Ветлы

 




    Ветлы в моей деревне просто огромные, под кроной одного дерева иногда размещаются изба, сарай, трактор, какая-нибудь старая телега, выводок гусей с кудахчущими курами. Стволы – необъятные и столь крепкие, что удержат на цепи не только медведя, но и … паровоз, если его надежно прицепить.
     Правда, особо старые подгнивают, зияют трещинами. Ветра и морозы, а летом – громы и молнии иногда расщепляют стволы, пропуская сокрушительный  заряд через них в землю, обжигая до черноты нижнюю часть дерева. Накатывает жалость оттого, что кудрявая ветла начинает чахнуть, сохнуть. Жители их не трогают и, как мне кажется, берегут, интуитивно чувствуя, что без ветел оголится деревня, потеряет свое замечательное лицо. Такими цельными видами окрестности могли бы заинтересоваться в свое время такие знаменитые художники как А. Саврасов и Ф. Васильев. И даже раньше, когда печи топили только дровами, самые хозяйственные и практичные пускали в дело только погибшие деревья.
     Ветлы, словно душа деревни, все они видят, помнят, понимают.
     Когда-то здесь останавливался отряд Антонова, сплотивший трудовое крестьянство и отстаивающий права своего народа. Тогда их называли бандой, поднявшей бунт против Советской власти. Потом из деревни они ушли на Дон, где и были разбиты большевиками.
     Помнят ветлы и моего прадеда, »кулака», которого хотели расстрелять за нажитое своим трудом добро, но не смогли – подался он в бега.
     А разве не помнят ветлы глухие зимние вечера, когда кружила вьюга-завируха, заметая все пути-дороги и окрестные тропинки. Жутковато смотрелась темень и полевой простор растворялся и пропадал в какой-то одичалой мгле. Сугробы наметало вровень с крышами домов и сараев. В одну из таких ночей волк разрывает соломенную крышу дедовского сарая и проваливается в него, в котором корова, овцы, куры. Поднимается шум, дед с вилами в руках отворяет дверь и видит неожиданно нежданного гостя с оскаленными клыками. А дальше, как в замедленном кино, десятые, сотые доли секунды на размышление и – зверь проколот насквозь.
     Ветлы всегда волновали мое воображение, они как стражи минувших времен, как очевидцы былой жизни. Они как олицетворение самой нежности в теплые майские дни, когда распускаются на хрупких ветвях пахучие листочки.
    Вечерами кружатся вокруг деревьев майские жуки, а девушки водят хороводы… Мальчишки бегают с ветками в руках за жуками и, сбивая их, собирают в коробки из-под спичек.
    Ветлы провожали выросших мальчишек другого поколения на ту войну, в далеком 41 году, а чуть позже и моего будущего отца.
    Полевые ветры в жару освежают ветви, подземные ключи питают их корни, а славки и пеночки услаждают их слух мелодичными песнями.
    Давно уже нет на свете многих моих родичей, а ветлы все также стоят в вековой своей задумчивости.
    Будут приходить и уходить новые поколения и мне бы хотелось, чтобы они всегда осеняли деревню своими ветвями зимой и летом, молодых и старых.
    Эх, ветлы, ветлы! Вы как старая песня, которая певалась дедами и прадедами,и которую можно слушать долго. Всю жизнь.