Из цикла Двухстраничные рассказы

                Из городской повседневности

Не могу без неприязни смотреть как молодые люди бесконечно и безудержно тыкают пальцами в дисплеи смартфонов. Эти «тыканья» стали своеобразным атрибутом и даже символом  эпохи транспортно-компьютерного бескультурья. Зайдите в любой московский троллейбус,  автобус, в вагон метро или пригородной электрички. Первое, что бросается в глаза это обилие молодых людей, склонивших головы над смартфонами, как когда-то в самой читающей стране мира их отцы и деды склоняли головы над литературной классикой.
 
Нет, они никому не мешают,  никого не трогают, как тихие алкоголики, эти тихие интернетоманы. Но из терпения выводят, поскольку никого и ничего не замечают, никого не признают. Они увлечены компьютерными играми, легкой перепиской с друзьями, не вполне приличными фильмами, анекдотами и многим другим, что день за днем превращает их из нормальных мальчиков и девочек, и даже детей с возможной, но не доказанной научно, «голубой аурой», в откровенных дебилов и инфантов, людей бесчувственных и бессердечных, плюющих на весь окружающий мир вместе взятый.
Почему так строго? Да потому, что так оно и есть. Судите сами.

В салон троллейбуса заходит старушка. Ей трудно стоять на ногах, тем более, что троллейбусы у нас «брыкаются» как дикие лошади. Старушка оглядывается – ни одного свободного места. Все места заняты молодыми поглотителями интернета. Никто из них старушку не замечает, или не хочет замечать. Кто-то делает молодому человеку замечание:

- Встаньте, пожалуйста, молодой человек и уступите место женщине.
Загипнотизированный смартфоном  юноша  реагирует не сразу.
 
- А… Что? – озирается он, словно спросонья, оглядывает все вокруг. Смотрит на окружающих, видит стоящую рядом старушку и не «врубается», что это и есть женщина…

Лишь повторная просьба с повышенной интонацией услышана, и юноша в искусственно поношенных джинсах нехотя уступает место старушке. И то только потому, что чувствует косые взгляды пассажиров…
 
Но еще в большей степени я терпеть не могу  телефонных разговоров в общественном транспорте. В последнее время московские троллейбусы, автобусы, трамваи превратились в огромные телефонные будки, где  одновременно орут, стонут, негодуют, хрипят и гундосят, порой, десятки голосов. Все это напоминает постановочное шоу из жизни сумасшедшего дома, где сами актеры являются и продюсерами, и режиссерами, и зрителями.

С мобильным телефоном в руке многие теряют стыд. Они во всеуслышание говорят о самом откровенном, порой интимном и тайном, не замечая никого вокруг. Они засоряют наше единое энергоинформационное пространство дурными словами, грубыми откровениями, и просто пошлостью:

- Здравствуй, Люсенька! Хорошо что позвонила…  Спрашиваешь почему я грустная? Да на похороны еду... Кого хоронят? Надежду Филипповну с работы. Помнишь такую, в финансовом отделе работала?.. Да, тихая такая, симпатичная… Чем болела?  Да рак у нее… Не слышишь?.. Рак, говорю, у нее!..  Да…  Мучилась долго. Сначала левую грудь удалили, потом правую… Не слышишь?.. Правую, говорю, тоже удалили. А потом метастазы пошли… Ну, ладно, что грустить. Все там будем… Приходи вечерком… Придешь?.. Поболтаем… За одно и покойницу помянем. Винцо есть дома сухенькое…

- Игорек? Ну что ты мне звонишь-трезвонишь?.. Жить не можешь? … Не живи, не надо… У меня другой есть, получше тебя… Любишь, значит?... А я нет… Хочешь  подарю мыльце с веревкой?..  Нет, не хочешь. Мама твои трусики стирает… Так я не о том… А о том, чтоб ты повесился, так мне надоел со своей любовью…

- Алло! Это Василий Иванович?.. А это мастер-плиточник… Как ка-кой? Вы же заявку в нашей конторе оставляли на укладку плитки в туалете, телефон и адрес свой дали?.. Нет, не Вы? А кто же… Ваша теща?..  От Вашего имени?.. Как? Она передумала? Тогда надо заплатить за вызов и материалы уже купленные...  Сорок минут до вашего дома добираюсь. Весь день потерял… Как это Вас не касается? Теща-то Ваша… Скажите ей, что все равно приеду и уложу… Нет, не плитку, а тещу… Нет не на пол… А в гроб!..

- Анжелочка, дорогая, приветик! Можешь мне позавидовать… Как по какому поводу?..  В бутике распродажа была, купила трусили такие причудливые и бюстгальтер, конечно…  Да-да, эксклюзив, тот самый, что с лета приглядела, от Версаче, который и тебе понравился, но мы обе на мели тогда сидели… За полцены… Красота, как Юлия Высоцкая выражается… Как какая Юлия?.. Нет, не жена Высоцкого. Она жена Кончаловского, режиссера, который, кино снимает… Нет, ее на распродаже не было… Она по телевизору завтрак готовила… Ну, пока!.. Чмоки-чмоки… Завтра в натуре тебе продемонстрирую… Умрешь от зависти … 
 
И так каждый день, каждый час, на каждом маршруте. Хоть уши затыкай!
;

                На перекрестке

Не так давно меня сократили. На работе, разумеется. Сказали, что кризис сейчас. Что переработал, 65 годков уже стукнуло. Что делать? Как жить дальше? Ума ни приложу. С другом решил посоветоваться. Есть у меня один такой друг закадычный. Как за кадык зальет, умным таким становится, как советник президента.
 
- Может на биржу труда пойти, в очередь встать?  – спрашиваю  закадычного. - Какая-никакая копеечка будет капать. А там подыщу что-нибудь подходящее. На пенсию-то мою особо не погуляешь.

- Нет, не пойдет, копеечка капать не будет, - качает головой закадычный.
- А почему? Возраст, говоришь, пожилой, пенсионный. Может в Швецию рвануть. Там вроде пенсионный возраст в 67 лет установили!

- Ерунды-то не говори. Кто тебя в Швецию пустит. Евросоюз все же. Реалистом надо быть, а не заниматься маниловщиной.

- А почему бы меня не пустить на пару годков? Чай не пропойца какой. Токарь шестого разряда. Черта на станке выточить могу. Токарь он и в Швеции токарь.  ПТУ окончил специальное, а это сегодня вроде университета.

- К ним из мусульманского мира народ рвется, молодой, горячий, и тех не пускают. А уж тебя-то и подавно.

- Так, ладно, - говорю я, - будем мозговать дальше.

- Мозгуй не мозгуй, а работы приличной тебе не найти, это уж точно.

- Что же делать-то?  К детям пойти, нахлебниками, вместе со старухой!

- А что наши дети, на них самих смотреть жалко: кого с ипотекой нагрели, кого с кредитом кинули «беспроцентным», кто сам на волоске висит, под сокращением ходит, как под Богом.

- Так, и этот вариант, выходит, отпадает. Не смею не согласиться. Но что же делать, что же делать прикажешь?..

-  А знаешь, друг, есть у меня, пожалуй, хороший совет. К этому многие бедняки сегодня прибегают и живут, не горюют…

- Научи, брат, научи, - смотрю ему в глаза и думаю: «Наконец-то закадычный всерьез озаботился моим положение, а не просто пришел раздавить со мной поллитровку или в шахматы поиграть».

 - А совет мой прост, к тому, о чем скажу, многие сегодня прибегают, и безработные, как ты, и бомжи, конечно, по обыкновению. Надо инсценировать, что на тебя наехал какой-нибудь «крутой мен».

- Какой такой «крутой»? Да еще «мен»?
 
- Ну, человек, понимаешь ли, с деньгами, состоятельный, бизнесмен, например, короче, которого по суду  можно заставить выплатить тебе компенсацию за ущерб здоровью. Хотя ты отделаешься царапинами. Как это сделать – рассказываю. Ты стоишь на обочине дороги, в людном месте, лучше на перекрестке. Когда проезжает какой-нибудь шестисотый «Мерседес», а лучше, если  тачка  еще пороскошней, ты бросаешься под нее и делаешь вид, что тебя сбили, что у тебя сотрясение мозга…

- А если насмерть?.. Если действительно собьют?

- Что ты заладил - если, если… Кто не рискует, знаешь, что не пьет...  Не дряхлый еще. Выдержишь. Потренируйся малость, как под машину по-пасть и не окочуриться.

Так я и поступил. Потренировался немного за бутылку портвейна с соседом-пенсионером, владельцем старенького, но на ходу еще «Москвича» и вышел на ближайший шумный перекресток. Остановился под светофором у «зебры» и бросился, как Александр Матросов на фашистский дзот, под первый попавшийся приличный лимузин. Но без фанатизма, конечно, а аккуратно. Удар был глухой. Пролетел по асфальту прилично, метров пять, благо скорость у моего «душегуба» была небольшая. Ударился правым боком о бордюр. От серьезных повреждений телогрейка спасла старая, предусмотрительно одел я ее под осеннее пальто. Отделался, как говорится, ушибами средней тяжести и легким сотрясение головы. Ребро только жаль сломал.
 
Был суд. Водителя машины, какого-то известного артиста, признали невиновным, что показала запись видеокамеры, висевшей  как раз рядом с тем местом, где я предпринял отчаянную попытку на старости лет разбогатеть.  Меня тоже наказывать не стали, за помятое крыло лимузина денег не потребовали и имущества не описали. Но выгоду материальную я все же получил. Почти полтора месяца пролежал в больнице, питаясь, разумеется, за казенный  счет. Для  жены, хоть она и ругалась на меня всякими словами, это была большая экономия, как будто я зарплату домой принес за эти полтора месяца. В  больнице я долго размышлял над своей жизнью. А по выписке нашел место сторожа кооперативных гаражей. С закадычным другом рассорились и долго не разговаривали. Но со временем все-таки помирились. Не он же толкнул меня под машину, а сам я, дурак старый, глупость эту совершил.
;

                Владимир Ульянович Ленин

Перед выборами в Думу по старой доброй традиции, которую коммунисты переняли у старых думских агитаторов, а новые думские агитаторы переняли у коммунистов, ходят из дома в дом, из подъезда в подъезд разные люди. Ходят и агитируют. Вот и жильцов на нашей площадке всех обзвонили, чтобы агитировать. Жильцы вылетели на площадку, кто в чем был, подумали что или пожар или наводнение случилось. Ведь СМИ об этом только и говорят, как будто ничего другого в стране не происходит.

Сосед мой пенсионер Марат Кимович, потомственный пролетарий с законченным начальным образованием и 60-летним трудовым стажем, вылетел прямо в семейных трусах  по колено, и, не сколько не стесняясь, стал донимать доверенных лиц вопросами: кто они такие, какие партии представляют, господа они или товарищи, по какому делу пришли и чего хотят. Доверенные стали протягивать Марату Кимовичу  агитки и календари от своих партий, где особо был выделен день очередного голосования в очередную по счету Государственную Думу Российской Федерации. А потом дружным  хором запели:

- Приходите на выборы и голосуйте за нашу партию.  За нашу… за нашу… за нашу… - эхом пролетело по всем этажам нашей панельной девятиэтажки и вернулось к нам на пятый.

- Нет, господа-товарищи! – не утихал возбужденный Марат Кимович. -Разъясните мне подробно и соседи пускай послушают, молодые еще. Вот Вы, гражданин агитатор, за кого предлагаете голосовать?

- За единую Россию.

- А кто ее возглавляет?

- Знаете ведь, а зачем спрашиваете: Путин и Медведев, конечно.

- А вот я, к примеру, уважаю Жириновского.

- Правильно, правильно, - заголосил сильно подвыпивший за партийный счет представитель ЛДПР. – За нашу партию надо голосовать, за жириновцев!

- Почему же за жириновцев-то, - не унимался единороссовец.

- А нравится мне Владимир Вольфович, - потомственный пролетарий поправил семейные трусы и продолжал, -  он простой такой, народный человек.

- А Путин не нравится, он, что не простой?

- Нравится и Путин, но он не простой!

- А какой же он?

- Он – великий!

Проблему Марат Кимович поставил ребром: великий Путин, но не простой. А Жириновский простой, но не великий. Как тут быть, как народу с нашей лестничной площадки определиться  с голосованием.

И тут вмешался я, и как бывший школьный учитель истории вставил свою фразу:

- Великим и простым, насколько мне помнится,  называли в свое время,  Ленина.
Все переглянулись. Ленина стали забывать. Не те нынче времена, чтобы о нем помнить. Своих проблем хватает. А он лежит себе спокойно в мавзолее и лежит. Некоторые из молодых, слышал я краем уха, под влиянием антиленинской пропаганды даже уверовали в то, что  город Ленинград на самом деле назван не в честь вождя революции и создателя государства  рабочих и крестьян, а в честь четырежды Героя Советского Союза и Героя социалистического труда, маршала Леонида Ильича Брежнева, и правильное его название звучало как Лёнинград. Но букву ё в печатных изданиях советских лет всегда заменяли буквой е.

- В общем, так, граждане избиратели, - заявил утомленный Маратом Кимовичем человек, оказавшийся при ближайшем представлении доверенным лицом избиркома, - всякую агитацию за партии мы прекращаем. Это не игра в перетягивание каната, а серьезная политическая акция и каждый волен выбирать кандидатов для голосования из специального списка.

Но последнее слово осталось все-таки за потомственным пролетарием.

- Я буду голосовать за великого и простого Владимира Ульяновича Ленина и его партию…

Все стоявшие на площадке нашего этажа переглянулись и открыли рты от удивления. Кто такой Владимир Ульянович Ленин? Может лидер какой новый объявился? Или старый воскрес с новым отчеством?

;
                Клубника с клубничкой

Томный июньский вечер. Пятница. Конец рабочей недели. Еду по оживленной  трассе на дачу в Софрино в правом ряду и присматриваюсь где что по дороге можно приобрести. Мои домашние женщины – жена и дочь - как говорится, выше материального. На даче растут лишь цветы и ничего более. Только одних роз более пятидесяти сортов. Есть даже черные. Не очень-то я их люблю. По соседству с красными они рождают траурные настроения. По ассоциации почему-то сразу вспоминаю документальные фильмы, как хоронили Брежнева, Андропова и Черненко. Пятилетку пышных похорон, короче. У кремлевской стена такие тона тогда преобладали: красные гвоздики и черные ленты на венках, и еще повязки на рукавах участников похоронных процессий красно-черные… Жуть какая-то…

Ну что это я? Все о грустном и о грустном!  Надо думать всегда о приятном. Тогда жить захочется и кушать тоже. Я, конечно,  не выше материального. Люблю хорошо поесть, особенно в конце рабочей недели, на даче, на свежем воздухе. И даже изыски  гастрономические мне не чужды. В семейном кругу, конечно.
 
Из всего, что можно купить вдоль трассы соблазнительнее всего в это время клубника. Такая обычная, наша, подмосковная. Ароматная и сладкая, а не то, что из Израиля привозят или из Турции, теперь контрабандой. Нет, не  пойду в супермаркет! Не обманите. Не нарушу указа президента про турецкие помидоры. Увижу на обочине старушку с клубникой и обязательно куплю наше, отечественное. Тем более, что сезон клубничный в самом разгаре.
 
Рулю, а сам правым глазом на обочину смотрю, когда старушка какая с клубникой появится. Уж очень хороша клубника со взбитыми сливками!  Но старушка все не появлялась. На тридцатом километре Ярославского шоссе, под Пушкиным я, наконец-то,  узрел через лобовое стекло красное пятнышко, которое при ближайшем рассмотрении оказалось аккуратной корзиночной со спелой клубникой. Но  рядом с корзиночкой никакой старушки я не обнаружил, а напротив, обнаружил молодушку,  лет этак восемнадцати – двадцати. Наверное бабушки помогает,  подумал я, та отошла за чем-нибудь, а внучка ей помогает.

Я притормозил и вышел из машины, подошел к девушке и  рассмотрел ее поближе: сплошное очарование!  И джинсики в обтяжку, кофточка с разрезом и туфли модные на высокой платформе. И лицо приветливое. Как у такой не купить!  Неуверенно спросил:

- Продаете клубнику?

- Нет, - ответила девушка, - не продаю!

- А что же?

- Меняю.

- На что?

- На шампанское и приличную компанию!

- Вы не шутите?

- Нет, не шучу. С Вами, мужчина, я готова впасть во все смертные даже без шампанского.  Можно прямо в машине за 50 долларов. Но не здесь конечно, а где-нибудь подальше от людского глаза.
 
Я оторопел, но не подал виду. Вот оно как обернулось, думаю, жрица любви с клубникой. Оригинально! Да еще шампанское любит, для этого, наверное, и клубнику приготовила.

- Вы, наверное, шампанское с клубникой любите?

- Да нет, не очень. С икрой паюсной лучше.
 
- Это уж точно, согласился я, с икрой лучше. А зачем тогда корзинку с клубникой возле себя держите. Подарил кто, или покараулить попросили?

- Ни то и не другое. Это средство от ментов, проверенное уже.
 
- Как так, от ментов, от полиции значит?

- Очень просто. Стою я с одной сумочкой на точке, менты проезжают и сразу останавливаются. Догадываются кто я такая. Кто в отделение привозит и всю ночь в обезьяннике мурыжит. А кто и того похуже субботник устраивает.

- Мести улицу заставляют?

- Да нет же, нет! Какой Вы недогадливый. Субботник это тогда когда,  когда секс не за деньги, а бесплатно. С ними, с ментами. На общественных как бы началах.

- А клубника причем?

- Бутафория. Не девушка я, вроде как, а продавщица незаметная.

- А когда клубника сойдет?

- Малина пойдет, крыжовник, смородина. А ближе к осени – яблоки, груши, сливы…
На том мы и расстались. Не успел я дойти до своей машины, как сзади меня остановился новенький «Volkswagen». Из него вышли два веселых спортивного вида парня и направились к девушке. С продавщицей клубники им было явно по пути.