Признак Дракона 67

      Корвин пошел на голос. Под кустом, придавленный, невесть откуда взявшимся, деревом, лежал Ниван.

- Сейчас помогу, - Корвин поспешил на помощь товарищу.

      Он нашел сваленный тонкий ствол и, используя его, как рычаг, помог Нивану выбраться из-под дерева. Ниван поднялся и, морщась при каждом движении, подошел к Корвину.

- Наверное, что-то сломал, помоги идти, - произнес он и оперся на плечо Корвина.
- Может, посидим, - предложил Корвин.
- Нет, пойдем, а то я боюсь, что потеряю сознание, и тебе придется тащить меня
- Садись, отдохнем и пойдем дальше, а потеряешь сознание – дотащу.

      Они опустились на землю и привалились к стволу дерева. Несколько минут прошли в молчании. Первым заговорил Ниван.

- Ты видел, как с ними разделались?
- Не все, сам был без сознания.
- Это какая же у него должна быть мощь, - проговорил Ниван и коротко рассказал, как маг справился с основной группой магов.
- Даже представить страшно, - повел плечами Корвин.
- Вот именно. Хорошо, что он оказался на нашей стороне, а если он был у противника.
- Да уж, - согласился Корвин, - но точно, что мы бы уже не разговаривали.
- Я гляжу, ты начал шутить, пришел в себя.
- Да, теперь пойдем.
- Только медленно…

      Они начали подниматься, как вдруг земля содрогнулась и рванулась у них из под ног. Где-то за лесом поднялось огненное торнадо, стало белым, потом режущим глаз голубым, а потом рассеялось, напоследок еще раз качнув землю.

- Боже мой, - произнес Ниван.
- Создает же природа такие чудеса.
- Ты что имеешь в виду? – посмотрел на Корвина Ниван.
- Магов, - чего же еще.
- Чудеса?! Я бы сказал, такой вот кошмар.

      Осторожно ступая, Корвин и Ниван направились в направлении местоположения роты. Там их встретила необычная суета. Отсутствия командования никто не заметил, и когда они появились перед часовым, из леса, раненые, еле двигающиеся, тот уставился на них, отрыв рот.

- Помоги, Нивану, - скомандовал Корвин, что бы вывести часового из ступора.

      Тот бросился на помощь, позвав еще двоих. Заместитель командира был аккуратно поднят и перенесен в палатку врача. А навстречу Корвину бросился посыльный господина Вирта.

- Господин Корвин, вам послание командующего.
- Давай сюда.

      Корвин взял пакет и зашел в палатку, там он взломал печати и распечатал конверт. В нем было две бумаги. Одна, с королевской печатью, сообщая о том, что командирам следует распустить свои подразделения, оставив не более по численности, необходимого для поддержания порядка в губернии. Второе, было приглашением в Фаргос, для рассмотрения предложения Корвина, по поводу реформы в армии. Подпись была какая-то неразборчивая.

      Держа в руках приглашение, Корвин вышел из палатки. Нарочный стоял около коновязи и ждал.

- Ты ждешь ответ, - спросил он у нарочного.
- Да, мне приказано сопроводить Вас.
- Передай, что я приеду сам, как только выполню приказ короля.
- А что, заместитель такой дубина, что сам этого сделать не сможет, - развязано поинтересовался нарочный.
- Заместитель ранен. Как и я. Так что, отправляйся. Завтра я выеду вслед за тобой.
- Как скажите.
- Так и скажу.

      Нарочный пожал плечами, и что-то бормоча под нос, повернулся спиной к Корвину. И уже через мгновение, он был остановлен, повернут сильной рукой, и оказался лицом к лицу с Корвином. Глаза командира метали молнии.

- Солдат, тебя учили, что спиной поворачиваться к командиру, который не дал команду нельзя, - наклонившись к самому лицу нарочного, прошипел Корвин.
- Учили, - почему-то икнул тот.
- Так в чем же дело?
- Виноват, господин Корвин.
- Отправляйся и доложи, что я тебе сказал.
- Так точно.
- Езжай, теперь.

      Нарочный, не в меру бледный вскочил на лошадь, свирепо хлестнул ее и, подняв небольшое облачко пыли, помчался по дороге из расположения…

      Корвин еще только спешил домой, а новость о разгроме армии магов под Мидбургом была уже известна Ульрике, кроме того, до нее дошли вести о разгроме еще двух армий. Она встретила юношу на пороге, вместе с губернатором, господином Виртом.

- Скоро увидим победителя, - сказал губернатор, - теперь мы их погоним без остановки!
- Нет, господин губернатор.
- Что, значит, нет, такие победы надо закреплять, - разгорячился господин Вирт.
- Правитель Густав, распускает армию. Я думаю, приказ выйдет сегодня или завтра, - объяснила Ульрика.
- Правителю, конечно, видней, - пожав плечами, с сомнением в голосе произнес губернатор, - но мне кажется, что рано. Хотя правитель – это правитель.
- Зато, ничто не помешает Вам устроить бал, по поводу победы нашей армии, - вмешалась в разговор Ульрика.
- Это да, - повеселел господин Вирт.
- А, кроме того, - продолжала Ульрика, - большинство работников вернуться в деревни, а это рабочие руки…
- И это верно…
- Да и вообще, мир всегда лучше войны, - подвела, улыбнувшись, итог, Ульрика.
- Вы как всегда правы, госпожа Ульрика.

      Ульрика беседовала с господином Виртом на террасе – новые перемены, требовали срочного разъяснения. На этот раз для того, что бы успокоиться губернатору потребовалась и вторая чашка чая, а потом и третья…

      Корвин верхом, выскочил из-за поворота так быстро, что Ульрика не успела даже поприветствовать его. Он бросил поводья на торчащий в бревне штырь и бегом поднялся к девушке и губернатору. Но подходя для того, что бы поприветствовать господина Вирта неожиданно споткнулся и был вынужден присесть и схватиться за перила.

- Что с тобой? - кинулась к нему Ульрика.
- Все в порядке, - с чуть натянутой, что бы провести девушку, улыбкой ответил Корвин, - легкое ранение.
- Покажи, - тут же потребовала она.
- Госпожа Ульрика, - с благими намереньями вмешался господин Вирт, - давайте, провидим героя в дом, а я вызову врача.
- Не надо, господин губернатор, - Корвин выпрямился, - это действительно совсем пустяковая царапина.

      Вместо ответа губернатор посмотрел на Ульрику, как бы признавая за ней, право решить данный вопрос. Ульрика, которая, на тот момент уже успела коротко взглянуть на кровоточащую ссадину, приняла сторону Корвина.

- Мы справимся сами, господин Вирт. Нет ничего серьезного.
- Как скажете, госпожа Ульрика, - кивнул губернатор, но потом добавил, - я все равно приглашаю врача для жены. Так, что если будет необходимость, не забудьте, врач у меня.
- Спасибо, господин губернатор, - с легким поклоном произнесла Ульрика.
- Ну, до свидания, - губернатор направился к лестнице, - я навещу вас завтра.

      Губернатор вышел из дома и направился к себе, размышляя о превратностях судьбы. О том, что Корвин этот, который так испугал всех в первый день своего появления в доме губернатора – отличный парень и, на самом деле – герой. А вот Ульрика, по всем статьям дама благородная, а влюбилась в него, что, по-видимому, означает, скорую свадьбу. И это было хорошо. Перемены такого рода были по душе господину Вирту и его супруге. А кроме всего прочего, если эта пара останется здесь, то в положенный срок, можно будет сделать им протекцию в столице. Или уж как минимум, рекомендовать их на свое место… По всем признакам война подходит к концу, что тоже радовало и  делало жизнь, по-настоящему замечательной. Он подозвал первого попавшегося сорванца на улице и попросил его сходить в дом врача и пригласить последнего в дом губернатора…

      Корвин расположился на диване в кабинете, в одной его руке был бокал вина, другой он опирался на подлокотник. В кресле напротив, сидела Ульрика. Гроза, которая разразилась, сутки назад в этой комнате рассеялась, как будто ее и не было.

- …потом, маг повернулся и ушел по воздуху, как по ступеням, - Корвин сделал глоток.
- Значит, ты умудрился поучаствовать в одном из последних сражений этой войны, - Ульрика, оторвала ягодку и отправила ее в рот.
- Так уж получилось, - улыбнулся Корвин.
- Ты мог погибнуть, - Ульрика и сердилась на Корвина, и в тоже время была необыкновенно рада, что он выбрался из этой заварухи, с минимальными потерями, да и понимала она отлично, что иначе ее возлюбленный поступить не мог.
- Я старался быть аккуратным, - улыбка просто не сходила с его лица, но вдруг он посерьезнел и добавил, - меня приглашают в столицу, по поводу реформы армии.
- Кто?

      Корвин достал письмо и протянул его Ульрика. Та торопливо пробежала его и посерьезнела.

- Что с тобой, Ульрика, это всего лишь приглашение?
- Я держу в руках твой, а точнее наш смертный приговор, Корвин.
- Ты знаешь, кто это?
- Да. Это наемный убийца. Из бесчестных рыцарей. Он возглавляет секретную службу правителя Густава.
- Ульрика, только не говори, что это ты присоветовала Густаву…
- Я, Корвин, прости, - она была бледна, но растерянности или замешательства не было. Она знала, что надо делать.
- С ума сойти. Нас начинают преследовать твои люди, - Корвин рассмеялся.
- Ничего смешного.
- Ульрика, завтра утром мы отправляемся в бега. Ты согласна?
- Да, я прямо сейчас начну собирать самое необходимое…
- Ульрика, - Корвин поставил бокал на столик, - а ведь мы забыли одну важную вещь.
- Какую, - Ульрика внимательно посмотрела на Корвина.
- Что будет с Агнессой?

- Что значит – что будет с Агнессой, - пришло время удивиться Ульрики, и даже выговорить Гаспару с некоторым раздражением, - Агнесса отправляется с нами. Я даже и на минуту не представляю, что бы оставить ее здесь.
- Правда, ты подумала о ней?
- Конечно. Мне иногда кажется, что она моя мама, особенно, когда она зовет меня дочкой, - Ульрика неожиданно всхлипнула, но удержалась от слез
- Ну, Ульрика, перестань. О чем ты? Все же пока хорошо, - Корвин погладил девушку.
- Знаешь, Корвин, - девушка задержала руку Корвина и прижалась к ней щекой, - я так мечтала, там, в Фаргосе и здесь, по ночам, мучаясь от бессонницы, чтобы кто-то звал меня дочкой. Мне так не хватает моей мамы. Корвин, когда все это закончиться, мы попробуем ее разыскать?
- Конечно, Ульрика, обязательно.

      Дверь скрипнула и на пороге появилась Агнесса. Она подошла к Ульрика и вопросительно взглянула на Корвина.

- Это не ты обидел девочку?
- Нет, Агнесса, что ты…
- А почему дочка плачет…

      Ульрика поднялась с кресла и из всех сил прижала к себе женщину. Та удивленно взглянула на Ульрику, потом обняла ее одной рукой, а второй стала гладить по голове. Молча, спокойно, как-то по-матерински мудро. При этом она что-то шептала, не Ульрика, а себе. И была в этой картине такая сила, что Корвин почувствовал, как к горлу подкатывает ком, его мать тоже была когда-то, в глубоком прошлом….

      И хотя он не испытывал такой потребности в материнской ласке, о которой говорила Ульрика, все равно, ему стало тоскливо. К тому же, глядя на них, Корвин уже в который раз отметил, что между ними, действительно есть что-то общее.

- Агнесса, Ульрика, нам надо собираться, - произнесла Корвин, стараясь, однако не разрушать этой картины, а скорее просто напоминая.
- Что, - переспросила Агнесса, - куда собираться?
- Я тут подумал, нам надо спешить. Что-то вдруг тревожно стало мне.
- Ты хочешь выехать прямо сейчас, - Ульрика удивилась столь быстрой перемене в Корвине.
- Да. Чем раньше, тем лучше.
- Что ж, и то верно, - согласилась Ульрика, - Агнесса, давай собираться, мы уезжаем, надо будет только написать письмо господину Вирту, предупредить его…
- А как же ужин, - Агнесса удивленно посмотрела на молодых людей.
- Конечно. Сначала ужин, потом, потом коротенькое письмо, и в путь.
- Я сейчас накрою, - заторопилась Агнесса, но Корвин остановил ее.
- Мы поедим прямо на кухне, - сказал он.
- Пойдемте все вместе. - Ульрика взяла под руки Агнессу и Корвина, и они отправились вниз…

      Иоланте потребовалось неделя, что бы расправиться с армией магов. Неспешно она переходила из одного района в следующий. Тщательно разыскивала, нападала и громила. Если возникала необходимость, то она не жалела времени на то, что бы найти и добить единственного оставшегося в живых мага.

      Как следствие такой деятельности, маги начали уходить в подполье, в леса, что, справедливости ради стоит отметить, не особенно помогало. Некоторые, не выдержав такого давления, творили «заклятие забвения», отказываясь от магических знаний и преимуществ. Вторя ее деятельности, один за другим в Фаргосе выходили королевские Указы, ставившие деятельность магов, не просто нежелательной, а по настоящему преступной…

      Поддерживая королевское неприятие магии, население открыло настоящую охоту и это при негласной поддержке двора и с полного одобрения столицы. Больше отряды бездельников днем и ночью охотились на оставшихся магов. Постепенно охота перекинулась из Фаргоса в соседние государства. Законы были там мягче, но все равно, институт магии, который формировался в течение тысяч лет, был близок к полному уничтожению…

      Очнулся Аль Багир уже в известном положении, под потолком, в пыточном зале Верховных стражей. Изредка его навещала Иоланта. Делала предложение выполнить «Указ…», получала отрицательный ответ и принималась за допрос. Невольно, но это бывало очень редко, в основном, под действием пыток, которым Иоланта подвергала старого мага, она узнавала интересующие ответы. Время шло – вопросов было все меньше и меньше, соответственно и появлялась она все реже и реже, пока, наконец, совсем не потеряла к нему интерес.

      Сначала Аль Багира пугали ее приходы, и он пытался бороться с Иолантой. Пытался демонстрировать мужество и непокорность, но как только периоды от посещения до посещения удлинились, он стал ждать приходов своей мучительницы. Его даже посещали мысли выполнить условия Иоланты, но когда он, наконец, принял это решения, оно уже не было нужно Иоланте, она больше и не вспоминала о старике…

      Лишь однажды, когда Верховный  страж прислал ей сообщение о том, что старик в подвале больше не подает признаков жизни, Иоланта пришла в пыточный зал. Аль Багир по-прежнему висел под самым потолком, только тело его вытянулось, и было сведено посмертной судорогой. Верховный страж предложил снять тело, но Иоланта жестом отклонила это предложение, лишь попросила стража выйти ненадолго…

- Непокорный старик, - пробормотала Иоланта, подзывая кресло и присаживаясь в него, - чего ты добился? Ты, небось, даже и проклясть меня перед смертью не пытался. Висел там, под потолком и молился кому-нибудь или всем сразу, что бы пришла я и освободила тебя от мучений. А мне просто было некогда…

      Какое-то время она сидела молча и неподвижно, размышляя о чем-то нам недоступном. Потом оцепенение прошло. Она поднялась и направилась к выходу, но около выхода остановилась и оглянулась. Пристально посмотрела на то, что осталось от главы Совета магов.

- Нет уж, - произнесла она вслух, но явно отвечая на какую-то свою мысль, - нет уж. Пусть все будет, как должно быть.

      Она развернулась лицом к мертвому старику и произнесла заклинание. Тело, освобожденное от пут, рухнуло на пол с глухим стуком. Что-то внутри него хрустнуло, но Иоланта не обратила внимания на это звук. Второе заклинание испепелило тело, а третье превратило пепел в ничто…

      Единственным, кому за это время удалось отдохнуть, был Гаспар, Карлос и Эльса. Из-за происходящих на материке перемен появлявшиеся на свет Демоны были хилыми и болезненными. Большинство их не доживало до недельного возраста, а тех, которым удавалось совершить первый, самостоятельный шаг, быстренько откручивали голову, кто-нибудь из дежурящих островитян. Эльса, хотя уже и имела небольшой животик, периодически тоже выходила на дежурство. Не из кровожадности, а только для того, что бы иметь хоть какие-то обязанности вне дома.

      Известия, которые приходили с большой земли, они оценивали по-разному. Карлос и Эльса осуждали действия Иоланты. В ее трудах они видели только желание получить абсолютную власть над магической энергией Тени. Гаспар по большей части отмалчивался, когда речь заходила об оценке деятельности Иоланты. За все время, лишь однажды, Гаспар высказался о деятельности Иоланты, но при этом, оказалось, что его взгляд диаметрально противоположен тому, что думали Эльса и Карлос.

- …обратите внимание, - говорил Гаспар, друзьям, - на то, что происходит вокруг вас. Насколько я могу понять, такое положение вещей существует с незапамятных времен. Ничего не меняется вокруг. Все то, что было и сто лет назад, и триста лет назад, а то и еще ранее.
- А что в этом плохого, - поинтересовался Карлос.
- Всегда, когда нет движения вперед, происходит движение назад. Я читал книги и понял, что раньше, ни один маг не цеплялся за власть, он помогал. Он шел туда, где болели, где не хватало хлеба, где моряк терпел бедствие. Маг не принадлежал себе, он принадлежал всем. Только это всеобщая необходимость и позволила магам выторговать себе такие права и возможности. Наверное, такое положение вещей было оправдано особыми условиями жизни. И вполне, может быть, это были хорошие времена. Но и они закончились. Маги оказались допущены в политику. Простой человек стал как бы картой, которую разыгрывают, а когда партия заканчивается, человеческая карта не приносит очков, и ей пренебрегают. С другой стороны, оказавшись в зоне Борьбы за власть, внимания и интересов, простой человек почувствовал себя центром данного общества. Он разучился работать, разучился принимать решения, а главное, разучился отвечать за принятые решения. И теперь всему этому надо учиться заново...

- Подожди, Гаспар, подожди, а что, нельзя было заставить снова магов помогать людям. Разобраться с теми, которые вредят, которых обманули, а остальные, пусть опять помогают?
- Нет, Карлос. Время магов кончилось, и это надо понять и принять. Мы здесь, на острове решаем проблему, которую любой маг средней руки решил бы в течение нескольких часов. А у нас это выходит медленно, зачастую мы используем метод проб и ошибок, но приобретаем опыт, мы приносим пользу. Вновь на наши плечи ложиться ответственность, а слово долг, мы воспринимаем, как неотъемлемую часть человеческого существования. Подумай, разве это плохо – быть нужным.
- Я не понимаю тебя. Получается, то, что происходит – хорошо?
- В определенном смысле, да.
- Послушай, что ты говоришь, сколько погибло людей, хороших, ни в чем не виноватых! А ты говоришь, что это хорошо.
- Иногда, я просто не могу сказать правильно, поэтому и получается, будто я жестокий. А на самом деле, то, что я говорю – закон природы. Так всегда бывает.
- Закон чего?
- Природы.
- Не может быть у природы такого закона, что бы хорошие люди погибали, а плохие оставались. Или ты опять не те слова подобрал?

- Эльса. Понимаешь, для природы, для вот этой травы, для вот этого острова, для этого моря, для солнца… для них нет разницы, какой человек. Плохой он или хороший. Все они, скорее всего даже и не знают о том, что мы есть. А если они нас и ощущают, то для травы – мы просто большая трава, для деревьев наоборот, маленькие деревья… и так далее. Для природы, мы лишь одна из разновидностей этой природы. Другой сорт яблок. И если все они подчиняться законам природы, когда цвести, когда опадать. Так и человек, только у него другие законы, но они обязательно есть.
- А маги здесь при чем?
- Маги нарушают эти законы.
- Чем же?
- Самим фактом своего существования.
- А тебе не приходило в голову, что эти маги, тоже должны вписываться в законы природы?
- Приходило, но понимаете, природа не могла создать существо, которое в состоянии разрушить саму природу.
- А они могут?
- Да, могут совсем уничтожить. Ну, по крайней мере, по тому, что рассказывают о деятельности Иоланты, подтверждает ту мысль, что у силы мага нет ограничения. А отсюда вывод: маги стали опасны для самой природы. Настали времена, когда магом придется уйти со сцены. Человеку самому придется решать свои проблемы.
- Гаспар, а ты не думаешь, что однажды наступит время, когда и человек станет опасным для природы, что же будет тогда?
- Не знаю. Может быть, к нам кто-то придет на замену.
- Гаспар, ты это прочитал или сам додумался до этого?
- Сам, а что?
- Слава богу, это означает, что может быть все и так плохо, как нам разрисовал Гаспар, - Карлос рассмеялся.
- Знаешь, Карлос, а вдруг все именно так, как Гаспар и говори, - Эльса иначе относилась к словам Гаспара, и поэтому ей было немного не по себе.