Алби-2. Хрупкие грани. Глава XIV

— Ну, Пирс обычно не склонен к истерике, но сейчас он слегка преувеличивает, — Гарт пристально изучал последнюю переданную лейтенантом картинку, — зверья у границы не так уж и много. Видать, все в пути поперемёрли. Дай-то бог. От той швали, что добралась до рубежей, даже я один отстреляюсь, а уж вдвоём мы там сыграем в "умри всё живое". До границы пойдём поверху. Надеюсь, наша машинка дожидается нас в целости и сохранности. Я не горю желанием форсировать нейтральную полосу на своих двоих.
На этих словах Дирк Хаулз вздрогнул. Перед его глазами вновь встала стылая тускло-серая равнина без единого холмика, запорошённая пеплом кабина и костистая рука, схватившая его за горло в тот момент, когда перед ним как наяву возникли тысячи корчащихся от нечеловеческой муки людей, пожираемых изнутри ненасытным синим огнём. Нет... пешком он там не пойдёт, уж лучше сразу попросить капитана пустить ему пулю в лоб. Дирк потряс головой, отгоняя чудовищные видения, от которых по спине скатилось несколько холодных струек. Сейчас самое главное добраться до Грани и не повредить контейнер с образцами этой мерзкой субстанции. Сержант заинтересованно покосился на прозрачную ёмкость.
— А с ампулами точно ничего не случится? Из чего сделан этот контейнер?
— Палладиевое стекло. Сверхпрочное. — Рифус Гарт слегка улыбнулся. — Оно не разбивается, а гнётся. А вообще-то его алмазный резак не берёт. Так что, думаю, наша добыча в безопасности. Чем бы ни была эта дрянь, это точно не карборановая кислота, а все остальные воздействия этот котелок выдержит. Эту штуку мы в своё время заказали Институту. Денег вбухали, ты такие суммы и представить не можешь. Но результат того стоил. Хотя... — Гарт вздохнул, — не думал, что придётся использовать его в деле. Ладно, расчехляй припасы. У меня уже в животе урчит.
Дирк вытащил из изрядно облегчённого уже рюкзака хлебцы, воду и несколько шматков синеватой коры. Она утоляла голод не хуже сублимированного мяса. Через пару минут оба уплетали из небольших мисок бледно-голубую смесь с синими вкраплениями, закусывая галетами.
— Ещё скучать по этой жратве будешь, — капитан явно не наелся и достал увесистый орех, — но пару штук мы с собой в Ойкумену притащим. И жучков тебе отсыплю, под пиво.
— Не надо мне жучков, — замотал головой Дирк Хаулз, — орехи ещё ладно... Подожди! Но в Ойкумену нельзя проносить ничего из Внешнего мира...
— Ага, расскажи это в тех клубах, где толкают "скей" и "рубиновый рассвет". Тоже наркота. Нельзя-то нельзя, но когда очень хочется, то можно. Если знать, что. За "скей" ты лично у бы меня загремел в тюрьму пожизненно, а орехи... что орехи? Они нетоксичны, хорошо утоляют жажду и долго хранятся даже в наших условиях. Пойми, Дирк, во всей Ойкумене только я решаю, что можно проносить из Внешнего мира, а что нельзя. У меня должность такая. Жаль, что тебе придётся ныкать свои гостинцы от Дины. Она как минимум не поймёт.
— Ещё бы выбраться, — с набитым ртом покачал головой сержант, — я смогу вздохнуть спокойно только когда мы достигнем пограничных вышек. Это тебя создавали для Внешнего мира. А я тут явно чужой.
— Чужой, говоришь? Чужие тут долго не живут. Жаль, модифицировать тебя поздно. Так, я покемарю полчасика, ты карауль. Потом поменяемся.
И Рифус Гарт устроился на толстенном суку, подложив под голову несколько ветвей с пышной листвой. Дирк Хаулз догрыз свой хлебец и со вздохом уставился в сплошную стену деревьев, увенчанную сплетёнными кронами. Скоро они с капитаном попадут домой, в знакомые с детства полупустынные пейзажи с желтоватой травой и тонкими деревцами, живущими за счёт искусственного орошения. Но Дирк признавался сам себе, что никогда, ни при каких обстоятельствах, даже на смертном одре он не забудет этого сумасшедшего броска в самое сердце запретного мира, мира за Гранью, мира, отторгнувшего людей и отторгнутого людьми, мира, возродившегося после истребительных войн, навсегда уничтоживших прежнюю жизнь. Грозного, величественного и такого настоящего Внешнего мира.

Гарт о возвращении домой не думал, вернее, старался не думать. Он не был суеверен, но хорошо знал, что бывает, стоит начать строить облачные замки из планов и фантазий. Стоит замечтаться о возвращении, о встрече с женой, о ходатайстве за представление Дирка Хаулза к награде...  Судьба не ведает жалости, она всегда играет краплёными картами. То, что ему удалось добыть образцы и не сгинуть в чёрной пасти аномалии, Рифус Гарт уже считал большим успехом. Но расслабляться нельзя. Пусть они пройдут поверху почти до самой границы, там, у рубежа, всё равно придётся столкнуться с парой-тройкой обезумевших волков или варанов, а то и всех вместе. Гарт почти неосознанно потёр старый шрам около уха. Внешний мир не прощает замешательства равно как беспечности. А сейчас всё идёт слишком хорошо, чтобы быть правдой до самого конца. Нет, Гарт не был фаталистом, но знал, что сможет расслабиться, только когда колёса "Орфа" с визгом остановятся у парковки "Красного отдела". Не раньше.

Он спал, и ему снился Внешний мир, но тот, трёхлетней давности, где они с Алби ютились в заросшей лианами маленькой подстанции, выжидая время до возвращения в Ойкумену; ему снилась их та самая, первая настоящая ночь, пусть и под "скеем", но полная взаимной безудержной страсти и неукротимого желания продолжать снова и снова. Именно после той ночи Гарт взял за правило раз в месяц отрываться на полную катушку, добавляя в их с Алби бокалы по паре капель прозрачного секрета из пузатых плодов. Другие за это получали пожизненное, но командир особой бригады сам себя вполне обоснованно считал привилегированной особой и своих возможностей не стеснялся. Он спал и клялся себе во сне, что преодолеет рубежи во что бы то ни стало. Ему было, к кому возвращаться.

*    *    *

— Почти дошли. — Гарт передёрнул плечами, пытаясь отодрать от спины прилипшую от пота футболку. Рукава уже почти насквозь промокли как, впрочем, и вся одежда. День выдался на удивление жарким и душным, гроза могла разразиться в любую минуту. Рифус знал, какие грозы бывают во Внешнем мире, и не горел желанием попасть в бушующий водоворот из дождя, сбитых веток, хлещущих лиан и вперемешку сыплющихся листьев, плодов и крупных, неожиданно холодных капель. И никогда нельзя забывать, что молния может шарахнуть в любое дерево, не разбирая, сидят на нём двое пришельцев из Ойкумены или нет.
Дирк тоже утирал вспотевший лоб. Рюкзак его стал легче почти наполовину, контейнер с ампулами капитан тащил лично, но всё равно от духоты хотелось хватать воздух ртом и переводить дыхание каждые пять минут. Глаза щипало от солёного пота. Ладони взмокли и опасно скользили по и без того скользкой коре. Дирк скосил глаза на напарника. Гарт с чувством сплюнул в стодвадцатиметровую пропасть и сообщил:
—  Надо спускаться. До Грани около полумили, как-нибудь продерёмся. Сейчас так рванёт, что мы ухнем вниз, даже не успев понять, что случилось. Ты ещё не видел здешних гроз, боец, а это зрелище не для слабых духом. Нас просто сметёт с дерева или долбанёт разрядом. Это не шутки. Из Внешнего мира могут сбежать все его жители, но и без них стихия способна уничтожить нас за пару минут. Надевай когти и погнали. По моим расчётам, ещё минут двадцать у нас есть. Вообрази себя сороконожкой.

Ливень застиг их на полпути к земле, заставив в первую минуту опешить от внезапно рухнувшего на них водного шквала. Видимость снизилась почти до нуля, вокруг бушевал воплощённый хаос, сверху летели сломанные ветки, больно царапая спину и затылок, вода заливала глаза и нос, не давая возможности отдышаться. Оба разведчика были вынуждены вплотную прижиматься к дереву, вбивая крючья почти на половину длины. Спуск теперь стал смертельно опасен, но висеть на стволе враскорячку было ещё безрассудней. И они лезли вслепую, медленно, каждый раз рискуя сорваться, стоило лишь замешкаться с крюками. От раскатов грома закладывало уши и мерзко вибрировало где-то внизу живота. "Держись, боец, ещё совсем немного осталось. Только не сорвись. Самому бы не сорваться..." Гарт краем глаза следил за напарником. У Дирка от напряжения вздулись вены на шее, но сержант, закусив губу и свирепо раздувая ноздри, продолжал осторожный спуск, шипя от постоянно лупивших его веток и листьев. "Молодец, Дирк. Ты и впрямь хороший напарник. Жаль, что мы в разных структурах."
Ботинки с хлюпаньем погрузились по щиколотку в пузырящийся от воды серо-багровый мох. Гарт с едва сдерживаемым стоном облокотился о блестящую кору дерева и хрипло выдохнул. Всё-таки они спустились. Дирк сидел рядом и шумно восстанавливал дыхание. На носу у него висела крупная капля дождя.
— Так держать, боец, — пробормотал Рифус Гарт, хлопнув напарника по плечу, — считай, почти прорвались. В такой ливень все местные зверюги, даже если, как утверждает Пирс, они все как один сошли с ума, забьются под первую попавшуюся корягу и носа не высунут. Или, по крайней мере, не смогут бежать и прыгать. Мы везунчики, Дирк, такой фарт выпадает редко. Сейчас отдохнём чуток и вперёд. Полмили осталось...
Дирк Хаулз согласно кивнул, вытянул ноги и откинулся на узловатый сук без листьев. Ничего себе прогулочка. После такого надо не то что две недели дома отсыпаться, а брать отпуск месяца эдак на два и валить на побережье. Кто ему только этот отпуск даст... Руки сержанта до сих пор подрагивали от неимоверного напряжения. Он бросил взгляд на капитана. Тот тоже выглядел измотанным, даром что модификант. Сидит, запрокинув голову, подставляя лицо хлещущим струям, глаза закрыты, только желваки на скулах ходуном ходят. Внешний мир... чёрт бы его побрал.
Внезапно Дирк сдавленно охнул и замер, глядя на свою ногу. На ней висел сине-зелёный пятнистый тритончик, проткнувший ткань и кожу своими... нет, не когтями даже, а выпущенными наружу сквозь скользкую чешую рёбрами, покрытыми оранжевой жидкостью. От места прокола вверх по ноге распространялась нестерпимая жгучая боль. Через секунду тритон с переломленным хребтом улетел вглубь леса, но было уже поздно. Дирку хватило одного взгляда на посеревшее лицо Гарта, чтобы понять: это конец.
— Да чтоб тебя... — одними губами прошептал капитан, судорожно закатывая промокшую штанину напарника. Кожа около ранок приобрела странный зеленоватый оттенок с оранжевыми вкраплениями. Дирк скрипнул зубами. Перед глазами начало мутнеть. Ноги он уже не чувствовал, хотя остальные части тела буквально скручивало от боли.
— Как же ты, Дирк... — Гарт даже зажмурился на мгновение, настолько неожиданной и противоестественной была эта ситуация. Он лучше многих знал, что антидота к яду тритончика не существует. Эти малютки были в чём-то опасней рыжих волков и голодных хвощей. Сержанта била крупная дрожь, он кривился от боли, но поднять начавшие слепнуть глаза всё же смог. Гарт отрицательно покачал головой. Дирк снова вздрогнул всем телом, понимая, что это агония.
— Антидота нет, — тихо сказал командир особой бригады, — его просто не существует.
— С-с-сколько...
— Сутки. Может, двое суток. — Гарт покачал головой и бессильно сжал кулаки. — Медленный паралич. Я такое уже видел. Видел, как таких жертв сжирают заживо все, кому не лень, а те не способны даже голову повернуть. Будучи в сознании.
Дирк одними глазами указал капитану на правый бок. Гарт вытащил пистолет. Последнее милосердие... когда до границы оставалось идти буквально час-полтора... Но он знал, что никаким "коктейлем" он не спасёт Дирка Хаулза, а лишь продлит его мучения. Яд тритона убивал медленно, эта рептилия не была плотоядной, но разработала собственную защиту от разного рода врагов. "Принесло ж тебя потоком с болота, тварь. Одна секунда беспечности и вот... Прости, Дирк. Я не смог тебя уберечь".
— Прощай, — тихо сказал он заходившемуся от боли товарищу, — о Дине я позабочусь.
Дирк молча поднял и опустил веки. Даже это простое движение принесло ему новую волну боли. Рифус Гарт прицелился и выстрелил пограничнику в сердце. Дирк Хаулз дёрнулся и затих.

Рифус Гарт стоял над неподвижным телом, распростёртым на мокром мху. Дождь смывал кровь, растворяя и унося её в неведомые дали. Через десять минут ливень кончился так же неожиданно, как и начался.

*    *    *

Он пробирался сквозь мокрые кустарники и траву, неся на плече мёртвое тело, казавшееся почему-то ужасно тяжёлым, рюкзак и контейнер. Пару раз на него выскакивали оголтелые рыжие волки с изодранными в кровь боками и мутным взглядом; их он укладывал одним выстрелом, даже не задумываясь, на автопилоте, он всю дорогу не выпускал из левой руки пистолет, рассчитывая продать подороже хотя бы свою жизнь. Но время шло, обойма подходила к концу, а он всё ещё был жив, и наконец в лицо ему хлынул свет открывшейся границы, свет, заставивший его зажмуриться и на мгновение ослепнуть. Рифус Гарт сделал ещё несколько шагов и вышел из смертельных лесов Внешнего мира.

"Орф" он обнаружил на том же месте, где и оставил, ливень разметал все ветки, которыми они с Дирком забросали машину, и теперь бронированный внедорожник сверкал свежепомытыми боками. "А судьба умеет шутить. В багажнике неизвестный науке яд, на заднем сидении труп напарника, зато автомобиль как из первоклассной мойки... У тебя, Рифус Гарт, какое-то извращённое везение". Он устроил тело Дирка на сиденье, неосознанно стараясь уложить поудобнее, свалил в багажник всё барахло и с остервенением повернул ключ в замке. "Орф" взвизгнул, потом хрипло зарычал и рванул вперёд, выпустив из-под колёс фонтаны брызг. Гарт вёл машину на максимальной скорости, выжимая из автомобиля всё, на что тот был способен. Дворники бешено двигались, очищая мокрые стёкла. Сейчас Рифусу Гарту были безразличны все видения и эманации нейтральной полосы.

*   *   *

Пограничники Восточного сектора даже не успели схватиться за оружие, как мимо них на полном ходу промчался громадный внедорожник с красными номерами, от колёс до крыши покрытый комьями мокрого пепла. Рифус Гарт направлялся в штаб-квартиру пограничной службы, к командующему Наду Бергу.

*    *    *

— Я за тридцать лет службы, — лицо командующего Берга пошло красными пятнами, — за тридцать лет! Ни разу! Никогда! Слышишь меня, никогда! Не! Терял! Бойцов! И стоило только тебе, щенок, влезть со своими провокациями!... — Над Берг грохнул кулаком по столу, отчего по гладкой поверхности побежали трещины. Гарт молча ждал, пока командующий выплеснет всю свою ярость. Капитан прекрасно понимал, что этот удар предназначался его челюсти.
— Если бы существовала хоть одна миллионная доля вероятности благоприятного исхода, я бы дотащил сержанта Хаулза до Ойкумены. Машину бы угробил, но дотащил бы, на руках бы донёс. Но антидота к яду тритона нет. И я видел последствия отравления. В этой ситуации я сделал, что должен был.
Берг шумно выдохнул и воззрился налившимися кровью глазами на собеседника в мокрой и изодранной одежде.
— Хочешь сказать, не было ни одного шанса?
Гарт отрицательно покачал головой. Над Берг снова изувечил столешницу и подошёл к капитану вплотную. Он был выше Гарта на целую голову и раза в два шире в плечах.
— Тогда скажи мне, сволочь красногалстучная, что смерть моего человека хотя бы была не напрасна.
— Без него я бы не смог исполнить то, зачем шёл во Внешний мир. Это был лучший напарник за все мои вылазки.
— Да тебя под трибунал надо, мразь! — вновь не сдержался старый пограничник. — За убийство!
— Что-то вокруг меня постоянно вертится трибунал, — вполголоса пробормотал Гарт, а вслух произнёс: — Уже ударьте. Полегчает, увидите.
Над Берг шумно засопел, а в следующую секунду в челюсть командиру особой бригады прилетел такой удар, что Рифус Гарт с трудом устоял на ногах. "А ты крепкий старик, что и говорить..."
Немного спустив пар, командующий кулем рухнул в кресло и закрыл лицо руками. Было видно, что смерть сержанта его потрясла. Гарт молча ждал, пока Берг придёт в чувство. "Это ты, Рифус Гарт, терял людей во Внешнем мире. А у старика это первая смерть за всю службу. Ясен пень, он в шоке".
— Чтоб на похоронах я тебя не видел, подонок, — тихо сказал Над Берг, — чтобы духу твоего там не было...
— Я там буду, — покачал головой Рифус Гарт, — он был моим напарником. Я буду присутствовать на похоронах, и хоть десять трибуналов на меня навешайте.
Берг поднял голову и встретился взглядом с запавшими глазами капитана.
— Будь ты проклят, — прошептал он, — ты больше никогда не получишь ни одного из моих бойцов. Пусть твои полулюди переделанные шарятся там, тварь модифицированная. Ты хорошо меня понял, ублюдок?
— Более чем. Но угроза из Внешнего мира не ликвидирована. Вашим людям ещё предстоит сдерживать нашествие варанов и волков.
На этот раз Над Берг выбил Рифусу зуб. В этот момент он до боли напомнил Гарту его прежнего командира Рона Гира.
Слегка успокоившись после этой вспышки, Берг некоторое время шумно дышал, а потом спросил, как выплюнул:
— И как ты собираешься объясняться с его вдовой?
— Объясняться будете вы, — снова покачал головой Гарт, — а вот как, я сейчас расскажу...

— Ты всё рассчитал заранее, — потрясённо пробормотал командующий Берг, выслушав капитана, — да как это...
— Я не мог исключать ничего, как вы понимаете. И стрелял я именно с таким расчётом.
— Убирайся, — Над Берг отвернулся, не в силах больше смотреть на это лицо, — надеюсь, на похоронах я тебя увижу в последний раз. Убирайся, пока я тебе всю челюсть не свернул...
Гарт молча вышел, завёл "Орф" и рванул с места в направлении комплекса особой бригады.

*    *    *

Гельт Орс смотрел и глазам своим не верил.
— Вы... Когда вы вернулись?
— Вчера вечером. Ночь проторчал в карантинном отсеке.
— И... как прошла ваша... м-м-м... поездка...
— Почти так, как я и рассчитывал, — капитан сел в кресло и начал что-то строчить в планшете, — за малыми исключениями. Вот. Ознакомьтесь и распишитесь. С этого момента вы возвращаетесь к своим прямым обязанностям. А работы сейчас у вас будет очень много. Вы свободны.
Секретарь Отдела мелко закивал. Вид Рифуса Гарта отбивал у него всю охоту задавать вопросы. Капитан словно вернулся с того света, настолько измученным и осунувшимся выглядело его лицо, а одна скула была заметно краснее другой. Даже стеклянные глаза моргали чаще обычного. Гельт Орс вышел из кабинета, стараясь ступать неслышно, и засеменил прочь. Его не отпускало тягостное предчувствие какой-то большой беды.

— Риф! — Алби, не сдержавшись, шумно разрыдалась, пряча голову у него на груди. Она дар речи потеряла, когда экран видеосвязи ожил и на нём отобразилось лицо её мужа.
— Ну всё, всё... — он гладил её по плечам, сам до сих пор толком не понимая, что выбрался из мясорубки Внешнего мира. — Всё, не плачь. Успокойся. Всё нормально. Я же говорил тебе, что не по зубам этому лесу. Всё, Алби, вытри слёзы, вечером я тебе всё... — он замялся на секунду, — всё расскажу.
— Ты... нашёл?..
— Да, — он кивнул, — эта дрянь сейчас в стат-боксе. Ну перестань плакать. Бери пример с Пирса.
Пирс Трей, конечно, не заливался слезами, но вид имел крайне потрясённый. Неожиданное появление капитана оказалось для него сродни грому среди ясного неба, хоть Гарт и предупреждал его, что они с Дирком взяли образцы и уже продвигаются в сторону Грани.
Алби немного успокоилась, выровняла дыхание и только нервно ломала пальцы. Её до сих пор трясло.
— Трей, свободен, — бросил капитан, и Пирс, коротко кивнув, вышел. Ни к чему ему быть свидетелем встречи Алби с её мужем. Лейтенант Трей умел учиться на своих ошибках.

Но едва только глаза девушки высохли, как на экране возникло бледное и заплаканное лицо Дины Хаулз.

— Разрешите войти, господин капитан? — Глаза и нос Дины покраснели от слёз, губы дрожали, а пальцы до белых костяшек сжимали мигающий планшет.
— Заходите. — Держать в руках себя Рифус Гарт умел, вот только чего это ему стоило. Алби отодвинулась к дальней стене, непонимающе глядя на Дину Хаулз. Было видно, что молодая женщина на грани нервного срыва. "Что случилось, господи? На ней лица нет..."
— Господин капитан... — Голос Дины сорвался, и она разрыдалась прямо в кабинете. Гарт вынул из ослабевших пальцев планшет и пробежался глазами по строчкам. Губы его на секунду сжались в ниточку, лоб прорезала глубокая морщина.
— Мои соболезнования, Дина. Я предоставлю вам отпуск на столько дней, сколько вам потребуется. Мне очень жаль.
— Там... — Дина глотала слова, шмыгая носом, — там сказано... на учениях... какой-то нарушитель... господи, Дирк...
"Матерь Божья! — похолодела Алби, не в силах оторвать глаз от заплаканной подруги, — Дирк..." Она вдруг поняла, что так и не спросила Рифа о его напарнике. Неужели...
— Дина, я соболезную вам всей душой, — Гарт осторожно приобнял рыдающую женщину за плечи, — это ужасно... Прошу вас, с завтрашнего дня возьмите отпуск, ничего с вашей работой не случится. Я... очень вам сочувствую.
— Вы очень добры, — прошептала Дина Хаулз и подняла покрасневшие глаза, — вы знали Дирка?
— Нет, — покачал головой Рифус Гарт, — я не был знаком с вашим мужем. Но я хорошо знаю его командира, Нада Берга. Командующий Берг высоко ценил сержанта Хаулза и отзывался о нём очень лестно. Я уверен, смерть Дирка Хаулза это просто чудовищное стечение обстоятельств...
— Чудовищное... — Дина икнула и медленно осела в кресло. Алби смотрела во все глаза, боясь сделать лишний вздох. Значит, Дирк умер... и Гарт даже не может сказать его жене правду об этой смерти. Господи ты боже...
— Дина, я могу просить вашего разрешения нам с женой присутствовать на похоронах? Алби ваша подруга, а мне необходимо увидеться с командующим... хоть и не думал, что по столь трагичному поводу.
— Да, конечно, — плечи женщины ходили ходуном, — конечно...
— Прошу вас, отправляйтесь прямо сейчас домой и отдохните. Вам есть, к кому пойти?
— Да... Благодарю вас... — Дина встала, пошатнувшись, и неверным шагом вышла из кабинета, прижимая к груди планшет с уведомлением о смерти сержанта Дирка Хаулза от пули неизвестного нарушителя границы.

— Что это значит? — У Алби дрожали губы. — Дирк Хаулз погиб?..
— Да, — глухо бросил капитан, — погиб. Почти на самом рубеже, нам оставалось пройти полмили максимум.
— Как он умер?.. — Господи, бедная Дина. Она так и не узнает правды, хотя заслуживает её больше всех.
— Я застрелил его. — Светло-карие глаза смотрели на Алби в упор. Девушка потрясённо охнула и закрыла рот ладошкой.
— Он...
Гарт продолжал смотреть не мигая. Алби очень медленно выдохнула. Понимание обожгло её изнутри, будто она залпом выпила стакан этой чёртовой настойки.
— Он... он сам просил об этом?
— Ты у меня умница, — вздохнул капитан и зажмурился на мгновение, — схватываешь на лету...
— Но почему?
— Тритон. Мы попали в грозу, а ты помнишь, какие там грозы. Вот водой и принесло болотного тритончика, мелкого, он был не в силах сопротивляться потоку. А мы только слезли со ста двадцати метров и устроили привал. Расслабились... непростительно расслабились!.. — Гарт сжал кулаки. — Тритона вынесло прямо на ногу Дирку, и он выпростал свои сучьи рёбра наружу. Ну и... всё. Противоядия не существует. Не разработали пока... Я не мог дать ему умереть такой смертью. Мы говорили с ним об этом ещё в самом начале. Я не смог спасти своего напарника... — Рифус Гарт отошёл к окну, чтобы Алби не видела его исказившегося лица. — Завтра похороны. И мы там будем. Я должен отдать ему последний долг.
Алби только платочек теребила, кусая губы. Дирк. Такой здоровенный, такой мощный, он казался высеченным из самого прочного камня... и его убил какой-то тритон. Как это... несправедливо. Неправильно! Девушка шмыгнула носом. Гарт обернулся.
— Ты видел её лицо? — прошептала Алби, глядя в неподвижные глаза. — Ты видел её лицо?
— Да.
— Запомни его. Так выглядит женщина, потерявшая любимого человека. — Внутри Алби словно сжалась какая-то пружина. — Запомни, как это выглядит, Рифус Гарт.
— Алби, мне тоже тяжело. Дирк прошёл со мной весь маршрут и был прекрасным напарником. Мне больнее стократ, девочка моя, хоть, может, этого и не видно. Я знаю, о чём ты думаешь. Но я говорил Бергу, скажу и тебе. Его смерть не была напрасной. Это звучит ужасно, но его смерть не была напрасной. Без него у меня ничего бы не вышло. Я не добрался бы до этой гнили в одиночку. — Он подошёл к девушке вплотную. — Дирк Хаулз успел стать моим другом. Мне тоже больно терять друзей. А теперь... Иди домой и отдохни. Мне ещё предстоит визит к канцлеру. Пора доложить ситуацию в верхах.
— Пожалуйста, — Алби схватила его за руку, не поднимая головы, — пожалуйста, возвращайся пораньше. Я тебя очень прошу...
— От канцлера сразу домой. Обещаю. Знала бы ты, как я по тебе соскучился. А теперь надо заняться делами. Иначе я опять вернусь заполночь. Всё, иди. Нет, сначала иди ко мне.
Он прижал её к себе так сильно, что девушка непроизвольно охнула.
— А теперь по местам. Клянусь, я ни минуты лишней не задержусь в министерстве.

*    *    *

Канцлер слушал, не отрывая взгляда от последней визуализации Дора. Зрелище тёмного пенного пятна посреди девственных лесов заставляло лысого толстячка поминутно промокать лоб платочком. Глава министерства специальных служб правительства был неподдельно шокирован.
— И вы... вы хотите сказать, что эта патология...
— Звери бегут сюда, господин канцлер. Они сходят с ума и бегут. Им некуда больше деться. Я видел аномалию вблизи. Она обладает разрушительной силой. И эта сила не будет считаться ни с чем, ни с Внешним миром, ни с нейтральной полосой, ни с Ойкуменой. Это гибель всему живому, господин канцлер. И я обязан выяснить, что это за дрянь, и уничтожить её. Для этого я выходил во Внешний мир. Я смог взять образцы для исследований.
— Образцы? — У канцлера даже рот приоткрылся.
— Да, господин канцлер. Если пожелаете, я их вам покажу.
— Вы что, притащили сюда, в министерство, дрянь из Внешнего мира?! Вы совсем рехнулись, Гарт? Не надо мне этого, я вам верю, я... я вижу на экране... господи, да что же это творится... Вы точно уверены, что эта штука угрожает Ойкумене?
— Я дам отрубить себе руку. Любую.
— Пафос вам не к лицу, капитан. Что ж... Вы всегда принимали решения самостоятельно, и эти решения были верными. Что вам потребуется для ликвидации угрозы?
— Всего лишь две санкции, — Гарт наконец позволил себе лёгкую полуулыбку, — первая: финансирование исследовательского проекта, причём очень масштабного...
— Это понятно, — отмахнулся толстячок, — когда это вы денег не просили. А вторая санкция?
— О. — сказал Гарт. — Это намного интереснее...

*    *    *

— Канцлер тебя принял? — Алби уже немного пришла в себя после нескольких часов занятий любовью. Смерть Дирка так потрясла её, что она мёртвой хваткой вцепилась в мужа, не отпуская даже на пару минут, пока не обессилела окончательно. Ей необходимо было вновь и вновь убеждаться, что Риф всё-таки вернулся. Живой.
— Да. Ещё бы он меня не принял. И принял, и выдал кучу санкций и допусков на всевозможные действия и мероприятия. Завтра после похорон я наведаюсь в твою альма матер. У меня даже для этого ордер есть.
— В Институт? — Алби округлила глаза. — Но зачем?
— Изымать мозги для изучения этой дряни из леса. Я задействую всех, любовь моя. Всех, до кого дотянусь, а у меня длинные руки. Я найду способ обуздать это безумие. И твои бывшие коллеги мне в этом помогут. Ректор может сколько угодно орать, что он подчиняется министру образования и науки, подпись канцлера обычно действует отрезвляюще. У меня карт-бланш на любые действия, Алби. На любые, вплоть до. И у меня уже есть проработанный план. Но это завтра. А сейчас предлагаю продолжить. Я и так целых пять минут потратил на болтовню.



Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/13/1900