Блаженный

БЛАЖЕННЫЙ
Как один дурак три спецслужбы вокруг носа обвел
Все хотят жить хорошо. И Андрюшка Блаженный тоже. Блаженный — это ему вместо фамилии. Настоящую-то он позабыл, а про эту ему каждый день напоминают. Вот он и привык.
Сидит, значит, Андрюшка и рассуждает — как бы ему деньжат заработать. Побольше и побыстрей. Где-то он слышал, что в денежный рай ведут три короткие дороги — наркотики, водка да оружие. Это если торговать ими.
Ну, наркотики он сразу отмел — не по-божески это, людей травить. Еще и сам втянешься. Хватит с него, что он без дрожи мимо бутылки пройти не может. Так что вторая дорога — с водкой — ему тоже была заказана. Проторгуется — понял Блаженный — с водкой-то, потому что сам раньше потребит.
Оставалось оружие. Вот с этим как раз проблем почти не было. Жил-то Андрюшка в городе Коврове, а здесь этого добра — на каждом углу. То есть на военном заводе, которых в городе было немеренное количество. У Блаженного даже один директор завода был знакомый; самого крупного завода, кстати.
Так что одел Андрюшка свой парадный мундир (его один генерал-полковник подарил, когда в отставку — на дачу — загремел. Без орденов, конечно. Так Блаженный дырки от них значками закрыл; мундир еще красивее, чем прежде, стал). Поправил Андрюшка значки и на завод.
Как будто его там ждали! Ждать не ждали, но и прогонять не стали — довели до дверей директорского кабинета и даже кофе налили. В пластмассовый стаканчик — все равно после Андрюшки выбрасывать. Строгая секретарша знала, что для директора завода беседа с Блаженным это лучшая психологическая разгрузка. Он после этого целую неделю подчиненных болванами и недоумками не называл. И улыбался всю эту неделю…
Полированные двери, для многих других неприступные, перед Андрюшкой раскрылись. Всего-то часов шесть он в приемной просидел.
А уж в кабинете Блаженный мешкать не стал.
— Нет ли у вас, — говорит, — Николай Иванович, оружия какого ненужного? Фирму хочу открыть торговую. А прибыли пополам.
— А что, и покупатели есть? — хитро — почти как бывший вождь народов — прищурил глаз директор.
— Есть, — не моргнув своим глазом, соврал Андрюшка.
— Ну пойдем, — директор повел Андрюшку на склад.
Особый был склад — в нем оружие лежало, изготовленное заводом по заказу режиссера Никиты Михалкова для нового фильма — фантастического боевика. Режиссер вагон реквизита увез, а что не понравилось, оставил. Это ему не понравилось, а Андрюшке очень даже понравилось. Особенно какая-то штуковина сто сорок пятого калибра с десятком прицелов и других прибамбасов. Главное, легкая — спокойно унести можно. Блаженный и унес. А что не взять, когда дают. Директору тоже не жалко — товар оплачен, на складе не числится. Он еще для смеху главному городскому чекисту телефонограмму послал; в ФСБ Блаженного тоже хорошо знали.
Понес Андрюшка эту базуку из «Звездных войн» не домой, а сразу на рынок. Потому что кому ее в Коврове продашь? Не нашим же мужикам — они и сами с завода любой ствол вынесут. А на базаре с руками оторвут. Вот Блаженный и выбрал на вещевом рынке мужика пострашнее. Вообще-то мужичок такой, нерусский, тут был один. Остальные на продовольственном помидорами да урюком торговали. А этот почему-то здесь отирался. Не азербайджанец и не узбек — турок. Шпион, наверное — потому что нормальный турок сам на рынке торговать не будет, для этого русские продавщицы есть.
Насчет шпиона Блаженный угадал. Турки как узнали, что наши на Кипр новые комплексы С-300 поставлять собрались, сразу во все российские города разведчиков и заслали. Сейчас это запросто. А в Ковров сразу пятерых направили — по одному на каждый рынок.
Сидит на Федоровском рынке этот Селим-оглу и ждет: кто ему противоядие от зенитных комплексов на блюдечке поднесет. Ну и повезло ему — подваливает целый генерал-полковник. Грудь — иконостас, а за плечом лазерная пушка висит. Ручная — в смысле одному носить можно.
— Купи, — сходу предложил Блаженный, — не пожалеешь.
Покупатель, хоть и шпион, но турецкая кровь пересилила. Торговаться начал.
— Сбрось, — говорит, — в цене — из твоей штуковины С-300 с одного выстрела не собьешь.
Андрюшка посомневался, даже головой покрутил — других потенциальных покупателей не было. И он соврал наудачу:
— С одного раза вряд ли собьешь, а с двух — точно все триста. А уж третьим — контрольный выстрел в голову.
Турок по-русски был не очень; вообразил, что генерал-полковник про разделяющиеся боеголовки говорит, и больше спорить не стал. Так они и договорились: первые сто тысяч долларов за пушку Андрюшка получает сразу; вторые — за боезаряд; третьи — после контрольного выстрела.
Выложил Селим-оглу тыщу стольников зелеными бумажками из тех, что по легенде для налоговой инспекции приготовил, и побежал по рации барабанить:
— Так, мол, и так — проверьте, есть ли в Кремле родственники у генерал-полковника Блаженного…
Шефы в Анкаре, в разведуправлении, за головы — как проверить-то до вечера. Хорошо у них, у турок, тоже министерство иностранных дел оказалось. Оттуда и успокоили — в Кремле таких нет, но рядом, на Красной площади, какой-то Блаженный прописан.
Эта шифрограмма легла рядом с писулькой директора завода на стол в здании ФСБ. Там тоже люди веселые сидели — до сегодняшнего дня. А тут на Лубянку — в отдел кадров — новый начальник пришел. Из бывших комсомольских активистов. И сходу по старой памяти деловую игру учинил — перетасовал кадры по всей стране. Вот и уехали ковровские чекисты по обмену опытом полным составом в город Дзержинск Нижегородской, бывшей Горьковской, области. А оттуда двадцать человек во главе с начальником к нам, в Ковров.
Так что прочитал полковник дзержинский (как звучит, а?!) последнюю инструкцию турку: «… подлинность генерал-полковника Блаженного подтверждаем; санкционируем проведение второго этапа операции…», и решил свою операцию провести…
Встречу Андрюша назначил на восемнадцать ноль-ноль на трибуне у памятника Ильичу. В семнадцать сорок пять на площади напротив бывшей диетической столовой собрались четыре турка — те, которым не повезло на ковровских рынках. В семнадцать пятьдесят подвалила парочка срочно прилетевших американских «бизнесменов». В Анкаре-то, в разведуправлении, оказывается американский петушок сидел — клевал себе по зернышку и кукарекал за океан.
В семнадцать пятьдесят пять мимо случайно шли строем двадцать парней в одинаковых серых костюмах с пронзительными взорами, которые отметили и турок, и американцев, и суетившихся у треноги с кинокамерой четырех телевизионщиков единственного ковровского телеканала и их коллег с НТВ. Ну а в восемнадцать ноль-ноль и Селим-оглу пожаловал.
Сколько это всего получается, не подсчитали? А вот направлявшийся после смены домой милицейский сержант Федор Иванов подсчитал. С Селим-оглу ровно тридцать один человек получился. Всем известно: до тридцати — это толпа неорганизованная собралась, а больше — уже несанкционированный митинг. Так что сержант Иванов согласно последнего Указа всех задержал и в управление внутренних дел препроводил. Тут совсем рядом было.
Через неделю, конечно, вернувшиеся ковровские чекисты коллег освободили. А иностранцев и журналюг еще раньше отпустили. Первых — во избежание международного скандала, потому что изнеженные забугорные организмы уже не выдерживали кухни местного КПЗ. А журналистов — взамен на обещание показать в новостях нелегкие и героические будни ковровской милиции…
А Блаженный на встречу не пришел — он и в лучшие-то годы на демонстрации к памятнику не ходил. Ему аванса в сто тысяч долларов выше крыши хватило. Поделился он, как обещал, с Николаем Ивановичем, а со своей доли честно уплатил налоги. За что от ковровского бюджета отдельное спасибо товарищам из Анкары…