Дух Девичьего камня

   Разные легенды ходят о Коломенском. Будто бы камни в Голосовом овраге необычные. Многие, посидев на них, исцелились. Женщины вылечили бесплодие и родили здоровых детей. А ещё камни эти могут изменить судьбу. Вот и решила проверить на себе, правда ли особая сила в них или всё это сказки.

   Отправилась в путь. День был погожий, осенний, ясный. Добралась благополучно. Спустилась в Голосов овраг. И вдруг солнце скрылось – и стало довольно мрачно. Но, думаю, чего мне бояться? Рядом храм, да и вообще не для того я сюда пришла, чтобы при первой же тревоге назад поворачивать. Место, конечно, необычное. Из-под земли бьют ключи, журчит по камням вода, каркают вороны. Порой слышно, как где-то высоко, в храме, звонит колокол.

   Подхожу ближе, а там какой-то мужик совершает странные телодвижения, как будто невидимый канат перетягивает. Сначала испугалась, а потом поняла – это он так с энергиями работает: место ведь особое. До меня парень и девушка сидели на Девичьем камне. Посмеялись и ушли. Всё это знаки, но какие – понять трудно. Невольно ждёшь чудес. Только где их найти – в двадцать первом веке?

   Села на Девичий камень и задумалась. Не знаю, сколько времени прошло – здесь, в Голосовом овраге, оно течёт незаметно. Чуть не уснула. Хотела уже уходить, как вдруг вижу рядом женщину. Одета просто – кофта и длинная юбка. Откуда пришла – неизвестно. Поздоровалась со мной. Завязался разговор. Я спросила, верит ли она в силу Девичьего камня. Женщина отвечает:
– Как не верить-то? Я десять лет была бесплодная. А как на камне посидела – троих детей за пять лет родила. Муж сначала радовался, что ребёнок будет. А после рождения третьего сказал, что не потянет больше. Он у меня на заводе Сталина работал. Надорвался и вскоре умер. Последнего сыночка я рожала уже без него.
– И как потом ваша жизнь сложилась? Тяжело было?
– По-разному. Но я не жалуюсь. Детей на ноги поставила. Добрые люди помогли. Но замуж так больше и не вышла. Всё думала: вот умру и встречусь на том свете со своим Васей. Мы с ним хорошо жили, дружно. Но так и не встретились…
– Ой, – говорю, – что это там? Неужели олень?

   Поворачиваю голову – а женщины и след простыл. И тут до меня дошёл смысл её последней фразы. Поняла, что не с живым человеком я разговаривала. И так мне жутко стало! Надо, думаю, отсюда поскорее ноги уносить. А то вон какие дела творятся.
   Иду – а выйти не могу! Как зашла – помню, а назад бреду – будто дорога другая. Или я сама не своя – после встречи с покойницей? Остановилась, молитву прочитала. Если что – буду на помощь звать. Громко каркнула ворона. Осенний лист упал прямо передо мной. Наклоняюсь. Что это? Кровь. В ужасе отшатываюсь. И слышу рядом голос:
– Не пугайтесь. Здесь и не такое бывает.

   Оборачиваюсь. Рядом стоит какой-то дедушка. У него густая борода и седые волосы до плеч. Спрашиваю:
– Вы, случайно не из прошлого?
   Он усмехнулся.
– Я, милая, не просто из прошлого, а из очень далёкого прошлого. Но вы не бойтесь – я не кусаюсь.
– Откуда взялась кровь?
– Иногда она выступает прямо из земли.
– Почему?
– Это кровь Иоанна Крестителя. Храм на холме посвящён его отрубленной голове. Иоанн, вроде, недоволен соседству с языческими святынями. Вот кровь и течёт.

– А как относитесь к этому вы – старожил этих мест?
– Спокойно отношусь. Но я ведь язычник. Для меня многобожие – нормальное явление.
– Вы, наверно, тут свои обряды проводите?
– Раньше проводил. А теперь стар я для этого. Только и остаётся, что искать себе заместителя.
– В каком смысле?
– Я – дух этих мест. Устал. Хочу на покой.
– Разве вам плохо здесь?
– Да, нет, не жалуюсь. Но если без малого тысячу лет по одному месту бродить, то даже у святого терпение лопнет. Да ещё приходится порой с Иоанном Крестителем сталкиваться. А он мужик суровый.
– Обижает вас?
– Да нет. Просто он нас, язычников, на дух не переносит. Воюет с нами постоянно. Геенной огненной грозит.
– И как же вы?
– А что я? Послушаю его и дальше пойду. Но беда в том, что окончательно уйти не могу. Вот и маемся мы с Иоанном – никак не можем поделить жизненное пространство.
– Да, по себе знаю, как оно бывает. Был у меня коллега. Так я даже в одной комнате с ним не могла находиться. Очень мы друг друга раздражали.

   Старик пристально посмотрел на меня и усмехнулся.
– Неспроста это, поверь. Раздражение – верный признак того, что люди неравнодушны друг к другу.
– А вы откуда знаете?
– Я давненько на свете живу, много чего повидал. Знаю, что к Иоанну Предтече девчонка одна всё время ходит. Дерзкая, скажу тебе, девчонка.
– Не может быть! Он же, вроде как, святым считается.
– А святой – не человек, что ли? Была в своё время у Иоанна любимая девушка – Саломея…
– Дочь царя Ирода?
– Она самая. А потом Иоанн решил от неё избавиться. Но поскольку от царской дочери путь один – на плаху, решил он в пустыню податься. Но и там его нашёл гнев Саломеи. Так до сих пор и воюют друг с другом. А тут ещё я им мешаю. Вот и сердится Иоанн – не может при мне уединиться с девушкой. Раз за разом ей отказывает. А она злится и приказывает слугам снова ему голову рубить. Когда это происходит, из земли выступает кровь.
– Жуть какая! А вы не можете их помирить?
– Я для них – не авторитет. Они меня считают выжившим из ума стариком.
– И что, так теперь и будут выяснять отношения?
– Да. Пока хотя бы один из них не успокоится. Но до этого далеко. Оба страсть, какие гордые.
 
– Дедушка, а вы не знаете подлинную историю здешних древних камней?
– Как же, знаю. Давным-давно эти камни были мужем и женой. Очень друг друга любили, но детей у них не было. Так всю жизнь и прожили. А перед смертью упросили богов даровать им вечную жизнь в камне, чтобы помогать бездетным людям. Так и вышло.
– Интересно! Откуда у вас такие сведения?
– Живу долго, смотрю, слушаю, запоминаю.
– Как думаете, зачем я сюда пришла?
– За силой и смирением. Хочешь с недругом помириться.
– Да, вы правы. И как же это сделать? Посоветуйте.
– Человек тот далеко. Глаза вы друг другу не мозолите. Жизнь всё расставит по местам. Когда вы оба пройдёте положенный путь, и наберётесь ума-разума, то встретитесь и помиритесь окончательно.

   Благодарю дух этих мест. Старец растворяется в воздухе, словно его и не было. Вскоре я нахожу дорогу назад.