Белый налив

У каждого из нас есть наследство.
Не мы решаем, какое оно и как именно остается нам. Не всем по нраву, доставшееся.
Мне по нраву.
Через три дня исполнится ровно пятьдесят лет со дня смерти дедушки Арона – папы мамы.
Последний раз я видел деда примерно за неделю до его отека легких. Мы ехали в отпуск, в Ялту. До Одессы поездом, затем на теплоходе. Впервые в моей жизни.
Арон и бабушка Рахиль стояли в двери и смотрели вслед бежевой «Победе» с шашечками вдоль бортов. Сидя на заднем сиденье, я смотрел в заднее стекло, в овале которого, лица и фигуры бабушки и дедушки становились все меньше и не четче.
Я смотрел на них весь первый квартал расставания.
С дедушкой – навсегда.
Помню и их лица, и одежду, и ладонь деда на плече жены всю жизнь.
Мое наследство.
Арон прожил достойно: неполных 64 года, всего.
Не прятался за чужие спины.
Всю жизнь работал.
На свадьбу деньги выиграл в карты, заодно и портмоне из натуральной кожи, из которой бабушке пошили свадебные туфельки.
Семья всегда жила на заработки деда, который умел содержать семью очень достойно.
До войны он собрал огромную библиотеку.
В период репрессий чудом уцелел: скрывался у родственников под Балтой. Пришедшим чекистам Рахиль разыграла спектакль разгневанной жены, муж которой сбежал в Сибирь с молоденькой секретаршей. Все это она аргументировала двумя детьми на руках. Чекисты прониклись.
24 июня 1941 года, в Тирасполе, дедушка продал всю библиотеку и прочее имущество, собрал каждому члену семьи рюкзак (мыло, белье, немного хлеба, документы, записку с маршрутом, деньги на дорогу) и всех отправил в эвакуацию  в Самарканд. Жену, двух детей, брата жены, мачеху жены, еще кого-то, а сам ушел добровольцем на фронт, хотя уже воевал в гражданскую: в  бригаде Г.И.Котовского.
Правда Арон был настолько крупным мужчиной, что когда в 20-ые годы прошлого века возглавлял отдел милиции, под Балтой, служебная лошадь ломала хребет. Две лошади пострадали. Так что, кавалерист дедушка был не стандартный.
Заместитель командира инженерной роты ополченцев. В 1942 году комиссован по дистрофии: на фронт ушел с весом за сто килограмм, а в Самарканд приехал – 42 кг…
Выжили. Потому, что, не знаю почему, но выжили.
Всю войну бабушка проработала старшей медсестрой отделения ампутантов эвакогоспиталя в Самарканде. Награждена медалью «За победу над фашистской Германией». Никогда не считала себя участницей войны, а сегодня числилась бы в ветеранах…
В 1947 году вся семья приехала в Кишинев по направлению Наркомпросса. Арон нашел разрушенный дом в центре города. Сам определил себе две большие комнаты с ванной (4 кв.м) и кухонькой (4 кв.м) для семьи из 6 человек. Хотя периодически подолгу жили разные родственники. 
Все помещения проходные, а в туалете с ванной было две двери: в гостиную и на кухню, где помимо двух камфорной газовой плиты с баллоном, была устроена печь дровяная, с духовкой. В духовке пекли картошку…
Мог выбрать и четыре комнаты и более, но дед знал власть и никогда не играл с ней ни в какие игры, хотя умел зарабатывать на жизнь семье головой.
К квартире дед отгородил небольшой дворик, где устроил большую беседку, летний душ с бочкой, вместительный сарай, летнюю кухню и даже каменный курятник. Посадил три яблони «белый налив», вишню, сирень. Все дорожки, пол в беседке и площадку перед летней кухней и входом в квартиру сам выложил кирпичом. Так, как сегодня во всем мире кладут тротуарную плитку. Представьте себе это после той войны? Двери и ручки в комнатах идеальны и сегодня…
Я вырос в этом доме.
Мое наследство.
Теперь, чтобы выжить дом необходимо продать.
Так сложилось, что все пришло в двадцать первый век не так, как хотел Арон.
В живых только я.
Давно нет ни беседки, ни душа, ни курятника.
Высохли все деревья кроме одной яблони, ветки которой, как изнеможденные прожитой жизнью руки пожилого человека, тянутся к солнцу. Или ко мне?..
Белый налив, поэтому, люблю всю жизнь.
Пятьдесят лет нет Арона.
Единственной оставшейся яблоньке больше лет чем мне: около шестидесяти пяти. Она  росла в самом тенистом месте, урывая луч солнца у пахучей сирени. Сегодня яблонька снова усыпана яблоками.
Примерно килограмма три, если не больше, упругих белых, наливных плодов. Пока чуть зеленых, но еще пара дней и яблоки будут достойны.
Мое наследство.
Передо мной лежат очки Арона.
Я помню его в них.
Они в футляре из темно зеленого материала.
Чудно: мне их диоптрии комфортны. Они вообще по моему лицу: очки деда Арона.
Мое наследство.
Выбрал с ветки самое  поспевшее яблоко и, не съел (разве наследство можно съесть?) впитал.
Не помню, что говорил мне Арон, кроме одной фразы.
Когда я в чем-то бедокурил, что было невозможно при строгих Ароне и Рахиль, дед подзывал меня к себе, приближал  к моему носу свой кулак, как половина моей головы сегодня, и в интонации известной миниатюры Аркадия Райкина интересовался: «Ну, чем пахнет?» Я, бесспорно пугаясь, отвечал, строго по тексту: «Пивом холодным…»
- То-то же. Смотри у меня…
 И я смотрел…
- Чем больше отдашь, тем больше получишь.
- Не умеешь, не берись.
- Живешь сам, дай жить другим.
Эти три напутствия Арона знаю с детства, но уже от бабушки и мамы.
Мое наследство.
Полагаю, что жить нужно так, чтобы спустя пятьдесят лет после ухода, внук жадно впитывал сок яблок, посаженных дедом, даже не ополаскивая их. Потому, что физиологи давно пришли к выводу: слезы самое чистое и в теле человека, и в его душе…
Мое наследство…
На фото Арон и Рахиль на отдельных снимках. На общем снимке родители папы: Роза и Матвей. Мальчик не я – папа, но это уже другой налив и другие яблоки.
Арон очень любил еврейскую песню «Папиросы», которую люблю и я: наследство. Захотите, найдете русский текст сами. Песня о мальчике и о его простом желании: поесть самому и накормить семью…
То ли от вкуса яблок, то ли от подстаканника Арона, из которого и я пью чай, давно написал свой текст на эту мелодию. Вариантов текста известно много: разве могу отказать Арону, в таком подарке от внука? Может, там наверху, он видит меня и эти строчки?
Может, это мой белый налив…

Эта песня мне знакома с самых детских лет.
Папиросы и курил, и часто пел мой дед.
Для друзей он был Ароном, человеком одарённым.
Говорят, я на него похож?
Фото есть мы с ним на свадьбе: он такой большой…
На меня он смотрит сверху и сейчас, родной.
Я хотел бы стать Ароном, человеком одарённым.
Ведь недаром на него похож.
Зачем ты дедушка ушёл так рано?
До сих пор не заживает рана.
Лучше бы ты жил подольше.
Счастья в жизни было бы больше,
Думаю, смотря тебе в глаза.
Уж столько лет хожу к тебе дедуля.
Педантичен я, как и бабуля.
Всех родных я навещаю,  в цветы воду добавляю,
А теперь и камешки кладу.
В твоём доме жил я долго. Мама там живёт.
Твой портрет всегда на полке, уж который год.
Я зову тебя Ароном. Знаю, был ты одарённым.
Неужели я на тебя похож?
Жизнь прошла. Один остался: все вы вместе там,
Где тревоги и несчастья незнакомы вам.
Только я сильней тоскую, когда ты или бабуля
С мамой исчезаете в туман…
Зачем ты дедушка ушёл так рано?
До сих пор не заживает рана.
Лучше бы ты жил подольше.
Счастья в жизни было бы больше,
Думаю, смотря тебе в глаза.
Уж столько лет хожу к тебе дедуля.
Педантичен я, как и бабуля.
Всех родных я навещаю,  в цветы воду добавляю,
А теперь и камешки кладу.
Зачем ты дедушка ушёл так рано?..

2 июля 2014 г.

http://www.youtube.com/watch?v=q-opHpayQow
https://www.youtube.com/watch?v=xOAXIrsynw8