По следам Робинзона 1

Посвящается молодёжи,стремящейся к открытию новых горизонтов, и перезрелым домоседам, гнездящихся возле престарелых родителей, и боящихся свежих ветров свободы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

НА БОРТУ "АРИАДНЫ"

Итак, я покинул остров, на котором провёл много лет.  Попав на судно, поневоле первое время я сторонился всех. После стольких лет одиночества,  казалось, что все взгляды направлены на меня, и разговоры на судне идут лишь обо мне. Возможно, так оно и было, однако капитан, образованный и рассудительный  человек, поселил меня в отдельной каюте, и дал распоряжение не беспокоить  без надобности. Я запёрся в своем убежище, редко появляясь на палубе, и никто  не досаждал мне расспросами о моём пребывании  на острове. Наконец, я  отважился обедать в кают-компании.
 Благодаря хорошему столу, и прекрасному винному погребу корабля, мой закосневший язык мало – помалу стал выполнять свои прямые функции. Я стал обмениваться со своими спутниками впечатлениями от морского путешествия, лишь  осторожно касаясь темы  пребывания на острове. Мои попутчики без всяких на то просьб с моей стороны   рассказывали о себе, о событиях в Англии, произошедших за последние годы. Следуя их примеру, я невольно поддерживал беседу, но, поскольку мой рассказ  ограничивался описанием   приключений, то в короткое время моя одиссея была известна на судне всем.
Корабль следовал своим курсом, и я чувствовал  волнение, испытываемое перед встречей с  родиной. Прошедшие годы стёрли многое в моей памяти, однако отчётливо помнились картины  детства: родители, наш ухоженный садик за окном, и  друзья.  Я сгорал от нетерпения ступить на родимый порог, но меня пугала мысль о том, что моих родителей, возможно,  уже нет в живых.  Предаваясь  воспоминаниям, я не  забывал  вести ежедневные записи. Капитан подарил мне  толстую тетрадь в клеёнчатом переплёте. Я  открыл её,  и на первом листе вывел:   «15 ноября 16…. года, я, Робинзон Крузо, подданный  Английской короны,  начинаю новый дневник на борту трёхмачтового корабля  «Ариадна», идущего под английским флагом» Далее я занёс в тетрадь все произошедшие за последнее время события.
За столом кают  – компании  все были внимательны ко мне, однако мои просьбы ограничивались передачей за столом напитков и столовых приборов, а так же желанием услышать о переменах, произошедших в Старом свете. В одном из своих  застольных повествований  я упомянул о таинственной пещере на острове. Один из моих спутников, мистер Сторм, задал  вопрос,  была ли она  обследована мной.  Я ответил, что собирался это сделать. Мистер Сторм, ничего не сказав, внимательно посмотрел на меня. Однажды он застал меня на палубе, и поинтересовался,  вёл ли  я дневник на острове, и услышал   подтверждение  своей  догадки. Продолжая беседу, мой попутчик спросил, достаточно ли я мыслю в картографии. Я  ответил ему, что любой моряк должен разбираться в подобных вопросах. Более того, сказал я, мной  составлена карта острова, вместе с  упомянутой пещерой, которая так заинтересовала моих слушателей за обедом.
При этом ответе глаза моего собеседника заблестели. Мистер Сторм предложил  свои услуги в публикации моих дневниковых записей,  обещая при этом хороший гонорар,  однако что-то мешало мне принять это предложение.  Мой собеседник не стал настаивать, и, пожелав мне доброй ночи, удалился в свою каюту.


ТАИНСТВЕННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

Я остался на палубе. Дул свежий ветер, срывая с тёмных волн белые клочья пены. Солнце стояло  у самого горизонта, становилось свежо. Вахтенный офицер предложил мне горячего чаю с ромом, но я, поблагодарив, направился в свою каюту.
Подойдя к  двери, я почувствовал, что кто-то недавно заходил ко мне. Действительно,   в  каюте явственно виднелись  следы осмотра. Моё воображение рисовало зловещие картины. Надёжно запершись изнутри, я разделся и лёг в кровать, вспоминая события прошедшего дня.
«Вероятно,  –    думал я,   – кто-то заинтересовался моим дневником, или чем-то ещё. Но чем может бедный узник неизвестного острова привлечь к себе внимание?»
С этими  тревожными мыслями я заснул. Среди ночи узкая полоска света под моей дверью показала, что рядом кто-то ходит, а повернувшаяся дверная ручка подтвердила мою догадку.
Утро выдалось ветреное, но ясное. Корабль уверенно держал курс, оставляя  пенящийся кильватерный след. Дельфины, обгоняли судно, время от времени грациозно выпрыгивая из воды. Рулевой матрос,  ирландец, с трубкой в зубах, широко расставив ноги, держал штурвал.  На палубных шезлонгах, укутавшись в пледы, отдыхали пассажиры.  Эта картина наполняла душу спокойствием, и вплоть до самого вечера ничто не напоминало о событиях минувшей ночи. За столом мои приятели шутили, и я вглядывался в их лица, пытаясь разгадать, нет ли среди них таинственного посетителя моей каюты.
   «Послушайте,  –  обратился один из моих спутников к мистеру Сторму, – вы владеете довольно крупным издательством, так почему бы вам не опубликовать приключения мистера Робинзона? Получится  весьма увлекательный роман!»
 Не спеша, обрезав кончик  сигары, и раскурив её, книгоиздатель ответил, что  сделал мне подобное предложение, и ждёт моего решения.
Вскоре  ужин закончился, и все, распрощавшись, разошлись по каютам. Однако прежде чем отправиться к себе, я  решил зайти к капитану: «Господин капитан  – начал я.  –  Мне кажется, было бы весьма  благоразумным просить вас оказать мне небольшую услугу, и взять на хранение мои дневники и карту острова».
 Капитан внимательно взглянул на меня, затем, отвернувшись и глядя в иллюминатор, долго курил сигару. «Разумеется, друг мой,  – сказал, наконец, он. –  Однако что послужило причиной вашей просьбы?»
Я рассказал вкратце о  своих сомнениях, на что капитан ответил, что одобряет мои действия.   
–  Ваши вещи целы?  – поинтересовался  он.
–  Какие вещи могут быть у человека, жившего на необитаемом острове?    
–  В таком случае, доказать что либо невозможно. Возвращайтесь  к себе, а в спутники получите надёжного матроса, который сейчас  недомогает, и не может стоять вахту.  Я хожу в плавание с ним добрый десяток лет, и отвечаю за него, как за самого себя. И помните, –  добавил капитан,  – о том, что вы мне дали документы  – никому ни слова!

 ПОПУТЧИК

В смятённых чувствах я вернулся в свою каюту. Мой верный спутник, обезьянка по имени Квин, которую я захватил с острова, бросилась ко мне на шею. Я зажёг керосиновую лампу, и раскурил трубку с превосходным табаком, подарком капитана.
   «Ариадна» была подвержена боковой качке, однако для  бывалых моряков это были пустяки, и я с наслаждением затягивался табаком, глядя через иллюминатор на последние лучи заходящего солнца. Моё беспокойство совсем улеглось, и я собрался  ложиться спать, как внезапный стук в дверь   заставил меня насторожиться. Я подошёл к двери, и  отпер её. В каюту вошёл матрос. Это был человек среднего роста и крепкого  телосложения, с обветренным лицом и грубыми руками простого моряка. На руках у него, прижавшись, сидела маленькая обезьяна.  Извинившись за поздний визит, Вилли, так звали моего гостя, сообщил, что его направил ко мне капитан, и что он постарается не доставлять своим присутствием никаких неудобств.
– Капитан не объяснил, почему он направил вас ко мне?
– Капитан сказал, что вы нуждаетесь в обществе надёжного человека, каким, видимо, он меня считает. При необходимости я буду обязан прийти  к вам на помощь, а так же развлекать вас, если вы захандрите в пути,  –  добавил  он, улыбаясь.
–  И чем же вы меня можете развлечь?  – заинтересовался я.
–  Чем угодно! 
И мой новый сосед вынул из кармана матросской куртки флейту, и  исполнил довольно приятную мелодию. Крошка Дэйси,* сидевшая рядом с нами, при звуках флейты начала строить забавные рожицы, затем, прыгнув на пол, исполнила движения, которые, при известной доле фантазии, можно было принять за танцевальные.
– Теперь вы сможете добывать пропитание на берегу, давая уличные представления, – подсказал я Вилли.
 Впервые за время путешествия моя каюта огласилась весёлым смехом. « В каком городе вы проживали?»  – обратился ко мне попутчик. Я ответил, что   жил в западном предместье Ливерпуля, и подробно описал нашу усадьбу. Взгляд Вилли сказал мне, что он  определённо что-то знает.
« Откуда вы родом?»  – в свою очередь поинтересовался я.
Мой собеседник ответил, что мы земляки.  «Нельзя ли узнать, что изменилось в нашем городе, и знакомы  ли вы с моими родителями?»
Мое нетерпение можно было понять, и Вилли, вздохнув, ответил, что в городе не произошло ничего такого,  что могло поразить меня. «Однако  – продолжал он,   – получилось так, что я знаю вашу матушку. Она вдова».
 При этих словах моё сердце невольно сжалось; не говоря ни слова, я вышел из каюты и направился на палубу. Опершись на фальшборт, я предался горестным мыслям. Сцена из моего детства вдруг ярко представилась мне.  Я играл с ватагой ребятишек невдалеке от своего дома, когда группа цыганок проходила мимо. Одна из них, улыбнувшись,   протянула  руку. Как зачарованный, я положил ей в маленькую смуглую ладонь монету, подаренную мне родителями. Взяв меня  за руку, цыганка  проговорила: «Вижу остров в далёком море, который будет долго держать тебя. Будешь там и царём, и простолюдином. Ты покинешь этот остров, но остров не покинет тебя. Бойся человека без пальца на левой руке».
Сейчас эти слова были наполнены смыслом, и мрачные предчувствия  стеснили мою грудь.

Дэйси - маргаритка (англ)


http://www.proza.ru/2016/10/19/2216