота будет двигаться медленно!
— У нас есть для дикарей сюрприз! Начинайте атаку, лучники, огонь! Пехота, марш на холм!
— Так точно, генерал Тэрон! — ответил Адонис, погоняя лошадь вперёд. Он доехал до позиций пехоты, раздал приказы командирам фаланг и отъехал в сторону.
— Где жрецы верховного бога Руевита? — спросил Тэрон.
— Командир, они к нам не прибыли, — тихо прошептал на ухо молодой офицер. — Император прислал только тех людей в чёрных балахонах.
— Кто такие?
— Вы что, не знаете? Это служители Ваелона, прибыли посвящать армию. Старые боги в запрете.
— Да пошли они! Руевит мой бог, таким и останется! Хватит болтать. Барабаны уже стучат! В атаку! Вперёд!
Бой боевых барабанов ознаменовал начало атаки. Плотный строй дарийской пехоты двинулся вперёд по склону. Лучники выпустили несколько залпов по позициям противника, но вагры, расположенные на высоте, почти не ощутили удара. Их позиции делали их почти неуязвимыми, и вскоре они ответили градом стрел, который обрушился на ряды дарийцев. Солдаты подняли щиты над головами, но несколько неудачников были поражены стрелами и упали на землю. Несмотря на потери, строй продолжал двигаться вперёд, не замечая убыли своих рядов.
Вагры, осознав, что их стрелы не приносят значительного результата, решили подготовить неприятный сюрприз для противника. Они скатили вниз по склону горящие шары. Огненная смерть стремительно мчалась навстречу дарийцам, привыкшим идти в строю. В тяжёлых доспехах им было трудно разойтись, и целые ряды попадали под огненные снаряды. Паника охватила солдат, и они бросились в разные стороны, нарушая боевое построение. Но это был лишь один из сюрпризов. Вагры начали катить бревна с шипами и огромные каменные валуны. Ещё не вступив в схватку, передние ряды дарийцев дрогнули, и многие начали отступать. Потери увеличились вдвое.
Прогремела боевая труба, и резервные войска ринулись на подмогу своим товарищам. Вагры ликовали, дико крича обидные ругательства и стуча оружием по щитам. Боевая труба вновь прозвучала, но с другим мотивом, и на этот раз никто из дарийцев не покинул своих позиций. Вагры готовились к рукопашной схватке с уставшей и понесшей тяжёлые потери пехотой дарийцев.
Вдруг вагров настиг неприятный сюрприз. Ответ дарийцев пришёл с небес: сотни грифонов с всадниками закружили над их головами, словно мрачные тучи, предвещающие бурю. Стрелы, выпущенные с их спин, летели с поразительной точностью, пробивая ряды врагов. Грифоны, сжимая в своих мощных лапах мешочки, по команде своих всадников начали сбрасывать их вниз. На головы вагров обрушивались металлические шипы, как дождь смерти, оставляя за собой лишь разрушение и хаос. Смертельный град уносил жизни целыми сотнями, даже пробивая прочные щиты, которые, казалось, должны были защитить их от беды.
Пока вагры были заняты отражением воздушной атаки, дарийская пехота незаметно поднялась на вершину кургана, вновь выстроившись в боевой порядок. С копьями наперевес они ринулись в атаку на авангард противника. Вагры дрогнули; первые ряды начали отступать, но те, кто находился в середине, вдохновленные криками своих вождей, стойко встали на защиту. Вскоре в бой вступили и резервные силы вагров. Их конница, состоявшая лишь из аристократов, была немногочисленна и не спешила в бой, ожидая подходящего момента.
Тем временем дарийцы, не щадя сил, сосредоточили свои атаки на конных воинах, стремительно обрушивая огонь на знать. Почти беззащитные аристократы несли тяжелые потери, и, не желая стать жертвами, начали панически отступать, оставляя основную часть армии на произвол судьбы.
Дарийцы продолжали давить на врага, прорывая его ряды и не давая возможности организовать сопротивление. Численность вагров стремительно сокращалась, но даже в отчаянной ситуации они не сдавались, сражаясь до последнего вздоха. Каждый вагр, уходя из жизни, уносил с собой до трёх врагов, яростно размахивая топором или секирой, отстаивая свою честь в этой безжалостной битве.
— Пора покончить с ними! Кавалерия, в бой! — скомандовал Тэрон.
Две группы конницы, вооружённые длинными копьями, по сотне всадников в каждой, двинулись с левого и правого фланга. Преодолев курган, они оказались на его вершине и с мощным натиском ударили по флангам вагров. Противник окончательно дрогнул. Атакуемые со всех сторон, даже самые храбрые вагры впали в панику и бросились в бегство. Кавалерия и грифоны, не оставляя врагам шансов, начали преследование, добивая оставшихся на ногах солдат.
Разгром армии вагров оказался полным: от них не осталось ничего, кроме горстки выживших солдат и аристократов, которым удалось укрыться в холодных, дремучих лесах. Дарийцы, ликуя, праздновали свою победу, ощущая сладость триумфа.
Курган был усеян истерзанными трупами, свидетельствующими о жестокости сражения. Генералы, оценивая обстановку, собрали военный совет, решая, какие шаги предпринять дальше в этом безжалостном конфликте.
— Генерал Тэрон, враг разбит, грифоны погнали остатки вагров к столице Старград! — доложил Адонис.
— Отлично! Неплохо сработали! — похвалил Тэрон. — Быстро перегруппироваться и вперёд на Старград! Нужно как можно скорее запереть их в городе, пока они не получили подмогу!
— Что делать с пленными?
— Избавьтесь от этих дикарей, ими управлять невозможно.
— Постойте, генерал, погодите с расправой, — вмешался в разговор Лазарус, незаметно подошедший к офицерам.
— Вы кто?! — возмутился Тэрон.
– Я служитель Чернобога, Лазарус, – произнёс он с холодной уверенностью. – Император наделил меня полномочиями, которые открывают передо мной многие двери. Ради возрождения Ваелона мне понадобятся эти пленные.
– Возрождение Ваелона?! – не сдержался Адонис, его голос дрогнул от возмущения. – Зачем нам бог Нави? Там лишь мёртвые и нечисть. Оттуда не может выйти ничего хорошего!
– Ваелон сделает Дарию и её народ величайшими в мире. Это стоит того, чтобы отказаться от старых богов, – объяснил Лазарус, его глаза блестели от убеждённости.
– Никто не заставит меня поклоняться Чернобогу. Я родился в день Руевита. Мою душу охраняет сам бог. А вы всего лишь слуги безумия императора.
– Что вы имеете против императора? – ехидно спросил Лазарус.
– Ничего. Я просто считаю, что вы запудрили ему мозги и манипулируете им!
– Он сам нас призвал. Ваелон явился ему во сне, когда императору была нужна помощь. Страшное предательство советника Тита не сломило нашего господина, а лишь сделало его сильнее. Благодаря Ваелону, ваш Руевит даже не показался. Старые боги – это прошлое. Пришло время взглянуть на Навь и его хозяина иначе. Это всего лишь жрицы богов Прави веками внушали, что Чернобог и его слуги плохи. На самом деле, с приходом Ваелона нас ждёт мир и справедливость.
– В эти сказки я не верю. Я верен присяге и буду служить родине и императору, но молиться буду своему богу, – завершил свою речь Адонис и ускакал прочь от жрецов. Лазарус лишь ехидно улыбнулся.
Вечером, уставший от напряжения, Адонис решил отдохнуть в своей палатке. Он снял доспехи, надел удобные тёплые вещи и вышел в лагерь, чтобы выпить за победу с товарищами. Дарийцы отдыхали на холодной вагрской земле, готовясь к следующему походу на Старград. Воины пили, ели и веселились, их смех раздавался в ночи, пока спокойствие не нарушили люди в чёрных балахонах – около пятнадцати человек с факелами, во главе с Лазарусом. Они прошли через палатки солдат и остановились рядом с костром, где сидел Адонис.
– Старший офицер Адонис, вы арестованы за измену императору, за неуважение к священному культу Ваелона и его служителей! – зловеще произнёс Лазарус.
– Что?! Да пошли вы к чёрту, уроды! – возмутился Адонис, но его слова не произвели никакого эффекта. Прислужники Ваелона быстро схватили его, повалили на землю, скрутили руки за спиной и связали. – Что вы делаете?! Отпустите меня! Генерал Тэрон, сделайте что-нибудь!
– Прости, Адонис, но у них распоряжение императора арестовывать всех, кого они посчитают нужными. Я сам видел эту грамоту. Я бессилен, прости, – с сожалением произнёс Тэрон, отводя взгляд от своего офицера.
Жрецы посадили Адониса в передвижную клетку вместе с пленными ваграми и повезли в неизвестном направлении. Моральный дух армии был подорван, и солдаты начали бояться служителей Ваелона.
Тем временем другой жрец, Дамианос, в Назараде также вершил суд над несогласными с новым порядком. Он лично руководил строительством храма Ваелона, снося при этом несколько жилых домов и оставляя людей без крова. Его ученики – молодые парни и девушки – с фанатичным рвением ходили по домам, собирая деньги на строительство. Новый режим заставлял людей покидать свои насиженные места и эмигрировать в соседнюю Расену, но на границе их поджидали ученики старика Атрея и солдаты, поклоняющиеся Ваелону. Они не пропускали никого из Дарии без специального пропуска. Беженцы, обречённые на гибель, уходили в мелкие города и деревни, где последователей Ваелона было ещё не так много. Но это ненадолго: новый культ захватывал умы людей, как чума.
– Мой император, приятные вести с западного фронта! – с восторгом сообщил Дамианос, находясь в покоях Вальдемара. – Первые пленные уже едут к нам. Скоро генерал Тэрон захватит Старград!
– Отлично! Всё идёт как надо! – обрадовался Вальдемар, лёжа в постели и обнимаясь с обнажённой Офелией. Лицо девушки светилось счастьем. – Как дела со строительством храма?
– Мы только начали. Думаю, через месяц-другой мы закончим.
– Тюрьмы переполнены. Может, стоит отпустить некоторых людей?
– Тех, кто готов перейти на нашу сторону, мы отпускаем, а самые упрямые будут вскоре принесены в жертву Чернобогу. Новый порядок уже на подходе!
– Да, я это чувствую!
Вдруг Офелия сильно закашлялась, схватилась за живот и бросилась к умывальному тазу. Её вырвало. Голова закружилась, и девушка упала в обморок. Вальдемар поднял её с пола и уложил в кровать.
– Я смотрю, вы сделали то, о чём просил повелитель? – спросил Дамианос, облизываясь, глядя на обнажённую девушку.
– Да, я постарался. Она из меня все соки за ночь выжила. Молодая ненасытная женщина.
– Главное, помните, что, когда её время придёт, она должна быть в храме на алтаре. Мы должны принести новорожденного младенца в жертву Ваелону.
– Я всё помню. Не надо напоминать, повелитель лично явился и сказал мне!
Вальдемар и Дамианос оставили Офелию одну в комнате. Девушка лежала, корчась от боли в животе с закрытыми глазами, на которых наворачивались слёзы от услышанного разговора двух мужчин.
На границе Дарии и Расены Атрей стоял на возвышенности перед тысячей молодых последователей Ваелона.
– Скоро Чернобог явится в наш мир! Нам нужно сделать так, чтобы наш бог был доволен нами! В мире не должно остаться поклонников богов Прави. Верхний мир придёт в забвение! Правь исчезнет навсегда, Явь и Навь будут объединены! Добровольцы, храбрые юноши и девушки, идите в Расену и проповедуйте нашего бога. Ваелон должен остаться один! Идите и провоцируйте солдат расенцев на конфликт. Пока они не откажутся от своего Перуна, Сварога и Макоши, мы будем вести с ними войну. Только когда в умах исчезнут старые боги, мы станем одним народом с одним богом – Ваелоном! – закончил свою речь Атрей под громкие овации. Последователи двинулись в Расену.
12.
Иерархия аваров оставалась простой до тех пор, пока хан Ильгам не приступил к объединению племён. Хотя его отец также пытался реализовать эту идею, его успехи были непостоянными. Ильгаму удалось осуществить объединение быстрее и более эффективно благодаря его решительному и настойчивому характеру. До этого момента власть сосредоточивалась в руках местного хана, который управлял всеми делами. После объединения ханов был создан совет, и главу этого совета стали называть каханом — правителем других ханов. На заседаниях совета обсуждались важнейшие вопросы орды, включая сроки предстоящих набегов. Ильгам не любил участвовать в таких мероприятиях, предпочитая принимать решения самостоятельно. Здесь же ему приходилось добиваться согласия всех мелких ханов. Они собирались в одном из шатров, усаживаясь в позе лотоса на полу, и обсуждали насущные проблемы, которые требовали немедленного решения.
— Итак, кахан Ильгам, когда мы начнём новые набеги? — спросил хан Манастр. Он был толстым мужчиной с длинными тонкими усами, лысой головой, большим лбом и узкими глазами. Манастр был ханом племени, носившего его имя. Издревле кочевники давали название своему племени в честь его основателя, и, хотя это могло происходить много веков назад, Манастр, тщеславный и самолюбивый правитель, переименовал племя сразу после прихода к власти.
— Я думаю, не стоит торопиться с нападением на Расену, — спокойно ответил Ильгам.
— Почему? — не унимался Манастр.
— Орда не готова. Наша армия слишком мала. Крепость Брань всё ещё стоит, и её стены крепки. Нам стоит хорошо подготовиться, и только тогда нападать.
— Сколько времени на это уйдёт? Наши запасы истощаются! Аварам нужна добыча! Мы слишком долго сидим на месте.
— А ты, хан Манастр, не сиди без дела. Тренируй своих воинов! Когда авары прекратят убивать друг друга, мы станем непобедимыми. Под единым командованием мы сможем объединиться в орду и вторгнуться в расенские земли. Но не сейчас! На данный момент нужно решить внутренние проблемы.
— Если мы не будем устраивать набеги, Расена подумает, что мы слабы, и может сама ударить по нам!
— Они этого не сделают.
— Откуда такая уверенность? — спросил старый хан Шурокан, одетый в волчью шкуру и по совместительству являвшийся жрецом бога Тенгри.
— Наверное, это его новая расенская жена надоумила! — разозлился Манастр. — Хан Ильгам без согласия совета взял в жены женщину не из нашего рода! Ты позоришь аваров! Все наши традиции! Эта женщина принесёт нам беду!
— Следи за языком, Манастр! — Ильгам тоже пришёл в ярость. — Иначе ты поплатишься за такие слова. Я, кахан, прояви уважение. Предложение со стороны расенцев было неожиданным. Они никогда не предлагали своих благородных женщин. От этого я отказаться не смог. Княжна может оказаться нам полезной. Я женюсь на ней, и у меня появится право предъявить притязания на княжеский трон!
– Я ходил к шаману Итлару. Старик, конечно, безумец, но его слова всегда сбываются. Он поведал мне, что за расенской княжной придёт демон и погубит нас! – произнёс Манастр, его голос дрожал от волнения.
– Кахан Ильгам, вы действительно не имели права без согласования с нами привозить сюда эту женщину, – вставил Шурокан, его взгляд был строгим.
– Я предлагаю отстранить кахана от власти! – резко заявил Манастр, его слова звучали как вызов.
– Отстранять по законам степи? Хан Манастр готов вызвать Ильгама на честный поединок? – спросил Шурокан, поднимая брови в ожидании ответа.
– Да, готов! – с готовностью ответил Манастр.
– Тогда, согласно законам степи, поединок должен начаться немедленно. Прямо сейчас! – объявил Шурокан, его голос звучал решительно.
– Как вам будет угодно, великий совет, – спокойно произнёс Ильгам, вставая с места. Он вытащил кривую саблю, демонстративно помахал ею в воздухе и принял боевую позу напротив своего противника.
– Э... нет! Так я не играю! Ильгам моложе меня. Эта схватка нечестная. Я не хочу делать вызов, – запнулся Манастр, охваченный страхом.
– Тогда закрой рот! И не перечь мне! – с победным настроением произнёс Ильгам, убирая саблю в ножны.
– Разрешение на брак с княжной обсудим на следующей неделе, – сказал Шурокан, его тон был более миролюбивым.
– Я согласен. Как великий хан, приказываю всем племенам начать сбор продовольствия. Стада должны быть увеличены. Солдат следует тренировать и обучать ежедневно. Вторжение в Расену будет, но не сейчас! Войну с другими враждующими племенами разрешаю! К концу года не должно остаться ни одного кочевника, не подчиняющегося власти кахана! – заявил Ильгам, и ханы дружно аплодировали ему. Совет подошёл к концу, и правители начали расходиться. Манастр уходил последним, с ненавистью глядя, как Ильгам запрыгнул на коня и умчался в бескрайние поля.
Тем временем служанки хана, две пожилые женщины по имени Аглая и Юргена, разбудили Нику рано утром и куда-то повели её. Девушка задавала им множество вопросов, но служанки молчали, словно немые. Они привели её в другой шатёр, наполненный цветами и плодовыми деревьями. Посреди шатра стоял небольшой, но красивый фонтан. По углам располагались лежаки, огороженные шелковыми тканями ярких цветов. Нику встретили четыре аварские женщины в роскошных разноцветных платьях. Она стояла в недоумении посреди этой красоты.
– Значит, это новая невеста нашего любимого кахана? – спросила первая из них, молодая и стройная девушка лет двадцати пяти. Длинные чёрные волосы изящно спадали на плечи, прикрывая её невысокую грудь. У неё были мелкие черты лица, а карие глаза она подчеркивала ярким макияжем. – Я Розена! Честно говоря, мы здесь тебе не рады!
– Что ты такое говоришь, Розена!? Мы должны быть рады любому желанию хана! Если Ильгам решил, что нашу семью пополнит ещё одна красавица, значит, тому и быть! – вмешалась в разговор самая взрослая из женщин, чуть полноватая, невысокого роста, с чёрными волосами до плеч. – Я первая жена и мать троих сыновей Ильгама. Меня зовут Феруна. Прости, что служанки Аглая и Юргена были грубы с тобой, они не любят расенцев. Честно говоря, мы тоже. Много сыновей и братьев погибли при набегах на твою страну.
– Никто не просил нападать на Расену! Сами виноваты! – резко ответила Ника.
– Я тебе устрою набеги! Ты пожалеешь, что вообще родилась! – закричала Розена, её голос наполнился яростью.
– Девочки, прекратите ссору! – строго произнесла Феруна, её голос звучал командно. – Оставьте политику, ведь теперь нам жить вместе. Ника, позволь представить тебе двух жён хана. Это близняшки Аюга и Юга. Они похожи, как две капли воды. За них нашему хану пришлось сражаться в тяжелейшем поединке.
Феруна указала на двух белокурых девушек, которые, скромно поклонившись, приветствовали Нику своими голубыми глазами.
– Да, я живу с ними уже пять лет, но до сих пор не могу их отличить, – с улыбкой заметила Розена.
– Ника, тебе невероятно повезло. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Обязанностей у нас немного, главное – делать хана счастливым, – продолжала Феруна, беря Нику за руку и ведя её по шатру. Розена хмыкнула и вернулась в свою часть дома, в то время как близняшки остались у фонтана.
– Это наш дом, он одновременно и сад, и спальня. Здесь, как и в ханском шатре, есть купальня. Ты всегда сможешь умыться. У тебя будет своя часть шатра. Ильгам может прийти к тебе в любое время, так что следи за чистотой и порядком. За растениями мы ухаживаем сами, а за остальным следят служанки Аглая и Юргена.
– Почему хан держит таких старых слуг? – спросила Ника.
– Хан наш благородный человек. Он всегда соблюдает и чтит традиции. Аглая и Юргена – жены предыдущего кахана. По обычаям, избранницы свергнутого хана становятся слугами нового. Так что Аглая и Юргена теперь здесь прислуживают.
– А что будет с детьми сверженного хана?
– Это уже зависит от нового хана. Ильгам отдал сыновей старого хана Аепы в армию, где они погибли при набеге на крепость Брань. Дочерей выдал замуж за достойных мужчин. Это справедливо. Раньше племена аваров часто воевали, и тогда детей обычно затаптывали конями.
– Какой ужас!
– Нам беспокоиться не о чем, – успокоила её Феруна, приводя Нику в её новую комнату. Это было место, огороженное шелковыми тканями, с овечьими и волчьими шкурами на полу, из этого состояла кочевая постель. – Вот твои покои. Наслаждайся, приводи себя в порядок. Если что-то понадобится, зови служанок.
– Феруна, ты сказала, что ты первая жена. Как давно это произошло?
– Наши родители были из знатного рода, и они договорились о нашем браке с Ильгамом, когда мы были детьми.
– И ты любишь его?
– Знаешь, теперь да. Хотя раньше было трудно привыкнуть к мужчине. У меня от него четверо детей: три сына и дочка. Я старшая жена, имею право быть первой с мужем после его долгого отсутствия, если он, конечно, пожелает. Я даже веду внутренние дела нашего поселения, когда Ильгам в разъездах. Ты тоже полюбишь его.
– А как появились другие жены?
– О, тут романтики не услышишь. По любви женятся только простые люди. А благородных дочерей ханов и великих воинов отдают замуж по расчету. Розена – дочь хана Манастра, конкурента Ильгама. Её брак был заключён по политическим причинам. У Манастра большая кавалерия, и нашему кахану нужна его поддержка. Она такая злая, потому что не может родить ему сына, смогла лишь одну слабую девочку. Близняшки Аюга и Юга – жительницы вражеского племени, которое Ильгам победил. Он нашёл их полуживыми и полюбил. Так они стали третьей и четвёртой жёнами. Ну ладно, располагайся, я пойду.
Феруна ушла, и Ника начала обживаться на новом месте. Привыкнуть спать и расслабляться на полу было для неё тяжело, но постепенно она адаптировалась к новому образу жизни. Вечером вошёл Ильгам и сразу направился в покои Ники, вызывая недовольство других обитателей женского шатра.
– Как ты, Ника? Всё устраивает? – спросил Ильгам, слегка обняв её за плечи.
– Да, всё в порядке.
– Совет объединённых племён пока не даёт разрешение на свадьбу, но на следующей неделе будет праздник земли богини Умай. Мы будем угощаться вдоволь, и именно тогда мы и сыграем свадьбу. В день Умай не нужно спрашивать разрешение на женитьбу, потому что, если богиня не хочет этого брака, значит, что-то должно помешать. Если всё гладко, то брак будет благословлён богиней Умай.
– Я очень рада. А ты пойдёшь в набег на Брань до этого?
– Нет, мне этого недостаточно. Я хочу всю Расену. Пока мы не готовы к нападению, будем накапливать силы. Вот поженимся, тогда я решу, когда совершать самый великий поход в истории аваров. Извини, но я не могу долго оставаться с тобой. Женатый кочевник не должен проводить много времени в обществе незамужней женщины. Я пойду, другие жёны требуют внимания.
– Хорошо, иди. Я всё понимаю, – тихо произнесла Ника, стараясь скрыть свои эмоции.
Ильгам чмокнул её в щечку и, оставив княжну одну, вышел. Пока хан развлекался с другими жёнами, Ника решила попытаться наладить свой быт. Она мечтала о кровати, но не смогла найти ни одной доски. Мужчины, встреченные на улице, шарахались от неё, как от прокажённой. "При следующей встрече с ханом надо попросить у него кровать и устроить нормальный туалет", – подумала Ника, испытывая отвращение к необходимости справлять нужду в степи.
Не добившись ничего на улице, княжна вернулась в свои покои. Легла на шкуры и стала слушать звуки любовных утех Ильгама и его жён. Она пыталась определить по шуму, с кем сейчас спит хан. В этот момент рядом с ней появилась чёрная тень. Ника, увидев существо, не испугалась.
– Леший?! – удивлённо воскликнула она.
– Ты Ника? – спросил леший.
– Да. Откуда ты меня знаешь? Неужели Яровит жив, раз ты здесь?
– Я видел тебя раньше. Нет, он не жив. Я уже десять лет не живу в тёмном лесу. Меня зовут Прыг. Может, помнишь?
– Я помню. Что тебе нужно?
– Я принёс твой платок. Никита дал его мне, чтобы я нашёл тебя и узнал, жива ли ты и всё ли с тобой в порядке.
– Со мной, как видишь, всё отлично. А как Никита? Откуда ты его знаешь? Ты же служитель Яровита!
– Мы с братьями потерялись, и я начал их искать, но попал в темницу к людям. Никита освободил меня с условием, что я найду тебя и передам от него весточку.
– Молодец, сынок, весь в меня! Передай ему, что со мной всё хорошо. Пускай уходит из крепости и ищет себе укрытие. Скажи, что кочевники готовят большое нападение на Брань и всю Расену. Он умный мальчик, сам сообразит. Передай ему мою заколку, она у меня с детства. Пусть помнит меня и не пытается найти. Придёт время, я сама его найду.
– Ну, всё, шагай, леший, а то люди услышат и снова поймают тебя!
– Здесь такой шум, они ничего не услышат. Чем они там занимаются?
– Размножаются! Иди, давай отсюда! – резко прогнала Ника, и Прыг исчез.
Княжна облегчённо вздохнула и снова легла на шкуры. Узнать, что с Никитой всё в порядке, стало для неё лучшей новостью за весь день.
Тем временем Никита, пока Ника отдыхала, работал каждый день в поте лица. Михаил Свистунов взял его к себе в помощники и даже пообещал научить печь хлеб, пирожные, пряники и другие вкусности. Никита был рад такому повороту судьбы. Исполнять поручения военных было тяжело, их было множество. Мальчик рано вставал и поздно ложился, а у пекаря Миши работа заканчивалась, как только печь затухала.
У Никиты появилось время на рыбалку и знакомства со сверстниками. Правда, местные дети неохотно общались с бывшим наследником престола. Пекарю Никита нравился, и он мог бы даже усыновить его, если бы не плохая репутация мальчика. У Михаила и его жены было две дочери – одна в возрасте Никиты, а младшей всего три года. Пекарю всегда хотелось сына, поэтому он относился к ребёнку своего друга детства с особой теплотой.
– Никита, тебе нужно будет сходить в нашу чащу леса, проверить капканы и ловушки. Сегодня комендант заказал зайчатину и дичь. Я с утра уже расставил ловушки, – поручил Михаил.
– Хорошо, дядя Миша, схожу, – ответил Никита.
– Только будь осторожен, нынче волки стали бродить. Возьми с собой копьё.
– Ладно, – кивнул мальчик.
Никита вышел из пекарни, взял копьё и, не торопясь, направился в лес. Это была небольшая роща из берёз и елей, откуда начиналась лесистая земля Расены. Вскоре он вытащил из капканов двух неудачливых зайцев и одну куропатку, но в остальных ловушках оказалось пусто. Он сложил добычу в мешок и собирался возвращаться, когда вдруг услышал сильный шорох. Осторожно, он направился к источнику звука. "Наверняка кто-то попался в яму. Может, волк?" – подумал он, вспомнив, что охотники часто роют здесь волчьи ямы. Никита сжал копьё и заглянул вниз. Там он увидел знакомое зелёное существо, похожее на того, которого отпустил несколько дней назад из клетки. Этот леший был больше и толще.
– Ты леший?! – крикнул Никита в яму.
– Ага, – тихо ответил леший.
– Как ты сюда попал?
– Есть хотел. Ловил зайца и провалился в яму. Пожалуйста, не убивай меня, мальчик.
– Я не собирался тебя убивать. Ты не брат того лешия, Прыга?
– Да, это мой брат. Где он?
– Ушёл по заданию, но скоро вернётся. Я могу вытащить тебя отсюда, и ты сможешь подождать своего брата, но с одним условием.
– Каким?
– Будешь помогать мне в работе и защищать меня, если кто-то обидит.
– Я согласен.
Никита протянул лешему копьё, и тот выкарабкался из ямы.
– Я Никита.
– Рык! А ты случайно не видел моего третьего брата?
– Нет, не видел, но вы, лешие, такие нерасторопные, что я уверен, через пару дней мы найдём и третьего. Ну, пошли, я научу тебя таскать мешки с мукой.
Леший Рык старался следовать за Никитой повсюду и помогать ему во всём.
Тем временем, всю неделю Ильгам не появлялся в женском шатре. Хан занимался подготовкой к свадьбе. Поскольку это была уже его пятая свадьба, он наизусть знал, что делать. Первым делом нужно было пригласить гостей, а их на свадьбе аваров по традиции собиралось много. Следовало позвать многочисленных родственников, друзей, союзников ханов и даже врагов, с которыми можно договориться. Свадьба для Ильгама представляла собой сложный политический процесс, и он даже отправил гонца в Расену к князю Всеславу. Остальным хан приглашения развозил лично. Ника же отвечала лишь за выбор платья, то есть за ткань, из которой Аглая и Юргена сошьют свадебный наряд. Нике не нравился кочевнический стиль одежды, поэтому она не придавала платью особого значения. У неё это была не первая свадьба, и в этот раз её желания никто не спрашивал.
– Собираешься? – спросила Розена, тихонько заходя в покои Ники.
– Розена, зачем пожаловала?
– Просто поинтересоваться. Пожелать удачи. Надеюсь, Ильгам сможет тебя полюбить. Со мной этого не вышло.
– Мне абсолютно всё равно, полюбит он меня или нет. Мне не нужна эта свадьба. Я здесь не по своей воле.
– В гареме не одна ты не по своей воле. Мне на Ильгама тоже наплевать. Я любила одного парня, но мой отец, Манастр, решил отдать меня за Ильгама.
– А что с твоим парнем?
– Не знаю. Может, убит в битве, может, женился на другой. Я хочу сказать тебе, что Ильгама я тоже ненавижу и желаю ему смерти!
– Странно, в постели ты с ним кричишь громче всех!
– Я женщина, и не могу долго без мужчины. Что ни говори, тело у него то, что нужно. Просто мне не завидна судьба ханских жён после смерти мужа. Помни об этом. Не думаю, что ты или кто-то из нас хочет стать служанкой у другого хана.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Да ладно, неужели ты не хочешь его убить? Ты расенка, скоро он уничтожит твою страну и всех, кого ты знала. У него это в планах. Я никогда не поверю, что ты так быстро стала кочевницей.
– Я не буду его убивать. У меня другие планы.
– Я просто предупредила: с его смертью станет ещё хуже.
Розена ушла, оставив Нику наедине с мыслями. Княжна ненадолго задумалась, а затем снова продолжила собираться. Через два часа, в обеденное время, к ней приехал хан Ильгам. На лихом коне, со свитой, в нарядном халате, с чурбаном на голове и красных кожаных сапогах, он зашёл в шатёр. Торжественно одарив невесту сладостями и драгоценностями, он поднял её на руки, посадил на своего коня и увёз в свой шатёр, где должна была пройти свадебная церемония.
Шатёр Ильгама, куда Нику привезли в первый раз, было не узнать. Он был украшен праздничными лентами и цветами, внутри и снаружи стояли столы, переполненные разными угощениями. Вокруг собрались около тысячи человек, все одеты по-праздничному и без оружия, лишь пара стражников дежурила у входа. Авары отмечали праздник богини-земли Умай. Старая шаманка в одежде из веток и цветов венчала всех желающих пожениться. Последними венчались Ильгам и Ника. Алтарь богини Умай был установлен прямо внутри ханского шатра.
– Сейчас жрица богини Умай прочитает нам заклятие на долгую и счастливую жизнь, – объяснил Ильгам Нике, которая не понимала, что происходит. – Затем она свяжет наши руки вместе, мы выпьем кумыс из одного бокала, а после того как тебе повяжут платок на голову и закроют лицо, ты станешь моей женой. Лицо замужней женщины должен видеть только её муж.
– Интересные традиции, – с улыбкой ответила Ника.
– Да, но сначала нужно было обратиться к твоим родителям за разрешением, но в твоём случае мы это пропустили.
Ильгам и Ника подошли к шаманке. Она начала окуривать их травами, плясала на месте и произносила непонятные заклинания. Как и обещал Ильгам, шаманка обвязала руки молодоженов красной лентой и продолжила читать свои заклинания. Через минуту она поднесла им чашу с кумысом. Ильгам сделал первый глоток, затем передал чашу Нике. Только она собралась выпить напиток, как в шатре раздался оглушительный грохот. Внутрь ворвались всадники с кривыми саблями и начали резать всех, кто попадался под руку.
– Бежим! – закричал Ильгам, схватив испуганную Нику за руку и кинувшись к выходу. Снаружи царил полный хаос. Вооружённые всадники мчались повсюду, убивая невинных людей. Гости в панике разбегались кто куда, в воздухе летели стрелы, а на земле валялись окровавленные тела.
Ильгам с отчаянием искал глазами хоть какое-нибудь оружие, но вокруг царила полная разруха: по традиции праздника богини Умай, оружие было под запретом, чтобы не оскорбить ебесных жителей. Внезапно, словно тень, перед ними возник Манастр, метнувший копьё с такой яростью, что оно вонзилось в грудь кахана.
Ильгам, почувствовав, как холодная сталь пронзает его тело, упал на землю, полное ненависти взглянув на своего врага. Последние мгновения жизни пронеслись перед его глазами, и он, истекая кровью, навсегда покинул этот мир. Ника, охваченная ужасом, попыталась вырваться из объятий судьбы, но люди Манастра схватили её, скрутив её руки. Ханский шатёр, некогда символизировавший радость и единство, теперь пылал синим пламенем, отражая хаос и разрушение. Перед Манастром, стояли жрица богини Умай и Шурокан, как свидетели этой трагедии.
– Перед свидетелями я, Манастр, забрал жизнь и власть у кахана Ильгама. По законам степи теперь я великий хан ханов! – торжественно произнёс Манастр, и все воины поклонились ему в ноги. – Собирайте орду, мы идём на крепость Брань. Пора забить наши закрома добычей и новыми рабами! Я не буду таким медлительным и нерешительным, как Ильгам! Скоро наши воины будут топтать расенскую землю!
13.
– Яровит, люди выстроили стену вокруг тёмного леса, пока ты спал. Пройти в мир людей так просто не удастся! – сказал Потапыч, облачаясь в кольчугу и натягивая шлем на голову.
– Все монстры собрались? – спросил Яровит, уже готовый к бою. Его черно-зелёные доспехи были полностью очищены и отремонтированы. За десятилетнее отсутствие среди живых он не потерял навыков кузнечного мастерства.
– Все готовы снова служить тебе, Яровит. Ты был и остаёшься нашим повелителем монстров.
– Что за стена? Какой гарнизон?
– Стена высотой в аршин десять. В башнях по четыре богатыря, которые в случае опасности сигнализируют основному гарнизону на заставе. И те, естественно, должны прийти на перехват.
– Берите с Летавцом стену и ждите моих указаний. Наша армия должна быть наготове. Где этот леший?
– Я здесь! – откликнулся Ик.
– Иди в крепость Брань и разведай, где моя Ника. Если она княжна, ты быстро её найдёшь!
– Так точно, исполню со всей ответственностью! – сказал Ик, приняв маскировочную окраску, и умчался в сторону крепости.
Яровит вышел на смотровую площадку тёмной крепости и, глядя вдаль, произнёс:
– Горун! Явись ко мне! Ты мне нужен! Повинуйся мне!
В ответ на призыв Яровита раздался глухой грохот, эхом разносившийся из глубин огненных гор. Вулканы, подобные стражам древних тайн, извергали потоки раскалённой лавы, заливая окрестности ярким алым светом. В небо взмывали клубы пепла и серой пыли, затмевая солнце и создавая атмосферу надвигающегося хаоса.
Из недр этих вулканов, пробуждаясь от многолетнего сна, величественный дракон Горун вырвался на свободу. Огромные крылья, подобные парусам, расправились с глухим шёпотом, и дракон взмыл в небесную бездну, оставляя за собой вихрь пепла. Его трёхконечный хвост, украшенный искусными имитациями трёх драконьих голов, развевался в воздухе, словно флаг, возвещающий о возвращении повелителя неба.
С небес исчезли все птицы и летающие существа, испугавшись могущества этого древнего создания. Горун, рыча и наполняя воздух звуками, которые могли бы заставить дрожать даже самых храбрых воинов, пронёсся над лесом, словно тень, накрывающая землю. Его громкое рычание было как сигнал — все живые существа знали, что он вернулся, и это предвещало нечто грандиозное.
Дракон сделал несколько величественных кругов над крепостью, его тень пролетала над стенами, заставляя их дрожать от страха. Затем, с грацией истинного повелителя, он приземлился на край смотровой площадки, где ожидал его Яровит. Повелитель нежно погладил дракона по чешуйчатой голове, чувствуя под пальцами тепло его древней магии. Словно старые друзья, они встретились вновь, и Яровит, не раздумывая, забрался на могучую шею Горуна, готовясь к новым свершениям и завоеваниям.
– Потапыч, Летавец, пробивайте стену и ждите меня под столицей!
– Сейчас у Расены столица — Мостград, – заметил Летавец.
– Значит, ждите там! Я забираю всех змеоргов на огнянниках и возьму Брань! Потапыч, найди мне нового свенатона! Я буду кормить Горуна весь день, а завтра утром с огнянниками полетим на Брань. Надеюсь, к этому времени Ик успеет найти Нику.
Яровит отдал указания и, верхом на Горуне, взмыл в небеса, стремясь к облакам.
– Что ж, я займусь стеной, а ты, Потапыч, иди и найди для повелителя нового свенатона. Они обитают у подножья огненных гор, – сказал Летавец.
– Найти свенатона можно без проблем, но вот привести его — уже другая история. Скорее всего, зверь просто убьёт меня!
– Ты сам зверь-оборотень. Свенатоны ценят силу, и я уверен, у тебя всё получится.
– Буду надеяться, – ответил Потапыч.
– Я пошёл вести армию, присоединяйся к нам скорее.
Летавец вышел из крепости, его шаги звучали гулко по каменным плитам, отголоском напоминая о предстоящем сражении. Он направился к конюшне, расположенной у массивных ворот, где его уже ждал верный черный конь. Лошади, оставшиеся у змеоргов с прошлой битвы, были в безопасности — ящеры не стали их трогать, сохраняя и заботясь о них, как о живом напоминании о былых сражениях. Эти животные стали символом надежды и силы, и Летавец знал, что его скакун не подведёт его в предстоящем испытании.
Сев в седло, Летавец почувствовал, как сила и уверенность пробегают по его телу, и с этим ощущением он направился к выходу из крепости, где уже собиралась армия монстров.
Тем временем Потапыч, неохотно покидая тёмные залы, начал свой путь к подножию огненных гор. Он знал, что ему предстоит трудная задача, и даже мысли о том, что ему придётся искать свенатона, вызывали у него сомнения. С трудом отрываясь от мрачных стен крепости, он шагал, стараясь не думать о том, что ждёт его впереди. В отличие от Летавца, его путь был полон тревоги и неопределенности, и он не имел верного спутника, который бы поддержал его в этом нелёгком начинании.
Первыми из тёмного леса вышли огры и одноглазые лихо, неся с собой два старых тарана, оставшиеся после предыдущих хозяев асилков. За тяжёлой пехотой следовали лучники-бесы, а затем овинники и возилы верхом на индриках, по флангам шла конница змеоргов во главе с Летавцом. Дозорные на башнях заметили такую армию и зажгли сигнальные огни, поспешив укрыться от стены. Не встретив никакого сопротивления, лихо и огры принялись долбить стену.
Около двух часов, уже подуставшие, монстры продолжали колотить неприступную конструкцию. Вскоре стена дала трещину и рухнула. Вся армия тёмного леса ринулась в пролом, и за стеной люди уже знали о вторжении, спасаясь бегством целыми деревнями.
За прорывом монстров внимательно наблюдал упырь Влад.
– Влад, вы трое можете двигаться быстрее! – подгоняла Яга своих мёртвых рабов, съёживаясь от холода в одной рубашке Влада. – Где вы пропадаете? Найдите мне нормальную одежду!
– Там монстры Яровита уже ушли за стену, – сообщил Влад.
– Ушли? Значит, и мы должны пойти за стену, пока есть проход! – скомандовала Яга и запрыгнула на спину упырю, некогда бывшему богатырю.
Четыре мертвеца и одна ведьма пересекли стену и направились к ближайшей деревне. Монстры уже прошли мимо этого населённого пункта, и все жители в панике разбежались кто куда. Яга, осмотревшись, нашла старый крестьянский сарафан, который с радостью надела. Она оторвала подол, укоротив его выше колена, и, надев подходящие по размеру лапти, предстала перед своими упырями в полной красе. Её облик сочетал в себе мрачную элегантность и пугающую привлекательность, что придавало ей ещё большую уверенность в предстоящем пути.
– Ну как я вам, мертвецы?
– Нормально, – ответили упыри хором.
– А, зачем я вас спрашиваю!? Вы же наполовину мужики. Единственный мужчина после моего оживления выкинул меня как мусор, но он за это ответит!
– Тёмный повелитель на трёхголовом драконе улетел на восток, – сказал Влад.
– Значит, Яровит полетел в Брань, спасать свою ненаглядную, а его монстры, наверное, двинулись на Мостград. Так пошли на кладбище. Мне нужна армия упырей. Я возьму себе город Стальград, а потом уничтожу монстров Яровита и самого повелителя. Скоро я создам свою империю мёртвых. Царство моей богини Мары!
Недалеко от деревни находилось местное кладбище. Расенцы закапывали своих усопших, ставя на могилу именной камень. Яга пришла в это место, разложила свои пузырьки на земле и начала читать заклятие.
– Навьи, люди, встаньте из сырой земли!
Покиньте Навь, выйдите в Явь!
Богиня Мара отпускает вас, а мы ей новых душ дадим!
Встаньте из сырой земли и служите мне вечно, как рабы!
Как только Яга произнесла эти слова, земля затряслась под ногами. Пыль поднялась в воздух, а вороны, испугавшись, разлетелись в разные стороны. Вскоре воцарилась тишина. Девушка, затаив дыхание, ожидала, что произойдет дальше. Через минуту из могил начали вылезать мертвые. Полуразложившиеся, грязные тела поднялись и встали каждый у своего захоронения. Воздух наполнился запахом гнилой плоти. Яга на мгновение испугалась того, что натворила, но, собравшись с мыслями, взяла себя в руки. Тысячи упырей молча ждали её указаний.
– Какой кошмар! Как ужасно вы выглядите! Ладно, проверим, насколько вы мне подчиняетесь. Упыри, сесть! – скомандовала Яга, и мертвецы послушно сели на корточки. – Отлично! Теперь берите в руки что-нибудь, похожее на оружие: палки, камни, вилы, топоры — не важно! Мы идем брать Стальград, пока армия князя отвлечена монстрами Яровита. Там я создам себе маленькое княжество!
Упыри, следуя указаниям Яги, вооружились тем, что нашли, и направились к Стальграду. По пути они нападали на окрестные деревни и посёлки, и те, кто не успел убежать, пополняли армию ведьмы. К стенам города подошла уже полуторатысячная армия.
Тревожные вести быстро достигли городового Стальграда, Степана. Это был статный мужчина с длинным носом, усами и бородой, худощавого телосложения. Эта должность досталась ему случайно, но он увидел перспективы в старой столице и не прогадал. Жалование Степан получал солидное и стабильное.
– Степан Иваныч, на нас движется странное войско! Немая толпа уродливых существ, вооруженных палками, топорами и вилами. Я, пожалуй, и один справлюсь с ними, но люди, бегущие от них, рассказывают странные вещи! – вбежал в комнату городового воевода Фёдор, лысый и полный мужчина высокого роста с большим пухлым лицом.
– Федя, не тяни! Что они говорят?
– Говорят, будто они мёртвые!
– Вот тебе и напасть! Сначала монстры из тёмного леса, теперь эти твари. Может, они тоже из этого леса?
– Дозорные утверждают, что пришли с той стороны. Крестьяне пытались с ними бороться, тыкали вилами, а им хоть бы хны! А тех, кого они убивали, ведьма, которая их ведёт, тут же оживляет, и они присоединяются к её армии.
– Ты хочешь сказать, что упыри идут на нас?
– Похоже, да! Вся нечисть прёт из этого леса! Вот бы сжечь его к чертям собачьим.
– Собирай всех своих богатырей! Закрывай ворота. Будем держать осаду. Я уже послал гонца в Мостград с просьбой о помощи.
– Так у меня нет богатырей! По приказу князя Всеслава всех воинов отправили на защиту столицы.
– Так значит, мы одни?! А ты чего не ушёл?
– У меня есть хозяйственные обязанности помимо военных. Без меня здесь никак.
– Да ты просто струсил! Не захотел с Яровитовым войском сражаться, а теперь вот с упырями столкнулся.
– Нет, не струсил я!
– Закрывай ворота! Вооружай всех оставшихся мужиков и на стены их!
– Есть! – Фёдор, не теряя времени, побежал исполнять приказ.
– Чёртова ведьма, откуда она взялась? Никон ещё умер не вовремя, так бы сейчас пригодился!
Через час тревожный колокол забил в Стальграде, возвещая о надвигающейся беде. На горизонте замаячила армия мертвецов. Фёдор, следуя приказу, вооружил всех мужчин, но защитники оказались неуверенными и слабыми. Их собрали из числа простых горожан и крестьян, и никто из них толком не владел мечом или топором. Армия упырей медленно, но уверенно приближалась к городу, неся с собой длинные деревянные лестницы, которые тянулись до самых стен.
Как только мертвецы подошли к Стальграду, защитники обрушили на них град стрел. Однако упырям это было нипочём: даже будучи утыканными стрелами, они продолжали двигаться вперёд. Воины слегка дрогнули, но Фёдор, произнеся грубое и уверенное слово, удержал своих людей в строю. Степан, стоя на стене, внимательно наблюдал за происходящим. Тем временем мертвецы приставили лестницы и начали карабкаться вверх.
— Жгите их! Лейте масло! Скидывайте лестницы! — закричал Степан.
Воины начали лить кипящее масло вниз, метать камни и сталкивать лестницы копьями. Упавшие упыри снова поднимались, устанавливали лестницы и вновь карабкались вверх. Облитые маслом и охваченные пламенем мертвецы, словно не замечая страданий, продолжали двигаться вперед. Люди скидывали упырей около часа, но силы их постепенно истощались. Наконец, часть мертвецов прорвалась на стену. Защитники пришли в ужас от одного лишь вида своих врагов: сражение на равных не состоялось. Упыри безжалостно убивали мужчин один за другим. Лишь воевода Фёдор продолжал сопротивляться, но его удары мечом не приносили результатов: изрубленные упыри вновь вставали и продолжали сражаться, словно не ведали о смерти.
— Всё кончено! Фёдор, уходи! Открывайте южные ворота! Спасайте женщин и детей! Жгите дома! Пускай им ничего не достанется! — прокричал Степан. Его команда была выполнена с радостью. Люди бросились назад, но организованного отступления не получилось: защитники поддались панике и разбежались в разные стороны. Степан вскочил на коня и помчался в противоположную сторону города. Там он открыл южные ворота, и толпа крестьян, женщин и детей бросилась бежать со всех ног.
Воевода Фёдор не успел покинуть поле боя — слишком много упырей окружили его со всех сторон. Он отчаянно сражался, но вскоре был заколот острыми палками, и его тело безжизненно упало на землю. Защитников Стальграда больше не осталось. Мертвецы, словно охотники, разбрелись по городу, безжалостно расправляясь с каждым, кто не успел спастись. Спустя час, когда в Стальграде не осталось ни души, через ворота величественно вошла Яга. Влад нес её на своих плечах, а ведьма, словно королева, сидела на нём, как на коне, с ухмылкой, предвкушая триумф своего зловещего плана.
— Молодцы, упырьки мои! Берите мою живую воду и капайте на убитых! Вас должно быть ещё больше! — произнесла Яга. Она направилась во дворец, единственное здание, которое не успели поджечь ни жители, ни сами упыри. Девушка сделала из костей себе своеобразную корону, надела её на голову и уселась в старый княжеский трон. — Теперь я царица мёртвых!
14.
Боярин Василий мчался в карете, управляемой кучером, который не жалел лошадей и гнал их изо всех сил. Ветер свистел в ушах, наполняя атмосферу волнением. Неожиданное поручение князя Всеслава стало для Василия настоящим испытанием. Переговоры с дарийцами, которые должны были проходить не в Назараде, а где-то на границе, вызывали у него тревогу. Он сомневался в надёжности союзников. В последнее время в Расену проникло слишком много странных дарийцев, агрессивно проповедующих чуждого бога, и это лишь усиливало его беспокойство.
Вскоре Василий встретил людей в чёрных балахонах в безлюдной пустоши. Они провели его в небольшую палатку, в центре которой горел костёр, а напротив сидел человек в чёрной мантии.
— Простите за нескромный вопрос, но я ожидал встретиться с самим императором Вальдемаром, — произнёс Василий.
— Присаживайтесь, Василий. Я ближайший советник и духовный наставник нашего императора. Меня зовут Атрей. Все вопросы вы можете обсудить со мной, я действую от имени Вальдемара.
— Это странно. Раньше такого не было, но да ладно. Нам нужна военная помощь от Дарии. Времена нелёгкие, врагов у нас стало слишком много. С востока наступают кочевники, а к столице движутся…
— Мы вам поможем только при одном условии, — прервал его Атрей.
— С каким же?
— Дария вышла на правильный путь. Мы отказались от старых и слабых богов и теперь поклоняемся Ваелону.
— Чернобогу?!
— Владыке Навьего мира. Он даровал нашему императору огромную силу и даст её вашему князю, если тот покорится Ваелону и откажется от старых богов.
— Но наши боги, Перун и Макошь, самые светлые! Мы поклонялись им веками!
— А смогут ли они защитить вас от нависшей угрозы?
— С их помощью мы справимся с любым врагом!
— Зачем тогда вы просите военной помощи у нас? Почему наши солдаты должны сражаться с вашими врагами? Мы предоставим вам войска только при условии, что вы примете культ Ваелона.
— Мы просим помощи, потому что наши враги превосходят нас числом.
— Так, значит, у вас нет выбора. Мы уже пришли к вам, и последователи Ваелона активно ведут пропаганду внутри вашей страны. Это только начало! Вы либо с нами, и Расена останется целой и невредимой, либо будете уничтожены как противники нового культа. Скоро Чернобог придёт в Явь, и лучше быть под его крылом, чем под его гневом.
— Если мы примем культ Ваелона, вы предоставите нам войска?
— Безусловно!
— Хорошо, князь Всеслав велел соглашаться на любые условия. Какая разница, какому богу приносить жертвы, лишь бы он помогал. Я думаю, Расена примет культ.
— Вы сделали правильный выбор. Скоро мои последователи, лучшие солдаты Ваелона, прибудут вам на подмогу.
— Отлично, это именно то, что я хотел услышать. Прошу прощения, позвольте мне ехать обратно и сообщить князю хорошую новость.
— Удачи вам, Василий!
Боярин стремительно выскочил из палатки, вновь уселся в карету и помчался прочь от границы. Его тело дрожало от напряжения — это были самые трудные переговоры в его жизни. Он так и не смог до конца осознать, на что именно согласился.
В это время в императорском дворце Вальдемар устраивал пир. Дамианос принес ему радостные вести, и в зале собрались все придворные аристократы.
— Господа! Пусть сегодня вино льется рекой, а столы ломятся от изобилия! Наша армия, под предводительством храбрейшего генерала Тэрона, разбила вагров и захватила их столицу — Старград! Южная часть Вагрии покорена! Лазарус и его последователи обратят этих дикарей в нашу веру! — восторженно провозгласил Вальдемар, залпом осушая бокал с вином. Его примеру последовали остальные.
— Позвольте добавить, мой император, — вмешался Дамианос.
— Да, прошу, Дамианос.
— Атрей и делегат из Расены заключили соглашение, по которому они согласились принять наш культ в обмен на военную помощь! Теперь наша армия официально может вступить на землю Расены, — произнес Дамианос под бурные аплодисменты.
— Как проходит строительство храма? — поинтересовался Вальдемар.
— Всё идет по плану. Строительство будет завершено в срок.
Вальдемар и служители Ваелона, вместе с дворянами, весело отмечали свою победу. Однако Офелии не было до радости. Она узнала, что её собираются использовать как инкубатор, чтобы принести её ребёнка в жертву Чернобогу. Все слова, произнесённые горячо любимым Вальдемаром, оказались лишь обманом. Офелия осознала, что никогда не станет его женой и императрицей.
В отчаянии девушка приняла решение бежать из дворца и покинуть Назарад. Воспользовавшись шумной вечеринкой, она незаметно покинула зал, вскочила на лошадь и ускакала из столицы Дарии. Куда она направится и как будет справляться с будущим ребёнком, Офелия не знала. Сейчас её единственным желанием было ускользнуть подальше от Назарада и его безумных поклонников Ваелона.
15.
На кухне Михаила царила мучная пыль, заполнившая всё пространство. Пекарь обучал Никиту месить тесто для хлеба и булочек, а его старшая дочь, Маша, с любопытством осваивала азы кулинарного мастерства. Белокурая, голубоглазая девочка отличалась скромным и послушным характером. Это был её первый опыт на кухне с отцом.
— Итак, мы замесили тесто. Какой же здесь бардак! Но ничего, потом уберём! Теперь пора делать хлеб, и мы будем готовить сладкие булочки. Никита, Маша, лепите круглые булочки и поливайте их мёдом, а затем ставьте в печь! — наставлял Михаил.
Дети с радостью лепили булочки, аккуратно выкладывая их на противень. Вскоре, когда печь была загружена, Никита сам зажёг огонь, и выпечка начала медленно готовиться. Пока булочки пеклись, Михаил обучал детей правильной мойке посуды, подметанию пола и другим повседневным делам. К обеду Никита и Маша уже чувствовали усталость. Вскоре пекарь извлёк из духовки ароматные булочки. Они с детьми сначала попробовали своё творение с травяным чаем, а затем Никита направился в казарму, неся выпечку.
По дороге ему встретился Рык.
— Дай одну булочку, пожалуйста! — попросил он.
— Я тебе с утра помои приносил! Неужели не наелся? — удивился Никита.
— Лешие любят свежую еду. Ну, дай!
— Нет. Это булки для коменданта!
— Зачем ему столько? Дай пару штук. Я ведь вчера за тебя мешки таскал.
— Ладно, держи! — согласился Никита, протянув Рыку пару булочек. Но только он прошёл несколько шагов, как заметил ещё одного лешего.
— Стой! Ты кто? Я тебя не видел!
— Это Ик! — воскликнул Рык, бросившись в объятия брата.
— Рык! — удивился Ик. — Откуда ты здесь?
— Я искал вас, а потом попал в ловушку. Этот мальчик спас меня. А ты меня искал?
— Не совсем. А где Прыг?
— Я тоже его спас, — вмешался Никита в разговор. — Он сидел в клетке, и я его выпустил. За это он обещал проведать мою маму. Её забрали кочевники.
— Я смотрю, ты храбрый парень. Я ищу женщину по имени Ника. Знаешь такую?
— Ну, мою маму так зовут.
— Так может, она та, которую я ищу? Где она?
— Не знаю, зачем ты её ищешь. Моя мама где-то за рекой у кочевников.
— Никита, привет! — вдруг появился третий леший, Прыг. — О! Ик, Рык, и вы здесь!
Братья лешие воссоединились, весело плясали и обнимались, произнося что-то непонятное. Никита вспомнил, что ему нужно отнести булочки, и, попрощавшись с братьями, побежал в казарму.
— Это ты! — открыл Никите дверь комендант Никодим с слегка заспанным лицом. Мальчик протянул ему свёрток с теплыми булочками, за что в ответ получил пару монет.
— Ну как ты тут обжился?
— Да, привыкаю понемногу!
— Молодец! Смотрю, пекарь Мишка взял тебя под своё крыло, но в крепости мало уметь печь пироги. Здесь нужно ещё и сражаться. Все мужчины в Брани могут за себя постоять. Таков здесь закон. Мы — щит родины, за нами Расена!
— Я знаю.
— Ничего ты не знаешь! С завтрашнего дня будешь приходить на тренировки по фехтованию. Будешь учиться по вечерам вместе с детьми солдат. Понял?
— Понял.
— Ты слышал! — вдруг напрягся Никодим. Раздался звук тревожного колокола. Это набат! На крепость напали! Беги к своему пекарю, он укроет тебя.
Мальчик поспешил прочь, а Никодим начал спешно облачаться в доспехи. Все воины бросились на стены. Лучники первыми заняли оборонительные позиции, артиллеристы за стеной заряжали катапульты, а пехота спешно выстраивалась в боевой порядок. Через несколько минут гарнизон крепости был готов встретить врага. Никодим поднялся на стену и посмотрел вдаль, но на горизонте ничего не заметил.
— Что происходит? Где кочевники? — спросил Никодим.
— Не знаю. Тревожный колокол прозвенел, вот мы и собрались! — ответил один из солдат.
— Ничего не понимаю! Что, дозорные белены объелись?! Где враг? — закричал Никодим дозорным на башне, но ответа не услышал. В небе прямо над его головой пролетел с глухим, спокойным рёвом дракон Горун, а за ним следовали сотни огнянников. — Воздух!!!
Лучники начали стрелять вверх, но драконы летали слишком высоко, и сильный ветер уносил снаряды в сторону. Горун пролетел над крепостью, сделал несколько кругов и приземлился возле казарм. Верхом на драконе сидел Яровит. Он спокойно слез на землю, и все лучники тут же нацелились на него.
— Если хоть одна стрела полетит в меня и Горуна, то я уничтожу всех вас! Мои змеорги на огнянниках перестреляют вас! Кто здесь главный?! — угрожающе закричал Яровит. Никодим спустился вниз со стены, но близко подходить к повелителю не решился.
— Я Никодим! Я комендант этой крепости! Что вы здесь забыли?
— Мне нужна моя невеста! Отдайте мне Нику!
— Ника — это княжна? Её здесь нет! Её забрали кочевники. Она в степях! — как только Никодим произнёс эти слова, со стены упали три богатыря, поражённые стрелами. Острые снаряды полетели в Яровита, и он едва успел прикрыться щитом. Яровит грозно посмотрел на Никодима, и тревожный колокол снова загремел.
— Нет, Яровит, это не мы! На нас напали степняки! Они украли и поработили твою Нику!
Яровит взобрался на Горуна, и дракон взмыл в небо. Затем зверь приземлился, как на жердочку, на шпиль стены и громко прорычал. Крепость атаковали тысячи кочевников. Верхом на лошадях, каждый степной воин был облачен в лёгкие доспехи и вооружён луком со стрелами. На стену полетел град стрел. Всадники стреляли издалека и не решались переходить реку. Как только они увидели Горуна, то слегка пришли в шок. Яровит махнул рукой, и с неба в атаку устремились огнянники. Змеорги начали пускать стрелы в кочевников. Точными выстрелами монстры поражали врагов прямо на ходу.
Горун снова взлетел, поднялся над головами степняков и изверг столб отравленного серого газа. На земле образовалось зловонное облако, в котором погибали все люди и лошади. Дракон продолжал атаковать ряды противника, отравляя всё живое, что попадалось на его пути. Кочевые воины дрогнули. Солдаты начали в панике разбегаться в разные стороны. Огнянники продолжали стрелять в отступающих аваров. Вскоре берег реки Илинка и степь наполнились убитыми кочевниками.
Никодим стоял на стене с хитрой улыбкой, наблюдая за гибелью своих старых врагов. Он видел, как Яровит со своей летающей армией скрылся за горизонтом, преследуя убегающих аваров. За этим действием наблюдал не только комендант. На стене, в окружении трёх леших, стоял Никита с широко раскрытыми от удивления глазами. Мальчик не пошёл к пекарю Михаилу, а снова встретил на пути леших и уговорил их помочь ему пробраться на стену. Никита очень хотел увидеть сражение, но он, как и все защитники, не ожидал увидеть своего отца верхом на драконе.
— Да, это наш повелитель! — воскликнул Прыг. Лешие от радости совсем забыли о маскировке и стояли на стене у всех на виду.
— Никогда не наскучит такое зрелище! — поддержал брата Ик.
— Классно, как Яровит им врезал! — сказал Рык.
— Это мой отец! — фраза вырвалась из уст Никиты, привлекая ещё больше внимания окружающих.
— Ты сын Яровита?! — услышал Никодим. — Значит, эта шлюшка Ника и вправду обманула князя Дмитрия! Драконы вернутся! Когда Яровит узнает, что я обманул его! Схватите мальчика! Убейте леших!
Богатыри с обнажёнными мечами бросились на Никиту и леших. Прыг и Ик подхватили мальчика на руки и спрыгнули вниз. Монстры приземлились очень мягко. Они удобнее перехватили Никиту и побежали прочь из крепости. Рык чуть задержал двух солдат. Копьём он ловко убил первого нападающего воина и сбросил второго с высоты. Численный перевес был не на его стороне. Рык последовал примеру братьев и, приняв невидимую окраску, побежал вслед за Иком и Прыгом.
— Немедленно найдите мне мальчика! Иначе нам всем конец! — прокричал Никодим, его голос звучал угрожающе и полон ярости. Сотни солдат, услышав его приказ, разошлись по округе, как муравьи, стремящиеся выполнить задачу. Они разбились на группы, каждый из которых начал обыскивать окрестности крепости, заглядывая за камни, в заросли. В воздухе витала паника, и крики командиров сливались с шумом шагов воинов, которые искали Никиту, не ведая о том, что мальчик уже в бегстве, скрываясь от их глаз. Каждый из солдат понимал, что от успеха этой операции зависит их собственная судьба, и это придавало им решимости, несмотря на страх, который сжимал сердца.
16.
Жизнь кочевников была суровой и полна испытаний. Постоянные летние ветры и лютые зимние холода закаляли их в жестоких условиях, формируя людей с непреклонным характером и суевериями. Боги занимали центральное место в жизни степного народа, и каждый авар строго соблюдал традиции и заповеди, которые они предписывали. Шаманы и жрецы нередко обладали большей властью, чем сами ханы, и их слова имели вес в обществе. Воины подчинялись лишь сильным и уверенным лидерам, поскольку слабость была неприемлема для степняков. Манастр, не будучи злым по натуре, понимал, что для продвижения в обществе ему необходимо казаться жестким. Он не имел физической силы, как Ильгам, и молодость давно осталась позади, но в хитрости и изворотливости ему не было равных. Именно это и позволило ему одолеть великого хана Ильгама.
Манастру было совершенно безразлично к судьбе вдов Ильгама. Он бы с лёгкостью выгнал их в поле и забыл, но суровые аварские обычаи требовали иного обращения с жёнами. Новый кахан решил поработить Аюгу, Югу и Феруну, отправив их прислуживать в свой шатер. Старых служанок Аглаю и Юргена Манастр безжалостно изгнал. Свою дочь Розену он спрятал в своём селении, пока шум после переворота не утихнет. Ника, единственная женщина из гарема, с которой Манастр поступил жестоко, она стала жертвой его амбиций. Ему нужно было продемонстрировать свою власть и силу, поэтому он заковал княжну в кандалы и бросил в яму.
— Прошла эпоха Ильгама! Когда мы жили и боялись нападений на Расену! — произнёс Манастр в шатре перед ханами других племён. Он переоделся в новый позолоченный халат и надел ханский тюрбан. — Скоро мои воины возьмут Брань, и тогда от вас потребуется собрать всех мужчин в огромную орду! Наша волна сметёт расенцев, и мы наконец-то сможем выйти на плодородные земли. На этом я останавливаться не собираюсь. Я хочу создать самый сильный каганат в мире. Мы вторгнемся в Дарию и покорим эту страну, а там, как богам будет угодно, может, под нас прогнётся весь мир!
— Великий кахан, прости, что отвлекаю! — ввалился в шатер уставший и замученный солдат.
— Что случилось?!
— Огромный трёхголовый дракон появился над крепостью и уничтожил нас ядовитым газом, который изрыгал из пасти! Верхом на драконе сидел черно-зелёный демон! С ними были полчища мелких драконов, управляемых змеями! Они стреляли в нас стрелами!
— Что, ты, тварь, такое говоришь?! Вы не смогли взять Брань?! Я отрежу голову каждому, кто сбежал с поля боя! У меня была самая огромная армия!
Возгласы Манастра заглушили крики жителей поселения. Обозлённый кахан вышел на улицу и обалдел. В небе летали змеорги верхом на огнянниках и стреляли из луков во всех подряд. Поселение наполнялось трупами. Вскоре появился Горун. Он летал кругами и травил людей газом.
– Что это? – изумился Манастр, его голос дрожал от страха.
– Шаман предупреждал Ильгама: из-за этой княжны придёт погибель на наш народ. И вот она уже наступает! – произнёс Шурокан, его глаза полны тревоги.
– Что делать? – спросил Манастр, теряя самообладание.
– Не знаю! – ответил жрец, опуская голову.
– Не знаешь?! Ты жрец! Иди, моли богов о защите! Приведите сюда эту расенскую шлюху! Защищайте поселение! Убейте этих драконов! – скомандовал Манастр.
Авары были отличными лучниками, но причинить существенный урон огнянникам им не удавалось. Люди несли большие потери, и лишь десяток драконов было сбито из полчищ змеоргов.
Внезапно Горун, стремительно пролетев к ханскому шатру, приземлился у самого его входа. Яровит спрыгнул на землю, и никто из аваров не осмелился его атаковать. Стража, охваченная паникой, разбежалась в разные стороны, оставив внутри лишь личную охрану ханов. К Яровиту спустились змеоргши, готовые поддержать своего повелителя. Он уверенно шагнул внутрь шатра, и в тот же миг на него бросились стражники. Однако вперёд него устремились змеорги, вступая в яростную схватку. Их копья с двойными наконечниками безжалостно расправлялись с врагами. Яровиту досталось лишь два отчаянных воина, которых он ловко и безжалостно убил, прежде чем спокойно подойти к Манастру.
Кахан, дрожащими руками сжимая цепи, на которых висела измученная, избитая Ника, смотрел на повелителя с ужасом.
– Нет! Я великий кахан. Ты не можешь просто так ворваться! – заикаясь, лепетал Манастр. – Ты пришёл за этой женщиной? Забирай! Я пальцем её не тронул!
Но Яровит оставался невозмутим. С мечом наперевес он медленно продвигался к кахану. Манастр, в отчаянной попытке спасти свою жизнь, резко взмахнул клинком вверх. Яровит легко отбил удар и с силой врезал щитом Манастру по лицу. Кахан рухнул на пол, уползая от повелителя и жалобно кряхтя. Яровит стремительно догнал его и одним мощным взмахом меча отсек ему голову, затем пнул её в сторону, как мяч.
Ника, измученная сидением в земляной яме, простывшая и истощённая, не верила своим глазам. Лишённая страха, она взглянула на повелителя монстров. Женщина попыталась подняться и что-то сказать, но, не в силах выдержать напряжение, потеряла сознание и с глухим стуком упала на пол. Яровит бережно поднял её на руки и, в окружении змеоргов, вышел из шатра. На улице их сразу окружили конные воины авары, стоящие молча и спокойно, словно нападения драконов никогда и не происходило.
Перед Яровитом вышел с опаской жрец Шурокан.
– Мы не хотим с тобой воевать! – попытался успокоить жрец Яровита и змеоргов, принявших агрессивные позы. – Скажи, кто ты?
– Я Яровит – повелитель монстров тёмного леса! – произнёс он, его голос звучал как гром.
– Яровит, мог бы ты снять шлем, чтобы мы увидели лицо человека, причинившего нам столько боли? – спросил Шурокан. Слова жреца не произвели впечатления на Яровита, но он всё же стянул шлем, передав бессознательную Нику в лапы змеоргов.
– Я вижу, ты похож на человека! И тебе подчиняются драконы! – произнёс Шурокан, глядя на него с удивлением.
– Когда-то я был человеком! Сейчас не знаю, кто я! – ответил Яровит, его голос полон горечи и утраты.
– Кем бы ты ни был, мы вынуждены подчиниться тебе! По древним законам степи и богов, тот, кто одолеет великого хана или убьет его, сам становится каханом. Ханом всех ханов! Ты, Яровит, теперь наш кахан! – произнес Шурокан, опускаясь на колени. Все кочевники последовали примеру жреца, сложив оружие и преклонив колени перед Яровитом.
– Ждите моих указаний! Когда вы мне понадобитесь, я сообщу вам! – сказал Яровит, хитро улыбнувшись. Он запрыгнул на Горуна, и тот взмыл в небо, поднимая с собой всех огнянников. Кочевники, не понимая, что происходит, растерялись и начали убирать с улиц павших товарищей и убитого кахана Манастра.
Через полчаса Ника очнулась в руках змеогши, высоко в небе, на огняннике. Женщина в панике закричала и начала вырываться из когтей ящера. Тому ничего не оставалось, как приземлиться и отпустить княжну. Ника бросилась бежать, что есть сил, в любую сторону. Яровит, увидев эту сцену, приземлился прямо перед ней и догнал, крепко обняв.
– Ты ли это?! – удивленно спросила Ника.
– Это я, Ника! – Яровит быстро снял шлем.
– Мой Мстислав! О, боги, как же долго я была без тебя! Ты всё-таки живой! – Ника крепко поцеловала повелителя.
Они вскочили на Горуна и устремились в укромное место — один из заброшенных шатров кочевников, оставленных в спешке во время нападения огнянников. Внутри шатра все еще мерцал слабый огонек, создавая уютную атмосферу, словно приглашая их забыть о бурях внешнего мира. Яровит снял окровавленные доспехи, оставшись в одной нательной рубашке и штанах, и, подложив сухие ветки в костёр, вскоре наполнил пространство теплом и светом.
Ника, словно очарованная, нашла бочку с водой и с нежностью принялась умываться. Её губы были избиты, покрытые засохшей кровью, а тело усыпано синяками, но в этот момент она чувствовала себя живой, как никогда. Яровит, не в силах оторвать от неё взгляд, нежно обнял её, словно оберегая от всех бед, и, аккуратно раздев донага, позволил себе быть близким, как никогда прежде. Ника не сопротивлялась; она наслаждалась каждым прикосновением любимого человека, когда повелитель монстров бережно омывал её тело водой, словно смывая не только грязь, но и все страдания, которые они пережили. Каждая капля воды, касаясь её кожи, становилась символом новой жизни, новых надежд и безграничной любви, которая соединяла их сердца в этот волшебный момент.
– Ты ничуть не изменился, Мстислав.
– Изменился. Я — оживший мертвец. Одна ведьма подняла меня из могилы, и я не знаю, зачем. Мстиславом меня больше не называют. Теперь я Яровит.
– Я знаю! Для меня ты всегда будешь любимым Мстиславом. Я ни на минуту не прекращала тебя любить. Теперь я уже не та девочка, которую ты любил.
– Ты прекрасна! Я тоже люблю тебя. Ради тебя готов уничтожить всех. Я отомщу всем, кто причинил тебе боль и страдания! Они будут лежать в могилах!
– Нет, Мстислав! Зачем? Не кому мстить! Борис и Дмитрий мертвы! Их армия уничтожена. Хана Манастра, моего поработителя, ты тоже убил. Не надо мести. Время воздаяния давно прошло.
– Что же нам делать, Ника?
– Пришло время искупления! Мы с тобой принесли слишком много горя простым людям. Слишком много пролито крови. Мстислав, давай искупим свою вину перед людьми. Своим вторжением ты спас Расену от разорения кочевниками. Это — начало. Давай продолжим теперь вместе!
– С тобой, любимая, я готов на всё!
– Но прежде мы должны найти нашего сына.
– Нашего сына?! – с недоумением переспросил Яровит, не веря своим ушам.
– Да, именно так. В тот день, когда мы впервые были вместе, мы зародили жизнь. У нас есть замечательный сынишка, ему сейчас десять лет, и он очень похож на тебя, – ответила Ника, её глаза светились нежностью.
– Такой подарок от судьбы я не ожидал. Может, не зря ведьма вернула меня к жизни? Я воссоединился со своей семьёй! Где он? Как его зовут? – его голос наполнился волнением.
– Его зовут Никита. Он остался в крепости Брань. Нам нужно найти его и забрать. Недавно ко мне явился твой леший, Прыг, и передал весточку. Я отправила его обратно к сыну, чтобы он ждал нас.
– Я был в Бране, но не знал, что он там. Ничего, мы его обязательно отыщем, – уверенно произнес Яровит, полон решимости.
– Но давай сначала немного отдохнём, – тихо сказала Ника, её голос стал мягким и нежным. – Я так соскучилась по тебе.
С этими словами она нежно начала снимать с него рубашку, словно раскрывая тайны, которые хранили их сердца. Её руки скользнули по его коже, и Яровит, почувствовав тепло её прикосновений, ощутил, как в его груди разгорается пламя желания. Она стянула с него штаны, и этот жест был полон нежности и страсти.
Он поднял Нику на руки, как будто она была самым драгоценным сокровищем, и бережно положил её на матрасы, окружив заботой и лаской. Их взгляды встретились, и в этот миг время словно остановилось. Их губы слились в поцелуе, который был полон не только страсти, но и глубокой любви, как будто они вновь переживали волшебство своей первой встречи.
Когда Яровит вошёл в неё, это было с такой силой и уверенностью, что он словно вернулся в тот самый момент, когда их сердца впервые соединились. Они занимались любовью два часа, погружаясь в мир наслаждения, где каждый миг был наполнен нежностью и теплом. Каждое прикосновение, каждый вздох становились частью их общей симфонии, и в этом волшебном мгновении они были единым целым, неразлучным, как будто вокруг не существовало ничего, кроме их любви.
Позже, уставшие и переполненные счастьем, они заснули крепким сном, укрывшись в объятиях друг друга. Все тревоги и заботы остались за пределами шатра, и в этом укромном уголке мира они нашли свой покой, словно вечность была только для них.
17.
– Ты воин света! Воин добра и справедливости, помни об этом, Всеслав! – произнесла Марфа, лежа в постели. Её лицо было бледным, а сухие морщины скрывали почти все черты, кроме глаз, полных мудрости и заботы. Дыхание старой женщины было тяжёлым и прерывистым, словно каждое слово давалось ей с трудом. – Моё время ушло. Помни, вся моя жизнь была посвящена тебе, сынок. Боги с тобой, ты справишься со всеми напастями, которые обрушились на тебя.
– Ты говоришь о богах, но только боги Нави выходят в Явь и создают Яровита и Ягу! На нас со всех сторон нападают враги, а ты всё ещё веришь в божественную защиту. Где твои боги? Почему Перун не защищает Расену? Где Сварог со своим молотом? Где все добрые боги? Лишь боги Нави сильны и лезут в наш мир!
– Не говори так! Я умираю. Я видела Правь. Они пришлют нам спасителя. Расена не будет гореть синим пламенем. Наш народ не будет умирать.
– Твои слова звучат как сказки. Ты больна и бредишь. Может, это наказание за обман Ники. Теперь сюда идёт Яровит с монстрами, какая-то ведьма с упырями захватила Стальград, а наши союзники дарийцы поклоняются Чернобогу и шлют в Расену своих проповедников! Хуже ситуации не придумаешь! Мне остаётся лишь одно – дать бой всем тварям здесь, в Мостграде. Это мой город, я его построил. Здесь умрут все враги!
– Слушайся богов. Они говорят с тобой, – еле выдавила из себя слова Марфа. Она в последний раз взглянула на своего сына, и жизнь покинула её тело. Марфа умерла.
– Прощай, мама. Похоже, за твой поступок расплачиваться мне.
На похороны Всеслав не пошёл. Он счёл важнее собрать боярский совет. В тронном зале вновь собрались все бояре и дворяне, также пришли городовой Степан и вернувшийся с переговоров Василий.
– Великий князь, ведьма, которая захватила Стальград, очень опасна, – первым начал говорить городовой Степан. – Она может оживлять мёртвых. Защитники Стальграда кололи их мечами и копьями, но им всё нипочем. Я лично видел, как упырь, утыканный стрелами, лез на стену, как ни в чём не бывало. Это ужасная сила!
– Я не думаю, что она опаснее Яровита! – перебил воевода Юрий. – Все наши силы нужно направить против Яровита. Один его дракон способен уничтожить целое войско. Однажды под предводительством великого князя Бориса нам удалось одолеть монстров. Сможем и сейчас!
– Монстров можно убить мечами и стрелами, а упырей – нет. Я вообще не знаю, как с ними бороться! Они продолжают сражаться, даже будучи охваченными огнём. Это колдовство нам ещё не известно. Жрец Никон умер, только он знал всё о зле! Помощи ждать неоткуда!
– Прекратите разводить панику! – вмешался Всеслав. – У нас есть союзники – дарийцы. Боярин Василий, какие новости ты нам принёс?
Василий слегка замешкался, сглотнул слюну, но всё же собрался с мыслями и встал. – У нас есть как хорошие, так и не совсем хорошие новости.
– Говори же!
– Дарийцы теперь не те, какими мы привыкли их видеть. Они начали поклоняться Чернобогу. На границе жрецы уже ведут пропаганду нового культа. Я не виделся с императором Вальдемаром, но встретился с жрецом Атреем. Он сказал, что дарийцы помогут, если мы согласимся принять Ваелона и отречёмся от Перуна, Сварога и всех старых богов. Я согласился.
– Что?! Какое ты имел право?! – возмутился Юрий.
– А какой у нас выбор? На кону жизнь нашего народа. Если это спасёт Расену, я готов поклониться хоть бешеной собаке! – защищался Василий.
– Ты трус и предатель, Вася! – продолжал возмущаться Юрий.
– Успокойтесь! – громко произнёс Всеслав. – Помощь дарийцев нам нужна. С религиозным вопросом разберёмся позже. Главная задача – защитить Мостград. Каждый день я получаю сообщения о беженцах. С восточных и западных границ бегут люди. Говорят, все по-разному. Одни боятся монстров, другие – дарийцев. Служители Ваелона убивают на нашей территории всех, кто противится новому культу! Это недопустимо. Василий, езжай обратно и скажи, что мы не поменяем веру. Мы – воины света, добра и справедливости! Боги с нами!
– Это будет непросто, – произнес Василий, сжимая кулаки от напряжения.
– Это мой княжеский приказ! Иди и отмени соглашение! – ответил Всеслав, стараясь сохранить спокойствие.
– Слушаюсь, великий князь, – отозвался Василий, но в его голосе звучала тревога.
– Мы, ещё раз повторяю, должны защитить Мостград. Беженцы требуют много еды и воды. Юрий!
– Да, великий князь!
– В городе слишком много людей. Если начнётся осада, мы долго не продержимся. Нам нужно изгнать всех, кто не способен помочь в защите! Выполняй!
– Слушаюсь, великий князь!
– Стойте! – вмешался Степан, его голос звучал настойчиво. – Как мы можем выгонять тех, кто нуждается в нашей защите? Мостград – большой город, здесь хватит места для всех.
– При осаде будет голод. Я не могу этого позволить. Пусть они ищут спасения за пределами стен, – ответил Всеслав, его лицо оставалось бесстрастным.
– Вы их обрекаете на гибель! Беженцы станут жертвами монстров или, что ещё хуже, этой ведьмы Яги! Её армия будет безчисленной!
– Хорошо! Юрий!
– Да, великий князь!
– Отправь беженцев на восток. Монстры не смогут их оживить. Возможно, сытые твари будут менее опасны в бою!
– Это преступление!
– Городовой Степан, не спорьте со мной. Я действую ради спасения Расены! Это необходимая жертва, чтобы выжили остальные. Если хотите, можете отправиться с ними.
– Я пойду! Знайте, с времён Бориса ничего не изменилось! – воскликнул Степан, психанув, он бросил шапку на пол и вышел из зала.
Всеслав остался невозмутимым. Совет продолжал обсуждение ещё около часа, после чего все разошлись. Юрий принялся выполнять приказ Всеслава. Улицы Мостграда наполнились шумом. Богатыри хватали и выталкивали всех, кто не имел жилья в городе или не состоял в армии. Гарнизон Мостграда значительно увеличился: шесть тысяч пехоты и две тысячи кавалерии укрылись за стенами.
Тем временем, бывшая столица Стальград была заполнена ожившими мертвецами. Они безмолвно и неподвижно стояли на улицах города, ожидая приказа. Город наполнился жуткой тишиной. Яга использовала своё зелье на всех погибших защитниках. Воевода Федор стал её рабом, бледный и изрубленный, он стоял рядом с Владом у ведьмы.
– Скучно! – протяжно завопила Яга. – Как же скучно с вами, упырями! Почему вы такие унылые?!
– Потому что мы мёртвые, – ответил Влад.
– Да, знаю я! Может, не стоит убивать всех людей? Оставить себе парочку симпатичных мужчин и девушек для прислуги. Наверное, так и сделаю. Империя мёртвых – это скучно! Что там слышно о Яровите? Скоро он нападёт?
– Нам ничего не известно. Он улетел на драконе. Больше его не видели, – сказал Влад.
– Ждать здесь тоже скучно! Федя, ты же военный! Скажи, как победить Яровита!
– В последний раз… – Федор прервался, поправляя сломанную челюсть. – Яровита уже одолели здесь, в Стальграде, но для упырей это не преимущество.
– Почему?
– Мы будем ограничены стенами. Ты не сможешь пополнить ряды своей армии. А в открытом бою каждый убитый противник станет твоим рабом. Мне кажется, нам нужно взять Мостград. Там много баллист, катапульт и арбалетов. С помощью этого оружия мы сможем убивать драконов.
– Упыри неуязвимы, зачем пополнять скучную армию?
– Мёртвые не лучшие воины. Монстры могут расчленить нас. Оказавшись без рук и ног, мы будем бесполезны. Яровита нужно одолеть количеством. Тогда в твоей армии будут мёртвые монстры.
– Идея хорошая. У тебя, Федя, голова работает даже после смерти. Отлично, пошлите, захватим Мостград! Встретимся с Яровитом лицом к лицу!
Одно громкое слово Яги, и трупы вышли из Стальграда, образуя огромную, серую, мёртвую реку.
18.
Тревожный колокол вновь прозвучал над Бранью. Немногочисленные защитники заняли свои позиции на стенах. Никодим, уставший от ожидания, поднялся на башню и взглянул вдаль. На горизонте не было видно ничего, но опытный воин почувствовал, что враг приближается не с земли. В небе появились черные силуэты Горуна и огнянников. Драконы шумно приземлились за стенами, прямо на улицах Брани. Яровит на Горуне сел рядом с казармой. Первой с дракона слезла Ника. Она сразу заметила коменданта, который направлялся к ним навстречу. Богатыри, стоящие на своих позициях, беспомощно опустили оружие.
— Никодим, вот мы снова встретились! — язвительно воскликнула Ника.
— Княжна, я так рад, что вы вернулись! — ответил Никодим, стараясь скрыть тревогу.
— Не льсти, Никодим! Где мой сын?!
— Ах, Никита... Он сбежал! Испугался твоего парня после последнего визита. Убежал вместе с другими жителями. Видишь, у меня осталось мало солдат. Князь Всеслав призывает всех на защиту Мостграда. Тяжелые времена настали для Расены.
— Он побежал в Мостград?
— Наверное, там сейчас безопаснее всего!
— Врешь, собака! — разозлился Яровит, схватив коменданта за горло и приподняв его над землёй.
— Не... вру, — хрипло ответил Никодим.
— Где он? Иначе я сломаю тебе шею!
— Хорошо, хорошо, его забрали три леших. Я подумал, что ты распорядился так сделать. Он же твой сын.
— Откуда ты знаешь, что он мой сын?
— Мальчик сам это сказал, когда ты улетел.
Яровит резко отпустил Никодима, и тот с грохотом упал на землю, покраснев от напряжения.
— Куда лешие могли его увести? — спросила Ника.
— Не знаю. Эти трое сами себе на уме, но он с ними в безопасности. Если они узнали, что он мой сын, то отведут его в Тёмный лес, — ответил Яровит.
— Путь в Тёмный лес лежит через Мостград. Там полно солдат, их убьют.
— Не успеют. Я лечу за ним. А ты оставайся здесь.
— Нет, Мстислав, я не расстанусь с тобой. Мы должны действовать вместе. Я не переживу ещё одно расставание. К тому же ты не знаешь, как выглядит Никита.
— Уговорила, немедленно летим в Мостград. Под городом стоит моя армия. Там ждут Летавец и Потапыч.
— Простите меня, пожалуйста! — вдруг произнес пекарь Михаил, который вышел перед Яровитом и Никой. — Тебя зовут Мстислав?
— Меня так звали раньше, — ответил Яровит, с недоумением глядя на него.
— Вы меня, наверное, не помните. Ника и Мстислав, я Мишка Свистунов. Мы с тобой из той несчастной деревни.
— Я помню тебя, Миша. Мы дружили раньше. Ты изменился.
— Да, за двадцать лет это было бы странно, если бы я остался прежним. Ты тоже не тот озорник, как раньше. Я видел вашего сына. Он действительно убежал с лешими, когда комендант приказал схватить мальчишку и убить леших.
— Мишка, ты предатель! — закричал Никодим. Яровит грозно посмотрел на него и поднял меч.
— Нет! Не надо, Мстислав! Пощади его! Он хоть и хитрый, но хороший человек. — Слова Михаила оказали влияние на повелителя, и он убрал оружие от коменданта.
— Мстислав умер в той деревне. Теперь я Яровит. Называй меня только так!
— Хорошо, Яровит.
— Миша, неужели все так нас боятся? Мы не собирались нападать! — сказала Ника.
— Естественно, вас боятся. Все бегут в Мостград, считая его самым безопасным местом. Но помимо Яровита, ещё две напасти охватили Расену.
— Что ещё?
— Стальград захватила ведьма по имени Яга. Оттуда бежала моя сестра. Полчища упырей, которых невозможно уничтожить мечом, теперь владеют старым городом.
— Яга! Эта ведьма оживила меня! — воскликнул Яровит. — Я отказал ей в близости, и теперь она хочет спровоцировать нас на битву.
— Мы должны остановить эту ведьму, Мстислав, — произнесла Ника, крепко сжимая обе руки повелителя. — Это наш шанс искупить вину. Мы обязаны спасти Расену от мертвецов. Но как убить упырей, если оружие против них бесполезно?
— Старые жрецы говорили, что упырь — это раб своего хозяина-колдуна, — вмешался Никодим в разговор. — Нужно устранить хозяина, тогда мертвые снова станут мертвыми.
— Воссоединимся с моей армией. Лешие увидят меня и приведут туда мальчика. Эта ведьма Яга еще не знает, с кем связалась, — уверенно произнес Яровит.
— Миша, ты не договорил. Какая вторая напасть? — спросила Ника, настороженно глядя на пекаря.
— Из Дарии идут проповедники Ваелона. Они требуют отказаться от старых богов и поклониться Ваелону. Говорят, что жестоко расправляются с теми, кто отказывается принять новый культ. Они уже в Расене.
— Ваелон! Знакомое имя! — произнес Яровит, нахмурив брови.
— Кто это? — спросила Ника, недоумевая.
— Это Чернобог. Он дал мне силу и способность управлять монстрами. Но этот вопрос мы решим позже. Сейчас все под Мостград. Нам нужно объединиться с Летавцом! — скомандовал Яровит, и, взяв Нику за руку, залез на Горуна, взмыв в небо. То же сделали огнянники со змеоргами. Защитники крепости остались завороженно наблюдать за полетом драконов.
Потапыч уже более трех дней без усталости выслеживал нового свенатона для Яровита, прерываясь лишь на несколько часов, чтобы отдохнуть и подкрепиться. У подножия огненных гор, где земля была обожжена, а воздух наполнен запахом серы, обитало множество свенатонов. Однако выследить этих животных было задачей не из легких. Они вели одинокий образ жизни, предпочитая избегать встреч с другими существами. Если же их вдруг заставали врасплох, они мгновенно переходили в агрессивную атаку, готовые защищаться любой ценой.
Сосредоточившись на своих поисках, Потапыч следовал по извивающимся тропам, пробираясь сквозь густые заросли и каменные завалы. Внезапно его внимание привлек один крупный самец, который, как оказалось, выделялся среди остальных. На боках этого свенатона были две ярко выраженные поперечные черные полосы, а из пасти торчал длинный клык, что делало его особенно внушительным и опасным.
Потапыч, зная, что это его шанс, быстро изготовил лассо из прочной веревки. Он осторожно прокрался к зверю, стараясь не издавать ни звука, и накинул петлю на его шею. В тот же миг свенатон дико зарычал, наполняя воздух мощным эхом, и, не дождавшись, пока Потапыч успеет увернуться, бросился в бегство, уволакивая за собой старого воина.
Потапыч, крепко держась за веревку, медленно полз по ней, чувствуя, как его тело трясет от стремительного движения зверя. Сердце колотилось в груди, но он не собирался сдаваться. Наконец, после напряженной борьбы, он добрался до спины свенатона. Ухватившись за веревку, он вскочил верхом, чувствуя, как адреналин наполняет его вены. С диким криком зверь помчался к границе леса, и Потапыч, наконец, почувствовал, что его усилия не были напрасными. Теперь ему предстояло вернуться к Яровиту с добычей, которая могла изменить ход их борьбы.
19.
Лешие мчались по лесам и полям, как угорелые, стараясь не попадаться на глаза людям. Никита, повисший на плече у Рыка, чувствовал себя как мешок с картошкой, и вскоре его голова закружилась от стремительного движения. Его стошнило, и он пришел в себя лишь через несколько часов.
— Стойте, стойте! Я больше не могу! Остановитесь! — закричал Никита, и Лешие, услышав его крик, замедлили бег.
— Куда вы так несетесь?! Брань давно уже позади, — спросил он, пытаясь понять, что происходит.
— Боимся! Вдруг солдаты опять нас схватят! — ответил Ик, его голос дрожал от страха.
— Да! Я в клетку больше не хочу! — добавил Рык, его глаза полны ужаса.
— Мы все должны уйти в тёмный лес, там безопасно. Мы чуть не попались навстречу огромной толпе людей. Кто знает, что они с нами сделали бы, — произнес Прыг.
— Но вы же Лешие! Самые искусные маскировщики. Вы приняли окрас дороги, и вас никто не видит! — возразил Никита, стараясь убедить их.
— Не так всё просто! Их животные могут нас учуять. В этой толпе были собаки, — сказал Ик.
— Среди этих людей были солдаты? — спросил Никита, стараясь понять ситуацию.
— Не похоже. Просто люди в обычной одежде, — ответил Прыг.
— Сколько их было? — продолжал допытываться Никита.
— Не знаю, много, — ответил Ик, его взгляд метался.
— Куда ведёт эта дорога? — спросил Никита, осматриваясь.
— Эта дорога ведёт в Мостград, — сказал Ик, и в его голосе послышалась нотка тревоги.
— Точно! Эти люди беженцы! Они бегут от монстров Яровита. Нам нужно в Мостград! Я должен остановить моего папу от разрушения города, — воскликнул Никита, его глаза загорелись решимостью.
— Зачем?! — удивился Прыг. — Пусть монстры позабавятся. А если с тобой там что-то случится, повелитель с нас шкуру сдерет.
— Нет гарантии, что в тёмном лесу я буду в безопасности. Яровит идёт на Мостград. Там вы встретитесь с ним. Пошлите, я знаю, как туда пройти незаметно. Я живу в этом городе, — уверенно произнес Никита.
— Ладно, как скажешь, но если что, сразу бежим, — сказал Прыг.
— Договорились, — согласился Никита.
Лешие провели Никиту через пшеничные поля к стенам города. Дальше им пришлось замочить свои шкурки, так как тайный путь был подводным. Они нырнули в мутный канал, где на глубине находилась небольшая щель в стене. Никита часто выбирался из города таким способом, чтобы обмануть охраняющих его стражников. Две минуты под водой, и мальчик с Лешими оказались внутри Мостграда. Однако их встреча с реальностью была не из приятных: они наткнулись на группу солдат, которые грузили снаряды для катапульт в телегу. Десяток копий были направлены на компанию Никиты. Бежать было некуда, и мокрая шерсть Леших не могла принять маскировочный цвет. Их всех связали и увели в княжеский дворец.
В это время Горун величественно летел над расенской землёй, его крылья затемняли солнце. Ника крепко держала своего возлюбленного за талию, её сердце колотилось от страха упасть, но полет, безусловно, приносил ей радость. Её волосы кокетливо развивались на ветру, а Яровит, завороженно наблюдая за ней, постоянно оборачиваясь назад. Рядом с ней он вновь чувствовал себя влюбленным мальчишкой. Под ними проходила толпа людей, со страхом глядящих вверх, но драконы их не замечали, летя своей дорогой. Лишь один бывший городовой Стальграда, Степан, смело сказал людям:
— Смотрите, змеям Яровита мы не нужны. Ему нужен Всеслав. Как десять лет назад он хочет покарать великого князя. К счастью, нас выгнали из столицы. Пускай теперь богатеи и зажравшиеся горожане получат свою кару! А мы переждем и вернёмся в город, когда все кончится!
Люди двинулись дальше, а летающая армия Яровита достигла места стоянки основной армии, где их уже заждались остальные монстры. Они радостно закричали и зарычали, когда Горун приземлился.
— Приветствую тебя, повелитель! — поздоровался Летавец, его голос звучал с уважением.
— Привет, Летавец! — ответил Яровит, его лицо озарилось улыбкой.
— А это, видно, возлюбленная нашего господина? — вежливо спросил Летавец, обращая внимание на Нику. Она слегка испугалась, услышав говорящего змеорга, и спряталась за спиной своего мужчины.
— Да, это Ника! Отныне служите и защищайте её так же, как меня, — сказал Яровит.
— С радостью. Армия монстров скучает. Мы готовы к бою, — ответил Летавец.
— Нам предстоит сразиться с новым для нас соперником. Ведьма Яга, которая меня оживила, хочет завладеть Мостградом и превратить всех людей в живых мертвецов, — произнес Яровит, его голос стал серьёзным.
— Будем биться с упырями?
– Да. Знаешь, как с ними справиться?
– Упыри — это творения магии Навьего мира. Просто так их не одолеть. Они фактически бессмертны. Мы можем лишь обездвижить их, отрубив руки, ноги и голову. Но даже тогда они останутся живы, пока существует тот, кто их создал.
– Значит, нужно убить Ягу!
– Да, с её смертью падёт и всё её колдовство.
– Отлично! Я убью Ягу! А где Потапыч?
– Я не видел его с тех пор, как ты послал его за свенатоном, — ответил Летавец.
Вдруг на горизонте появился столб пыли, и вскоре показался Потапыч, верхом на свенатоне, еле удерживаясь за его холку.
– Яровит! Помоги мне! Я не могу остановить этого зверя! — закричал Потапыч.
Яровит шагнул навстречу несущемуся на большой скорости свенатону. Как только зверь встретил властный взгляд повелителя, он резко затормозил и встал как вкопанный. Потапыч перелетел через спину свенатона и с грохотом приземлился за спиной Яровита.
– Ох! Яровит, вот твой свенатон. Я три дня его разыскивал, — сказал Потапыч, корчась от боли.
– Молодец, Потапыч! Спасибо тебе! Отличный зверюга! — с энтузиазмом ответил Яровит. Ему принесли седло, надели его на свенатона, и повелитель монстров вскочил на своего нового скакуна. — Ну что, монстры, пришло время размять кости! Покажем этой Яге, кто здесь главный! В Мостград!
Монстры радостно заликовали. Построившись в походный порядок, армия Яровита двинулась в сторону столицы Расены.
– Потапыч, постой! — остановил Яровит своего друга. Оборотень посмотрел на него с удивлением. — Я хочу, чтобы ты увёл Нику в Тёмную цитадель.
– Что?! Нет! Я не пойду! — возмутилась Ника, услышав слова Яровита.
– Почему? Я не могу тебя больше терять. Если с тобой что-то снова случится, я просто уничтожу весь этот мир!
– Нет, Мстислав! Я больше не расстанусь с тобой ни на секунду! Хватит, я достаточно пережила! Я хочу быть рядом! Тем более там мой сын! Я должна найти его. Веди своих монстров, а я буду рядом!
Яровит лишь кивнул в знак согласия и поскакал в начало колонны. Потапыч дал Нике лошадь, и они тоже помчались догонять армию. Солнце яркими лучами озаряло им путь, словно боги Прави поддерживали ужасных и свирепых монстров.
20.
Всеслав стоял рядом с идолом Перуна, который возвышался в саду княжеского дворца. Он тихо бормотал: «Я воин добра, я воин света, я сама справедливость. Скажи мне, великий Перун, так ли это? Дай мне силу одолеть армию нечисти и защитить Расену».
– Великий князь, разрешите вас побеспокоить! – прервал размышления князя Юрий.
– Что случилось?
– Поймали троих леших-лазутчиков! С ними был ещё мальчик. Он назвался Никитой, сыном опальной княжны Ники.
– Неужели? Заприте его в одной из комнат. Я приду и поговорю с ним. Вдруг это самозванец. Леших пока не убивайте. Держите их в темнице!
Юрий выполнил указания Всеслава. Никиту посадили в его старую комнату, которую так никто и не занял.
– Привет, Никита! Это действительно ты? – вошёл в комнату Всеслав.
– Привет, дядя Всеслав! – ответил Никита.
– Теперь я великий князь Всеслав. Что ты здесь делаешь? Где твоя мать?
– Моя мама была у кочевников, если мой папа её не забрал. А я пришёл предупредить вас!
– Кто твой отец, Никита?!
– Мой папа — Яровит, повелитель монстров! Я хотел сказать, что его драконы летят в Мостград. Я хочу встретиться с ним и попросить не нападать на город.
– Это хорошая мысль. А он знает, что ты его сын?
– Нет, но если мама с ним, то он непременно нас послушает. Только не обижайте леших! Они привели меня сюда. Они хорошие.
– Монстры не бывают хорошими, но я их пока не трону.
Не успел договорить фразу Всеслав, как в городе раздался тревожный колокол.
– Что это? – спросил Никита.
– Это тревога! Похоже, твои родители здесь. Жди меня у входа. Я надену доспехи, и мы пойдём на стену!
Всеслав побежал в свои покои, быстро облачился в кольчугу, латы и шлем, и выбежал наружу. Он вскочил на коня, посадил рядом с собой Никиту, и они помчались к стене. Там воевода Юрий уже организовывал оборону.
– Что там, Юра? Откуда идёт враг? – спросил Всеслав, пристально вглядываясь вдаль.
– С запада! Вон там огромная толпа движется сюда! – ответил Юрий, указывая на виднеющуюся на горизонте армию трупов.
– Это не монстры Яровита! – удивлённо воскликнул Никита.
– Помимо твоего отца, у нас ещё одна напасть — упыри, неизвестно откуда появившиеся, под предводительством ведьмы Яги. Все по местам! Приготовиться к отражению атаки!
Солдаты принялись исполнять приказ князя. Лучники заняли свои позиции на верху стены, артиллеристы зарядили катапульты и баллисты. Пехотинцы обнажили мечи и приготовились к сражению.
– Никита, иди в свою комнату пока!
Мальчик спустился со стены, отошёл от суетящихся богатырей и, воспользовавшись суматохой, проник в темницу. Быстро освободив леших, они укрылись в одной из башен, откуда открывался прекрасный вид на предстоящую битву.
– Что мы здесь делаем? Нам надо бежать из города! Я знаю этих упырей Яги, они опасны! – возмутился Ик.
– По городу ходить тоже опасно. Укроемся пока здесь, как увидим папу, сразу помчимся к нему, – сказал Никита.
Армия упырей, спокойным ровным шагом, двигалась к стенам города. Воевода Фёдор, помня все боевые навыки, когда ещё был жив, научил мёртвых делать осадные лестницы и даже использовал некоторых в качестве лучников. Конницу создать не удалось — животные боялись мёртвецов. Лишь Яга ехала на лошади позади всех, величественная и важная, в новом белом сарафане с кружевами и красном фартуке. Рядом с ней шёл преданный слуга Влад.
Сразу же упыри с лестницами начали идти к стенам.
– Зажигай! – скомандовал Юрий. Лучники зажгли наконечники стрел и натянули тетивы луков.
– Пли! – прозвучала вторая команда, и в воздух взмыли горящие стрелы, как стая огненных птиц, устремившихся к своей цели. Стрелы, разрывая воздух, свистели, оставляя за собой яркие следы. Они с глухим стуком вонзались в тела упырей, попадая в грудь, руки и ноги, и тут же вспыхивали, как факелы в ночи.
К ужасу защитников Мостграда, мёртвые не останавливались. Их тела, обожжённые и искорёженные, продолжали двигаться вперёд, словно не ощущая боли, как будто огонь лишь подстёгивал их жажду разрушения. Горящие упыри выглядели особенно зловеще на фоне серого неба, их тени танцевали на стенах города, создавая жуткие образы. Каждый новый шаг лишь усиливал страх у защитников, ведь они понимали, что противостоят не просто врагу, а самой смертью.
Следом за стрелами защитники начали палить из катапульт и баллист, метая тяжелые булыжники и снаряды, которые с глухим громом обрушивались на ряды мёртвых. Но даже это не могло остановить их. Упыри, пронзённые дротиками и расплющенные под тяжестью камней, вставали вновь, как будто сами по себе восставали из пепла.
Тем временем тучи, собравшиеся над городом, затянули небо, и с неба полился мелкий дождь. Капли воды касались горящих тел упырей, и огонь постепенно гас. Защитники, измотанные и напуганные, понимали, что им предстоит сразиться не только с физическим врагом, но и с теми страхами, которые терзали их сердца.
– Вперёд! Все на стены! – скомандовал Фёдор. Молчаливая армия приставила лестницы к стенам и полезла вверх.
– Камни! Масло! Давайте, ребята, шевелитесь! – закричал Всеслав, начиная нервничать.
Защитники начали кидать на противника огромные камни, лить кипящее масло, но и это слабо помогало против упырей. Воины длинными копьями сталкивали лестницы обратно вниз. Мертвецы падали с большой высоты, с хрустом сломанных костей, их кровь залила всю землю возле стен, сделав её коричневого цвета. Упыри, даже переломанные, снова брали в руки лестницы и лезли наверх. Эта борьба продолжалась около получаса. Защитники уже устали постоянно скидывать лестницы. Единственное, что их спасало — упыри лезли лишь на небольшой участок стены, так как остальная часть была окружена рвом с водой. Поэтому Всеслав стянул все силы лишь к западной части стены, где не было водной преграды.
– Что ж, покажите людям, что мы умеем! Лучники, огонь! – прокричала Яга. Упыри, вооружённые луками, натянули тетиву, холодными и жёсткими руками, точно прицелились и выстрелили. Стрелы полетели на стену, попадая в защитников, которые не ожидали подобного хода от мёртвых. Поражённые на смерть воины начали, как град, падать со стен. В рядах защитников началась суматоха. Под прикрытием лучников, упыри-пехотинцы наконец смогли залезть на стены. Богатыри сразу принялись их атаковать. Завязалась настоящая рубка. Под ободрительные крики Юрия и Всеслава, которые тоже вступили в бой, защитники уверенно рубили мёртвых. Упыри старались защитить лестницы, чтобы их вновь не скинули вниз. Когда на стене оказалось достаточное количество мертвецов, по команде Фёдора они пошли в атаку. Воевода сам забрался наверх. За его спиной был мешок, из которого он достал пузырёк с зельем Яги и начал поливать каждого убитого богатыря. Упырей с каждой минутой становилось всё больше.
Воевода Юрий сражался в самой гуще битвы, подавая личный пример своим солдатам. Его меч без усталости сечёт врагов: одна голова отлетает в сторону, руки другого разлетаются в разные стороны. Казалось, что упыри не могут составить ему конкуренцию; их части тела взмывали в воздух каждую секунду, создавая вокруг него хаос. Однако, к его ужасу, отрубленные руки продолжали действовать, как будто не зная о своей утрате. Одна из кистей, словно ожившая, схватила меч и вонзила его прямо в ступню воеводы. Юрий закричал от боли, и его солдаты, пытаясь прикрыть его, тоже подверглись подобной атаке — их ноги пронзали отрубленные конечности, вызывая панику и замешательство.
В это время целые мертвецы, собравшись в группы, начали атаковать защитников. Двое солдат, которые пытались прикрыть Юрия, погибли под ударами крестьянских топоров, и воевода, собравшись с силами, вновь вступил в бой. Но сражаться наравне с мёртвыми было уже не под силу. Оглянувшись вокруг, Юрий осознал, что его товарищи, которые ещё недавно стояли рядом, теперь превратились в упырей. Вокруг него остались только враги. Он успел нанести несколько ударов своим некогда живым подчинённым, но вскоре был настигнут смертельным ударом мотыги, нанесённым сзади. Упырь, когда-то бывший обычным крестьянином, лишил его жизни.
Люди начали отступать, а мёртвые, словно не зная усталости, продолжали наступление. Всеслав, наблюдая за тем, как некоторые его солдаты, поддавшись панике, бросились в бегство, закричал:
– Отступаем! Все за второй уровень обороны!
Витязи, собравшись с силами, побежали назад. Вторые ворота были открыты, ожидая, когда основная армия пройдет внутрь. Эти стены были окружены водяным каналом, через который вели пять мостов. Защитники заранее подняли мосты, оставив открытым лишь один, через который и должны были пройти отступающие воины. Всеслав первым пересек заветную черту и забрался на стены. Однако приказ об отступлении не все услышали. Множество групп солдат оказались окружёнными врагом и быстро погибали под натиском превосходящего числа противника. Фёдор, методично проходя по полю боя, оживлял убитых богатырей, и армия мёртвых теперь имела в своих рядах тяжеловооружённых упырей.
– Закрывайте ворота! – приказал Всеслав. Ворота закрылись, и мост поднялся. Мёртвые, словно не замечая канала, падали в воду и сразу же уходили на дно.
– Стоять! – крикнул Фёдор. Упыри, исполнив приказ, остановились. – Затаскивайте лестницы! Открывайте ворота! Будем делать живой мост!
Мертвецы открыли первые ворота, и целый поток трупов хлынул в город. Оставшиеся защитники вместе с князем были в шоке.
– Никто не сможет остановить эту орду мёртвых, – с обречённым выражением произнёс Всеслав.
Внезапно дождь прекратился, и лёгкий ветерок развеял тучи, снова освещая солнцем поле битвы. Однако небесный диск вскоре наполовину накрыла тень. В небе, грозно рыча, появился Горун, а за ним следовали сотни огнянников.
– Всё, нам конец, – произнёс Всеслав, глядя в небо.
На горизонте защитники заметили ещё одну армию. Это были монстры. Впереди них ехали Яровит и Ника. В авангарде, как всегда, шли огры, громко бренча доспехами, а их командиром был Потапыч. Это уже была шумная армия. По флангам двигались на индриках возилы и овинники. С другой стороны, конные змеорги, возглавляемые Летавцом. Позади пехоты следовали лучники-бесы, которые первыми атаковали ряды упырей. На метвецов вновь обрушился град стрел, замедляя их движение, но не нанося им особого урона.
– Вперёд в атаку! – скомандовал Яровит, понимая, что от лучников не будет толку. Первым с места сорвались огры, за ними следовали лихо, а впереди бежал Потапыч. Сразу же во фланг пошли индрики, а справа змеорги, к ним присоединились Яровит и Летавец. Ника осталась на первоначальных позициях, окруженная пятью змеоргами-охранниками.
Горун пронёсся над городом и окатил упырей ядовитым газом. Змеорги-самки, летящие на огнянниках, стреляли сверху стрелами. Защитники города, видя атаку драконов, прикрывались щитами, но ни одна стрела не полетела в их сторону. Упыри продолжали долбить вторые ворота Мостграда, не замечая атак Горуна и огнянников. Тогда вековой дракон чуть снизился и своими огромными когтями схватил несколько упырей, сбрасывая их с большой высоты. Мертвецы падали и разбивались о землю, оставляя лишь дергающиеся куски тел. Так вековой дракон проделал это несколько раз.
– Блин! Этот дракон сейчас убьёт всех! Лучники, стреляйте по драконам! – в панике закричала Яга. – Ну же, Яровит, иди ко мне!
Упыри выстроились кольцом вокруг Яги, защищая её. Тем временем те мертвецы, что уже вошли в город, продолжали штурмовать второй рубеж обороны Мостграда. Фёдор, как настоящий полководец, руководил атакой. Мёртвые успели занести лестницы в город и пытались приставить их к стенам. Защитники, увидев, что монстры атакуют позиции мертвецов, немного приободрились.
– Стреляйте в воеводу Фёдора! Это тот мужик в кольчуге без шлема, с челюстью на боку! Он командует мертвецами! – скомандовал Всеслав. Арбалетчики и баллисты нацелились на Фёдора. Десятки стрел и дротиков вонзились в тело бывшего воеводы, и он стал похож на ежа, усеянного снарядами. Последний болт, попавший в голову, разбил её на мелкие кусочки. Потеряв командира, оставшиеся упыри, не ведая страха, ринулись по лестницам, стремясь убить людей. Защитникам стало чуть легче, хотя врагов всё ещё было подавляющее количество.
В бой вступила тяжёлая пехота монстров. Огры и лихо, дико рыча, разрывали первые ряды противника, но мертвецы не ощущали страха и стойко принимали бой. Через несколько минут монстры увязли в плотных рядах упырей, которые начали медленно, но верно рубить своих противников. Казалось, сражение шло на равных, но упыри не умирали, тогда как заколотые мечами и топорами огры и лихо падали на землю. Влад, находясь в гуще сражения, поливал убитых волшебным зельем, и численность упырей вновь возросла. Вскоре с правого и левого флангов атаковали индрики и змеорги. Яровит, на своём свенатоне, с яростью вонзился в строй врага, и головы мертвецов подлетали вверх каждую секунду. Змеорги оказались лучшими бойцами, чем упыри, они расчленяли мертвецов, фактически не замечая сопротивления.
Армия Яги оказалась в окружении, и ведьма начала нервничать. Сверху на неё постоянно обрушивался дождь из трупов, который устраивал Горун, помогали ему и огнянники. Одна стрела чуть не попала в Ягу, но в последний момент преданный раб-мертвец принял удар на себя.
Огромные руки Потапыча ничуть не уступали по силе лихо и ограм, а в медвежьем обличье даже превосходили их. В пылу сражения его кожа обросла короткой бурой шерстью, на руках появились длинные острые когти, а рот наполнился клыками. Его взгляд приобрёл не человеческую ярость. Секирой он расчищал себе путь среди мертвых, резво и с улыбкой отсекая головы, руки и ноги. Особенно его приводило в бешенство, когда усилия оказывались напрасными, и он видел, как даже истерзанные мертвецы снова поднимаются.
Потапыч заметил, как один упырь лил зелье на павших монстров. Упавшие воины вскоре вставали и нападали на своих собратьев. Оборотень решил с этим разобраться. Удвоив усилия, он попытался пробраться к Владу. Первый мертвец Яги даже не заметил, как к нему приближается Потапыч. Не произнеся ни слова, могучая секира оборотня перерубила тело Влада пополам, и половинки упали на землю. Потапыч, разрубив останки упыря на мелкие кусочки, не оставил и намека на жизнь во Владе. Забрызганный кровью, но довольный собой, он продолжил крушить врагов.
Пока центр армии монстров буксовал в рядах мертвецов, атака конных змеоргов под предводительством Яровита и Летавца продвигалась гораздо быстрее. Ловкие ящеры, используя клинки, хвосты, зубы и когти, разрывали полуразложившуюся плоть упырей. Летавец, наконец получив шанс размять старые кости после долгого сидения в тёмной крепости, с радостью присоединился к битве. Успех монстров был очевиден, но численность мертвецов не уменьшалась. Среди них появлялись упыри, огры и лихо, а также индрики, которые одним своим рогом убивали своих сородичей и возил с овинниками. Мелкие наездники не могли противостоять ожившим зверям. Армия Яровита уменьшалась с каждой минутой. Повелитель торопил свенатона; его новый питомец оказался больше и сильнее предыдущего. Яровит, словно нож сквозь масло, проходил ряды упырей, но, увлекшись битвой, не заметил, как оторвался от основной армии и оказался в одиночестве. Мечи и топоры мертвецов начали терзать тело свенатона. Яровит уже видел Ягу, стоящую неподалеку. Он встал на спину свенатона, хорошенько оттолкнулся и прыгнул в центр армии мертвецов. Упыри сразу же накинулись на него, порезав руку и ногу, зацепив грудь. Лишь крепкие доспехи спасли повелителя от серьёзных травм. Яровит щитом откинул одного трупа, а затем мечом отрубил ноги двум другим, лишая их возможности быстро двигаться. И вот Ягу уже некому было защитить.
– Стой, Яровит! Не трогай меня! Ты не имеешь на это права! Упыри, ко мне! – закричала Яга, её голос звучал в панике. Позади неё змеорги и лихо сражались с мертвецами, погруженные в хаос битвы.
Яровит, истекающий кровью и уставший, шагал к Яге. – Ты умрёшь, ведьма!
– Нет, ты не убьёшь меня! – Яга подняла меч, лежащий на земле, и попыталась оттолкнуть Яровита, но он лишь хладнокровно игнорировал её выпад. – Ты забыл, что я тебя оживила? Ты тоже мой упырь! Убьёшь меня – умрёшь сам! Кто тогда позаботится о твоей любимой? Её снова уведут в рабство к кочевникам!
– Нет! Она станет повелевать монстрами вместо меня! Может, я и погибну, но я уже умер десять лет назад и не должен был возвращаться. Ты нарушила баланс, Яга, между мёртвыми и живыми. Так присоединяйся к своим упырям и отправляйся в Навий мир! Это будет моё искупление!
В отчаянии Яга попыталась нанести удар Яровиту, целясь мечом в его живот. Однако он оказался более искусным воином, чем она могла предположить. С ловкостью, присущей лишь опытному бойцу, он отбил её атаку и замахнулся в ответ. В этот критический момент, как будто из ниоткуда, под его клинок подставилась мертвая маленькая девочка. Охваченная яростью и безумством, Яга не осознавала, кого она оживляла в Стальграде — её магия не щадила никого, даже детей. Меч соскользнул в сторону, и, к её ужасу, рассек голову ребёнка. Но, увы, инерция клинка не остановилась на этом: он продолжил движение и, не щадя, вонзился в правую ногу Яги.
Удар оказался сокрушительным, обнажив кость бедра и голени. В ту же секунду ведьма закричала от невыносимой боли, из раны хлынула кровь, окрашивая землю в алый цвет. Она упала на землю, истекая кровью, и, ползком, попыталась убежать от Яровита, но силы покидали её.
Хладнокровный повелитель, не испытывая ни капли жалости, подошёл к ней и вонзил меч ей в спину. Яга издала последний громкий крик, наполненный ужасом и горем, и её жизнь угасла.
Тем временем в Мостграде упыри прорвались через вторую стену. Всеслав, вместе с оставшимися защитниками, отчаянно сражался, игнорируя свои раны и истощение. Солнце пекло невыносимо, а ветер стих, погружая город в знойный плен. Внезапно, как только Яга испустила дух, все упыри рухнули на землю, словно по команде. Князь, переполненный счастьем, не мог поверить своим глазам: он уже был готов встретить свою гибель, но спасение пришло в самый последний момент.
Мостград ликовал. Радость переполняла сердца его защитников, и даже монстры, некогда угрожавшие городу, отмечали окончание битвы, словно осознав, что их враг повержен. В этот момент казалось, что даже тьма отступила, уступая место надежде и свету.
– Всё кончено! Папа победил! Давайте, лешие, быстрее к маме и папе! – радостно воскликнул Никита. Рык подхватил мальчика на руки, и вместе с Прыгом и Иком они умчались из Мостграда.
Первая к Яровиту подоспела Ника. Она сразу погнала лошадь вперёд, как только упал первый упырь. Повелитель стоял над поверженной Ягой, тяжело дыша.
– Мстислав! – подбежала Ника и крепко обняла своего возлюбленного. Яровит ответил на объятие, желая поцеловать её, но закрытый шлем мешал. Он ещё раз глубоко вздохнул и, без сил, упал. Ника едва успела удержать его от падения.
– Мстислав, что с тобой?! – Ника заплакала, чувствуя, как жизненные силы покидают повелителя. Она сняла с него шлем и поцеловала. Монстры окружили своего хозяина. Летавец и Потапыч печально смотрели на умирающего Яровита.
– Мама! Я здесь! – радостно подбежал Никита.
– Никита, сынок! – Ника обняла сына. – Никита, это твой отец! Мстислав, это твой сын!
– Мой сын, – с трудом произнёс Яровит, глядя на Никиту, у которого на глазах наворачивались слёзы. – Не плачь. Ты будешь сильным мужчиной. Береги маму и будь хорошим человеком. Потапыч, Летавец! Вы здесь?
– Да, Яровит, мы здесь! – хором ответили змеорг и оборотень.
– Позаботьтесь о них. Не дайте в обиду.
– Сделаем!
Яровит взглянул на Нику и Никиту впоследний раз. – Простите, что не смогу стать для вас семьёй.
– Ты не можешь меня снова покинуть! – завопила Ника.
– Прости. Это моё искупление. – Это были последние слова Яровита. Он умер. Ника залилась горькими слезами над телом возлюбленного. Все монстры молча стояли вокруг них. Вскоре подоспел Всеслав с десятком богатырей, чтобы узнать, что здесь происходит. Когда он увидел мертвого Яровита, то сразу всё понял и ничего не стал говорить.
Погода внезапно изменилась, превратившись в нечто странное и зловещее. Сильный гром раздавался в небе, молнии сверкали, но само небо оставалось чистым и светлым, а солнце продолжало ярко светить, создавая контраст с нарастающей бурей. С каждой секундой гром становился всё громче, а молнии — всё ярче. На горизонте начали вырисовываться образы двух человек, привлекая внимание всех вокруг — как людей, так и монстров.
Даже Горун и огнянники приземлились, завороженно наблюдая, как две фигуры приближаются к ним. Один из них был мужчиной с длинными седыми волосами и бородой, густыми бровями, одетым в сверкающую золотую кольчугу. В одной руке он держал копьё, а на поясе висел массивный топор. Рядом с ним шла женщина с длинной русой косой и гладким симпатичным лицом, одетая в яркий красный сарафан, который словно светился на фоне мрачной атмосферы.
Эти двое, словно не замечая окружающих, уверенно прошли через толпу монстров и приблизились к телу Яровита, вызывая трепет и ожидание в сердцах свидетелей.
– О, боги! Батюшка-заступник! Перун! Мать наша Макошь! – воскликнул Всеслав, падая на колени вместе со своими богатырями.
Ника молча наблюдала за мужчиной и женщиной. Макошь, ласково обняв её, отвела в сторону. Затем Перун встал над телом Яровита, и к нему присоединилась Макошь. Они развели руки в стороны и обратили их к небу. Солнце, казалось, спустилось на землю, и его лучи проникли в тело Яровита, наполняя его ярким светом. Невидимые силы подняли его и поставили на ноги. Повелитель вновь открыл глаза.
– Кто вы? – спросил он, глядя на божественные фигуры.
– Я Перун, бог Прави, – ответил седой мужчина. – А это богиня Макошь.
– Я знаю вас. Видел идолов в детстве. Я живой?
– Да, теперь по-настоящему. Ты нужен нам, Яровит. Боги Прави и Нави, согласно тысячелетнему соглашению, не могут вмешиваться в дела Яви. Но нижний мир нарушил этот договор. Ты должен восстановить баланс между мирами, как было раньше, – сказал Перун.
– Что я должен сделать? Я творение Навьего повелителя.
– Ты должен победить своего создателя. За то, что ты спас Расену, мы даровали тебе жизнь. За уничтожение Ваелона мы обеспечим покой тебе и твоей семье, – добавила Макошь.
– Спаси Явь от Ваелона! – хором произнесли боги. В тот же миг молния ударила ещё раз, и они исчезли.
Ника и Никита бросились в объятия Яровита.
– Что теперь будем делать? – спросила Ника.
– Теперь мы будем ждать, когда Ваелон появится в этом мире, и уничтожим его, – ответил Яровит.
– Его служители уже в Расене. Император Вальдемар наслал на нас фанатиков Ваелона. Они находятся на западных границах, – сказал Всеслав. – Я ранен, и мы понесли большие потери в битве. Мне нужно несколько месяцев, чтобы похоронить мёртвых. Кто пойдёт воевать с Вальдемаром?
– Мы тоже понесли серьёзные потери, – вступил в разговор Летавец. – Ещё один бой монстры не выдержат. Нам нужно время.
– У нас есть время! – заявил Яровит. – Монстры, возвращайтесь в лес! Люди, храните мёртвых и восстанавливайте Расену. Вальдемар — это не проблема. Наша битва ещё впереди! – Он сел на шею к Горуну.
– Мстислав, стой! Ты опять бросаешь нас?! – воскликнула Ника, полная тревоги.
– Нет. Скоро вернусь! Не бойся, сами боги Прави дали мне жизнь. Борьба с Ваелоном ещё не настала. Мне нужно разобраться с его прислужниками.
Горун взмыл вверх и скрылся в облаках. Ника и Никита сели на лошадь и вместе с монстрами направились в тёмный лес. Всеслав и остальные люди начали праздновать победу, но завтра их ждала тяжёлая работа по очистке Мостграда от трупов.
21.
– Яга! Яга! Ты нарушила баланс мёртвых и живых. У меня слишком много народу! Я тебя предупреждала не нарушать этот баланс!
Яга очнулась в безбрежном чёрном пространстве. Ничего не было видно, кроме образа стройной, высокой женщины, напоминающей тень. Единственным, что можно было разглядеть, было её белое, изящное лицо.
– Где я? Кто ты? – спросила Яга, стараясь подавить страх.
– Ты в чистилище! Я Мара – богиня смерти!
– Моя богиня! – Яга упала на колени. – Прости меня! Я старалась лишь ради тебя!
– Ты действовала только ради себя! Я помогла тебе, а ты предала меня! За нарушение баланса я накажу тебя жизнью!
– Я приму любое наказание, Мара! Я постараюсь исправить свои ошибки!
– Что ж, попробуй! – произнесла Мара и исчезла.
Яга очнулась среди колючих ёлок. Попытавшись встать, она ощутила сильную боль в ноге и упала обратно. В ужасе она взглянула на свою конечность: рана, оставленная Яровитом, не зажила. Кость была оголена, а мяса не хватало. Яга собрала все силы, стараясь успокоить себя: она колдунья и обязательно что-то придумает. С трудом она доковыляла до пруда и умыла лицо. Но, взглянув в воду, пришла в полный ужас: её отражение напоминало девяностолетнюю старуху. Лицо было покрыто морщинами, зубы с гнили, а руки – с вздутыми венами. Она превратилась в ужасную старуху.
– Мара, что ты со мной сделала! – закричала Яга, её голос звучал скрипуче и дряхло.
– Это твоё наказание. Теперь ты Баба-Яга, костяная нога! – ответил зловещий голос Мары. Баба Яга залилась горькими слезами.
22.
Офелия лежала на деревянном столе в заброшенной таверне. Боль от схваток была невыносимой. Привыкшая к роскоши и чистоте Назарада, она теперь оказалась в совершенно неподходящих условиях для родов. Ей помогала лишь старая хозяйка таверны Юнона — толстая женщина лет пятидесяти, которая когда-то была известна своим гостеприимством. Её заведение находилось слишком близко к храмовому городу Ретре, и после его сожжения клиентов не стало. С тех пор Юнона жила здесь одна. Она была опытной женщиной, принимавшей роды у своих трёх дочерей, которые давно уехали от неё. Офелия стала для неё как родная дочь.
Муки были страшными. Офелия чувствовала, как будто ребёнок разрывает её изнутри. Она кричала и плакала от боли, а Юнона старалась подбадривать её как могла. Наконец, после четырёх долгих часов мучений, ребёнок родился. Юнона осторожно взяла его на руки, перерезала пуповину и обмыла чистой водой. Затем с радостью воскликнула:
– У тебя девочка!
Офелия была поражена этой новостью. "Девочка!" – пронеслось у неё в голове. Юнона положила крошку на грудь матери, и малышка жадно начала сосать молоко. "Я не отдам Вальдемару свою дочку," – подумала Офелия, ощущая, как в ней зарождается материнская сила. Вскоре и мама, и дочка заснули крепким сном.
Однако в сердце Офелии таились тревожные мысли. Беременность шла меньше девяти месяцев, и это было не случайно. Вся её жизнь с тех пор, как она столкнулась с черной магией Ваелона, была полна страха и неуверенности. Офелия знала, что тёмные силы, связанные с культом, могли вмешаться в её судьбу, и это придавало ей дополнительной тревоги. Она не могла забыть, как жрецы Ваелона пытались использовать её в своих зловещих ритуалах, и теперь, когда она стала матерью, страх за будущее Кассандры мучил её ещё сильнее.
Через неделю, окрепнув после родов, Офелия решила покинуть таверну. Служители Ваелона стали слишком часто наведываться сюда, и ей стало невыносимо страшно. Она поделилась своим намерением с Юноной.
– Мне тебя так будет не хватать, особенно твоей малышки. Ты так и не сказала, как её зовут? – спросила Юнона с грустью в голосе.
– Кассандра! Прости, Юнона, но я должна бежать! Жрецы Ваелона не должны меня найти.
– Я понимаю. Эти ваелоновцы погубили столько людей. Будь они прокляты! Куда ты собираешься?
– Пока не знаю. Туда, где нет нового культа.
– Иди в Вагрию. На север. Наши войска заняли только южную часть, а север по-прежнему свободен. Вагры, хоть и дикий народ, всегда примут женщину с ребёнком и не обидят. Я знаю это, у меня муж был вагром. В Расену не иди — слышала, Вальдемар собрал армию фанатиков Ваелона и двинулся на соседей. Надеюсь, расенцы дадут им отпор! В Дарии тоже опасно. Жрецы убивают всех, кто против Ваелона. Меня только старость и нищета спасли.
– Хорошо. В Вагрию пойду. Может, там мне повезёт.
Юнона собрала Офелию в дорогу, дала ей немного еды и тёплую одежду. Завернув маленькую Кассандру в одеяло, молодая мать с ребёнком отправились в долгое и опасное путешествие, полное неизвестности и надежды на лучшее будущее.
23.
– Вальдемар, Вальдемар! – вновь раздался знакомый голос в голове императора. – Иди в Расену. Собери всех преданных мне людей и завоюй эту страну. Они недавно пережили ужасное бедствие и сейчас слабы. Там ты встретишься с моим созданием Яровитом. Он должен быть верен мне. Объединившись с ним, мы сможем ускорить моё возвращение.
– Слушаюсь, мой повелитель, – ответил Вальдемар, ощущая, как холодок страха пробегает по спине.
– И найди мне этого ребёнка. Без него моё бессмертие невозможно!
– Мы ищем! Я заставлю перерыть всю Дарию. Эта Офелия далеко не уйдёт!
– Не подведи меня, Вальдемар!
Собрав около четырёх тысяч молодых фанатиков из разных слоёв общества и сформировав личную охрану, Вальдемар выступил к границе с Расеной. Там его ожидал жрец Атрей с другими служителями Ваелона, которые уже захватили несколько приграничных поселений и вершили там своё правосудие. Другой жрец, Дамианос, остался в Назараде, продолжая строительство храма Чернобога и готовя большое жертвоприношение.
Через неделю Вальдемар достиг границы и встретился с Атреем. То, что жрец учинил в расенских деревнях, поразило даже императора. На каждом столбе висели мёртвые тела жрецов древних богов. Все капища были сожжены, а деревянный идол Перуна разрублен на дрова, которыми разжигали костры.
Армия служителей Ваелона выстроилась в ряд, ожидая указаний от императора.
– Это слишком слабая армия для завоевания Расены, – произнёс Атрей, оценивая молодых солдат.
– Зато они верят в Ваелона, – тихо ответил Вальдемар и вышел на возвышенность перед солдатами, чтобы произнести речь. – Я видел нашего господина! Он являлся ко мне во сне! Не бойтесь расенцев. У них нет армии. Их столица разрушена ведьмой! Здесь явно видна помощь Ваелона! Нам нужно объединиться с детищем Чернобога. Его зовут Яровит! Мы все слышали о нём и о том, что он творил в Расене десять лет назад. Теперь он и его монстры будут на нашей стороне!
– Слава Ваелону! Слава императору! Слава Дарии! – закричали фанатики, воодушевлённые речью.
– Вперёд, завоюем эту страну!
Служители радостно заликовали после слов императора. Они ровным строем двинулись вглубь страны, но успели пройти лишь несколько километров, как в небе появился одинокий Горун. Яровит сидел на его спине. Дракон пролетел над изумлённой армией и приземлился перед ней.
– Уходите! – прокричал Яровит, его голос звучал как гром.
Вальдемар выехал к нему навстречу. – Привет! Ты, наверное, Яровит! Мы не желаем тебе зла! Слуги Ваелона должны объединиться ради одной цели!
– Я не слуга Ваелона! Убирайтесь прочь, или я уничтожу вас!
– Нет, мой господин сказал, что ты присоединишься к нам! Ты его детище! Служи своему создателю!
– Я уничтожу своего создателя и вас вместе с ним!
Терпение Яровита лопнуло. Горун изверг ядовитый газ на армию фанатиков. Вальдемар, вдохнув токсичный воздух, начал кашлять, его стало тошнить. Лишь его опытная охрана смогла вытащить его из зоны заражения. Как только служители понесли первые потери, боевой дух фанатиков начал падать.
– Он всего лишь один! Стреляйте в него из арбалетов и баллист! – скомандовал Атрей. Лучники и артиллеристы не растерялись и выпустили в дракона несколько снарядов. Горун поднялся выше, чтобы стрелы и болты не задели его тело. Над горизонтом поднялись клубы пыли, и оттуда на всех парах выскочили тысячи кочевников. Конные лучники сразу же начали стрелять по врагу на ходу. Фанатики гибли под стрелами, не умея толком прикрываться щитами. Конные авары ударили в лоб противника. Служители Ваелона запаниковали и бросились в бегство, становясь лёгкой добычей для кривых сабель кочевников. После битвы у Мостграда Яровит полетел в кочевые степи и собрал там армию коных воинов. Авары приняли Яровита как своего хана, и он немедленно воспользовался этим, приказав идти с ним на войну.
Горун вновь выпустил облако ядовитого газа над отступающими дарийцами, и они гибли от ужасного удушья. Но тут в Яровита прилетел огненный шар, сбросив его с дракона. Повелитель монстров рухнул на землю. Вальдемар, увидев это, бросился к нему, чтобы добить.
– Ты урод, ты должен быть за нас! – выкрикнул Вальдемар, сжимая меч в руках.
– Я никому не должен! Особенно Ваелону! – ответил Яровит, его глаза сверкали от гнева.
С этими словами они скрестили мечи, и началась дуэль. Оба противника атаковали и защищались, каждый из них проявляя мастерство и ловкость. Но с каждой минутой Вальдемар чувствовал, как его силы истощаются.
Собрав последние силы, он выпустил огненный шар в Яровита. Удар был мощным, и повелитель монстров отлетел в сторону. Вальдемар, воспользовавшись моментом, бросился к нему, намереваясь вонзить меч в лежащего соперника. Однако в этот момент его схватил дракон Горун, поднявший его под самые облака.
Император бешено кричал от страха и боли, но Горуну было противно слушать эти вопли. В один миг дракон откусил голову Вальдемару и выплюнул её в сторону, а затем бросил тело под ноги Атрею. Жрец, испуганный и потрясённый, взглянул на мёртвого императора, вскочил на лошадь и, не дожидаясь своих соратников, помчался прочь с расенской земли. Кочевники и Горун преследовали оставшихся фанатиков до самой границы, быстро разгромив армию служителей Ваелона.
После боя Горун уселся на поле, лакомясь павшими фанатиками, а Яровит, ласково гладя дракона по бокам, произнёс:
– Молодец! Спас меня!
– Великий кахан, разрешите обратиться? – спросил командир кочевников, стоя рядом.
– Да, вы тоже молодцы, ребята! Спасибо! – ответил Яровит, выражая благодарность всем кочевникам.
– Что нам теперь делать? – спросил командир, не зная, как поступить дальше.
– Возвращайтесь домой в степи! Выберите себе хана и живите! Ваш долг исполнен! – скомандовал Яровит.
Кочевники склонились перед Яровитом, сели на лошадей и умчались в свои бескрайние степи. Однако, как только они покинули место стоянки, авары обожествили Яровита, построив изваяние вместе с Горуном. Они стали почитать их наравне с другими богами, и это стало новой традицией их народа.
Яровит, усевшись на сытого Горуна, направился в тёмный лес, где их с нетерпением ждали Ника и Никита. В чёрной цитадели они впервые оказались вместе, как настоящая семья.
– Что теперь будет дальше? – спросила Ника, крепко обнимая и целуя вернувшегося возлюбленного.
– Будем ждать! Нам нужен покой, а пока Ваелон существует, нам этого не видать! – ответил Яровит, осознавая, что впереди их ждёт новая борьба. – Мы будем копить силы для большой битвы.
Их сердца наполнились решимостью, и они знали, что вместе смогут преодолеть любые испытания, которые принесёт им судьба.
24.
В центре Назарада собралась толпа людей в черных мантиях, которые кружили вокруг нового строения, возвышающегося в городе. Четыре изогнутые острые колонны поднимались над квадратной глубокой ямой, наполненной кипящей смолой. Снизу её подогревали десять котлов, и кочегары круглосуточно поддерживали постоянное кипение.
Дамианос и Атрей стояли над этой пропастью, их лица были полны решимости.
— Пусть начнётся жертвоприношение! — громко произнёс Дамианос.
Послушники в черных одеяниях начали сбрасывать в кипящую яму сотни людей — всех, кто когда-либо осмеливался бросить вызов Ваелону. В первую очередь в адскую пропасть был сброшен командир дарийской армии Адонис, который за свое неуважительное высказывание в адрес жрецов во время битвы с ваграми заплатил ужасную цену. Его тело, еще содрогаясь от страха, погрузилось в раскалённую смолу, и вскоре раздался жуткий крик, который затихал, превращаясь в зловещий шёпот.
За ним последовал несчастный расенец, боярин Василий, схваченный в тот самый миг, когда передавал слова князя. Его глаза полны отчаяния и немого протеста, но жрецы не щадили никого; их лица оставались бесстрастными, словно они были лишены человеческих чувств. Люди варились заживо, их тела корчились в агонии, а город наполнился ужасными криками, которые, казалось, сливались в единую симфонию страха и боли. В воздухе витал запах горелого, а тени, танцующие вокруг ямы, казались живыми, подмигивая тем, кто осмеливался смотреть. Это было не просто жертвоприношение — это было предзнаменование конца, когда тьма вновь обретала свою силу.
— Когда храм Ваелона будет достаточно наполнен душами вероотступников, тогда наш новый бог возродится здесь во плоти! — произнёс Дамианос, его голос звучал как зловещий предвестник.
Мидгард - Земля. Часть вторая. Искупление
© Copyright: Марат Багавов, 2016
Свидетельство о публикации №216101200724
Свидетельство о публикации №216101200724
Рецензии