САУ Фердинанд ч. 1

                САУ "ФЕРДИНАНД".
                         Мифы, легенды и правда
                         ч.1 Мифы, легенды и первое сражение
(работа имеет 14 фото. Их посмотреть можно будет тут: http://h.ua/story/432949 /)

   Во время Второй мировой войны немецкая военная промышленость сумела в кратчайшие сроки разработать и запустить в массовое производство немало образцов сложной военной техники (танки ,артиллерия, самолеты, подводные лодки и даже боевые ракеты типа "Фау-1,2" которые  впоследствии (мировыми экспертами в области вооружений) были признаны  лучшими  образцами подобной техники.
img-1
   А технические идеи и прочие  ноу-хау заложенные в них немецкими конструкторами были в дальнейшем широко заимствованы  при производстве вооружений в армиях мира СССР и США.
   Но среди всей той массы первоклассного вооружения, что были разработаны в Германии в 1939-1945 годах  на особом и не менее  почетном даже в сравнении с лучим тяжелым таком Второй мировой войны- "Тигр" находится — немецкая тяжёлая самоходно-артиллерийская установка «Фердина;нд» (нем. Ferdinand)  класса истребителей танков.
   Она также еще называлась «Элефант» (нем. Elefant — слон), 8,8 cm StuK 43 Sfl L/71 Panzerj;ger Tiger (P), Sturmgesch;tz mit 8,8 cm StuK 43 и Sd.Kfz.184.
img-2

    Эта боевая машина, вооружённая 88-мм пушкой, является одним из самых сильно вооружённых и мощно бронированных представителей немецкой бронетехники того периода. Трудно найти образец бронетехники времен Второй Мировой войны, выпущенный в столь малом количестве и при этом так прославившийся. К тому же надо учитывать и  тот факт,что моральный эффект от  появления на советско-германском фронте во многом неуязвимых немецких самоходок был очень большим. Так в РККА  и появились "фердинандомания" и "фердинандобоязнь".
   Несмотря на свою малочисленность, а было  всего произведено 90 САУ, данная машина является одним из самых известных представителей класса самоходных орудий и с ней связано большое количество легенд и мифов рассмотрению которых и будет посвящена первая часть данной работы. Прямых аналогов «Фердинанда» в других странах не было.
    По концепции и вооружению ближе всего к ней подходят советские истребители танков СУ-85 и СУ-100, но они в два раза легче и намного слабее бронированы. Другой аналог — советская тяжёлая САУ ИСУ-122, при мощном вооружении сильно уступала немецкой самоходке по лобовому бронированию. Английские и американские противотанковые САУ имели открытую рубку или башню, а также были очень легко бронированы.
   Единственным достойным противником тяжелых немецких самоходок оказалась советская СУ-152. Полк СУ-152 обстрелял 8 июля 1943 года атакующие "фердинанды" 653-го дивизиона, подбив при этом четыре вражеские машины из 19 подбитых на Курской дугк САУ "Фердинанд"

  . Всего же в июле - августе 1943 года немцы потеряли 39 "Фердинандов" из фактичского количества 89 шт..

    Сами же «Фердинанды» дебютировали в июле 1943 года под Курском, после чего активно участвовали в боях на Восточном фронте и в Италии вплоть до конца войны. Последний бой эти самоходные орудия приняли в пригородах Берлина весной 1945 года.
 А впервые формирование подразделений САУ «Фердинанд» началось 1 апреля 1943 года. Всего было решено сформировать два тяжелых батальона (дивизиона).

№653 (Schwere PanzerJager Abteilung 653), формировался на основе 197-го дивизиона штурмовых орудий StuG III.
Согласно новому штату, дивизион должен был иметь 45 САУ «Фердинанд». Эта часть была выбрана не случайно: личный состав дивизиона имел большой боевой опыт и участвовал в боях на Востоке с лета 1941 года по январь 1943 года.
 К маю 653-й батальон был полностью укомплектован согласно штату.

Однако в начале мая 1943 года вся материальная часть была передана на укомплектование 654-го батальона, формировавшегося во Франции в городе Руан. К середине мая 653-й батальон был снова укомплектован почти по штату и имел в своем составе 40 САУ, после прохождения курса учений на полигоне
Нойзейдель, 9–12 июня 1943 года, батальон одиннадцатью эшелонами убыл на Восточный фронт.

№ 654-й  который был сформирован на базе 654-го противотанкового дивизиона в конце апреля 1943 года. Боевого опыта у его личного состава, воевавшего прежде с ПТО PaK 35/36, а затем на САУ «Мардер II», было гораздо меньше, чем у коллег из 653-го батальона.
   До 28 апреля батальон находился в Австрии, с 30 апреля в Руане. После проведения итоговых учений, в период с 13 по 15 июня, батальон четырнадцатью эшелонами убыл на Восточный фронт.
    Согласно штату военного времени (K. St.N.№ 1148c от 31.03.43) тяжелый батальон истребителей танков включал в себя: командование батальона, штабную роту (взвода: управления, саперный, санитарный, зенитный), три роты «Фердинандов» (в каждой роте 2 машины штаба роты, и три взвода по 4 машины; т. е. 14 машин в роте), ремонтно-эвакуационную роту, автотранспортную роту. Всего: 45 САУ «Фердинанд», 1 санитарный БТР Sd.Kfz.251/8, 6 зенитных Sd.Kfz 7/1, 15 полугусеничных тягачей Sd.Kfz 9 (18-тонн), грузовые и легковые автомобили.
   Штатная структура батальонов немного различалась.
    Начать надо с того, что в состав 653-го батальона входили 1,2 и 3-я роты, в 654-й — 5,6 и 7-я роты. 4-я рота куда-то «выпала».
     Нумерация машин в батальонах соответствовала немецким стандартам: так например, обе машины штаба 5-й роты имели номера 501 и 502, номера машин 1-го взвода с 511 по 514 включительно; 2-го взвода 521 — 524; 3-го 531 — 534 соответственно. Но если мы внимательно рассмотрим боевой состав каждого батальона (дивизиона), мы увидим, что в «боевой» численности подразделений всего 42 САУ. А по штату 45.
    Куда же делись еще по три САУ из каждого батальона?
     Вот тут-то и сказывается разница в организации импровизированных танкоистребительных дивизионов: если в 653-м батальоне 3 машины были выведены в резервную группу, то в 654-м батальоне 3 «лишние» машины были организованы в штабную группу, имевшую нестандартные тактические номера: II-01, II-02, II-03.
Оба батальона (дивизиона) вошли в состав 656-го танкового полка, штаб которого немцы сформировали еще 8 июня 1943 года.
Соединение получилось весьма мощным: кроме 90 САУ «Фердинанд» в его состав входили 216-й батальон штурмовых танков (Sturmpanzer Abteilung 216), и две роты радиоуправляемых танкеток ВIV «Богвард» (313-я и 314-я).
      А начну я рассмотрения  вопроса о мифах и легендах вокруг САУ «Фердинанд»  с  цитирования  двух упоминаний о данной САУ в послевоенной российской литературе. Эти две  книги  по сути и явились так сказать побуждающей  причиной для вашего автора заняться написанием  данной работы.

1. Повести Виктора Курочкина «На войне как на войне»
  "Саня поднёс к глазам бинокль и долго не мог оторваться. Кроме закопчённых корпусов, он увидел на снегу три грязных пятна, башню, похожую на каску, торчащий из снега казённик пушки и ещё… Он долго всматривался в тёмный предмет и наконец догадался, что это каток. — Трёх в клочья разнесло, — сказал он. — Двенадцать штук — как корова языком слизала. Это их «фердинанды» расстреляли, — заверил ефрейтор Бянкин. …
За поворотом дорогу перегородило самоходное орудие «фердинанд». … Броня у «фердинанда» вся была во вмятинах, словно её усердно долбили кузнечным молотом. Но экипаж, видимо, бросил машину после того, как снаряд разорвал гусеницу. — Смотри, как его исклевали. Это он, гад, расколошматил наших, — заявил Щербак. — Такую броню нашей пушкой не пробьёшь, — заметил Бянкин. — С пятидесяти метров пробьёшь, — возразил Саня. — Так он тебя на пятьдесят метров и подпустит!"
Книга «Шулер от истории» где ее автор Ю. Веремеев   дискутирует с ещеодним  любителем историком В. Ризуном
  "Далее Резун громит немецкую самоходку «Фердинанд». Но это снова передергивание карт.
   Неужто он не знает, что фирма «Нибелунгенверк» изготовила всего 90 шасси для танка VK 4501 (одного из прототипов «Тигра») а когда он не пошел в серию, то дабы шасси не пропадали без толку, из них изготовили противотанковые самоходки с 88 мм орудием.
    Не стоит смеяться над Фердинандом. Всего 90 штук, а сделали славу всей самоходной артиллерии Вермахта. О них наши фронтовики отзывались, как о смертельно опасных для наших танков.
    Встреча с Фердинандом всегда заканчивалась печально для наших Т-34, КВ, ИС-2.
    Самоходка их расстреливала с дистанции, на которой наши снаряды уже ничем не могли навредить Фердинанду.
     Недавно мне в руки попал журнал «Техника и вооружение» № 10-2001 г. Статья А. М. Бритикова «100 мм полевая пушка БС-3». Так вот, при испытаниях брони трофейного Фердинада в мае 44-го эта пушка (100 мм бронебойным снарядом !!) с дистанции 500 метров (!!!) лобовую броню немца не пробила ! Для убедительности и фото приведено."
    И как сам видит читатель у автора  были веские причины  изучить данный вопрос, хотя бы для того чтобы разобратся скажем кто же прав в споре В.Ризун или его оппоненты.

        А вот мифов о САУ "Фердинанд"  насчитывается несколько:

     Миф №1 О многочисленности и широком использовании «Фердинандов»
    Источником этого мифа является мемуарная литература, а также и ряд документов времён войны. По подсчётам историка Михаила Свирина, в мемуарной литературе рассказывается более чем о 800 «Фердинандах», якобы участвовавших в боях на самых различных участках фронта. Другие авторы в своих подсчетах о подбитых "Фердинандах" основанным на донесениях  советского командования  доводят эту  цифру  до 1000 и более!
    Возникновение этого мифа связано с широкой известностью этой САУ в Красной армии (в связи с выпуском широким тиражом специальных памяток, посвящённых методам борьбы с данной машиной) и плохой осведомлённостью личного состава о других САУ вермахта — «Фердинандом» назывались практически все немецкие САУ, особенно достаточно крупных размеров и имевшие заднее расположение боевого отделения — Насхорн, Хуммель, Мардер II, Веспе.

Миф №2 отрицающий по сути МИФ №1- О редкости использования «Фердинандов» на Восточном фронте
    Этот миф утверждает, что на Восточном фронте «Фердинанды» использовались лишь один или два раза, под Курском, а затем все были переброшены в Италию.
    На самом деле в Италии действовала лишь одна рота из 11 САУ, остальные машины весьма активно воевали в 1943—1944 годах на Украине.
   Тем не менее, по-настоящему массированным применением «Фердинандов» остаётся битва на Курской дуге.
   Миф №3 о названии «Фердинанда»
    Данный миф утверждает, что «настоящим» названием САУ был «Элефант». Миф связан с тем, что в западной литературе эта САУ известна в основном именно под этим названием.
    На самом деле оба названия являются официальными, однако правильно следует называть «Фердинандами» машины до модернизации конца 43 — начала 44 годов, а «Элефантами» после. Основные внешние определяющие отличия — на «Элефантах» установлены курсовой пулемет, командирская башенка, усовершенствованы приборы наблюдения.

Миф №4 о средствах борьбы с «Фердинандами»

   Этот миф утверждает, что основным средством борьбы с этой САУ были тяжёлые буксируемые и особенно самоходные орудия — А-19, МЛ-20, СУ-152, а также авиация. Позже эти САУ могли успешно поражаться в борт 57-мм советскими противотанковыми пушками ЗИС-2, а также 76-мм дивизионными пушками ЗИС-3 и танковыми 76-мм пушками (при использовании подкалиберных снарядов).
    На самом деле основным средством борьбы с «Фердинандами» на Курской дуге стали мины, гранаты, а также полевая артиллерия, ведущая огонь по ходовой части (которая была главным уязвимым местом «Фердинанда», как, впрочем, и других танков и САУ).
     Хорошо иллюстрирует это утверждение приведённая выше таблица повреждений подбитых САУ «Фердинанд», обследованных 15 июля 1943 года комиссией НИИБТ полигона в районе станции Поныри причем из 21 подбитой САУ "Фердинанд"  практически целой  была захвачена одна, остальные машины были взорваны или сожжены ее экипажами при отступлении с поля боя.

   В третьей  части мы подробно рассмотрим этот вопрос поскольку эта часть будет посвящена  техническому описанию  данной боевой машины

  Участие САУ "Фердинанд" в боях во время Второй мировой войны

  А чтобы  развеять все мифы и легенды мы перейдет далее к описаниям конкретных боевых действий САУ "Фердинанд".
   САУ «Фердинанды» дебютировали в июле 1943 года под Курском, после чего активно участвовали в боях на Восточном фронте и в Италии вплоть до конца войны.
   Последний бой эти самоходные орудия приняли в пригородах Берлина весной 1945 года.
Курская битва
    По состоянию на июль 1943 года все «Фердинанды» находились в составе 653-го и 654-го тяжёлых противотанковых батальонов (sPzJgAbt 653 и sPzJgAbt 654).
     Согласно плану операции «Цитадель», все САУ этого типа должны были быть использованы для атак против советских войск, оборонявших северный фас Курской дуги.
     Тяжёлым САУ, неуязвимым для огня штатных противотанковых средств, отводилась роль бронированного тарана, который должен был пробить хорошо подготовленную глубокоэшелонированную советскую оборону.

    Первые упоминания об участии в боях новых немецких САУ относятся к 5 июля 1943 года.

    И вот как  развивались события. 5 июля в 3:30 9-я армия начала наступление. После артиллерийской и авиационной подготовки 653-й и 654-й батальоны двинулись вперёд двумя эшелонами — две роты в первом, одна во втором. Первый поддерживал части 86-й и 292-й пехотных дивизий, второй — наступление 78-й штурмовой дивизии соответственно.
     Целью 653-го батальона были советские позиции на высоте 257,7, прозванной «Танковой», контроль над которой открывал выход на Малоархангельск и Ольховатку.
     На этом направлении удерживала оборону 81-я стрелковая дивизия генерал-майора Баринова. Местность там была очень сильно заминирована, вследствие чего было задействовано 12 «Боргвардов» 314-й роты.
    Самоходные установки StuG III, используемые в качестве машин управления для В-IV, смогли пройти вслед за ними.
    Однако из-за сильного артиллерийского огня сапёры не сумели обозначить проделанные в минных полях проходы, к тому же было невозможно визуально различить на жёстком дёрне оставляемый танкетками гусеничный след.
    Вследствие этого для «Фердинандов» боевое крещение началось с подрыва на минах.
img-3
img-4
img-5
     Командир 1-й роты батальона гауптман Шпильман, покинувший машину и отдававший распоряжение водителю, унтер-офицеру Карлу Грешу, был тяжело ранен советской противопехотной миной.
    Командование ротой принял оберлейтенант Ульбрихт. 653-й батальон достиг цели в 17:00 всего с 12 оставшимися в строю «Фердинандами» V3 45 имевшихся к началу сражения.
     В полосе наступления 78-й штурмовой дивизии при поддержке и прикрытии 654-го батальона и его 44 «Фердинандов» преодоление минных заграждений проходило ещё более плачевно. Не успев подойти к назначенному участку, машины B-IV угодили на немецкий минный посев, на котором и остались.
   Другой взвод «Боргвардов», израсходовав 4 танкетки, всё же сумел проделать в советском минном поле один проход.
 img-6
   Дальнейшее развитие атаки иллюстрируют выдержки из военного дневника гауптмана 654-го батальона Фридриха Людерса:
     «5 июля: Картина была впечатляющей и фантастической. Мы пересекли левый проход в минном поле. Огонь вражеской артиллерии усилился.
    Взвод оберфельдфебеля Виндштетерана в тот момент только что пересек вторую полосу минного поля и сместился вправо, чтобы развернуться и обеспечить руководство ведением заградительного огня, когда первые машины подорвались на минах.
     Несколько Pzkpfw III и „Боргвардов“ взлетели в воздух. Пять „Фердинандов“ также наехали на мины. Полный…! На правом фланге все, казалось, идет хорошо. Вражеское минное заграждение было очищено пехотой и саперами. Они сработали великолепно.
<…>
В то же время мой командир, кавалер Дубовых листьев гауптман Ноак, был тяжело ранен осколком снаряда. Лейтенант Хупфер был убит. В агрессивной атаке через многочисленные препятствия мы достигли цели дня, дороги Поныри — Малоархангельск.
    Из всей 2-й роты 654-го батальона только три машины на сегодняшний день находятся в рабочем состоянии. Остальные 11 транспортных средств были выведены из строя. Гауптман Хеннинг, командир роты 3-й роты 654-го батальона, принял временное командование им. Батальон вернулся к железной дороге в километре к югу от Бузулука для дозаправки и перевооружения»
    Массированное применение «Фердинандов» немцами началось 9 июля в районе станции Поныри.
   Для штурма мощной советской обороны в этом направлении немецкое командование создало ударную группу в составе 654-го батальона «Фердинандов», 505-го батальона «Тигров», 216-го дивизиона штурмовых орудий «Бруммбер» и некоторых других подразделений танков и САУ.

img-7
А вот как достаточно точно описал эти бои  Бахурин Юрий в книге: "Panzerjager Tiger (P) «Ferdinand»" . Данный автор при написании своей  книги проделал большую работу по сбору и анализу собранного материала по истории САУ "Фердинанд".
    По сути это лучшая  на сегодня книга в России на эту тему. Правда и это я считаю нужным отметить, местами Ю Бахурин  все же страдает  общей  болезнью российских писателей - необъективностью в описании того или иного боя советских подразделений с немецкими частями. Хотя и понимая это он поправляет ситуацию,  давая  несколько альтернативных версий одного и того же события, предоставляя  так сказать читателю самому  выбрать приемлемый вариант.
     И вот отрывок из вышеназванной книги!
   "Гордиться умелыми действиями на исходе первого дня боёв на северном фасе Курской битвы были вправе не только советские минёры. Ставший непосредственным очевидцем событий Константин Симонов запечатлел портрет одного из героев:
    «…Ерохин Алексей, 23 года, круглый сирота, воспитывался в детдоме. Командир танка. Доволен тем, что приспособился жечь „фердинанды“, которые в первый день боя казались неуязвимыми.
…В первый день немецкого наступления, уже ближе к вечеру, мы занимали исходные позиции для контратаки. Я шел в головной походной заставе, ведущей машиной. <…>
    Вскочил в танк, мы развернулись. В это время четвертый снаряд ударил близко от нас в кусты. Встав в башне, я сразу увидел наши танки, подходившие сзади, и впереди показавшуюся из-за гребня холма немецкую машину. Танк не танк, но здоровая коробка! И чувствуется по тому, как снаряды летят, бьет подходяще!
   Прикинули с башнером, со Степаненко, дистанцию — 1400 метров, бить можно!
   Дал первый выстрел и сразу попал немцу в лоб. Но, чувствую, бесполезно. Не задымил и не остановился, а только стал потихоньку пятиться за холм.
    Второй снаряд я промазал, а третий опять влепил в лоб.
    И снова без результата. Тогда я сманеврировал по кустам, вышел ему немного вбок и стал гвоздить снаряд за снарядом.
     Он, пятясь, поворачивался, и мои снаряды попадали в него все под лучшим углом. На шестом снаряде он, правда, не вспыхнул, но от него пошел легкий дым.
    Я воюю третий год и уже заимел привычку, если в танк попал, не успокаиваться, бить еще, пока факел не будет.
     Пока немец скрылся за гребнем, я вогнал в него еще пять снарядов. Но только через несколько минут после этого увидел за гребнем столб дыма…
Мы передали об этом назад по радио, что путь пока свободен…
<…>
…К ночи все затихло. Перекурив в ладошку, мы с башнером решили поглядеть на это немецкое чудо. У меня был особый интерес. Еще одной ихней машине я в дальнейшем бою, с короткой дистанции, все-таки почувствовал, что пробил борт! А про первую держал в сомнении. Мне казалось, что не пробил я ей броню. Так чего ж она загорелась? Почему? Я это хотел непременно узнать перед завтрашним боем."
............
  "Мы добрались уже глубокой ночью, и, представьте себе, что оказалось: не пробил я ее своими снарядами, ни одним! А все же она сгорела. В броню в самой середке, выше ходовой части, врезались прямо рядышком четыре моих снаряда, сделали язвы в кулак, но броню не пробили.
    Стали разбираться, влезли внутрь через задний люк и вроде поняли — против того места, куда я бил, изнутри закреплены дополнительные баки с горючим. И когда я ударил несколько раз по одному месту, то, наверно, от силы ударов, от детонации, начался пожар. Потому сначала и показался только слабый дым — корпус плотный, пробивного отверстия нет, дым сперва только просачивался, а потом уж факел!
Мы со Степаненко ощупали всю броню кругом и убедились, что в лоб ее не возьмешь, а в борт с близкой дистанции можно, а если попасть в это место, где баки, то можно зажечь и с дальней»..
...
   Сегодня имя лейтенанта А.В. Ерохина и его отличия на поле боя зачастую удостаиваются иронии:
«Был ли автором этого „охотничьего“ рассказа сам Ерохин или имела место журналистская инициатива…( со стороны писателя  Константина Симонова) Ничего, кроме грустной улыбки, это повествование вызвать не может».
img-8

     Но 6 июля 1943 г. основные боевые действия начались с возобновления наступления XLVIII танкового корпуса 03.30. Два часа спустя он сообщил по телефону, что обеспокоен слабостью 20-й танковой дивизии и потребовал передать ему из XXIII корпуса хотя бы одну роту «Фердинандов».
     Модель согласился с ним, но приказал перебросить даже две роты, а не одну.
    Однако все эти распоряжения были сделаны слишком поздно, поэтому «Фердинанды» пропутешествовали за линией фронта почти до полудня.
    Около 18:30 Модель потребовал сообщить, где находятся потерявшиеся «Фердинанды» XXIII корпуса, видимо решив, что они уже прорвали советские позиции.
    Штаб армии сумел изменить маршрут следования 4-й танковой дивизии, но ничего не сумел сделать с тяжёлыми самоходками. Позднее вечером стало известно, что они так и не покинули расположение XXIII корпуса, командир которого, генерал Фриснер, самовольно задержал их у себя."

 А вот действия 654-го батальона
.............
    "В 14.00 часов 2-я рота 654-го батальона под командованием гауптмана Людерса выдвинулась к высоте 251,1, поддерживая действия 292-й пехотной дивизии.
    К ней присоединились 3 самоходки из 3-й роты под командованием оберфельдфебеля Буша. Однако, по признанию Людерса, всего один «Фердинанд» был в состоянии участвовать в операции. Советские войска немедленно организовали контратаку силами более чем 20 танков из излучины речки Полевой. По сводкам немцев, экипажами двух САУ, Людерса и лейтенанта Петерса, было выбито 13 советских танков (8 и 5 соответственно), притом тяжёлых.
img-9
    Однако сильный артиллерийский огонь проредил немецкие пехотные части, и атака не увенчалась успехом. Не миновали потерь и самоходки — был подбит борт унтер-офицера Трамана.
     Командир, стрелки Швенко и Халлингер погибли, ещё 3 члена экипажа (унтер-офицер Фельдман, оберфельдфебель Климецки и штабс-ефрейтор Майер) были тяжело ранены, впоследствии умерли, и их трупы предали огню в воинском крематории в Глазуновке.
    Роковым же для них стало удачное попадание в бок снаряда СУ-152 с дистанции в 800 метров.
     В некоторых зарубежных публикациях количество «Фердинандов», уничтоженных огнём «Зверобоев», доводится до семи единиц.
      Оставшиеся «Фердинанды» вернулись на исходные позиции у Бузулука. Ещё 12 «Фердинандов» и 10 штурмовых орудий поддерживали атаку 78-й штурмовой дивизии на высоту 253,5, но в итоге также вернулись на утренние позиции.
        Генерал К.П. Казаков, на тот момент начальник оперативного отдела штаба Главного управления начальника артиллерии Красной армии, отмечал по итогам боёв 6 июля:
      «Минувший день показал, что бронебойные снаряды не годятся для борьбы с „тиграми“ и „фердинандами“. Только подкалиберные снаряды, только стрельба по бортам, по корме, особенно по мотору, а также по ходовой части — это приносило противотанкистам боевой успех. Разумеется, при условии, если расчеты орудий хорошо подготовлены».
     В течение 7 июля немцы силились взломать оборону 307-й стрелковой дивизии в районе Понырей и совхоза «1-е Мая».
     Ими организовывались атаки на рассвете, затем в 10 часов утра, и лишь к полудню в тяжёлом бою им удалось занять совхоз и выйти на северную окраину Понырей.
   Командиром 307-й стрелковой дивизии была стянута к Понырям вся наличная противотанковая артиллерия; немцы пытались вклиниться между ними и группировкой сил у Ольховатки, прорываясь к высоте 257,0. Атаки следовали одна за другой, центр и левый фланг позиции 17-го гвардейского стрелкового корпуса бомбила вражеская авиация.
    Бой продолжался до наступления темноты. Под натиском превосходящих сил противника советские войска отступили от переднего края обороны на заранее подготовленные позиции в южной части Понырей. Однако «Фердинанды» в тот день не участвовали в боевых действиях, будучи выведены к Бузулуку в качестве корпусного резерва.
      9 июля ударная группа прорвалась через совхоз «1 Мая», однако понесла потери на минных полях и от огня противотанковой артиллерии. 10 июля стал днём наиболее ожесточённых атак под Понырями, немецким САУ удалось выйти к окраинам станции.
   "Учитывая опыт боев 5 и 6 июля, командование XXXXI танкового корпуса решило провести массированную атаку с северо-востока — через совхоз «1-е Мая».
   Для этого предназначались части 86-й и 292-й пехотных дивизий, получившие качественное усиление в виде ударной боевой группы в составе 75-мм и 105-мм штурмовых орудий и гаубиц 177-го батальона, 45 штурмовых танков «Бруммбар» 216-го батальона и 44 «Фердинандов» 653-го и 654-го батальонов вместе с подразделениями поддержки — всего 166 боевых машин. Группу возглавил командир 216-го батальона майор Бруно Каль.
      В отличие от предыдущих боёв Каль впервые применил здесь новое боевое построение «колоколом», при котором «Фердинанды» составили первый эшелон боевых порядков, выстроившись в две линии: в первой линии наступали две роты с интервалом около 100 метров между машинами; командир дивизиона двигался в центре на танке PzKpfw III.
    Во второй линии на дистанции 500+500 метров от первой двигалась третья рота с интервалом от 120 до 150 метров между машинами.
    Командиры рот находились в центрах боевых порядков рот на «Фердинандах», которые несли флажки на антеннах на случай потери радиосвязи.
    На самоходки возлагалась задача уничтожения окопанных советских танков, противотанковых орудий и отдельных огневых точек. Во втором эшелоне построения шли 75-мм штурмовые орудия, прикрывавшие своим огнём продвижение пехотных групп и подразделения сапёров.
    В ходе очередного штурма Поныри и совхоз «1-е Мая» неоднократно переходили из рук в руки. Обороне 307-й стрелковой дивизии содействовали части 3-го танкового корпуса.
  Атака 3-й роты 177-го дивизиона штурмовых орудий при поддержке взвода 2-й роты и «Фердинандов» в районе действий 78-й штурмовой дивизии провалилась после накрытия передовых частей сильным заградительным огнём на участке леса у пересечения дорог из Понырей к Малоархангельску.

   После этого 653-й и 654-й батальоны отвели в резерв в район Бузулук — Малоархангельск.
    Данный шаг был расценен самим немецким командованием неоднозначно — например, генерал танковых войск Вальтер Неринг впоследствии возмущался, подразумевая именно батальоны 656-го полка истребителей танков:
     «Из шести боеспособных частей пять были выведены в резерв. Это уж было слишком!
      Уместнее было бы назначить два батальона бронетехники в качестве поддержки пехотных подразделений. Их эффективные действия против окопавшегося и укрепившегося противника сочетались бы с взаимным прикрытием и защитой».
     Бывший командир орудия унтер-офицер Рейнгольд Шлабс много лет спустя вспоминал:
    «Должно быть, в последний день атаки я прибыл в свою роту с машиной № 134. Она находилась в ремонтной роте у железнодорожной насыпи. После того как его орудие было повреждено, оберлейтенант Ульбрихт поднялся на борт моей машины. Мы двинулись вперед — я помню это по сей день, — будучи единственной машиной на ходу; укрылись среди песчаных насыпей, а через некоторое время угодили под огонь собственной артиллерии.
     Прямое попадание в заднее ведущее колесо лишило нас возможности продолжать движение. Мы остановили артобстрел сигнальной ракетой.    
     Оберлейтенант Ульбрихт немедленно занялся восстановлением своего борта, в то время как мой экипаж и я не смогли попасть в нашу машину до наступления темноты.
     Ночью атаковали русские, окружая насыпь слева и справа. Поскольку не было никакой возможности восстановления самоходной установки, нам пришлось уничтожить ее и пешком отступать к железнодорожной насыпи. К счастью, на обратном пути танкисты подсадили нас на борт PzKpfw IV.
     Мы достигли расположения батальона около 3:00 часов, к великому удивлению нашего командира, майора Штайнвахса, и я доложил, что мой экипаж прибыл в целости и сохранности, но без машины».
img-10
     Хотя нельзя исключать и иной картины событий, описанной унтер-офицером 3-й роты 653-го батальона:
        «Через несколько дней наступление приостановилось. Пехотный гауптман попросил нас и экипаж еще одного „Фердинанда“ не уезжать на ночь… Он хотел, чтобы мы поддержали его пехотинцев, которые обороняли большое поле рядом с городом Александровка. Мы остались. На рассвете мы заметили на втором „Фердинанде“ (№ 333; командир вахмистр Бенно Шардин; наводчик унтер-офицер Карл Лейкель) примерно в 200 метрах от нас русскую пехоту. Люки машины были открыты! Отказывается, ночью наша пехота ушла, даже не сообщив нам об этом.
       Мы врубили задний ход и начали пятиться назад, но через несколько сотен метров провалились в ров. Машина застряла в нем, завязнув по самый корпус. Русская пехота обходила ров по краям, не сделав по нам ни единого выстрела.
    Мы испробовали все известные нам ухищрения, подсовывали под гусеницы одеяла, одежду; да все, что у нас было. Но тщетно. Я подготовил орудие к подрыву, и мы побежали прочь. Однако взрыва так и не произошло. Я до сих пор не знаю почему.
       Мы оказались счастливчиками — нам удалось добраться до нашей роты. Гауптман Веглин, сперва расспросивший нас о пехотинцах, а затем — о самоходке, кажется, пытался организовать уничтожение обоих „Фердинандов“ с помощью пикирующих бомбардировщиков „Штука“, но чем все закончилось, мне неизвестно.
      11 июля ударная группа была сильно ослаблена передислокацией 505-го батальона «Тигров» и других частей, интенсивность атак «Фердинандов» существенно снизилась.
     Немцы отказались от попыток прорыва советской обороны, 12 и 13 июля занимаясь попытками эвакуации подбитой бронетехники.
    Но эвакуировать подбитые «Фердинанды» немцам не удалось, вследствие их большой массы и отсутствия достаточно мощных ремонтно-эвакуационных средств.
          14 июля, не выдержав атаки советских войск, немцы отошли, подорвав часть не подлежавшей эвакуации техники.
         Но еще 12 июля поступил приказ командования группы армий вывести из боя 12-ю, 18-ю, 20-ю танковые дивизии и 36-ю пехотную дивизию, противотанковые части САУ «Фердинанд» и подразделения тяжёлой артиллерии и форсированным маршем отправить их на участки, где создавалась угроза глубокого прорыва обороны 2-й танковой армии. Тогда же началось советское контрнаступление. На новом участке обороны части 656-го полка действовали совместно с 36-й панцергренадерской дивизией.
    В ночь на 13 июля 1943 г. три «Фердинанда» 653-го батальона вместе с семью самоходками «Хорниссе» выгрузились на станции Ворошилово.
    На следующий день 24 «Фердинанда» 653-го батальона и 30 штурмовых орудий 185-го дивизиона переместились в район Березовец — Паниковец, на позиции 53-й пехотной и 36-й панцергренадерской дивизий. Ранним утром 34 «Фердинанда» 653-го находились на левом фланге боевой группы «Гольник». 26 самоходок 654-го были в этом секторе уже с 12 июля.
   В 5:00 36-й саперный батальон при поддержке штурмовых орудий 185-го дивизиона и четырёх «Фердинандов» 653-го батальона атаковал вкопанные в землю советские танки в Шелябуге. Сапёрный батальон действовал без 3-й роты.
    Она, вместе с четырьмя «Фердинандами» 653-го батальона под командованием лейтенанта Кречмера, была направлена в расположение 12-й роты 87-го гренадерского полка в деревне Желябугские Выселки. Кроме того, 20 штурмовых орудий и четыре «Фердинанда» 654-го батальона занимали огневые позиции в Подмаслово, нацелившись на высоту 267,3.
    Около 8:00 6 «Фердинандов» 653-го батальона и ещё 6 самоходок 36-го батальона истребителей танков заняли позиции в деревне Кочеты под командованием лейтенанта Коте.
    В 16:30 4 «Фердинанда» 653-го батальона в резерве и 3-я рота 185-го дивизиона штурмовых орудий были атакованы прорвавшимися советскими танками.
    В 17:00 советские танки миновали Красную Ниву и накатились волной на 10-ю роту 118-го гренадерского полка гауптмана Никласа.
    Двадцать два танка в первой волне были уничтожены огнём «Фердинанда» лейтенанта Терьете с правого фланга рядом с командным пунктом 118-го гренадерского полка. День спустя в ходе перегруппировки 9 «Фердинандов» 653-го батальона были отправлены на высоту в одном километре к юго-востоку от Зарёвки.

    16 июля 654-й батальон закрепился на позициях в секторах 292-й пехотной и 36-й панцергренадерской дивизий (без учёта 118-го гренадерского полка) в Зарёвке и на подступах к ней. «Фердинанды» 653-го батальона поддерживали действия 36-го пехотного полка, 36-й панцергренадерской и 8-й танковой дивизий.

    Высокий уровень проблем с техническим обслуживанием «Фердинандов» вынудил майора Штайнвахса образовать мелкие боевые группы, которые поддерживали различные дивизии (среди них — 78-я штурмовая, 262-я и 299-я пехотные дивизии). Всего в течение дня самоходкам 2-й роты удалось подбить 13 советских танков
      17 июля 26-я пехотная дивизия получила приказ подготовиться к отражению атаки на промежуточном рубеже юго-восточнее Волхова.
     Для выполнения задания были также подключены 112-я пехотная и 12-я танковая дивизии, в их распоряжение были предоставлены зенитные пушки калибра 8,8 см и «Фердинанды».

    Основной задачей дивизии, усиленной этими частями, был разгром советских войск на фронтальном выступе у Волхова и предотвращение их прорыва через Однолуки к дороге Азарово — Мильчино.
     С этого момента «Фердинанды» не задерживались на одной позиции подолгу, а их роль была сведена к заслону брешей в рассыпающейся обороне противника. 20 июля 654-й батальон передислоцировался в Орёл, за исключением 2-й роты: она была включена в боевую группу командира 2-й роты 216-го батальона гауптмана Карла Хортсманна.
      День спустя самоходки переместились к Гагаринке, ведя разведку юго-восточнее села, на вторую же половину дня пришлась передислокация в Хотетово.
       Поздним вечером 22 июля в штаб 654-го батальона поступил приказ Хортсманна выдвинуть все боеготовые «Фердинанды» к Змиёвке.
      Таковых насчитывалось всего шесть, в том числе один проходил экстренный ремонт, а ещё один нуждался в нём.
      Но, как бы то ни было, около 6:00 следующего дня все шесть машин под командованием лейтенанта Хейна были направлены Хортсманном к Ильинскому, чтобы закрыть проделанную советскими войсками брешь в обороне.
     С расстояния порядка 4000 метров были замечены около 30 танков «Генерал Ли», ( американские поставки в СССР-автор) однако дистанция не позволяла открытие и ведение по ним огня. Тогда самоходки были переброшены к Васильевке, где немецкие позиции также находились под давлением советских танков.
      Унтер-офицеру Болингу даже удалось подбить один «Генерал Ли» с дистанции 3000 метров к востоку от села.
     Однако следом «Фердинанды» угодили под сильный обстрел противотанковой артиллерии.
       Мало того — самоходка оберфельдфебеля Винтерштеллера застряла при спуске по склону на западной окраине Васильевки. Попытка эвакуировать её посредством двух других «Фердинандов» не увенчалась успехом, они были обстреляны; незадачливый Винтерштеллер получил тяжёлое ранение, механик-водитель другой машины погиб.
img-11
   Подобное положение вещей и скверное состояние машин 656-го полка тяжёлых истребителей танков вынудили командира полка подполковника фон Юнгенфельда 24 июля отправить командованию 2-й танковой армии следующий рапорт:
    «В соответствии с требованиями сложившейся тактической ситуации мой полк участвовал в непрерывных боях с 5 июля. Лишь (первому батальону 656-го тяжёлого танкового полка) удалось изыскать 24-часовой период для осуществления технического обслуживания.
   Так как механическая часть истребителей танков „Фердинанд“, равно как и штурмовых танков, склонна к частым поломкам, изначально для них было запланировано отступление в тыл на 2–3 дня через каждые 3–5 дней боев — а в случае длительных боев и на более долгий период — для осуществления ремонта.
    Техники занимаются ремонтом, не покладая рук — днем и ночью, лишь бы противостоять противнику было способно достаточное количество боевых машин
     Из-за больших нагрузок, возложенных на все машины в текущей тактической ситуации, к настоящему времени все они нуждаются в немедленном отзыве для ремонта и технического обслуживания длительностью в 14–20 дней.
    Их матчасть настолько изношена, что каждый день все новые и новые, едва отремонтированные машины встают по пути из отрядов технического обслуживания в свою часть — либо с теми же проблемами, либо с новыми.   
img-12
     Планирование операций в расчете на конкретное число боевых машин, равно как и предположение о том, сколько их будет готово к бою на конкретный момент, стало невозможным.
    В бою мы можем рассчитывать лишь на те машины, что переживут путь от подразделения технического обслуживания до фронта.
         Соответственно, я вынужден доложить командованию 2-й танковой армии, что из-за поломок механики мой полк вскоре придет в полную небоеспособность, если только все машины не будут минимум на одну неделю отправлены на срочный ремонт и обслуживание.
      Наличных машин у полка на данный момент: 54 „Фердинанда“, 41 „Штурмпанцер“.
      Из них боеготовых: 25 „Фердинандов“ (4 боеготовы лишь частично), 18 „Штурмпанцеров“. Но даже „боеготовые“ машины уже едва держатся.
И потому я настаиваю на том, что „Фердинанды“ следует отвести в тыл, выведя их из состава различных групп и оставив лишь 3 группы в 5–8 километрах за линией фронта в качестве мобильного резерва.
     Все остальные „Фердинанды“ должны отправиться на срочный ремонт. Затем отремонтированные „Фердинанды“ сменят оставшихся на фронте.
   ..........Командование полка в непосредственной близости от штаба 2-й танковой армии. Телефонная связь через штаб 2-й танковой армии (кодовое слово: кабатчик (Schankwirth)). Радиосвязь с обеими боевыми группами — каждые полчаса с 04:00 до 24:00. Приказы на перебазирование всех неисправных машин распространить и начать выполнение 27 июля 1943 г.
Также хочу доложить, что в настоящий момент из-за заболоченных дорог использование машин боевой группы Каля в направлении дороги Орел — Мценск возможно только до Орла».
    В течение следующей недели «Фердинандам», приданным для усиления различным войсковым частям, доводилось участвовать в боях с переменным успехом — например, экипажем фельдфебеля Брокхоффа были подбиты один танк КВ-1 и три Т-34, грузовик снабжения и несколько противотанковых орудий. Благодаря этому немцам удалось на время отбить село Кулики[34]. Постепенно, к 31 июля, отступая через Макарьевку, Голохвостово, Змиёвку, части 656-го полка сосредоточились в Карачеве, а оттуда были переведены в Орёл.
  Но все  то просто описание  боев.
  Но нам пора задаться и двумя  новыми вопросами.

  А что в итоге? Да немцы  официально признали безвозвратную потерю 21-го "Фердинанда", а сколько  и чего потеряла в этих боях РККА?

    За три недели боёв только одним  вышеупомянутым 656-м немецким полком в сотаве котрого действовали САУ" Фердинанды" было заявлено об уничтожении 502 советских танков, 27 противотанковых мин и более сотни других полевых единиц! Причем все это считалось с немецкой педантичностью и точностью. Кроме донесений использовались иданныеаэрофотосьемки. так что" приписать" побитые русские танки немцам было крайне трудно,да и никто из них  к этому и не стремился.

      А в качестве  интереснена я далее приведу  представления о награждении офицеров экипажей «Фердинандов» 654-го батальона Германским крестом в золоте.
В их тексте приводятся сведения о числе выведенных из строя каждой самоходкой единиц советской бронетехники.
   Вот кем и гдебыли подбиты 48 советских танков.
Унтер-офицер Герберт Кютшке:
«В ходе операции на Орловской дуге 8 июля 1943 г. он в течение нескольких часов выбил II тяжелых и сверхтяжелых танков противника <…> Несколько дней спустя, 15 июля 1943 г. он за очень короткое время подбил 7 вражеских танков в качестве стрелка».
Оберфельдфебель Вильгельм Брокхоф:
«24 июля 1943 г. он на своём „Фердинанде“ поджёг 4 вражеских танка и уничтожил несколько противотанковых орудий».
Лейтенант Герман Фельдхайм:
«17 июля 1943 г. действовал у Понырей со своим взводом истребителей танков „Фердинанд“, обороняясь от атак противника на железной дороге Орёл — Курск. Русские атаковали эту позицию с более чем 50 танками и уже прорвали основную линию сопротивления. <…> Не жалея себя, он разместил истребители танков на столь удачных позициях, что сам сумел в одиночку поджечь II танков Т-34».
Унтер-офицер Карл Бат:
«…Он был назначен наводчиком в экипаж „Фердинанда“. Неоднократно отличился в период с 5 по 9 июля 1943 г. своей упрямой агрессивностью. В ходе прорыва главной линии обороны противника 5 июля он подбил 3 танка Т-34 и одну противотанковую пушку.
На следующий день, когда враг предпринял контратаку в точке нашего прорыва, более 5 танков Т-34 и три противотанковых орудия пали жертвами его меткого огня. Русские, стремившиеся вернуть утерянную территорию, вновь атаковали на своем секторе 9 июля 1943 г. В результате ими за считаные минуты было потеряно 6 танков»
Очень интересны  воспоминания и еще одного немецкого танкиста Людерса  о боях 9 июля 1943 г.
    "Повсюду можно было увидеть вспышки. Казалось, что в твою сторону летит большой мяч. Через мгновение следовал сильный удар по боевой машине. Цели поглощали нас, одна за другой».
      А вот воспоминания о боях в тот же день 9 июля 1943 г. советского артиллериста В.Н. Сармакешева:
      «В горячке боя взрывы никто не считает, и мысли только об одном: о своем месте в бою, не о себе, а о своем месте.
     Когда артиллерист тащит под огнем снаряд или, припав к прицелу, напряженно работает рулями горизонтального и вертикального поворота орудия, ловя в перекрестие цель (да, именно цель, редко мелькает мысль: „танк“, „бронетранспортер“, „пулемёт в окопе“), то ни о чем другом не думает, кроме того, что надо быстро сделать наводку на цель или быстро толкнуть снаряд в ствол орудия: от этого зависит твоя жизнь, жизнь товарищей, исход всего боя, судьба клочка земли, который сейчас обороняют или освобождают».
  И еще одно воспоминания советского солдата артиллериста. Из книги Свирина М.Н. "Тяжелое штурмовое орудие «Фердинанд». М., 2003. С. 28."
 
     «На Курской дуге мне пришлось пережить первое большое потрясение, став очевидцем гибели орудийного расчета своих боевых друзей. И сейчас эта страшная картина стоит перед глазами.
       Утро. Серое, хмурое. Идет бой, но в стороне. Мы в окопе, отрытом рядом с орудием, ждем. Местность — равнина, все кругом видно, как на ладони. Во время обстрела в такой обстановке выживает лишь тот, кто надежно закопается в землю.
       Свою „сорокапятку“ (орудие калибром 45 мм) мы тоже спрятали в окопчик, сделанный наклонно, чтобы в нужный момент ее можно было выкатить для боевых действий.
     Моросит дождь. „Фердинанд“, немецкое самоходное орудие, медленно ползет справа. Там его должна встретить 76 мм пушка. Зябко. Тревожно.
      В окопе нас восемь человек — тесно, зато тепло. И веселее — травим разные байки. Ужасно хочется курить.
       Но ни у кого нет спичек, а отсыревшие труты запалить не удается, хотя уже все поработали кресалами о кремни.
      Глупо, конечно, нарваться на пулю или быть продырявленным раскаленными осколками, но прикурить надо.
       Поскольку желающих добыть живого огонька в соседнем окопе не находится, переваливаюсь за бруствер и ползу, огибая грязь. Чуть отполз шагов на 10–12, как позади раздался оглушительный грохот.
         Оглядываюсь и вижу огненночерный столб взрыва и кувыркающиеся в воздухе пушечные колеса. Поворачиваю и пробираюсь назад…
        На месте окопа — воронка. Леденящее кровь зрелище — останки расчета. Вместе с моими товарищами здесь находились и командир взвода, и еще кто-то из офицеров. Как после выяснилось, по окопу долбанул „Фердинанд“.
       Снаряд прошил бруствер и разорвался внутри земляного убежища.
Весь день я был как помешанный. Чудовищным, невероятным казалось мне то, что произошло на моих глазах.
     Всем существом своим не мог я принять непоправимого, рокового. Не верилось, что тех, с кем только что был рядом, близко, делил каждую минуту солдатской жизни, уже никогда не увижу, не услышу, что их уже нет и не будет. Чувство присутствия их еще долго меня не оставляло…
        Случилось это за селом Черняевом неподалеку от местечка Красный уголок 26 июля 1943 года. Такое не забывается, не сотрется в моей памяти никогда»"

    А вот как  бы завершающий  документ  подробно описывающим ход боев  с участием САУ "Фердинад" . Это отчет унтер-офицер Бом от 19 июля 1943 г., адресованном генерал-майору Хартманну в министерстве Шпеера ( Министерство вооружений Германии-автор), где он описывает профессиональным  взглядом первые боевых операциях «Фердинандов»:

«Достопочтенный генерал Хартманн!

    Позвольте доложить вам о боевых операциях нашего „Фердинанда“. В нашем первом бою мы успешно справлялись с бункерами, позициями пехоты, артиллерии и противотанковых орудий.
    Наши боевые машины находились под обстрелом вражеской артиллерии на протяжении трех часов, сохранив при этом боеспособность!
     Первой же ночью мы уничтожили несколько танков, остальным удалось отступить. Под нашим яростным огнем расчеты артиллерийских и противотанковых орудий бежали, не разбирая дороги.
    Вдобавок к множеству артиллерийских батарей, противотанковых орудий и бункеров в первых боях наш батальон записал на свой счет 120 танков.
     В первые несколько дней мы потеряли 60 человек, в основном из-за мин.
       Все вокруг было заминировано настолько густо, что не спасали даже „минные псы“. А однажды мы, к несчастью, даже попали на одно из своих минных полей!
     Было нелегко, но мы достигли всех поставленных перед нами целей! С нами был и сам главный инспектор танковых войск, генерал Гудериан. Насыщенность русских отрядов оружием значительно возросла!
       У них появилась артиллерия в невиданном ранее количестве — они даже открывают из нее огонь по отдельным солдатам!
       У них много противотанковых пушек и очень хорошего переносного противотанкового оружия (броня нашего „Фердинанда“ была пробита снарядом калибра 55 миллиметров).
     Во время первой операции безвозвратные потери составили 6 машин, одна из которых получила прямое попадание в открытый люк механика-водителя и загорелась — один убитый, трое раненых.
     Вторая загорелась по неизвестным причинам (возможно, неисправность выхлопной трубы), и еще одна сгорела после того, как ее генератор вспыхнул от перегрузки во время попытки выехать из болота. Три других были повреждены минами — во время вражеской контратаки экипажам пришлось их взорвать.
      Нам не всегда везло. Когда мы находились возле железнодорожной насыпи, PzKpfw III с другой стороны получил прямое попадание и, взлетев в воздух, приземлился прямо на один из „Фердинандов“, сломав ему ствол, прицел и защитную решетку двигателя. Во втором батальоне крышу одного из „Фердинандов“ пробил крупнокалиберный снаряд.
       Во время второй операции, в оборонительном бою к востоку от Орла, мы были более успешны. Безвозвратные потери — всего две машины (одна взорвана экипажем).
        Самоходка под командованием лейтенанта (Терьете) в одном бою уничтожила 22 танка. Было подбито множество танков, и „Фердинанды“ принимали деятельнейшее участие как в оборонительных, так и в наступательных операциях. Командир одного из самоходных орудий уничтожил семь из девяти танков американского производства, приблизившихся к нему.
         Орудие машины прекрасно. Любому вражескому танку хватает одного-двух попаданий, даже КВ-2 и „американцам“ со скошенной броней.
        Однако фугасные снаряды зачастую вызывают длительные задержки в стрельбе, так как гильзы заедает в пушке — что порой очень некстати. Одно из орудий наших машин получило прямое попадание, второе разорвало, и третье — взорвалось, не выдержав давления.
         Мы заменили их стволами с уничтоженных машин, как и многие другие поврежденные части — нам удалось вытащить с поля боя все сломавшиеся машины.
          Также, по моему предложению, мы прикрыли защитные решетки дополнительными крышками, так как русские стреляют по нам снарядами с фосфорными зарядами и сбрасывают такие же бомбы с самолетов.
         „Фердинанды“ показали себя с наилучшей стороны.
           Зачастую они вносили решающий вклад в бой, и я хотел бы отметить, что без машин этого класса противостоять крупным группам вражеских танков было бы непросто.
       Одних штурмовых орудий для этого недостаточно.
        Электрическая трансмиссия показала себя с наилучшей стороны, приятно удивив как водителей, так и экипаж. Поломок непосредственно двигателей и электрических подсистем было очень немного. Однако для машины такой массы двигатель все же слаб, а гусеницы — излишне узки. Если машина будет переделана в соответствии с фронтовым опытом, это будет замечательно!
         Один из „Фердинандов“ по ошибке получил от PzKpfwIV попадание в рубку.
        Командира „Фердинанда“ разорвало надвое. Второму противотанковая пушка попала прямо в ведущее колесо. Еще один получил попадание от Т-34 с 400 метров (он был окружен семью Т-34).
       Снаряд пробил броню, не нанеся другого урона. Один из Фердинандов, занимавший во время ночного боя передовую позицию, в ближнем бою был поврежден и ослеплен, в итоге заехав в кювет. В подобных случаях нам бы очень пригодился курсовой пулемёт. Боковые люки слишком малы, да и через них толком не прицелишься.
         Большой ошибкой с нашей стороны является то, что вместо того, чтобы приложить дополнительные усилия по уничтожению или захвату подбитых и брошенных вражеских танков и орудий, мы просто оставляем их на поле боя.
          К примеру, если оставить на нейтральной полосе 45 вражеских танков, двадцати из них утром там уже не будет. За ночь русские успеют вытащить их полугусеничными машинами.
         Подбитые нами летом и оставленные на поле танки уже зимой вновь оказались в руках русских.
           Через несколько недель минимум полсотни из них вновь обретут боеготовность — и мы еще будем гадать, откуда русские берут столько танков. Мы дорого платим за это — потом и кровью.
           Вспоминается, как во время нашей первой операции мы оставили нетронутыми все подбитые русские танки, так же, как и артиллерийские орудия и с противотанковыми пушками — многие из них неповрежденные и с боезапасом.
          Отрытые траншеи и укрепления также остались целыми. Когда фронт пришлось откатить назад, все это вновь перешло в руки русских.
      То же самое было и здесь. Американские танки остались там, где их подбили.
         Стоило бы рассматривать их в качестве материалов, столь нужных для создания нового оружия. Это позволит нам получить большое количество качественного металлолома (притом что металл у нашей промышленности зачастую в дефиците) для производства нового оружия.
          Так наша промышленность сможет получить многие тысячи тонн так необходимых ей ресурсов, и вместе с тем мы лишим противника шансов быстро восполнить свои потери путем ремонта или разборки на запчасти.
        Знаю, у нас уже есть пункты сбора металлолома, но этот процесс можно интенсифицировать. Зачастую железнодорожные составы долго стоят пустыми на станциях, когда в это же время их можно было бы привлечь для перевозки материалов.
       Я слышал, нам удалось эвакуировать с поля боя все неисправные „Фердинанды“. Но они прибыли слишком поздно, и их было слишком мало. Нам бы их вдесятеро больше, тогда бы они действительно внесли существенный вклад. Надеюсь, их новая модификация вскоре будет готова к производству. Что же касается меня, то я в порядке, и надеюсь, что и герр генерал вновь в полном здравии.
Хайль Гитлер!
/подпись/ Унтер-офицер Бом»
img-13
    
  Но бои на Курской  дуге продолжались и  в дальнейшем, в ходе отступления немецких войск в июле — августе 1943 года, периодически происходили бои небольших групп «Фердинандов» с советскими войсками.
     Последние из них произошли на подступах к Орлу, где советским войскам в качестве трофеев достались несколько подготовленных к эвакуации повреждённых «Фердинандов».
     В середине августа оставшиеся боеспособными САУ немцы перебросили в районы Житомира и Днепропетровска, где часть из них встала на текущий ремонт — замену орудий, прицельных приспособлений, косметический ремонт броневых листов.
     Но об  этих и других боях  будет рассказано уже в следующей части.  тут напоследок  я все же хочу напомнить читателю,  чем закончилась битва на Курской дуге.
    Центральный фронт РККА, задействованный в сражении на севере дуги, за 5-11 июля 1943 г. понёс потери в 33 897 человек, из них 15 336 — безвозвратные , его противник — 9-я армия Моделя — потеряла за тот же период 20 720 человек, что даёт соотношение потерь в 1,64:1.
    Воронежский и Степной фронты, участвовавшие в сражении на южном фасе дуги, потеряли за 5-23 июля 1943 г., по современным официальным оценкам (2002 г.), 143 950 человек, из них 54 996 — безвозвратно. В том числе только Воронежский фронт — 73 892 общих потерь.
    Впрочем, иначе думали начальник штаба Воронежского фронта генерал-лейтенант Иванов и начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-майор Тетешкин: потери своего фронта они полагали в 100 932 человека, из них 46 500 — безвозвратными.
     Если, вопреки советским документам периода войны, считать официальные числа немецкого командования верными, то с учётом немецких потерь на южном фасе в 29 102 человек, соотношение потерь советской и немецкой сторон составляет здесь 4,95:1.
      Российский историк Игорь Шмелев приводит в 2001 г. следующие данные: за 50 дней боев вермахт потерял около 1500 танков и штурмовых орудий; Красная армия потеряла более 6000 танков и артсамоходов.
     И это верные цифры. Хотя чем дальше мы отодвигаемся от даты начала и окончания битвы на Курской  дуге,  тем  современные  российский историки все больше и больше увеличивают цифры немецких потерь, доводя ее до полного абсурда! голословно утверждая, что мол с 5 июля по 5 сентября 1943 было истреблено 420 тыс. гитлеровцев, и 38600 взято в плен!
                                  ( конец ч.1)