Без ног

Помню, как впечатлило меня когда-то стихотворение «Много книг ненаписанных бродит по белому свету…». Сильная мысль: о скольких людях можно написать книгу и сколько удивительных людей могли бы написать сами, если бы хотели и могли… «И живет на земле - сам неизданный сборник рассказов…» Почему-то приписывала авторство стиха Роберту Рождественскому, недавно заглянула в его библиографию – нет, не его. Поиск в интернете дал сразу двух возможных авторов: Веру Григорьеву и Майю Борисову. Кто истинный, не знаю.

Вот и мои ненаписанные книги: разные люди, с которыми сводили жизнь и работа. Чаще всего они сами рассказывали мне о себе, ведь каждому человеку когда-то нужно и хочется высказаться…

                ххх

Вся советская страна знала тогда и читала три основные газеты: «Правда», «Известия», «Труд». Еще были республиканские и областные. Устроиться на работу в редакцию – проблема: просто так с улицы не сунешься, нужны хоть какие-то связи и покровители. Моя однокурсница, уже давно работавшая на радио, подсказала, что у них появилась вакансия – и временно меня приняли на место журналистки, ушедшей в декрет. О, ура! Полтора года работы были обеспечены, а там, глядишь, как-нибудь закреплюсь. Но не прошло и полгода, как главный редактор поставил меня перед фактом:

- Завтра на твое место приезжает журналистка из Минска, так что освободи стол!.. – его лицо при этом выражало сочувствие.

- Но с какой стати?! – заерепенилась я.

- С такой!.. У нее там высокие покровители, и это не обсуждается!

Ладно, я – в кабинет председателя телерадиокомитета, с тем же вопросом:

- Почему?!

- У нас здесь не благотворительная организация! – высокомерно отрезал тот. – Всех не приютишь!

Ладненько! Наутро со своей трудовой книжкой, в которой черным по белому было записано, что я принята на всё время отпуска редактора такого-то (даже фамилия ее была указана!), я рванула в аэропорт, села в самолет и через полтора часа была на проходной ЦК КПБ. По членскому билету Союза журналистов меня пропустили к завотделом культуры. Когда-то он работал в нашем городе и был известен тем, что пишет стихи. Голубоглазый владелец кабинета выслушал мою историю и, вероятно, посочувствовал. Потому что, придя назавтра в редакцию, я обнаружила свой стол незанятым, а главный редактор, когда я проходила мимо его открытой двери, поманил меня пальцем: «Войди!».

Вошла.

- Как тебе удалось дозвониться в ЦК?! – в лице его мелькнуло удивление, словно он видел меня впервые.

- Я не звонила, а слетала.

- Ну ладно, не сочиняй! Нашли место твоей сопернице. Работай! – в его взгляде я прочла одобрение, а может быть, мне показалось…

Редактор так и не поверил, что я прорвалась в ЦК. А одного звонка оттуда хватило, чтобы меня оставили.

ххх

Аркаша был еще пацанёнком, кода отец погиб на войне. Семь классов послевоенной сельской школы он окончил, не имея ни единого учебника. Не было в доме на это денег. Но пареньку достаточно было по дороге на занятия пробежать глазами параграфы из книги, взятой у одноклассника, чтобы ответить на уроке всё слово в слово. Эта природная способность выручает и сегодня: никогда он не вел дневников, не хранил записных журналистских книжек, но когда единственным его серьезным делом осталось написание рассказов, память услужливо вытащила из своих глубин самые мелкие детали и подробности когда-либо увиденного, услышанного, пережитого. В ней, как в хорошем компьютере, сохранились лица, имена, характеры, о которых не вспоминал десятки лет и, казалось, забыл...

Первый свой рассказ он опубликовал давным-давно в молодежной газете, а после всё его время занимали более прозаичные дела: Аркадий Беспалый успел поработать в трех районных газетах, пока его не назначили главным редактором областного радио.

- Помню, второй секретарь обкома на утверждении меня главным редактором, - рассказывает мне спустя годы бывший шеф, -  видя, что я не робею, как принято было в тех кабинетах, говорит: «У тебя, небось, много партийных взысканий?» - «Ни одного!»

А на радио что самое главное? Ты же знаешь - хорошего собеседника найти! И те журналисты, которым это удавалось, делали очень профессиональные передачи. Правда, тогдашний наш председатель телерадиокомитета оценивал кадры по другому признаку: высокоидейный человек или нет? Высокоидейных, на его взгляд, было очень мало.

Самым пиковым, напряженным был выпуск вечерней программы, в 18.00. Ох, и попортила мне крови твоя подруга Тамара! - Хитро смотрит он на меня: мол, как отреагирую на "подругу", не обижусь ли? - Вот она как раз умела найти превосходных собеседников, но сама была страшно неорганизованная, никак не успевала подготовить текст передачи ко времени цензорской читки. А от цензора надо еще добро получить! Причем через курьера. И в день выхода ее программы вечерний эфир был постоянно на грани срыва. Это такие нервы надо было иметь!

- Невидимые миру слезы... В газете легче работать? Все-таки после радио вы вернулись в газету.

- В газете лучше, спокойнее. Молодых журналистов я всегда призывал: пока нет заголовка, не писать! А когда уже видишь, каким должен быть заголовок, значит, материал выношен. В советские времена лучшей в области считалась та «районка», которая откликалась на все постановления бюро. А фельетоны писала на дворников, не выше. Хотя тогда в газетах были представлены все жанры. А сейчас очень мало. Посмотришь, журналист хватается за то, чего совсем не знает. Но ведь и у него, а не только у собеседника, должны быть знания, эрудиция. Вот в чем сегодня слабость белорусской оппозиционной прессы? Она по слухам пишет, не опираясь на людей, на достоверные и документальные свидетельства, потому и неубедительно.

ххх

Несчастье навалилось на Беспалого неожиданным и неотвратимым оползнем, тяжелые недуги атаковали один за другим, не оставляя времени для передышки: сахарный диабет, инфаркт и склероз сосудов, приведший к ампутации обеих ног.

С той черной поры прошло несколько лет, Аркадий Петрович сносил уже не одни протезы, а недавно привез из Минска новые - они стоят в углу спальни, похожие на ботфорты, но при одном взгляде на них мне становится как-то нехорошо… Отправляясь его навестить (а жил он уже  в другом городе), честно скажу, трусила и никак не ожидала увидеть Аркадия Петровича без малейших признаков хандры. Дело было летом, и я притащила арбуз. В прихожей увидела Аркадия Петровича в инвалидной коляске, на лице его – неподдельный оптимизм. «Не люблю эти ходули!» - махнул он рукой в сторону протезов. Потом, легко лавируя на своих двух колесах по кухне, ловко нарезал стандартные закуски и выставил их на стол, налил нам по стопочке. Мои робкие попытки помочь пресекал на корню. Я не верила своим глазам! Он не считает себя обиженным судьбой и всячески дает мне это понять…

- О чем ваши рассказы? – мне, правда, было интересно. - Они взяты из жизни?

- Пожалуй… Мне любопытно разбираться в людских пороках. Ведь даже если человек семи пядей во лбу, он не застрахован от дурных поступков. Да и жизнь так сложна и нехороша, что испытания и зло неизбежны. Хотя зло, я уверен в этом, караемо.

Какой-то навязчивой морали в моих рассказах нет. Просто выхватываю кусочки жизни и не рассказываю, а показываю их. Вот почему человека тянет в родные края? Что такое патриотизм по своей природе? Если в человеке с детства, в семье заложены доброта и любовь к родной земле, это никуда не денется и рано или поздно проявится. Примерно об этом мой рассказ «На Тыми». Тымь - это река на Сахалине. Я ведь в молодости Курильские острова вдоль и поперек исколесил. И однажды встретил там любопытнейшего человека - дед его, участник восстания 1863 года, был сослан в Иркутск. Внуку теперь уже за восемьдесят. Он никогда не был в Белоруссии, но сохранил в памяти яркий образ, нарисованный дедом: как цветут сады, какая рожь колосится, а между стеблями - голубые васильки... Мы проговорили у костра всю ночь, а он снова и снова просил: «Расскажи про Беларусь...»

-  За последнее время вы столько пережили, передумали. Что, по-вашему, главное в жизни? С годами этот вопрос задаешь себе всё чаще, а сейчас, когда всё вокруг так меняется, и подавно.

- Да, образ жизни всего общества меняется на наших глазах. К сожалению, иждивенчество вошло в кровь наших людей, и, возможно, более всего подвержены ему белорусы, уж до того мы привыкли к бесплатному образованию, лечению, отдыху. А вот о молодых этого уже не скажешь, у них другие приоритеты: мускулы, деньги, красивая жизнь. Этот переход от одних идеалов к другим - своего рода революция, только незримая, да еще началась она в обществе, где все люди имели определенный достаток. А сейчас, когда произошло такое резкое расслоение, сразу взыграли зависть, гонор, злобность. Пошел жестокий естественный отбор.

Живем-то мы еще в ауре социализма, а стремления и желания появляются новые. Это и раздирает людей изнутри. Тут, и правда, уже голову сломать можно: а что же нам нужно? А нужно просто найти свое место в жизни. Хочется денег - открой свое дело. Ведь наша экономика - как дорога с рытвинами, что ни рытвина, то ниша для предпринимателя. Хоть спички производи, хоть бинты - всё нужно!

Будь у меня сейчас хотя бы одна нога, я бы газету частную стал выпускать. Такую, чтобы побольше информации всякой было. День сегодняшний, его оценка - это и есть истинное предназначение прессы. Главное - не врать. Даже из фанатизма врать вредно. Целыми десятилетиями нас убеждали, что наша пресса и наша информация - самые правдивые. И множество людей до сих пор видят в прессе и телевидении истину в последней инстанции. Сама знаешь, что это не так.

- Что вы больше всего цените в людях?

- Ценю порядочность. Мне не по нутру, когда кто-то меня подлостью опередил, поступил не по-человечески. Или когда торгуют чем-то заведомо бракованным, испорченным, гнилым.

- Кто ваш главный помощник?

- За мной не надо ухаживать, себе я всё делаю сам, а пока жена на работе, и обед приготовлю. Дети взрослые, дочь с семьей живет в Минске, сын - в  Крыму. Люблю на кухне своими руками что-нибудь сделать: морковь почистить, фасоль, могу блины испечь. Сам себе колю инсулин. С удовольствием смотрю спортивные передачи. А лучшие часы, когда сажусь за стол и пишу. Тогда полностью отключаюсь, и рука не успевает за мыслями. Закончу и на неделю отбрасываю, смотреть не хочется. Потом сажусь правлю.

- Знакомая ситуация… Аркадий Петрович, а что бы вы посоветовали тем, кого болезнь загнала в угол?

- Отвечу словами Инны Чуриковой: «Счастье зависит от размера наших желаний». Одному для счастья нужен «Мерседес», другому - чужая жена. А у меня радость оттого, что проснулся! Главное - проснуться (это для меня мерило счастья), участвовать в жизни семьи. «Свари обед! - говорит жена, уходя. - Скорее день пройдет!» А я не хочу, чтобы скорее, хочу, чтобы медленно...

- Что все-таки дает вам силы? Может быть, чей-то пример?

- Просто хочу жить. Все думали, что еще после ампутации первой ноги сдамся. Другой бы, может, запил, истерики закатывал, но я как-то быстро сбиваюсь на приятные стороны жизни. Мне хирург один сказал (лечил, правда, неважно, у нас ведь чуть что - режут не жалеючи): думай о приятном. Так если подступает хандра, я уношусь мыслями в лес. По натуре я грибник заядлый, у нас дома на Полесье грибами только боровики зовут, а всё остальное - козляки. Вот и предаюсь приятным воспоминаниям…

А если приснятся боровики, так и знай, к удаче: или рассказ опубликуют, или гонорар придет. Еще часто снится: еду я куда-то на поезде, перехожу из вагона в вагон и сам себе удивляюсь: «Я ж на своих ногах, без костылей». Закатываю штанины - правда, обе ноги на месте, только под коленями красные шрамы. Просыпаюсь и чувствую, как болят ноги, которых нет…

- Аркадий Петрович, чего вам не хватает больше всего?

- Не хватает общения. Хотя на юбилей гостей перебывало как никогда. Даже из Москвы бывшие коллеги позвонили, поздравили. Двое в газетах работают, а один в министерстве. Спасибо им, не забыли.

…Помню, устраиваясь на работу и впервые попав в кабинет главного редактора радио, я протянула ему свой паспорт, он полистал страницы и глянул на меня недоверчиво:

- Это что, розыгрыш?

- Какой? – ничего не поняла я.

- Как ты умудрилась родиться в один день со мной?!.

И правда, неожиданное совпадение, только годы разные. Может, это совпадение и помогло мне тогда, не знаю.

А.П.Беспалый умер спустя пару лет после нашей последней встречи. Хорошо, что я успела его навестить, опубликовать интервью и его рассказ «Груша».