Кошкин

Оказалось, что Кошкин давно и успешно болеет. Я, на самом деле, в этом не сомневался, только был уверен, что болезнь его скрыта в бутылке и помешательстве, а оказалось все куда прозрачнее. У Кошкина водянка. Достойная болезнь, в особенности, если ты помогаешь ей всеми возможными способами. Одним из таких способов был долгий и бесконечный запой. Оказалось, что он у него начался лет сорок назад и с тех пор не кончается.

Один раз я видел Кошкина трезвым. Он сумел протрезветь только на второй день и сразу же у него начались галлюцинации. Кошкин был уверен, что мы находимся в другом городе, а я его привел туда умирать. Через минуту он вспоминал, как воевал во время великой отечественной войны. Это, разумеется, было неправдой. Кошкин родился, когда эта война только закончилась, но кто я такой, чтобы с ним спорить?

"Витя, ты же знаешь, знаешь, что с нашей землей было. Пуль было больше, чем людей, земля в огне, колхозники выращивают картофель прямо в горелом жмыхе. Бабы были здоровые, как сарай! А детей рожали, как котят. Потом топили в молоке! Я тогда совсем пацан был. Бодрился всё. Мне дали пистолет и молоток. Патронов не было, поэтому пистолет для устрашения, а молоток для защиты...

Была у нас в деревне одна баба. Красивая, здоровая. Губы, словно черешня. Я ни на секунду не сомневался, что и такие же сладкие. А глаза, что это были за глаза! У нас в дождливую и сырую погоду корова оставляла настолько же глубокий и большой след. Вот такие у нее были глаза! Я к ней с утра подойду поздороваться, привет, мол, юным Кассиопеям. И она сразу взгляд потупит, краснеет... Один раз ведро уронила и так сердце от этого сжалось... Понял я - люблю эту дуру. Мочи нет. Собрался с мыслями. Побрился, молоток начистил, лицо умыл! Я бы выпил для храбрости, да нечего... Прихожу к ее дому, а ее уже и нет. Увезли, за Урал. Много баб тогда увезли и детей тоже. Но мою-то куда?

Тяжело на душе. Тут к нам комиссар красной армии приезжает, говорит, что у нас тут шпионы могут быть. Ну, времена, сам знаешь - лихие. Да я сразу понял, надо ловить. Поймал одного Шмидта - жил по соседству. Я у него еще в детстве яблоки воровал. Ну, сразу видно - шпион. Выволок его на улицу, молоток достаю из сапога, а он давай кричать, как баба, ей богу. Мол, Кошкин, с дуба рухнул, сдурел? Но, мы же все понимаем, враг хитер, но мы хитрее. Я Изю по голове тюк, потом еще раз, потом еще... Всю руку отбил! Оказался он никакой не немец, а еврей... Мне даже выговор сделали. Неприятно было...

Прошло немного времени и наши вроде как победили. Это я точно помню, было что-то такое. И моя красавица вернулась... Я ее встречать, а она радостная, обняла меня с дороги, поцеловала, сказала, что скучала и только обо мне и думала. Даже ребенка привезла... А потом, ты представляешь, я и забыл совсем,.. Она дочкой этого Шмидта оказалась... Я ей, извини, мол, виноват, так получилось. А она губы поджала, задрожала и дверь перед самым носом закрыла..."

Кошкин закашлялся. Тяжело, натужно. И предложил помянуть. Я не отказался.