Моя последняя публикация

Это, наверное, будет моя последняя публикация. Это стихотворение я написал давно.
Мне некуда спешить.
Никто меня не ждет…
Поля тетради,
Росчерка не бойтесь.

Рука спокойна.
Там, внутри, не жжет.
А мысли, по порядку
В рифму стройтесь.

Мне некуда спешить.
И незачем решать
Проблему с переменой
 биоритма

Как лучше было:
В суматохе жить,
Иль как сейчас!
Ефремов, это бритва!

Уравновешен,
То есть, я пустой.
Пустоты обе
Просто равновесить.

Мудрец сказал:
 Мгновение, постой!
А я скажу: не стоит…
Мир не бесит.

Но сами строки «Никто меня не ждет» говорят о главном. Ведь я действительно никому не нужен. Валере Белову, который сам себя объявил председателем культурного центра «Русь», режиссеру и владельцу театра нужен не я, а мой сценарий для спектакля, где события происходят в сумасшедшем доме. По мнению многих, кто был знаком в общих чертах со сценарием, его зал будет переполнен. Зал - на 250 мест, но будет продано 250 билетов. Некоторые наброски из этого спектакля есть в набросках на моем сайте. Смотрите «Прихватизация 31 отделения», «Штрафно-больные батальоны», «Монастырь для гермафродитов». И начало спектакля про мышь. Я не помню, как называется. Финал должен быть силен.
На сцене появляется Коломойский. И после электрошока заяляет, что он не Коломойский, а Вальцман-Порошенко. Весь сценарий есть в моей голове. Но, маленькое но. Не составлен трудовой договор со сценаристом, то есть со мной. Не представлено помещение для его написания. Не куплены даже тетради, не говоря о кофе и сигаретах. Комментарий излишен. БОМЖ на улице не может писать сценарий, то есть им нужен не я, а сценарий. Все точно как у Мартина Идена. Четыре человека обещали мне адвокатов для пересмотра завещания на жилье. Но ладно, ладно. За квартиру надо платить. Тогда почему Белов, не говоря о моих бывших друзьях и подругах, не возьмут на себя опекунство и не смотаются в этот долбаный интернат, из которого я дал деру. Что там творится, знают только те, кто там бывал. Достаточно того, что два раза санитары и их холуи ломали мне ребра. Туда я не вернусь никогда. Русские не сдаются. Вопрос - А где же ты, моя родная сестра Познякова Виктория Юрьевна? Жива ли моя родная мать Бубенцова Галина Ефимовна?
Сейчас стою перед Троицким собором, именно там, где в 82 году мать нашла крестных и меня крестили. Где мои племянницы, двоюродные братья и их семьи? Где мои однополчане? ГДЕ?!
Ведь очень многие знают, что я здесь. ГДЕ ЖЕ ВЫ, ЛЮДИ?
Вчера меня киданули за проделанную работу на жалкие двадцать баксов, а ведь на них можно было снять сарай и работать над сценарием. И все бы было по другому. Хочется все бросить и уехать на кладбище к своему родному отцу. Я нужен был только ему. Поэтому говорю: Это моя последняя публикация. Жениться не хочу, потому что не хочу быть альфонсом. И под конец мой ранний стишок:

Пинок под бок – собачьи слезы.
Но он, опять поя хвостом,
Бежит к прохожему курьезный.
И лижет раны под кустом.
Плевок в лицо. А может, хватит…
Родня, готовь ты мне венок…
Не выдержит. Умрет иль спятит.
Оптимистический щенок.