Часть 2. застава

Высокогорная пограничная застава в Хороге, куда по распределению с высшего пограничного училища  попал лейтенант Николай Рябинин, была одной из самых тревожных по всей территории России. Редкая неделя обходилась без сигнала тревоги. Вот и сегодня,  пограничный наряд доложил о подозрительных следах архара в низине у реки. Следы горного козла, но уж больно сильно они вдавлены в почву, а это значит , что вес  намного больше привычной массы архара Начальник заставы Николай включает систему «Тревога» - застава поднята « в ружье». Перед тревожной группой поставлена задача  - осмотреть всю прилегающую  к нарушению границы местность, и обнаружить преступника. Николай привычным движением руки перекинул через плечо  портупею с пистолетом, потрепал по русым волосам сынишку Артема, кивнул жене со словами: « Ждите нас на рассвете» и вышел из дома. Все было как обычно. В ГАЗ-66 под брезентовым тентом сидели солдаты тревожной группы. Его дожидался хорошей проходимости советский джип «УАЗ-469», возле которого стояла жительница ближайшего к заставе аула с грудным ребенком на руках. Женщина пришла на заставу утром , чтобы позвонить в город Хорог и вызвать врача к своему больному ребенку. Она дозвонилась до больницы, но врача обещали прислать только на следующий день. Увидев сбор тревожной группы, женщина подошла к «УАЗику» и стала упрашивать водителя взять  ее с ребенком, если  они поедут до низины. Когда подошел лейтенант, женщина со слезами на глазах стала объяснять Николаю,  как болен ее ребенок, до завтра он может не дожить, а с того места куда мы едем  менее  двухсот метров до городской трассы. Таджичка была совсем юной мамашей, она цеплялась за дверку машины и плакала навзрыд. Николай вспомнил своего Артёма и , совсем не по уставу, нарушая все писаные законы воинской части, открыл ей  дверку автомашины. Со словами благодарности, таджичка юркнула  на заднее сидение автомобиля и  села между двух солдат, прижимая к груди больного малыша. Группа захвата тронулась. Пока виляли по горным дорогам, мысли Николая убежали в годы учебы город Алма-Ата к  друзьям по высшему пограничному училищу. Рябинин вспомнил, как он раз и навсегда отучил своего ротного по казарме проверять их тумбочки. Старший по роте проводил эту процедуру с  завидным постоянством, два раза в неделю. И при обнаружении запрещенных вещей, а запрещено было все, кроме мыла, зубной пасты и щетки, полотенца и книг, со словами:  «Не положено», выгребал содержимое в солдатскую каску, с которой и заходил в казарму по такому случаю. Все курсанты возмущались его поведением, но поделать ничего не могли – действия ротного прописаны в уставе. Николай детство свое провел в поселке Серахс   Туркменской ССР и со своею старшей сестрой  Верой часто ловил ядовитых змей специальной рогулькой .  Потом они продавали  змей змееловам на приемном пункте и тратили деньги на сладости и интересные вещички. Поэтому для Николая не составило особого труда поймать змею эфу на полигоне, где проходили учебные стрельбы. Это была одна из самых опасных змей Узбекистана. Вырвав у змеи ядовитые зубы, курсант принес ее в казарму и закрыл в своей тумбочке.  Вечером с каской в руках  зашел в помещение ротный и привычно зашарил по тумбочкам. Его не насторожил тот факт, что курсанты,  молча наблюдали за ним с явным интересом. Когда к тумбочке Николая подошел старший, курсант Рябинин лежал на кровати с книжкой в руках, но смотрел на дверку тумбочки. И вот этот долгожданный момент, все приподнялись на кроватях, чтобы лучше видеть. Ротный открыл тумбочку и засунул руку  во внутрь. Дальше со словами: « Так у тебя там что-то мягкое сегодня», он вытащил змею. Надо отдать должное гадине,  эфа так красиво приподняла головку из его руки, ну прямо как у заклинателя змей из корзинки, и зашипела. Ротный прекрасно разглядел белый крестик на ее головке, признак особой ядовитости змеи, и в этот момент из его чрева вырвался дикий рев, криком эти звуки назвать невозможно. Змея полетела в дальний угол казармы, плюхнулась на перепуганного курсанта и началась вакханалия. Кто-то кричал, большинство  смеялись. Ротный выскочил из помещения подобно урагану, сразу после вопля, причем сделал он это большими скачками и выбил им же закрытую на ключ дверь. Теперь одна половинка двери валялась на полу, а казарму сотрясал гомерический хохот.

Рябинин вспомнил эту историю в подробностях и улыбнулся. Как вдруг, за очередным  крутым поворотом, на очень узкой дороге оказался огромный валун, непонятно откуда там взявшийся. Справа дороги обрыв, с лева дороги скала. Завизжали тормоза, но остановиться до валуна машина все равно не успела. Водитель попытался проехать между  обломком скалы и  пропастью. Машина  еще метров сто по инерции проехала по самому краю дороги, солдатик добавил скорости и отчаянно начал крутить руль в другую сторону от обрыва, но галька  сыпалась , и автомобиль по прежнему ехал по самому краю. К счастью всех сидящих в автомобиле опасный участок  пропасти был уже пройден, и теперь они ехали по ребру не столь крутого обрыва. Затем наступил момент, когда машина  забуксовала, резко накренилась и покатилась с горы. Сделав три оборота вокруг своей оси, автомобиль остановился лежа на боку.  Лейтенант Рябинин просто выскочил из машины, открыв дверцу, сразу как она стала катиться с горы. Поэтому сейчас он бежал вниз к покореженной машине с одной надеждой, что люди не пострадали. Пока он бежал, солдат,  сидящий сзади, и водитель автомобиля уже выбрались сами. Когда же Николай заглянул в салон  машины, то увидел сначала торчащие к верху ноги таджички, затем солдата придавленного ею к нижней дверке машины. Лейтенант и водитель через  открытую дверку вытащили из машины женщину, схватив ее за ноги. Она была без сознания. Второй солдатик со стонами выбрался сам , и похоже у него была сломана рука. Рябинин спросил его: « Где ребенок?». Солдат пошарил вокруг и ответил:
-Не знаю.
- Так, ищите ребенка! – распорядился лейтенант. Все засопели, завозились, лазая по машине,
- Товарищ, лейтенант, ну нет его тут,  вот,  если только под машиной. Затянувшееся молчание, потом очень дружно все схватились за машину и приподняли ее. Под автомашиной было тоже пусто. В это время все  услышали голоса бойцов тревожной группы, которые спускались с дороги к ним. Старшина роты нес на руках сверток в клетчатом одеяльце, похоже там был ребенок. Николай побежал ему навстречу со словами:
- Там ребенок?
- Да.
- Где ты его взял?
-  На обочине дороги , перед тем как вы с нее свалились. Он плакал.                Все перебрались в тентовый кузов ГАЗ-66 и продолжили движение до кишлака в низине. Теперь в больницу нужно было определять троих, больного ребенка, женщину, которая была без сознания, и солдатика со сломанной рукой. Таджичка  лежала на коленях у военнослужащих, когда они подъехали к больнице и таджики, которые укладывали ее на носилки, принимая из кузова, осуждающе цокали языком , качали головами и говорили на своем языке что-то  в адрес солдат. Но тревожной группе было не до этих сантиментов. Лейтенант прекрасно понимал, что много времени  уже прошло, и нарушитель границы мог уйти далеко от зоны поиска. Скорее  всего, он попытается выйти к  дороге связывающей кишлак с городом Хорог.

Связавшись по рации с группой наряда,  идущих по подозрительному следу,   Николай узнал, что следы архара действительно ведут к дороге. Сверившись по карте на местности, он принял решение – блокировать дорогу. Рассредоточил солдат по обочине дороги в укрытиях, а сам с радистом залег в небольшой фисташковой роще. Вечерело. Рябинин успел слегка подремать, когда услышал хруст сухой ветки. Приглядевшись внимательнее, он увидел очень странную картину: человек шел на четвереньках , на ногах и руках ботинки, которые завершались квадратной платформой с приделанными внизу копытами архара. Картина была необычная и смешная, поэтому вместо нужного оклика: «Стой, кто идет!», лейтенант сказал усмехаясь: «А рога – то  почему на голову не нацепил?». В ответ нарушитель границы резко  скинул с руки платформу,  и метнул, непонятно откуда взявшийся нож, в Николая. Нож  попал в бок, и резкая боль моментально вернула к реальности лейтенанта. Он высоко подпрыгнул и,  чиркнув  в воздухе ногами, как ножницами,  опустил их одну за другой на голову нарушителя. Сапоги хоть и были хромовые, не такие тяжелые, как кирзовые,  но все – таки свалили незнакомца. Радист помог связать нарушителя, а затем перевязал рану лейтенанту,  восхищенно поговаривая: « Ничего вы его оглушили, товарищ лейтенант, я таких  приемчиков еще нигде не видел. Может, научите меня?». На что Николай ответил: « У тебя не получится. Надо иметь двухметровый рост, не менее, чтобы накрыть такого вот козла».  Николай выстрелил в воздух сигнальную ракету, и вскоре вся тревожная группа собралась  у машины. Лейтенант связался по рации со штабом пограничных войск в Хороге, и к ним выехали штабисты с конвоем за нарушителем. Глубоко за полночь Николай, по дороге домой, заехал в кишлак, больницу, перевязать   и обработать рану  на левом боку. Там он узнал, что всем пострадавшим утром оказана помощь. Женщина и ее ребенок  живы и отправлены в город, солдату на руку наложен гипс, а вот ему предстоят  совсем непростые объяснения с начальством о нарушении устава за то, что он взял с собою на тревожный выезд женщину с ребенком. Результатом этого дня  для Николая стал строгий выговор за гражданку и благодарность с премией за задержание особо опасного преступника.