Олени дальше не пойдут

Из книги "Охотницки да рыбацки байки"
Глава "Увиденное, услышанное, но не придуманное"


                Олени дальше не пойдут…

     Нужно нам было в декабре месяце попасть на посёлок Сольва, на забой оленей. Нам - это мне и старшему оленеводу Петру Александровичу Хозяинову. По разным причинам мы оказались в селе, хотя должны быть на забое. Я, приехав туда на мотоцикле - по причине малоснежья такое стало возможным, хотя 80 км езды зимой не самое интересное занятие - уехал обратно, потому что пошёл снег, но одно стадо мы успели обработать. Обратно попадать собирался пешком, это тоже не сахар – 46 км на лыжах. Александрыч уехал в село на оленях тоже после первого стада, по каким-то своим неотложным делам, сделав которые, немного «загудел» и одного оленя из упряжки… того…пропил. Я зашёл к нему вечерком и он сказал, что надо завтра ехать. Мне было предложено ещё не очень трезвым голосом ехать вместе.
- Петя? Оленя-то два, ты забыл? – вернул его я в действительность.
- Ну и чё! И на двух уедем! Ты только на горках спрыгивать будешь, рядом пробежишь, а чё, молодой, ноги крепкие, видал я, как ты в корале бегал – «успокоил» меня «старый».
- Это ж сколько мне бежать-то?
- Ты не переживай! Возьми только с собой, -  он показал известный всем выпивающим жест.
- Возьму, только довези! А то сороковник на лыжах чапать после нарт не особо интересно, все ноги выдерну!

     По следу от упряжки на лыжах идти сплошное мучение, лучше новую лыжню сделать, а это тоже тяжело и ещё дольше. Договорившись на утро, пошёл собираться и в магазин. Утром морозец был хороший. Оделся как на мотоцикле ехать, только штанов поменьше. Прихожу, смотрю, уже в нартах котомки сложены, «каюр» опохмелен, на вид бодрый.
- Давай садись с того боку, до Шарпа доедем, там поглядим – Александрыч задумчиво посмотрел в сторону Денежкина, который сверкал в лучах восходящего солнца.

     Шарп – это река, на ней стоит кордон, до которого 24 км, это полпути до Сольвы. На оленях я ни разу не ездил ни пассажиром, ни тем более «водителем». Поэтому как мне сказали, я так и сделал. «Старый» ткнул хореем оленя, к которому была привязана вожжа, олени тронулись и побежали неторопливой рысцой. Хорей – длинная лёгкая палка, используется для управления, а вожжа привязана к наголовной упряжи коренника для остановок и регулировки скорости движения. Натягиваешь – бежит медленнее, задавая темп упряжке, отпускаешь – быстрее. Эти тонкости я узнал намного позже. Дорога была ровной, наезженной лесовозами, и начиналось вроде всё хорошо. Особого напряга у оленей я не замечал. Это было намного быстрее, чем на лыжах и я был рад. Лесовозная дорога вскоре закончилась и мы свернули на «Старосольвинскую» дорогу, на которой был старый след нарт, наверно Петин. Да, подумал я, тут и лыжни-то нету, вот бы я плюхался в целое. Вскоре начался затяжной подъём и я спрыгнул с нарты по сигналу «водителя». Нарта уехала вперёд и перевалив вершину подъёма остановилась, поджидая меня. Бег в унтах и полушубке был, скажем так, кроссом с утяжелениями, зато согрел. Запрыгивая на нарту, увидел весёлый, заговорщицкий взгляд Александрыча в сторону моего рюкзака.
- А не рано ли, старый? – поняв намёк, вымолвил я, разгорячённый «кроссом».

     Последовала одна из тех фраз, которые характеризуют человека, показывая его натуру.
- Нет, ну если есть возможность – то налей!
- Давай хоть до ШарпА доедем, а старый? Если ты рулить не сможешь, мы ж тут и замёрзнем. Я-то с этим «агрегатом» не знаком вообще, даже заводить не знаю как! И лыжи дома оставил! – начал уговаривать я.
- Да немножко-то надо, «заклиматило» мне! – мягко настаивал «каюр».

     До Шарпа оставалось ещё чуть больше половины пути, но подъёмов больше не будет и я решил уступить просьбам трудящихся. Про подъёмы я упомянул неспроста. Если «заклимативший» скомандует мне спрыгивать, а после этого забудет остановиться по причине затуманенности памяти горячительными напитками? Вот тогда будет интересно. Достав заветную бутыль, налил ему полкружки, себе чуть-чуть, чтобы продлить прогрев после пробежки. Полкружки – это почти стакан. Сделал я это намеренно, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы не останавливаться на Шарпу. Декабрьский день короток, а езду на таком транспорте, в потёмках, я не мог себе представить. Закусив наскоро хлебом, поехали дальше. Олени бежали ровно, мы сидя по бокам на нарте, временами отворачивались от снежной пыли из-под копыт.

     К Шарпинскому кордону мы спустились в обед. Александрыч начал выходить из состояния эйфории, которую подарило содержимое половины кружки. Я не учёл мороз, он убыстрял выход алкоголя из такого «тренированного» организма. У кордона олени остановились, в избе давно никого не было, судя по следам. «Каюр» опять начал свою «песню» про возможности, зная, что бутылка не кончилась, а ему опять «заклиматило».  Я, как мог, уговаривал. От Шарпа дорога действительно была сложнее. Нужно было по склонам отрогов Денежкина обогнуть его с северо-западной стороны. Подъёмов там было много! Объяснять всё это Александрычу было глупо, так как он знал её ещё тогда, когда меня на свете не было. Поэтому когда всё это мне надоело, я просто сказал «нет». До Сольвы 22 км, дорога ещё та, до начала потёмок оставалось два с половиной часа! Ехать надо! И тут в качестве последнего аргумента старший оленевод, на полном серьёзе, выдал мне фразу следующего содержания, после которой я долго смеялся и открыл таки бутылку.
- Славка! Олени дальше не пойдут!
- Почему это?!
- Выпить надо!!!

     До Сольвы мы конечно же доехали, иначе некому было бы писать эти строки. Подъезжая к Сольве  уже в хороших сумерках, я, умотанный подъёмами, всё таки был рад. На лыжах это было бы длиннее и скучнее. А так - спасибо Петьке-вогулу!