22. Talking Shapes. Rebel, Follower, Witness

22. Разговор о форме: Бунтарь, Последователь и Свидетель

Некоторые писатели говорят, что рассказывание историй меньше связано с изобретением нового, а больше - с археологией. Поэтому зачастую задачей является не придумать новую историю, а вспомнить древние мифы и представить их новыми способами, которые бы сохраняли достоверность по отношению к оригинальному сюжету.

Чем более странные обстоятельства - открытый космос, парк динозавров или Средиземье - тем вероятнее, что читатели примут эту странность, если сюжет будет узнаваемой классикой.

Самое лучшее повествование опирается не на дикие, эксцентричные маневры, а на способность совмещать и представлять «обязательные» традиционные формы - идеально.

Самый популярный пример - сериал о Звездных Войнах, и его основа в учении Джозефа Кэмпбелла. Дело может происходить в будущем, далеко, далеко в космосе, но это все еще история в форме Квеста: вызывается воин, который спасает принцессу и убивает дракона.

Часто когда вы не понимаете, чего не хватает в истории, может помочь определение, какой именно миф вы пересказываете, и изучение оригинала в качестве прообраза. Например, в «Призраках», история «Амбиции» - это миф Фауста, когда кто-то заключает сделку с дьяволом для собственной выгоды и в итоге страдает от этой сделки.

В этом эссе будет исследована форма мифа, которая, кажется, превалирует в популярной художественной литературе Америки на протяжении последних ста лет. Я не уверен, является ли это «формой» или структурой, но если поищите, найдете её повсюду. Начинаете с трех главных героев - и заканчиваете всего одним. Вы видели такой сюжет, когда начинали читать, в таких книгах, как «Пролетая над гнездом кукушки», «Великий Гэтсби», «Долина кукол» и даже «Бойцовский клуб».

Причина, по которой эта форма так популярна, заключается в том, что она вроде бы отображает политику нашей эпохи, в рамках наших семей и нашего правительства.

Например, подумайте о том, что «Пролетая над гнездом кукушки» повествует о парадоксе жизни в современной демократии с наличием лишь двух политических партий. Гнездо кукушки рассказывает такую же историю, что и большинство популярных романов последних ста лет, историю, которую мы будем рассказывать и пересказывать, потому что этот парадокс остается нашим парадоксом и мы продолжаем бороться с центральным конфликтом Кизи: как можно жить в демократии, которая ждет твоего участия, мнения и голосования, то есть, контроля и ответственности за твое общество - и в то же время вынуждает подчиняться и следовать воли остальных если даже незначительное большинство не соглашается с тобой?

Если хочешь жить в демократии, ты должен хотеть жить либо спасителем, либо рабом. Иметь всё или ничего. И у тебя очень маленькая возможность влиять на этот выбор.

В остальных случаях ты потерян. Разрушен. Либо сам собой, из ненависти к себе. Или обществом, для которого представляешь слишком большую угрозу.

Или…

Или можно выбрать что-то другое. Можно учиться, наблюдая за разрушением других. Ты можешь создать новую систему и жить в ней. Ты можешь подняться над простом выбором или-или между быть родителем или ребенком. Быть спасителем или рабом. И ты можешь стать взрослым, который не бунтует против своей культуры и не прогибается под неё, но создает собственное видение и работает над превращением этого варианта во что-то реальное.

Вот это… Считайте ЭТО ядром «Пролетая над гнездом кукушки».

Бунтарь. И последователь. И просвещенный свидетель.

Первый раз, когда я узнал об этой истории, был просмотр фильма с Джеком Николсоном. Фильм, о котором Кизи мне однажды заявил, что ему не понравилось.

В 1975 году брак моих родителей прошел через несколько временных расставаний, маленькие репетиции их окончательного развода. Мои братья-сестры и я жили вместе с мамой. Отец жил в часе езды от нас, каждое воскресение он забирал нас после обеда. Вот тогда всё было возможно. Он брал нас смотреть «Клют» с Джейн Фонда и «Бонни и Клайд» с Фэй Даннауэй, фильмы, полные секса и насилия. Отец так отчаянно хотел сделать нам приятно за эти несколько часов, что если бы мы попросили, показал бы нам и фильм о наркотиках.

Был только один кинотеатр, да и тот в пяти городах от нашего города, и в одно из воскресений единственным выбором в том кинотеатре было «Кукушкино гнездо».

При поверхностном взгляде история казалась новой и отличающейся, но на самом деле - даже будучи ребенком - я мог представить моих родителей в той психбольнице, сражающимся друг с другом за власть. Вот мой отец, Рэндл Патрик МакМёрфи, который всегда искал быстрого чуда, чтобы починить свою жизнь. Трюк или новая афера, которая бы спасла его - он даже имитировал травму спины, чтобы пораньше уволиться с железной дороги - так МакМёрфи мог имитировать сумасшествие. И там был Бил Биббит, как наша мама, которая пыталась следовать пути, на которой её наставили еще в детстве - быть хорошей, покоряться, слушаться приказов, верить в то, что такое хорошее поведение и тяжелая работа принесет любовью. Моя мама. которая в школе получала только отличные оценки.

И там был я, Большой Вождь, свидетель их битвы.
Не только это, но тут была история, похожая на множество других, которые я знал. Была девочка-бунтарь, Холидэй Голайтли из «Завтрака у Тиффани» или Салли Боулз из «Я - камера» или «Кабаре». Или бунтарь Джей Гэтсби, поднимающийся по социальной лестнице, чтобы найти свою потерянную любовь в «Великом Гэтсби». Или настырная, амбициозная Эзел Агнес О-Нил, которая переименовала себя в Нилли О-Хара в «Долине кукол». Даже можно сказать, что Патрик МакМёрфи был изменницей Скарлетт О-Хара из «Унесенных ветром». Все эти книги стояли дома у моих родителей, наряду с Пирлом С. Баком и Агатой Кристи.

История всегда была о ком-то, мужчине или женщине, почти всегда переименованном, кто, казалось, не подходил для этого мира и шокировал других людей своим плохим поведением.

Часто бунтарю не хватало какой-то формы отца. Салли Боулз придумывает загадочного дипломата, чтобы заменить человека, игнорирующего её. Даже Джей Гэтсби показывает старую фотографию богача, Дэна Коди, который вытащил молодого Джеймса Гетца из бедности и показал ему мир.

И здесь, у Кена Кизи, Билли Биббит - это последователь. Ягненок для жертвоприношения. Тут была и Мелани Вилькс, такая хорошая, жизнерадостная и покорная. Билли Биббит был Дженнифер Норс, прекрасная танцовщица из «Долины кукол», которая наряжалась, чтобы нравиться мужчинам, а затем спала даже с самым омерзительным за меховое пальто. Здесь был и скрытый брат Холли Голайтли, блондинистая каланча Фред Барнс, глупый и послушный, запертый в Армии ради своего же блага. Как сам Биббит был заперт в больнице.

Между прочим, Холли выходит замуж за человека, обладающего авторитетом отца, Дока Голайтли, оставляя позади своё голодное прошлое в качестве Луламэ Барнс. В тот момент её жизнь превратилась в череду одинаковых пожилых мужчин, каждого из которых она обслуживает за деньги, которые нужны ей для спасения своего брата.

Во всех этих историях присутствовал бунтарь и последователь. Первый пытался разрушить социальный порядок, а второй пытался угодить ему. Но оба использованы самой системой. Оба усиливают эту систему.

Даже социальный порядок был таким же. Большой и размытый кошмар: армия Союза врывается в Атланту, чтобы сжечь её. Или нацисты, уничтожившие Сэлли Боулз. Или барбитураты, которые все глотают в «Долине кукол». В «Гэтсби» это зола, долина, где наступает смерть Миртл и «пепельный человек», который приходит убить Джея Гэтсби.

Во всех этих историях бунтарь истощает себя, пытаясь бороться с системой. Сопротивляясь, но укореняя социальный порядок.

Последователь подтверждает.

Последователь самоуничтожается.

И бунтарь тоже уничтожен. Или потерян, оставлен опустошенным, как Скарлет О-Хара, без любви, мужа, ребенка или семьи.

Но свидетель… Свидетель продолжает жить в компромиссе, измененный, покидая старую систему, чтобы начать новую историю с другим социальным порядком. Просветленный.
;В качестве свидетелей у нас есть Ретт Батлер, Эн Веллес, Ник Кэрэвэй и неназванный рассказчик, который живет над квартирой мисс Голайтли.

Бунтарь, последователь и свидетель. Два экстремальных элемента и результат их взаимодействия - компромисс.

Конечно, социальный порядок Кизи уродлив. Эта часть истории всегда упрощенна, уродлива и представлена несправедливо. Это активные лесбиянки-полицейские, которые устраивают засаду для Холли, или берлинские нацисты, или холодные потомственные богачи-снобы, которые всегда рады прийти на вечеринку к Джею Гэтсби, но которых не будет на его дождливых похоронах.

Такой выстраивался шаблон: Рэндл Патрик МакМёрфи всегда будет порываться разрушить социальный порядок. Мой отец всегда появлялся по воскресениям, предлагая нам, его детям, варианты, о которых мы даже не мечтали. Холли Голайтли всегда будет блистать в Первом Акте, стремительная, громкая и волнующая. Салли Боулз производит такое ослепительное первое впечатление.

Всегда будет и кроткий Билли Биббит, вечно прыгающий в попытках угодить другим и живущие в терроре их неудовольствия. Дэйзи Фэй Бьюкенен, опьяненная фрустрацией и сотерном, но вылавливающая свои жемчуга за сто тысяч долларов из мусорки и спускающаяся, чтобы выйти замуж за мужчину, которого не любит. Или Миртл Вилсон, выбегающая из здания прямо перед машиной любимого. Обе женщины приносят себя в жертву одному и тому же мужчине.

МакМёрфи всегда будет танцевать и петь, но Дженнифер Норс и Фред Барнс не могут следовать. Для них уже слишком поздно меняться. Они продолжат приспосабливаться, но они уже видели, как вообще бывает, так что новая правда сделала их жизни ненастоящими, неправдоподобными и единственный выход, которые они видят - уничтожить самих себя, чтобы спастись. Подобно Мелани Вилкс, которая решает заиметь еще одного ребенка вопреки предостережению доктора, они решают умереть.

Будь это Билли Биббит, перерезавший себе горло, или Миртл Вилсон с отрезанной грудью, или Салли Боулз, шатающаяся после проведения грязного аборта, это обычно кровавая точка в повествовании. И этот кризис толкнет социальный порядок на уничтожение Салли Боулз. Или Джея Гэтсби. Или Рэндела Патрика МакМёрфи.

Этот шаблон я видел много раз до этого. Даже в 13 лет, в кинотеатре воскресными вечерами я знал историю.

Там дрались мои родители и там был я: Большой Вождь. Всегда беззвучно наблюдающий, стараясь не привлекать внимания, но всегда продумывая пути своего побега.

Я просто не осознавал тогда, что эта история любого человека, в двухпартийной демократии. Даже сейчас, особенно сейчас, в Америке, где практически равное количество людей должно следовать воле своих родителей. Не важно, как демократия заставляет их нести ответственность за своё правительство, не важно, сколько они протестуют, меньшинство есть меньшинство. Спасители или рабы.

Вот шаблон. Он ВСЕГДА был шаблоном. Но мы никогда не сидим с двумя выборами.

В «Бойцовском клубе» рассказчик - это последователь, Тайлер Дёрден - бунтарь, так что мученичество последователя служит двойной цели убить обоих персонажей в одно мгновение, оставив лишь просветленного выжившего. Хороший мальчик и плохой мальчик умирают, чтобы создать взрослого.

Когда вы узнаете, какой миф рассказываете, вы обретаете свободу создавать варианты. Ваш читатель узнает базовую форму мифа и это знание будет держать его на крючке, даже если герой представляет из себя эльфа или место действия в одной далекой, далекой галактике.
В качестве домашнего задания еще раз просмотрите сюжет ваших любимых книг. Есть ли в них пассивный герой? Бунтарь? Свидетель? Эта форма начинает проявляться во всё большем количестве фильмов.

А теперь, когда вы владеете секретной формулой - посмотрите на варианты, которые создали люди. Обратите внимание, как даже самая незначительная доработка может оставить вас с горьким, грустным концом истории. В финальной сцене повести «Долина кукол» свидетель берет свои первые таблетки, то есть мы понимаем, что она не усвоила урок и собирается разрушить себя, но затем, Мы - Читатели становимся свидетелем и усваиваем важнейший урок.

Также заметьте, как эти интересные мрачные окончания историй переписываются для экранизаций в кино. Там свидетель будет усваивать урок - а Мы - Зрители будем просто наблюдать счастливый просветленный конец.

Является ли это другим шаблоном? Учат ли истории мрачным окончанием - а фильмы счастливым? Если так, то почему? Потому что у фильмов есть рейтинги, а у книг - нет?

Кроме этого, понаблюдайте за своими родителями или супругом. Кто из вас бунтарь? Или, в зависимости от ситуации, торгуетесь ли вы этой ролью?

Кроме ЭТОГО, посмотрите на свою работу. Пишете ли вы классическую работу в стиле бунтарь-последователь-свидетель? Если нет, какой тип мифа вы создаете? Если ваша работа не вписывается ни в один из классических мифов, возможно, вы создаете вариацию. К какому мифу вы близки?