Воспоминания старого совка

   
            Вместо предисловия.

  Надумал я описать некоторые свои воспоминания – благо прошлой зимой от нечего делать освоил слепой десятипальцевый метод набора на клавиатуре ПК. Учился я по программе некоего Шахиджаняна, фамилию которого  запомнил потому, что в предлагаемых упражнения наряду с рекламой Яндекса и прочих близких ему фирмочек пришлось не одну сотню раз набирать эту фамилию – для тренировки.

  Прошел я, значит, все сто заданий на «отлично», что было совсем не легко – без единой ошибки, со всеми знаками препинания, с обязательным ударением по конкретной букве только закреплённым за ней пальцем – и никак иначе! Сначала мне казалось, что это может проделать только какой-то отмороженный робот-печатник, но ничего, справился.

  А в конце столь отлично проделанных мною упражнений предлагалось пройти экзаменационную работу – набрать большой текст на скорость. Ха, думаю, я – отличник! Сейчас отбарабаню эту лабуду и пойду праздновать (чаем с бубликами). Но это была не минута славы, а много минут позора – за все старания я получил самый минимальный балл… Ошибок – немеряно, скорость – черепашья (а ведь в самих упражнениях скорость не требовалась и только в сопроводительных текстах Шахиджанян все время вдохновлял меня картинами моего триумфа пред онемевшими зрителями, недоверчиво внимающими моей виртуозной работе на клавиатуре).

  Однако набирать вслепую я таки научился, хоть и не так быстро и безошибочно, как мне сулили составители программы.

  Еще я где-то вычитал, что всякие манипуляции пальцами рук, в том числе и десятипальцевый набор текстов на клавиатуре, весьма способствует развитию сосудов головного мозга – там, какая-то моторика и прочее, так что теперь я буду заниматься профилактикой инсульта, а вам, моим друзьям по «Прозе. Ру», придётся за этим наблюдать, если захотите, конечно.

  А разминать пальчики я собираюсь на описании воспоминаний моего совкового детства и прочих времён моей, возможно, интересной только для меня, жизни.

            Часть 1.  ТОНШАЕВО И КОЗЕЛЕЦ.

            Воспоминания "0" или Рождение.

  Этим моим воспоминаниям я присвоил нулевой номер потому, что сам я этих событий не помню, а пишу со слов моих родных – близких.

  Итак, родился я в октябре 1956 го года в селе Тоншаево Горьковской области. Вокруг простирались во все стороны леса, в которых не помещались грибы и местное население предпочитало доставлять их из леса не в корзинах, а сразу на телегах.

  Был там один автомобиль ЗИС  5  с фанерной кабиной, шофёр которого отличался тем, что в состоянии полнейшего опьянения всегда вел его со скоростью не более двадцати км в час, чем и выдавал себя.

  Речки кишели рыбой, а дворы – детворой, среди которой довольно ярко выделялся мой старший братик Юра. Был он очень подвижным худеньким пацаном, как пулемёт выстреливающим все известные ему слова, в которых он не произносил и половины букв.

  Его спрашивали: «Как тебя зовут, мальчик?». «Уя» - отвечал мальчик. «Ну что же ты ругаешься, негодник такой!».

  А гвоздем всех вечеринок, которые часто устраивали мои родители, было то, как Юра приветствовал приход к нам в гости дяди Роберта. Все присутствующие с восторгом внимали радостному детскому голоску: « Дядя Ёба плисол!». Вот какие ужасы происходили при совке. И это еще не все они, ужасы…

  Имя мне также дал мой братик. Во время маминой беременности Юру задолго готовили к появлению в семье нового ребёнка. Причем ожидалась, почему-то, девочка. Да еще и по имени Риточка. Кошмар! В конце – концов бедного ребёнка таки приучили к этой невыносимой мысли и он был чрезвычайно расстроен тем, что вместо Риточки родители купили в магазине, где продаются все детки, какого-то пацана. «А где же Риточка?» - вопрошал огорченный братан. Ему объяснили, что девочек в магазин завезли по высокой цене, так что денег хватило только на мальчишку. «Нужно было у тёти Зины одолжить!» - восклицал безутешный малыш.

  Расстроенный таким вероломством со стороны родителей, мой брат куда-то убежал – развеять грусть – тоску, что у него неплохо получилось, потому что через некоторое время он подбежал к окну палаты в которой лежала мама и прокричал: «Мама, не расстраивайся! И Серёжа – хорошо!». Так меня и назвали.

  Надо сказать, что родился я богатырского роста и веса. Никто впоследствии не мог побить этот рекорд, чем мой отец чрезвычайно гордился, «обмывая» каждый квадратный и кубический сантиметр моего тела с многочисленными друзьями-товарищами.

  Достойно эпоса моё пребывание в ясельной группе. Говорят, что у меня там был свой личный стул, на котором я молчаливо восседал, подобно Будде, размышляя о бренности всего земного. Иногда нянечки просили меня помочь им вытащить Мишу Куликова из-под кровати, где тот очень любил пребывать. Я степенно шествовал к месту происшествия, наклонялся, нашаривал нарушителя в его убежище и молча выволакивал оттуда, совершенно не реагируя на его протесты и заявления. Затем я, не прекращая медитировать на понятие пустоты, оттаскивал Мишу на безопасное расстояние и возвращался к своему стулу. Если кто-то успевал его занять, то я, сохраняя полное молчание и сосредоточенность, нагибался и вытаскивал стул из-под седалища захватчика.

  И куда делось всё это богатырство? Довольно скоро я похудел и примерно с двадцатилетнего возраста поддерживаю один и тот же вес около шестидесяти кг при росте под метр восемьдесят. Думаю, что в этом виноваты женщины…А кто же еще?!

            Воспоминания № 1 или Как я горел и тонул.

  Но прежде чем я расскажу о моих, действительно первых, воспоминаниях, хочу припомнить еще пару эпизодов из многочисленных приключений моего старшего брата.

  Он, мой братишка, буквально притягивал к себе всяческие события и некоторые из них выходили боком моим родителям.

  Вот, прибегает заплаканный Юра и жалуется: «Мама! Мама! Меня Людка побила!». А надо вам знать, что оная коварная Людка была его лучшей подружкой, но женское сердце ветрено и переменчиво... Мама, конечно, начала его стыдить: «Ну разве можно позволять себя бить. Ты же парень. Учись сдавать сдачи и не плач». И всё в том же духе.       

  Юра был послушным ребёнком. На следующий день он подстерёг Людку и её маму, которые, ничего не подозревая, шли по каким-то своим, непостижимым, женским делам. Ни слова не говоря, мальчик Юра вдруг подошел к девочке Люде и со всего маху заехал ей, точно не знаю, куда, но больно. Людка в плач, её мама в шоке: «Юра, зачем же ты дерешься?!». «Мне мама велела» - ответствовал убегающий карапуз. Не трудно представить, что ожидало нашу бедную мамочку…

  Отец  в то время был довольно бесшабашным молодым директором маленького местного льнозавода, где из колхозного льна вырабатывали первичное сырье для дальнейшего превращения его в льняную пряжу и всё такое. Очень часто он мотался по различным командировкам, откуда привозил множество интересных вещей: игрушки там, конфеты и еще что-то, менее существенное. И была у нашего папы страсть - покупать игрушки помасштабнее, покрупнее. Чтобы сразу было видно: вот это – вещь!

  Ну, и купил он как-то для Юры огромного пластмассового слона. Подходит он, значит, к калитке. Слона прячет за спиной – сюрприз, однако! Меня еще не было в наличии, иначе бы я поднял оглушительный ор – почему слон только один? Итак, меня еще не случилось, а восторженный Юра бежал по дорожке к дорогому папочке. И вдруг перед обожаемым отцом появляется необычный и ужасный зверь! Это даритель вытащил свой подарок из-за спины и поставил перед собой на землю.

  Видел ли кто-нибудь что-то подобное той метаморфозе, что произошла с моим братом? Вот, только что, он радостный и счастливый несется за вожделенным подарком, а вот уже он  в ужасе замирает перед страшилищем, а затем с оглушительным писком несётся назад, домой, в безопасность!

  Кстати, у отца и в дальнейшем оставалась страсть к игрушкам большого размера. Когда его любимая внучка Иринка вдруг, по непредсказуемому женскому капризу, захотела не куклу и не мишку, а машинку, то дед купил ей игрушечный грузовик такого размера, что в его кузове без труда помещалась и сама Ирочка, и её куклы…

  Но слон еще не отыграл всю отведённую ему зловещую роль. Пластмасса, из которой он был изготовлен на радость детворе, была очень и очень горюча.Если её зажечь, завернув, например, в бумагу, чтобы уменьшить доступ воздуха, то получалась настоящая дымовая шашка. На воздухе же эта штука горела ярко и несокрушимо, наподобие  напалма.

  Юра приобвык к слону, а так как он был очень аккуратен и бережлив, то слон дожил до того рокового момента, когда на жизненной арене  появился я. После меня не осталось ни одной целой игрушки – ведь интересно же, что там, внутри?

 Была зима, а зимой все звери мёрзнут. Особенно слоны. Откуда-то про это узнал добрый мальчик Серёжа и решил обогреть несчастное животное. В духовке. Там ведь тепло, а слоник так  любит погреться!

  Вот и оказался пластмассовый и крайне огнеопасный предмет в раскалённей печке. Серёжа плотно закрыл дверцу, как это всегда делала мама, когда ставила в эту духовку что-нибудь разогревать. Слон загорелся. Повалил совершенно невероятный, какой-то, ну, прям инфернальный дым!

  Серёжа, то есть я, деловито залез под стол и притих. Интересно же из спокойного и безопасного места наблюдать за быстротекущими сценами бытия. А сцены помчались, как в блокбастере.

  - Мама рванула дверцу духовки на себя и выхватила греющееся животное из зоны комфорта. Слон немедленно вспыхнул, подобно сверхновой звезде и мама выронила его на пол. На полу лежали многочисленные родичи слона по игрушечному цеху, которые дожидались там своей очереди погреться. И  знатно погрелись, когда на них обрушился огненный слон!

  Из-под стола мне всё было отлично видно. Особенно когда я плотно закрыл глаза и сжался в комок. Так удобнее было воспринимать окружающее.

  Мама быстро догадалась накрыть начинающийся весёленький такой костерок каким-то одеялом, а сверху еще и полила всё это водой. Затем возник закономерный вопрос – а где же я? Всё в дыму, меня нигде нет. На зов я не откликаюсь. И только мой братик, следуя безошибочной детской логике, быстро обнаружил меня под столом.

  Я всё объяснил про необходимость гуманного обращения с экзотическими животными в суровые русские зимы и был прощен. Тем более, что все обошлось. И только на полу еще долго оставалось обгорелое пятно, которое потом торжественно было показано главе семейства, прибывшему из очередной командировки.

  После зимы наступала весна, с оттепелями, ручьями и простудами, а потом – лето, которое также несло в себе массу  возможностей и засад.

  Купаться все ходили на небольшую местную речушку, название которой я не помню, а вот то, что я здесь учудил, помню как вчера.

  Пошли мы, значит, три мужика – отец, Юра и я – на речку искупнуться. На берегу у воды торчал невысокий столбик, который местный продвинутый люд использовал в качестве опоры для ныряния в бурные воды. Первым разогнался и, оттолкнувшись от макушки столбика, обрушился в воду папа. За ним, в той же манере, показал свой класс мой старший брат.

  Я пришел на речку впервые в жизни. Но чем я хуже брата своего и отца своего? Ну и что, если столбик с мой рост? Кряхтя взбираюсь на его верхушку и совершаю прыжок в сторону реки, в которой уже вовсю резвятся мои ближайшие родственники.

  В ту же секунда всё окрест и далее, по горизонт, потонуло в моём богатырском крике. А сам я тонул в реке. Но тонул я как бы не весь, а частично – вся основная и значимая часть находилась на берегу, а орущая и захлёбывающаяся глава была горестно опущена в коварную влагу.

  Меня спасли, но я был безутешен и ни за какие коврижки больше не подходил к реке – мало ли чего? И нужно было произойти целому ряду различных событий, чтобы я смог простить реке её недружественное поведение.