Сансара Годохмы

                Подарок для святого Мартина Бормана
     - Мартин !
     Мелкий мальчишка, наглый и непоседливый, бегал по лесной полянке, что было сил выкрикивая имя своего верного кореша и транспортного средства, куда - то запропастившегося именно тогда, когда он был так нужен, насущно и жизненно необходим. Нильс слышал внезапно обострившимся слухом хруст валежника под уверенными сапогами королевских охотников, бронзовыми ножищами уминающих древесину в волокнистую субстанцию, годную и на целлюлозу, на производство великолепной финской глянцевой бумаги, на которой можно рисовать мягким карандашом голых баб, а можно и заполнить листочки сверху вниз убористым почерком рукодельных копиистов и канцеляристов международного трибунала, переместившегося из славного Нюрнберга в не менее славную Гаагу, великолепный город Европы, уже распахнувший гостеприимные двери для многочисленных клиентов с Востока, знающих, как надо, ступивших на одинокую тропу товарища Кима, провозгласивших эру чучхе, модернизированную и унифицированную в соответствие с требованиями времени и места, ибо пришло время разбрасывать камни, сносить головы, посылать на х...й, а место, место всегда было таким, как его описал уморившийся Гоголь, угоревший в чаду духовного пыла и жара, засохший в добровольном саду Шалтая до масенького кусочка мумиё, волшебного лекарства, обращающего мутабора в Русскiй Соборъ, жука - навозника в священного скарабея, а сундуки Гарпагона в ценные облигации Казначейства вражеских США, злоумышленной империи, раскинувшей щупальца гуманных технологий во всякую лампочку, утюг, тостер, отчего - то взятых автохтонами на вооружение, при наличии собственных сил и средств, завещанных мудростью отцов, как - то : обуви из древесной коры, говна, балалайки, шапки из рыбьего меха, автомата Судакова, розового танка Федьки Бондарчука, вставных зубов его экс - супружницы ( Федьки, а не танка, хотя исходя из бороздимого им говна сразу и не скажешь ), межпланетной петарды Вернера фон Брауна, паровоза Черепанова, басен Крылова, а также иных забавных вещих, коими полнятся лабазы и амбарушки, на прочных дубовых пеньках покоящиеся среди безбрежной тайги, где заблудились легендарная Первая Конная и три бронепоезда.
     - Мартин, сука !
     Нильс вынул нож и бросился к ближайшей корабельной сосне, буровившей острой верхушкой синее небо. Помогая себе рукой, втыкая нож в неподатливое тело дерева он сноровисто забрался на верхотуру и оглядел пространство. На западе был п...дец, на востоке - тем паче, на юге какие - то бородатые люди резали головы, лишь на севере бродил так и не расстрелянный Чилингаров, ежась от ласкового морозца, кутаясь в нерпу, отхлебывая китовый ус из чашки Петри, четыре пингвина, перепутавших розу ветров, и могучая Мать - моржиха, впившаяся клыками в оттаявшую тушу Седова, зашевелившую ногами среди консервных банок, бочонков, фрегатов и альбатросов гигантского кладбища вечно - зеленой мерзлоты и полного ахуя.
     - На х...й, - пробормотал Нильс, донельзя недовольный увиденным.
     - Гыы.
     Он задрал голову на гортанный крик и заулыбался, узрев тяжело машущего крыльями Мартина, через мгновение опустившегося на пригнувшуюся ветку рядом с Нильсом.
     - Где шарахался ? - Прошипел маленький человечек, грозя гусю ножом.
     - Пытался прорваться из бункера, - крякнул Мартин, наливая шнапс в оловянную кружку.
     - Какой бункер ?! - Заверещал Нильс. - Ты чо гонишь ?
     - Оглянись, мудак, - почему - то по - немецки ответил Мартин и единым духом выхлебал напиток.
     Нильс снова оглянулся, жмуря светлые глаза, не желая видеть снова отвратительную картину мира, и наткнулся взглядом на бетонные стены бункера. Он увидел стреляющихся эсэсовцев, пьяного Креббса, печальную Еву, мертвых детишек доктора, услышал рев надвигающихся армий, скрежет гусеничных траков, визг штурмовиков и вежливые, ничего не значащие слова мировых лидеров, уставших терпеть наглое ничтожество, решающих вопрос окончательно и навсегда, до следующего наглеца, что неизбежно прорастет в окраинном говне из ненароком попавшего туда зернышка проса, оброненного той самой синицей, что воровала у трудолюбивого Джека плоды его урожая. Нильс завыл, обхватив свою голову, а Мартин, мордатый и спокойный, вынул " Парабеллум " и щелкнул курком, протягивая вороненное тельце пистолета другу и фюреру, посланному лежащей в руинах стране провидением, миром же - просто на х...й.