Из тени к свету перелетая...

                «Из тени к свету перелетая…»

          (Повесть впервые опубликована в журнале «Преступление и наказание». Позднее издана отдельной книгой в издательстве «Эксмо» под названием «Убойная нежность»)               


 Семья Ландышевых, проснувшись утром в гостинице,  не обнаружила своей автомашины на стоянке,  где накануне она была оставлена. Никто не видел,  когда и куда  она исчезла.  Даже охранник, отставной майор, ничего вразумительного сказать не мог. Скорее всего,  просто проспал в будке всю ночь.
     В отделении милиции, куда обратились Ландышевы,  очень спокойно отнеслись к их заявлению. Лишь слегка удивились, когда узнали, что у них не престижная иномарка, а довольно «пожилая» отечественная «шестерка». Дежурный по отделению, лейтенант милиции, переглянулся  за стеклом с напарником-сержантом, и присвистнул.
- Не вписывается в привычную картину, - заметил сержант. - Что-то здесь не так.
- Что за чепуха! - рассердился Сергей Ландышев. -  Что не так? Вы собираетесь искать нашу машину?

   Невозмутимый лейтенант записал в журнал    сведения, какие полагаются отмечать  при угоне, затем сказал привычные слова о том, что  при поступлении  заслуживающей интереса информации им сообщат. И тут же  занялся другими делами, давая понять, что больше ничем помочь не может.
     Ландышевы, покинув отделение милиции, остановились в растерянности на улице.
- Похоже, отпуск  накрылся, -  мрачно заметил Сергей. - Может, вы одни  поедете на юг?
- Ни в коем случае, - категорически запротестовала его жена Светлана. – Мы не оставим тебя  здесь. Верно, Масик?
Мария в детстве не выговаривала букву «ш», называя себя  Масей. В семье так и прозвали ее «Масиком».
- Да, - воскликнула дочка, руководствуясь чувством семейной солидарности. - Тут тоже можно отдыхать.

  Ее  действительно не очень расстроила  сорванная перспектива поездки на юг. Тем более, вчера на  берегу Волги она познакомилась с двумя симпатичными парнями.
- Интересно, в какую картину не вписывается угон  нашего автомобиля? - задумчиво спросила Светлана.
     Сергей пожал плечами. Чем больше он размышлял о событиях прошедших суток, тем  сильнее они ему не нравились.
 
   Когда удрученные Ландышевы вернулись   в гостиницу, их ожидал еще один сюрприз. Администратор передал Сергею запечатанное письмо. Открыв в номере конверт, Сергей  прочитал выпавшую оттуда открытку с золотым вензелем, сделал круглые глаза и передал ее жене.    Светлана  не сдержала возгласа удивления: это было приглашение на  прием  к Каркалину по случаю дня  его рождения   
- Как  думаешь, почему он нас приглашает? – спросила,  покачивая головой,  Светлана.
Сергей пожал плечами. Он сразу  решил, что не пойдет. Причин для этого у него было более чем достаточно.
   -   Вряд ли он рад встречи с нами, -  усмехнулся Сергей. – Тем более,  со мной.
- Каркалин  стал преуспевающим бизнесменом, - стала рассуждать Света. - Мы не его круга люди. Значит,  повод для приглашения заключается в чем-то другом, возможно в  каких-то личных мотивах.
- Весьма мудрое замечание, - съязвил Сергей. – Он до сих пор не может опомниться из-за того, что в свое время  ты его отшила.
- Перестань, - отмахнулась с досадой  Светлана. -  Не в этом дело. Помню, в молодости его   всегда отличало  огромное тщеславие.  Знаешь, мне, как психологу, интересно, во что превратился Каркалин сейчас?  И потом, разве не любопытно  посмотреть, как он сейчас живет. Может, примем приглашение? Тем более, без машины мы все равно отсюда  не уедем.
  Подумав, Сергей нехотя согласился.  Что еще оставалось делать?
 
***

  Подъезжали лимузины, и из них выходили нарядные люди. Хозяин дома   Каркалин встречал  гостей у входа в особняк  и принимал от них поздравления. В его  доме собирался весь цвет местного общества.  Из официальных лиц на праздник  собирались приехать  вице-губернатор и   крупные городские чиновники.  Игорь Михайлович был  очень элегантен  в белом смокинге, с длинным шелковым шарфом, обмотанным вокруг шеи.

      Сегодня был день его торжества,  праздник, можно сказать, души. Лучшие люди   считают за честь присутствовать на  дне его рождения. Кое-кто в свое время  весьма насолил ему, но Каркалин не помнит зла. Вот, приехал бывший следователь, который когда-то увел у него девушку, а потом хотел посадить его самого в тюрьму.  Игорь Михайлович послал за ним  свою машину, как за бедным родственником. Теперь,  приветливо улыбаясь,  дружески пожал бывшему следователю руку. А та девушка стала, как видно, его женой. Прекрасно выглядит. Как  ее звали? Светлана, кажется?   
     Подошел шеф службы безопасности, шепнул Каркалину, что прибыли цыгане, куда их разместить. Цыгане должны будут услаждать  публику пением и танцами  во время ужина. Но Каркалин любил импровизацию. Он велел доставить цыган к парадному входу. Пусть каждому подъехавшему гостю поют заздравную песню  и подносят рюмку водки. Шеф со всех ног бросился выполнять распоряжение хозяина.
   Каркалин усмехнулся, припоминая события давно минувших дней, когда он был еще подростком.  В  километре отсюда   начинались  бывшие обкомовские дачи. Вход посторонним туда был строго запрещен, но Игорь с друзьями тайком забирался на территорию дач, чтобы поиграть в теннис. Тогда эта игра не была так  модна и популярна, как сейчас, и корты имелись только у избранных. Однако играть хотелось, и мальчишки, словно заправские подпольщики,  ловко пробирались в запретную зону.

    Однажды, когда они в упоении лупили   по мячу, откуда ни возьмись, появился мальчонка лет шести. Сначала он просто смотрел,  а затем схватил выскочивший с поля мяч и бросился бежать.  Каркалин Игорь догнал его, отобрал мячик и дал пару подзатыльников. Мальчишка заорал, словно его резали. Через пару минут  выскочил широченный амбал – местный охранник, схватил Игоря за руку, и спросил, откуда он. Каркалин  признался, что пришел с друзьями поиграть в теннис.  Амбал  повернул парня спиной к себе и   с силой толкнул. Каркалин врезался носом  в землю, ободрав  лицо и руки. Охранник сказал, чтобы духу их здесь больше не было, иначе он натравит на них собак. Мальчонка смотрел на него и злорадно улыбался. Он был сыном тогдашнего секретаря обкома, первого лица в городе.
    Сейчас бывший папенькин сынок служит у Каркалина начальником охраны, беспрекословно выполняя его указания. Он, конечно, не помнит в Игоре Михайловиче того подростка, которого избили на его глазах и с его подачи. Но Каркалин-то помнит. Он переманил  сынка из областного ФСБ к себе на службу, пообещав хорошие деньги.  Тот согласился и  ныне охраняет покой хозяина - совсем как  тот амбал, который когда-то служил его отцу.  Игорь Михайлович считает, что обязательно должна быть  восстановлена справедливость, даже если прошло много лет.

   Прибыла еще одна пара. Каркалин поморщился. Женщина не значилась в списках приглашенных,  очень не хотел бы он видеть ее на своем вечере, но ее кавалер являлся важнейшим партнером  по бизнесу…
    Было время, когда Игорь Михайлович  и сам с удовольствием появлялся в обществе с этой женщиной.  Ирина Джугаева была ослепительно хороша, и Каркалину льстило наэлектризованное внимание, которое неизменно возникало у окружающих,  где бы он с ней не появлялся. Но он вынужден был с ней расстаться. Ее претензии на то, чтобы владеть им полностью, были для него не приемлемы.

   Границы  своих отношений с женщинами  он определил раз и навсегда. Женщины были украшением его жизни,  вносили в нее  остроту и аромат, которыми он наслаждался. Они давали ему ощущение силы и собственной значимости. Иногда с  удовольствием он  мысленно перебирал    своеобразную коллекцию, составленную из любовных приключений. Он никогда не забывал   свои прежние романы,  до деталей помнил даже свой первый поцелуй.
    Этот поцелуй,  еще робкий и неумелый, произошел как бы сам по себе, когда он, провожая со школьной вечеринки свою одноклассницу,  стоял с ней под сиренью, и они никак не могли расстаться. Что-то удерживало их. Ее глаза были широко распахнуты, голова чуть наклонена. Он взял ее голову в ладони, и его сухие, окаменевшие от волнения губы, коснулись ее влажных и мягких губ. В тот же момент он почувствовал, как теплая стрела пронзила все  тело; он вдруг ясно ощутил покорность женского тела, его податливость и гибкость под его  неловкими и осторожными руками.  И одновременно пришла неконтролируемая сладость… В памяти накрепко зацепилось ощущение женской покорности.
  Желание вновь и вновь почувствовать именно это состояние стало впоследствии  одним из  его стимулов охоты за женщинами. Пришло искусство и знание тонкостей любви, опыт получения наивысшего наслаждения. Он красиво начинал новый роман и  старался красиво заканчивать его. Женщины были не в обиде на него, во всяком случае, так ему хотелось думать. Ему нравилось открывать неожиданное в поведении женщины, угадывать, как поведет себя в любви  новая пассия.

     Но главным оставалось  стремление почувствовать подчинение женщины его воле. Не всегда это удавалось. Так произошло  и с Ириной Джугаевой. Ее гордый, непокорный нрав  остался недоступным ему, несмотря  на  то, что она  сильно любила Каркалина, и роман с ней был один из самых продолжительных. С ней был связан  неприятный драматический эпизод в его жизни, из которого она помогла ему выпутаться. Потом его стала тяготить  ее  неистовая натура, требовавшая к себе слишком много внимания.   

***
 
   В ожидании праздничного ужина гости разбрелись по саду. Супруги Светлана и Сергей Ландышевы, волею случая оказавшиеся на дне рождения Каркалина, рассматривали дворец  хозяина. В детстве Светлана    жила в этом городе на Волге и помнила, что на его окраине стояло полуразвалившееся здание, именуемое в народе «чапаевским домиком». В  старом фильме «Чапаев», в самом конце картины, легендарный герой, застигнутый врасплох  белогвардейцами, строчит из пулемета, выставив его из круглого окна  кирпичного дома. Так вот, этот эпизод как раз здесь и снимался. Сейчас Светлана в одной из башен замка-коттеджа с трудом различила контуры того самого здания со знаменитым окном. Затем Светлана неожиданно встретила свою старую знакомую и уселась в  кресло разговаривать с ней.

   Сергей от нечего делать пошел осматривать дом. Каждая комната в ней не  походила на другую. Кабинет  с камином был оформлен в  строгом английском стиле. Гостиная поражала роскошью французского рококо ХУШ века. Еще одна комната была стилизована под средневековый зал с  громоздкой мебелью  и характерными атрибутами – доспехами рыцарей, копьями, мечами, щитами, развешанными по стенам. Сводчатая комната на втором этаже выполнена в мусульманских традициях: здесь отсутствовали стулья,  зато было  множество ковров, возле окна пюпитр с Кораном,  в углу сундук с роскошной чеканкой, кальян. Сюда полагалось входить, снимая обувь.
   Но поговаривали, что чудом из чудес является спальня хозяина. Некоторые дамы,  побывавшие там, не скупились на самые высокие похвалы.
  - Ампир, - со вздохом говорили они и закатывали глаза. - Роскошная управляемая  кровать под балдахином. Занимаясь любовью, можно не двигаться, кровать сама создает необходимый ритм. Чудо.
  - Любуетесь  моей хижиной, - услышал Сергей за своей спиной голос и обернулся.

   Возле двери стоял Каркалин. Оказывается, он не упускал из поля зрения Сергея и, улучив момент, подошел к нему.
    - Бросьте, все это мишура. Игра на публику. Чтобы пощекотать нервы обывателям. Чего только не говорят обо мне  и моем доме в городе. Иногда услышишь такое, что только диву даешься. Откуда только идет? Пойдемте, я вам  кое-что другое покажу,  более интересное.
   Пока Сергей раздумывал, что это все означает, лифт   плавно поднял их на третий этаж.   Каркалин ключом открыл дверь, и они очутились в небольшой комнате. В ней была самая обычная мебель, какую увидишь в любой стандартной квартире. Разбросанные вещи, бытовой беспорядок, стеллажи с книгами.

    Сергей остановился у входа в комнату. Он слышал уже об увлечении Каркалина, но то, что увидел,  поразило его.  Стены, шкафы, стол были  заполнены бабочками, самых разных размеров. Одни величиной со сковородку, другие – меньше мухи. В рамках за стеклом или под прозрачной пленкой. А расцветки! Таких оттенков Сергей  не только не видел, но и не подозревал, что они  могут существовать.  Игорь Михайлович с удовольствием наблюдал за ним.
      «Из тени к свету перелетая», -  прочитал Сергей девиз, висевший над столом.
- Это  мой кабинет, здесь я обычно работаю  и сплю. А там,- он небрежно махнул рукой,- для парада и приемов. Здесь мой мир, моя коллекция,  - с какой-то нежностью в голосе проговорил Каркалин. -  Вот парусник-дейфебиус…, рядом нимфалида-проля…, а это большая изумрудная морфо-дидиус. Красатулечки мои. Вы не были на острове Родос? – неожиданно спросил он.
  Сергей  перевел на него недоуменный взгляд.
- Вижу, что не были. Иначе  сразу бы сообразили, о чем речь. Там на острове – настоящее чудо. Представляете, десятки тысяч бабочек всевозможных цветов и размеров кувыркаются в воздухе, переливаясь в лучах солнца. Они  словно собрались сюда со всего света. Их привлекает  аромат смол, разливающийся по  острову, цветы, растущие там повсюду. Вот это, скажу, зрелище. Увидев впервые такое, я заболел бабочками. Они самые чистые и прекрасные существа на свете, и вся их жизнь – свободный полет к  солнцу, к свету. - Он показал в сторону девиза над столом. - Вот откуда истоки моего увлечения. Но об этом знают немногие. Теперь и вы.
  Он сказал это таким тоном, словно доверил Ландышеву   тайну огромной важности.
- Зачем вы мне все это рассказываете? - спросил Сергей.
- Неужели не догадываетесь? -  улыбнулся Каркалин.
- Понятия не имею.
Каркалин  развел руками.
- Вы всегда  мне казались  умным и сообразительным человеком.  Неужели забыли события почти двадцатилетней давности, когда вы отняли у меня невесту?
- Я у вас не отнимал невесту, - возразил Сергей. – Вы были едва знакомы со Светланой.
- Неважно.  Нет-нет, я на вас совершенно не в обиде. Что вы? Наоборот,  чрезвычайно благодарен, так как вы  преподали мне тогда великолепный урок.
- Не понимаю.

- Ну-ну, - усмехнулся Каркалин. -  Вспомните,  я гулял со Светланой, потом появились вы, заговорили, я погорячился  и ушел, думая, что  Светлана окликнет меня  или кинется ко мне. Молодой был, невыдержанный, глупый. А она осталась с вами  и, как выяснилось, навсегда. Вы были наглы, напористы, уверены в себе. И удача оказалась на вашей стороне  Я  сначала переживал: надо же, из-под самого носа у меня увели девушку. Потом успокоился, долго размышлял и  понял, насколько важно всегда  брать инициативу в свои руки и никогда не упускать ее.   Признаюсь, урок мне пошел на пользу.   Я   старался следовать  ему всю дальнейшую жизнь. И, как видите,  добился всего,  что хотел,  того, что  я называю высшим качеством жизни. Но я просто оказался способным учеником. А первым учителем у меня были вы.
Каркалин говорил тихо, придавая голосу  задушевный, доверительный тон. Случайно встретив два дня назад Сергея и Светлану, и увидев их старый потрепанный автомобиль, н специально пригласил их на свой юбилей, чтобы они посмотрели, чего он достиг. Он, пожалуй, сам точно не знал, зачем он так сделал. Словно уже много лет продолжается между ними какое-то непонятное, нелепое соревнование, в котором он так и не почувствовал себя победителем…
Вот и сейчас Каркалин ощущал нарастающее раздражение. Он давно  привык к почтительности, подобострастию по отношению к своей особе. Но его гость вел себя очень независимо, даже не проявлял особого интереса - так слушал из-за вежливости. Игорь Михайлович не терпел  такого пренебрежения.
  - Поэтому поклон моему учителю, - с легкой усмешкой добавил он, чуть склонив голову.
  Сергей  молчал.
- Чем вы сейчас занимаетесь? - спросил Каркалин. – По-прежнему следователь?
- Нет, -  ответил Сергей, – занимаюсь частной детективной деятельностью.
- Так вы частный детектив? - переспросил Каркалин.
- Да, а что?

  Тут Каркалин подумал, что  этот  детектив, пожалуй, ему  может понадобиться. Он помнил, что Ландышев, как следователь, был хваток и упорен,   и самое главное – честен и неподкупен.. Такого человека ему не хватает. А то, что когда-то у них были, скажем так, некоторые разногласия, значения не имеет. Ведь у деловых людей нет привязанностей, а есть лишь  одни интересы.
- Какими судьбами в наших краях?
- Случайно. У нас угнали машину…
- Вот как, - сделал удивленное лицо Каркалин. - Как  это произошло?
Сергей не успел ответить, так как запищал  сотовый телефон. Каркалин выслушал информацию и заторопился.
- Пойдемте. Сейчас приедет вице-губернатор. Надо его встретить. Мы обязательно продолжим наш разговор.

***
    За ужином  Сергей коротко поделился со Светланой беседой с Каркалиным,   размышляя, с какой целью тот устроил ему спектакль с бабочками.  Ведь не о них же он хотел поговорить с ним. Воспоминания тоже  вряд ли  его трогают.  Не тот он человек.   
   Вечер, между тем, продолжался.  Первый тост в честь  виновника торжества произнес  вице-губернатор. Он описал большие заслуги Игоря Михайловича перед городом, его  плодотворную меценатскую деятельность.
 
   В продолжение ужина поздравления сыпались, как из рога изобилия. Гости  соревновались друг с другом в красоте выражений, изяществе слога и остроумии. Казалось, не осталось ни одного яркого  эпитета, которым не был бы отмечен хозяин дома. Но наиболее оригинальным был признан тост одного из гостей. Когда он  начал с пожелания Каркалину горя, страданий, деловых неудач и половой импотенции,  все замерли в напряженном недоумении. Но гость последней фразой  блестяще разрядил ситуацию, заявив, что   желает хозяину   перечисленных бед в таком количестве, сколько капель спиртного останется у него  и   присутствующих в рюмках. Все засмеялись удачной шутке, выпили до дна и перевернули рюмки, показывая, что ни одной капли не осталось. А Каркалин  под общий восторг грохнул хрустальную рюмку об пол. Кое-кто  последовал его примеру.
    Ужин перемежался цыганскими песнями и плясками, а в одном из перерывов разговор зашел  о  современном биче – терроризме, который охватил многие зарубежные страны и города.
- У нас, слава Богу, пока спокойно, - заявил  вице-губернатор, покуривая трубку, и  постучал кулаком по столу.  Другие тоже постучали.
- Надеюсь,  еще  не перевелись защитники в нашем городе, - воскликнул Каркалин. - Пока они есть, мы можем быть спокойными. Предлагаю тост за одного из них – Сергея Макаровича, начальника УВД.
   Все знали, что генерал не в последнюю очередь обязан своей должностью  Каркалину. Не любивший публичных выступлений начальник, который, в подражании  вице-губернатору пристрастился к трубке, хотя ранее курил сигареты, скупо поблагодарил за теплые  пожелания  и уклончиво сказал:
- Конечно,  мы понимаем всю опасность настоящего момента и принимаем необходимые меры. Перешли на усиленный режим несения службы, - и покосился на вице-губернатора, который с одобрением выслушал слова главного милицейского начальника.

         Затем кто-то заметил, что на Россию в последние годы просто навалились всякие напасти. В чем  дело? То гибель морского корабля, то авиакатастрофа, то взрывы жилых домов,  землетрясения, пожары…   
- Все дело в том, - авторитетно сказал Игорь Михайлович, - что мы, россияне  - нация молодая, неустоявшаяся. Нас, как подростков, заносит  то вправо, то влево. Мы не можем совладать с обуревавшими  эмоциями, дергаемся, двигаемся в одном направлении,   вдруг поворачиваем в сторону или  обратно. Сотворим что-то, потом  сами удивляемся: надо же,  задумывали ягненка, а вышел  волк.  Но мы должны, наконец, повзрослеть. Мать-природа посылает нам испытания,  шлет сигналы, чтобы мы приняли какие-то срочные меры, задумались, остепенились. Иначе наступит всеобщая катастрофа …
- Но почему? - растерянно произнесла какая-то дама. –  Ведь у каждого события - свои причины. К примеру,  затонул  корабль, совершен террористический акт,  произошло землетрясение – все это совершенно разные явления.
- Сударыня, - снисходительно пояснил Каркалин. - Нельзя ведь понимать все буквально. Я говорю в философском, широком смысле. Когда  люди погрязли в пороках, наркотиках, природа послала им предупреждение в виде СПИДа. Но, увы,  человек не воспринимает сигналы извне, не умеет их анализировать. Ему нужен  личный  опыт. Но,. – он сделал значительную паузу, -  не будем уподобляться стаду свиней, которое по неведению бросилось со скалы в море. Еще в Библии говорится, что любой отаре нужен хороший пастырь… Нам требуется сильный мотор, который вдохнет жизнь  в  заржавелый механизм, чтобы тот завертелся с новой силой. Предлагаю тост за новое качество жизни.
 
   Сергей услышал, как рядом сидящий мужчина сказал  с усмешкой своей подруге.
- Можно подумать, что КИМ выступает на  митинге, рассчитывая на эффект толпы, а не находится на обычной вечеринке, где все знают его как облупленного. Впрочем, у него на любой случай есть несколько  мнений.  Может, он уже начал готовиться к предвыборной  губернаторской гонке и прорабатывает свою программу. Однако,  еще неизвестно, как к этому отнесется нынешний губернатор, который сам не прочь остаться на второй срок.
- Кто бы другой заговорил о грехах, - захихикала его подруга, - я бы еще задумалась. Но КИМ… Вот уж для кого верна поговорка: «Хотел бы в рай, да грехи не пускают».
- Почему КИМ? -  спросил Сергей.
    Мужчина удивленно посмотрел на него.
   - Вы что, с луны свалились. Все знают, что КИМ – это сокращенно Каркалин Игорь Михайлович.

***
   После ужина  вице-губернатор и сопровождающие его лица удалились. Постепенно стали разъезжаться и другие гости. Остался  наиболее близкий  к Каркалину круг знакомых. Поскольку Ландышевы к нему не относились, то решили тоже  уехать. Однако к ним подошел Каркалин. Он был весел и, несмотря на большой объем выпитого, не казался пьяным.  Впрочем,  он всегда умел держать себя в руках.
- Как вам  вечеринка? - спросил Каркалин, обращаясь преимущественно к Светлане.
- Немного скучновато, - сказала Светлана, не любившая лукавить.- Если откровенно, не в моем вкусе подобные сборища, где собираются малознакомые  и далекие по интересам люди. Хотя, конечно, когда такой серьезный повод, как день рождения, приходится терпеть.
- Вы попали в самую точку, -  воскликнул Каркалин. -  Если бы  знали, что мне стоит выносить эту несносную массу людей, среди которых, может быть, два-три близких мне по духу  человека. Но что ни сделаешь ради дела. Приходится идти на компромиссы. Вы, кажется, собрались уезжать? – спросил он Сергея. – Останьтесь еще  немного. Мне  очень хочется с вами поговорить. Или лучше так: в ближайшее время устроим еще одну встречу, на которой и побеседуем.
 
 Не дожидаясь его ответа, Игорь Михайлович вновь обратился к Светлане.
   - Думаю, уговорил вашего мужа.  Пойдемте, я вам покажу нечто  весьма примечательное.
      Взяв Светлану под руку, он увел ее в дом.  Сергей  недовольно поморщился: уж очень  бесцеремонно вел себя Каркалин.
- Что, утащили вашу супругу?
   Сергей обернулся. Перед ним стояли мужчина с подругой, которые были  его  соседями за столом и  иронизировали над Каркалиным.
     - Этому жуку нельзя доверять ни йоту, - продолжал насмешничать мужчина. - Дашь ему мизинец,  отхватит всю руку.
- Еще тот ловелас, -  в тон ему подхватила молодая женщина. - Ни одной юбки не  пропустит. Идите спасайте свою жену от этого монстра.
- Моя жена сама знает, как вести себя в подобной ситуации, - сухо сказал Ландышев.
- Ну-ну, - усмехнулись его собеседники.
    Хохоча, они удалились.  Сергей  знал, что Светлана никогда не разрешит себе перейти недозволенную грань. Однако он далеко не был уверен в порядочности Каркалина. Поэтому пошел разыскивать  Светлану. Их не было ни в одной из комнат, где  находились гости. Он поднялся наверх. Дверь в кабинет была закрыта. Он прислушался - оттуда не доносилось ни звука. Сергей снова спустился вниз,  прошелся по саду  –  никого. Он вернулся во двор.
   
   Пока он отсутствовал,  возле дома  произошли изменения. Появился подиум, вокруг него столики. Все это озарялось уютной подсветкой. Здесь собрались почти все оставшиеся гости, они сидели за столиками, попивая коктейли.  Но ни Каркалина, ни своей жены Ландышев  не увидел. Он  раздумывал, что  делать, когда началось  представление – один из очередных сюрпризов хозяина дома.
    Это был стриптиз, показывать который стало модным в богатых домах.  Такое  зрелище  для Сергея никогда не было привлекательным. Оно вызывало у него ощущение  нескончаемой и потерявшей вкусовые качества жвачки.
     Две девушки, механически двигаясь,  неторопливо сбросили с себя под музыку все лишнее, и, оставшись в еле различимых трусиках, быстро удалились. Публика, которую они не завели,  лениво и вежливо  похлопала им.
   Девица, выступавшая за ними, внесла некоторое разнообразие.  Она разыграла своего рода спектакль,   исполнив роль непокорной и дерзкой особы,    не желавшей потакать вкусам толпы.  Затем, истомив публику ожиданием, стала  понемногу разоблачаться.  Движения ее были изящны, в них чувствовался некий артистизм. Да и публику она не оставила равнодушной. Ее  представление не раз прерывалось аплодисментами.
   
   Однако, похоже, зрители ждали что-то иного. И дождались. Когда начались первые звуки музыки, сопровождавшей следующее выступление, публика едва не взорвалась  овацией. На подиум влетел стройный негр с обнаженным торсом в серебристом трико. Двор наполнился восторженными женскими визгами. Какая-то поклонница не выдержала  наплыва чувств и  упала в обморок. Ее тут же унесли в дом.
- Знаете, этого негра собираются выдвинуть в мэры города, -  с иронией заметил стоящий рядом с Сергеем  мужчина. – Пожалуй, голоса большей части женского населения ему обеспечены.  Впрочем,  в Италии порнозвезда была депутатом парламента. Почему бы у нас стриптизеру не стать главой города? Может, это к лучшему.  Голый король хорош тем, что  не сможет скрыть свои   недостатки. .
   Тело негра, казалось, жило  отдельной жизнью. Зовущее, тоскующее и жаждущее любви, оно посылало призывные сигналы в публику. И там  находило  не просто благодарный отклик. Из темноты шли  мощные ответные импульсы. Но  танцор   показывал, что  вопреки собственному  желанию, никак не может  принять дар и очень страдает от этого. Что-то не позволяло разгореться пожару взаимной страсти... Он танцевал для всех, но каждой зрительнице казалось, что он танцует только для нее.  В конце выступления  изможденный  танцор упал замертво на край подиума, оставшись   в узких  белых плавках, наполненных деньгами чересчур горячих поклонниц.
    - Пожалуй, ему лучше остаться  танцором-стриптизером, чем становиться мером, - подумал, усмехнувшись, Сергей.
      Охрана была начеку, и, если  бы своевременно не встала между сценой и столиками, обезумевшие женщины, наверное,  растерзали бы негра. Подхватив свое трико, он  быстро удалился со сцены. Публика бесновалась еще минут десять. Модный рок-ансамбль, который появился на подиуме, не сразу смог преодолеть   истерию, охватившую толпу.
    
  Сергей заметил, что в проеме двери дома, наконец, появилась его жена, и подошел к ней. Светлана  быстро и молча направилась к выходу. Сергей видел, что она взволнована. Только на берегу Волги, они остановились.
- От  этого базара у меня разболелась голова, - сказала она. -  Ты, конечно, ждешь объяснений?
- Естественно, - подтвердил Сергей. - Было бы весьма странным, если, отсутствуя сорок минут,  ты  бы не  объяснила, что случилось.
- Ничего не случилось, -  вздохнула Светлана. - Сначала Каркалин показывал мне свою коллекцию бабочек, которую ты  уже видел, утомительно долго рассказывал о ней. Затем… Ладно, закончим. Я устала и хочу домой. Нам выделили машину, шофер уже ждет.
  Сергей удивленно посмотрел на нее. Поведение жены показалось ему странным. Он почувствовал неприятный, острый укол ревности. Отъезжая, супруги увидели, как над коттеджем взвились разноцветные огни праздничного фейерверка. 

***

     Супруги Ландышевы  очутились в этом городе на берегу Волги случайно. Вместе с семнадцатилетней дочерью Марией  они   возвращались из Петербурга в Москву, где  провели неделю  отпускного отдыха, и решили по дороге на пару-тройку дней остановиться здесь – в городе, в котором прошло детство Светланы.
Но судьба распорядилась иначе.
 
   …На другой  после вечеринки день  Сергей собрался было  поехать в отделение милиции, чтобы узнать, нет ли новостей об угнанной машине, но вдруг обнаружил под дверью номера гостиницы записку. В ней было написано: «Ваша машина будет стоять сегодня в 17.00 возле «бермудского треугольника». Придите ровно в указанное время, ни позже, ни раньше. Если хотите вернуть машину, никому о записке не сообщайте».
    В задумчивости Сергей повертел листок бумаги. Потом позвал жену.
- Смотри, что я нашел.
Светлана прочитала записку.
- Что  будешь делать?
- Думаю поехать. Может, действительно, машина найдется.
- Я с тобой, - заявила жена.
- Зачем? -  запротестовал Сергей. Еще не хватало вмешивать ее в это дело. - Если машина там,    я   доставлю ее сюда, и завтра тронемся в путь. Если нет - все равно ничем не поможешь.
Жена внимательно посмотрела на мужа.
- Тебе не кажется все это странным?
- Что именно?
- Если угоняют машину, то обычно ее не возвращают.
   
   Сергей пожал плечами. Он и сам  не  очень верил, что  в указанном месте будет находиться машина.  Скорее всего, тот, тот, кто ее угнал, хочет выдвинуть какие-то условия,  поторговаться, получить вознаграждение. Автомобиль старый, и угонщик, наверное, понял, что  выгодно сбыть его на сторону вряд ли   удастся. 
- Почему не бывает, - стал успокоить он  жену. – Может, угонщик не нашу машину хотел угнать, а другую.   Поняв, что ошибся, он, как благородный человек, решил вернуть автомобиль.
Светлана  усмехнулась.
  -   Очень сомневаюсь. Да и откуда угонщику  известно, что это именно наша машина.  Может, все-таки сообщить в милицию.
  -    Пока не стоит, - сказал он. - Надо сначала узнать, чего хочет угонщик. Да не волнуйся ты, - улыбнулся Сергей. - Я все продумал и буду осторожным. Идите с Масиком прогуляйтесь по городу, как вы намечали.
 
   Светлана нехотя согласилась.  Сергей по привычке поглядел в окно:  жена с дочерью вышли из подъезда и направились к остановке автобуса. Сейчас оглянутся. Действительно,  обернулись и помахали ему рукой, он в ответ тоже. Таков был их маленький семейный ритуал провожания при выходе из дома.  Сергей залюбовался женой и дочерью. Обе  стройные, со скользящей походкой, одного роста,  их нередко принимали   за сестер, чем  за мать и дочь. Да и отношения между ними скорее   напоминали отношения  близких подруг.  Светлана не любила читать нотаций, но и не допускала фамильярности. Дочь ей доверяла полностью и рассказывала свои секреты, зная, что всегда найдет понимание и наилучший совет.               
    Сергей снова прочитал записку. Текст написан шариковой ручкой, почерк  размашистый, явно  мужской,  с неровными буквами и  словами, сползающими  со строчек. Эти признаки говорили о  неуравновешенном характере обладателя почерка.
   
    Еще работая следователем, Ландышев заинтересовался графологией –  отраслью, изучающей характер  человека по почерку.  В его время графология считалась лженаукой, приемлемой разве что для  гадалок, а не для  такой серьезной деятельности, как криминалистика.  Однажды Ландышев занимался расследованием жестокого  убийства. В квартире   нашли трупы   женщины и двоих детей. Улик почти никаких, лишь надпись на стене: «Вы никогда не узнаете правду об этом событии». Далее следовали дата и неразборчивая подпись.
    Стремясь найти хоть малейшую зацепку, Сергей посоветовался с женой, нельзя ли  по данной надписи  выявить какие-нибудь особенности личности  убийцы. Светлана со свойственной ей энергией  окунулась в новое дело, тем более оно было связано с ее любимой психологией. И спустя некоторое время дала такой анализ: владелец почерка  по натуре эгоистичен, враждебен  к окружающим, имеет отклонения в эмоциональной сфере, но самое главное,  у него возможны нарушения в гормональной сфере. Другими словами,  он мог быть пассивным гомосексуалистом. Светлана сделала данное  предположение исходя из того, что часть слов преступник написал  почерком, сходным с женским.
     Когда убийца был установлен и задержан,  характеристика подтвердилась. Он обладал  округленным «женским»  тазом,  мягкими плечами и имел нетрадиционную сексуальную ориентацию…
    
***

    Выйдя из гостиницы, Сергей  сел в  такси и через  полчаса  оказался неподалеку от коттеджа Каркалина на окраине города. Ворота во двор были заперты, изнутри не доносилось ни звука. Не то, что вчера.  Пройдя пешком около двухсот метров, он остановился у оврага, поросшего густым кустарником и странного вида изломанными ивами.
Возле оврага и находился на шоссе странный участок, пользовавшийся  среди местных жителей  дурной славной, - «бермудский треугольник». Здесь часто совершались автомобильные аварии, внезапно глохли моторы, отказывало рулевое управление, хотя до этого автомобили были в полной исправности. Раньше подобные факты работники ГАИ относили на счет нетрезвости или халатности водителей. Позднее такие места стали именоваться геопатогенными зонами.

 Сергей специально пришел минут на двадцать раньше, чем было указано в записке. Предосторожность   никогда еще не мешала.    За поворотом он увидел свою машину.  Ландышев повернул  к оврагу и постоял в кустах   несколько минут, наблюдая за обстановкой. Место здесь было безлюдное, тихое.  Не торопясь,  он направился к машине. Сергей не сомневался: тот, кто доставил автомобиль сюда, наблюдает сейчас  за ним сейчас.
   Сергей сел в кабину, задумался. Никто так и не появился. Что за чудеса происходят? Какие  силы действуют? Кто послал записку? Кто угнал машину? И почему  она возвращена в целостности и сохранности? Одни сплошные вопросы, на которые нет пока ответов. Да и будут ли они?

   Через заднее стекло кабины ему был  виден коттедж Каркалина, который сейчас походил на хищную птицу с распростертыми  крыльями, возвышающуюся над берегом Волги. Вспомнив вчерашнее странное поведение  жены, ее уединение с Каркалиным,  он поморщился.  Вспомнил, ведь именно она настояла на том, чтобы пойти на юбилей Каркалина… Неуправляемая сила ревности снова навалилась на него, болезнено сжав сердце. Ему припомнилась первая встреча с Каркалиным, двадцать лет назад…

***

  Новоиспеченный юрист  Ландышев с только что полученным синим дипломом в кармане  и университетским значком на лацкане пиджака  шел  по московской улице в приподнятом настроении. Собственно ему было все равно куда идти и, увидев вывеску, приглашающую посетить только что открывшуюся выставку восковых фигур, он охотно   направился туда.      
  Восковые скульптуры Сергею не понравились. Лица давно отживших исторических личностей казались не просто неодушевленными. От них исходил холод, тлен, одним словом,  смерть. Подобные лица он однажды видел в морге, где был на практике  при изучении курса судебной медицины.
   
  Организаторы выставки, стремясь как-то придать фигурам  жизненности, расположили их в разных  позах.  Всесильный Сталин сидел в кресле,   покуривал трубку и читал газету. Лаврентий Берия  увлеченно играл в шахматы с Малютой Скуратовым…   Возле этой скульптурной группы Ландышев  на минуту задержался, размышляя над странной фантазией авторов, соединившей антигероев двух совершенно разных эпох.
   Голос сзади не просто оторвал Сергея от созерцания персонажей.  Есть голоса,  которые имеют удивительную завораживающую силу. Голос,  прозвучавший     сзади,   не просто пленил Сергея. Он пронзил его с головы до ног, - так сверкнувшая молния  внезапно расщепляет одинокое дерево. Сергей замер, не в силах осознать, что произошло.
   
  От безжизненных восковых тел веяло холодом,  его  же окутала горячая  волна, и он едва сдерживался, чтобы не обернуться и  не посмотреть на хозяйку голоса.  Мелодичный, гибкий, с легкой щербинкой голос  напоминал  ему то переливы  горного ручья, то  перекатывающиеся по столу жемчужины, то  перезвон чуть надтреснутого колокольчика. Он влюбился  в обладательницу голоса, влюбился моментально, не видя ее, но зная, что она хороша собой.
   Еще он сразу почувствовал, что она не с подругой, а именно с молодым человеком, хотя  тот молчал. Интуиция подсказывала Ландышеву, что девушке ее кавалер не безразличен,  и он почувствовал укол ревности. Боже, если бы  кто-нибудь  сказал ему еще пять минут назад, что он  будет умирать от любви, причем даже не к девушке, а к ее голосу, он бы задохнулся  от смеха.  «А вы вдвоем, но не со мною», -  внезапно прилетели слова популярной песенки, и Сергей усмехнулся.
   
  Когда он обернулся, прекрасная незнакомка вместе со спутником направлялись к выходу. Обычно Сергей был робок с девушками, но сейчас   мощный порыв решительности заставил его   поспешить за парой. На улице, удивляясь самому себе, он отважно подошел к ним. Сергей вел себя так естественно, смело и непринужденно, что впоследствии его будущая жена призналась: именно этим он привлек ее внимание. Еще она подумала, будто он  являлся другом  ее кавалера. Поэтому не удивилась, когда  Ландышев пошел с ними рядом и принялся оживленно комментировать впечатления, произведенные выставкой.   
   
  Сергей при этом испытывал совершенно новое, неведомое ранее состояние. Раскованность и внутренняя свобода,  остроумная речь, льющаяся сама по себе, изящные жесты… И все это сочеталось с  полным владением ситуации. Сергей хладнокровно отмечал про себя, что его рассуждения не оставляют  девушку равнодушной  - она внимательно слушает, смеется  на его острые замечания, сама оживленно отвечает. Ее партнер пытался внести  лепту в общий разговор,  но походил  при этом на хирурга, который  вооружен не острым и изящным скальпелем, а ножом мясника. Такое незавидное положение являлось для  Игоря Каркалина, а это был именно он,  по-видимому,  невыносимым.  В какой-то момент он  ядовито заметил:
- Вы, кажется,  консерватор, по натуре. Все новое, передовое вам по боку. Не боитесь остаться на обочине?
- На обочине чего? - удивился Сергей.
- На обочине жизни.
  Светлана  внимательно посмотрела на  парней и вдруг  звонко расхохоталась. Оба   удивленно уставились на нее.
- Я думала, что вы знакомы друг с другом, -  наконец, сквозь смех произнесла она.
- Как? - в свою очередь удивленно спросил Каркалин. – Разве он  не твой знакомый?
 Светлана, не отвечая, продолжала весело смеяться.
   - Слушай, ты, - резко переменив тон, сказал Каркалин.-   Давай, вали отсюда, пока цел.
   
   Если следовать неписаному кодексу мужской солидарности, Сергей должен был уйти.  Девушка  была не одна, а с кавалером, который, возможно, имеет на нее права. Но что-то во взгляде девушки удержало Ландышева.
- Я уйду, если этого захочет девушка, -  твердо заявил   Сергей.
- Ты, парень, наглец, каких свет еще не видывал. Света, посиди на скамейке, а  мы в сторонке немного потолкуем.
- Мне с вами не очень толковать, - сказал Сергей. - Пусть девушка  сама скажет,  и  тогда я уйду.
- Ты не только наглец, но  и трус вдобавок, - презрительно  сказал Игорь и  сильно толкнул  в грудь Сергея. Тот,  перехватив его руку, сумел удержаться на ногах.
- Не надо, ребята, - заволновалась Светлана. – Прошу вас. Не будем ссориться,  давайте лучше погуляем.
- Нет, так дело не пойдет, -  Игорь Каркалин   сделал отрубающий жест  рукой.  - Нам вдвоем с ним здесь не место.
- Я не трус, - сдерживая себя, ответил на выпад соперника  Сергей. - Только с вами мне делить нечего.
- Таких сосунков надо  учить, чтобы они не лезли не в свои дела. Впрочем, - обратился он к Светлане, – может, ты хочешь с ним остаться?  Может, мне уйти?
- Уходи, если хочешь, -  вдруг вспыхнула Светлана.
- Что? - изумился Каркалин,  явно  не ожидая такого ответа. - Но знай, если я уйду, то обратно не вернусь.
Светлана не ответив, пожала плечами.
- Хорошо, -  сквозь  сжатые губы  выдавил Каркалин. - Только ты   сильно пожалеешь об этом. А с тобой, сосунок, мы еще встретимся.
- Что за человек, -  сказала сердито Светлана после его ухода. -  Почему он за меня должен решать, с кем мне гулять и  как  поступать? Тем более что  знакомы мы с ним без году неделя.
  Сергей понял, что  одержал великую победу.  Уж он ее не упустит. Так оно и случилось. Через полгода они поженились...

   …Ландышев вдруг  увидел в зеркале заднего вида, как раскрылись ворота коттеджа Каркалина. Оттуда медленно выплыла длинная машина и повернула в его сторону. За рулем сидел сам хозяин дома. Больше в кабине никого не было. Сергей весь напрягся и включил зажигание….

***

  Ландышев мчался по шоссе, по обеим сторонам которого разворачивалось строительство современного поселка. За последним домом он свернул направо и   проехал к  Волге. Оставив на  берегу машину, дальше  пошел пешком.  После напряжения последних двух дней, он сейчас испытывал огромное желание отвлечься, расслабиться…
    
   Стоял один из тех погожих дней, которые бывают только в августе. Природа, перед тем как окунуться в новое состояние – осень, одаривает на какое-то мгновение чудной погодой. Вот  и сейчас, все словно замерло, превратилось в неподвижную панорамную картину. Ни один листочек на кустах ракитника вдоль песчаной  береговой линии не шелохнулся. Заходящее солнце  отражалось в  зеркале волжской глади. Природа находилась в каком-то идеальном равновесии, в хрупкой гармонии.  В такие минуты  начинает казаться, что в мире царствует только добро и справедливость, а все злое и подлое ушло в небытие. Если бы так было на самом деле…
   За кустами   Сергей увидел старичка в соломенной шляпе, который ловил  донками рыбу.  Старик раскинул их веером, а сам сидел  на деревянном ящике, как за пультом,  поглядывая на воду  и  вслушиваясь, не звякнет ли колокольчик.
 
  Вот, один   и в самом деле зазвенел. Да так  резко, что старик, словно под ним была пружина, вскочил  и мигом оказался возле удочки. Левой рукой он взялся за удилище, а правую поднес к леске, чтобы при следующей поклевке сделать подсечку.  Рыба не заставила себя ждать. Старик  подсек, поднялся во весь рост, и стал выуживать леску из воды. По его движениям было видно, что рыба попалась немаленькая и активно сопротивляется.         
- Есть, есть, - в волнении шептали губы старика.
   Сергей  почувствовал, что рыбацкий азарт невольно перекинулся и на него. Он подошел поближе. Старик подтянул рыбу к самому берегу, это был широкий, как таз,  лещ.
- Дай подсачек, - не оборачиваясь, крикнул старик.
   Сергей сначала не понял, что  обращаются к нему. Ведь старик вроде бы не видел его.
- Подсачек, говорю, дай, - прошипел рыбак. - Уйдет же, непутеха.
    Ландышев подал ему подсачек. Старик левой рукой ловко подвел сетку под рыбу, и вот, она уже на берегу.
- Какова? - рыбак поднял леща на уровень груди. - Не меньше полутора килограммов.
- Прекрасный экземпляр, - восхитился Сергей.
    Старичок снова забросил удочку, сел на ящик, достал из кармана папиросы, закурил. Затем вытащил старые круглые часы. Щелкнув крышкой, посмотрел.
- Тридцать шестого. Еще часик можно половить и айда домой, жареху делать. У меня дома жена болеет, - пояснил он. - Не встает с постели. Однако рыбку свежую любит. То-то обрадуется.
    Пожелав рыбаку хорошего улова, Сергей направился к своей машине. Грустные события отошли в прошлое,  завтра  он  семьей поедет домой, в Москву, а дальше - на юг…
          

***

  Метров за пятьдесят от того места, где Сергей час назад нашел свою машину, е го остановил инспектор милиции в форме лейтенанта. Ландышев вышел на улицу, протянул инспектору документы. Пока лейтенант их изучал, Сергей обратил внимание, что  неподалеку собралась толпа, стояли милицейские автомобили с «мигалками», машина «скорой помощи»ю.
- Что-то случилось? - спросил Ландышев.
- Даже очень случилось, - подтвердил сотрудник милиции, перелистывая документы. -  Убили Каркалина.
     Сергей выронил ключи от автомобиля.
- Когда? – выпрямляясь и стараясь скрыть волнение, спросил он.
- Минут сорок пять  назад. А что вы так испугались? - с подозрением глядя на Сергея, спросил лейтенант.
- Ничего, - пожал плечами Ландыцев. - Просто я здесь проезжал час назад.
- Ну-ну, - многозначительно промолвил инспектор,   записав что-то в свою служебную книжку  и возвращая  документы.
 
   Ландышев направился к месту происшествия. Там стояло оцепление,  и никого  из посторонних не пропускали. Он смешался с толпой.   Отсюда был виден автомобиль Каркалина, который стоял возле  «бермудского треугольника». Все двери автомашины были раскрыты настежь, но внутри  Сергей никого не увидел. Из разговоров  он выяснил, что  Каркалин был убит прямо за рулем.   Его тело    уже перенесли в   автомобиль «скорой помощи».
- А ружье не нашли? - переговаривались в толпе.
- Не из ружья он был убит, а из пистолета Макарова,- со знанием дела сказал какой-то мужчина. -  Я слышал.
   -  Вроде, он не сразу помер, пожил еще немножко, - проговорила какая-то старуха, из тех, которые обязательно оказываются на местах, где случаются подобные происшествия, и все знают. - И даже что-то сказал.
- Я слышал, -  поспешно добавил стоящий рядом мужчина. – Когда его переносили в «скорую», он  пришел  в себя и сказал: «Надо же, совсем не хочется умирать, а  это, оказывается, совсем не страшно».  После этого  скончался.
- Непонятные слова, - вмешался первый мужчина. -  Конечно, это заказное убийство. Такие люди своей смертью не умирают. Говорят, он в губернаторы метил.
- Он был богатый, - сказала старушка, –  глядишь,  с людьми бы поделился.
- Держи карман шире, - заворчал кто-то в толпе. – Такой поделится.
- Я бы за него проголосовал, - заметил первый мужчина. – Коли он  достиг успеха для себя, значит, умеет дела делать. Пусть был бы губернатором.
- Уж лучше  он, чем кто другой. Раз богатый, может, воровать не стал бы. А  приди к власти кто другой,   тот  наперво начнет свою мошну  набивать.
- Да авантюрист он чистейшей воды, - насмешливо произнес  еще кто-то.
- Вчера у него был день рождения, - снова заговорил первый мужчина. - Говорят, там он устроил настоящую оргию. Целый табун голых женщин носился по двору  дома.
- Господи, помилуй душу грешную, - перекрестилась старушка. - Лучше уж доброй собакой жить, чем  подлым львом умереть.
 
 Хотя Сергей был удручен, все же   усмехнулся про себя, услышав про разнузданную оргию. Так, в городской молве отозвался стриптиз, устроенный  накануне убитым.
  Взглядом профессионала он отметил упущения следственной группы. Оцепление выставлено не совсем удачно. Следовало бы охватить  большую территорию. Посторонних подпустили слишком близко. Очень много чиновного народа толпилось на месте преступления.
    
  Среди официальных лиц Ландышев увидел вчерашнего начальника УВД и прокурора области. По опыту  он знал, что на дела подобного рода  всегда приезжает разное  высокое начальство, только толку от этого, как правило, мало. Работает обычно следственно-оперативная группа из четырех-пяти человек.  Но начальники  мнят себя профессионалами  и нередко бесцеремонно вмешиваются в процесс расследования.
      Сергей  заметил, что лейтенант  милиции, проверявший его документы, подошел к кому-то нам месте происшествия и стал что-то говорить, показывая рукой в сторону Ландышева. Сергей был не из робкого десятка, однако ему стало не по себе. Он вернулся к своей машине и уехал…

***

- Я сделала две  ошибки. Нет, три, - заявила Светлана после того, как Сергей подробно рассказал ей о событиях сегодняшнего дня. Она выглядела подавленной, давно Сергей не видел ее такой.  - Да,  сделала три ошибки, - повторила она. - Первая, что уговорила тебя свернуть в этот город, вторая - отпустила тебя сегодня одного, третья – надо было заявить в милицию о  найденной утром записке.
 
  Они сидели вдвоем в номере гостиницы. Мария после ужина ушла прогуляться. По телевизору только что передали последние городские новости и, естественно, особое место в них отводилось гибели Каркалина. Выдвигались две основные версии: варьировалась криминальная разборка на почве бизнеса, а также, учитывая предстоящие выборы губернатора,  рассматривалась политическая подоплека убийства. Обе эти версии активно мусолились журналистами. Но толком никто ничего не знал, высказывались десятки разных предположений, а одна женщина на полном серьезе заявила о мистическом характере его гибели, напомнив, что смерть произошла возле «бермудского треугольника».
- Тебе не в чем себя корить, - угрюмо сказал Сергей. – Кто знал, что такое произойдет.
Светлана молчала, углубленная в свои мысли.
- В мире никогда ничего не происходит зря, - наконец,  сказала она.
- Ты о чем? - удивился ее муж.
- Просто я снова анализирую вчерашний разговор с Каркалиным. Странно, но теперь он высвечивается несколько в ином свете, нежели раньше.
«Сейчас начнется сеанс психонализа», подумал Сергей и вслух произнес:
- И что тебе открылось?
- Ничего мне не открылось, - внезапно рассердилась Светлана и тут же спохватилась. - Извини, просто любая смерть всегда потрясает. Я все-таки   психолог, и интересовалась, как ведет себя человек накануне гибели. Собирала материалы и пришла к выводу, что    человек все-таки предчувствует свою смерть.
- И как это выразилось у Каркалина?
- Как?  А его последние слова:  «Оказывается, умереть совсем не страшно». Эта фраза  явно свидетельствует о том, что Каркалин знал о приближении смерти, думал о ней.
- Ты хочешь сказать, что кто-то угрожал ему убийством?
- Я не о том. Хотя, может, и угрожал. Но он  знал, что скоро умрет. Кстати, ты обратил внимание, что в этот злополучный день он был без охраны, сам сидел за рулем.
- Но почему ты считаешь, что он предчувствовал свою смерть? – настаивал Сергей
- Вчера  в беседе со мной он  вроде бы с энтузиазмом рассказывал о своих увлечениях,  но я  видела: что-то его другое гложет. Говоря об одном, он как бы подсознательно посылал другие сигналы. В психологии это называется закодированными закладками. Они не обозначаются разумом, действуют только на уровне подсознания.
- Поясни по-человечески.
- Хорошо, приведу  элементарный пример. Когда мужчина проявляет перед женщиной свое обаяние, искрится красноречием, остроумием, в общем,  распускает   перышки, для чего он это делает?
- Чтобы понравиться ей, привлечь к себе ее внимание, вызвать у нее ответную симпатию…
- Правильно. Об этом  он прямо не говорит, но   действует таким образом, чтобы у женщины не осталось сомнения, что  именно он является для нее единственным и незаменимым мужчиной. Стоит только  женщине это почувствовать, она для мужчины созревший плод.
- И что,  Каркалин стремился тебя обольстить? -  подозрительно спросил Сергей.
- Нет, конечно, - отмахнулась Светлана. -   Выброси из головы.   Суть в том, что  в любом разговоре  можно всегда найти некие ключевые слова, которые  обязательно свидетельствуют о психологическом состоянии собеседника. Так вот, когда Каркалин беседовал со мной, такими ключевыми словосочетаниями, были: « я всегда боялся, что жизнь пройдет мимо меня»…, « я слишком спешил жить», « я не мог ждать, я всегда  действовал», « я хотел взять от  судьбы все, что можно», и наконец, - она многозначительно подняла вверх указательный палец,, - «я преуспел во многом, но  не чувствую себя счастливым», «меня не отпускает какая-то тревога».
- Ну и что, - пожал плечами Сергей. Рассуждения жены казались ему  уж очень умозрительными.
- Как что? -  изумилась Светлана. – Ведь из этих слов душевное состояние Каркалина видно,  как на ладони. Как ты не поймешь? В пятьдесят лет человек  уже не на базар идет, а возвращается оттуда, и важно, что он там приобрел. Каркалин достиг материального и финансового могущества,  к чему стремился всю жизнь, но вдруг заявляет, что от этого  не чувствует себя счастливым. За внешней уверенностью, парадностью, респектабельностью проглядывают сомнения, разочарования.

  Сергей опять пожал плечами:
- Какое отношение к убийству имеют эти рассуждения?
- Ты, видно, совсем  не хочешь мыслить, - возмутилась Светлана. - Сравни этот вывод с последними словами Каркалина: «умереть  не страшно». Ну?
- Что «ну»? - рассердился  Сергей. -  Ты залезла в дебри.
- Ничего не в дебри, - упорствовала Светлана. - Я еще вчера заметила, что ему, несмотря на внешний лоск, было тоскливо.  И хотелось перед кем-то выговориться. Мне, как психологу, захотелось узнать, в чем дело? Со мной он был очень откровенен. И что меня удивило: он   как бы подводил итог своей жизни. Так поступает человек, предчувствующий глобальные перемены в своей судьбе.
- Не уверен, - засомневался Сергей. – Люди каркалинского типа никогда не испытывают подобных чувств. Он   рисовался, играл на публику. А перед тобой пытался, как ты говоришь, распушить перышки. Бил на женское воображение. Кажется, небезуспешно.
- Неужели ты в самом деле  подумал, что у меня могло что-то быть с Каркалиным?- возмущено всплеснула руками Светлана. Она надулась, потом ядовито добавила: - Кстати, в свое время тебе этот орешек оказался не по зубам. Ты дважды вел дело в отношении Каркалина, но…
- Я не виноват, - обиженно возразил Сергей. - Просто сначала изменилось законодательство, и ему удалось вывернуться. В другой раз я увольнялся, и дело у меня забрали. И вообще,  не желаю  над этим  больше задумываться. У меня отпуск, мне хочется  к морю,  на солнечный пляж, поесть фруктов.  Умоляю,  давай, завтра уедем отсюда
    
  Раздался стук  в дверь. Светлана открыла. В комнату быстро вошли   двое   мужчин   в  милицейской форме, еще двое - в штатском, администратор гостиницы и дежурная горничная с испуганным лицом. Сергею Ландышеву  предъявили постановление о производстве обыска, после чего объявили, что он задерживается по подозрению в убийстве Каркалина.
   
***
  Утром Сергей проснулся в камере изолятора временного содержания. Сокращенно   ИВС или «ИВАси» -  такой невеселой  шуткой именовали это заведение его обитатели. Он поморщился, вспомнив вчерашний ночной допрос, который производил один из  сотрудников, задержавших его.  Нахрапистый опер, используя момент внезапности, хотел ошеломить и психологически подавить задержанного и на этом фоне – быстро «расколоть». Метод – старый, как мир, но – малоэффективный. Не на того напал.
 
  Он усмехнулся, поражаясь метаморфозам судьбы. Должен быть на пляже, а сидит в тюрьме. В свое время сам задерживал и арестовывал людей, а теперь оказался на их месте. Впрочем, за себя Сергей не боялся. Скорее всего, задержание построено на основании рапорта  лейтенанта-инспектора, проверявшего его документы.  Мол, вел себя подозрительно, был взволнован, заявил, что незадолго до убийства проезжал здесь. Чем не ниточка для следствия?
 Он подумал, о чем пишут сегодня газеты. Конечно, в них  уже имеются сообщения о том, что задержан подозреваемый.  Мол, органы правопорядка сумели за считанные часы раскрыть громкое убийство.  Значит, борьба Ландышеву предстоит нешуточная и к ней надо подготовиться.
   
  Представив себя на месте следователя, он попытался с позиции обвинения проанализировать ситуацию. Нет, против него не может быть ни одного серьезного довода. А уж сделать из себя стрелочника он  им не позволит.
   Залязгал засов,  и в проеме двери появилась фигура сержанта.
- Ландышев, на допрос,  - приказал милиционер.
     Еще находясь на следственной работе, Сергей всячески стремился не поддаваться тому, что он называл профессиональной деформацией. Многие следователи из-за постоянной необходимости обвинять людей, изобличать их во лжи,   переставали верить в людскую честность.
   
  Следователь, который сидел напротив Ландышева,  был, похоже, из их числа.   Среднего роста, с редкими волосами и невыразительными глазами за толстыми стеклами, он производил впечатление уставшего человека, которому  смертельно надоели дела, которыми он вынужден заниматься.  Ему бы надеть на голову большую соломенную шляпу и  дать лопату в руки -  он бы с утра до вечера потихоньку возился бы на дачных грядках  и был бы счастлив. Он посмотрел на Сергея, вздохнул от неизбежности тяжкого труда и стал заполнять протокол допроса. 
-Вы бывший следователь? – он сокрушено покачал головой. - Как же так получилось? Ай-ай-ай… Ну да ладно. С одной стороны, вы облегчаете мне задачу, не надо разъяснять  процессуальные тонкости, с другой -  усложняете.  М-да, не люблю вести дела в отношении своих коллег.
  Последовал ряд обычных формальностей: уточнение анкетных данных, выяснение, как и зачем Сергей очутился в городе,   и все это сопровождалось  бесцветным скучным голосом следователя Приходькина. Сергея раздражала его глупая привычка. Следователь не курил, но держал на столе спичечный коробок и время от времени доставал оттуда спичку и задумчиво ковырял ею в ухе. В какой-то момент, неожиданно отбросив сонное состояние, Приходькин вперил в Ландышева острый взгляд  и  резко бросил:
- Зачем вы убили Каркалина?
 
 Сергей, несмотря на драматизм своего положения, едва не расхохотался. Слишком наигранным был жест следователя, совсем как в дешевом  кино-детективе.
- Вот что, гражданин следователь, - заявил Ландышев. - Давайте разговаривать серьезно: если у вас есть ко мне какие-то  вопросы, связанные с убийством Каркалина, я на них отвечу. Если у вас есть основания подозревать меня в преступлении, я постараюсь развеять их. Только не надо дешевых трюков
   Приходькин,  никак не выразив своего отношения к словам Сергея, лишь пожал плечами. Но в дальнейшем  разговор принял деловой и неспешный характер.
   Как и предполагал Сергей,   следователь  строил свои подозрения в основном на  том факте, что Ландышева видели на месте убийства.   Сергей рассказал  о своих  встречах с Каркалиным,  за исключением обстоятельств знакомства, не желая впутывать жену. Он пояснил, что у него украли  машину, потом он получил записку и  вчера  нашел автомобиль возле усадьбы Каркалина. Он совершил небольшую поездку, разговаривал с рыбаком на берегу Волги, а когда возвращался, то обнаружил на дороге большое скопление народа и узнал о гибели Каркалина.
   
  Приходькин аккуратно записал показания Сергея, почти не задавая вопросов. Лишь в самом конце, вызвав конвой для отправки Ландышева  в камеру, как бы, между прочим, заметил.
- Так вы говорите, записка была? Где же она сейчас?
 Сергей удивленно посмотрел на следователя. Он прекрасно помнил, что  при обыске оперативник вертел ее в руках.
- Она должна быть у вас, - твердо заявил он.
- Ну-ну, - неопределенно буркнул Приходькин. – Учтите, в отношении вас есть важный узловой пунктик.
               
***

 Очутившись  снова в камере, Ландышев  тщательно проанализировал все то, о чем говорил и на что намекал Приходькин, признав, что сыщики успели славно поработать. Следователю еще до допроса  было известно, что Ландышев с женой присутствовали на дне рождения Каркалина. Более того, Приходькин даже знал о том, что когда-то Ландышев вел уголовные дела в отношении убитого.
«Чем это может мне грозить?» -  думал Сергей, вспоминая события давно  минувших дней.
 
  Тогда  следователь Ландышев    расследовал   уголовное дело, по которому  Каркалин обвинялся в спекуляции.    Тот тогда скупал всюду,  где мог, антикварные ценности,  а затем перепродавал их   по более высокой цене и с большой для себя выгодой. Это нынче посредничество в сделках – нормальное явление предпринимательской деятельности, а по закону того времени  спекуляция считалась опасным преступлением.
    При встрече с Ландышевым   Каркалин не выказал особого удивления, лишь усмехнулся. Он не стал заявлять ходатайства об отводе следователя, хотя имел на это право. Ничего не скрывая,  он обо всем откровенно рассказывал, но виновным себя не признавал, при этом с его лица не слезала   насмешливая улыбка. 
  Ландышев  составил обвинительное заключение и уже готовился передать дело в суд, как вдруг вышел закон, согласно которому спекуляция перестает быть преступлением. Сергей помнил, как невозмутимо Каркалин воспринял сообщение о прекращении уголовного дела, словно  не сомневался в ином исходе дела.
- Понимаю ваше разочарование, - с подчеркнутой вежливостью произнес он. - Вам очень хотелось бы посадить меня. Что делать, но время доказало мою правоту. Кстати, как  жертва неправосудных действий  могу требовать компенсацию за моральный ущерб. Однако в силу благородства  натуры не буду этого делать.
- Если вы начинаете свою коммерческую деятельность с нарушения закона, пусть даже устаревшего, вряд ли и  в будущем будете придерживаться его.    Когда-нибудь  вам это обойдется боком, - возразил Ландышев.
- Ничего подобного, - усмехнулся Каркалин, -  я прекрасно помню, что вы всегда были консерватором. Дай вам волю, вы уничтожите все прогрессивное.   А я, так сказать,  носитель  передовых идей. Запомните, меняется качество нашей жизни, и если вы этого не ощутите, то рискуете  навсегда остаться на задворках.   Кланяйтесь от меня вашей супруге. 
 
  …  Прошло еще несколько лет.    Ландышев  подал рапорт на увольнение со службы, ждал, пока закончится волокита, связанная  с оформлением документов.    Дел ему уже  не поручали,  но  он помогал коллегам, был, как говорится, на подхвате. Как-то начальник вызвал его в свой кабинет и попросил закончить  одно расследование  в виду болезни следователя.
- Оно простое, - уверял начальник. – Обвиняемый в «сознанке». Пока твои документы ходят по инстанциям, ты успеешь дело довести до суда. Пойми, больше некому. Все и так  перегружены.
     Сергей не стал возражать. Дело, действительно, было несложным. Водитель автомобиля совершил наезд на женщину, которая от полученных ран скончалась. Водитель не отрицал  своей вины.   Два свидетеля – мужчина и женщина  -  подтвердили  его показания. 
    Одно обстоятельство смутило Сергея. Свидетелем   являлся  уже известный ему Каркалин Игорь Михайлович. Доказательств  было достаточно для передачи  дела в суд. Но верный своему принципу во всем убеждаться лично  Ландышев вызвал для повторного допроса Каркалина и его подругу.
     Игорь Михайлович, войдя в кабинет и увидев за столом Сергея, развел руками и воскликнул:
      - Ба, какая встреча. Я так и думал, что мы еще увидимся. Хотя    со  старыми знакомыми   предпочитаю встречаться в других местах. Лучше в ресторане. Там за хорошей едой в приятной обстановке легче решаются даже самые сложные дела.
- У нас с вами не приятельская встреча. Я вызвал вас по делу о наезде на гражданку Селяеву. 
- Ах, вот вы о чем, - удивился Каркалин. -  Я думал, оно  давным-давно закончено.  Дело ведь  не стоит  выеденного яйца.
  Сергей  видел, что Каркалин    сильно преуспел в бизнесе. Он изменился и внешне,  олицетворяя теперь не просто удачливого дельца. Нет,  перед Сергеем сидел хозяин жизни, уверенный в себе, добившийся, похоже, многого.  На допросе  Каркалин   слово в слово повторил то, что   говорил ранее.
- Если у вас нет ко мне больше вопросов, -  насмешливо произнес  он на прощание, - разрешите откланяться. Однако вы меня разочаровали. Я думал: вы, по крайней мере, уже прокурор.
 И, как в прошлый  раз, добавил:
- Передайте большой привет супруге, надеюсь, она в полном здравии.
 
   Второй свидетель – очень красивая двадцатипятилетняя Ирина Джугаева, была любовницей Каркалина.   Она сказала, что в тот роковой день возвращалась с Каркалиным  с какой-то вечеринки. Оба были под хмельком. Водитель разогнал машину до бешеной скорости и, не успев затормозить, сбил переходившую дорогу женщину. Но что-то в поведении  свидетельницы насторожило Сергея. Она явно нервничала, была напряжена, с силой выдавливала из себя слова, много курила. Опытному Ландышева было ясно, что здесь что-то не так.
     Джугаева относилась к тому психологическому типу людей, уличить которых во лжи не составляла особого труда. Сергей бросил несколько уточняющих вопросов, и Ирина «поплыла». Ее объяснение в деталях вступило в противоречие  с той картиной происшествия, которую они с Каркалиным  рисовали ранее. Произошла, как говорят юристы, нестыковка показаний. Запутавшись, Джугаева  заплакала, однако категорически отказалась вносить какие-либо изменения в свои  прежние протоколы   
     Допрос  Садова – так звали  обвиняемого водителя -  еще больше усилил подозрения Ландышева в том, что дело обстояло не совсем так, как его обрисовывали свидетели. Садов был  агрессивен,  угрюм, на контакт шел плохо.    Он в     общих   словах   рассказал о  происшествии, постоянно повторяя: «Виноват только я  сам, больше никто».  Когда Сергей  пытался уточнить подробности наезда,  Садов  замыкался  или отвечал грубостью.  Глядя на обвиняемого, Ландышев недоумевал, что кроется за таким его поведением…
   
 Сергей уже не был   убежден в элементарности порученного ему расследования. И когда выздоровел прежний следователь, то,  возвращая ему  дело,   высказал  свои сомнения в виновности водителя, на что коллега только рассмеялся.
- Извини, друг, у меня хватает иных проблем, чтобы копаться в чьих-то переживаниях. Мы имеем дело не с домыслами, а  с фактами, которые, как ты знаешь, упрямая вещь. Подвергать сомнению то, что очевидно, дело не следователя, а адвоката. Ты, похоже, уже готовишь себя к новому поприщу. Так что, берегись, мы с тобой становимся по разные стороны баррикад.
   Ландышев не стал настаивать, ведь уже пришел приказ об увольнении. Коллега,  прогнозируя при расставании будущее Ландышева, был не прав. Сергей  отнюдь не готовил себя для адвокатского поприща, а стал частным детективом. А  водитель был осужден  на шесть лет.
            
***
 
  Все три дня  пребывания в ИВС Ландышева   активно допрашивали. Ситуация для Сергея достаточно прояснилась.  Его явно хотят привязать к этому «убойному» делу.   Следователь  взялся доказать, что у Ландышева был серьезный мотив в  устранении Каркалина. Тот самый «важный узловой пунктик», о котором не раз упоминал  он в  ходе допросов.
   
  Мотивом  убийства была выдвинута ревность.  Немедленно были истребованы два  старых уголовных дела, касающиеся Каркалина, которые вел Сергей. Ему заявили, что он  необъективно ими занимался, должен был отказаться от их ведения,  но не сделал это, так как имел личный интерес. Хотя в чем заключалась необъективность, Сергею так и не пояснили.
   Зачитывались объяснения свидетелей, которые говорили, что на банкете Ландышев неприкаянно мотался по дому Каркалина в поисках своей жены, а та почти час  провела наедине с хозяином.  Указывали на неприязненные отношения с Каркалиными еще со времени их знакомства. Эти соображения прекрасно сочетались с тем важным обстоятельством, что Сергей  находился на месте совершения преступления.  Был найден даже свидетель, который видел машину «Жигули»,  стоявшую   рядом с  местом, где был убит Каркалин. 
   Слова Сергея о том, что он был вызван туда  запиской, ничем не подтверждались, так как самой записки в деле не было. Куда она исчезла, никто не мог сказать.
 
 Сергей впервые остро почувствовал, насколько страшной становится машина обвинения, если она задалась какой-либо  особой целью. Она, как каток,  может пройтись по человеку…. Ландышеву вдруг припомнился один эпизод, связанный с водителем Каркалина, обвиненном в гибели пешехода. Так и не сумев на допросе установить с ним контакт, Сергей вызвал конвой. Водитель уже уходил  из кабинета, но у двери неожиданно повернулся к Сергею. У него был взгляд человека, который решил, наконец, поделиться чем-то сокровенным. Ландышев в то утро как раз получил долгожданный приказ о своем увольнении и, раздумывая об этом событии равнодушно спросил: «Что у вас еще?» Водитель, увидев  безразличие следователя, сразу переменился в лице и резко бросил: «Ничего». Сергей тогда не придал данному факту никакого значения. А сейчас почему-то вспомнил о нем.
  Он с грустью подумал:  не исключено, что  при таких обстоятельствах ему придется провести в камере не один месяц. Однако  отказался от адвоката, решив, что в данной ситуации  сможет защитить себя сам.
 
  К вечеру третьего дня Сергея снова вызвали на допрос. Следователь Приходькин, едва кивнув головой в знак приветствия, велел садиться. Левой рукой (так как был левша) Приходькин быстро выводил слова, затем размашисто расписался и пододвинул бумагу Ландышеву. Это было освобождение из-под стражи.
- Вы дадите нам подписку о невыезде из города, - заявил бесцветным голосом следователь. - Предупреждаю, что подозрения с вас не снимаются. При уклонении от явки вы можете снова быть арестованы.
       На прощание Сергей  спросил у Приходькина:
- Почему вы   освободили меня? Ведь у вас было другое решение.
- За вас внесли крупный залог?
- Кто? - удивился Ландыщев.
   Приходькин не ответил, вызвал дежурного милиционера и  ушел из кабинета.
 
***

   Пока Сергей находился в тюрьме, в жизни его семьи произошли некоторые изменения. Светлана с дочерью покинули гостиницу и поселились в летнем домике с небольшим садом за городом на берегу Волги. Пустовавший домик предоставила  та самая знакомая,  которую Светлана встретила на дне рождения Каркалина.
- Что ты собираешься делать? - спросила   она   мужа, когда первые всплески радости от встречи и торжественный семейный ужин  были позади.
   Они сидели на скамейке, и перед ними, величаво изгибаясь, тихо текла Волга. Сергей молча глядел, как исчезают отблески  багровой зари на ее матовой  поверхности, и думал о том, как приятно  чувствовать твердую почву под ногами и  ощущать покой на душе. Но - ни того, ни другого у него сейчас не было.
- Разве у меня есть выбор? - он посмотрел на Светлану. – Теперь, пока  не найдут убийцу, мне покоя не будет.
Они помолчали, раздумывая о том, что им предстоит в ближайшие дни.
- Кто же все-таки внес за меня залог?
Светлана покачала головой:  нет, она не знает.
- Как только мы приехали сюда, наша жизнь состоит из сплошных загадок, - заметил Сергей. – Действительно, какое-то заколдованное место.
Жена  положила руку на его плечо и тихонько, успокаивающе погладила.
- Может, вы с Масиком поедете домой, - предложил Ландышев.
Светлана снова  покачала головой и прижалась к мужу.  Он обнял ее. Какими мелкими  теперь казались Сергею еще недавние подозрения. За девятнадцать лет совместной жизни он не потерял то, что было в его чувстве к Светлане в первые дни их совместной жизни – обожания. Чувство со временем стало зрелым, приобрело аромат спелого плода. Светлана обладала ценным женским качеством – от нее постоянно исходило ощущение новизны. До сих пор Сергей  был без ума от ее  голоса, походки, внезапного поворота головы или неожиданного взгляда.
 
  Он снова поцеловал Светлану в плечо. Она, уловив его тайную мысль, гибко повернулась, чуть блеснув глазами. Прижала палец к губам, потом поднялась со скамейки и, взяв за руку, повела в дом…
  Сергей всегда изумлялся той ласковой отзывчивости, с которой жена откликалась на его любовные  предложения.  Обычно деловитая и сдержанная,  Светлана в порыве страсти  преображалась, становясь текуче податливой,  игривой, неутомимой, словно в нее вливалось какое-то совершенно иное  содержимое. Вот и сейчас, стараясь не шуметь и чувствуя себя заговорщиками, они, словно юные любовники, стали нежно ласкать друг друга. Необычность обстановки  обостряла   игру, придавая ей пряный вкус. Как из другого мира доносился до Сергея  голос Светланы. На пределе острого чувства из глубины ее души  лился поток самых нежных и страстных слов, приводивший  мужа в неописуемый восторг…
   
  Потом они лежали в кровати, приходя в себя после бурного неистовства. Светлана чуть смущенно уткнулась лицом в плечо мужа.
- Ты знаешь, - спустя некоторое время произнесла Светлана, - у нашей дочери появился кавалер.
Сергей поднял бровь, явно заинтересовавшись  сообщением.
- Один раз он  приезжал сюда за ней на мотоцикле. Симпатичный молодой человек. Марии он, похоже,  очень нравится.  Закончил в этом году местный университет. Дочь сказала, что у них  подобралась очень дружная компания,  и все на мотоциклах.
- Как его зовут?
- Алексеем. Я с ним поговорила. Толковый юноша, хорошо рассуждает, не чувствуется в нем нахрапистости, свойственной многим нынешним молодым людям.  В нем  есть какая-то надежность.
Светлана тихо рассмеялась.
- Он  позавчера за Марию заступился. Она  в магазин ходила, и к ней пристал  незнакомый парень.  Такой настырный,   она никак  не могла от него отделаться. Тут подъехал Алексей. Парень в драку полез, а был он здоровее Алексея, но тот не спасовал. В общем, они по-мужски разобрались, и парень вынужден был ретироваться. Не правда ли, немного напоминает наше  знакомство? Только ты  считал, что драться - ниже своего достоинства. Однако,  хорошо, что ты тогда решился подойти к нам с Каркалиным. А то неизвестно, как бы все еще обернулось. Глядишь, я стала бы Каркалиной, а не Ландышевой, хотя ничего хорошего из этого бы не вышло.
- Я бы не позволил, - серьезно сказал Сергей.

***

   Обстоятельства все расставили по своим местам,   крепко зажав Ландышева в  свои тиски.  Сергей вынужден  вступить в  игру, которую ему навязывают. Что ж, ему это не впервой. Да, он был выбит из седла, и его одолевали сомнения. Но он не раз сам себе повторял: не прогибаться под ситуацией, не давать ей опрокинуть себя.  Нет, теперь он не успокоится, пока не найдет убийцы.
 
  Сергей сидел в кресле-качалке в саду,  и перед ним лежала кипа газет. Изучив  местную прессу за последние  дни, Ландышев отметил для себя следующее. Фамилия его ни в одном материале не упоминалась, и это было очень важно. Говорилось, что задержано некое лицо, подозреваемое в убийстве Каркалина, ведутся следственные действия. Дежурное интервью прокурора: пока рано делать какие-то выводы…
  Внимание Ландышев привлекла одна заметка. В ней отмечалось, что некто, возможно, убийца вызвал Каркалина на место встречи, где тот и был убит.  Сергей подчеркнул фразу: выходит,    Каркалин тоже  получил какое-то послание. Однако  почему следователь  Приходькин ничего не говорил об этом? И куда все-таки делась записка,  адресованная ему, Ландышеву?
    Много в газетах было разного рода домыслов о жизни Каркалина. В двух-трех изданиях преобладали  положительные материалы о  нем,  похоже, он поддерживал их финансово, в других – отрицательные.   Вот, одно из последних интервью с Каркалиным:
 «У меня нет врагов, я со всеми лажу…» и далее: « У меня такой тип мозга, который на угрозу, направленную на меня, реагирует резким ускорением своей деятельности…».
   
   Сергей откинулся на спинку, кресло-качалка под его тяжестью подалось назад. Перед  глазами  замелькали кусочки синего неба в  переплетеньях  яблочных листьев. Медленно раскачиваясь, он пытался в противоречивой информации отыскать  какой-нибудь кончик, за который можно было бы ухватиться. Увы, все было  туманно…

***

- Ничем помочь вам  не могу, - сходу сказал тот самый лейтенант, которому Ландышев  несколько дней назад подавал заявление об угоне автомашины. – Никакой информации о вашем автомобиле  пока нет.
- Я хочу забрать свое заявление. Машину мне возвратили обратно.
   Сергей обратил внимание, как удивленно расширились серые глаза офицера.
- Ну, знаете, - покрутил он головой. –  Вы не шутите? За всю мою пятилетнюю службу впервые вижу, чтобы украденный автомобиль  добровольно вернули владельцу.
       Пока лейтенант оформлял необходимые документы, Сергей обратил внимание на список угнанных автомобилей, лежащий на столе. Сразу бросалось в глаза, что исчезали, в основном, машины престижных зарубежных марок. Он вспомнил, как лейтенант сказал, что кража его машины не вписывается в общую картину,  и спросил  об этом.
- Совершенно верно, - подтвердил работник милиции. – У нас вдруг случилось настоящее поветрие. Угоняются  в основном автомобили у богатых людей  с  сомнительной репутацией.
- Совсем, как в кино «Берегись автомобиля»,- заметил Сергей.
- Вот-вот, - подхватил лейтенант. - В городе  так и говорят,  мол, появился новый Деточкин.  Нас же начальство задергало, почему не можем найти угонщика. Поэтому угон вашей старой машины  на этом фоне действительно выглядел нетипичным.
- И что,  никакой зацепки нет? - заинтересовался Ландышев.
- Собираем информацию, изучаем, - уклончиво ответил лейтенант.
 
   В этот момент в дежурную часть вбежал невысокий лысоватый мужичок с хорошо округленным брюшком.  Из-под распахнутой почти до пупа рубашки виднелась золотая цепь.
- Слушай, командир, - взволнованно закричал он. - У меня угнали тачку, тридцать минут назад. Сделай что-нибудь немедленно, я в долгу не останусь.
Пока дежурный записывал необходимые данные, звонил куда-то, наводил справки, отдавал срочные распоряжения о розыске,  владелец иномарки делился с Ландышевым своим горем.
- Представляешь, мужик, зашел, блин, в парикмахерскую, через тридцать минут возвращаюсь - нет машины. У меня мошонка опустилась. Тачка, блин, новая, упакованная  по последнему слову техники. Сигнализацию поставил на нее самую крутую. И, блин, угнали, как последнюю консервную банку, без звука. Попадись мне этот пидор, голову оторву.  Как думаешь, найдут тачку?
- Может, найдут, а может,  и нет, - уклончиво сказал Сергей. Его раздражал этот «блин», вылетающий из владельца золотой цепи со скоростью пулеметной очереди.
- Такая тачка, такая тачка... Три месяца назад купил, - сокрушался владелец иномарки, потом спросил у Сергея: – У тебя  чо, тоже угнали?
- Угнали, но я нашел ее.
Впервые  бывший хозяин престижной тачки  глянул на Ландышева с некоторым интересом. В его бесцветных  глазах мелькнуло недоверие вперемешку с надеждой.
- Ты серьезно, мужик? Один мой знакомый говорит: коли угонят, то, точно, с концами. А ты сам нашел?
- Сам, - подтвердил Сергей.
- Ежели   кто  вернет мне мою красавицу, клянусь мамой - озолочу, - пообещал толстопузый. - Ты, блин, как ее нашел? Или тебе они помогли? – он кивнул в сторону окна дежурного.
- Нет, говорю, сам нашел.
- Может, им бабки дать, как думаешь?
Сергей не ответил, лишь пожал плечами. Потом сказал:
- За два месяца немало угнали таких машин, как у тебя...
- Да знаю, - отмахнулся потерпевший. – Страшно, блин, стало машину покупать. Тоска. Тот, блин, знакомый, у кого тоже украли, обратился к одному пахану, чтоб помог. Хорошие бабки давал. А пахан говорит: нет, не возьмусь за это дело, тут, говорит, серьезные люди крутят, мне, говорит, свое здоровье дороже.  Что  делать? Послушай, - вдруг осенило его, - а может, ты и мою тачку поищешь?
- Нет, - стал отказываться Сергей. – Мне некогда, скоро уезжать.
- Честно скажу, я им, - он опять кивнул в сторону дежурного, - ни на грош не верю. Да они, блин,  искать не будут, так лишь для вида. Но если ты возьмешься, я озолочу, клянусь мамой.  Меня в городе многие знают.  Точняк.  Так и говорят, если, блин, Селедкин   что обещал – сделает. Мое  слово верное. Деньги у меня есть, не думай. Я цветным металлом промышляю, казино в центре держу. Ну, как решено?
- Не знаю, - уклончиво сказал Ландышев.  –   Ладно, дай  на всякий случай твою визитку,   если что, я  позвоню.
- Ни в чем нужды знать не будешь, - пообещал словоохотливый собеседник Сергея, - командировочные, подъемные  там всякие – сколько надо. Обедать, ужинать приезжай в казино, все за мой счет. Только найди…
- Ты Каркалина знал?
- КИМа? Кто ж его не знал.  Очень крутой мужик был, король...  Работал, блин, только по крупняку, мелочевкой не занимался.   Я, правда, общих дел с ним не имел, но в мое казино он  заезжал. И все с разными бабами. Его, скорее всего, из-за бабы  порешили, что и говорить,  имел страстишку к ним. А может,  из-за дела. Вообще, он, как чемодан, закрытый был, близко к себе  не подпускал.  А ты чего о нем спросил?
- Так, размышляю, почему у других угоняли машины, а у него нет?
- Ты, блин, что, - ухмыльнулся владелец казино, - думаешь, не он ли сам организовал  это дело? Ну  ты, мужик, даешь! Он же с властью вращался, в губернаторы метил. Хотя, кто знает, власть нынче сама подмоченная. Но я о Каркалине, верняк, не думал. Ты сразу круто взял, - восхищенно произнес Селедкин.

***
   Вечером вся семья Ландышевых сидела за ужином в саду. Начало и середина лета в этом году были прохладным и дождливым, но август словно решил возместить недостатки своих предшественников: вот уже вторую неделю стояла ясная и теплая погода.  А что может быть лучше летних вечеров на берегу большой реки!  Местные красоты умиротворенно действовали на Сергея, несмотря на невзгоды последних дней.
- Послушайте, - вдруг  произнесла Мария, – вы не будете возражать, если я на два дня уеду?
 Сергей переглянулся с женой.
- Будем, - заявил он, - и хотим, чтобы ты разъяснила свою просьбу.
- Мы с друзьями собираемся поехать  в поход, на мотоциклах Я познакомилась с хорошими ребятами, они студенты.
- Понимаешь, Масик, - стал терпеливо объяснять Сергей. - Может, они и неплохие ребята, но мы их  совсем не знаем.
- Мама знает,  -  не унималась Мария. –  Там все ребята славные.
- Папа прав, Мария, - вмешалась Светлана. - Ты их знаешь без году неделю. Нет, мы не можем тебя отпустить.
   
  Мария обиженно встала из-за стола и молча ушла в дом. Сергей с женой снова переглянулись. Пожалуй, впервые дочка  открыто  заявила свои права на самостоятельную жизнь. Раньше ее интересы не выходили за круг семейно-школьных проблем, занятий в музыкальном училище,  увлечения вокалом – она  готовилась поступить в «Гнесинку».  И в этом круговороте повседневных  обязанностей не было места серьезному интересу к противоположному полу, если не считать   школьных дискотек да, пожалуй, полудетского знакомства с мальчиком Толей во время  прошлогоднего семейного отдыха в санатории в Ессентуках. И теперь родители  размышляли, куда может завести неожиданно свалившееся  новое увлечение  дочери.
    - Думаю, тебе тоже надо  познакомиться с Алексеем, - сказала Светлана.
   Ландышев кивнул, он обязательно сделает это. Затем Сергей рассказал о своем посещении  отделения милиции и новом «Деточкине», якобы, появившемся в городе.
- В таком случае, - раздумывая, произнесла Светлана, - твоя идея о том, что кто-то по ошибке угнал наш автомобиль, а затем вернул его, не такая уж и абсурдная.
- Чепуха, - возразил Сергей, - спутать отечественный автомобиль с иномаркой  может только слепой. Нет, здесь сложнее. Угонщик точно знал, чью машину он похищал. И  мне кажется не случайным, что он вернул ее нам  в  том  самом месте,  где  произошло убийство Каркалина.
- Почему ты так думаешь? – спросила Светлана.
- Он послал мне записку, чтобы я прибыл за автомобилем в точно назначенное время.  Если бы  хотел  выкуп, то или позвонил бы  или прямо указал на это в записке. Нет, у него была другая цель.  Похоже,  он рассчитывал, что я обязательно встречусь с  Каркалиным. Ведь тому  тоже  была послана записка.  Я  же, увидев подъезжавшего Каркалина, не стал с ним встречаться и дал газу. И  план злоумышленника до конца не сработал. Зачем ему  надо было свести нас вместе, нетрудно догадаться.
- Отсюда вытекает еще один вывод, - заметила Светлана. – Этот человек, назовем его, хотя бы, «Деточкин-2», знает хорошо  как тебя, так и Каркалина. Как же получилось,  что  он узнал о нашем приезде в  город? Ведь это было случайное решение, о нем мы никому не говорили заранее.
- Да, - кивнул головой ее муж, - если мы ответим на этот вопрос, очень многое станет ясным. У меня здесь нет знакомых. Единственное, что можно предположить сейчас: он  видел нас, когда мы приехали  в город. Может,  это один из гостей Каркалина? 
***

   Сергей сразу его узнал, хотя никогда не встречался с ним лично. Он не раз видел по телевизору этого известного адвоката, который защищал обычно самых богатых и известных людей России. Нынче он специально приехал из Москвы по делу Каркалина.
  Когда Сергей позвонил ему, Рыльский, так звали адвоката, сначала высокомерно отказался даже  разговаривать с ним. Не то, чтобы встречаться. Сергей ожидал такого приема, поэтому прямо сказал Рыльскому:
- Вас, как адвоката, который ведет дела Каркалина, должна заинтересовать  информация о некоторых деталях  его гибели. К примеру,  то, что тот был вызван  к месту своего будущего убийства запиской от моего имени.
- Зачем вы говорите об этом мне, - после секундного раздумья, сказал в телефонную трубку осторожный Рыльский. – Эти сведения представляют интерес для следствия.
- Я уже пообщался со следствием в течение трех суток, - усмехнулся Ландышев. 
- Так, - догадался адвокат. - Значит, вы тот самый подозреваемый, о  задержании которого трубили газеты. Что вы хотите? Чтобы я стал вас защищать?
- Нет, я этого не хочу. Но думаю, вы, как человек, без сомнения, умный и предусмотрительный,  не откажитесь от любых  дополнительных сведений по данному  делу.
- Хорошо, я встречусь с вами.
 
  …Рыльский сидел за столиком открытого кафе в городском парке и пил минеральную воду. Неподалеку от  этого места  находился  оригинальный памятник А.С. Пушкину. Поэт оперся рукой о парапет  возле берега Волги и вдохновенно смотрел вдаль. Из-под модной шляпы выбивались  знаменитые кудри поэта.
    Клок кудрей, только седой, спадал и на лоб известного адвоката. У него были  чуть отвисшая  нижняя губа и широкий чувственный   нос, выдававшие в нем   гурмана,  любителя роскоши  и  утонченных наслаждений. Он подвинул Сергею бутылку с минеральной водой.
- Итак, значит, вас подозревают в убийстве Каркалина? - проницательно глядя на Ландышева,  небрежно спросил Рыльский. – Из-за чего вы, так сказать, убили его?
- Я его не убивал.
- Понимаю. Я говорю это фигурально, с позиции, так сказать, защиты. Со мной вы можете быть полностью откровенны, ведь я не собираю улики, а наоборот разбиваю их.
Сергей усмехнулся. Кажется, Рыльский принимает его за одного из своих клиентов, которых он привык наставлять.
- Уважаемый Владимир Давыдович,- сказал он. - Я не собираюсь быть вашим клиентом. Но, если вы хотите узнать правду об убийстве Каркалина, считаю, что нам надо стать союзниками.
   
  Ландышев заметил, как густая правая бровь Рыльского в изумлении полезла вверх. Он известнейший юрист, не сходивший с экрана телевизора, с которым считаются  сильные мира сего, получил предложение о сотрудничестве от какой-то неизвестной и наглой личности. Но Рыльский был опытен и умен, поэтому  скрыл свои чувства и  выразил на лице заинтересованность.
- Хорошо, поведайте мне все, что вам известно о  Каркалине.
   Сергей рассказал о давнем знакомстве с ним, о последней встрече, странном стечении некоторых обстоятельств, о позиции следствия по данному делу. Рыльский внимательно выслушал его, потом заявил,  оттопыривая нижнюю губу:
- Я нисколько не верю в то, что вы причастны к этому преступлению. Следствие наверняка здесь блефует. Уверен,  в прокуратуре тоже не верят  в версию  вашего убийства на почве ревности. Это прикрытие, игра на публику.  Без сомнения, пружины данного преступления скрыты в глубине, и, повторяю,  они носят политический характер. Вы не хуже меня знаете, в каких случаях пытаются подменить истинную картину преступления разного рода правдоподобными версиями…   Благодарю вас,  вы еще раз подтвердили мою мысль о политическом характере этого убийства.
- То, что я невиновен, я и сам знаю. Но я хотел, чтобы вы обратили внимание на некоторые детали, которые не вписываются в  версию политического убийства, - возразил Сергей.
- Что вы хотите сказать? - насторожился Рыльский.
- Только  то, что в данном деле могут быть другие мотивы  убийства: из неприязненных отношений,  корысти, мести…
- Поглядите на этого великого человека, - с пафосом перебил его Рыльский, показывая на памятник А. С. Пушкину. - Он был убит по сугубо личным мотивам, защищая честь своей жены и свое  достоинство. Но разве от этого  политический  и общественный смысл его убийства потерял свое значение? Поверьте моему опыту: в каждом деле такого рода, как убийство Каркалина, есть политическая подоплека. – Он взглянул на часы. - Прошу прощения, но я должен идти. Что касается нашего сотрудничества, то уверяю вас, если вы мне понадобитесь, я обязательно вас разыщу. Честь имею.
   
  Ландышев  чувствовал  большое  разочарование.  Его распирало от досады. Он искал умного союзника, человека, заинтересованного в установлении истины, а, кажется, нашел еще одного зашоренного функционера. Рыльский одержим мыслью о политическом характере убийства Каркалина, не хочет склоняться к другой версии, именно в силу того, что она  ему выгодна. На этом можно собирать крупные дивиденты, ее хорошо выставлять перед журналистами,  она значима и весома, в ней есть таинственность и интрига, намек на некую причастность к сферам  высшим и малодоступным массам. Какая проза в том, что Каркалина убили, к примеру, из-за банальной ревности, из-за того, что он когда-то совершил типичное мошенничество или кражу! Разве на этом сыграешь с искусством великого мастера? Да, мы большие мастера замаскировывать грязную уголовщину под большую  политику. И тогда можно оправдать даже самого отъявленного негодяя. Желчь, которой исходил Ландыщев, не знала границ.
 
***

   С тех пор, как  Сергей Ландышев ушел с государственной службы и занялся частной детективной деятельностью,  одним  из самых ценных  его советчиков стала  жена. У нее  было  своеобразное мироощущение. В ее внутреннем мире абсолютно все имело значение, все было реально. В нем самым удивительным образом сочеталось настоящее, прошлое и будущее, события и поступки, мысли и чувства, материя и дух, природа и человек… Все  было переплетено в сложнейшем соотношении, зависело друг от друга, находилось  в  удивительной гармонии.  Логика    жены  порой потрясала  Сергея  необычностью и, с его точки зрения, алогичностью, но ее выводы нередко поражали  точностью, прогнозы – прозорливостью, а мельчайшие детальки, замеченные ею, на которые он не обратил бы и внимание, вдруг становились доминирующими  и имели самые неожиданные последствия.
 
   Сергей знал, что информация, которую вбирает в себя жена, сначала должна перебродить  в ней,  и  надо  подождать, когда этот «продукт брожения» превратится в качественное и  оригинальное вино. 
- Подумаешь, важный индюк, этот Рыльский, - заявила жена, после того, как Сергей рассказал ей о встрече с адвокатом, - не переживай. Хотя, конечно, он намотает на ус сведения, которые ты выложил ему. И в нужный момент обнародует их. Кстати, ты не сказал ему, что  учился вместе с ним на юридическом факультете?
- Нет. Он меня не помнит. Мы были на разных курсах.  О нем еще  тогда говорили, что он большой  специалист по нужным людям и всяким изощренным приемам. К любому преподавателю имел свой подход, кому  чего достать, – это  по его части. В то время, когда был большой дефицит всего, он  являлся незаменимым человеком. Вот,  а со временем стал великим адвокатом. Жаль, я думал, что  найду в нем хоть какую-то поддержку.
- И плюнь на него. Лучше посмотри, что я обнаружила.
Светлана протянула супругу исписанный листок бумаги.
- Что это? - удивился Сергей
- Эту старинную местную легенду я отыскала в городской библиотеке. По-моему, очень интересно.
 
  В ХУ веке, в эпоху великого московского князя Ивана Ш,  стал читать Сергей,  жил в этих местах   богатый боярин Володарь. Был он  жесток и разнуздан, совсем как его предшественник – татарский наместник Чол-хан:
             И вдовы-то бесчестити,
             Красны девицы позорити,
             Надо всеми наругатися,
             Над домами насмехатися.
  Как-то надругался Володарь над девушкой Любавой, дочерью церковного пономаря.  Не снесла она позора, бросилась в реку и утопилась. Но в лунные ночи местные жители со страхом замечали на берегу Волги женщину  в белых одеждах  и слышали, как звала она  боярина Володаря…
     Однажды  вечером ехал он верхом.  Вдруг  конь всхрапнул, словно что-то испугало его, и понес. Как ни пытался Володарь  укротить  всегда послушное животное, оно сейчас  воспротивилось ему.  Поднялся конь на дыбы и скинул седока. Ударился Володарь головой о камень  и раскроил себе череп… 
    Облегченно перекрестились люди: сгинул злодей, за все страдания людские и честь девичью наказан смертью  позорной. Увидели в этом люди  справедливое возмездие свыше, проявление божьей воли и в знак освобождения от злодея и во славу милости Божьей поставили  церковь.
- Ну и что? -  удивленно спросил Сергей.
- Как что? – изумилась  Светлана непониманию Сергея, – Посмотри:  тут и рисунок есть - вот, изгиб реки, овраг… Володарь погиб  как раз  в том месте, где сейчас находится «бермудский треугольник», то есть там, где и Каркалаин. Оба события: смерть Каркалина и этого Володаря произошли в августе,  и отделяет их друг от друга ровно 500 лет. Удивительное, просто потрясающее совпадение.  Не связывает ли эти события  еще что-то?
- Чепуха, - пробормотал реалист Ландышев. - Это  мистика какая-то, сказка, да и только. 

***

   Следователь Приходькин был необычайно  оживлен и встретил Сергея  с какой-то даже  радостью. Ландышева это насторожило. По опыту он знал, если твой противник радуется, значит обязательно приготовил тебе какую-нибудь пакость. Приходькин с хозяйской предупредительностью предложил Ландышеву стул, а сам стал рыться в  ящике стола, вытаскивая оттуда бумаги. Глядя на Приходькина, Сергей подумал, что, когда у него нормальное человеческое  лицо, а не кислая мина,  то  он даже симпатичен.  Наконец, следователь разложил  нужные бумаги на столе и взглянул на Сергея.
- Я уже говорил, - произнес Приходькин, – мне всегда неприятно вести  дела против  бывших коллег.  Я рад, что в отношении вас вопрос разъяснился. И узловой пунктик, слава Богу, рассосался.
    Сергей молчал, слегка склонив голову и ожидая продолжения.
- Повторяю, рад, что в отношении вас подозрение не подтвердилось.
 
  Приходькин, похоже, ожидал более бурной  реакции Ландышева.  Тот  лишь спокойно заметил:
- Я в этом  и не сомневался.
- Да  ладно. Вы мне с самого начала нравились, но мы должны  проверить все обстоятельства. Впрочем, вы это не хуже меня знаете.
- Где записка, которую мне послал угонщик?
    Приходькин  вытащил из-под бумаг  листок.
- Однако ранее вы говорили, что ее нет в деле?
- Сотрудник, который делал обыск, заявил, что по ошибке не внес ее в протокол. Мы его наказали.
   
  Сергей подумал,  насколько  слова следователя могут соответствовать истине. Записку  могли сознательно не внести в протокол. Так, на всякий случай. Но почему он, Ландышев,  в свое время не обратил на это внимание? Был ошарашен обыском. Все равно,  непростительно. Тем более, что он  прекрасно осведомлен обо всех этих маленьких «хитростях».
- Насколько мне известно, Каркалину тоже была направлено послание, причем от моего имени..
- Совершенно верно.
   Сергей взял  сложенную вчетверо записку. Написанная от руки она приглашала Каркалина на встречу 8 августа в 17.00 к «бермудскому треугольнику» по очень важному вопросу. Подпись: Ландышев.
- Установлено, кто их писал?
- Если бы!  Разве только то, что   обе  они  выполнены одним почерком.
  Приходькин помолчал, ожидая пока Ландышев рассмотрит записки, затем сказал:
- Не сомневаюсь, почувствовав, что против вас затягивается узел, вы решили предпринять ответные меры. Не так ли?
Сергей усмехнулся:
- А как бы вы поступили в такой ситуации?
- Наверное, так же, как вы. Знаю, что вы встречались с адвокатом Каркалина,  и ваша встреча с ним не была успешной.
   
  Ландышев  отметил, что следователь неплохо информирован. К тому же, адвокат Рыльский, пожалуй, был прав, когда говорил, что прокуратура блефует, выставив напоказ версию убийства из-за ревности. Похоже, у прокуратуры в отношении  дела Каркалина есть какие-то иные соображения. Что ж, подождем, пока они проясняться.
- Я не люблю работать втемную, - словно прочитав мысли Сергея, сказал Приходькин. - Мой анализ показывает, что  вы как-то связаны с убийством предпринимателя. Кто-то использовал ваше знакомство с Каркалиным  в  своих целях. Верно?
- Возможно, - подтвердил Сергей,  - но пока об этом можно только догадываться.
- Но если в отношении Каркалина преступный замысел был осуществлен, то в отношении вас, похоже,  намерения злоумышленника по некоторым причинам не реализовались. Так?
- Да, - подтвердил Ландышев. –  Вы же знаете, что я уехал сразу, как только появился Каркалин.
- Знаем. С хронометром  мы выверили ваш путь вплоть до  встречи с рыбаком. У нас есть его показания о том, как вы с ним  выуживали леща. Именно в то время, когда был убит  бизнесмен.
   Сергей вынужден был признать, что в профессионализме Борису Ивановичу Приходькину не откажешь.
- И вот  я размышляю,  - продолжал  Приходькин. -  Если у преступников в отношении вас есть какой-то замысел, то, скорее всего они попытаются  еще раз его реализовать. 
- Не исключено, - согласился Сергей.
- И вам, и нам, конечно, небезразлично, как   дальше пойдет  дело об этом убийстве.  Думаю, - Приходькин сделал паузу, - нам надо объединить наши усилия. Как вы  на это смотрите?
- Так, - ядовито сказал Ландышев. – Сначала вы меня сажаете в тюрьму, потом, когда ваши подозрения насчет меня не подтвердились, и вы не знаете, что делать дальше, то предлагаете сделку.
- Приношу официальные извинения, - немного театрально  произнес Приходькин. - Но как бывший профессионал вы, надеюсь, понимаете, что на тот момент у нас были для этого основания. Мы ведь не в детском садике детишек ласково по головке гладим. Наоборот, приходится шерстить в обратную сторону, да еще как, а кому это понравится.
- Обычно, официальные органы весьма неохотно идут на контакты с частными детективами, считая такое сотрудничество ниже своего  достоинства, -  заметил Сергей.
- Ко мне это не  относится,- заявил Приходькин. - Кроме того, вы   не дилетант, а специалист с большим опытом  и, конечно, знаете кое-что такое, что и мне неизвестно. А я всегда люблю поучиться у умных людей.
 
  Сергей посмотрел в чуть хитроватые глаза  следователя. Пожалуй, тот начинает ему нравиться.
- Вас, конечно, интересует, чем  мы располагаем на данный момент, - продолжал Приходькин.
Сергей кивнул.
   -  Совершенно верно.
- Пока не очень многим. Осмотр показал, что выстрел был произведен из  пистолета Макарова. Убийца сначала находился в кустах возле оврага в тридцати метрах от машины Каркалина. Выстрел был один.  Следов в виде окурков и гильзы он не оставил, что говорит об осторожности преступника. Есть, правда, не очень четкий след от ботинка. Пуля направлена на экспертизу. Разбираемся с  мотивами убийства.  Каркалин – фигура видная. Разрабатываем его деловые и личные связи, тут есть над чем покопаться. Кстати, вас это должно заинтересовать. Статистика показывает, что около 95 процентов преступлений такого рода совершается по экономическим мотивам, и лишь  на 5 процентов приходятся политические, бытовые мотивы, ревность, месть. Поэтому, если исходить из статистики, то, скорее всего,  надо углубляться в деловые и финансовые  сферы интересов  предпринимателя.  Но…
- Надо быть прекрасным стрелком, чтобы одним выстрелом из пистолета Макарова с тридцати метров смертельно поразить цель, - перебил следователя Ландышев.
- Как хорошо иметь дело с компетентным человеком, - подхватил радостно Приходькин. – Он сразу смотрит в корень и видит суть. Как правило, для экономических «разборок»  такого рода заказчики выбирают киллера-профессионала, который должен действовать наверняка. Тем более, это важно для такого серьезного объекта, каким является Каркалин. У убийцы обычно бывает  очень качественное оружие. Он обязательно должен убедиться, что клиент мертв, поэтому  делает контрольный выстрел, часто оставляет оружие на месте преступления. В нашем случае все эти признаки отсутствуют. Каркалин был смертельно ранен, но еще жил, когда прибыла милиция и «скорая» помощь,  для его убийства применено  довольно заурядное оружие. Но самое главное, потерпевший ничего не сказал об убийце, хотя был в сознании. Помните его последние слова.
- Да, помню. Но, может, он не видел убийцу?
- В том то и дело, что не мог не видеть. Экспертиза показывает, что выстрел был произведен с очень незначительного расстояния, почти в упор. 
- Что вы говорите? - поразился Ландышев. -  Тогда, действительно, странно. Если он знал убийцу, то успел бы хотя бы назвать его имя. Но  не сделал это. Значит, он или не знал убийцу…
- Или почему-то не захотел назвать его.
- У вас имеется список гостей на его последнем юбилее? - спросил Сергей.
- Конечно.
- Дайте  посмотреть.
- Пожалуйста.
    Сергей внимательно прошелся по списку. Ни одной знакомой фамилии он не нашел.
- А фотографий  гостей у вас нет?
Приходькин ответил отрицательно.
- Моя жена встретила на вечеринке одну свою старую знакомую, бывшую  пациентку. Ее зовут Елена Яковлевна.
Следователь сделал отметку  в своем блокноте.
-  Увы,  пока вы - единственная ниточка, могущая  привести к убийце,  - сказал напоследок Борис Иванович. –  Поройтесь в  памяти, может,  вспомните какие-нибудь узловые пунктики.
- Скажите, кто внес за меня залог? – спросил Ландышев, поднимаясь со стула.
- Вы разве не знаете? - удивился следователь. - Некий благотворительный фонд «Феникс». Генеральный директор, - Приходькин выташил документ, - Алексей Васильевич Боев. Вам это о чем-либо говорит?
- Никогда не слышал о таком фонде, и не знаю никакого Боева. Представления не имею, почему он внес за меня залог.   
- Это весьма интересно, - Приходькин сделал еще одну отметку в блокноте. - Пока в тактических соображениях решение о залоге мы оставим в силе. Чуть позднее, возможно, объявим о том, что подозрения  в отношении вас снимаются  и будем ждать чьей-нибудь ответной реакции.

***

   Вечерний чай на свежем воздухе в саду стал уже традицией семьи Ландышевых за короткое время их проживания в  домике. Традиции вообще были  у них в чести, ибо  они  как раз и составляли тот своеобразный и неповторимый  семейный микроклимат, любимый ими.   К примеру, где бы Сергей не находился, он обязательно два-три раза в день должен позвонить домой и перекинуться несколькими слова с женой или дочерью. Так же поступали  Светлана и Мария. Поэтому любое отклонение от традиций могло быть вызвано только важными обстоятельствами.
- Не знаю, что и делать, - встретила  Ландышева встревоженная Светлана. – Мария  обещала вернуться домой еще к обеду, однако уже ужин  наступил, а ее все нет.
- Куда она поехала?
- У нее было очередное свидание с Алексеем, но раньше она никогда  не запаздывала. Ума не приложу, что случилось…
  Сергей  вспомнил, что собирался познакомиться с этим Алексеем, да закрутился со своими делами и  недовольно поморщился.
- У тебя есть его телефон или адрес? - спросил он Светлану.
- Естественно, я сразу попросила об этом  Марию.
   Положив  записку с  номером телефона в карман брюк,  Ландышев пошел было в дом за мобильником. Треск мотоцикла заставил его оглянуться. К калитке подъехал мотоциклист, а за его  спиной  сидела Мария.
- Мамочка, извини, ничего страшного не произошло, - услышал Сергей   звонкий голос  дочери. - У нас сломался мотоцикл, и Алексей долго возился с ним.
 
  Светлана что-то ответила, затем Мария, попрощавшись с молодым человеком,  исчезла во дворе. Сергей подошел к мотоциклисту и поздоровался:
- Здравствуйте, Алексей. Я отец Марии.
У молодого человека были темно-русые волосы, карие глаза и приветливое лицо.
- Здравствуйте, Сергей Алексадрович, - немного смущенно улыбаясь, сказал он. – Очень рад. Мне Маша много о вас рассказывала. Я давно хотел с вами познакомиться.
- Что же, взаимно. Вы не хотите немного прогуляться.
 Алексей оставил возле ограды мотоцикл и, они, не торопясь, направились по узкой тропинке, ведущей к березовой роще. Ландышев размышлял, с чего начать разговор. Однако молодой человек опередил его, и то, что Сергей услышал, оказалось  для него настолько неожиданным, что он даже растерялся и, почувствовал себя на какое-то время выбитым из седла.
- Сергей Александрович, - сказал чуть торжественно Алексей. - Я хочу быть с вами предельно откровенным. Я люблю Марию, она, надеюсь, тоже меня любит. Поэтому хотел бы получить вашего согласия на наш брак. Или, как говорили раньше, прошу руки вашей дочери. 
 
  Ландышев с изумлением смотрел на молодого человека. Не шутка ли?  Нет, лицо его было  таким серьезным,    что даже    некоторая патетика, с которой выражался юноша, не  выглядела неестественной.
- Видите ли, Алексей, -  взяв себя в руки, вымолвил Сергей Александрович. - Вы не находите, что ваше предложение  несколько неожиданно, точнее - преждевременно?
- Нисколько, - уверенно заявил Алексей. - Я рад бы жениться на Маше хоть завтра, но понимаю, что ей надо еще окончить школу, поступить в консерваторию. Мы с ней готовы подождать. К тому времени, надеюсь, я накоплю необходимые средства для приобретения квартиры и необходимой обстановки. Но как порядочный человек хочу, чтобы родители Марии были в курсе наших отношений.
- Однако родители хотели бы немного больше знать о потенциальном женихе их дочери, - усмехнулся Ландышев.
- Да, конечно. Извините, - спохватился молодой человек.- Я должен был это сделать раньше. Так вот, у меня, к сожалению, родителей  нет. Отец не вернулся с афганской войны, а  два года назад умерла моя мама. Я здесь живу у дяди. Детей у него нет, и он заботится обо мне. Благодаря ему окончил в этом году университет, устроился на работу. Дядя  занимается  небольшим бизнесом. Я по профессии – программист, компьютеры – мое  и дело, и хобби. Вот,  пожалуй, и все. 
- Так… А Мария знает о вашем намерении?
- Да, мы с ней обсуждали этот вопрос.
- И как она к нему относится?
- Она согласна.
   То, о чем говорил Алексей, никак не укладывалось в голове Ландышева. Его дочка, которую он считал еще почти ребенком, существом сугубо домашним,  и радовался, что она сторонится многих подозрительных увлечений современной молодежи, оказывается, уже самостоятельно решает  жизненно важные вопросы. И он, ее отец, таким странным образом узнает об этом.  Ведь ей еще нет  восемнадцати!   Конечно, он задумывался о том, что  когда-нибудь наступит момент,  и дочка вылетит из-под семейного крыла, но тешил мыслью, что еще не скоро.  И уж, конечно, не при таких обстоятельствах. Чушь какая-то…
- Сколько вы с Марией знакомы? - спросил он. - Чуть больше недели?
- Около десяти дней, - уточнил Алексей. - Понимаю, что вы хотите сказать. Однако, Сергей Александрович, вспомните, вы тоже моментально влюбились в Светлану Владимировну, - тут Алексей лукаво посмотрел на Ландышева. -  Едва услышав ее голос. Раз и навсегда. Не правда ли?
- Вы и это знаете? – не смог удержать возгласа изумления Сергей. – Но это совсем вас не касается.
- Почему? Ведь, если я скоро  стану вашим родственником, уважаемый Сергей Александрович, то   мне интересно все, что касается     моей будущей семьи...
 
  Только гордость не позволяла Ландышеву показать, насколько он  уязвлен. Какой-то совершено незнакомый, но очень предприимчивый парень за такое короткое время  влез в их семью, причем настолько глубоко, что даже знает их домашние  секреты. Надо бы проучить этого наглеца. «Ну, я сегодня поговорю с Марией»,- возмущенно думал он про себя.
- Пожалуйста, не гневайтесь,  Сергей Александрович, - словно прочитав мысли Ландышева, мягко сказал Алексей. – Разве Мария и я виноваты в том, что полюбили друг друга. Я понимаю, вам некогда было узнать меня раньше. Но я в курсе ваших неприятностей. Поверьте, они для меня так же небезразличны, как и для Маши. Мы с ней очень  переволновались в те три дня… Верю, что все обойдется.
   Сергею оставалось только схватиться за голову. Он молча повернул обратно к дому. Возле калитки   сухо попрощался с потенциальным зятем.
   -   Ну, как тебе Алексей? - заглядывая в глаза отцу, спросила  за столом Мария.
- Настолько оригинальная личность, что я даже слов не нахожу, - стараясь влить в свой голос как можно больше  яда, произнес Сергей. – Особенно, если учесть, что он прекрасно осведомлен о наших семейных делах.
- Папочка, не сердись. Алексей - очень порядочный человек.
- И что это за бред с замужеством? -  бушевал Ландышев. - Я не понимаю, в какой сумасшедший дом я попал.
- Ой, папа, - рассмеялась Мария. - Не бери в голову. Никто не собирается устраивать свадьбу прямо сейчас. Это произойдет через несколько лет, когда я встану на ноги. Алексей несколько старомоден,  он считает, что надо обо всем рассказать родителям, совершить что-то вроде обряда помолвки. Он и меня сначала ошарашил, когда  объявил, что хочет на мне жениться.
- Кто он? откуда? Никто ничего не знает…
- Почему не знаю. Он живет здесь с дядей. Вернее, дядя помог ему с жильем, устроил его на хорошую работу…
- Что ты на все это скажешь? - спросил Сергей жену, которая все это    время внимательно и чуть иронично наблюдала за мужем.
- Я об этом узнала немного раньше, чем ты. Мне показалось, что ничего страшно  нет в том, что молодые люди дружат друг с другом.
- Но они надумали жениться, - возмущенно  всплеснул руками Сергей. – А ты знала и молчала. Да здесь какой-то заговор. Все что-то решают, прикидывают, а я узнаю об этом самым последним, да еще от постороннего человека.
- Ну, извини, - смущенно улыбаясь, проговорила Светлана. - Масик поделилась, но  я сама не поверила, что дело зайдет так далеко. Поэтому не хотела  раньше времени озадачивать  тебя  информацией, к которой  не относилась достаточно серьезно.
- Спасибо,  чрезвычайно польщен за заботу.
- Я думала, - продолжала Светлана, –   что  попозже, при случае, расскажу тебе. Ведь я не предполагала, что Алексей все  сам сегодня выложит.
- Он такой, - с какой-то затаенной нежностью произнесла Мария.- Он всегда искренен и говорит то, что думает. А если что задумал, обязательно выполнит.
За вечерним чаем Светлана поделилась еще одной новостью:
   -  Должна   уведомить  вас  о   том,   что с   завтрашнего дня начинаю заниматься  сеансами     психоанализа  с одной         пациенткой,  знакомой    нашей   хозяйки   -  Елены    Яковлевны.     Сеансы     будут   ежедневными, поэтому прошу с 15 до 17 часов   меня не беспокоить.

***

     Благотворительный фонд «Феникс» находился на первом этаже жилого дома.  Ландышев толкнул дверь и очутился в небольшой комнате с диваном вдоль стены и столом с компьютером, за которым работала средних лет женщина.
- Мне нужен генеральный директор Боев Алексей Васильевич, - сказал Сергей.
- Посидите, пожалуйста, - предложила секретарь. - Он вот-вот подойдет.
   Сергей не успел соскучиться в ожидании, как входная дверь открылась и перед изумленным Ландышевым появился…   новоиспеченный жених Марии - Алексей.
- Рад видеть вас,  Сергей Александрович, - сказал он, приветливо улыбаясь и протягивая руку.
Тому ничего не оставалось, как пожать ее.
- Нина Ивановна, - обратился Алексей к секретарю. – Мы поговорим с Сергеем Александровичем, а вы приготовьте нам, пожалуйста, кофе.
 
  И он, распахнув дверь, пригласил  посетителя в кабинет.
 - Так вы и есть тот самый Боев? –   спросил, усмехнувшись, Сергей. Чем еще удивит его этот непредсказуемый парень?  Он обратил внимание, что мебель в комнате хоть и новая, однако не бьет в глаза показной роскошью, а компьютер на столе  - одной из лучших марок.
- Да, я и есть Боев, - чуть театрально  развел руками Алексей.
- Что еще мне откроется? Вчера я узнал, что у меня появился потенциальный зять, сегодня,   что он - директор компании. Возможно, миллионер.
- Насчет компании  и миллионера сильно сказано, - улыбнулся Алексей. - В нашем фонде  всего две штатные единицы: я и секретарь.
- Чем  занимается ваш фонд, позвольте спросить?
- Фонд создан для оказания поддержки наиболее обездоленным: в первую очередь, детям,  оставшимся без родителей, инвалидам, социально незащищенным людям.
- И многим вы помогли?
- Пока  не очень. Мы ведь образовались только полгода назад. Еще и денег как следует не поднакопили.
- Как? - удивился Ландыщев. - Разве не фонд внес залог  за мое освобождение?
- Они были внесены от имени фонда, но это мои личные сбережения. Ведь я уже несколько лет оказываю услуги по компьютерному программированию.
- Но почему  вам в голову пришла эта идея?
- Когда Мария рассказала мне о том, что вы арестованы и объяснила суть дела, я был настолько возмущен несправедливостью, что сразу пошел к следователю. Тот сначала слушать меня не хотел, но я сказал, что наш фонд готов внести залог за вас.  Я подзанял денег, ну и внес. Разве я мог поступить иначе? Это же чудовищно, вас арестовали абсолютно незаконно.
- Хм, - хмыкнул Сергей, – откровенно говоря, мне не совсем ясны мотивы вашего поступка. Ведь вы меня совсем не знаете.
- Я знаю вашу дочь. Этого вполне достаточно. И потом, наш фонд призван защищать неправедно обиженных.
- Идея фонда вам  тоже принадлежит?
- Нет, моему дяде. Он занимается  автосервисом, владеет мастерской. А мне   предложил возглавить фонд.
- Не пойму, зачем вашему дяде-предпринимателю понадобился какой-то фонд?
- Просто надо знать историю моего дяди. Два года назад случилось страшное несчастье: его жена и  сын попали в автокатастрофу и  погибли.  С ними была и моя мама, - тихо добавил Алексей. – Она тоже умерла…   Дядя остался совсем один. Он их очень любил, сильно переживал. И  заявил, что должен в память  жены, сына и сестры заняться благотворительностью. Так и был создан фонд.
- Извините, -  сказал Ландышев. Он поднялся и чуть церемонно сказал:
- Разрешите откланяться.
Возле двери он обернулся.
  -  Вы говорите, у дяди есть автомастерская? Не посмотрят ли там мою машину? Что-то она  у меня барахлить  стала.
- Ой, да конечно, - обрадовался Алексей. – Я сейчас сам позвоню в мастерскую, и там все сделают.
- Ну, так я ее завтра доставлю. По какому адресу?
   

***
 
- Знаете что, Сергей Александрович, - предложил Приходькин, - давайте спустимся к реке, возьмем напрокат лодку и покатаемся от души. Честно говоря, за  этой проклятой работой не видишь света белого. Не возражаете?
   Ландышев не возражал.  Сразу же за старинным  ажурным мостом  через Волгу они  свернули  к городскому пляжу. Он был полон загорающими людьми.
- Не помню, чтобы в последние августовские дни стояла такая жара, –  оживленно балагурил Приходькин. - Сейчас не меньше тридцати. Только уговор, грести буду я. От сидячего образа жизни у меня атрофировались все мышцы.
 
   … Они неторопливо проплывали вдоль берега. От проходивших время от времени прогулочных катеров  накатывались волны, и тогда их маленький ялик приятно покачивало.
- Не понимаю людей, которые от этой прелести, - Приходькин головой кивнул в сторону реки, - стремятся куда-то за границу. Ну, был я в Турции. Красиво, конечно, экзотика.  Только от несносной жары я через пять дней уже так осоловел, что был несказанно рад, когда сел в самолет, чтобы лететь обратно домой.   Скажите, вы не были на Селигере? В тех местах, где Волга берет свое начало? Несказанная красота, жемчужная цепь озер, узкие протоки, а какая  рыбалка! Вы любите ловить рыбу?
- Люблю, только давно этим не занимался.
- Прекрасно. В  субботу приглашаю вас на рыбалку. Берите свою жену, дочь и на моторке с ветерком помчимся вверх по Волге. Решено?
- Хорошо, - согласился Ландышев.
- Кстати, - меняя тему разговора, сказал  Приходькин. – Я еще раз проанализировал уголовные дела, которые вы   когда-то  вели в отношении Каркалина. Единственный узловой пунктик, за который, по-моему, можно  было бы ухватиться, – это наезд на женщину. Помните, вы  рассказывали о  тех сомнениях, которые  у вас возникли по поводу виновности водителя. Дело, похоже, действительно не очень чистое. Ведь этот обвиняемый потом,  в суде,  изменил показания. Я решил его  найти  и навел кое-какие справки. - Приходькин сделал многозначительную паузу. - Он отсидел четыре года в колонии в Тамбовской области, за хорошее поведение его наградили краткосрочным отпуском. Но из отпуска он не вернулся. У меня есть справка о его смерти. Купаясь в реке в пьяном виде, он утонул.  Так что этот узелок, увы,  развязался сам собой.
- А как насчет деловых  и политических интересов Каркалина?
- И не говорите, - махнул рукой Приходькин. - Там такие дебри, что сам черт ногу сломает. Но что характерно. У  нашего героя были два важнейших качества. Первое, он умел ладить со всеми своими деловыми партнерами. Даже когда расставался с ними, то  следил, чтобы ни у кого никаких обид  на него не оставалось. Весьма осторожный был. И второе, - его потрясающая интуиция или, точнее, я назвал бы это спланированным  авантюризмом. Он умел вовремя соскакивать с поезда. Когда еще  никто и не подозревал, что поезд катиться не туда, куда надо,  он  уже  пересаживался в другой. Так было с организованной им авантюрой под названием дешевый «народный» автомобиль. Сотни тысяч людей купились на эту удочку и распростились со своими деньгами в надежде получить через три-четыре месяца машину. Как выяснилось, распростились навсегда. Идея через некоторое время выдохлась, предприятие обанкротилось. Но Каркалин оказался ни причем. Он за полгода до крушения продал все права на фирму другому владельцу,  и вся вина за последствия оказалась на нем.  Он попал на скамью подсудимых.  А Каркалин организовал новое предприятие. Он предложил перестроить местный аэродром  в международный аэропорт высшего класса. Шум в газетах, везде подсчитывались выгоды от данного предприятия. Были выпущены тысячи акций, которые быстро разошлись, а Каркалин, когда дело, казалось шло в гору,   опять выскочил из игры. Мероприятие, как и следовало ожидать, не заладилось, и  спустя  два года все  было спущено на тормоза. А он опять оказался в стороне.

 - В этой мутной воде всегда найдутся недоброжелатели, готовые отомстить за несбывшиеся мечты, - сказал  Ландышев.
- В том то и дело, что недоброжелателей особых  не было. Каркалин вроде как бы ни в чем не замешан. Юридически к нему не подступишься, а морально… Ну, во-первых, он на мораль плевал, хотя внешне свой имидж старался тщательно блюсти, во-вторых, какие к нему могли быть претензии, если он оставлял внешне процветающие фирмы. Виноватыми  становились те, кто пришел после него.
- Что ж, - заметил Сергей. - Он давно, с молодости, закалился  в  умении вести темные дела и выкарабкиваться из любой ситуации. 
- Однако ружье, как говорится, все-таки выстрелило.  Значит, кто-то зарядил его.
Приходькин вздохнул и  философски заметил:
- Если при социализме людей в нашей стране портил квартирный вопрос, то при капитализме  -  денежный.  Опыт истории показывает, что все авантюристы плохо кончают. Не  составил исключение и Каркалин. Вопрос только  в том,  кого  судьба избирает в качестве орудия возмездия.
- Вам  надо побеседовать на эту тему с моей женой, - рассмеялся Ландышев. – Она большая любительница подобных рассуждений.
- Буду весьма рад, - чуть чопорно склонил голову Приходькин. - Пока, к сожалению, имел честь только вести с ней официальную беседу.
 
***

  «Не может  такое совпадение быть простой случайностью, - убеждал сам себя Сергей. – Не может, и все».
 
  Давным-давно, когда Сергей был еще студентом второго курса юридического факультета, он изучал предмет под названием «Судебная статистика». Если судить по названию, то предмет должен быть ужасно скучным, но лекции по нему читал блестящий оратор и ученый Сергей Сергеевич Остроумов. В него влюблялись все студентки. На его лекции приходили студенты из других факультетов. Он обладал даром превращать сухие колонки цифр в упоительную поэму. На всю жизнь запомнил Сергей  примеры, которые приводил Остроумов, чтобы  студенческие мозги уразумели наконец, как это закономерность может проявляться через случайности.
   - Предположим, вы написали письмо, - говорил Остроумов. – Сложили его в конверт, заклеили и опустили в почтовый ящик. То, что вы, к примеру, забыли написать при этом на конверте адрес, является чистейшей случайностью, если, конечно, вы не страдаете хроническим выпадением памяти. Но статистика – вещь упрямая. Она свидетельствует: из десяти тысяч, опущенных в почтовые  ящики писем,   на пяти или шести конвертах обязательно  не бывает адреса.  Не важно, где это происходит: в Америке, Германии, Японии или России – итог везде одинаков.  Чья-то единичная случайность в массе становится закономерностью.  Но учтите, чтобы она проявилась наглядно,  надо исследовать,  по возможности, как можно  больше   фактов или случайных явлений.
   Сегодня Ландышев сделал одно из таких случайных открытий, и оно еще  не улеглось в его голове. Он пришел в автомастерскую, хозяином которой был дядя  Алексея Боева, чтобы получить свой автомобиль.  Сергей расплатился  за ремонт, сел в кабину, кивнул на прощание  автослесарю и подъехал к воротам. Он передал охраннику пропуск на выезд, и тот как бы, между прочим, обронил такую фразу:
- Что, разве  в прошлый раз, не дочинили вашу тачку?
   Сергей удивился, но сделал вид, что речь идет о понятной ему вещи,  сказал что-то типа, мол, и на старуху бывает проруха. Охранник покрутил недоверчиво головой:
- У нас обычно чинят грамотно. Хозяин за этим следит весьма строго.
 
  Фраза охранника теперь не давала покоя Сергею. Если тот  ничего не   перепутал, приняв его машину за другую, значит,  она уже была в гараже мастерской.  А когда  автомобиль мог там появиться, как   не в ночь угона?
    Нет, не зря что-то словно кольнуло    Сергея, когда он услышал от Боева, что его дядя содержит авторемонтную мастерскую. Если машины крадут, то их куда-то надо прятать, а автомастерская для этого весьма неплохое место. Там  можно  номера   деталей перебить и машину перекрасить.
   Припомнилось и еще кое-что. Лейтенант милиции, с которым Ландышев беседовал об угонах, заявил, что кражи иномарок участились  три месяца назад. В это же время возник и фонд «Феникс». Да, тут есть  о чем поразмышлять.
 
  Однако возникают новые проблемы. Неужели этот симпатичный мальчик Алеша Боев, в которого влюбилась Мария, связан с бандой угонщиков? А фонд – лишь прикрытие, используемое для отмывания денег? Сергей вздохнул.  «Ладно, - свернул он  удручающие его мысли. - Все  это еще надо перепроверить.  Может, ничего еще не подтвердится».
  О своих подозрениях Ландышев не стал рассказывать жене, но позвонил Приходькину. Сообщение Сергея тому показалось весьма интересным. Больше всего Ландышева  мучил вопрос, как ограничить, а еще лучше совсем прекратить встречи Марии с ее кавалером.
 
***

   Сергей удивился, что у  владельца престижного казино Селедкина, оказался такой скромный кабинет. Он сидел за столом в  смокинге,  развалившись в кресле и гордо выпятив свое крутое пузо. Время было вечернее, но казино еще  пустовало. Наплыв публики ожидался, как обычно, после двадцати двух часов.  Селедкин сразу узнал Сергея.
- Неужели, блин,  мою тачку нашел? – с ходу спросил он, протягивая руку. - Да ты садись. Коньяк? 
От коньяка Сергей не оказался. Селедкин  налил две рюмки.
- Нет, не нашел, - сказал Сергей. -  Но кое-какие зацепки  имею.
- Расскажи, - Селедкин заинтересованно привстал с кресла.
- Пока рано.
- Тебе что, деньги нужны? – засуетился Селедкин. – Может, аванс выписать? Сколько надо?
- Рассчитаемся потом, если машину найду. Сейчас ничего не надо.
- Зачем тогда пришел? - недоумевал Селедкин.
- Коньяк у тебя хороший, - похвалил Сергей.
- У меня все качественное, - гордо сказал Селедкин. – Плохое не держим. Публика у нас избранная, туфта  не пройдет. Зачем пришел, говори?
- Место  работы у тебя бойкое, народу масса приходит. Не так ли?
- Нельзя  сказать, чтобы масса. Клиент у нас, в основном, постоянный. Но я многих  знаю.
- А тех, у кого в последнее время угнали машины?
- Троих, точняк.  Кроме себя, конечно.
- Что за люди?
- Нормальные мужики. Один коммерсант, другой на телевидении работает, третий – в банке.  А зачем тебе?
- А что  говорят о возможном угонщике?
- Залетный он.  Верняк. Появился, похоже, месяца  четыре назад. Местные паханы сами в недоумении… Пытались разобраться, но  концов не нашли.  Угнанные машины словно  в воду канули. Ни одна не всплыла. Полагают, что кто-то очень крутой работает. Никакой  антиугонный наворот не помогает.  Моментально снимает любую сигнализацию, как масло нож режет.
- Каркалин  в    твоем заведении часто появлялся?
- Заезжал раз в месяц или два. Неужели, блин, ты все-таки на Каркалина   тянешь?
- И чем занимался? – не отвечая Селедкину, продолжал спрашивать Сергей.
- Как чем? Да в рулетку любил играть. Всегда ставил  на «черное», на «13». Говорил, что это его любимый цвет и число.
- Выигрывал?
- Ни больше и не меньше, чем другие. Он появлялся часа в два ночи. Сделает несколько ставок и уедет. У нас ведь всякие люди бывают.  Есть азартные игроки, этим сам процесс важен. Другие, во что бы то ни стало, выиграть хотят. Блин, такие страсти порой бушуют - со смеху умрешь. Третьи, вроде как судьбу испытывают, повезет или нет. Из этих и был Каркалин.
- С тобой о чем-нибудь разговаривал?
- Да кто я ему? Он птица высокого полета. Ну, перекинется парой слов, поздоровается.
- Ты говорил, что  он с женщинами  часто появлялся?
- Чуть ли не всегда. И почти каждый раз с другой.
- Не знаешь, он с кем-нибудь ссорился? Были у него враги?
- Он мне не докладывал. Вел  такую личную жизнь, какую хотел. Это его дело. Слух, правда, прошел  по городу, что у него с какой-то бабой нелады были, но потом все стихло.   Что ты, блин,   меня о нем пытаешь?
- У тебя есть свои профессиональные секреты? – спросил Сергей.
- Ну да.
- У меня тоже. А что за нелады с бабой?  - не унимался Ландышев.
- Почем я знаю, - разозлился Селедкин. – Спроси у нее сам?
- А ты ее знаешь?
- Ну, видел пару раз, приезжала сюда с ним.  Видная телка  - восточная красотка.  Я бы с такой сам бы не прочь. Но когда Каркалин ее бросил, она здесь больше не появлялась.
- Как ее звать, где живет, не знаешь?
Селедкин покачал головой.
- А из-за чего  он ее бросил ?
- Ты что, блин, спятил, - взорвался Селедкин. -  Допрашиваешь меня, как проститутку. Еще спроси, как он с ней спал.
- Если хочешь, чтобы я нашел твою машину, изволь отвечать, - спокойно сказал  Ландышев. – Чтобы понять, кто, почему,  с какой целью и прочее, угнал твою машину, я должен во всем разобраться, о многом расспросить.
- Так ты обо мне и спрашивай, - снизил тон Селедкин. - А то  все о Каркалине.
- Спрошу и о тебе. Но еще один вопрос о Каркалине. Ты не ответил, у него враги были?

Селедкин задумался.
- Вроде нет. У нас, конечно, разборки,  всякие бывают, без этого нельзя. Но  он как-то все в стороне оказывался. Он так высоко летал, что плевать ему на разборки. В газетах про него иногда шумок пройдет, да и затихнет. Крутил он, конечно, по-черному,  но умел хорошо концы в воду прятать. В тихом омуте, блин, сам знаешь, какие черти водятся.
- Вроде он благотворительностью занимался...
- Какая, блин, благотворительность, - расхохотался Селедкин. – О своей заднице он в первую очередь пекся.  Если у тебя на столе каравай, то пару крошек, чтоб нищему бросить, ты всегда сможешь. Чтоб   думали, какой, мол, ты  хороший человек.
- Ладно. Теперь скажи мне, о твоей машине многие знали?
- Многие, конечно. Я всем хвастался, что классную тачку купил. Люблю, блин, показать себя во всей красе.
- Ничего подозрительного накануне угона не замечал? Может, кто наблюдал за тобой,  звонок какой странный был или записку получал?
- Вроде нет. Может, кто и следил, да я никогда внимания не обращаю.
Сергей стал подниматься со стула, давая понять, что разговор окончен.
- Нет,  признайся, у тебя к Каркалину   свой интерес? – не унимался Селедкин. -  Но учти, что тут  я тебе о Каркалине клепал, – только между нами. Все  мы из одного теста сделаны, а я еще жить хочу. Но если, блин, честно: ходишь по этой земле, словно, по лезвию ножа…
- За  блестящим шлейфом богатства тянется  зыбкая  тень   страха и неуверенности, - пробормотал Сергей, вспомнив вычитанные где-то слова.
- Классно сказано. Кто это говорил?
- Это я так... Не беспокойся, никому ничего не скажу - пообещал Ландышев. – Спасибо, за коньяк. Если что узнаю о твоей машине, сразу дам знать.

***

  Что может быть лучше  вечерней зорьки в ясную летнюю погоду! Что это за упоительное таинство –  рыбалка!  Кто знает в ней толк, тот поймет трепетный восторг рыбака.   Слева и справа кусты ракитника. На том берегу огненный шар солнца степенно западает за кромку леса, и  багровое  золото растекается по зеркалу воды. Перед тобой  веер из трех удочек и   настороженно замершие поплавки. Сладко-томительное ожидание поклевки. Замирание сердца, когда один из поплавков чуть шевельнулся… Острое ощущение живого сопротивления на том конце удочки, упоительная борьба, когда еще неизвестно, кому достанется победа, и вот он - красавец-лещ,  серебром мелькнувший в лучах заходящего солнца. И  безграничное чувство разочарования, когда у самого берега лещ неожиданно сходит с крючка, и неторопливо, словно издеваясь, уходит в темную глубину.
 
 Двух  рыбин  упустил Сергей из-за собственной неловкости,  давно не рыбачил, навык потерял. Но третьего все-таки взял. Небольшой, правда, лещ, скорее подлещик, но зато пойманный в честной борьбе. Как награда за долгое ожидание и терпение.
 Сзади послышались шаги, и раздался негромкий голос Приходькина:
- Как успехи?
- Не очень, - смущенно произнес Сергей, показывая добычу. Но не преминул по  старой рыбацкой традиции добавить: - Зато  пара классных сорвалась. Не менее двух кило.
- Здесь хорошее место, - согласился Приходькин.- На ночь бросим прикорм, увидишь, что   утром твориться будет.
 
   Сам он ловил на спиннинг, и теперь держал  ветку, на которой висел приличный судак, пропущенный через жабры. Сергей покосился на него с  завистью. Его подлещик по сравнению с судаком, словно скромный «Запорожец» рядом с элегантным «Кадиллаком».
- Не чисто в автомастерской-то, - усаживаясь на траву, задумчиво сказал Приходькин, как видно продолжив вслух свои размышления. – Есть там узловой пунктик. Мы круглосуточное наблюдение установили. Похоже, отстойник  в ней  организован для похищенных машин.
- Ты уверен? – спросил Ландышев, хотя знал, что вопрос лишний. Не стал бы говорить Приходькин, если бы сомневался.
- Ведем сейчас проверочку, - кивнул головой Приходькин.-  И кое-что проясняется.   По ночам доставляют   туда  угнанную  иномарку, а затем она исчезает в неизвестном направлении.  Возможно, многие пропавшие за последнее время машины через него прошли.    Хозяин мастерской – дядя Боева. 
- А что племянник?
- Зачем тебе объяснять? Сам можешь догадаться. Раз ты их интересуешь, то не исключено, что племянника специально внедрили, чтобы тебя пасти. Мне грустно говорить тебе об этом, Сергей.
- Черт, - выругался Ландышев. – Что делать, не знаю. Может, ты посоветуешь, Борис Иванович. У меня  дочка с этим Алексеем чуть ли не свадьбу задумали.
- Вот так новость! - воскликнул Приходькин. -  Есть над чем задуматься: сначала угон твоей машины, за ним последовал  денежный залог, потом знакомство с  дочерью… Целый узловой пунктище.
- Не  трави мне душу, Борис.
- Да,  ниточки от этого узелка явно  к тебе тянутся, - продолжал рассуждать Приходькин. - Только чего  хотят те, кто  их протягивает?  Сергей, ты должен быть максимально бдительным.  Я очень  понимаю твои чувства, но постарайся   сдерживать себя, иначе все пропадет.
- Постараюсь, -  вздохнул Ландышев.
- Будь с этим Алексеем спокойнее,  не кипятись. Нельзя, чтобы он что-то заподозрил. Впрочем, зачем я тебе объясняю - ты не хуже меня понимаешь. Поспрашивай у него про дядю: с кем дружит, какие деловые связи поддерживает… На правах будущего родственника, такие вопросы выглядят естественными.
- Понимаю.
- Пойдем, - поднимаясь, предложил Приходькин,- а то наши дамы  уже заждались. Пора уху варить.
 
  Дамы, а это были Светлана, Мария и супруга Бориса Ивановича – Лариса, невысокая, полная и  весьма симпатичная женщина, с круглым,  очень гладким, без единой морщинки лицом, суетились возле костра, готовя закуску и закладку для ухи.
- Как дела, рыбаки? – весело закричала она. – О, да они с рыбой. Значит, голодными не останемся.
- Усталые, но довольные мужчины  возвратились с добычей,  - в тон ей  ответил Приходькин, - а заботливые женщины, тем временем, оберегают очаг и готовят пищу.
  Он быстро и ловко почистил рыбу, разрезал ее на куски и бросил в кипящую воду.

  …Вскоре все расположились вокруг клеенки, на которой была расставлена закуска. Посередине дымился котелок с ухой, распространяя вокруг  восхитительный аромат. Лариса достала  тарелки, но Приходькин запретил, заявив, что   есть уху надо прямо из котелка, иначе вся прелесть исчезнет. Разлили по рюмкам водку и только хотели выпить за удачную рыбалку, как вдруг послышался  треск быстро приближающегося мотоцикла. Мария  вскочила на ноги.
- В чем дело? - спросил Сергей.
   
  На проселке показался мотоциклист и через мгновение возле костра очутился Алексей Боев. У Ландышева екнуло сердце: этого еще не хватало. Алексей оставил мотоцикл возле берез, подошел ближе, поздоровался. Затем бросил растерянный взгляд на следователя Приходькина,  явно,  не ожидая его здесь увидеть, и смущенно произнес:
- Прошу прощения, если помешал вашему ужину.
- Алексей, как ты нашел нас? – изумленно спросила Мария.
- Ты сказала, что вы едете на рыбалку вверх по Волге. Я эти места хорошо знаю. Обычно рыбаки приезжают сюда, за  первый перекат. Очень хотел тебя видеть. Как видишь, не ошибся.
- Ну-с, молодой человек, - как ни в чем не бывало, сказал Приходькин. - Присаживайтесь к нашему столу.
- Спасибо.
   
  Алексей сел возле Марии. Она передала ему ложку и хлеб, он улыбкой поблагодарил ее.  Все, кроме молодежи, выпили. Светлана, попробовав ухи, заявила, что ничего вкуснее  не ела.
- Уху   варить – это прерогатива мужчин,  я вам обязательно открою  секрет ее приготовления, - пообещал Приходькин. -  А вы, молодой человек, любите ловить рыбу?
- Обожаю, но мне не везет, - ответил Алексей. – Самая большая рыба, которую я поймал, не превышает длины ладони.
- Первая заповедь рыбака: рассказывая, никогда не говори, что поймал маленькую рыбу. Иначе уважать не будут. Какую, говоришь, рыбу поймал?
   Алексей  вытянул ладонь, отмечая пальцем другой руки размер рыбы.
- Так, - скомандовал Приходькин. - Теперь веди палец вверх по руке. Вот здесь на сгибе локтя  остановись.  Все видели, какую рыбу поймал Алексей?
  Алексей засмеялся вместе со всеми  и сказал:
- Видимо, из меня настоящий рыбак не получится. Не люблю  и не умею врать.
- Это не вранье, а  рыбацкая байка, -  рассудительно уточнил Приходькин. – За вечерней ухой каких только историй не наслушаешься. Но, самое главное,  рассказчик должен сам верить в то, о чем рассказывает, а слушатели - никогда не высказывать сомнения в правдивости рассказа. Иначе враги на всю жизнь. Хотите, расскажу  какую-нибудь историю?
Все  с радостью выразили согласие.
- Какую байку вам рассказать? - задумался Приходькин. - Ну, хотя бы вот эту. Несколько лет назад жили-были два друга, оба страстных рыбака, почти каждые выходные  выезжали на рыбалку. Как-то они  плыли на  лодке, и один из них случайно упал в воду. То ли поскользнулся, то ли лодку качнуло, не в этом суть. Важно то, что он не умел плавать и стал тонуть. Его напарник  бросился в воду и спас беднягу. Когда они выбрались на берег, спасенный сказал другу   такие   слова: «Всю жизнь буду тебе благодарен. Запомни, если  когда-нибудь понадобится моя помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня». Позднее  судьба раскидала друзей в разные стороны, и они больше не встречались. С одним из них, тем самым, который умел  хорошо плавать и спас друга, случилось несчастье.  И надо же - опять связанное с рекой. Как-то  он полез в воду, чтобы искупаться и… утонул. Вот, пожалуй, и все. Я к чему это:   есть  поговорка - коль на роду написано утонуть, то,  в конце  концов,  все равно утонешь. 
   
  Ландышев  обратил внимание, как  в свете огня менялось лицо  Алексея Боева. Сначала он изумленно  взглянул на Бориса Ивановича, затем  в его глазах появилась  растерянность.
- Откуда вы знаете эту историю? - спросил Алексей.
- Слышал   в какой-то рыбацкой компании, -  небрежно махнул рукой Борис Иванович. –  Сейчас пришла в голову, думаю, дай расскажу. Ты  что, тоже знаешь ее?
- Да,  кто-то  из знакомых рассказывал, - уклончиво произнес Алексей.
- Подобные «бродячие» сюжеты десятками крутятся в разных рыбацких компаниях, - заметил Ландышев. – Не поймешь, где в них правда, а где вымысел.
   Он видел, что  по лицу Алексея пронеслась   какая-то тень.   Затем он встал.
- Немного пройдусь, уж больно хорош вечер.
- Я с тобой, - вслед за ним вскочила Мария.
- Подожди, Маша, - крикнул ей  Ландышев. – Мне надо с тобой срочно поговорить. Ты ведь собиралась со мной на утреннюю зорьку.
- Обсудим чуть попозже, папа, - ответила, исчезая в темноте, дочка.

***
- Почему вы ненавидите меня, Сергей Александрович? – спросил Алексей,   прямо глядя на Ландышева.
  Не столько от вопроса, поставленного в лоб, сколько от самого присутствия Алексея, у Сергея вновь закипело в душе. Хорошо, что уже стемнело, и Боев не мог  ясно разглядеть выражения его лица.   Похоже,  он все-таки кое-что не ускользнуло от его внимания.
- Видите, вы смутились. Значит, я прав.
   -    С чего ты взял, что я тебя ненавижу?
- Да вы даже смотреть на меня спокойно не можете. Я ведь не маленький, могу понять, когда ко мне относятся хорошо, а когда нет. Не пойму только, что я вам плохого сделал.
 
  Ландышев  после ужина отправился  к месту завтрашней ловли, чтобы разбросать прикорм. Алексей, кажется, специально ждал момента, когда можно поговорить с ним наедине. Нет, не прост, этот юноша. Ах, если бы не Мария.
    -  Я вообще не люблю недомолвок, - продолжал Алексей. – Лучше открыто высказаться и сразу определиться в отношениях. Не вижу причины, которая явилась бы между нами камнем преткновения. Может, вам не понравилось, что я, не поставив в известность, внес за вас залог? Простите меня, но я действовал из самых чистых побуждений.
   Ландышев  сосредоточенно разминал пшенную кашу, слегка сдобренную подсолнечным маслом. Это важное дело давало ему возможность  не сразу отвечать Алексею. 
- Видишь ли, Алексей, - глухо говорил,  стараясь сдерживать себя, Ландышев. – Мне многое не нравится.  Ты должен понять меня, как отца. Моей дочери нет еще восемнадцати, она не закончила школу, у нее до встречи с тобой были какие-то  планы. А тут встретился ты, смутил ее своим скоропалительным решением свадьбы. Это  никак не сочетается с  моим представлением  о серьезном человеке, способном на обдуманные   и разумные поступки.
- Но я и Мария, кажется, разъяснили свою позицию по этому вопросу, - выразил недоумение Алексей.
   
   Ярость вновь бушевала в груди Сергея.  Этот негодяй  выступает  уже  не только от своего, но и от имени  дочери. Кто дал ему такое право?
- Вот что я тебе скажу, - резко  сказал Сергей Александрович. – Перестань морочить всем  и, в первую очередь Марии, голову насчет своей любви и вашей женитьбы. Почему ты решил, что ты подходящая для нее пара?   И вообще…
 Он  с трудом заставил себя замолчать, поняв, что сейчас  скажет лишнее.
- А я вот что вам  скажу, Сергей Александрович, - вспыхнув, заявил Алексей. – Не вам решать, кого любить вашей дочери.  И она сама будет определять, за кого ей выходить замуж.  Жаль, что вы оказались таким … мастодонтом… Мария много  хорошего о вас рассказывала, да и я тоже был такого же мнения. Эх, вы…
   Он повернулся и ушел.
- Чтобы я тебя больше не видел рядом с моей дочерью, - крикнул Сергей.
    Он слышал, как взревел  мотоцикл, как раздался крик Марии:  «Куда ты, Алексей? Я с тобой!», и как  издалека,  куда  в ночь умчались Алексей и дочь, колеблясь, словно затихающая амплитуда,  возвратилась звенящая тишина. Она окутала Ландышева  таким густым слоем ваты, что ушам стало больно. Сергей  понял, что проиграл.
 
  …Рыбалка была сорвана. Приходькин вздохнул,  грустно поглядел на     Сергея и сокрушенно произнес:
- Что, не смог сдержаться?  Все испортил.
  Потом потрепал  рукой его по плечу:
- Ладно, я все понимаю.
- Пойдем поговорим, - предложила Светлана.
    Они вышли на освещенную луной поляну, и стога сена вокруг напоминали  серебристые спины диковинных спящих животных. Здесь вдали от реки тишина казалась еще более плотной, даже шаги в мягкой траве не нарушали ее.
- Чего ты добиваешься, Сергей, - мягко заговорила Светлана. – Зачем кричал на Алексея? Что он плохого тебе сделал?
- Ничего, - как эхо ответил Сергей. - Мне  он не нравится.
- Почему?
- Не нравится и все, - упрямо повторил Сергей. Он почувствовал, что злость снова закипает в нем. – Значит, у меня есть для этого основания.
- Скажи какие. Может, тогда и у меня изменится мнение.
- Пока не могу, - начал было Ландышев, но потом добавил: - Хотя, собственно, почему   не могу.
 
   И он рассказал о своем посещении автомастерской и о  подозрениях, которые у него возникли по поводу Алексея Боева.
- Ты понимаешь теперь, почему я так себя повел. Я очень беспокоюсь за Марию. И сейчас, когда она  умчалась вместе с ним… Ты видишь,  как он ей вскружил голову. Вдруг этот Боев связан с убийцей Каркалина? - Мысль эта впервые пришла в голову Сергея и устрашила его. - Нет, надо немедленно  искать Марию…
- Странная получается картина, - задумчиво произнесла Светлана. – Согласно моим наблюдениям  Алексей по своим личностным качествам  не  подпадает под категорию преступника, каким  описываешь его ты…
- Что за дурацкая  мысль! – чуть не закричал негодующий Сергей. - Факты говорят о другом.   Надо срочно что-то делать.
 …Приходькин, выслушав взволнованного Сергея, озабоченно покачал головой.
- Ночью мы не сможем пройти перекат. Придется дожидаться рассвета.
 Только ранним утром они тронулись в путь.


***
   
   Мария сидела дома на разобранной постели и… переживала то, что произошло сегодня ночью.  События  были настолько необычны и  поразительны, что она вновь и вновь возвращалась к ним. Началось все с совершенно необъяснимого поступка, когда она увидела, что Алексей после ссоры с отцом, завел мотоцикл и собрался уезжать. Она, совсем не подумав о своих родителях, что было для нее  нетипично, вдруг бросилась к Алексею и,  обхватив его за  талию, помчалась  с ним на мотоцикле в глухую ночь. Мысль о том, что он сейчас исчезнет, может,  - навсегда, была для нее невыносима.
   
  Было страшно и приятно, прижавшись к его спине, мчатся по узкой лесной дороге, вздрагивая, когда  какая-нибудь  ветка касалась ее лица. Она низко склонила голову,  уронила ее на его  плечо. Никогда еще она не была столь близка к нему. Ей хотелось  мчаться и мчаться.
    Они отъехали примерно километров  двадцать, когда мотоцикл   остановился. Алексей, удерживая ногами равновесие, сказал:
- Все, кончился бензин.
   Мария   была разочарована. Как?  Только что они, словно единое целое, летели сквозь пространство, и казалось, полет  будет длиться бесконечно, но вдруг сладкая сказка внезапно кончилась. Вокруг был мрачный лес, и из густой темноты веяло жутью. Ей стало  не по себе. Алексей помог ей слезть с мотоцикла.
- Ты не волнуйся, - стал успокаивать он Марию,  нежно ее обнимая. – Здесь где-то недалеко должно быть село, утром я сбегаю туда, достану бензина.
  Он снял с себя куртку и накинул ее на плечи девушки.
- Что мы будем делать? - спросила она, ощущая, как, несмотря на куртку,  предательская дрожь начинает бить ее.
- Сначала надо найти место, где можно переночевать. Гляди, там  луг, а на нем копны сена. Вот здорово. Ночь сегодня теплая, я думаю,  мы неплохо устроимся.
Он поставил мотоцикл возле копны, разровнял сено, взял  Марию за руку.
- Чувствуешь, как  чудесно пахнет.
 
  Мария  села, утопая в мягком душистом сене. Некоторое время длилось молчание.  Забота и внимание Алексея успокоили Марию. Странно, но разве думала она еще пару часов назад, что будет лежать вот так наедине с молодым человеком, вдыхая пряный аромат вянущей травы, от которого кружится голова, а над ней развернет свой бархатный ковер звездное небо. Она - послушная и любящая дочка! Но  она не испытывала угрызений совести. Образ родителей как-то потускнел, отошел на второй план перед чем-то новым, немного тревожным, но неотразимо  привлекательным и зовущим. Она не могла, да и не хотела противиться этому зову.
- Твой отец  не любит меня, - услышала она, словно издалека, голос Алексея.
- Он хороший, просто  мало знает тебя.
- Я пытался с ним объясниться, однако он не захотел. Почему он так настроен ко мне, не пойму? 
   Мария взяла его за руку и тихонько сжала. Ей хотелось, чтобы  Алексей понял: она не просто ему сочувствует, а вместе с ним сильно переживает, но надеется, что все уладится.
- Скажи, а  почему на рыбалке был следователь, который ведет дело твоего отца?
- Что? – Мария даже привстала от волнения. - Я  не знала, что это тот самый следователь… Мне родители сказали, что поедем на рыбалку со знакомыми. Его зовут Борис Иванович.
- Я  разговаривал с ним, когда твой отец…, ну, когда его незаконно задержали. Не пойму только, что их сейчас сблизило. Ты не знаешь?
- Откуда? Со мной родители  об этом не говорили.
- Следователь   у костра рассказал байку про двух приятелей, - медленно продолжал Алексей. – Помнишь, когда один  из них спас другого…
- Ну да. И что тебя удивило?
- Это история про моего дядю. Именно его в молодости спас друг, когда он упал с лодки. Только конец у Бориса Ивановича иной. Друг совсем не утонул,  он месяца четыре назад  приехал в наш город и сейчас помогает дяде по делу.
- Наверное, Борис Иванович рассказывал про другой случай, - предположила Мария.
- Может быть. Только уж очень внимательно он смотрел на меня, когда рассказывал, словно проверял, как я буду реагировать. У меня складывается впечатление, что меня в чем-то подозревают.
- Нет, нет. В чем тебя могут подозревать? – категорически запротестовала Мария.
- Я и сам не знаю, - грустно произнес Алексей. - Тебе отец ничего не говорил обо мне?
- Нет. Но если хочешь, я  с ним побеседую. Ты напугал меня.
- Не надо, прошу тебя. Обещай, что ни о чем не будешь расспрашивать отца. И вообще, забудь этот разговор. Мне очень жаль, что я расстроил тебя.
- Хорошо, раз ты не желаешь, я не буду.
Алексей тихонько рассмеялся
- Ты чего? - удивленно спросила Мария.
- Да, так. Мне кажется, что мы с тобой - как Ромео и Джульетта. Помнишь,  у Шекспира:
                Друг друга любят дети главарей,
                Но им судьба подстраивает козни.
- Однако наши семьи не враждуют друг с другом, - возразила Мария.
- Еще не хватало. Достаточно того, что твой отец враждебен ко мне.
   
  Они замолчали, думая каждый о своем и, в общем-то, об одном и том же. Мария размышляла о том,  что она, несмотря на обещание, данное Алексею, все  равно завтра  поговорит с отцом.  Объяснит ему, расскажет, какой  честный и благородный Алексей, как он тревожится из-за того, что отец к нему несправедлив и, несомненно, это досадное недоразумение  уладится. С мамой проще, она  хорошо относится к Алексею. Все будет прекрасно. Эта мысль была приятна и успокаивала ее. Тревога  исчезла. Было томительно сладко и немного странно лежать рядом с парнем,  который  вот уже две недели   постоянно присутствовал в ее думах и мечтах, но никогда не был так близок, как сейчас.
  «Интересно, испытывает ли он то же самое, что и я? - думала Мария. – Странно, почему он молчит. Может,  заснул?»
 
  Внезапно его рука осторожно коснулась ее кисти. В этом прикосновении  было что-то новое. Ощущение, словно  ее пронзил электрический ток, было настолько острым, что Мария невольно одернула свою руку. Но тут же снова приблизила ее. Он чуть сжал ее кисть, потом стал нежно поглаживать ладонь и каждый пальчик.
- Знаешь, когда мы ехали на мотоцикле, у меня возникло чувство, что мы с тобой словно одно целое, -  вдруг тихо произнесла Мария, сама удивившись тому, что  осмелилась произнести  эти слова. – Раньше я такого не ощущала.
- Я давно это чувствую, - ответил Алексей. – С самого первого дня, когда познакомился с тобой.  Еще я знаю, что ты мне предназначена судьбой, и мы не расстанемся до конца жизни. Верь мне.
- Я верю. Если бы не верила, разве была бы  здесь с тобой.
Их разговор перешел на шепот. Они лежали лицом друг к другу, и обоим казалось, что нет на свете такой силы, которая могла бы их разъединить. Слова как-то сами собой угасли, а губы сначала лишь слегка соприкоснулись, а потом слились. И хотя они раньше   уже целовались, и те поцелуи были приятны и волнительны, но ничего более острого,  пронзающего насквозь и захватывающего каждую частичку ее тела и  души,   Мария  до сих пор не испытывала. Ей казалось, что она проваливается в бездонную пропасть, однако что-то мощное, но удивительно нежное, ласковое подхватило ее, и вот она, потеряв ощущение времени и пространства,  летит в бесконечности. Она не ощущала своего тела, душа в изумлении молчала, исчезли ночь, звезды, запахи сена, странно, но какая-то клеточка ее мозга отметила, что Алексей как бы тоже исчез, растворился.  И вдруг - ослепляющая вспышка, а вслед за ней яркий, но необычайно приятный свет, льющийся неизвестно  откуда, куполом раскинулся над нею…
   
  Затем свет понемногу стал  бледнеть, гаснуть. Так исчезает заря после захода солнца. Изумленная Мария медленно возвращалась из волшебного мира.  – Это что – сказка? – спрашивал ее взгляд другие глаза, сияющие напротив.  – Да, сказка, - отвечали глаза. – Неужели это возможно? - снова спрашивал взгляд. - Да, возможно, - звучало в ответ.
 
  … И вот, сейчас сидя дома  и перебирая события  сумасшедшей ночи, она думала о том, что  скажет родителям, которые вот-вот должны приехать. Как объяснить, почему она вчера сорвалась с ужина… А разве сможет она скрыть переполнявшие ее чувства? Она знала, что смогла бы поделиться ими с матерью. Мама поймет. А отец? Как он встретит ее? Мария с тревогой  ожидала прибытия родителей.
 
***

- Погоди, Сергей, - умоляюще сказала Светлана. - Ты напоминаешь неуправляемый снаряд, который летит неизвестно куда и может натворить немалых бед…
- А что, я должен напоминать ласкового котенка, если моя дочь неизвестно  где находится?
  Сразу  после того, как лодка причалила к пристани, Сергей, едва попрощавшись с семейством Приходькиных,  помчался домой. Светлана еле-еле поспевала за ним.
- Что ты скажешь, когда увидишь Марию дома? – запыхавшись, спросила она.
- Как что? - не оборачиваясь, ответил Ландышев. – Во-первых, хорошо отчитаю ее за вчерашнее поведение. Во-вторых, потребую объяснений. В-третьих,   серьезно с ней поговорю. А вот, что ты скажешь, если ее дома нет?
- Умоляю тебя, дай мне слово,  если Мария дома, ты не станешь с ней беседовать прежде, чем я с ней не поговорю.
Сергей резко остановился.
- Почему? Неужели ты не понимаешь, что нашей дочери угрожает опасность
- Пусть так. Но что изменится, если сначала поговорю с ней я.
- Хорошо, - подумав, согласился Сергей.
 
  Когда они вошли в дом, Мария сидела на кровати и смотрела на родителей широко раскрытыми глазами. Она тут же  вскочила, подбежала к ним и, обняв сначала мать, а потом отца, сказала:
- Я очень перед вами виновата, простите меня.
- С тобой все нормально? -  спросил встревоженно Сергей.
- Со мной ничего не случилось. Меня привезли домой. Только я очень хочу есть.
   После завтрака Мария и мама ушли в сад, а спустя продолжительное время в комнате появилась одна Светлана.
- Мария пошла в свою комнату, - сказала жена. -  А я должна тебе кое-что рассказать. Только прошу тебя:   постарайся держать себя в руках.
И она  поведала то, что  услышала от дочери.
- Вот этого нам только не хватало, - только и развел руками муж.
- Думаю, нам надо соблюдать максимальный  такт в отношении Марии, - сказала Светлана.- Иначе ей будет нанесена непоправимая травма.
- Понимаю.
- Мы договорились, что через два-три  дня отправимся в Москву. Ей все равно надо готовиться к новому учебному году.  А ты прибудешь к нам, как только завершишь свои дела. У меня, правда, незакончены сеансы психотерапии с одной пациенткой. Впрочем, она  может приезжать в Москву.
             
***
       
   Вечером того же дня после ужина Светлана предложила мужу прогуляться. Молчавшая весь день  Мария  осталась дома смотреть телевизор. Они медленно брели по высокому берегу реки.
- Не знаю, как начать, - наконец, сказала Светлана. – Речь пойдет о моей пациентке. Случай не то, чтобы трудный, но очень странный. Я бы сказала даже, дикий. Некоторое время назад  пациентка перенесла серьезную психическую травму. Ты слушаешь меня?
- Извини, - рассеянно произнес Сергей, мысли которого были заняты дочерью. – Я задумался  о своем.
- Нет, ты послушай. Мне нужен твой совет. Ее любовник, которому она была  предана, вел  какие-то деловые переговоры. И одним из условий  сделки явилось то, что любовник должен был уступить ее своему компаньону. Фактически продать. Ты представляешь!
- Как продать? – удивился  Ландышев.
- Компаньон давно имел виды на эту женщину, но во взаимности ему было отказано. Тогда он потребовал от дельца, чтобы тот  предоставил  ему женщину. Иначе он откажется подписывать договор на очень большую сумму. Делец согласился.
- Действительно, дикость, - воскликнул Сергей. – Но как ты узнала?
- Она сама мне рассказала.
- И как они  осуществили свой мерзкий план?
- Организовали под невинным предлогом встречу, подсыпали в рюмку с коньяком каких-то таблеток, которые ввели женщину в бессознательное состояние. А дальше уже, как говорится, дело техники. Очнулась она в постели компаньона ее любовника.
- Но ведь это преступление! Почему она не заявила в милицию?
- Не захотела. Негодяй заявил, что она  напилась до чертиков и, якобы,  сама стала приставать к нему. Да еще так открыто, что ее любовник возмутился и уехал. Она почувствовала себя виноватой. Тем более, что любовник стал вести себя с ней холодно. И только позднее случайно  узнала, что    в отношении нее  был организован настоящий сговор. Это настолько потрясло ее, что она едва не наложила на себя руки.

- Кто же этот негодяй?
- Я не знаю. Она поставила условие, что никаких имен и фамилий фигурировать не будет. Я  провела с ней несколько сеансов, ее состояние несколько улучшилось. Но что-то еще тяготит ее, я это вижу. Пытаюсь докопаться до корней. Ты ведь знаешь, мой метод – найти источник болезненного состояния, а затем  нейтрализовать его. Но как ни бьюсь, ничего не получается.  Мне не хватает материала для психоаналитического исследования. У нее явно в прошлом было нечто такое, о чем она не хотела бы вспоминать, но что дает о себе знать в  виде невроза.
- И что ты думаешь сделать?
- Пока не  знаю. На полную откровенность она не идет, а это одно из условий правильного диагноза и лечения.
- Чем я могу тебе помочь?
- У меня сложилось впечатление, что она знает Каркалина. Хотя  прямо об этом она не сказала, но некоторые детали косвенно подтверждают ее осведомленность. Так, она  вскользь заявила, что  присутствовала на  последнем  его юбилее. Хотя, признаюсь, я ее  там не видела.
- Если она вращалась в кругу дельцов и предпринимателей, - заметил Сергей, - то, конечно,   знала Каркалина и могла с ним встречаться. Что касается юбилея, то там было столько народу, что не мудрено не заметить.
- Может, ты  прав, - задумчиво произнесла  Светлана. - Но…
- В чем твои сомнения?
- Когда она заговорила о юбилее, то  невольно голос ее изменился, а во взгляде появилось нечто весьма неприязненное. Так не реагируют на «просто знакомых». Я пыталась развить тему  взаимоотношений с Каркалиным, но она  тут же замкнулась, ушла в себя. Видя, что эта тема  ей  неприятна, я не стала пока ее трогать.
- Это действительно интересно.  Ты ее фамилию знаешь?
- Конечно. Ирина Джугаева.
- Что? - от неожиданности Ландышев споткнулся о корень, и если бы Светлана не поддержала его, наверное,  растянулся  бы на земле.
- Она тебе знакома? – в свою очередь удивилась Светлана.
- Еще бы. Это очень хорошая знакомая Каркалина. Более того – бывшая его любовница. И еще – та самая свидетельница по делу о наезде на женщину, которое мне довелось вести,  -   усмехнулся Сергей.
- Да что ты?  Вспомнила. Ты говорил, что там и Каркалин  проходил  свидетелем, - воскликнула Светлана. -  У тебя, кажется,  еще какие-то сомнения были по этому делу.
- Ну да.  Я все хотел найти эту Джугаеву, чтобы  побеседовать с ней, а она, оказывается, здесь под боком, у моей жены. Воистину, правая рука не знает, что делает левая.
- Почему не знает? Наоборот, благодаря этой руке все и прояснилось, - возразила Светлана.
- Неужели именно Каркалин оказался тем подлецом, который продал ее своему компаньону? – задумался Ландышев.
- Если это так, то блестящий бизнесмен предстает в ужасном виде, -  Светлана  в волнении потерла  пальцами виски.
- Может быть, речь  не о нем, - засомневался Сергей. - Сколько    времени прошло. Джугаева и Каркалин могли сто раз расстаться. Помню, что она очень его любила.
- Расскажи мне  об этом деле.
  Сергей подробно рассказал, припомнив  и слезы Джугаевой, и ее нежелание изменить показания, после того, как он уличил ее во лжи. 
- Теперь кое-что становится понятным, - сказала Светлана. - У меня появилась идея.
- Какая?
- Пока не скажу. Завтра попытаюсь ее осуществить.

***

- Какого черта я не сделал этого раньше? – такими словами  взбудораженный Приходькин встретил в своем кабинете Ландышева. - Нет, ты только посмотри.
Он взял со стола  то самое  уголовное дело, которое в свое время вел Ландышев, раскрыл его на страничке, где был протокол допроса обвиняемого Садова, сунул его Сергею. Тот удивленно посмотрел сначала на дело, потом на Приходькина.
- Нет, ты читай, что там написано рукой Садова, - настаивал Борис Иванович.
- «Показания написаны собственноручно и мной прочитаны»,-  вслух произнес Сергей. Обычная, стандартная фраза, которую всегда пишут в конце протокола допроса. В чем дело?
- А теперь взгляни на эту записку, - и он передал  листок бумаги -  тот самый, что Сергей нашел у порога комнаты в день убийства Каркалина,  с приглашением забрать свою машину. Ландышев вздрогнул.
- Не сомневайся, - подтвердил Приходькин. - Почерк один и тот же. Вот заключение экспертизы. Я, брат, сам нечаянно наткнулся. Листаю твое дело,  потом кто-то позвал меня, ну, я записку-то и сунул вместо закладки. А когда вернулся, дело развернул, а записка лежит как раз в том месте, где  подшит протокол допроса Садова.  Я посмотрел и обомлел: какой превосходный узловой пунктик получился. Вот так, случайно, дорогой  мой Сергей, делаются  великие открытия.

  Необычайно довольный Приходькин захихикал.
- Но ты говорил, что Садов утонул, - напомнил Сергей.
- Сначала я так  и думал.  Даже бумажку соответствующую получил. – Следователь показал копию свидетельства о смерти Садова. – Однако потом вспомнил, что не всегда бумажка  бывает правдивой. На сей раз человек забыл оставить свое тело на месте самоубийства, чтобы бумажка получилась весомая и настоящая. Ну, понял?
- Что тут не понять? Садов решил  сымитировать самоубийство, исчезнуть, изменить свою фамилию…
- Точно. И теперь мы знаем, для чего он это сделал. Чтобы отомстить Каркалину.
- Да, но где  теперь находится этот бывший Садов...
- Это тоже, думаю, мы теперь знаем. Помнишь, на рыбалке я  рассказывал байку про двух друзей, когда один спас другого на реке. Это были  как раз Садов и Боев-старший.
- Откуда ты узнал про эту байку?
- Все тебе расскажи. У меня тоже могут быть свои маленькие  секреты.  В общем, коллега, будем завершать операцию, и тогда нам станут ясными остальные детали. Я имею в виду, зачем  понадобился Садову ты,  какова роль Алексея Боева,  и прочее. Кстати, как у тебя с дочкой? Извини, что не сразу спросил - спешил похвастаться перед тобой удачей.
- Да, так. Послезавтра уезжает с женой в Москву.
- Это хорошо. Скоро и ты к ним сможешь присоединиться.
- Погоди, я тебе должен еще кое-что рассказать.
И Сергей поведал историю про Ирину Джугаеву, услышанную от жены. Приходькин  его  внимательно выслушал, задумался:
- Так, кажется, круг замыкается. Лед тронулся, господа присяжные заседатели, как говорили классики… Хотя в принципе, ее показания особого значения уже не имеют. Мы, считай,  сами  добрались до истины. Но кое-какие важные пунктики она прояснить может.

***

   Вот так часто бывает. Сначала долго чего-то  ждешь, пребываешь в томительной неизвестности, а потом вдруг - как лавина с горы. Впрочем, для Сергея  все это  было хорошо знакомо. Сначала  идет кропотливая медленная работа,   и в   один прекрасный момент   вдруг резкий поворот…  Вот только  важно  этот момент не упустить.
   
   Из слов Приходькина Сергей  понял, что операция  по задержанию преступника намечена  на  завтра.   В чем она будет заключаться, для него также не представляло секрета. Будут отрабатываться автомастерская, офис, помещение фонда, квартиры  Боева-старшего и его племянника. Первый удар будет, конечно, нанесен по автомастерской. Скорее всего, Приходькин получил информацию, что туда доставлен очередной угнанный автомобиль, а значит, все важные «действующие» лица, а также улики будут на месте. Ландышев испытывал волнение, словно ему самому придется участвовать в операции.
   Потом мысли его переключились на семью. Через день жена и Мария уедут. Нынешняя  история уйдет в прошлое. Конечно, бесследно она не исчезнет, но не в этом дело. Спадет напряжение, державшее их все эти дни, исчезнет тревога, дочь успокоится, и жизнь опять войдет в свою колею.
    В хорошем расположении духа Сергей вернулся домой и еще с порога весело крикнул:
- Предлагаю  совершить прогулку на катере. Пришло время нам всем развеяться.

   … Небольшой катер резво бежал по водному полотну, разрезая его на две части. Купающиеся мальчишки подплывали почти к самым бортам, чтобы покачаться на волнах, бегущих от катера.  Играла музыка. Сергей и Светлана сидели за столиком на корме, наслаждались прогулкой  и пили из фужеров шампанское. Сергей радовался, что прогулка развлекла дочку. Она стояла возле борта, бросала куски булки, которые ловко, на лету подхватывали неугомонные чайки. Светлана, пока дочь была занята чайками, рассказывала о сегодняшней беседе с Джугаевой.
- Представляешь, - волнуясь, говорила она. -  Я никак не могу прийти в себя. Увы, Каркалин как раз и оказался тем самым подонком, о котором я тебе вчера рассказывала. Я сначала не могла поверить, что он мог дойти до такой низости. Не хотелось верить. Нет, я сто раз благодарна судьбе, что она развела меня тогда с ним… Ох, и намучилась Ирина Джугаева. А посмотришь на нее: кажется, счастливее ее никого на свете не должно быть. Красива,  умна, элегантна… Вот уж перед кем мужчины штабелями  стелились. Только ей это было ни к чему. Она имела серьезные виды на Каркалина. Он умел красиво влюблять в себя женщину, и она попалась на этот крючок...
- Ты не говорила   Джугаевой обо мне? – спросил он жену.
- Она сама интересовалась тобой. Видела тебя на банкете у Каркалина. Кстати, сказала, что хотела бы  с тобой побеседовать.
- Вот как? – удивленно поднял бровь Ландышев. – Хорошо. Когда?
- Завтра после обеда она должна прийти ко мне на сеанс.
 
  …  На другой день, Сергей встретился с Джугаевой. Возле стола в кресле сидела женщина лет тридцати с небольшим. Черные, как смоль, волосы были гладко зачесаны, разведены посередине ровным пробором, а на затылке собраны в пучок. Большие карие глаза   на продолговатом лице с изящным носом,  были  задумчивы и трогательно   печальны. «Самая красивая бабочка в коллекции Каркалина»,- вспомнил Сергей чьи-то слова по поводу  Ирины Джугаевой.
 
   Джугаева повернула голову, посмотрела на Ландышева  и никак не изменила  застывшего  выражения лица.  «Пожалуй, Светлане  долго еще придется работать,  чтобы привести ее в нормальное состояние», - подумал  он.
Сергей поздоровался и сел рядом на стул.
- Пойду приготовлю кофе, - предложила Светлана и ушла из комнаты.
- Вот, мы опять встретились, Ирина  Шотовна, - сказал  после некоторого молчания Сергей. Джугаева кивнула головой.
- Я много пережила за это время, Сергей Александрович, - ровным голосом произнесла она. - И не раз  упрекала себя в том, что тогда была с вами неискренна. Вы понимаете, о чем я, - продолжала Джугаева. – Однако вы должны понять меня, - она запнулась,- я очень любила … этого человека.
- Я вас ни в чем не осуждаю.
- Зато я сама себя осуждаю, -  вскрикнула Ирина, и в глазах ее вспыхнул огонь. Сергей никак не ожидал такой реакции. – Так осуждаю, что готова была наложить на себя руки.
- Успокойтесь, пожалуйста, - Ландышев хотел было предложить ей воды, но ее вспышка исчезла, также быстро, как и возникла.
- Извините, -  сказала она.  -  Я хочу, чтобы вы знали всю правду.
То, что   из-за   меня    и … Каркалина   была   сломана   судьба невинного человека,  вы уже знаете. Я очень по этому поводу переживала, но успокаивала себя тем, что сделала это во имя любви. Бог мой, какой любви, - она отчаянно всплеснула руками. – Разве это была любовь! Мной забавлялись, как красивой игрушкой, таскали  с собой, рекламировали,  одевали и баловали. А потом продали за ненадобностью…  Каркалин думал, что ему все сойдет с рук. Привык к полной безнаказанности.  Но он не знал восточных женщин.
 Ирина гневно сверкнула глазами.
- Эта не простит предательства и подлости, -  подумал  Ландышев, внимательно слушая Джугаеву.
- Нет, не думайте, - уловив мысль Сергея, сказала Джугаева. - Я отнюдь не собиралась его убивать, но отомстить так, чтобы он запомнил на всю жизнь, я желала. Чтобы он почувствовал боль, нормальную человеческую боль, чего он  напрочь был лишен. Так вот.  Несколько месяцев назад   я написала письмо Николаю Садову, полное расскаяния. Это было искреннее, чистое письмо. Попросила прощения за тот  случай, из-за которого он оказался в тюрьме. Рассказала  ему и о том, какую подлость учинил Каркалин в отношении меня. Я говорила, что хорошо понимаю его состояние, так как по вине Каркалина  тоже очутилась в ужасном положении. Тем самым   я думала смыть свою вину перед ним.  Однако спустя некоторое время Садов прибыл в город и встретился со мной. Он сказал, что такие вещи нельзя оставлять безнаказанными. Но он не стал раскрывать своих планов.  Я не знала, что он задумал убийство. Мы встречались с ним всего два раза, и на последней встрече он попросил меня, чтобы я не приезжала на юбилей Каркалина.     Юбилей, как вы знаете, прошел спокойно. А на следующий   день Каркалин был убит.
- Скажите, Ирина, -  спросил Сергей. – Вы не знали, где жил Садов?
- Нет, адрес  его мне неизвестен. Он сам связывался со мной по телефону и договаривался о встрече.
- Вы говорили Садову, что видели меня на банкете у Каркалина?
Джугаева подумала, потом сказала:
- Да, он об этом знал.
- Фамилия Боев вам о чем-либо говорит?
Она  снова задумалась, потом отрицательно покачала головой.
 
  Сергей размышлял.    Да, он  сочувствовал ей, ему было жаль ее. Но практичный мозг следователя тут же отделил эмоции от фактов. Ревнивая женщина  - все равно, что пороховая бочка. Никогда не знаешь, когда и где она грохнет. А добавь к ревности  еще и жажду мести -  такую гремучую смесь уже никакой водой не зальешь.  У Сергея екнуло сердце:  если это так, то налицо  очередной вариант классической  истории в духе «шерше ля фам»…

***

   О  содержании разговора с Джугаевой Сергей, после ее ухода, рассказал своей жене. Потом добавил:
- Помнишь, ты мне как-то рассказывала  старинную легенду о  некоем  боярине Володаре, который надругался над девушкой и за это поплатился жизнью.  Так вот, история Каркалина действительно во многом схожа с этой легендой. Я начинаю верить, что…
- Что-то Мария задерживается, - озабоченно перебила его Светлана.
- Куда она ушла? – спросил Ландышев, бросив на нее подозрительный взгляд.
- Она решила позвонить Алексею, - смутившись, произнесла Светлана, - чтобы попрощаться с ним. Ведь завтра мы уезжаем. Потом сказала, что хочет прогуляться. Я подумала…
Не слушая больше жену, Ландышев бросился на улицу. В голове у него застучало. Куда она могла деться? Неужели пошла на встречу с Алексеем?
   
  Он принялся ловить такси, но, как назло, ни одной машины  не было. Вдруг   из-за угла показалась «Волга» и направилась прямо к нему. Сергей встал посередине дороги и отчаянно замахал руками. «Волга» остановилась,  и из нее выскочил … Алексей.
- Где она? - только и спросил Ландышев.
У Алексея был такой подавленный вид, такое отчаяние в глазах, что Сергей сразу понял,– случилось несчастье. Он схватил Алексея за плечи и с силой потряс его.
- Говори, немедленно.
- Ее…, ее увезли, - еле вымолвил Алексей.
- Куда? Кто? – в бешенстве Сергей сейчас был готов убить его.
- Подождите, не трясите, - взмолился Алексей. – Я  вам все расскажу.
Они  отошли от машины, встали возле телефонной будки.
- Понимаете, - еле переводя дыхание, рассказывал Алексей, -  мне  позвонила Мария, сказала, что завтра уезжает и хочет со мной попрощаться. Я находился в  это время в помещении фонда. Я уговорил ее встретиться со мной хоть на несколько минут. Для меня это  чрезвычайно важно, вы ведь понимаете.
- Давай без эмоций, - велел Ландышев. – Быстро, одни только факты.
- Так вот. Она согласилась подождать меня на этом  самом месте, где мы сейчас стоим. Только я  выскочил из кабинета, как туда почти вбежал…,  вы его не знаете, друг моего дяди - Владимир Афанасьевич. Он тут же полез в сейф, взял оттуда какой-то сверток. Я не знаю, что  в нем было. У меня никогда не было ключа от этого сейфа. Затем он спросил, куда я собрался. Я сказал, что мне надо встретиться с моей девушкой. Он знал про Марию - я как-то рассказывал о ней ему и дяде. Он сказал, что может подвезти меня. Я обрадовался, не надо ловить такси, тратить время.  Мы приехали сюда, и Владимир Афанасьевич предложил поехать в какое-нибудь кафе и там по-человечески и побеседовать. Мария отказывалась, но он сказал, что  это недалеко, а потом он тут же привезет ее обратно.  Я тоже стал ее уговаривать. Она, наконец, согласилась. Мы  приехали к какому-то кафе, Владимир Афанасьевич попросил меня сходить  и  посмотреть, много ли там народу. Когда я вернулся - ни машины, ни Марии не было. Я был в отчаянии, и помчался к вам.

  Сергей едва справлялся с обуревавшими его чувствами.  С каким бы удовольствием он стер бы этого парня в порошок. Но сейчас - главное решить делать.
- У тебя  с собой мобильник? – спросил он, поражаясь холодному спокойствию своего голоса.
- Да, - кивнул головой Алексей.
  Ландышев выхватил телефон и принялся набирать номер  Приходькина. Только бы он не отключил свой телефон, только бы…
- Приходькин слушает, - услышал он к великой  своей радости деловитый голос следователя.
- Борис, это я…
- Привет. Рад тебя  слышать, -  тут же перебил его голос Приходькина. – У нас тут, брат, важные дела вершатся. В автомастерской…
- Подожди, Борис. У меня дочка пропала.
- Как пропала? – в голосе Приходькина  послышалось удивление. - Говори толком.
- Ее увез на машине некто Владимир Афанасьевич… Как  его фамилия, быстро? - обратился он к Алексею.
- Вужелин.
- Я  все понял, - тут же раздалось в трубке. - Это никто иной, как бывший Садов. Мы его тут случайно упустили. Он смог удрать из автомастерской, попытался скрыться  на автомобиле. Но мои ребята  вплотную ведут его, вот-вот задержат.  Подожди секунду.

  Сергей слышал, как Приходькин задал кому-то несколько вопросов, потом отдал распоряжения. «Внимание, в машине заложница»,- донеслись до Сергея далекие слова следователя. Слово «заложница» резануло слух. Ландышева передернуло. Как несовместимо это жестокое слово с его дочерью.
- Слышишь меня, - вернулся в трубку голос Приходькина. -  Ему перекрыли все выезды. Он направился к дому Каркалина. Там его заблокировали со всех сторон, и он  с Марией и скрылся во дворе. Я немедленно еду туда. Не волнуйся, все будет нормально. Дом уже оцепили, я дал команду..
Сергей  бросился к  еще стоящей машине. Очень хорошо, что они не отпустили ее. Краем глаза он заметил, как побелел Алексей.  Похоже, то, что он только что узнал, явилось для него страшной новостью.  Опомнившись, Алексей тоже забрался в машину. Водитель завел мотор,  но  в этот момент дверь распахнулась, и в кабине  очутилась Светлана.
- Ты куда? Немедленно вылезай, -  приказал Сергей.
- Я с вами, -  категорически заявила Светлана.

***

       Они не доехали до коттеджа метров двести, когда их остановил милицейский патруль. Сергей предъявил удостоверение  и сказал, что ему нужен  Приходькин. Старший по наряду связался с кем-то по рации, выслушал ответ и велел пропустить.
      
  Группа спецназа уже рассредоточилась вокруг особняка, держа под прицелом окна, балкон и двери.  Ландышев отпустил машину, велел Светлане и Алексею оставаться вдали, а сам подошел к Приходькину, который стоял под прикрытием забора с небольшой группой людей.
- Ну как? – спросил с волнением Алексей.
- Он закрылся вместе с Марией в одной из комнат. Вооружен пистолетом. У него есть мобильник. Только что я с ним разговаривал.
- Каковы его условия?
- Пока никаких.   Не понимаю, я этих террористов. Большинству из них не удавалось достичь желаемого, однако они упорно повторяют ошибки своих предшественников. Извини, - опомнился Приходькин. -  Морочу тебе голову дурацкими рассуждениями.
- Как он попал в дом?
- Угрожал сторожу пистолетом, забрал у него  ключи.
- Что вы предполагаете делать?
- Пока  ведем переговоры.  Он немного успокоится, взвесит ситуацию, глядишь, с ним можно будет договориться. На крайний случай готовим штурм. Видишь, ребята уже подобрались к самому дому. Но у этого Каркалина, что ни комната, то крепость. Богатенькие ведь очень тревожатся за свою жизнь. Пока мы даже  не знаем, в какой из них засел Садов.
Он достал телефон и стал набирать номер, прислонил трубку к уху и долго ждал ответа.
- Послушайте, Садов, - наконец, сказал он. - Мне пришла в голову одна идея. Может, обсудим?
В трубке что-то стали говорить, и Приходькин включил микрофон, чтобы слышали окружающие.
- Вы меня  путаете с кем-то, я не Садов. У меня другая фамилия.  Я вообще не понимаю, почему меня здесь заблокировали. Я  катался с девушкой на машине, приехал  сюда, мало ли какие у меня с ней дела, глянул в окно - вокруг полно милиции. Может, объясните, в чем дело?
- Сволочь, -  не выдержал Сергей.
- Вужелин и Садов – одно и то же лицо, - спокойным голосом продолжал Приходькин. – Вы это знаете не хуже нас. Так что не надо пудрить нам мозги. Девушку вы взяли в  заложницы, и кто она такая -  вам также известно. Садов, вы серьезный человек, я в этом не сомневаюсь.  Так давайте    исходить из реальных вещей. Согласны?
В трубке помолчали, потом сказали:
- Согласен.
- Итак, у вас заложница. Каково ее состояние?
- Нормальное. Она сидит на диване и  рассматривает коллекцию бабочек.
- Можете позвать ее к телефону, чтобы мы убедились, что она в порядке?
- Иди, скажи пару слов, - услышал Сергей и весь напрягся. Потом послышался родной голос дочери:
- Это я, Мария Ландышева.  Я нахожусь здесь. Со мной, - последовало небольшое молчание, - все в порядке. Если можно, сообщите об этом моим родителям.
Сергей плотно сжал руки и губы, чтобы не схватить трубку и не закричать в ответ.
- Слышали? – снова раздался в телефоне ненавистный голос.
- Спасибо. Теперь скажите, что вы хотите? Только ставьте реальные условия.
- Что хочу? - в трубке послышался смешок. -  Предоставить машину, самолет и беспрепятственный выезд  в какую-нибудь страну, например, в  Грецию. Это для вас реально?
- Вполне. Только почему в Грецию?
Снова послышался смешок:
- Там тепло, а на море есть остров Родос со множеством  красивых бабочек.
- А деньги?
- У меня их достаточно.
- Но вы понимаете, нам нужно время, чтобы подготовить самолет, договориться с правительством Греции.
- Ничего, я подожду. У нас здесь много  всякой еды и вина. А теперь я прерываю связь. Скажите ваш номер, чтобы я  мог связаться с вами, если захочу.

   Приходькин назвал номер и спрятал телефон. Потом мягко обратился к Сергею.
- Давай  сделаем так. Ты отсюда пока уходи. Тебе  лучше  где-нибудь в сторонке подождать, пока мы работаем.
- Умоляю, Борис. Даю слово - я больше не сорвусь. Вот увидишь.
Следователь потер левой рукой щеку и вздохнул.
- Послушай, Борис, - взволнованно  заговорил Сергей. – Я, кажется, знаю, в какой комнате они находятся. Посмотри на круглое окно на третьем этаже. Это так называемый «чапаевский домик», именно там  находится бывший рабочий кабинет Каркалина, а в нем -  его  знаменитая коллекция бабочек.
- Отлично, - Приходькин немедленно связался со снайпером. - Коля, видишь вон ту круглую амбразуру? Запомни – это знаменитое окно, из него сам Василий Иванович Чапаев косил «беляков». А теперь тебе предстоит прославиться. Заляжешь за овражком, и будешь держать окошко под постоянным прицелом. Но без команды не стрелять.  Поставь рацию на прием. Выполняй.
Спустя некоторое время Приходькин снова вызвал на связь  Садова.
- Мы начали выполнять твои условия,-  заявил он Садову. - Может,  и ты сделаешь ответные шаги? Освободи девушку, все равно ты не возьмешь ее с собой в Грецию.
- Не надо держать меня за дурака. Я собака битая, меня не раз обманывали. Да так, что кости трещали. Я выйду отсюда только вместе с девушкой. Не вздумайте устраивать стрельбу и штурм. У меня патронов хватит на всех, уверяю вас. В том числе и на нее, - добавил Садов.
- Что ты заволновался, -  стал успокаивать его Приходькин. – Я просто предложил тебе честную сделку, и все.
- Больше никаких подобных предложений я не потерплю, - решительно заявил Садов.
 
  Еще несколько раз Приходькин пытался связаться с Садовым, но безрезультатно. Переговоры, явно, заходили в тупик.  Приходькин открыл небольшое совещание, чтобы определиться в дальнейших действиях.
   Ландышев, прикрываясь кирпичным забором, пошел к безопасному месту, где  оставались   его жена и Алексей. Но там, за деревом, он увидел одного Алексея.
- Где моя жена?  - с тревогой спросил он.
- Она сказала, что ей надо срочно съездить за чем-то  домой,- растерянно   произнес молодой человек. –  Вы не волнуйтесь, она обещала вернуться.
- Черт, - невольно вырвалось у Сергея. – Что она задумала? 
- Скажите, - робко спросил Алексей. -  Как там Мария?
 Ландышев не хотел ему отвечать, но в глазах юноши было такое неподдельное отчаяние, что он  сказал: 
- Я только что слышал ее голос, она в порядке.
 
  И недоумевая от того,  с какой целью Светлане  понадобилось уезжать домой, он снова направился к группе Приходькина.
- Послушай, Борис, - обратился он к нему. – Мне пришла в голову одна мысль.
- Ну?
- Разреши мне  самому поговорить с Садовым?
Приходькин внимательно поглядел на  него, поразмышлял немного, затем молча передал ему телефон. Прошло несколько томительных секунд, пока в трубке,  наконец,  послышался  недовольный голос:
- Что вам надо? Или самолет уже ждет меня на взлетной полосе?
- Послушайте, Садов, - преодолевая сильное волнения, произнес Сергей. – Это я бывший следователь Ландышев, который  когда-то вел ваше дело. Помните?
В трубке – молчание. Наконец, голос снова прорезался.
- Что вы хотите?
- У вас моя дочь.
- Я это знаю.
- Умоляю вас.  Это совершенно невинное существо. Она страдает. Почему она должна быть наказана непонятно за что?
Опять молчание. Потом  из трубки раздалось с усмешкой:
- А почему я был наказан за то, чего не совершал?
- Это была ошибка. Вы же помните, я хотел докопаться до истины, но вы сами не пошли мне навстречу.
- Если бы захотели  -  докопались.
- Послушайте, Садов. Я вас очень прошу, освободите мою дочь. Вы ведь тоже любили, и понимаете, насколько это тяжело - знать, что любимый человек страдает. Я сам пойду к вам в заложники. Только верните дочь. Вам ведь все равно.

  И снова долгое молчание. Сергей с отчаянием слышал прерывистое дыхание преступника.
- Хорошо, - наконец услышал он. – Подходите один к двери. Она будет открыта. Зайдете в дом, справа – бывшая комната для прислуги. Идите туда, закройтесь. И только, без шуток, иначе…
В трубке раздались короткие гудки.
- Ты что задумал? – набросился на него Приходькин. – Мы тут уже спланировали целую комбинацию по его захвату. Сейчас будем ее осуществлять.
- Не надо операции. Я пошел.
- Подожди, - Борис быстро схватил его за руку, но Сергей отдернул ее и направился к воротам.
- - Ради  Бога, будь осторожен, - услышал он последние напутствия Приходбкина. - Не сделай глупости. Отвлеки его хотя бы на минуту. Ему надо же  в туалет когда-нибудь сходить. Выброси что-нибудь из окна - это будет сигналом для нас.
 
  Под прицелом десятков глаз Ландышев медленно шел к воротам. Его поразила необычайная тишина вокруг, аже легкий скрип отворяемых ворот показался оглушительным. Он шагнул во двор. Глаз машинально отметил, что подиум, на котором когда-то танцевал негр, так и остался неразобранным,  и даже столики с примкнутыми к ним стульями стоят по-прежнему. Словно торжество только что закончилось. Но какая огромная дистанция, непроходимая пропасть образовалась между тем вечером и сегодняшним днем.
   Сергей поднялся на крыльцо, взялся за дверную ручку. Дверь бесшумно отворилась. Он очутился в прихожей и зашел в комнатку, как велел Садов. Затем услышал звуки спускавшихся с лестницы шагов. Через несколько минут в проеме показалась фигура мужчины с пистолетом.
- Выходи, - скомандовал Садов.
Он отступил назад метра на два, и когда Сергей вышел из комнаты, велел  ему встать лицом к стене.
- Раздвинь шире ноги, нагнись и головой упрись в стену. Руки подними  вверх и тоже их прислони к стене. Выверни наружу ладони. Что неудобно?  Неприятно? Ничего, я пять лет ежедневно танцевал в такой  «лебединой» позе.
Садов быстро обыскал Сергея,  снова отошел от него и велел подниматься по лестнице.
- Не замедляй шаг и не приближайся, - говорил он, шагая сзади. – Дистанция два метра, не меньше. Я всегда изумляюсь, когда смотрю нынешние боевики. Почему-то обязательно надо вплотную подойти, да еще пушку к носу приставить или к голове. Выглядит эффектно. Но совершенно неверно - всегда нужна дистанция.
- Хорошая школа, - заметил Ландышев.
- Жизнь всему научит.
 Они поднялись на третий этаж и очутились в уже знакомом Сергею кабинете Каркалова, украшенном бабочками. Садов бросил ему веревку.
- Свяжи себе ноги. Крепче.
Затем он достал наручники и приковал ими Ландышева к трубе, пододвинул ему стул.
- Ну вот, - удовлетворенно сказал Садов. - Теперь будем спокойно ждать самолета.
- Надеюсь, дочь мою не приковывал? -  спросил Сергей.
- Не бойся. Она сидела на диванчике и читала книжку про бабочек. 
- Дай мне телефон. Я должен убедиться, что дочь в безопасности.
Садов набрал номер и передал трубку Сергею.
- Алло, Борис. Как Мария?
- Сейчас передам ей телефон.
- Папочка, - услышал Ландышев родной голос. - Как ты там? У меня все хорошо, я здесь с дядей Борей, и мама со мной.  Я тебя очень люблю.
- Целую тебя, и тоже люблю. Дай мне маму… Светик! Не волнуйся за меня. Мы тут с Николаем Садовым беседуем на разные жизненные темы. Кстати, куда ты ездила?…
- Хватит любезничать, -  хмуро сказал Садов и забрал трубку.
- Что же ты  не дал мне с женой поговорить?
- Не наговорились еще… Сколько лет вы женаты?
- Девятнадцать.
- Ну, а я ни одного дня.
- С любимой женщиной всегда хочется поговорить. Ты ведь знаешь…
- Замолчи, - угрожающе сказал Садов.
Сергей подумал, что эта тема, пожалуй, для установления контакта с Садовым не подойдут. В это время с улицы в комнату вдруг полились звуки музыки. Садов удивленно поднял глаза. В чем дело? Он взял  телефонную трубку.
- У вас что, танцы начались?
- Не беспокойся, Садов. Мы решили  скоротать ожидание  хорошей музыкой. Ты не против?
- Ладно, валяйте. Только без фокусов.
 
  Ландышев прислушался. Звучала любимая  музыка Светланы в исполнении оркестра Эннио Морригоне. Он в недоумении задумался. Неужели из-за этого она ездила домой?
 
***

  Николай Садов молча сидел за  огромным столом  Каркалина, бывшего своего хозяина. Вот и подходит к финишу задуманный им еще в исправительной колонии  план. Не все в нем осуществилось так, как он думал, но в целом план удался. Он может быть доволен. Остался последний, можно сказать, завершающий стришок…
    Странная, почти неземная музыка лилась  из окна. Но под нее так хорошо думалось...
      
 …Он знал, что будет любить эту женщину всю жизнь. Со временем она превратилась для него в  символ, некую недосягаемую звезду, которая  неярко светила ему в самые тяжкие минуты жизни, не давая  скатиться в пропасть безнадежности и отчаяния. Он молился на нее долгими ночами, когда в душном  общежитии все сотрясалось от грубого храпа,  стонов и сонного бормотания.  Вырви  кто из  его сердца эту  любовь, у него ничего в жизни не останется. И  он цеплялся за нее как за последнюю соломинку.      
   
    Она, Ирина Джугаева, конечно, ничего об этом не ведала.  Могла ли она, светская львица,  помнить   простого шофера,  как тень, находившегося возле нее и исполнявшего все ее желания? Он полюбил ее с первого взгляда, как только увидел. Ее гордая,  восточная красота свела его с ума. Он полюбил так глубоко и сильно,  что никогда и ни к кому ее не ревновал. Когда она нарядная садилась в автомобиль, он чуть не терял сознание от аромата, исходившего от нее. Она всегда была приветлива  с ним, и ласково говорила на прощание: - Чао, Николай.
    
   Он знал, что она не была счастлива.  Каркалин окружил ее роскошью и любил в обществе появляться вместе с ней. О них шептались, ему завидовали мужчины. Он, водитель, был доверенным лицом шефа, посвящен во многие его личные планы  и дела.     Каркалин, большой бабник, поверял ему самые сокровенные тайны, с усмешкой рассказывая  о своих подвигах и победах.
Сколько раз он возил начальника на ночные развлечения. Но никогда  не обмолвился  водитель об этих поездках  своей «прекрасной даме» - так называл он ее про себя. Не потому что был предан Каркалину. Просто не хотел лишний раз огорчать ее.  И если она выходила из дома с грустными глазами, а такое случалось часто, он становился еще более исполнительным, стараясь предугадать малейшее ее желание, лишь бы у нее  поднялось настроение. Она замечала его старания, и благодарно улыбалась ему. «Вы самый верный  мой друг, Николай», - говорила она.
   От этих слов и ее улыбки он  был счастлив  целый день. И потом, гораздо позднее, ее улыбка, грустная и благодарная, часто стояла перед его глазами.
   
   Если бы не она, Садов ни за что он  бы  не очутился  в колонии, где пять лет отбывал наказание.  Как она любила Каркалина, какими испуганными глазами глядела, какое горе было написано  на ее лице, когда произошло то  трагическое  событие. Он не мог этого вынести…
 
  После какой-то вечеринки Каркалин, будучи порядком под хмельком, при возвращении домой велел ему освободить место у руля.  Каркалин был неплохим водителем, но  всегда осторожничал и садился за руль только, если  был трезв. Но в тот раз что-то нашло на него,  хотя  Ирина Джугаева очень просила его не делать этого. Возможно, именно ее просьбы  и  сыграли решающую роль, ибо  Каркалин терпеть не мог, если Ирина  пыталась как-то повлиять на него.
 
   Они мчались по ночному городу с огромной скоростью, и Ирина, закутавшись в шелковую накидку, молча забилась в угол машины. Вдруг раздался удар, скрип тормозов,  автомобиль занесло, и он остановился.   
- Кажется, я сбил человека, -  пробормотал Каркалин.
Все   оцепенело    молчали.  Николай Садов вышел из машины на пустынную улицу, наклонился над телом, потрогал пульс, вернулся и сел в кабину.
- Она мертва, -  глухо сказал он. - Зачем я только послушался вас?
- Нас накажут обоих, - после томительного молчания, наконец, сказал Каркалин. - Тебя за то, что  заведомо дал руль пьяному, ну а меня… Откуда она только выскочила…
- Сколько могут дать?
- Лет пять.
- Какой ужас, - Ирина закрыла лицо руками.
- Есть выход, - как бы размышляя про себя, сказал Каркалин. – Можно пойти по пути наименьших жертв. Или вдвоем на долгий срок, или … Понимаете, о чем я?
- Поясни, Игорь, - с надеждой  посмотрела на него Ирина.
- Она появилась  внезапно, из темноты. Сразу выбежала на проезжую часть, не убедившись в безопасности дороги. Если бы я был трезв, то вообще не был бы виноват в наезде. Любой суд признает, что вина лежит на пешеходе. В таком случае  водитель освобождается от ответственности. Но я нетрезв, и это меняет дело. Вот если бы…
- Что? Да говори ты скорей, - умоляюще произнесла Ирина.
- Если бы Николай сказал, - медленно,  со значением произнес Каркалин, - что за рулем сидел он, то мы все выпутались бы из этой неприятной ситуации. Я и Ирина подтвердили бы, что старуха сама виновата. Ну, пережили бы несколько неприятных минут допроса на следствии, но этим бы дело  и закончилось. По-моему, план неплохой. Как ты думаешь, Николай?
Садов растерянно молчал.
- Естественно, я найму прекрасного адвоката, - продолжал Каркалин, - который всю эту историю преподнесет в самом наилучшем виде. Да и ты, Николай, не останешься в накладе. Считай, что твое будущее  и твоих детей будет обеспечено.
 
   Не нравилось Николаю предложение шефа. Не соблазнился бы он на деньги и отказался от плана Каркалина, если бы не Ирина.
- Милый Николай,  - умоляюще произнесла она. – Прошу тебя, сделай так, как  предлагает Игорь Михайлович. Тебе это ничего не стоит. Женщину уже не вернешь, что было, то было. Но зачем нам всем страдать из-за ее неосторожности? Почему мы за кого-то должны отвечать? Пожалуйста, Николай. Ты всегда был мне  близким и верным другом, и я, ты ведь знаешь, отношусь к тебе с теплотой и признательностью.
  Она  нежно обхватила его голову руками, притянула к себе и поцеловала в щеку. Горячей волной обдало Николая. Черные блестящие глаза  боготворимой им женщины с  отчаянной надеждой  смотрели на него.
- Хорошо, - тихо сказал Николай.
- Ну вот,  и  прекрасно, - удовлетворенно произнес Каркалин. - Я всегда знал, что ты не подведешь.  Я, естественно, в долгу не останусь. Теперь обсудим план наших дальнейших действий…

***

   … Однако история пошла не тем путем, какой прогнозировал Каркалин. Было возбуждено уголовное дело, и через три дня Садова арестовали. Каркалин успокаивал его, говоря, что за дело взялся лучший адвокат и  через несколько дней он будет на свободе…
   
Но время шло. Следователь предъявил Садову обвинение, грозившее большим сроком наказания… Его адвокат бодрым голосом уверял,  что все идет,  как надо, на суде он заявит такие ходатайства, что суду ничего не останется, как оправдать его. Два месяца Николай находился под стражей, когда появился новый следователь. Озлобившись, он пребывал тогда в огромной растерянности и не знал, как  поступить. Он не верил ни первому следователю, которому было плевать на него, ни тому, второму, который  заявил, что хочет разобраться в ситуации, но, появившись пару раз,  исчез…    
   
   Потом  состоялся суд. Адвокат убеждал Садова, что ему надо твердо стоять на  прежних позициях и тогда  судья сочтет  его показания за раскаяние и накажет по минимуму, а то и совсем простит. Однако Николай  уже почувствовал, что до его интересов этому адвокату нет  дела, и поступил по-своему. Он заявил суду, что на следствии оговорил сам себя,  а теперь хочет восстановить истину. Однако суд не поверил ему, решив, что  Садов  нарочно изменил показания, чтобы уйти от ответственности.
   
  Каркалин на судебном заседании держался уверенно, и поведал, что  в  тот злополучный  вечер  он убеждал своего шофера ехать медленнее, но Садов не послушался и, в результате, произошел этот печальный инцидент. Ирина вообще не присутствовала на слушании дела, сославшись на болезнь.
    Садов был благодарен Ирине, что  она не явилась в суд. Его грела мысль о том, что она, видимо, не хотела участвовать в грязной лжи. Ее далекий образ, ставший постоянным и светлым  спутником, скрашивал серые и однообразные  дни за решеткой.
 
  На прощальной встрече с адвокатом, Садов заявил, что отказывается от кассационной жалобы. Адвокат сказал, чтобы он не терял веру, Каркалин, мол, о нем не забудет. Несколько раз  в колонию приходили продуктовые посылки и переводы денег, но спустя некоторое время все прекратилось. Затем умерла одинокая старенькая мать Садова, и он написал Каркалину, чтобы тот помог с ее похоронами и установкой памятника.
 
  Разве не имел Николай права на маленькую благодарность за свою преданность? Неужели никакого значения не имело то, что он  отбывал  наказание за чужую вину?  Однако ответа на свое письмо  Николай от Каркалина  не получил.   Зато пришло письмо от незнакомого односельчанина, который подробно написал, как всем  селом собирали деньги на похороны матери…
    Только тогда  Садов  окончательно понял, что у сильных мира сего очень короткая память. Видимо, слишком много у них разных важных дел, чтобы вспомнить об обещании, данном  по какому-то случайному поводу. Да и к чему: ситуация  благополучно завершилась, и  обещание как-то само собой забылось…

- Послушайте, Садов, - словно издалека услышал он голос Ландышева.  Он нехотя оторвался  от своих мыслей, которые плавно текли под звуки чарующей музыки.
- Что тебе?
- Почему вы хотите убить меня? Разве я вам сделал что-то плохое?
- Замолчи.
- Подумайте, Садов. Если вы мне мстите за то, что я вел ваше дело, то это в высшей степени несправедливо.
- Не надо мне говорить о справедливости, - глухо сказал Садов.
- Хорошо, не буду.  На мой взгляд, вы  вели себя неразумно,  взяв на себя  чужую вину. Но вы добровольно избрали этот путь. Я наоборот, хотел помочь вам, пытался вывести вас с  этого пути. В чем  моя вина?
- Плевать мне на твою вину.  Я  пять лет каждый день  искупал  чью-то вину. Не свою. Теперь я хочу… нет, не справедливости, а возмездия. Ты один из тех, кто оказался на моем пути…
- Но послушайте…
- Заткнись. Мне сейчас не до тебя.
Садов был раздражен. Ему не хотелось разговаривать.  К чему слова?  Музыка убаюкивала его, успокаивала. Он попытался настроиться на ее волну, и  ему это удалось. Она снова понесла его.
   
  … Прошли долгие  пять лет, и  Садов    стал задумываться о том, что будет делать, когда освободится. Каркалин, его бывший хозяин, часто  появлялся  на экране телевизора,  выступал в печати.   Иногда, всматриваясь в Каркалина,  Николай думал, помнит ли он о нем.  Но странно, он не испытывал ненависти к нему. Она переросла в  равнодушие.
    Будет ли он  разыскивать после освобождения Ирину?  Смешно, да и  нужно ли? Она останется  в его мечтах. Пусть будет все, как есть. Так думал он до тех пор, пока  вдруг не получил письмо,  не просто взволновавшее его, но и резко поменявшее его планы. Письмо было от Ирины Джугаевой...   
   
   Вскоре  Николай увидел по телевизору   очередное интервью с Каркалиным.  Тот вел себя со светской непринужденностью,  мило кокетничая с очаровательной ведущей. Так ведет себя человек, которому в жизни все удается, который знает тайну успехов и удач и уверенно держит в своих руках колесницу собственной судьбы.  Бывший его шофер сидел перед  экраном телевизора и, не отрываясь, глядел на улыбавшегося Каркалина -  на человека из другого, прекрасного  и недоступного ему мира. Человека,  предавшего его. И тогда  в его голове  окончательно созрело то  решение, о котором он  все чаще   задумывался после письма Ирины.  Теперь  он  знал,  что ему делать.
   
   За хорошее поведение Садов получил краткосрочный отпуск, чтобы съездить на могилу матери в  годовщину ее смерти. Но обратно  не вернулся…
   На берегу Волги,  в уединенном месте  под соснами он разделся, оставив в кармане документы. Открыл бутылку водки, ополоснул ею стакан… В  скомканную газету бросил ломоть хлеба, куски колбасы, огрызок соленого огурца.  Босыми ногами дошел до края воды так, чтобы остались следы ступни на земле. Оглянулся. Прощай навсегда,  бывший шофер  Садов...
 
  В дальнейшем, все произошло так, как он  предполагал. Кто-то из местных жителей скоро наткнулся на оставленную одежду и заявил в милицию.  Там, найдя справку из колонии, сделали запрос и получили ответ, что Садов Николай Павлович был отправлен  в отпуск, но в назначенное время  не возвратился. Найденная одежда, следы и предметы рядом с ней позволяли сделать однозначный вывод: Садов напился  и в пьяном виде полез купаться. Вода в это время еще холодная,  возможно,  его схватила судорога, одним  словом, – утонул  осужденный Садов. Тело не нашли? Так течение здесь такое, что его могло за десятки верст утащить или в какой-нибудь омут затянуть, а там никакими водолазами не достанешь. В общем, дознаватель  вынес постановление о трагической гибели  Садова, о чем сообщил в колонию. Затем было решение суда о признании его умершим.  И не стало больше  на земле Садова Николая.

    … Здравствуй новый человек – Владимир Вужелин!  Именно такими словами приветствовал начало  задуманного плана Садов, когда на берегу реки  переоделся в новый костюм. Теперь у него был паспорт, которым снабдил его верный человек.
   С этим  человеком, другом детства  - Боевым осуществил Николай    другую часть проекта. Нужны были большие деньги. Вот  тогда в городе все чаще стали  угоняться  дорогие иномарки.  Кто, скажите, будет связывать данный факт со смертью какого-то там осужденного? Новоиспеченный Вужелин ловко поставил дело на поток:  вместе с Боевым    наладил сбыт украденных машин через  автомастерскую.
   
   На вырученные деньги Боев через подставное лицо зарегистрировал благотворительный фонд,  который возглавил его племянник.  Но в  свои планы Боев его не посвящал. 
    Угоняя и продавая машины, Садов  удовлетворял  накипевшую  за долгие годы ненависть ко всем богатым. Но самое главное было у него  впереди.  Убийство Каркалина  он сначала наметил  на день рождения бывшего хозяина, в присутствии огромного числа  людей. И заранее предвкушал, какой эффект это произведет. Но  буквально накануне операцию пришлось  скорректировать…
 
  Он наблюдал из-за кустов за домом Каркалина. Он знал, что хозяин вот-вот должен  появиться, как вдруг остановилась машина,  и из нее вышел ни кто иной, как бывший следователь, который какое-то время вел его дело.   Садов помнил, как тогда этот следователь лез ему в душу.  В какой-то момент  Садов чуть было не поверил ему, но однажды заметив  безразличное лицо  следователя,  еще раз убедился, что все они одним  миром мазаны.
     И  когда  в голове Садовао  созрел другой план. Да еще какой!   Теперь Садов сразу отомстит  всем и сразу. План был великолепный.
 
  Операция  удалась, но не совсем. Бывший следователь приехал за своей машиной  чуть раньше, чем планировал Садов, а затем на радостях очень быстро укатил. Вскоре появился автомобиль Каркалина. Садов вышел из своего укрытия. Он до сих пор помнит изумление на лице бывшего хозяина, когда тот увидел его. Каркалин не молил о пощаде, не кричал о помощи.  Как завороженный,   смотрел он  на подходившего к нему бывшего шофера,  на то, как тот достал пистолет и почти в упор выстрелил… Садов долго не мог забыть его взгляда. Но самое главное, он не ощутил никакого удовлетворения от осуществленной мести. Лишь пустоту и глубокую тоску.
   
 Потом он позвонил Ирине Джугаевой.  Он сказал ей, что у него есть много денег и что теперь, если она хочет, они могут уехать. Она  категорически отказалась с ним  даже встретиться. Еще она сказала, чтобы он больше  никогда ей не звонил. Странно, получив ее письмо  в колонии,  он почему-то решил, что ей хотелось, чтобы он убил Каркалина. И еще ему показалось, что в письме был некоторый намек на возможную благосклонность к нему. Увы,   надежда, которая забрезжила  тогда в его душе,   нынче окончательно угасла.
    Из газет он прочитал  об аресте бывшего следователя. Теперь тот на собственной шкуре испытал то, что и Садов, будучи невинно арестованным.  Но и это известие его нисколько не обрадовало. Также ничего он не почувствовал, узнав об освобождении следователя. Словно все выгорело в его душе.
    
   И вот теперь этот следователь полностью в его власти. Что ж,  Садову терять нечего. Он нисколько не верил, что условия, которые он выдвинул перед теми, кто находится на улице, будут выполнены. Просто  они тянут время, ждут подходящего момента, когда он  потеряет бдительность и совершит ошибку… Почему Садов должен жалеть его?  Разве самого его  кто-нибудь жалел? Однако,  следователь на удивление спокоен, сидит, прикованный к трубе, со связанными ногами, о чем-то думает. Тоже слушает музыку. Неужели не боится? Садов достал пистолет, положил рядом с собой. Следователь даже не пошевельнулся.
   
   Какая все-таки божественная музыка льется с улицы. Прямо душу выворачивает наизнанку. Такое чувство, что вот-вот сольешься с чем-то необыкновенным.  С чем же? Садов пытался найти сравнение, но у него не хватало слов. Когда-нибудь раньше испытывал ли он такое бездонное, почти неземное чувство? Пожалуй, лишь  несколько лет назад, когда тихо, безответно и безнадежно  любил Ирину Джугаеву…   Однако, пора заканчивать. Где-то он вычитал латинское, кажется,  выражение, и оно очень понравилось ему. Вспомнил:   финита ля комедия.
   
   Садов  взял в руку пистолет. Звуки  оркестра,  а в этот момент скрипки выводили  тончайшие, невесомые ноты,  растворялись в бесконечности, и Садов испытал непреодолимое желание полететь вместе с ними. Он поднял руку с пистолетом. Раздался выстрел…

***
        Сергей Ландышев стоял в окружении толпы,  ошеломленный, но очень счастливый. Левой рукой он обнимал  жену, а правой дочь. И, наверное, не было сейчас такой силы, которая могла бы их разъединить.
   - Скажите, почему, по-вашему, Садов застрелился? – задал вопрос какой-то настырный журналист. Удивительно, как быстро   только что закончившееся событие стало достоянием гласности.
- Мне трудно это объяснить, -  ответил Ландышев. – Сначала он направил пистолет на меня, а затем, словно передумав, неожиданно выстрелил себе в висок.
- Что вы испытывали,  находясь  под дулом пистолета? – задал еще один вопрос неугомонный журналист.
- Что испытывал? – Сергей на секунду задумался и  усмехнулся. – Думал о том,  неужели больше никогда  не смогу поцеловать свою жену? И очень хотел сделать это.
- И дочь, - добавила Мария.
- И дочь, - подтвердил Ландышев.
Они направились к своим стареньким «Жигулям», которые стояли возле знаменитого «бермудского треугольника». «Нет, не зря   о  таких местах передается из века в век людская молва»,- подумал Сергей. Совсем это неспроста. 
Они сели в кабину машину, и вдруг Ландыщев увидел в метрах десяти одиноко стоящего Алексея.
- Папа, можно Алексей поедет с нами? - умоляюще произнесла Мария. - Ему сейчас очень нужна поддержка.
- Разве я возражаю? - удивился Сергей…
Машина неторопливо продвигалась по городским улицам.
- И все-таки я не пойму,  что произошло с Садовым. Я видел, как он менялся на глазах. Неужели музыка так сильно на него подействовала? – сказал  задумчиво Сергей.

 - Я  попробую пояснить, - произнесла Светлана. - Несколько месяцев назад в Америке при освобождении заложников, захваченных террористами, использовали метод так называемой психокоррекции. На пленке с записью музыки были предварительно закодированы специальные сигналы,  или как их называют специалисты, закладки. Они должны  пробуждать  у человека чувства милосердия, сострадания и раскаяния. Разумом сигналы не воспринимаются, так как действуют на уровне подсознания. Тогда метод подействовал. Террористы освободили  заложников, а сами сдались властям.  В России этой проблемой занимается академик Петров Игорь Сергеевич. Как-то на одной научной конференции я встретилась с ним, и он передал мне для изучения пленку с такими сигналами. Я вспомнила про нее и сегодня попробовала использовать… Ну, а  вы сами знаете, каков  был результат…
                Конец