Форексмен. Глава 11

Глава одиннадцатая

С наступлением очередной недели Филипп держался как мог и не открывал терминал. Ментальная зависимость от торговли, нудно тревожащая изнутри, в какие-то моменты заслоняла восприятие всего, однако слабины он себе не позволял. Даже иконку торговой программы с рабочего стола запрятал в далекие папки. В последующие дни Филипп не пропустил ни одного занятия. Делал всё, чтобы не вылететь из университета, и готовился к приближающимся экзаменам.
К середине второй недели он поймал себя на мысли, что на протяжении нескольких часов не вспоминал о Форексе, хотя раньше думал о рынке едва ли не каждую минуту: как там? куда пошли котировки? флэт или волатильность?.. Похоже, с обратной стороны глазных век в буквальном смысле отпечатались надписи «FOREX» на фоне графика японских свечей. Теперь же «надписи» постепенно размывались. Их вытесняла жизнь, окруженная упоительным духом весны.
Вечерами он заставлял себя появляться на улице. Свободное время старался проводить подальше от надоевшего за зиму и добрую половину весны компьютера. В один из вечеров отправился в гости к Мише. Тот уже неделю как выписался из больницы. По пути зашел в магазин. Взгляд косо скользнул по прилавку с выпивкой, но Филипп твердо потребовал у продавщицы апельсиновый сок.
Миша встретил бодро, в шортах и распахнутой рубашке. С лица исчезли практически все царапины, а недавно казавшийся огромным синяк под глазом уже едва проглядывался. По сравнению с тем, что было на прошлой неделе, когда Филипп навещал друга в больнице, Миша сейчас выглядел просто красавцем.
– Заходи, заходи, – отступил он, с усмешкой посмотрев на коробку сока. – Что, с а;лкоголем завязал?
– Завидуешь, что у меня на это ушло меньше времени, чем у тебя?
– Еще не известно. Вот месяцок продержишься, тогда поговорим. А лучше два.
– Легко. Да и что дает выпивка, кроме недолгого расслабления, затуманенной головы и постепенного разрушения организма? Не вижу объективных причин злоупотреблять спиртным.
– Пошли в зал, – предложил Мешок, – там балкон открыт, свежо.
Филипп сел в кресло, Миша на диван. По телевизору фоном шла мелодрама.
– Итак, мы фактически откатились туда, где были более чем полгода назад, – произнес Мешок, откручивая крышку коробки с соком. – Я растранжирил кучу денег, меня похищали, избивали, сожгли ресторан. Ты деньги не транжирил. Судя по всему, предпринимал честные попытки раскрутиться на рынке, но безуспешно. На фоне этого ударился в алкоголь. Но тебе каким-то чудом удается удержаться в университете, в то время как я оттуда безвозвратно вылетел...
В телевизоре пронзительно засмеялась актриса. Мешок поморщился и продолжил, переключив канал:
– Многое произошло с нами за эти месяцы. С некоторыми за всю жизнь столько не происходит. Каким-то чудом нас не посадили в тюрьму и не убили. Мы живы, – он потрогал нос, – и вполне здоровы. Но теперь у нас нет денег. Оплата квартиры истекает через десять дней, и мне придется съезжать. Сейчас продаю уцелевшее оборудование из сгоревшего ресторана, но на эти вещи нет спроса, да и цена им теперь – копейки.
– Если надо, могу снять часть со своего брокерского счета, – незамедлительно предложил Филипп и уточнил: – В пересчете на рубли, там около трехсот тысяч. С торгами у меня передышка, поэтому деньги доступны к выводу.
– Зачем? Чтобы я их растранжирил? Все равно для нового серьезного бизнеса этих денег не хватит. Ведь не торговать же пирожками на базаре после того, как я побывал владельцем ресторана!
– Хотя бы заплатишь за квартиру. Не забывай: вылетевший из университета в общаге жить не может. А я не из тех, кто позволит другу обитать на улице.
– Ответь, ты всерьез намерен дать себе еще один шанс на Форексе после передышки?
– Да.
– Тогда не возьму ни копейки, а то вдруг отниму у тебя единственный шанс? Иногда до победы остается шаг, и обидно, если для этого шага не хватает нужной сотни или тысячи баксов. Кстати, когда хочешь начать?
– Как только сдам экзамены.
– Экзамены – вещь нужная. А для себя я решение принял, – твердо сказал Миша, сделав глоток сока. – На лето уезжаю к родителям. Буду помогать по хозяйству, а к осени, дай бог, вернусь и что-нибудь придумаю. Учиться у меня теперь нет никакого желания. Буду работать. Искать себя.
Миша прервался, запустил пальцы в волосы и тягостно произнес:
– Не думал, что так быстро всё потеряю. Но глупо горевать, ведь это изначально являлось чужим. Все те деньги, элитные квартиры, продажные девушки, тачка с водителем. Я будто одолжил несколько месяцев жизни у какого-то мажора.
– Не забывай, ты сумел воплотить в жизнь достойную идею. Пускай реалии местного бизнеса не позволили удержать её на плаву, но твоя великолепная задумка была реализована потрясающе. Во второй раз учтешь ошибки, и всё у тебя получится.
Мешок поднял глаза.
– Правда? Думаешь, у меня будет еще один шанс?
– Балбес, – улыбнулся Филипп, – ни один миллионер не достиг успеха с первого раза. Могу привести примеры, как люди, владеющие сегодня огромными состояниями, по нескольку раз теряли на своем пути абсолютно всё. Кто знает, может, передо мной сейчас будущий новый полковник Сандерс?
– Хорошо хоть ты веришь и поддерживаешь. Вчера бате звонил – говорит, я идиот, и он даже не удивлен, что я запорол дело и был выгнан из университета. Мол, если с детства на лице написано быть трактористом, так им и будешь, никуда нахер не денешься. Спасибо, Филь, за то, что ты меня и словом и делом…
– Заканчивай, – отмахнулся Филипп и отправился на балкон.
Не каждый год случается такая прекрасная весна. В меру дождей, в меру солнца, ветра тоже в меру. На деревьях – маленькие сочные листья. Филипп окинул взглядом ограниченную часть городского ландшафта: мир живет, дышит. Что еще нужно человеку?
– Надо бы закатить гулянку на прощание, – предложил Мешок, ступая на балкон. – Но скромную: девки дорогие для нас уже исключаются. Давай просто, как на первом курсе, двинем в ночной клуб?
– Я пас. Мне еще тогда стало понятно: клубы – не моё. Да и не тусоваться же трезвому. А что за гулянка без выпивки? Но пить я пока не хочу. Может, когда-нибудь потом, но не сейчас. Выпивка наносит удары не только по физическому состоянию, но и по интеллектуальному. Мне после неё три дня возвращать равновесие.
– Если честно, у меня тоже настроя нет. Хорошо, отложим до лучших времен. Расскажи поподробнее, что у тебя с биржей?
– Перерыв длится пока что около десяти дней. Держусь.
– Чудеса. Вообще-вообще не торгуешь? И почему?
– На старте за короткое время я получил слишком много информации касательно биржи. Бешено читал, что попадется. Пересмотрел и переслушал всё, что на эту тему есть в интернете. Казалось, всё должно быть отлично, но в таком иступленном пожирании информации крылась ошибка. Окунувшись в информационное море, я не учел, что в нем можно захлебнуться.
– Я слышал, что люди, ничего не знающие о бирже, первое время торгуют гораздо лучше некоторых профессионалов. Это правда?
– Такое случается. Когда я знал о существовании всего двух кнопок – «buy» и «sell», знал, что в условиях любого рынка действует обычный спрос и предложение, а также еще несколько базовых принципов, понятных на уровне здравого смысла, прибыльные сделки я закрывал в несколько раз чаще. Затем познакомился с формулами, сложными математическими анализами, ударился в вычисления – вот тогда-то и появились первые убытки. Не могу сказать, что всё это не работает, просто требует безошибочного подхода. Скажем, составляя формулу, нельзя ошибиться ни в одном параметре. Однако даже если не ошибешься, нет гарантии, что формула не сработает на отрицательный результат. Рынок изменчив, и формулы приходится постоянно менять. А так как уследить, в какой именно момент изменился рынок, нельзя, то нельзя и сказать, когда что использовать. Порой хочется стереть из памяти все, касающееся Форекса, и начать заново с чистой головой. Нужен перерыв, чтобы ворох знаний слегка улегся.
– Есть мысли насчет машинного подхода? Недавно по «РБК» говорили: торговые «роботы» захватывают биржевой мир.
– Некоторые «роботы» действительно торгуют хорошо. Результаты я видел сам. Но, как правило, такое программное обеспечение стоит дорого. Когда мой капитал разрастется до десятков тысяч долларов, обязательно отдам часть в управление роботу. А пока интересно торговать самому.

Вечером Филипп отправился в общежитие. Свежесть ума и бодрость тела, каковые он ощущал, случаются лишь в те редкие моменты, когда достигается комплексный баланс всего: от биохимического состава крови, до мельчайших внешних факторов. И даже луч уходящего солнца, на секунду отразившийся в стеклах высотного дома, привнес свой позитив.
Десять суток без Форекса и примерно столько же без алкоголя. Если без первого вечерами становилось немного скучно, то без второго голова уже начинала работать ощутимо лучше. Мысли стали многогранные, объемные. Они не рассеивались по любому поводу, а удерживать их подолгу можно было всего-навсего слабым усилием воли. Филипп наслаждался таким состоянием.
Одну мысль удержать все же не удалось. Она возникла яркой вспышкой – появилась и исчезла. Филипп испытал банальное дежа вю, но в данном случае ему открылась редкая возможность заглянуть в будущее. Воображение позволило на миг увидеть человека, очень похожего на него самого, однако излучающего безмерную уверенность. В нем необъяснимо чувствовалось лидерство и способность увлекать за собой. Его воспринимали всерьез, на него ориентировались, вокруг него ощущалась аура невероятных финансовых возможностей и власти. Но откуда извлечен этот образ? Из каких темных глубин подсознания?
«Это то, что ожидает меня в будущем?» – надеясь на ответ внутреннего голоса, мысленно спрашивал Филипп.
Но голос не отвечал. За все десять дней он вообще не появлялся ни разу. Хотя Филипп нуждался в своем невидимом собеседнике. Он понимал: в общении с кем-то внутри себя нет ничего страшного, это не раздвоение личности, просто таким образом проявляется ответственность. Часть сознания «виртуально» отделилась, чтобы держать под контролем другую часть. Филипп стал привыкать к своему внутреннему цензору, подчас удерживающему от срыва в пропасть обреченного состояния. А также он всё яснее понимал: этого не нужно стыдиться, ибо такой цензор бывает не у каждого.
Послышался автомобильный гудок. Какая-то блондинка в бордовом джипе помахала заторможенному пешеходу, на секунду показав неприличный жест. Филипп улыбнулся, дружелюбно махнув в ответ.
Реальность разрушила яркие образы. Он сжал кулаки и посмотрел вслед дорогущему внедорожнику. На руинах дымящихся образов быстро возникло кое-что другое: во всех деталях представилось грубое соитие с блондинкой на капоте её джипа. В экстазе она со скрежетом царапала краску.
Но фантазию мгновенно вытеснил трезвый рассудок: такие девочки, как эта блондинка, не дают таким, как Филипп.
Да, молод, да, хорош собой, а если походить в спортзал и обратиться к стилисту, то вообще хоть на обложку. Но ни одна из тех девушек, к которым обычно испытывают самое острое желание, не обратит внимания на заурядного парня. Такие млеют от мужчин с высокими статусами и большими суммами на банковских счетах. Мужчин, за которым выстраивается очередь и за которых ведется борьба. А тут хоть поперек дороги ложись – ни одна не заинтересуется. Разве что посигналит: чего разлегся?! С такими мальчиками они могут лишь поиграть, а затем выбросить. Такой расклад мало кого устроит.
На автопилоте Филипп добрел до общаги. Разделся, принял душ. Спать не хотелось, и не было желания делать что-то еще. Подавленный сексуальный инстинкт поедал остатки хорошего настроения.
«Живу в общаге, ни на что не влияю, ничем особенным из толпы не выделяюсь, девушки мне просто так не дают…» – размышлял он с угрюмой ухмылкой. – «Вообще-то есть номер Аньки из соседнего общежития: девушка податливая, однако слишком простая, её не хочется. Можно сходить к Таньке, но та слишком серьезно ко всему относится, еще в ЗАГС после секса потащит. Нет, не хочу. Тем более я с ними с прошлого года не общался, может, уже замуж повыскакивали». ¬Затем мысли пошли по новому кругу и начали откровенно нагонять уныние.
Но, если вдуматься, никакой несправедливости нет. Напротив, всё справедливее некуда: хочешь женщин, денег и власти – оторвись от дивана. Думай, хватай, рискуй! А не хочешь – незачем тогда ныть. Всё возьмет тот, кто ныть не будет.
«А не открыть ли терминал? Хотя бы просто посмотреть…»
«Открой» – согласился внутренний голос.
«Вернулся?! Я этому очень рад!»
График – это барометр рынка, и в данный момент он свидетельствовал о спокойствии. Однако в конце прошлой недели случился настоящий шторм. Например, по евро/доллару трехчасовая свечка показала отвесное падение на двести пунктов. Затем небольшая заминка – и вновь отвесное падение такой же величины. Потом сто пунктов отскок – и новое падение на сто пятьдесят. Филипп непроизвольно прикинул, сколько он мог заработать, если бы вошел в тот день даже средним лотом, и, посчитав, прикусил губу.
Затем он развернул еще несколько окошек с любимыми валютами, включил музыку и, входя в транс, стал сравнивать, прогнозировать, изучать.
Евро/доллар, фунт/доллар, франк/доллар, канадский доллар/японская йена… выбор широк, вдобавок платформа позволяет совершать операции с нефтью, золотом, серебром и с чем-то еще – туда Филипп пока даже не заглядывал. Залезать в дебри и усложнять себе жизнь слишком рано, хорошо бы просто освоить валюты.
Изучив шесть графиков, он сделал вывод, что в данный момент удачный вход можно совершить по двум инструментам.
– Подождать месяц, сдать экзамены, или начать прямо сейчас? – вслух рассуждал Филипп, почесывая затылок.
Ответ хотелось получить от внутреннего голоса. Это смягчило бы чувство вины в случае возможной неудачи, но ему никто ничего не шепнул.
Закрыв глаза и просидев неподвижно секунд десять, он решительно посмотрел на экран и отдал брокеру приказ на совершение двух сделок.
«Может, я поступаю импульсивно, но как еще? Вижу удобный случай – беру. Ситуация меняется – избавляюсь. Главное – динамичность. Это Форекс, излишне бояться тут нельзя, тут нужно действовать»
Зазвонил телефон. Он схватил вибрирующее на краю стола устройство и ответил:
– Алло.
– Здравствуйте, Филипп Эдуардович! – В трубке зазвучал приятный женский голос, создавая в воображении привлекательную особу нарочито сексуального вида. – Меня зовут Анастасия, я представляю компанию «Форекс куб». Вижу, на вашем счету резко упала активность…
По мере того, как она говорила, сознание Филиппа рисовало ей роскошные светлые волосы, стильные очки на умном, красивом лице. Девушка с длинными ногами, как вообразилось Филиппу, в данную минуту сидела в большом офисном кресле, покручиваясь из стороны в сторону. Ее пальцы держали не то ручку, не то карандаш, которым она легонько стукала себя по подбородку. Другой рукой красавица прижимала к уху трубку и, сексапильно улыбаясь пухлыми губами, что-то в нее мурлыкала.
Филипп не заметил, как фантазия плавно перетекла в реальность: он смотрел на её фотографию, выставленную на сайте брокера во вкладке «Коллектив».
– …Алло-о-о, вы слышите?
– Да-да! – опомнился Филипп. – Согласен! С вашим предложением я согласен!
– С каким? Я пока ничего не предлагала.
– Ой... А можно тогда я сам кое-что предложу?
– Это только приветствуется.
– Предлагаю любовь без обязательств! – неожиданно выпалил Филипп, и от сказанного у него зазвенело в ушах.
– Вот так, значит, да? – обиженно ответила девушка. – А ничего, что я скромная и приличная?
– Ничего. Даже лучше. Ну, что? – Он вошел в раж от своего внезапного дурачества.
В эфире стояла напряженная тишина.
– Вижу, вы не в себе, Филипп Эдуардович...
– А в ком? В вас – вы отказываетесь! – еле сдерживая смех, он скатился со стула.
– Весельчак… Знаете, я перезвоню в другой раз, когда вы будете серьезно настроены. Наша компания работает для вас. Всего доброго.
Вертя телефон в руке, Филипп думал:
«Интересно, она ответила бы иначе, если бы не запись разговора и не любопытные коллеги, находящиеся поблизости?»

Обе сделки уже в течение часа показали себя неплохо. Решив результат не фиксировать, Филипп с чувством умиротворения закрыл трейдерскую программу и провел вечер в отличнейшем настроении. Пил чай, читал кое-что по учебе, посмотрел фильм, потом еще один, а поздно ночью крепко заснул.
На следующий день о сделках он позабыл; помнил, конечно, но их наличие уже не нависало дамокловым мечом. Ушел в университет, а вернувшись под вечер, устало поел и лег спать. С понедельника начались экзамены.
Недавно один студент, съезжающий с общежития, стучался в комнаты, предлагая купить напольный вентилятор.
– Почему нет? Впереди лето, жара, – сказал Филипп, крутнув пальцем синие пластиковые лопасти и достав из кармана триста рублей.
Теперь в особо жаркие дни в комнате стояло легкое жужжание.
Каждое утро, еще до того, как оживало уличное движение, Филипп раскрывал окно и впускал в комнату свежий, хоть и кисловатый городской воздух. Затем закрывал створки и задергивал шторы, оставляя лишь узкую щель для света.
Экзаменов студент-четверокурсник не боялся, они ему не впервой, но накануне сдачи чувствовал себя дискомфортно. Знал, что готов, что, как минимум, не провалит, но все равно нервничал. Однако вскоре, задавая себе конкретный вопрос «сдам ли?» и обоснованно отвечая «конечно!», научился перерабатывать негатив в позитив.
Как только выдались первые свободные дни, Филипп отправился на вокзал, сел в пригородный автобус и поехал в родную деревню. Там помог по хозяйству маме, получил на свежем воздухе первую в этом году дозу ультрафиолета и в город вернулся в тонусе и при настроении.
В понедельник валютный рынок традиционно «спал» до самого вечера. Лишь когда подошло время американской торговой сессии, «форекс-гаджет» на рабочем столе начал показывать какую-то активность. Филипп открыл терминал, взглянул на строку «результат». Увиденное заставило подняться со стула и заходить кругами по комнате. Затем он подошел к ноутбуку, еще раз вгляделся. Суммарный плавающий результат: «+ $750».
Филипп не захлопал в ладоши, не стал размахивать руками с криком «ура», хотя внутренне очень хотелось. Придвинувшись к столу, он сдержанно улыбнулся и, анализируя въедливым взглядом первый график, сказал:
– Я не заходил сюда с прошлого понедельника. Вижу, как в течение прошлой недели цена «ступеньками» уходила вниз.
«Ты молодец, что вошел короткими позициями», – похвалил голос.
– Молодец, – шепотом повторил Филипп, расширяя окно второго графика, дабы и на нем детально рассмотреть прошлую неделю.
Пауза на раздумье не длилась и двух минут: прибыль он решил взять только по одной сделке – фунт/доллар. Баланс счета тут же возрос почти на триста долларов. Другую позицию – евро/доллар, по которой висело более четырех сотен, – решил оставить дозревать. В ней он видел потенциал и даже докупил еще 50% от первоначального объема.
Теперь нужна была полная картина, и он перевел свечной график с часов на месяцы. В таком виденье отчетливо заметно: пространство для падения евро/доллара еще очень обширное. Предпосылки к росту почти отсутствовали. Однако оставалась вероятность коррекции, но, поскольку цена уже пробила уровни поддержки 2010-2012 годов, скорее, нужно ждать последующего ослабления евро и британского фунта к американскому доллару.

Сменялись дни. Солнечные картины городского пейзажа иногда вытеснялись безрадостными, порой дождливыми, полными ветра, заставляющими искать тепла в уютной комнатке общежития акварельными набросками блеклых тонов. Затем – снова солнечными и ясными, толкающими поскорее выйти на улицу и не возвращаться, даже когда небо усеется звездами.
Филипп долго гулял. Бродя по улицам, открывал для себя новые ракурсы городских видов. Иногда, даже в относительной близости от университета, забредал в такие места, которые, на первый взгляд, можно было принять за уголки чужого города. Эти забавные путешествия поднимали настроение.
По учебе всё двигалось хорошо. С экзаменами мало-помалу он расквитался. Однокурсники догадывались, каким образом после столь затяжных прогулов ему удалось избежать серьезных проблем, но вида не подавали. Филипп, конечно же, помалкивал; успешному завершению четвертого курса он действительно, помимо своих усилий, был обязан человеку из деканата, помогавшему проложить нить к нужному кабинету. Помалкивал, но взгляд не прятал, смотрел твердо, уверенно, ибо понимал: они сами не без греха, наравне с ним знают, в каком кабинете поджидает выставленная ладонью вверх рука.
После экзаменов свободных денег практически не осталось. Лишь несколько тысяч рублей, прибереженных на покупку еды, лежали в ящике стола. Они были последней наличностью, а касаться торгового счета Филипп отказывался. Даже потребность в приобретении летних туфель не смогла подвигнуть к списанию полсотни долларов. Просто одним теплым утром он отнес старую пару в ремонт, а вечером забрал. Никто не обратил внимания на зимние ботинки, которыми он весь день топтал летний асфальт.
Плавающая прибыль по открытой позиции евро/доллара постепенно росла уже две недели. Примерно раз в сутки Филипп повышал леверидж. Рычаг увеличивался, и с каждым новым ходом котировки наблюдать за процессом становилось все интереснее. На третьей неделе положительный результат приблизился к двум тысячам долларов.
– Не знаю, что делать: закрывать или держать дальше? – поделился Филипп, когда в один из вечеров позвонил Мише. – Падение плавное, нисходящая тенденция затянулась, но до дна еще далеко. Если закрою сейчас, то к счету прибавится почти сорок процентов, и это, Миш, одной сделкой!
– Ты рассказывал, там еще какая-то пара движется синхронно с этой? – спросил Миша.
– Фунт/доллар, а что?
– А еще?
– Да практически любая, где есть доллар. Только там визуальная картинка иная: поскольку в большинстве случаев доллар США является базовой валютой, то график будет направлен в другую сторону.
– Позволь уточнить: в твоем случае базовой валютой является евро? А там, где базовая доллар, картинка противоположная, однако при этом тенденция остается?
– Верно. Всё то же самое, только график не вниз, а вверх. А тенденция – да, остается и четко прорисовывается. На что ты намекаешь?
– У тебя есть возможность открыть еще одну или две сделки?
Филипп щелкнул по нужному окошку, посмотрел и, поразмышляв, сказал:
– Свободная часть кредитного плеча потянет открытие еще одной такой же сделки, как сейчас, или нескольких поменьше.
– Открывай, – твердо сказал Миша. – Играй за доллар. У него действительно хорошие шансы роста к большинству валют.
– В какой перспективе?
– Нескольких месяцев. До конца лета, думаю, точно. Может, дальше. Осенью ожидается спад, но он продлится недолго. Там начнется подготовка к выборам, а это, как правило, положительные ожидания, а значит, снова рост.
– И это говорит человек, переехавший в деревню? Слушай, Миш, откуда у тебя вся эта информация? Сам-то случаем не торгуешь?
– Нет, не торгую, кое-чем другим занимаюсь, но за рынком поглядываю. И тот факт, что я в деревне, не мешает мне смотреть телеканал «РБК», слушать онлайн-трансляции «Коммерсант ФМ» и раз в день пролистывать новости. Так что мой совет: этим летом играй за американский доллар. И сделка, которую ты за несколько недель довел до двух тысяч баксов, это лишь подтверждает.
Одно из биржевых правил гласит: нужно всегда думать своей головой, ни один совет не должен повлиять на окончательное решение. Вот почему опытные финансисты избегают давать торговые советы. Но как быть, когда своя голова думает схоже и принципиальных расхождений не имеется? Не поступать же от противного! Это еще раз доказывает: везде есть исключения. Не все в мире так однозначно: «да» или «нет», «можно» или «нельзя». Граней куда больше, чем две.
«…И тебе, друг, пора бы это запомнить». – В голове Филиппа снова послышался голос.
– Помню, помню, – прошептал он, глядя в экран ноутбука.
– Что? – насторожился Миша. – Ты в комнате не один?
 -Один, это я так. Пожалуй, соглашусь: у доллара перспективы хорошие. Открою три сделки в его пользу.
– Отлично, – сказал Миша. – А вообще, советую поменьше висеть за компьютером. Лето ведь. Посмотри, какая погода. Приезжай на выходные в гости, здесь река прямо под окнами. Можешь ноутбук прихватить, есть у меня интернет и вай-фай. Если уж на то пошло, то лучше сидеть за компом не в душной комнате, а на берегу реки на фоне заката.
– Ты прав, обязательно приеду. Но перед этим еще раз съезжу к маме. Там по хозяйству дел накопилось. У забора подгнили столбики, возле крыльца всё заплывает грязью, ну, и по мелочевке. На всё про всё – дней пять-шесть, потом жди.
– Договорились. И помни: прибыли необходимо давать расти!
– Не-е-т, здесь «РБК» ни при чём, – с подозрением сказал Филипп. – Создается впечатление, что ты сам вовлекся в биржевую игру.
Следующим утром он был на пути в дорогой сердцу поселок. Мама, как всегда, встретила, расцеловала и, пока накрывала на стол, стала расспрашивать про жизнь. Поняв, что у сына все складывается неплохо – жив, здоров, учится, увлекается каким-то интересным делом, – перешла к рассказу о себе и о местных событиях. Филипп слушал охотно, с интересом, даже когда речь зашла о совсем уж непримечательных эпизодах сельской жизни.
Стояли теплые дни. Вечерами, как по заказу, пробегал дождь, прибивал пыль, а ночью тучи рассеивались, предвещая наступление нового солнечного утра. Это было прекрасное время. Филипп находился в сладкой задумчивости. Его не покидало чувство, что скоро должно произойти нечто. Исключительно-превосходное нечто. Он был в этом твердо уверен. Особенно когда вечерами включал телевизор и, поправляя антенну, сквозь серую рябь читал котировки валютных пар в бегущих строчках телеканала.
Перед отъездом в деревню, по совету Мешка, а также по собственной интуиции, были открыты три сделки, все одинаковой величины и, конечно же, в пользу доллара США. Американец рос повсеместно. Филипп не утруждал себя вычислениями плавающей прибыли, однако знал: на данный момент она вышла далеко за две тысячи долларов.
Рейка к рейке, перекладина к перекладине, всё это на новых столбиках, и забор теперь ровный, буквально по ниточке. Филипп взял ящик с инструментами и, улыбнувшись проделанной работе, отправился в дом по засыпанной гравием дорожке. Перед недавно покрашенным крыльцом скинул калоши, зашёл в сени. Прохладная кружка кваса казалась верхом блаженства.
Близился вечер, и отчего-то душевное напряжение нарастало. Телевизионные котировки уже не удовлетворяли трейдерский интерес. Понятное дело, в доме нет ни компьютера, ни интернета. После ужина Филипп ходил с лейкой меж огородных грядок, размышлял и пришел к выводу, что если возможность заглянуть в торговый терминал не будет найдена, сегодня он не уснет.
– Мам! А Голубевы никуда не переехали?
– Нет. С чего бы им переезжать? Митьку, одноклассника твоего, вчера видела: на мотоцикле проезжал, поздоровался. Он тоже в городе учится… или не учится, бог его знает. А что?
– Мне в интернет зайти надо, думаю, наведаться.
– Зачем тебе Голубевы? У нас в школе интернет есть и компьютеры. Сейчас Ольге позвоню, её муж там сторожем работает.
– Так даже лучше. Что-то нет желания гостевать. Тем более надо-то всего десять минут.
– Только аккуратнее с компьютерами, их недавно поставили, деньги три года собирали, не поломай, – наставляла мама, но затем улыбнулась: – И зачем я это говорю, зная твое бережное отношение к вещам? Иди, я сейчас позвоню.
Школьные коридоры наполнял тоскливый свет вечернего солнца. По наводке сторожа Филипп прошел в компьютерный класс, ставший компьютерным только в этом году – раньше, помнится, в нем шло искусствоведение.
Одна из новеньких машин удивила быстротой откликов и свежим программным обеспечением. За какие-то две минуты Филипп инсталлировал терминал, вбил пароль, вошел и увидел то, что, как тогда в общаге, заставило его подняться.
– Шесть тысяч долларов, – озвучил он, почесав щеку. – Если приплюсовать к моим, выйдет больше десятки! – Филипп приблизился к экрану, щелкнув «историю». – Надо же, комиссионных за это время прилично набежало! Ладно, брокеру тоже нужен хлеб.
«Прибыли необходимо давать расти», – крутились в сознании слова друга. – «Но и нельзя передерживать. Время неминуемо развернет рынок, и тогда все превратится в ноль или уйдет в минус»
Он минут пять ходил по скрипучему полу, соображая, что делать дальше: либо оставить всё как есть, либо «перевернуть», получив прибыль на вероятном отскоке, либо всё позакрывать.
Как только Филипп понял, что вопрос дается излишне тяжело, он мысленно махнул рукой и, решив не создавать себе сложностей, сел за компьютер и отдал приказ на моментальное закрытие сделок.
По результату торгов все предыдущие потери возвратились. Общая сумма на счету – одиннадцать тысяч долларов. Кажется, о таком уже нельзя было и мечтать.
Отключив компьютер, Филипп выпорхнул из класса. Сердце радостно стучало, гоняя по венам кровь, полную эндорфинов. Теперь, когда за спиной такой сложный год, можно позволить несколько недель передышки. Впрочем, он не видел для себя лучшего отдыха, чем пребывание в деревне, где долгий сон по утрам, свежий воздух и натуральные продукты. Вот бы еще море сюда – вживую Филипп его никогда не видел – а так всё замечательно.
Почувствовав останавливающую силу внутреннего голоса, он встал у окна и взглянул на спешащую за горизонт багровую половинку солнца.
«Вернись в класс. Что делать – знаешь!»
– Знаю, – согласился он. – Но стоит ли?
Так вышло, что голос остановил его посреди коридора, как бы на распутье. Филипп повернул голову в сторону выхода – там, вдали, ожидал сторож, затем в сторону компьютерного класса.
– Эх, несмотря на то, что всё складывается неплохо, я рискну еще, – пробормотал парень и решительно направился обратно. Вновь запустил компьютер и вошел в программу.
Относительно следующих действий сомнений не было: нужно продавать евро к доллару крупным лотом.
«Не только евро, а еще британский фунт, японскую йену и швейцарский франк», – добавил внутренний комментатор.
«Но зачем требовалось закрывать те позиции, если в итоге они снова будут открыты?» – послал Филипп мысленный вопрос. – «Ведь достаточно было увеличить леверидж!»
 «Психология! Тебе было бы сложно увеличить объем долго висящих сделок. Легче закрыть и снова открыть. Облегчающий трюк, который ты сам себе устроил, ибо твое подсознание жаждало оставаться в рынке, играя масштабно, а твоя логика этому противилась»
Из школы Филипп вышел в приподнятом настроении. Несмотря на рискованную игру, стоп-лоссы он всё же выставил. Счет не просядет более чем на пятьдесят процентов.
– На этот раз у меня всё получится. А если нет, постараюсь больше так не рисковать. Если ограничители сработают, на счету снова останется пятерка, и с ней я уже буду суперосторожен.
Превосходное расположение духа не покидало его целые сутки.
– Если сегодня нужен интернет, я снова позвоню Ольге, – сказала мама следующим вечером.
– Нет, мам, сегодня интернет не потребуется.
Филипп обнял мать, попрощался и отправился на вечерний автобус.
Волатильный понедельник пророчил оживленную неделю. Высокая активность вторника закрепила пророчество. Среда от рассвета и до заката вообще выдалась блистательной. Филипп следил за рынком, за своей нарастающей прибылью, и гадал, почему Форекс лишь иногда ведет себя правильно и логично? В течение девяноста процентов торгового времени на нем заработать почти невозможно, и лишь в оставшиеся пять-десять всё там будто по писаному.
Скоро десять месяцев с момента заключения самой первой сделки, а потом минует и год. Филипп вспомнил тот сентябрь и, несмотря на жару, рвущуюся в открытое окно, поежился. Эти девять с половиной месяцев кружили трейдера-новичка будто карусель. Случилось несколько падений и взлетов. Были моменты полного отчаяния. Казалось, всё – типичная жизнь типичного человека уже обеспечена, но появлялась надежда. Борьба с самим собой – вот что было и оставалось самым сложным.
Случались дни, когда Филипп видел себя чуть ли не главнее всех министров, олигархов и президентов; он, трейдер, который вот-вот ухватит биржевого быка… за хвост. Но ни биржевой бык, ни биржевой медведь, ни какой-либо еще зверь из финансового зоопарка ухватываться не желали.
Сегодня, в жаркий июньский день, иллюзиями Филипп не страдал. Даже когда поутру закрывал промежуточные сделки с прибылью по тысяче долларов. Мечтать хорошо, но обманывать самого себя – другое. Пара тысяч долларов – это повод для хорошего настроения, но не более.
В четверг и пятницу движение приостановилось, а потом и вовсе развернулось. Факторы, воздействующие на доллар, разными сигналами давали понять: в его росте намечается «перекур».
Миша звонил, обиженно спрашивал, почему «пять-шесть» дней прошло, а Филиппа все нет.
– Постоянно обвиняешь в неточности меня, а теперь сам так поступаешь, – ворчал он.
– Ну, прости, я был в кураже. Скоро обязательно приеду.
– В лени ты был, а не в кураже. Я же сказал, здесь интернет и городские удобства. Все, что нужно – дотащить задницу до автобуса! Такая жара стоит, скоро запечешься в своей комнате.
– Всё, через пару дней буду. Мне здесь реально не слишком-то кайфово.
– Погоди. У меня возникли дела. В общем, я в Москву уезжаю. Когда вернусь – не знаю. Так что если надумаешь ехать, позвони, вдруг меня не будет.
После разговора Филипп чувствовал себя отвратительно: насвистел другу и не приехал. А друг ждал. Хотелось двинуть туда в эти выходные, но раз Мешок уезжает, придется остаться. На душе было бы невыносимо, если бы не прибыль, в общей сумме достигшая пяти тысяч долларов. Эти деньги просто кричали: «всё в шоколаде!». Вечером его ждал ароматный чай, неспешная прогулка и крепкий здоровый сон.
Утром в субботу Филипп изучал график евро/доллара: падение 2008-го, рост 2009-го, затем вновь падение 2010-го. Потом снова рост и последующий спад. 12-й, 13-й и половина 14-го прошли в «коридоре». Хотя в коридоре относительном: кое-где пара колебалась по нескольку сотен пунктов в рамках месяца. Филипп представил, сколько можно было собрать прибыли на этих пунктах, и от цифр пришел в изумление. Выходило, что разогнать депозит от тысячи до миллиона представлялось возможным огромное количество раз! Но это если знать точно, в какую сторону пойдет цена и какова будет сила у этого движения.
Какой-то чудовищный, доселе не испытываемый, непреодолимый азарт овладел Филиппом в следующий понедельник. Словно сексуальное влечение или жажда.
Он даже испугался учащенного сердцебиения, когда оно возникло без всяких причин. Не понимая, зачем, Филипп вышел из комнаты в коридор и начал сбрасывать лишнюю энергию активной ходьбой. Минут через пять вернулся и запер дверь.
«Что-то новенькое!» – размышлял он, наливая в стакан воды. – «Не помню, чтобы сердце билось сто двадцать ударов в абсолютном покое. У меня, блин, даже при ускоренной ходьбе так не бьется! Не откинуть бы копыта с этим Форексом».
Он сел за компьютер, и – снова как обухом по голове: сердце выскакивает, к горлу подступает ком.
– Я не пойму, на меня так сумма депозита влияет?! – вдыхая горячий воздух комнаты, произнес Филипп.
Он пододвинул вентилятор поближе. Правда, пользы от этого мало: лопасти ведь только и делают, что гоняют нагретый воздух из одного угла в другой, но сейчас любой ветерок лучше, чем его отсутствие. А ведь солнце в окне еще даже не показалось. Это случится через час, вот тогда-то будет настоящая духовка.
Самое время принять душ. Коммунальщики уже грозят отключить горячую воду на две недели, но пока откладывают. Устроив контрастный облив, Филипп выскочил из ванной. По дороге к столу нацепил футболку и шорты. Сел, распрямил спину и попытался успокоиться.
Сердце по-прежнему билось ускоренно, но уже не в таком сумасшедшем ритме. Ком в горле почти отступил. Внутренний голос молчал, в то время как Филипп рассчитывал на его появление и объяснения. Призывы внутреннего собеседника к разговору оставались без ответа. Тогда он перестал звать на помощь, решив самостоятельно проанализировать состояние:
«Я испытываю сложности выбора. Передо мной дилемма. С одной стороны, дальнейший риск, вероятно, разорит меня. Подходит время, когда нужно работать размеренно, фиксированным лотом, одной-двумя сделками в неделю, неторопливо, но твердо наращивать капитал. А что собираюсь сделать я? Меня ведь так и подмывает вскочить в рынок всем депозитом. Выбор между риском и безопасностью очень тяжел; в то время как риск может вознести на новую ступень, безопасность заставит еще долго топтаться на месте»
Спустя несколько минут анализ перетек в самоанализ. Филипп предположил, что возникшее внутреннее противоречие каким-то образом воздействует на его физическое состояние. Оттого и учащенный пульс, и ком. Но ведь противоречия случались и раньше. Почему столь острая реакция именно сейчас? Похоже, помимо общего эмоционального напряжения, идущего по пятам уже почти год, в этом действительно повинен возросший депозит. Это уже не сто долларов, не полторы тысячи, а четырнадцать тысяч семьсот!
Филипп сделал себе кофе.
«Да какая разница! Не для того живем, чтобы бояться. Буду постарше – стану степеннее. Каждый шаг начну отмерять. А сейчас я молод и азартен, полон веры в этот мир, который, несмотря на всю мою накатывающую временами хандру, видится мне в ярких красках. Хрустальные замки, пляжи из золотого песка, красота и здоровье – вот что грезится мне, когда я представляю себя в будущем»
Он подул на горячий кофе, сделал маленький глоток. Минуту подумал… да и заключил сделку, не страшась крупного объема. В конце концов, если бы не азарт, страсть и воодушевление, не полетел бы человек в космос, не построил бы то, что построил. Жил бы, как и миллион лет назад, в пещере, из поколения в поколение охотясь только ради прокорма. В общем, как всякое животное. Без азарта жизнь была бы скучна. Риск? И что с того? Даже когда сидишь в пещере, существует риск. Тем более, итог, в любом случае, один.
«Да, четырнадцать тысяч, и что с того? Сегодня они есть, завтра их нет. Или сегодня четырнадцать, завтра в три раза больше. Я ведь не в карты играю, не в рулетку. Здесь шансы совсем другие. Я уверен: доллар еще будет расти, тренд твердый, внятный. Даже крупным участникам рынка проще двигаться вместе с ним, чем пытаться его сломать. А потому рискую я только объемом, но никак не направлением»
Знал бы Филипп, что азарт, принимаемый им за истинную причину решительных действий, выражает собой другое, грызущее изнутри чувство. Этому чувству трудно дать название и даже определить факт его наличия. Оно основывается на страхе: страхе за будущее, страхе жить, оставаясь никчемным, нереализованным, в общем – никем. Боязни стать человеком без желаний, амбиций, без открытого и ясного миропонимания, прожить жизнь ходячим серым пятном.
Поток мыслей ударял разрядами тока, вызывал панику.
Вдобавок, это непостижимое чувство делится на составляющие. Они переменные: сегодня это страх остаться без денег, причем, не только без средств к существованию, это заботило во вторую очередь, а вообще без инструмента воздействия на мир. В другой раз это что-то иное, вплоть до общеизвестных фрейдистских комплексов. Так что азарт в данном случае – лишь разгонный модуль, катализатор действия. Ибо только действие может решить судьбу, а решенная судьба – избавить от страхов.
Основная работа трейдера заключается не в том, чтобы дать прогноз, основная работа – ждать. С прогнозом можно ошибиться. Он вообще, если разобраться, второстепенен. Кто располагает возможностью ждать, тот даже убыточную сделку обернет прибылью.
Берем график, желательно свечной, таймфрейм переводим на дни, чтобы видеть несколько лет из прошлого. Затем, воспользовавшись инструментарием терминала, протягиваем горизонтальную линию в той области, где график наиболее часто пересекал бы её. За несколько лет, сверху и снизу, данная линия пересечется множество раз. Где-то цена уйдет далеко, где-то на протяжении долгого срока будет двигаться рядом, затем сорвется вниз, но всегда возвратится.
Другое дело, на возврат может потребоваться год, но никто не говорит, что сделку нужно удерживать именно столько. Чаще убыток лучше вообще срубать на корню. Но и тут не всё так просто и однозначно. Иногда «пересидка» является частью торговой комбинации.
Ждал Филипп долго, и кое-какой убыток пересидеть пришлось. Однако в один из дней счет стал карабкаться вверх. Карабкался долго, неохотно, пока на рынке не случился настоящий обвал.
В окно рвались безжалостные лучи уже июльского солнца. В углу, бессмысленно гоняя жгучий воздух, работал вентилятор. Помимо лучей, в комнату прорывался уличный шум: автомобилей, приглушенных голосов людей, шелестящей тополиной листвы.
Разбавлялось и скрашивалось всё это звуками радио «Бизнес ФМ». Недавно Филипп подсел на всевозможные онлайн-трансляции. Они создавали в трейдерской норе обстановку серьезности. Несмотря на это, комната пребывала под игом скомканной одежды, носков, немытой посуды и прочего, прочего, прочего.
Его давно перестал волновать хаос, творившийся в жилище. Внимание всецело отдавалось рынку, за которым он следил, будто дозорный у пограничного столба. Особенно в последние двое суток. Даже на сон прерываться не смел. Кружкам кофе, выпитым только после обеда, не было счету. Внутренний голос не умолкал. Звучал отчетливо, как будто исходил от другого человека. Филипп знал: это перенапряжение. Нужно просто поспать.
Однако безумие сегодняшнего рынка не отпустит измученного трейдера дотемна. В следующие восемь часов случится головокружительный взлет и головокружительное падение. В отчаянии Филипп почти утратит надежду, но, несмотря ни на что, быстро возьмет себя в руки. Сделка максимальным плечом из зарезервированного баланса вихрем вернет азартного трейдера на вершину. Играющий ва-банк не всегда терпит фиаско.

***
Филипп открывает глаза с ощущением полного высыпания. Стрелки часов уверяют: сейчас полдень. Бодро поднявшись с постели, он распахивает окно. Прохладная влажность наполняет комнату. Ночной ливень, перевоплотившийся в утренний дождь, а затем в полуденную морось, недавно закончился. Солнце уже поблескивает, но тучи еще не ушли. Густая листва деревьев дышит летней свежестью. Тротуар, узкий участок газона и автомобильная дорога ночью были единой рекой, а сейчас все в лужах и вымоинах.
Филипп наклоняется над подоконником и, потянувшись, громко зевает.
В дверь стучат.
– Кто там? – проходя мимо зеркала и попутно включив чайник, он оглядывает свой внешний вид. Облик годный. Даже не скажешь, что спал абы как и в одежде. Но побриться и сходить к парикмахеру уже не мешало бы.
– Ну, кто там? – повторяет Филипп, когда стук доносится во второй раз.
– Кирилл. Открывай!
Свежесть в комнате смешивается с цитрусовым запахом одеколона. В белой рубашке, выглаженных брюках и вычищенных до блеска туфлях в коридоре возвышается Кирилл. На его лице сияет улыбка.
– Разбудил, наверное? Извини. – Парень протягивает руку.
– Две минуты назад проснулся, – сонно потирая брови, говорит Филипп.
Улыбка Кирилла становится шире, ровные зубы слепят белизной. Он молчит и сквозь стекла очков внимательно смотрит Филиппу в глаза. И тот, и другой взгляд держат твердо.
– Тяжелая ночь, я угадал? – с ноткой таинственности спрашивает Кирилл.
– Ну, в общем-то, да. Как догадался?
– Мы коллеги, биржа-то одна!
– Ах, вон что. Тоже торговал?
Кирилл торжествующе кивает и осведомляется:
– Можно войти?
– Разумеется! – Филипп отходит в сторону. – С утра немного торможу...
Увидев беспорядок, Кирилл даже не ведет бровью. На лице по-прежнему стойкая улыбка. Осторожно обходит фрагменты разломанного в щепки стула и, стараясь не наступить на осколки кружки, подходит к окну. Затем, развернувшись лицом в комнату, присаживается на подоконник.
– Чай, кофе? – спрашивает Филипп, ожидая закипания воды в чайнике.
– Кофе, если можно. Утром я позавтракал, а вот кофе не успел.
– Куда спешил?
– В банк! – радостно отвечает Кирилл. – Снять половину того, что выиграл ночью на Форексе. Филипп, я тебя поблагодарить пришел.
– За что?
– Мы, когда в баре выпивали, помнишь, о чем говорили?
– О чем мы только не говорили. – Филипп наполняет кипятком кружки. – Вторая половина наших посиделок замкнулась на разговорах о Форексе. А потом ты подорвался и ушел: девушка твоя не давала покоя звонками.
Кирилл кивает:
– О Форексе! В тот вечер я говорил, что перестал торговать. А после нашего разговора, как вернулся домой, решил открыть сделку. Закинул семьсот долларов из припасенных на черный день и начал. Торговал с переменной активностью. Бывало, дней по десять не заходил, но когда возвращался, открывал маленькую сделку, и счет постоянно увеличивался. А прошлой ночью, увидев фантастическое ралли, решил сыграть по-крупному.
Филипп осторожно подает Кириллу горячую кружку:
– В конце-то концов, скажешь, в каком денежном выражении тебе улыбнулась удача? По сияющему лицу можно сказать, будто ты поднял миллион!
Кирилл хохочет:
– Если бы миллион, я не стал бы стучать в дверь, залетел бы в окно! Две тысячи долларов чистыми!
– Ух! Поздравляю.
Кирилл отпивает кофе и, повторно осмотрев беспорядок – сломанный стул, экспрессионистскую кляксу на обоях – чуть сбавляя накал улыбки, спрашивает:
– Может, я тут не совсем уместно радуюсь?
– Уместно, еще как уместно! А на обстановку не смотри. Это рабочий момент.
– Не томи! – Гость вопросительно поднимает глаза.
– Пятьдесят кусков.
Филипп и не догадывался, что суммы такого порядка звучат столь гордо. Кирилл ставит кружку на подоконник. Сейчас ему самое время ловить отвисающую челюсть.