Трюк в потемках

Князев собирался на встречу выпускников с большой неохотой. Тридцать лет минуло с последнего звонка. Черт бы подрал социальные сети! Жил бы себе спокойно, в ус не дул. И вечер бы провел с бутылочкой пива и любимой псиной. Нет, школьные активисты докопались… Юбилей, памятное событие. Даже на ресторан скинулись. Куда теперь денешься?
Князев вздохнул, подправил старый парадный галстук в полоску, единственное напоминание о бывшей супруге, потрепал по загривку упитанную и вечно линяющую овчарку Дану, и вышел из квартиры.
У «Лагуны» кучками курили люди. Почти никого из них Князев не узнал. В глаза бросился только знакомый орлиный профиль Арама Саакяна: его сложно было с кем-то cпутать.
 - Пашка! Князь! – воскликнул Арам. – Я уж думал, ты и в этот раз не придешь. Давай к нам.
 - Здорово, Арыч, - ухмыльнулся Князев.
Встреча обрадовала его больше, чем он ожидал.
 - Князь, ты? Не узнаешь? – хитро спросил один из мужиков.
Павел вгляделся в лысеющего толстяка, с трудом отыскивая знакомые черты. Под обрюзгшими щеками угадывался Витя Макаров, некогда щуплый и вихрастый.
 - Макар?! Да ладно! Ну ты… солидный, - Князев обвел глазами дорогой серебристо-серый костюм. Италия, как пить дать.
 - Я с работы. Финансовый директор, приходится соответствовать.  А ты как? Все еще в органах?
 - Ушел давно.
 - А что так? Ты же так рвался в Академию МВД. Чуть ли не высший балл на вступительных, нет?
 - Почти высший. Одного не хватило.
 - Надо же, - Макаров цокнул. – Я думал, ты уже полковника получил.
Из-за подобных моментов Паша Князев обычно отсиживался дома в памятные даты.
 - Всякое бывает, - расплывчато ответил он и перевел разговор на Саакяна.
Вечер прошел шумно и сумбурно. В глазах пестрело от череды постаревших лиц. Не знай Паша этих людей сызмальства, морщины и седина не казались бы чудовищно противоестественными. В каждом небритом дядечке словно прятался советский мальчишка.
В конце под шумок к Князеву подсел Макаров. К тому времени многие разъехались, остальные сбились в стайки и разводили пьяные дискуссии. Но Витька был на удивление трезв.
 - Я по делу, - Макарыч грузно откинулся на спинку стула, утирая пот со лба. – Не против?
Паша молча пожал плечами. Тридцать лет назад  их сложно было назвать друзьями. Так, однокашники. Компанейский Витя всегда был в центре событий, а Князя считали ботаном.
 - Так вот, - продолжил Макаров. – Я же в Транскомбанке работаю. Слышал?
 - А как же.
 - В совете директоров. Нам бы твои профессиональные услуги сейчас пригодились.
 - Зачем? Я в юротделе сижу. В строительной конторе. Ничего эдакого.
 - Брось, ты же был следователем. С твоими мозгами наверняка одним из лучших.
 - Так я ж в убойном. И ушел лет пять назад.
 - Почему?
 - Ну, как тебе сказать… Не сошелся характером.
 - Князь, не валяй дурака. Я ж не про бабу твою спрашиваю. Органы – это призвание. Столько лет проработал, а тут вдруг характер? Мне можешь не втирать.
 - Было одно дело. Долгая история. В общем, начальство решило, что моя дотошность там будет излишней.
 - Ясно. Честный коп?
 - Коп, скажешь тоже! – усмехнулся Князев. – Кина насмотрелся, а, Макарыч?
 - Давай к делу. У нас тоже есть служба безопасности. Банк немаленький, всяко-разно случается. Предпочитаем решать все кулуарно. Понимаешь?
Паша отхлебнул Багратиона и кивнул. Макаров скривился.
 - Как ты пьешь эту дрянь? У меня в офисе есть Мартель, ты должен попробовать. Нектар, я тебе серьезно говорю.
 - Это приглашение?
 - Так я к чему и веду! Нам бы очень пригодился твой опыт расследований.
 - У вас там труп?
 - Не смешно, - Макаров снова промокнул лоб и понизил голос. – У нас взяли инкассацию.
 - Что? Ограбление банка?
 - Да тише ты. Мы все ведем сами, без ваших. Если бы успело просочиться в СМИ… Держись. Акции бы упали к чертям собачьим. Прошло несколько дней, а наши дебилы топчутся на одном месте. Будь другом, заезжай, посмотри, что да как. А если все получится, мы б тебя оформили в отдел безопасности. В Транскомбанке, чуешь, а? Зарплата ого-го! Бэху купишь. Давай, Князев, не каждый день такое предложение.
 - Я заеду после обеда. Но ничего пока не обещаю.
Они обменялись телефонами, и Макаров откланялся. Князев допил свой Багратион c неприятным послевкусием то ли от дешевого коньяка, то ли от разговора.
На следующий день в обед Паша подъехал в Центральный офис Транскомбанка. В зеркале затемненного стекла, как в больших солнечных очках, лениво колебалось московское небо. За годы в убойном Князев нашел немало причин держаться подальше от бизнес-элиты. Чем выше положение, тем больше дозволено. И все же дело манило. Привычное предвкушение интересной задачи.
Через охрану, приемную и личного секретаря Князев, наконец, добрался до Макарова. Безликая Леночка впорхнула с подносом кофе и испарилась по мановению шефской руки.
 - Я рад, что ты пришел, - сказал Витя.  Впрочем, в этом антураже его все больше хотелось звать Виктором Олеговичем.
 - Кто же отказывается от Мартеля.
 - Ах, да, - опершись на подлокотники, Макаров тяжело поднялся из дутого кожаного кресла. – Только сначала надо будет подписать документы о неразглашении. Я же говорил, это наше внутреннее дело.
 - Не вопрос. Мне интересно другое: допустим, я возьмусь и найду грабителей. Что вы будете делать дальше? Ведь заявление в полицию вы не подавали.
 - Паш, сейчас же не девяностые, - Макаров разлил коньяк по низким округлым бокалам. – Никого не закопают в лесу и не бросят в пруд. Все законно. Но мы должны вернуть деньги. И кое-какие проценты. За моральный ущерб.
 - С чего ты взял, что деньги еще в стране?
 - Ты предлагаешь забить?
 - Когда это было?
 - Позавчера.
 - Шансов мало.
 - Ничего. След должен быть. Человек с улицы не может грабануть инкассатора и исчезнуть. Была подготовка, были свои люди. Посмотри материалы, иначе этот разговор не имеет смысла.
 - Ладно, гляну. Но Вить, имей в виду: никаких гарантий.
Князев дал подписку о молчании, и Макаров протянул ему планшет.
 - Здесь все.
 - А как мне с этим работать? Перекинь лучше на электронку.
 - Чтобы любой мог вскрыть? Глупость. Это теперь твой планшет. Он отключен от интернета и неплохо защищен от хакеров. Так безопаснее.
Паша открыл файлы и углубился в дело.
Двенадцатого апреля около четырех часов дня в отделение Транскомбанка на Юных Ленинцев приехала инкассация. Пока сотрудник был в здании, отключились свет и видеонаблюдение. Спустя минуту запустилась аварийная система: денежный курьер лежал на полу. В темноте он упал и ударился головой, но быстро пришел в себя. Мешок был при нем. Впрочем, чуть позже выяснилось, что в инкассаторской сумке не деньги, а муляж. Пропало около двадцати миллионов рублей. Из отделения никто не выбегал, посетителей обыскали – тщетно. Деньги исчезли, а пустой мешок с GPS-трекером нашелся в ближайшем мусорном баке. Сигнал тревоги не сработал, потому что датчик был слишком близко к отделению. На более ранних кадрах не было ни новых посетителей, ни намека на сумку c денежной куклой. Произошедшее напоминало фокус.
Князев против воли улыбнулся. Головоломка ему нравилась. Чисто, аккуратно, никакой стрельбы.
 - Берусь. Но мне надо посмотреть место, поговорить со свидетелями.
 - Конечно. Я дам тебе моих ребят, они уже занимаются этим делом.
Два качковатых парня отвезли Пашу на Юных Ленинцев. Старый район Кузьминок – сплошь облезлые пятиэтажки. В банке как раз возились ремонтники.
 - Пришлось заменять половину проводки, - рассказал мужик в спецовке.
 После пропажи денег про электричество сразу никто не подумал. Отключилось и отключилось. В этом доме не впервой. Тем более, сработала аварийка. Потом уже выяснили, что сверху все в порядке, жильцы не жаловались, а основная система так и не завелась. Вызвали бригаду, полезли в щиток, а там… Все провода изодраны, покусаны. Пришлось вскрывать гипсокартон. Выловили двух белых крыс. Рассыпали отраву. Дырку заделали, а проводку поверху пустили. В коробах.
 - Где было первое замыкание? – спросил Князев.
 - Здесь, в каморке охраны. Там дырка была небольшая в стене. Прямо у плинтуса. Наверное, через нее пролезли твари.
 - А где крысы?
 - Убили и выкинули на помойку. Не к себе же брать.
Князев поморщился. И к трупам пришлось привыкнуть, и к лужам крови. Но от такого все равно передергивало.
 - Кто имел доступ в комнату охраны? – обратился он к макаровским качкам.
 - Только охрана, - коротко ответил тот, что пониже.
 - Кто дежурил в тот день?
 - Расулов. Уже опросили. Вам должны были передать.
 - Сегодня он тут?
 - Не его смена.
 Паша осмотрел отделение банка, камеры, хранилище. Побеседовал со специалистами-операторами. Кассирами, проще говоря. Потом решил наведаться к пострадавшему инкассатору Акимову. По правилам он должен был работать не один. Но именно двенадцатого апреля напарник Акимова Ерохин остался в машине. В дороге Князев просматривал записи допросов.
 - Я полностью признаю свою вину, - говорил Ерохин со следами макаровских ребят на лице. – С утра мы пустыми заехали в забегаловку. Взяли, как обычно, по шаурме. В общем… Траванулся я. И главное, Акимов тоже свою съел, и хоть бы что. А меня выворачивало у машины, я разогнуться не мог. Уволите, да?
 - Разберемся, - ответили за кадром. – Где шаурму брал?
 - На Текстилях, прямо у входа в метро. Как по Волгоградке едешь, после пересечения с Люблинской сразу ларек. Мы всегда там берем. Никогда не жаловались. Я честно собирался пойти, но меня так полоскало… Вы поймите…
 Князев нажал паузу.
 - Вы проверяли забегаловку? – спросил он у качков.
 - Да. Чисто. Брали мясо на анализ, наводили справки в поликлинике и больницах. Больше никаких обращений не было. И Акимов здоров.
 - А Ерохин не врет?
 - К его счастью, нет. У филиала весь асфальт заблеван. Значит, еще где-то отраву сожрал.
 - Пока я буду у Акимова, пусть один из вас вернется и попытается собрать остатки рвотных масс на экспертизу.
 - Вы шутите?
 - А что, похоже? Если это было намеренное отравление, мы должны знать, чем.
Акимов встретил Князева и низкого качка, - Рому, кажется, - с испугом. Он явно не ждал ничего хорошего от людей Транскомбанка.
 - Я же все вам рассказал, - попятился он вглубь квартиры.
Растрепанная непонятного возраста женщина мелькнула в коридоре и скрылась.
 - Видите, супруга вас уже боится, - неловко сказал Акимов, как бы ожидая ободряющего ответа: «Нет, мол, нечего нас бояться!»
 - Проходи, - буркнул качок.
 - Роман Дмитриевич, ну в самом деле. Сколько можно слушать одно и то же.
 - Расскажешь новому следователю.
 - Следователю? Он из полиции?! – засуетился Акимов.
 - Садись, - сказал Роман Дмитриевич, и Акимов неловко опустился на стул, как будто ему поставили подножку.
Князев повторно выслушал историю с видеозаписи: Ерохина рвало, поэтому Акимов пошел в отделение банка один. В тот день должны были передать особо крупную сумму, но кроме них с Ерохиным и кассиров об этом никто не знал. Наличные не забирали из филиала почти неделю, а до десятого числа как раз шли выплаты по кредитам. Учитывая обилие ипотек, мешок вышел внушительный. Акимов расписался, вышел из хранилища, потом погас свет. Посетители занервничали, из-за рекламы на окнах дневной свет почти не проникал. Заплакал ребенок, было шумно, Акимов пытался крепче вцепиться в мешок, а дальше все пошатнулось, и он почувствовал боль в затылке. Шишка осталась внушительная. Очнулся, когда свет уже горел, люди столпились вокруг него. Молоденькая мамочка с ребенком в коляске сидела около него, пытаясь привести в чувство. Мешок был рядом. С пломбой, как положено.
Только в машине Ерохин обратил внимание, что в углу мешка нет банковского логотипа. Они вызвали сотрудников отдела безопасности, мешок вскрыли и нашли газетные пачки. Посетителей обыскали, осмотрели окрестности – только пустой инкассаторский мешок в помойке. Тут же отдали его и денежную куклу на дактилоскопию – без посторонних отпечатков. Тупик.
 - Скажите, кто утром покупал шаурму: Вы или Ерохин?
 - Я.
 - Все было, как обычно?
 - Да, кажется. Хотя… Мы всегда покупаем у кавказского такого парня… У него ножи летают по этой штуке с мясом – целое шоу. Классно делает. Но последние несколько раз была девушка славянской внешности. Ну, наша, короче. Тоже вкусно, но без огонька.
Потом Князев направился к охраннику. Расулов был старым азербайджанцем, квартиру снимал в Люберцах на всю свою большую семью. Он тоже не поведал о происшествии ничего нового.
 - В Вашу комнатку никто не заходил перед ограблением?
 - Перед обедом только запустил одну женщину. Была очередь, у кассирши перерыв. А у нее ребенок грудной. Она спросила, можно ли где-то покормить… Ну, грудью. Я разрешил. Она часто к нам ходит, за ипотеку платит. У нее трое детей, кажется. Пару раз пускал к себе – то старший в туалет захочет, то маленький проголодается. Хорошие ребята, воспитанные.
 - Расулов, ты идиот?! – закричал макаровский прикормыш. – Ты же не имел права туда никого пускать. И почему сразу не сказал?!
 - Вы и не спрашивали. А потом она только сиську дала малому, посидела пять минут и ушла. Я был там, ничего она сделать не смогла бы.
 - Старый извращенец!  - брезгливо бросил качок. – Тебе бы только на баб пялиться. Скотина!
 - Ничего я не пялился! – Расулов возмущенно всплеснул руками. – Не наговаривай, а? Я просто там сидел, смотрел в другую сторону.
 Рома бушевал. Если бы не Князев, парень наверняка навалял бы охраннику по первое число. Его расследование, судя по всему, только к побоям и сводилось. Ему даже не пришло в голову выяснить, что за женщина сидела в каморке у Расулова. И Князев был этому рад. Присутствие качка ему порядком надоело, и он не хотел подвергать опасности возможных свидетелей. Поэтому он ушел, заявив, что закончил на сегодня с расспросами. К тому времени уже стемнело. Качку позвонил напарник и обрадовал, что нашел немного рвоты и отвез в частную лабораторию. Пашу подкинули домой, он выгулял псину, засунул в микроволновку замороженный ужин и вернулся к материалам ограбления.
 Первым делом он позвонил жене Расулова, - телефон нашелся в личном деле. Князев не был уверен, что старого охранника, как и обоих инкассаторов, прослушивают, но на всякий пожарный выбрал для связи номер супруги. Расулов дал координаты загадочной кормящей матери.
Эмилию Крашенинникову было легко найти в соцсетях. Обилием тезок она похвастаться не могла. Обычная мамашина страничка: веселые картинки с младенцами, забавные цитаты, бабская дребедень. Плюс репосты сбора средств на лечение больных детей. В сухом остатке были только сведения об образовании: технический вуз, по специальности – программист. Как и муж. В свои двадцать пять она уже воспитывала троих отпрысков.
До двух ночи Князев смотрел допросы и записи. Когда после замыкания включился свет, около Акимова было восемь человек. Девушка с коляской, - не Крашенинникова, другая, - ее муж, старушка, двое студентов, полная женщина, худая и мужик за пятьдесят. Князев сравнил кадры до и после отключения: все на местах. Кассиры оставались за стойкой и не выходили до конца рабочего дня. Посетителей попросили дождаться банковских следователей: за исключением годовалого ребенка они вели себя довольно спокойно. На видео сняли и досмотр: первым делом, конечно, проверили коляску и толстую тетку. Под пальто она могла бы уместить десять инкассаторских мешков. Но обе были чисты. Людей допросили, прочесали зал, хранилище, загон кассиров – по нулям. При этом версию изначального подлога Паше пришлось исключить: была запись, фиксирующая пересчет и упаковку денег для инкассации.
Разумеется, банк проверил счета посетителей и кассиров. Никаких значительных движений. Неудивительно: вряд ли вор, провернувший эдакий хитрый трюк, стал бы тут же покупать себе квартиру и спорткар.
Князева настораживали две вещи: внезапное отравление Ерохина и белые крысы, сожравшие проводку. С чего бы в помещении, где нет продуктов, взяться крысам, тем более, лабораторным. И уж совсем было неясно, зачем грызть провода, если прямо за банком есть отличные мусорные баки?
Как назло, каморка охранника была единственным местом в банке, где не велось видеонаблюдение. Денег там не нашли, хотя электрикам пришлось даже вскрывать стены, а на окнах стояли решетки. Преступник в комнатушке спрятаться тоже не мог. Зато крысы проникли явно оттуда. Расулов был человеком недалеким, закончил восемь классов школы в каком-то своем селе. В ограблении с масками и автоматами Князев еще мог бы его заподозрить, но не в таком фокусе.
Судя по записям, из посторонних в каморку в тот день заходила только Крашенинникова с грудником. Старший ее сын, видимо, только из школы, дожидался мать в очереди. Свирепая отечественная публика не пропускала вперед женщину с орущим младенцем, поэтому она попросилась к Расулову покормить ребенка. Выглядело логично. Хотя на Крашенинниковой висела довольно объемная сумка от коляски, в которой обычно таскают подгузники и пустышки. При желании она могла пронести все, что угодно.
Князев посмотрел спутниковые карты и выписал для себя несколько мест рядом с отделением банка, где тоже могли быть камеры видеонаблюдения. Пусть качки соберут данные, пока он займется своими делами.
Едва успев прикорнуть и выгулять Дану, Князев отправился в Текстильщики за шаурмой. Повар и правда лихо орудовал длинными ножами, превращая фастфуд в самурайский поединок с курицей.
 - Одну в сырном лаваше, пожалуйста, - обратился Паша к искусному узбеку.
 Тот кивнул и достал желтую лепешку.
 - Я был у вас несколько дней назад, тут работала другая девушка. Симпатичная такая.
 - Все, нет ее.
 - Как это?
 - Уволился. Девушка уволился.
 - А как ее звали?
 - Оксана. Неделю проработал и ушел. Медленно все делал.
 - Фамилию не помните?
 - Может, номер телефона сказать? Нет! У нее муж, дети, все дела. Не спрашивай!
 Узбек протянул Князеву шаурму. Паша завернул за угол и выбросил только что потраченную сотку. Пахло аппетитно, но идти по стопам Ерохина он не собирался. В конце концов, его догадка могла и не оправдаться.
Князев достал телефон и решил проверить новое предположение. Он залез в соцсети, пролистал страницу Крашенинниковой и вернулся к узбеку.
 - Уже съел? – удивился тот.
 - Очень вкусно, - Князев поднял вверх большой палец. – Слушай, а фамилия этой Оксаны – Михайлова?
 - Откуда ты знал? Что ты тут спрашиваешь?! Уходи! – узбек сердито замахал рукой.
 - А медицинская книжка у нее есть? Регистрация? Ты в пенсионный фонд за нее платил? – с нахрапом спросил Князев, и повар сразу сник.
 - Михайлова она. Оксана Михайлова, восимисьт второй.
 - Чего второй?
 - Год рождения. Восимдисьт второй, - с трудом выговорил узбек.
 - Отлично. Спасибо.
 - Ты только про книжку, документы не скажешь? Ты не из полиция?
 - Нет, успокойся.
И оставив растерянного парня с курицей наедине, Князев рванул на работу. Около десяти он позвонил качку Роме с поручением достать записи камер вокруг банка.
 - Анализы пришли? – спросил он, расписав задание.
 - У Вас на почте. Никаких подозрительных веществ. На бактерии пока не готово, только завтра. Скорее всего, обычное пищевое отравление.
 Князев открыл файл с результатами, но список химических элементов был для него сродни арабской вязи. Что анализ рвотных масс, что состав мультивитаминов – одна фигня. Пришлось звонить бывшей. При всей своей стервозности она была неплохим криминалистом.
 - Что на сей раз? – устало откликнулась Ольга вместо приветствия.
 - Можешь глянуть один анализ? Уже скинул тебе на мыло.
 - Ты что, Князев, приболел? – она вздохнула. – Сейчас, повиси секунду.
 - Спасибо, дорогая.
 - Очень смешно. Так, что тебе надо выяснить?
 - Парня ни с того, ни с сего вывернуло наизнанку. Больше никаких симптомов. Есть мнение, что не случайно.
 - Правильное мнение. Многовато цинка. Для вызова рвоты надежнее было травануть апоморфином, но его надо колоть. Зато цинк есть в каждом организме, ценная вещь, знаешь ли. Многие принимают его в комплексных препаратах.
 - Это яд или что?
 - Сульфат цинка – хорошее рвотное средство. Наружно используется как антисептик. Купить не проблема. И в анализах никто не обратит внимание. Сто процентов я тебе не дам. И как доказательство это не прокатит. Теоретически цинк мог находиться и на поверхности, с которой взяли образец. Белила, там. Да что угодно. Но я бы предположила намеренное отравление.
 - А может быть такое, что на одного человека сульфат цинка подействовал, а на другого – нет?
 - Только если он супермен.
 - Понял.
Вопрос о том, как препарат попал только в шаурму Ерохина, оставался открытым. У Михайловой был доступ к еде. Плюс она устроилась на работу за неделю до ограбления банка, а потом тут же пропала. Хотя откуда ей было знать, что именно в этот день Ерохин с Акимовым приедут к узбеку подкрепиться? И как она могла рассчитать, кому достанется отравленная порция? А может, ей надо было не отменять инкассацию, а просто вывести из строя кого-то одного? Наугад?
У Акимова была возможность. Он мог нарочно нейтрализовать напарника, изобразить потерю сознания и подменить деньги куклой. Или же он действовал в сговоре с Ерохиным: пока тот извергал обед, чтобы отвести от себя подозрения, Акимов сходил за деньгами под спектакль с отключением света, потом в машине провернул замену и вызвал сотрудников. В таком случае, у них должны были быть сообщники внутри. Кто-то из посетителей или кассиров. Или тот же Расулов. Одна из кассирш до одури боялась крыс, оставались еще две и старший менеджер. Последнему ограбление было бы ни к чему, его зарплатой не обижали, да и карьера в Транскомбанке отняла у него двенадцать лет. Две оставшиеся кассирши вполне могли попасть под подозрение: одна работала в филиале всего пару месяцев, вторая – наоборот, вкалывала пять лет без всякого повышения и премий. Обе знали о внушительной сумме. Классика. В ограблениях банков частенько участвует кто-то из сотрудников или инкассаторов.
И все же Князева что-то смущало. Если Акимов и Ерохин были ворами, то зачем они подняли шум и остались у банка? Макаровские ребята напугали их до соплей. Взял деньги – беги, за пару часов они могли поменять машину, выехать из города и замести следы.
Паша вернулся к личной страничке Оксаны Михайловой, сменщице узбека. Девушка оказалась кондитером, пекла торты ручной работы. Делала маффины даже для крупных благотворительных мероприятий: хосписы, детские дома, больницы.  Ее блог был заполнен изысканными фотографиями роскошной выпечки. Даже не будучи сладкоежкой, Князев ощутил прилив аппетита. Михайлова растила двух дочерей, но статус гласил: «Одинока». Вдова? В разводе? Этого Паша понять не мог. На всякий случай, он пролистал списки Транскомбанка на Юных Ленинцев. Михайловых было трое, среди них Оксана Валерьевна, 1982 года рождения. В девичестве – Трифонова. Трифонова… Эта фамилия была Князеву знакома. Он вернулся к папке с допросами – точно! Трифоновой звали ту полную даму, что присутствовала при ограблении. Паша проверил данные ее паспорта: муж – Валерий. Многовато совпадений.
В Транскомбанке у Трифоновой была зарплатная карточка, у ее дочери, Михайловой, – ипотека. Кредит на квартиру она оформила в 2002 году с мужем, однако по данным банка в 2013 году она развелась. При этом выплаты долларового долга после кризиса значительно поднялись. Князев пролистал файлы с историей Оксаны: Транскомбанк фиксировал ее обращение с просьбой перевести ипотеку в рубли или дать отсрочку в связи с разводом и двумя несовершеннолетними на иждивении. Отказано. Мотив – есть. Но Михайлова выполняла в этой истории второстепенную роль. Если допустить сговор между ней и Крашенинниковой, которая кормила ребенка в каморке охранника, то им должен был помогать кто-то еще. И Князев собирался проверить тех, кто имел лучшую возможность и неплохой мотив: двух кассирш.
После обеда Паша зашел к начальству, чтобы взять пару дней за свой счет. Потом позвонил в банк, уточнил, обе ли сотрудницы на месте. К его удивлению, одна из них, та, что устроилась на работу недавно, утром сказалась больной и не пришла. Князев выяснил ее адрес и, не откладывая в долгий ящик, поехал туда.
 - Кто там? – спросили из-за двери после пиликающего попугайского звонка.
 - Павел Князев, я расследую ограбление Транскомбанка. Вера дома?
 - Да-да, я сейчас.
Минуту спустя перед Князевым предстала миниатюрная девушка, наспех затягивающая толстый пояс махрового халата. Он видел Веру и на видеозаписях, и на Юных Ленинцев, но там она была в строгой блузке с аккуратным круглым пучком, невозмутимая и профессиональная, как стюардесса. Теперь, без косметики и каблуков, она походила на юного взъерошенного воробышка.
 - Здравствуйте, Павел. Проходите.
Она отступил в сумрак коридора. Обои там клеили явно лет десять назад, не меньше. Швы расходились, засаленные углы лоснились, потертый паркет покрывали зашарканные серые пятна. В ноздри бил острый запах лекарств.
 - Меня дважды допрашивали, обыскивали, проверяли счета. До сих пор остались подозрения? – спросила Вера.
 - Не переживайте. Я просто хотел поговорить.
 - Чаю хотите?
 - С удовольствием.
Они прошли на кухню, и Паша сел за стол, разглядывая дешевую клеенку с гроздьями рябины.
 - Я здесь живу недавно, - Вера словно извинялась за убожество обстановки. – Пришлось переехать к бабушке, чтобы ухаживать за ней. И работу нашла поближе.
 - А где бабушка?
 - В соседней комнате. Она не встает, инсульт.
 - Тяжело, наверное?
 - Намекаете, что мне захотелось пойти легким путем? – невесело усмехнулась Вера. – Вот только двадцать миллионов не поставили бы бабушку на ноги.
 - А сиделка?
 - Не смешите,  - девушка потерла пальцами переносицу, и Князев заметил у нее на запястье синяк. – Конечно, я бы не отказалась от таких денег, но тогда мы мне пришлось скрываться, а бабушку я бросить не могу. Вырастила, как-никак.
 - Откуда у Вас это? – спросил Паша, указывая на гематому.
 - Будете делать вид, что не знаете, как у вас принято проводить допросы?
 - Это Рома с напарником?
 - Вот дура, правда? – Вера уклонилась от ответа. – Было бы за что, а то ни денег, ни остатков самоуважения. Знала бы, что будут грабить, дала бы ключи от хранилища. Надеюсь, Вы не собираетесь выбивать из меня правду?
 - Нет, Вера. Это не мой метод. Постарайтесь вспомнить день ограбления с самого утра.
 - Я прокручивала его в голове тысячу раз. И все время жалела, что в тот день вообще пошла на работу.
 - Может, Вы кого-то подозреваете? У Вас вообще есть идеи, как могли провернуть этот фокус с исчезновением сумки?
 - Я пыталась представить, как бы это сделала я. Они обыскали все: мусорные баки, батареи, шкафы, хранилище, нашу стойку. Только вчера мне пришла в голову одна идея.
 - Какая же?
 - Нам меняли эти здоровенные канистры в кулерах. Они стоят в тамбуре, ну знаете, между дверями. Там нет камеры. Собственно, кроме воды для посетителей там больше ничего нет.
 - И?
 - На старой работе у нас однажды сломался кулер. Не грел воду. Мы вызывали ремонтника. Ну, знаете, симпатичный парень, все такое. В общем, я стояла рядом, пока он чинил нагревательный элемент. Так вот: корпус внутри полый. Если снять заднюю крышку, туда вполне можно уместить инкассаторский мешок.
 - И кто мог это сделать?
 - Я не стукач. К тому же, сто процентов не дам.
 - И все же? Вы поймите, банковские ребята прессуют всех, кто только имеет отношение к Вашему филиалу. Акимова, Ерохина, Расулова, Вас. Разве это справедливо?
 - А разве Вы не такой же, как они?
 - Нет. Я не работаю на Транскомбанк. Я просто бывший следователь, взялся помочь по старой дружбе одному из ваших директоров. И поверьте, тот факт, что они не хотят привлекать полицию, ничего хорошего не сулит.
Вера, избегая его взгляда, сосредоточенно разглаживала ногтем фольгу от шоколадки.
 - Ладно, Павел, - она вскинула голову. – Но имейте в виду, это просто спонтанное предположение.
 - Я весь внимание.
 - Вы же знаете Татьяну, мою коллегу? Она тоже присутствовала при ограблении, Вы наверняка видели ее допросы.
 - Та, что сидит в углу? Это она работает уже пять лет и до сих пор не получила повышение?
 - Она самая. Послушать ее, так ее незаслуженно обходят стороной. Она моет кости начальству при каждом удобном случае. То ей кажется, что наш старший ее не любит, то наоборот, кто-то из центрального на нее глаз положил и мстит за отказ.
 - А на самом деле?
 - На самом деле, уж простите меня, Павел, она слабоумная. И начальство ее держит за выслугу и пунктуальность. Она постоянно ошибается! Мы переделываем за нее выписки, документы… Работает она плохо. Но критику не воспринимает абсолютно. Считает, что все ей завидуют. Та еще…
 - И Вы думаете, она могла все это провернуть?
 - Я не знаю. Может, у нее был сообщник. Где-то месяц назад она стала встречаться с одним нерусским.
 - Это как?
 - Ну, с армянином или кем там, я уж не разбираюсь. Может, он ее надоумил. Или помог.
 - А в день ограбления Вы ничего подозрительного за Татьяной не заметили? Может, она вставала со своего места, когда свет погас?
 - Этого я не помню. Если честно, было довольно страшно, ребенок все время плакал, я сосредоточилась только на том, чтобы ничего не пропало с моего стола. Но уже потом, когда проводили допросы и обыски, Таня все время бегала в туалет.
 - Ясно. Спасибо, Вера, Вы мне очень помогли, - Паша встал из-за стола.
 - А Вы поговорите ними насчет меня? Ну с теми, из банка, кто приходил ко мне? – Вера смотрела на него снизу вверх своими распахнутыми глазами, и Князев увидел в них проблески страха.
 - Поговорю, конечно. Все будет хорошо.
Он пошел в банк, благо от дома Веры идти было не больше десяти минут. Рабочий день Татьяны, видимо, закончился, потому что она как раз спускалась по широким серым ступеням. Князев хотел было поторопиться и окликнуть ее, но у тротуара затормозил черный лексус, подобрал девушку и сорвался с места. Тогда Паша заглянул проверить кулеры: их было два. Судя по весу, стойки действительно были полыми внутри, но на задних крышках около винтов  Князев не обнаружил царапин, даже самых мелких. Попасть крестовой отверткой в такую маленькую шляпку да еще в спешке  и не оставить следов было практически невозможно.
По дороге домой Паша листал блог Татьяны, его новой гипотетической подозреваемой. Селфи. Губы уткой. Вечерний бокал вина. Утренний… что? Смузи? Чего только девушки не пьют! На предпоследней фотографии была холеная рука Тани с внушительным кольцом. И подпись: «Спасибо моему котику!» И комментарий от какого-то Арсена: «Ты – лучшая женщина! Красавица!» Интересно, откуда взялся сияющий лексус и сапфир размером с горошину?
Но это выяснить Паша не успел, потому что у подъезда его поджидали макаровские ребята. И Князеву это не понравилось.
 - Какими судьбами? – небрежно спросил он.
 - По поводу наблюдения. Давайте, побеседуем в машине, заодно расскажем, что удалось выяснить.
Князев сел в тонированный внедорожник.
 - На будущее: это следствие Транскомбанка, - отчеканил Рома. – И если Вы ведете его, то ведите вместе с нами. Это прямое указание начальства.
 - Вы что, следите за мной?
 - Нет. Мы были у Вас на работе, но оттуда Вы отпросились. А потом звонил Расулов и сообщил, что Вы ковырялись у входа в отделение.
 - Я был у Веры Макаровой, кассирши, - нехотя сообщил Князев. – И я убежден, что она невиновна, хотя заметил следы Вашего грубого обращения.
 - Это вышло случайно, - не моргнув глазом солгал качок. – В любом случае, это наши внутренние дела. И да, мы знаем, что она ни при чем.
 - Вера подозревает Татьяну Аскерову, свою коллегу. Она предполагает, что мешок могли спрятать в кулере. Я ездил, чтобы проверить эту версию: кулер не был вскрыт.
 - Аскерова тоже не имеет отношение к ограблению. Мы проверяли ее. Она встречается с владельцем автосалона, у них уже назначена свадьба. Зачем ей мараться из-за каких-то двадцати лимонов, если через месяц-другой она получит гораздо больше? Да и нам не нужны проблемы с Арсеном Григоряном.
 - Если сумма незначительная, то почему вы прессуете людей?
 - Вопрос не в деньгах.
 - А в чем?
 - Если каждый сможет ограбить банк безнаказанно, то какая у нас будет репутация? Заходи, бери, кто хочет?
 - Хорошо. А если теоретически Аскерова замешана в краже, что Вы будете с ней делать?
 - Ничего. Во-первых, она же идиотка. Во-вторых, мы не будем связываться с Григоряном.
 - Огромный банк боится какого-то автосалона?
Качки заржали.
 - Вы вообще читаете газеты? У него своя группировка, за ним стоят большие люди. Это была бы война.
 - Ладно, - Князев вздохнул. – Что там с видеонаблюдением?
 - Два магазина пишут только по сорок восемь часов, - сказал Рома. – Мы опоздали. На почте наружная камера сломалась пару недель назад. Так и не починили. Записи выдали только в кафе напротив.
 - Смотрели?
 - Да. С появления Акимова до приезда сотрудников из отделения никто не выходил. Это около часа. Зато видно, как блевал Ерохин.
 - И что Вы думаете?
 - Эта падла что-то мутит.
 - Какая падла?
 - Акимов, - длинный качок цокнул языком.
 - Вы же его обыскали и допросили.
 - Он же не идиот прятать бабло дома. Затаился. Знает, что мы следим за ним.
 - А почему он тогда не сбежал с деньгами? И откуда травма на затылке?
 - Вы в органах служили или где? – презрительно спросил Рома. – Сам шарахнулся, чтобы его никто не заподозрил. А если бы он слинял, его бы сразу вычислили, нашли и наказали.
 - Надо же, - усмехнулся Князев. – А Виктор Олегович говорил мне, что сейчас не девяностые.
 - Еще бы, - рот низкого качка растянулся в нехорошей ухмылке. – Теперь наказывают очень цивильно.
 - И что собираетесь делать?
 - Будем следить за Акимовым. Как только проколется, разберемся. Ерохин и Расулов тоже под слежкой.
 - А что думаете насчет крыс?
 - Сбежали у кого-то из жильцов. Дом старый. Там тараканов только месяц назад травили.
 - Ясно. И зачем вам я?
Рома пожал плечами.
 - Приказы не обсуждают, - уклончиво ответил длинный.
Князев распрощался с макаровцами и поднялся к себе, но напоследок все же взял  у них записи, чтобы, мол, до конца выполнить обязательства перед приятелем. У него были некоторые соображения, но он не собирался ими делиться.
Дома он несколько раз прокрутил нужный отрезок видео, пока не заметил едва заметное дергание кадра на двадцатой минуте. Князев промотал снова. Помеха повторилась через пять минут. Паша не был экспертом, но опыта ему хватило, чтобы определить: запись резали.
К счастью, на сайте сети модных кофеен «По-черному» был список сотрудников с фотографиями. В числе прочих и Александр Крашенинников – системный администратор. Князев залез на страницу Эмилии Крашенинниковой, кормящей матери. Да, это был ее супруг.
Однако на записях банка в тот день Александра не было. Зачем же тогда монтировать фильм? Князев вернулся к банковскому планшету. На сей раз его внимание привлек парень в красной куртке – муж девушки с коляской. Игорь Савельев. В день ограбления на улице было плюс пятнадцать, а в помещении наверняка не меньше двадцати. Даже годовалому ребенку расстегнули комбинезон. Но Игорь оставался в шапке. Князев обратил внимание, что с того самого момента, как Савельевы вошли в банк, Игорь ни разу не поворачивался к камере лицом. Он возился с мальцом, сидя на корточках, и все бы ничего, но Князеву не давала покоя шапка. Самое интересное, что после отключения света, Савельев быстро избавился от головного убора. На вопросы он отвечал уже в расстегнутой куртке: еще бы, в водолазке он, наверное, упрел за полтора часа. Тут Князев замер. Он отмотал назад. Вот они входят, мама занимает очередь, а Савельев наклоняется к сыну. Голая шея. Вернулся к допросу – так и есть. Водолазка с высоким воротом.
Князев обратился к соцсетям. На одном из снимков Игорь Савельев стоял в обнимку с братом. Одного роста и телосложения. Очень похожи. Если бы не волосы: Игорь сильно темнее брата. Паша заглянул на страницу Леши Савельева. Записей было немного. В основном репосты: пропал человек, больной ребенок. Но прошлой осенью он фотографировался с девушкой на Воробьевых в ярко-красной куртке.
Сначала Князев не нашел ничего, что могло бы связать Савельевых с Крашенинниковыми или Михайловой. Он пролистал все сообщения за последние несколько месяцев, и его осенило. Паша понял: он изначально отбрасывал то, что было на виду. Искал среди личного, а должен был смотреть на общее. Его мозг привычно отбросил в спам нужную информацию.
Достав планшет Макарова, он судорожно прокрутил банковские файлы. Нина Федоровна Трифонова, 1953 года рождения. Зарплатная карточка. ИВНД РАН. Институт Высшей Нервной Деятельности. Лаборатория нейрохимических механизмов обучения и памяти.
Князев ликовал. Даже псина взбодрилась, оторвала зад от ковра и уставилась на хозяина, постукивая хвостом по журнальному столику.
 - Вот оно, Дана, вот оно, - он похлопал животное по загривку.
Картинка сложилась. И Князев, вынимая из кармана телефон, уже знал, что должен сделать.
 - Алло, - услышал он хрипловатый ответ Макарова.
 - Это я, Паша. Ты говорил со своими ребятами?
 - Пока нет.
 - В общем… По-моему, они на правильном пути. Я прочесал все вдоль и поперек – ничего нового. Зря я вызвался помочь.
 - Прямо-таки ничего? – разочарованно спросил Макаров.
 - Были некоторые мысли насчет Аскеровой, вашей кассирши.
 - Ну вот, а говоришь, ничего.
 - Твои парни считают, что она ни при чем. К тому же, за ней стоит Арсен Григорян.
 - Тот самый?
 - По всей видимости.
 - Тогда явно тупик. Его трогать никто не будет. Я слышал про новый вид развлечений для богатых: кражи и аферы, как в кино. Нервы пощекотать. Но все равно спасибо, что помог.
 - Да ладно, что уж. Я завезу планшет?
 - Не парься, ребята заедут, заберут. С меня бутылочка Мартеля.
 - Да я ведь и не помог толком…
 - Зато повидались. Ладно, бывай, Князь. Заезжай как-нибудь.
 - Конечно! Спишемся.
Но оба знали, что это их последний разговор.
Спустя пару недель на бокал коньяка к Паше заглянула Ольга. Выдался теплый апрельский вечер, и они долго ходили по скверу с собакой. Бывшая рассказывала о своей работе, а потом, дома, смакуя благородный жар Мартеля, невзначай поинтересовалась:
 - Кстати, Князев, как там твое дело? С отравлением?
 - О, это было что-то. Пожалуй, самое благородное преступление в моей копилке. Ты читала убийство в Восточном Экспрессе?