Кенарь миротворец

      
     Звонок в дверь. Открываю - сосед, насупившийся, хмурый, а в руках чемодан.
     – Привет, Васильевич. Что случилось? Уж не болен ли?
     Сосед потупил взгляд.
     – Из дому ушёл.
     Так начался наш странный разговор.
     Да, Иван Васильевич Петров ушел из дому. Как он мне заявил: «Ушел впервые и навсегда». А поскольку идти ему было некуда, жить он решил у меня, правда, я  об этом ещё не знал.
     – Заходи.
     Сосед, войдя, снял обувь, влез в дежурные тапочки, загнал в угол чемодан и прямиком в кухню. Понятно. Я в холодильник: по такому случаю известно, что порядочные люди делают - коньяк на стол, лимончик, колбаса. Иван Васильевич, наблюдая, незаметно сглатывал слюну. Ясно - голоден мужик.  Соседа своего я, в общем-то, знал неплохо и понимал, вряд ли он решится покинуть семью, разве что случилось  нечто абсолютно серьёзное. Куда он уйдёт от Маришки. Порой вредная она - да. Занозистая - тоже  есть. Однако как семью держит, вон какие ухоженные у неё и трое сыновей, да и сам Ванечка, как она его при людях величает. Нет, что-то здесь не так. Иван Васильевич мухи не обидит. Всё что зарабатывает в дом, никаких тебе заначек. Правда, Васильич, порой зануда, водится за ним такое. Хотя это как посмотреть. Он любое событие, любой самый мелочный вопрос сначала где-то там у себя в голове оценит, прокрутит, потом и резюмирует: «Значит, так. Во-первых…» Эта фраза его визитка, без неё - ни, ни. И, кстати все, о чём он говорит, в этих своих «первое, второе и третье», всё разложено по полочкам, всё логично. И, если он что-то предсказал, как правило, то и сбывается. Душой Иван Васильевич хорош. Любит музыку, хлебом не корми, дай романс или оперу послушать. Глазки прикроет, в такт музыке головой покачивает, а на лице блаженная, добрая улыбка. Детишек любит безумно, поздние они у них с Маришкой, уже после тридцати пяти на свет появились. Сначала думали без детей останутся, но потом один за другим в три года три крепыша родились. Больше решили  судьбу не испытывать, хотя девчонку и не прочь иметь. Но года… 
     Вот такие у меня соседи.
     Налил я коньяк, выпили по одной.
     - Рассказывай, Ваня, что там у тебя случилось?
     Ваня глаза опустил, плечики сжал. Помолчав, начал свой невесёлый рассказ.
     «Всё непросто, трудно говорить, но попробую. Знаю, мужик ты свой, поймешь. Так вот. Всё началось с ёжиков. Да, с простых лесных ежей. Когда пацанам было от двух до четырёх, принесла жена домой двух ёжиков. Подружки где-то подобрали этих несчастных животных. Дело такое, дело серьёзное, я прикинул, подумал и говорю: «Значит первое. Парни на троих двух ежей не поделят, будут проблемы. Во-вторых. Ежи гадят, по ночам топают, а значит, спать мы не будем. Третье. Кто их кормить и обслуживать будет? Вы же все заняты, а значит, этой жертвой буду я. В четвертых…» А Маринка сразу: «Достал ты нас своими причитаниями. Ежи будут жить у нас и всё тут».
     Словом, вот как я сказал, так всё и было. Ежей в тот же день пацаны чуть не порвали - делили всё. Ночью это стадо носилось по квартире, не догонишь. Мои спят, всё им нипочем, пушкой не разбудишь, а я не могу заснуть когда в доме непорядок.  Мучился, мучился, но неделю продержался, затем, договорившись с завучем соседней школы, снёс ежей в школьный зооуголок. Мальчишки в рёв, где, мол, наши ёжики, кричат. Жена скандалит: «Верни ежей!!!» Еле отговорил бежать в школу, а пацанам сказал, за ежатами мамка пришла. Поверили. Хоть и малыши, но поняли - ежиху-мать нельзя ослушаться.
     Только налаживаться жизнь началась, бах, мои парни трёх котят несут. Где, у какой помойки они этих несчастных подобрали, не знаю,  но выглядели кошаки отвратительно. Маришка их в ванну и давай намывать. Визг, писк. Выносит котят чистенькими, и в моё любимое полотенце завернутыми. Ну, я, как водиться, прикинул и заявляю: «Во-первых, эта шантрапа хуже ежей будет, те хоть топали по ночам, а эти всё подряд рвать будут. Судя по экстерьеру, они дворовые, а значит, в генах привычки ходить в лоток, нет, значит, туалетом для них будет вся квартира. Во-вторых…» Мариша сразу в бой: «Отец, замолчи! Коты самые безобидные существа. Жить будут у нас, точка!» Молчи, так молчи, и всё пошло, поехало, как я и предвещал. Котят назвали, поделили между ребятами, те не нарадуются. Дальше - царапины, порванные шторы, разодранные подушки, перевёрнутые в шкафах вещи, ну и, конечно отвратительный запах всех кошачьих дел. Как я и говорил, в лоток они заходили только лапки потренировать, а дела свои делали там, где нравилось.  От аромата дезодоранта вперемешку с кошачьими испражнениями, в квартире дух стоял хуже, чем в дореволюционной пивнушке. Непорядок! И я ведь предупреждал, беспородные котята, дикие, не привыкшие к домашнему уюту. И вот через неделю смылись они всем своим выводком, улизнули, видимо в  приоткрытую входную дверь. Я только к ним привыкать стал, накупил игрушек, пуфиков разных, с кормом разобрался. Конечно, пацаны мои были расстроены, слов нет. За два дня мы семьёй все дворы в округе осмотрели, нет котят и  всё тут. И как ты думаешь, кто крайним стал в этой ситуации? Правильно! Я!  Жена почему-то была уверена, что это я их куда-то свёз, и дети кричат:
«Папка, верни котят!!!» Вот так-то. Только через полмесяца успокоились.
Дальше были кролики, черепашка, барсучёк, кого только не перебывало в квартире. Я только начинаю: «Во-первых…», дети в слёзы, жена в рёв: «Опять!!!» Что ж опять? Я ведь просто хочу рассказать, что будет и как будет, а они видишь, как реагируют.
Одним словом помаленьку мы врагами становились.
     И вот, в доме появился пёс. Не просто псина беспородная или мерзко мелкая. Ни какие-нибудь «бишоны», «грифоны» или «терьеры», нет. Появился щенок ротвейлера: миленький такой, чистенький, аккуратненький - жена принесла. Вся моя семейка сидит и молча на меня смотрит, мол, где твои «первое, второе и третье». Нет, думаю, промолчу.
     Промолчал.
     Через пять месяцев, этот малыш весил уже за тридцать кило, в холке был почти шестьдесят сантиметров. Справиться с этой псиной мог только я. Ел пёс всё, что давали, сметал миску за минуту. Съест, облизнётся и ко мне, рычит – значит, на прогулку собрался. Глаза, злые, попробуй ослушаться. Хочешь, не хочешь, шапку в руки, намордник на псину, поводок в две руки и вперёд. А там ещё лифт, с соседом не поедешь, пес, если рявкнет, так и в штаны наложить можно со страху.  Выбрался из подъезда, уж и не видно, кто кого на прогулку вывел, я пса, или он меня.
Сильный, резкий. Эти пять месяцев пробежали для меня как пятнадцать  на фронте, день за три. Одно хорошо, похудел я за это время, стройным стал.
Но вот с Маришкой опять разлад. Почему говорит, когда я пса принесла, ты мне ничего не сказал, не предупредил, что он таким страшным станет, огромным, да ещё кусачим. А разговор этот состоялся после того как наш пёсик погонял Маринкину подругу на кухне. Погонял, чуток руку прикусил, юбчонку надорвал, ну и так по мелочам на неё порычал. Подруга в обморок, ротвейлер в сторону, мол, больных не трогаем. Та скорее на ноги, умчалась сама не своя, и Марине по телефону такого наговорила, такого выложила, при людях повторять стыдно. Так вот, жена  меня и отчитывает: «Почему ты мне не сказал, что это страшная псина? Почему, и всё тут».
А что я скажу? Скажи я тогда что-либо против, уже тогда мой чемодан за дверью бы стоял. А не сказал, что опасно брать такую собаку в дом, опять не прав, опять виноват. Просто парадокс, а не женщина. А впрочем, они все такие. Ладно.
     Надо было что-то делать.
     Иду на ближайшую парковку, ребятам предлагаю пса для охраны,  причём бесплатно предлагаю. А там неделя как охранный Тузик сдох. Возьмём, говорят, веди свою шавку. Привожу. К будке пристёгиваю ротвейлера и домой. Думал, сбагрил.  Но не тут-то было, через пару часов прибегает охранник: «Забирай свою псину - полгаража разнесла». Говорю: «Вы же братцы сами просили охранного пса, а теперь на меня хотите повесить грехи его первого дня дежурства. Нет, так дело не пойдёт, не заберу». Взмолился парень: «Забери, богом прошу, нет у нас к тебе претензий!» Пришлось забрать. А псина злопамятная и уже дома,  после ужина, так сказать на сытой желудок, пару раз цапнула за ногу, и я понял почему. Понял, но промолчал - как бы хуже не было. Домашние в тот день все по комнатам, за закрытыми дверьми сидят, ждут что же дальше. Ну, а что дальше, звоню друзьям. Подсказали, под Дмитровом в Подмосковье Центр подготовки кинологов, там собаку могут взять, но просить надо, а может и денег дать. Не поленился, проехался к этому центру. Пару часов вокруг высоченного забора дефилировал, нашёл дежурного, его с полчаса уговаривал найти мне того кто старшим у собак работает. Намекнули, начальник ветслужбы вопросами отбора  собак ведает. Ещё час рассказывал этому спецу, какой у меня хороший пёс. Убедил. Веди, говорит, пса своего, так и быть возьмём. Эх, если бы я догадался взять с собой собаку, все мучения уже и закончились, а так пришлось ехать  две сотни километров домой, и на следующий день, взяв старшего и среднего моих ребят, привез ротвейлера в кинологический центр. Врач говорит, - «Берём вашего кобелька женихом к нашим девочкам, уж больно красив ротвейлер», и вызвал кинолога. Подошел небольшого росточка сержант, взял поводок в руку и всё… Я впервые увидел, как с собакой обращается настоящий специалист своего дела. Думал, псина сопротивляться будет, скулить, рваться домой. Как бы ни так, пёс мгновенно, своим собачьим чутьём понял кто его новый хозяин и безропотно, даже, как мне показалось, с удовольствием, подёргивая обрубком хвоста, пошёл к вольерам. Я так понимаю, догадалась наша псина, к сучкам  ведут, умная собака. Мы с ребятами, проводив ротвейлера  взглядами, пошли к машине. Домой ехали в подавленном  состоянии, и уже подъезжая, мои орлы разревелись, разрыдались, видите ли, жаль собачку им. Да и у меня на душе как-то плохо было. Однако дело  сделано.
     Пока мы ездили, жена привела в порядок квартиру, ужин приготовила, даже бутылочку вина на стол поставила. Поужинали, бойцы мои спать пошли, ну а мы с супругой сели обсуждать, как жить дальше. Всё шло мирно, однако через полчаса Маришка вновь к собачьим проблемам вернулась. На сей раз ей показалось, что собака нужна в доме, а я виноват в том, что сидит наш ротвейлер где-то в вольере и воет, и мы тут по нему все плачем. «Это всё ты! Ты виноват».
     Спорить не стал, вижу,  бесполезно. Ушел, лег в гостиной на диван. Не спал всю ночь, а утром собрал вещички и… Короче, можно денёчек у тебя побыть, а завтра квартиру сниму и уйду».
     Я помолчал, а что тут скажешь, выговорился человек и ладно, но по глазам вижу, никуда он не денется, излил душу, да и ладно.  Налил Ване ещё рюмашку, посидели, помолчали.  Вдруг звонок. Снимаю телефонную трубочку.
     – Сергей Алексеевич, мой у вас?
     Маришка звонит. Вот и критикуй женщин. У неё что, чутьё такое, иль она слышала, что её Иван исповедь закончил. Откуда она узнала, что у меня он сидит? 
Вот женщина!
     Я молчал.
     – Да знаю, у вас он, пусть домой идёт, мы ему тут подарок сделали, и ребята тревожатся, что папки долго нет дома. Пусть идет, скажите ему.
     Смотрю на Ивана Васильевича, чувствую, понимает, что Маришка его звонит, молчит, тревожно на меня смотрит. Я что-то буркнул в трубку, кашлянул, отошел от телефона.
     – Что, она?
     – А ты сомневаешься? Конечно она. Давай, Ваня, домой пора, поздно уже. Они там тебе подарок сделали, ждут. Ребята за тебя переживают.
     Ваня, встал, потоптался на месте, говорит: «Пошли вместе, одному боязно так-то…»
     – Да без вопросов.
     Дверь была открыта. Мы прошли через прихожую к кухне. А там вся семья плечом к плечу стоит перед столом. Старший мальчик говорит: «Во-первых, папка, мы тебя все очень любим!», средний продолжает: «Пап, во-вторых, мы тебя никогда не обидим и из школы будем только пятерки приносить». Младшенький продолжает: «В третьих, папочка, не переживай ты так за этого ротвейлера, мы тебе кенаря дарим, ты ведь любишь песни, он говорят, очень хорошо поет…»
     Семейка расступается, и мы видим на столе небольшую птичью клетку, а в ней желтенький комочек, это и есть тот самый,  поющий кенарь. Смотрю, а Иван в шоке, онемел, в глазах слезы и  какая-то гримаса, вроде как улыбка на лице. Чувствую, вот-вот расплачется мужик. Маришка тоже поняла,  надо выручать мужа.
     – Ванечка, а почему он не поёт? Продавец говорил, что поёт он всегда и очень красиво. Как ты думаешь.
     Ваня присел на табуретку, снял кепку, вытер вдруг резко выступивший на лице пот и говорит: «Ну, во-первых…»
     И тут происходит невероятное. Кенарь  запел, сначала тихонько, вроде мобильника в соседней комнате, затем громче и громче. Клювик открыт, головка чуть приподнята. А звуки, звуки… Какие прелестные звуки издавало это маленькое существо. Здесь и очаровательные трели, и  некие россыпи звоночков, звуки бубенчиков и мелодичность флейт. Это была музыкальная композиция, чарующая и успокаивающая, привносящая мир и уют в это суетной дом.
Слушая пение кенаря, я прикрыл глаза и на минутку забыл  и  Ивана  с его проблемами, и  его семейство. Пение кенаря завораживало, было прекрасно,  изумительно. Нельзя сказать, что  я не слышал подобного никогда, но видимо это была примиряющая песнь, причём песнь в нужное время и в нужном месте.
     Я понял, моя миссия исчерпана, можно с миром идти домой. Ещё раз глянул на соседей. Семья сидела за столом вокруг клетки с кенарем, и  слушала его распевы.
     Ну что же, мир этому дому.
     Кстати, кенаря назвали Мириком.
     Вы поняли, конечно, почему?