Анино счастье. г. 86. Пока никого нет

К началу произведения – http://www.proza.ru/2016/06/21/1157
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
К предыдущей главе – http://www.proza.ru/2016/10/08/868



Дождь моросит. В дождь баре наверняка не приедут.
Пока никого нет, стараюсь выводить закорючки пером на листке бумаги в Василискиной комнате. Чернила барина делают пятна, расплываются где не надо.
 
Руки не поймут куда крутить. Нашла Василискину писанину. У ней получше. Хоть что-то понятно. Аккуратная. Не то что этот. Да и написано у ней понятно. Вот пишет, например, я открыла окно, солнце теплом согрело мне щёку.  Буковки ясные, слова интересные. Не то что у этого. Гороха собрано триста сорок пудов, Вяземскому отпущено сто двадцать. И так весь листок с этими отпущенными.

  Если побыстрее крутить, то вроде как чернила поменьше пачкают. «Интересно – они моются? А то буду ходить с чёрными пальцами.» Стало получаться. Вот у ней листок со словом Василиса. Много раз писала. Потом дорогая. Моя незабвенная. Ждите сигнала, я дам знать.

«Интересно. Мечтает что ли? Нехорошо, наверное, что я тут копаюсь. Но у неё же писанина гладкая. Не то что у этого. Всё в одну ниточку.»
Интересно тоже – а откуда она всё это писала? Из книжки? А где эта книжка?
Нужно в одном месте попробовать написать слова, которые получаются.

Солнце Василиса ждите. Вот ещё коротенькое слово. Ваш. Что бы ещё накорябать? Так, вот это может быть. Попробую сначала в другом месте. Незабвенная. Плохо получается. Длинное слово. Может в книжке посмотреть коротенькие слова? Ага. А там печатными буквами. Нет. Надо у неё поискать. Может вот эти? Солнце теплом согрело мне щёку. А что получится? Ерунда какая то после Ваш.

 А, вот, покорный слуга. Покорный длинное. Слуга. Так пишу. Попробовав на испрещённом уже листе, написала после слова Ваш слово слуга. Вот ещё короткие словечки. Пробовала снова на испрещённом листке и потом на чистом. После бала. Устала уже. «Как они так много пишут? Хотя привыкают, наверное.» Чистый листочек – не совсем чистый. Взяла ножнички отрезала ту часть, на какой писала. «Ой руки грязные!»

Всё убрала, пошла, руки помыла  засунула в печку испрещённый листок. Полюбовалась на свою записку. «Пойти может платье Василискино примерить? Бальное новое. Никого же нет.» Страшновато, но охота.
 
 Платье залезло на моё тело. Холодок под сердцем. «Надо бы побыстрее». Чуть зашнуровала. В зеркале красотка. Подняла волосы. Хороша. «Почему я не дворянка? Ах Светилась бы на балах. А тут картошка, репа, редиска. Уф. И шейка длинная.» Взяла записку в руки. Вроде как читаю. Руку к головке «Ах, боже мой!»

Упала на кровать как Василиса. Кто-то зашумел у входной двери. «Ой. Мама!»  Быстро кинулась переодеваться. Поправила постель и стараясь не шуметь, стала прислушиваться у двери. Кто-то, скрипя половицами, ходил по имению. Стукает чем то. «А, это же поломойка. Чего это она? Никого же нет. Вот дура.»   Потихоньку выскользнула из комнаты.

В дождь никого нет. Подружкам не охота сюда мотаться в слякоть. Глашка только. Стирнулись. Порядок наводили у себя в приказничьем. Вечереет. Приходил дядя Силантий. Его очередь в доме на диване ночевать, чтоб не забрался никто.

Спросил какую-то ерунду. Вязали себе, как стемнело – при лампе. Крестьяне то вообще то при лучинах бывает сидят. Особенно зимой. А нам хорошо. Свечка толстая под стёклышком лучше светит. Хотя тоже быстро глаза устали. Чаю попили и спать. Вроде как не зря день прошёл.


– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
к следующей главе – http://www.proza.ru/2016/10/15/1753