Глава 33

   Комната в подземном укрытии напоминала какую-то жуткую подпольную операционную. Вокруг горели свечи, расставленные по углам помещения. Желтые язычки пламени чуть заметно колыхались, отбрасывая тень под сводами комнаты. Прямо на фуфайке, расстеленной на холодном земляном полу, дед разложил нужные инструменты: спринцовку с пластмассовым наконечником, огромное количество стерильных бинтов, маленькие пассатижи с тонкими зубчиками и большой эмалированный чан, наполненный до краев прокипяченной на костре водой.
       
   Володька лежал на раскладушке, укрытый до пояса клетчатым шерстяным одеялом. Раненая рука мужчины повисла безжизненной плетью вдоль тела, распухшие от холода пальцы касались земли. Эта часть его тела, начиная от плеча и заканчивая запястьем, словно онемела. Несколько минут назад Володька проглотил две таблетки новокаина, чтобы это слегка притупило боль во время предстоящей операции. К счастью, рана на его шее оказалась лишь незначительной царапиной – пуля прошла по касательной, чуть задев кожу. Будь ее траектория хотя бы несколькими миллиметрами ближе, это была бы мгновенная смерть, а так, можно сказать, что Володьке крупно повезло. А вот с плечом дела обстояли гораздо хуже.
         
   - Ну как ты, сынок? – Спросил Николай Харитонович, склонившись над несчастным таксистом.
         
   - Пока еще жив. – Глухо прохрипел Маханьков, и даже попытался слегка улыбнуться одними губами, правда эта улыбка далась ему с трудом и больше напоминала страдальческую гримасу.
         
   - Дедушка, может, дадим ему немного выпить? – Саша открутила флягу со спиртом, но дед отрицательно помотал головой.
         
   - Ни в коем случае. Если он примет алкоголь, свертываемость крови ухудшится, и тогда мы вряд ли сможем ее остановить.
         
   Саше внезапно и самой захотелось сделать парочку глотков обжигающей жидкости из фляги, но в следующую секунду уловив укоризненный взгляд деда, девушка поспешно отставила ее в сторону. Не хватало еще напиться. Нужно находиться в трезвом сознании и здравом уме, хоть это было и трудно.
       
   Старик деловито засучил рукава свитера и, как заправский хирург, натянул на руки резиновые перчатки, которые он захватил их аптечки в доме, благо, что такого добра у него было достаточно, и оно хранилось так, на всякий случай. Кажется, этот случай уже наступил.
       
   - Внимательно слушай меня, внучка. – Дед закончил приготовления и пристально поглядел на Сашу из-под седых бровей. – Сейчас ты будешь помогать мне извлекать пулю, и помни - чем быстрее мы это сделаем – тем больше его шансы на выживание. Ты будешь четко выполнять все мои указания. Ты меня поняла?
         
   Саша согласно кивнула.
       
   - Так вот, - продолжал дед. – Сейчас я промою рану, а ты в это время будешь крепко держать его руку, чтобы он не дергался.
         
   - Хорошо.
         
   - Умница. – Дед одобрительно похлопал внучку по плечу, и, присев на деревянный ящик, стоящий у раскладушки, аккуратно срезал ножом старые бинты, которыми было перемотано раненое плечо Володьки. Они были насквозь пропитаны кровью. Ткань вокруг пулевого отверстия была какой-то сине-багровой, а ближе к ране и совсем почернела.
         
   - Ч-черт! Это выглядит ужасно. - Сашу едва не вырвало, когда она увидела рану.
         
   - Спокойно. – Старик поднял вверх ладонь, заметив реакцию внучки. – Самое сложное еще впереди, сейчас мы всего лишь проводим подготовку к операции.
         
   Старик взял в руки резиновую спринцовку и, набрав в нее немного теплой воды из миски, начал промывать рану, а затем осторожно промокнул ее бинтом. Володька слегка дернулся – видимо, обезболивающее действовало крайне неэффективно. Смочив бинт в спирте из фляги, Николай Харитонович осторожно, слегка касаясь, протер кожу вокруг раны для дезинфекции. Таксист, почувствовав сильное жжение, заскрипел зубами от боли.
       
   Дед протянул Саше фонарик:
       
   – Мне нужна отличная видимость, поэтому подсвечивай мне, и держи его руку, поняла? Ни в коем случае не отпускай. – Приказал он.
       
   Саша закивала и включила фонарь, направляя свет прямо в рану, где снова выступала ярко-алая кровь, вытекая тонкой струйкой из раневого канала. Дед вновь взял в руки спринцовку.
       
   – Внимательно наблюдай за моими действиями, внучка. – Дед бросил быстрый взгляд на Сашу и добавил. – Скоро ты будешь делать то же самое, так как один я не справлюсь.
      
   Слегка отогнув пальцами края раны, Николай Харитонович начал осторожно орудовать спринцовкой, отсасывая натекающую кровь.
       
   - Кровь очень мешает найти пулю, поэтому нам нужно периодически осушать рану. – Пояснил он.
       
   Как только рана была более-менее осушена, старик произнес, обращаясь к Володьке, невидящим взглядом уставившемуся в потолок:
       
   - Зажми это в зубах, сынок. – Он протянул Володьке край шерстяного одеяла, на котором тот лежал, и мужчина послушно закусил толстую ткань. - Сейчас будет немного больно, потерпи. – Дед осторожно засунул палец в раневой канал. 
       
   Володька заорал не своим голосом, и его крик был подавлен толстым одеялом. Тело несчастного мужчины выгнулось дугой, а пальцы судорожно сжимались, хватая воздух. Саша едва удерживала руку таксиста, которая чуть ли не выворачивалась из плечевого сустава. Девушка тихо приговаривала:
         
   - Тише… Тише, Володя. Потерпи еще немного, скоро тебе станет легче.
         
   - Вот она, зараза. – Старик, кажется, нащупал твердое тело пули. – Глубоко засела. Ничего, сейчас мы ее вытянем. – Потревоженная рана обильно кровоточила.
         
   Саша отвернулась и выдохнула, пытаясь успокоиться.
         
   – Вот теперь помогай мне, внучка. – Распорядился дед. – Давай! – Он протянул девушке спринцовку. – Помнишь, что я делал? Просто отсасывай кровь.
       
   Подавляя в себе приступы рвоты, девушка сцепила зубы. Руки нервно подрагивали.
       
   - Ну же! Успокойся! – Твердым, чуть повышенным тоном приказал дед. – Ты не должна волноваться. Действуй быстрее, мы теряем время.
       
   - Я не могу. – Саша вновь отвернулась и зажмурила глаза, но дед тут же схватил ее за плечи, резким движением развернув к себе.
       
   - Давай! Ты разве не видишь, он мучается? Чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее я извлеку пулю, а значит – есть шансы, что он выживет. Ну?! Чего ты копаешься?
       
   - Ну, хорошо, хорошо… Я все сделаю. – Торопливо выкрикнула девушка. Она попыталась сосредоточиться, хоть это было и тяжело, и осторожно взяла спринцовку в руки, словно это был какой-то опасный предмет. 
       
   Ранее ей никогда не приходилось участвовать в такого рода операциях, поэтому было очень сложно сохранять хладнокровие, тем более после всех пережитых событий. Она через силу заставила себя повторить манипуляции деда. Крови было много, она все скапливалась и скапливалась в ране, и когда Саша, наконец отложила спринцовку в сторону, дед одобрительно улыбнулся:
       
   - Вот видишь, а ты боялась? Смогла же! Я горжусь тобой, родная.
       
   - Это было нелегко… - Саша слабо улыбнулась в ответ.
       
   - Знаю, но иначе никак. Ты должна была это сделать. - Николай Харитонович вздохнул и взялся за пассатижи.
         
   Старик только с виду был хладнокровен и спокоен. Честно говоря, ему самому было сложно делать это, и лишь огромным усилием воли он заставлял себя, не думая ни о чем другом, кроме как о том, что нужно найти пулю, застрявшую в теле несчастного таксиста. Казалось, старик превратился в один сплошной слаженный механизм, монотонно выполняющий свою работу – сейчас не время для чувств и эмоций, пулю следовало извлечь как можно быстрее.
       
   В следующую секунду нечеловеческий крик пронзил недра убежища. Володька пинался, мотал головой и орал, когда тонкие пассатижи орудовали в раневом канале, пытаясь ухватить предательский кусочек железа.
       
   - Спокойно, прошу тебя. Все хорошо. Все будет хорошо. Потерпи еще секундочку. Всего одну секундочку. – Судорожно шептала Саша, из последних сил удерживая руку несчастного мужчины, терпевшего адские мучения.
       
   Когда дед, наконец, закончил свою работу, в зубчиках пассатижей был зажат сплющенный металлический «цветок». Полетев в чан с водой, пуля издала звенящий звук и неподвижно застыла на дне емкости.
       
   - Все. – Выдохнул Николай Харитонович, стягивая с рук липкие от крови перчатки. – Мы сделали это.
       
   - Дедушка, где ты этому научился? – С удивлением протянула Саша, но старик лишь уклончиво ответил:
       
   - Поверь мне, я еще и не такое умею. 
       
   Володька тяжело дышал, откинув голову назад, будто спортсмен, пробежавший гигантский марафон. Несмотря на холод, он сильно вспотел, и Саша аккуратно промокнула его лоб белым вафельным полотенцем.
      
   Дед снова промыл кровоточащую рану мужчины, а затем наложил на нее стерильную повязку.
       
   Сознание постепенно покидало Маханькова. Он как будто проваливался в густой вязкий туман, и последнее, что он успел услышать, был тихий, спокойный голос Николая Харитоновича:
       
   - Все в порядке, сынок… Ты будешь жить… Пойдем к костру, внучка… Ему нужен отдых…
       
   Присев у ярко пылающего костра, Саша согревала дрожащие пальцы. Девушка не спала уже больше суток, и обессиленный организм не выдерживал. Дед же мог обходиться без сна довольно длительное время, несмотря на свой преклонный возраст он имел поистине железную выдержку. Глаза закрывались сами собой и, склонив голову набок, Саша сама не заметила, как отключилась. Ей привиделось страшное, окровавленное лицо Романа Лаврухина. «Ты умрешь… Отсюда нет выхода… Ты останешься здесь навсегда… Я убью тебя!» - Рот полицейского осклабился перекошенной, злобной гримасой. Он схватил девушку за шею, его цепкие холодные пальцы неумолимо сжимались прямо на горле. Ужасно не хватало воздуха, и Саша закричала. Ее тело судорожно дернулось, и девушка проснулась, с облегчением увидев вокруг себя стены подземного убежища. Костер уже начинал затухать, красные угольки мерно потрескивали и шипели, не желая угасать.
         
   Рядом сидел дед. Он потягивал крепкий дымящийся чай из большой алюминиевой кружки и глядел на Сашу. У его ног расположился Шерхан. Пес свернулся калачиком, положив голову на лапы, лишь поводил черными и блестящими, словно крупные бусины, глазами.
         
   - Кажется, ты отключилась. – Произнес старик. – Хочешь чаю? – Он потянулся за чистой кружкой.
         
   - Пожалуй, я глотну из твоей. – Саша хотела было сделать глоток из кружки деда, но тот поспешно выхватил ее из рук внучки.
         
   - Не вздумай! – Выкрикнул старик, и, в ответ на непонимающий немой вопрос девушки пояснил уже более тихим голосом. – Я пью слишком крепкий, тебе он не понравится, так что лучше приготовить свежий.
         
   Подумав про себя, что дед странно себя ведет, Саша пожала плечами:
         
   - Что ж, как знаешь, дедуль.
       
   Сделав небольшой глоток, Саша почувствовала горьковатый привкус. Чай был очень крепким и отдавал какой-то душистой травой, но зато он отлично согревал.
       
   Девушку все еще трясло, словно в лихорадке, и Николай Харитонович, придвинувшись ближе, успокаивающе обнял ее за плечи. Погладив внучку по щеке, дед случайно задел обмороженный участок кожи. Саша невольно вскрикнула от боли и отшатнулась.
      
   – Стоп. Что это у тебя? Дай-ка я посмотрю. – Старик осветил фонариком поврежденную кожу и присвистнул. – Эй, да ты, похоже, хорошенько приморозила лицо.
         
   На щеке девушки уже начинало проявляться багрово-синее пятно, в котором виднелись микроскопические пузырьки, наполненные прозрачной жидкостью.
         
   - Чувствую сильное жжение. – Пожаловалась Саша, совсем как в детстве. Тогда единственной проблемой являлись разбитые коленки, а лекарством от боли – приложенный к ранке подорожник, сейчас же дела обстояли гораздо серьезнее.
         
   - Ничего, это не смертельно. – Николай Харитонович закопался в наплечном мешке, а затем извлек оттуда небольшой стеклянный пузырек. Отвинтив крышку, он произнес. – Вот, нужно немного смазать.
         
   Мазь имела неприятный, резкий запах, но после нанесения на кожу Саша почувствовала некоторое облегчение – жжение притупилось.
         
   - Спасибо, дедуль. И правда, мне полегчало. Ну, как он? – Кивком головы девушка указала в сторону раскладушки, стоявшей в углу.
         
   - Спит. Его организм очень ослаблен, но все же нам не стоит засиживаться здесь. Ему нужно скорее попасть в больницу, иначе рана будет загнивать, и это чревато серьезными последствиями.
         
   Приблизившись к раскладушке, на которой лежал Володька, девушка склонилась над ним. Лицо Маханькова было очень бледным, щеки впали, напоминая гипсовую маску, на которой выделялись лишь темные круги вокруг запавших глаз и серые потрескавшиеся губы. В следующую минуту веки мужчины слабо задрожали, и, словно почувствовав, что на него смотрят, Володька застонал и приоткрыл глаза.
         
   - Где… я?.. – Сначала он вообще не сообразил, где находится. Таксист подслеповато щурился и часто моргал, пытаясь привыкнуть к полумраку помещения.
         
   - Все хорошо, Володя. Ты в безопасности. – Поспешила успокоить его Саша.
         
   - Леди… Это ты?.. - Мужчина попытался улыбнуться и даже привстать, но тут же застонал от боли. – Черт… Моя рука… - Он рухнул обратно на кушетку.
         
   - Смотри-ка, какую гадость я извлек из твоего плеча. – К ним приблизился дед, держа на ладони сплющенный кусочек металла. – Возьми, можешь сохранить, как сувенир.
         
   Володька осторожно взял в руки пулю, с интересом рассматривая ее, словно маленький ребенок новую игрушку.
         
   -  Да, теперь я навеки запомню, кто вытащил меня с того света. Спасибо вам. – Тихо произнес он. – Значит вы – тот самый… исчезнувший дедушка этой молодой леди? – Мужчина чувствовал себя настолько обессиленным, что ему все еще было трудно говорить. – Разрешите пожать вам руку в знак огромного уважения.
         
   - Да, меня зовут Николай Харитонович. – Представился дед и протянул Володьке свою крепкую морщинистую ладонь. Его рукопожатие было твердым. – Можешь называть меня просто Коля. И не нужно благодарности, это всего лишь мой долг.
      
   - У вас прекрасная внучка, Коля. – Попытался улыбнуться Володька. – Знали бы вы, как она переживала за вас, как искала!
       
   - Знаю. – Кивнул дед и повернулся у Саше, все это время с улыбкой наблюдающей за диалогом двух мужчин. – Я безумно люблю ее, и она всегда останется моей маленькой принцессой. – Дед крепко поцеловал внучку в лоб и Саша обняла его в ответ, склонив голову на стариковское плечо. Николай Харитонович добавил. – И тебе, сынок, огромное спасибо, что ты не бросил мою внучку в беде и помогал ей. А ты ведь мог погибнуть.
      
   - Этим гадам не убить меня, я слишком живуч! – Нарочито шутливо воскликнул Маханьков и тихо добавил. – Но если бы не вы, я бы точно отправился на тот свет.
      
   - Самое страшное уже позади. – Произнес дед. Он задумчиво почесал бороду и торопливо добавил. – Ну а сейчас нам пора покидать это гостеприимное убежище и выбираться за пределы Вайда-губы. Впереди долгий путь, поэтому нужно уходить.
         
   - Но, дедушка… Володя все еще очень слаб. Сможет ли он идти? – Растерянно пожала плечами Саша, но Маханьков шутливо перебил ее:
         
   - Да ладно тебе, леди, я полон сил и жизненной энергии, и даже смогу станцевать с тобой танго. – Хохотнул мужчина и вновь попытался подняться. Несмотря на его ужасное состояние, он из последних сил пытался сохранять оптимистичный дух.
         
   Саша и дед подхватили его под руки, и мужчина, кряхтя от боли и слабости в затекших конечностях, все же встал на ноги.
         
   Николай Харитонович затушил костер, и в помещении сразу стало темно. Подхватив наплечный мешок, старик приказал:
         
   - Оставайтесь пока на месте, а я разведаю обстановку впереди.
         
   - Постой, дедуль! – Выкрикнула Саша, но высокая фигура старика уже исчезла в темноте, лишь белесый луч фонаря прыгал где-то у дальней стены. Шерхан последовал за хозяином, верный пес не отступал от него ни на шаг, и дед потрепал собаку по мохнатой холке, тихонько пробормотав себе под нос:
         
   - Ничего, Шарик, прорвемся.
         
   Освещая себе путь впереди, старик медленно и осторожно продвигался вперед. Дальняя стена комнаты была почти полностью заставлена полками с провизией и, осторожно отодвинув их в сторону, Николай Харитонович почувствовал холод и сильный запах сырости, идущий из темного узкого тоннеля. Впереди виднелась лишь тьма и неизвестность, но все же, возможно, это был их единственный путь к спасению. Оставалось только надеяться, что тоннель не обвалился, иначе дорога на поверхность была отрезана, и они так и останутся здесь, заживо похороненные под толщей земли.
         
   - Ну что там, дедушка? – Где-то сзади послышался нетерпеливый голос Саши. Она стояла, придерживая обессиленного Володьку. Мужчина тяжело дышал и буквально повис на девушке, обхватив ее за шею здоровой рукой. – Держись, держись, Володя. Ты сильный. Осталось еще совсем чуть-чуть. Скоро мы доберемся до больницы. – Повторяла она, успокаивая таксиста, хотя честно говоря, в душе ее снова появилось это щемящее чувство тревоги.
         
   - Сюда. Скорее. – Девушка услышала голос деда и заливистый лай Шерхана, вторивший хозяину.
         
   Саша воспрянула духом и внимательно поглядела на Володьку:
         
   - Прошу тебя, постарайся идти так быстро, на сколько хватит сил. Мы должны выбираться отсюда. Я верю в тебя, ты сможешь.
         
   - Смогу, куда я денусь. – Попытался улыбнуться Маханьков, но его лицо скривилось от невыносимой боли.
          
   - Это и есть тот самый подземный ход? Ничего себе. – Пораженно протянула Саша, с опаской посветив фонарем в темные недра. – Интересно, какое в нем расстояние?
         
   - Не знаю, внучка. – Покачал головой старик. – Но явно достаточное, чтобы убраться отсюда подальше. – Он постоял еще несколько секунд, о чем-то раздумывая, а затем, перекрестившись, решительно двинулся вперед. – Ну, с Богом!
      
   Саша поежилась от сырости, которой был пропитана атмосфера вокруг. Проход был узким, к тому же довольно низким, поэтому беглецам приходилось протискиваться в нем, пригибая головы, особенно высокий рост деда не позволял ему выпрямить спину. Впереди бежал Шерхан, низко опустив нос к земле. Володька ковылял позади всех, опираясь здоровой рукой о холодные земляные стены, укрепленные деревянными подпорками. Саша периодически оборачивалась, наблюдая, чтобы таксист не отставал, и спрашивала его о самочувствии, на что мужчина только отвечал, что все хорошо, и, тяжело дыша, продвигался дальше. Это стоило ему невероятных усилий, но медлить было нельзя. Пройдя еще несколько метров, они остановились, чтобы отдышаться. Дед выключил фонарь, чтобы не тратить попусту батарейки, и путников поглотила черная густая темнота, сквозь которую не пробивался не единый лучик света. Они находились под толщей земли. Воздух был спертым и затхлым, и чем дальше они удалялись, тем тяжелее было дышать.
         
   - Ну, как ты? – В очередной раз поинтересовалась Саша, ощущая рядом тяжелое и прерывистое дыхание Володьки.
         
   - Ничего, нормалёк. – Выдавил Маханьков.
       
   Он облокотился о холодную стену и свободной рукой вытирал пот со лба. Плечо ужасно болело, в теле чувствовалась сильная слабость, а ноги, казалось, стали совсем ватными и подкашивались, словно у пьяного. Еще бы, потеряв такое количество крови, было чудом, что мужчина вообще встал на ноги. Видимо, его желание жить было настолько сильным, что организм боролся до последнего, используя последний резерв. Только бы поскорее добраться до больницы!
         
   - Что ж, пора. – Николай Харитонович снова включил фонарик и двинулся вперед.
         
   Краем глаза он заметил какие-то надписи, выцарапанные на старых деревянных подпорках тоннеля, и, приглядевшись к ним ближе, прочел: «Вся власть советамъ! Земля крестьянамъ! Мир народамъ! Долой царя! С нами Ленинъ! С нами Богъ!», далее была нарисована стрелка, указывающая одно направление - вперед, куда-то в темноту, и рядом с ней виднелась надпись: «Путь к светлому будущему».
       
   - Вот-те раз! – Присвистнул дед. – Ничего себе! Этот тоннель копали еще во время гражданской войны. Я и не думал, что ему так много лет.
       
   На самом деле Николай Харитонович предполагал, что этот тоннель был еще более древним, ведь сколько времени и сил нужно было потратить, чтобы его вырыть. Судя по всему, расстояние было огромным – они шли уже довольно долго, а выхода все не было видно. Да и есть ли он вообще, этот выход?
       
   Саша с Володькой пораженно разглядывали надписи. Получается, огромное время здесь не ступала нога человека, и они, так сказать, в какой-то степени являлись первопроходцами спустя так много лет. Значит, партизаны лишь завершили начатое большевиками еще в 1917 году, а возможно даже и кем-либо ранее. Каково же расстояние этого тоннеля? И что ждет их впереди? А что, если проход дальше завален землей? При одной мысли об этом внутри все холодело. Саша никогда не питала особой любви к пещерам и подземельям, тем более, что она страдала клаустрофобией, и под землей всегда чувствовала себя неуютно. Однажды решив испытать себя, она все же спустилась в пещеру. Вместе с Никитой они поехали на какую-то экстремальную экскурсию в катакомбы Абхазии. Саша на всю жизнь запомнила тот леденящий душу ужас, который она испытала, когда их группа немного заблудилась в пещерах. К счастью, гид быстро сориентировался и они нашли выход, но, выбравшись на поверхность, девушка почувствовала, будто она заново родилась на свет...
      
   - Дедушка, ты точно уверен, что мы выйдем за пределы поселка? – Неуверенно спросила Саша.
       
   - Да. Идем. – Старик оторвал взгляд от созерцания надписей и призывно махнул рукой.
       
   Если честно, он был не совсем уверен, вернее совсем не уверен, что проход приведет их к выходу, но все же надеялся на лучшее. Николай Харитонович не прошел и двадцати метров. Боль в грудной клетке становилась невыносимой, будто все внутренности сжимали металлическими тисками, и он хрипло закашлялся, почувствовав во рту неприятный привкус железа. Сплюнув кровяной сгусток под ноги, старик облокотился о стену. Дышать становилось все тяжелее.