Испытание недрами, возрождение колеса

       Шли 60 - е годы. Мы, студенты Политеха, вначале июля прибыли на шахту 70-ю для прохождения  практики. Здесь нас,  второкурсников, техникой безопасности долго не мучили:  прошлое лето мы целый месяц отработали на ш. № 23, получив свидетельство подземного рабочего.  Очищали  пути в выработках,  толкали  вагонетки. Лопатой же приходилось  помахать так, что  поднявшись на Гора хотелось только спать и спать.  С дрожащими от натуги руками, оглушенные свистом ветра  в вентиляционных перемычках  и ослепленные лучами шахтерских ламп, прижимаясь  к стенкам выработок, нам изо всех сил,  приходилось следить и за тем, что бы не влететь под пробегающие электровозы. Уходили силы и нервы.

       Такова уж нелегкая  судьба рабочего по очистке путей, в которые на шахте  обычно записывают за свершенную провинность. А увильнуть от работы и сделать передышку было трудно -  несуразные ругательства Феди - поставленного нам бригадиром от шахты  тут же прерывали расслабленность.   Федя, как я помню, вернулся из недавнего заключения, и хотя был  немцем  - вел себя не корректно: нещадно сквернословил,  орал дурным голосом (такой немец мне встретился впервые  и единственный раз). При этом   грозил научить нас "Что такое труд".
      
       Впрочем, Федя рук не распускал и после первого аванса, когда наш староста нашел ума собрать деньги для  посещения в компании с ним ближайшего кафе, стал несколько мягче.  С дурного слова Феди наша практика и в самом деле закончилась трагично, хотя все мы остались живы и здоровы. В последний день практики не далеко от наших путей в проходческом забое произошел взрыв  газа Метана. Но нам повезло, в этот раз мы в шахту не спустились, а отправились в технический отдел собирать материалы для отчета.
       Одна из причин взрыва в том, что все карагандинские шахты сверх категорийные - т.е. в них, при обнажении пласта, интенсивно, в опасных концентрациях  выделяется газ.
       Тут же шахта была остановлена, объявлена эвакуация людей, со всего города стали прибывать машины скорой помощи и отряды горноспасателей. Без промедления бойцы военизированной части ринулись вниз в беснующийся хаос, туда где уже пылал огонь разнося по выработкам тяжелый дым.  Облеченные в изолирующие маски, со  стальными контейнерами баллонов сжатого воздуха за плечами, сосредоточенные и быстрые  они напоминали героев фантастических фильмов  о освоении космоса и планет.
          
      Но трагедия превосходила все представления: у ствола где мы уже стояли,  собрались матери,  жены, близкие родственники шахтеров.  Царило тягостное напряжение и отчаяние людей,  встречающих выходящих из ствола рабочих. Они молча проходили дальше, отбрасывая отработанные кислородные самоспасатели, которых уже накопилась целая гора. А потом из прибывшей из глубин клети начали извлекать тела погибших. Белые неподвижные лица и безжизненные  контуры  людей на носилках  в обрамлении черной угольной пыли и копоти. 16 человек  погибло в той катастрофе и потом весь год мне снились страшные сны о беснующихся в темноте лучах фонарей, свисте ветра, и бредущих в выработках среди дыма, крови и огня  толп людей.

      Да, в первую же практику  мы узнали "Что такое труд". И как бы мы  не любили Федю - крикуна, какая  же была радость снова увидеть его живым и невредимым. Так встретила нас наша первая шахта, где пришлось соприкоснутся с потом и кровью шахтеров, хлебнуть все  ипостаси тяжкого труда, увидеть мужество горноспасателей, погибавших в повторных взрывах и обвалах для спасения товарищей.  Опасность была в том, что спасателям приходилось добираться к месту  катастрофы в условиях пожара и задымления, при этом газ источаемый пластом продолжал наполнять выработки и вновь мог достичь взрывоопасной концентрации. Такие случаи на карагандинских шахтах происходили, но идти было надо: где то там в завалах силы и возможности людей сохранить жизнь таяли с каждой минутой.            
             
              Горит земля, под пляс и рёв
                И пласт на пласт, взлезая рушится
              Огонь - язык залижет крик
                И страх сдыхая в глотке мучиться
              Вперед , вперед, где дым метет,
                Лохматой лапой сорванные крепи....

      Эту незатейливую песню о горноспасателях,  сочиненную кем то из нас,  мы не раз повторяли, подражая Высоцкому,  у костров на  сельхозках, куда нас отправили после практики.  В 60 - е   поэта - барда записывали и пели почти все, даже не думая о том, что это может быть запрещено и что в самом деле никогда не запрещалось. И нам казалось, что песни укрепляют  в человеке мужество.

       И на следующий год чрезвычайки  не оставили нас  - словно злой рок вселился в эти студенческие практики.  Вроде особых затруднений  не было и новый бригадир Кирилл - высокий, спокойный и сдержанный казах, и к тому  же,  студент старшего курса заочного отделения Политеха оказался, не в пример Феде, человеком сдержанным и не пьющим. К тому же  труд здесь, к нашей удаче, оказался связан с разработкой новых технологий. На шахте испытывалась короткозабойная схема выемки угольного пласта. Обычно уголь брался лавой - выработкой  длиной от 50 до 120 м. и шириной до 4 м (ныне длина лавы в два раза больше).  Вдоль нее к длиной стенке, называемой  грудью забоя, для подпора кровли устанавливались секции механизированной крепи шириной от 1 м. и длиной 3-4 м. Дополнительно крепь не пропускала в рабочее пространство породы, которые обрушались при её перемещении на забой.

      Комбайн двигается вдоль лавы как генерал перед строем. Перемещаясь с одного до другого края снимает ленту угля шириной около 0.6 м.  Параллельно фронту  крепи на почве расстелен конвейер  и комбайн скользит по нему, как по железной дороге, разрушает  шнеками уголь пласта и грузит его на конвейер. В освобождающееся от угля пространство волной  задвигается конвейер, отталкиваемый гидродомкратами прикрепленными к секциям крепи. Как только участок конвейера оказывался передвинутым,  к нему, за счет тех же гидродомкратов, последовательно подтягивались, одна  за другой, секции крепи. Так что 120 м фронт крепи оказывался на расстоянии 0.6 м от прежнего места, а в образовавшуюся пустоту обрушиваются породы сходящие с верхняков секций.

       Вот так и двигается лава 120 метровой  стеной до тех пор, пока  не закончится в пласте заранее оконтуренный столб длиной до 1500 м. Каждая секция из 100  делает шаг  в 0, 6 м., и таких шагов ей следует совершить до 2500. Но перед каждым шагом  секция разгружается от контакта с кровлей,  для чего гидростойки чуть сжимаются  и включается гидродомкрат подтягивающий секцию к конвейеру т.е. на новое место. Затем производится распор гидростойки для очередного  подпора кровли верхняком крепи. И это  последовательно выполняется на всех секциях  механизированной крепи.  т.е. за время отработки столба осуществлялось около  2500 *100 циклов передвижки соответственно  со снятием и новым распором гидростоек.  На все это нужны энергия и время.

      Читатель по видимому понял основу схемы выемки угля в лаве, но следует добавить, что эти же секции удерживают 500 метровый столб породы от кровли до земной поверхности. Понятно насколько сложны  условия  работы механизированной крепи и людей их обслуживающих. От колоссального  давления нависающей мощной консоли  пород пласт "стреляет" - растрескивается и разбрасывает крупинки угля, сечет открытые участки лица.

        Дальше поток угля  с забойного конвейера грузится на другой, расположенный  транспортной выработке, идущей в крест лаве. Пожалуй ни одна машина не Земле не работает в столь сложных условиях -  ни в космосе, ни на дне морском.  И иной раз видишь, как сжатая между кровлей и почвой плита угля разваливается на "сундуки" и  сползает на конвейер.

       Надо сказать, что пласт не просто твердое тело - его ни даром называют газо-угольным.  Частички угля содержат поры, заполненные метаном. Пласт и особенно у забоя напоминает подушку находящуюся под давлением, со сложным законом открытия и закрытия  молекулярных структур пор.

       А если описывать стихию Горного удара или Внезапного выброса угля и газа, которые иногда происходят, то следует представить картину  динамического смещения внутрь  выработки сотен кубометров разрыхленного массива пород и угля смешанного с газом, при этом рельсы скручивает в спираль. Какие силы приводят в действие стихию? А вы вспомните консоль пород над выработкой толщиной до 500 м., сжимающую пласт, как гигантскую пружину. Но есть ученные, утверждающие, что и этого не хватит для выброса такой массы, скорее всего в дело вступают термоядерные силы.
   
       В случае на 23-й шахте, процесс был не сколько иным, газ накопился у зон работ, где случайно появился огонь: то - ли искрило не плотно изолированное соединение электрических кабелей, то - ли пламя было разбужено столкновением движущихся частей исполнительного органа комбайна с вкрапленными в пласт твердыми породами. Приборы газовой безопасности об этом обычно предупреждают, но бывают случаи быстрого выделения газа, но с такой скоростью,  что случай нельзя отнести  к внезапному  выбросу и в то же время её величина достаточна чтобы  затруднить  принятие  мер безопасности.
 
       Ну вот теперь можно  и понять в каких условиях мы проходили практику  и получить представление о новых способах разработки.  Убрать главный недостаток механизированных   крепей лав при передвижке - сложные и многочисленные  операции по снятию с распора и новому распору секций предназначалось  системе разработанной в КНИУИ на основе агрегата ОБКА (очистной без разгрузочный колесный  агрегат).  Здесь секция крепи (обычно движущиеся скольжением) установили на колеса,  для чего использовались  пневмобалоны от самолетов, обладающих особой прочностью и несущей способностью. В верхней части, для предотвращения падение породы на почву, имелись  гусеницы из резинотросовой ленты покрывающие всю секцию. Поскольку  усилие на передвижку в режиме качения в десятки раз меньше чем при скольжении, то поджатая гидравликой  к  кровле и почве крепь могла передвигаться к забою без снятия с распора.

      Представьте, усилие,  которое развивает гидродомкрат для передвижения  обычной секции скользящей  по почве,  достигает 40 тс , а здесь конструкторы надеялись уменьшить его в 5 - 10 раз, и самое главное, устранить разгрузку  и последующую нагрузку крепи с 2500  раз до 0, ну или сделать её хотя бы частичной. Кроме того длина лавы уменьшалась до 50 м.  Одним из разработчиков этой  системы был Пономарев Борис Яковлевич, а направление возглавлял Ким Альгерт  Васильевич - один из  заместителей директора угольного института КНИУИ, прикрепленного для технологического надзора к шахтам. Кроме того Ким А.В. был и профессором  кафедры горных машин политехнического института, к которой мы и были приписаны.
 
       Эти секции, увязанные для спуска в шахту, лежали на поверхности и  мы подолгу останавливались у них выясняя назначение того или иного узла. У шахтеров, часто критически настроенных к разного рода инновациям,  конструкции изобретателей часто вызывали усмешки, тем более что они сдерживали выполнение планов установленных для добычных участков, и соответственно, снижали зарплату. Как мне вспоминается, новые разработки почти всегда получали обидные прозвища, что вызывало затем и конфликты между изобретателями и производственниками. ОБКА тоже не повезло  и  какой-то склонный к злой сатире "наблюдатель" дал новую расшифровку: "Очередная Бесперспективная  КНИУИевская  Авантюра". Поскольку на шахте машина КНИУИ испытывалась впервые, то не исключаю, что "очередная"  указывает на "переводчика" имевшего прямые и не лицеприятные контакты с институтом, т. е. он не был обычным шахтером и возможно исполнял злые намерения от "конкурирующих фирм". Обидное и несправедливое название, хотя ошибки конструкторов бывали, и никто от них не  зарекомендован.  И особенно это было обидно для ученных КНИУИ, сопроводивших в шахты всю новую технику  бассейна, ставшего одним из самых технически развитых в СССР.

       Для нас, в те времена, частые разработки новой техники и участие в нем студентов  уже казались естественными. И вообще система обучения в те времена коренным образом отличалась от нынешней и буквально за 2-3 года до нашего поступления в вуз существовало правило, когда студент после зачисления, трудоустраивался на работу по специальности. Работа и обучение чередовались через каждые 15 дней. Для нашего же  приема эта правило отменили, но ежегодные практики на рабочих местах строго контролировались.

       Вот и нам была поставлена задача на подводящей выработке смонтировать  для новой короткой лавы электрооборудование.  Недалеко от нее изумление вызывала и выработка в которой отсутствовало традиционное  крепление  из металлических арок упиравшихся в кровлю и почву  или хотя бы из привычных многим   лесин подпертых к кровле такими же деревянными стойками кругляка.  Кирилл, сам тянувшийся к новой технике, с явным удовольствием показывал нам  спаренные металлические стержни диаметром до 3 см. внедренные в скважины стенки выработки у  кровли  и соединенные между собой ленточными поясками,  которые  удерживали и прижимали к кровле металлический или  деревянный   верхняк.
 
        Этот участок выработки на протяжении ста метров не имевший привычных стоек, подпирающих верхняки  выглядел, тем не менее,  нормально нигде не было обрушенных пород или существенно опустившейся кровли. Хотя в чем было преимущество новой схемы мы не поняли - кажется сокращались затраты металла на стойки, и расширялось сечение выработки,  но с другой стороны стержни навсегда терялись в шахте - они не извлекались после того как выработка становилась не нужной. БЗК  - буро забойная крепь так называлась эта конструкция.  Но, добираясь до своего участка мы старались побыстрее пройти эти 100 м, невольно поджимая голову, хотя бэзэчины (так мы их называли) не подводили. Новая  крепь была сродни нынешней анкерной,   известной  во всем мире.
 
       Сокращение длины лавы до 50 м объяснялось стремлением повысить её устойчивость, уменьшить давление на секции механизированной крепи и создать условия для её качения за счет эффективной погрузки угля.  Кирилл убеждал нас, что камерная технология в США давала показатели лучше, чем длинные забои в Европе. Но экскурсии по другим лавам шахты 70  не убеждали нас в том, что новая крепь будет работоспособной, поскольку разрушения забоев бывали обширными и зачастую  студенту было трудно сообразить, где стоит обычная секция механизированной крепи, а где сам забой - на столько  были разрушен  пласт и окружающие породы в лаве и он отдалялся от крепи не на 0.2 м  положенные по стандарту, а  на 2 - 3 метра. Как уж тут будут двигаться колеса!

       Мы же монтировали электропроводку для оборудования забоя и в частности, приходилось соединять кабеля через специальные муфты. Кабеля пропускались в корпус муфты  и соединялись там через зажимы  или скручиванием, а для безопасности и полной изоляции соединенных проводов,  корпус муфты заливался мастикой - черной смолой, которую растапливали на поверхности шахты и быстро доставляли к месту заливки, пока она не застывала.
 
       Подготовка и растопление мастики досталась мне, для чего на шахтном дворе разводился костер и в  металлическом ведре разогревалась смола.   Однажды, доведя её до жидкого  состояния, я снял ведро и для уменьшения остывания укутал его тряпками выданными мне для этих целей.  И далее спустившись в клети в околоствольный  двор на глубине около 300 м отравился к месту своего участка. Идти предстояло не мало - около 10 - 15 минут.  От околоствольного двора закрепленного бетоном в разные стороны  расходятся выработки  с  металлической арочной  или деревянной крепью. Ветер свистит как в степи, а дорогу освещает тусклый свет электрических фонарей развешанных  вдоль кровли. С отдалением от двора свет тускнеет, а затем уже больше приходиться надеется на свою шахтерскую лампочку, прикрепленную к каске.

        И вот тут чувствую что дело не ладно: от ведра моего вьется струйка дыма,  а через некоторое время замечаю вначале искорки, а затем и открытое пламя. Но панике я не поддался хотя попытки погасить огонь привели к  прожогам моих рукавиц.  Срываю куртку и набрасываю на ведро, но и тут огонь не сдается - искры раздувает ветер. Представьте ситуацию, я студент 2 курса на выработке с элементами  деревянной крепи  и открытым огнем под несущимся ветром. И это в сверхкатегрийной шахте, где за обнаружение спичек могут отдать под суд. Но и тут фортуна не подвела меня - не знаю откуда появился мой Спаситель,  в обычно малолюдной выработке.
 
       Он схватил мое ведро и через несколько секунд мы уже были в другой выработке - гараже для техники, где стояли вагонетки с водой.  И здесь с огнем было покончено - спаситель мой погружает ведро в воду. Последовали расспросы  на которые я обстоятельно ответил и вот уже ведро извлечено и я вновь отправляюсь на свой участок. Представьте себе, что пережил Кирилл - ответственный за меня и всю эту операцию.  Но муфту мы все-таки  мастикой залили - она так и не застыла от всех этих перипетий. И свой дневной план мы выполнили. Огласку же эта история на шахте не получила, разве только шахтеры высмеивали меня, когда дружная компания набивалась в клеть, поднимавшей нас на Гора и тут для разрядки от трудового дня кто - нибудь да узнавал меня - хохот стоял отменный. Уж не буду передавать прямую речь мужественных,  не обиженных юмором и лексикой   людей, так знакомую советскому человеку. 

      А вообще, в отличии от подъема, опускание в клети, куда набивалось не менее 17 человек в полной шахтерской амуниции и с подвешенными  спасателями на боку было священнодействием  обычно проходившем в тишине, нарушаемой шелестом канатов несущих  клеть, звоном сигналов об этапах движения. Корпус слегка покачивало, пока клеть, орошаемая струйками воды сбрасываемых с подходящих к стволу  горизонтов   опускалась в  500 метровую бездну.  Сосредоточенность людей, вероятно, можно сравнить лишь с царящей при посадке самолета, когда каждый думает о своем, а многие и об опасности предстоящей работы.

      В последующем,  когда мне приходилось испытывать технику на других шахтах, каждое наше действие и операции были расписаны в паспорте работ подробно и под роспись. Т.е. на шахтах, тогда почти военизированных организациях, было все продумано и утверждено "семью печатями".  Остается только удивляться нашей истории с огнем.
        Но и этим не закончились злоключения. В те времена экономических рычагов, что бы активно задействовать в науке производственников  было не особенно много и иногда руководителей производств привлекали к научной работе: писались статьи, изобретения. Во многих случаях этот инструмент оказывался действенным и через него удалось создать для политеха талантливых преподавателей: кандидатов и докторов наук с производства. Их глубокие профессиональные  знания  в сочетании с изученными  научными дисциплинами оказались золотой жилой для студентов и особенно в годы после распада СССР, когда вузы на некоторой время остались без привычных баз практики для студентов и опыт этих педагогов позволил не потерять профессионализм обучения, а затем вернуть  связи с производством.
 
       Но не все происходило легко случались перекосы и ученые степени получали не те кому следовало. В процесс вмешивалась и случайность, борьба конкурирующих фирм. Так и у нас, не припомню как, но среди шахтеров и нас студентов пошел слух, что кто - то из  науки пишет диссертацию для одного из руководителей  шахты.  Такие слухи не были новы и периодически возникали и не только на этом предприятии. Но в нашем случае почему то дошло до разбирательства. Не исключаю что это было связано и с тем что максимальное количество диссертаций  аспирантов и соискателей подготавливаемых  в Караганде приходилось на кафедру Горных машин, к которой мы были приписаны. Т.е.  мы были на "слуху", хотя в данном случае речь в большей степени шла о работниках КНИУИ. Думаю сказались и не вполне оформленные экономические отношения  между наукой и производством в подразделениях министерства угольной промышленности СССР. А каково было руководителям разработок - как им было обидно за потраченные  годы напряженного проектного и не высоко оплачиваемого труда,  выслушивать часто не заслуженные упреки и насмешки.

       Не исключаю, что кто -то из наших студентов участвовал в этих разговорах - поговорить любили многие: по незнанию, наивности, но и по той причине, что КПСС поддерживала борьбу за чистоту производства. И даже  по поводу отсутствия дома света, не соблюдении очереди в магазине, обиде на супруга, не говоря уже о проблемах с получением квартиры, стандартной угрозой обиженного было  "Вот напишу в КПСС.." . и это иногда помогало.

       Как всегда досталось нашему старосте группы Паше Ершову - наиболее сдержанному,  справедливому  и  терпеливому среди нас, хотя его отец был одним из партийных руководителей города. Ему приходилось отбиваться и от производственных и институтских руководителей. Закончилось все кураторским собранием, которое провел наш любимый куратор и декан горно-электромеханического факультета Герасим Степанович  Фищук, где  нас  не слабо пожурили.

       О результатах  испытаний колесной крепи я так и не узнал: закончилась практика,  и через некоторое  время нас отправили на сельхоз работы. Жизнь закрутилась и перевела на другую колею..  Потом  дипломирование,  страдания на личном фронте,  проектирование своей  техники,  шахтные испытания, наука, женитьба , рождение детей  и защита кандидатской диссертации.

       В 80 годах мне вновь приходиться окунуться  в исследования на шахтах: я работник карагандинского филиала Института горного дела Академии Наук Каз. ССР, лаборатории безлюдной выемки угольных пластов.  И вот здесь мне вновь удается столкнуться с колесом. Шло техническое перевооружение шахт.  В Караганде открылись новые маш. заводы, появились станки с числовым программным управлением,  изготавливались механизированные комплексы в том числе и для поставки зарубеж. В дело вступала новая техника и несущая способность механизированных крепей увеличилась  в 3 раза. Если раньше одна гидростойка удерживала 80 тс, то теперь до 240 тс. соответственно возрос и вес металлоконструкций и стоимость оборудования, что привело к "обеднению" подземной горной промышленности.  Поэтому идеологию  создания компактных  устройств на основе короткозабойных  технологий  мы  пытались сохранить.   

      Шел 86,  год на ш. Тентекская проходил промышленные испытания новый агрегат  Тентек 2КБ, его главный конструктор - наш старый знакомый Борис Яковлевич Пономарев.  К тому времени расходы на науку резко сократились, СССР доживал свой век.  В отличии от образцов ОБКА, секции крепи  которой строились  во фронт,  в Тентек  секции расставлялись одна за другой и вместо лавы получался  колесный поезд с гусеничными верхняками и горизонтально замкнутым конвейером проходившим через всю длину поезда.  Впереди был установлен комбайн из двух стрел с исполнительными органами  в виде зубчатых шнеков. Комбайн отрабатывал сечение 1, 5 * 3 м и мог раздвинуть шнеки увеличивая ширину сечение до 4 м.
 
        Система имела автоматизацию проведения выработки по углю за счет датчиков "уголь-порода". Агрегат представлял собой изгибающуюся в 3 плоскостях буровую машину с классическим размещением  привода (двигателей с редукторами)  у устья скважины. Длина проходимой скважины, а теперь её следовало называть камерой должна была достигнуть 100 м. При этом ввиду повышенного сечения кровля крепилась гусеничными верхняками из резинотросовых лент установленных на каждой из "вагонеток" поезда, подпираемых гидростойками.

       Понятно что при такой небольшой площади сечения в отличии от длиной лавы  комбайн мог обеспечить полную погрузку угля из камеры и обеспечить качение колес. При этом до минимума  уменьшалось давление на крепь. Усилие  же подачи  на забой всего агрегата длиной до 100 м могло превышать свыше 150 тс. Вращение исполнительного органа комбайна производилось от привода  у устья камеры через систему соединенных  валов.  Каждая секция - "вагонетка" внутри имела продольный вал со связями  с валами соседних секций  посредством карданов, обеспечивающих передачу вращения  с возможным изменением наклона валов в 3-х плоскостях.  Это по мнению некоторых экспертов со стороны АН Каз. ССР было ошибкой - резко возрастала динамичность всей системы.

        Электродвигатели можно было расположить прямо у забоя проведя туда вместо кардан - вала энерго-кабель. И в будущем улучшенный вариант должен был иметь такую конструкцию.  Основную же задачу по транспортированию угля выполнял скребковый конвейер, который мог поворачивать направление транспортирования угля у устья камеры на 90 градусов. Это позволяло  решить проблему входа в камеру секций агрегата,  первоначально расположенных в  транспортной выработке, путем постепенного поворота секций по радиусу от 6 до 8 м, для проходки камер перпендикулярных выработке. Следовательно решалась проблема безлюдной выемки тонких угольных пластов, причем создавалась возможность наконец - то избавить поверхность земли от оседания, заполняя пройденные камеры породой или отходами производств. В глобальном смысле такая технология могла в будущем заменить лавы,  в 2- 3 раза сократив расходы. Возникала блестящая перспектива вернуть подземной добыче её лучшие преимущества. Замечу , что ранее в Караганде успешно был испытан и ленточный конвейер для разворота транспортирования на 90 градусов.

       Нам приходилось присутствовать на испытании агрегата и отметить частые поломки особенно  с заглублением агрегата в камеру. Выходили из строя скребки конвейера, как считалось, из - за повышенной динамики системы. Говорили, что максимальная длина проходимой камеры составила 45 м, хотя сам я в них не входил, ограничившись осмотром с выработки.  Нашу же лабораторию возглавлял Попов Жорес Павлович, до этого имевший не малый опыт работы в КНИУИ, где проводил теоретические исследования, моделирование процессов добычи и испытания машин в шахтах. Мы рассматривали и альтернативные предложения по креплению кровли за агрегатом. В частности предлагалась стационарно-переносная крепь  и анкерная система.  В последнем случае кровля скреплялась металлическими стержнями с химическим закреплением в  слоях пород.  Был и вариант с креплением камеры пневмобаллонами  низкого давления. С этой целью из головного института в Алма-Аты прибыл Евгений Абрамович  Лейбов, также заядлый альпинист и программист.
 
       К тому времени зав. лабораторией стал Максат Нажметдинович Шманев  закончивший  российских вуз, связанный с военкой и хорошо знакомый, еще  с начала 60 - ых, с  Пономаревым Б.Я. по работе в конструкторском Бюро.  Ж.П. Попов, тем временем, возглавил близкую по структуре лабораторию  в КНИУИ и работал над системой анкерного крепления, причем в его задачу входило создание собственных ампул для закрепления анкеров, приобретенных на западе. Кроме того он консультировал нас  и проводил совместные исследования с Е. Лейбовым. Имелся и совместный проект по созданию бурового устройства для скважин под анкера предназначенный для замены западной бурильной установки. Такой вариант широкого сотрудничества  был возможен при умении М.Н. Шманева взаимодействовать и находить компромиссы с разными направлениями производства. Тороидальные баллоны Е. Лейбова как и крепь БЗК располагались у кровли выработки, где в двух противоположных стенках выработки комбайном проводились полости для установки баллона. Баллонный тор крепил  верхнюю части выработки,  а ниже располагалось всё остальное оборудование. Баллон за счет тороидальной формы и установленного в полости тора оборудования мог выворачиваться и двигаться за комбайном, опираясь о полости как гусеничная крепь, образуя непрерывное перекрытие кровли. Была построена и стендовая модель системы.  Но вскоре, в связи с известными событиями с СССР возникли финансовые затруднения.
       Проект Пономарева Б.Я., начатый с изобретения в 60 - х годах колеса для крепи, превратившийся из лавной механизированной крепи, в уникальный автоматизированный колесно-гусеничный поезд, изгибающийся во всех 3-х плоскостях, получивший  промышленное подтверждения был закрыт.  Это случилось и с многими другими направлениями горного машиностроения. Завершил работу и крупнейший завод Казахстана КАРГОРМАШ.
      
       Прошло еще несколько лет, заканчивался 20 век, распался СССР, распущена АН Каз. ССР и её научные институты. Много лет мне довелось работать в частном вузе одной из мощных финансовых компаний, возглавляя кафедру Новых информационных технологий, а потом вернуться в родной Политех. Здесь я защитил докторскую диссертацию и вновь встретился с Пономаревым Б.Я. Он, работая ведущим специалистом крупного завода горного оборудования КЛМЗ,  был избран председателем ГАК магистратуры кафедры Горных машин, где уже доцентами  работали Шманев М. Н.  и я, а членом экспертной комиссии при ГАК был Попов Ж. П.,  который, в тоже время, возглавлял научно исследовательскую лаборатории в ИПКОН, и небольшой заводик по изготовлению ампул для анкерного крепления, созданный им же.

       Время не пощадило Бориса Яковлевича, но никак не повлияла на его работоспособность. Становление завода, разработка и введение нового ассортимента в производство корпорации Казах Мыс проходили не без его активного участия. За время председательства ГАК он не пропускает ни одно заседание, всегда активен и настроен додать те знания, которые студенты не могли получить в связи с ослаблением связи с производством, и это все не смотря не единожды  пережитые инфаркты. 
         
       В скребковом конвейере стоявшем на Тентек были недостатки, но наши попытки вернуть его интерес к проекту не давали результатов - он понимал, что Угольные компании, пришедшие в  Казахстан, привыкшие к использованию готовой продукции не будут заинтересованы в новых экспериментах по возрождению машиностроения в Республике в таких масштабах.  Но  наши студенты продолжали поиск. Искали не только инновационные схемы, но и то, что делалось западными компаниями. И вскоре они нашли проект  конвейер - поезда США для камерной выемки и транспортирования угля. Как он напоминал идеи Бориса Яковлевича, имевшего многочисленные патенты. Во главе поезда комбайн для проходки выработок Joy, а за ним колесно-гусеничные секции конвейер - поезда. Ныне он поставляется на экспорт в  разные страны. Знакомилась с его конструкцией и представительная делегация РФ с целью приобретения для камерной разработки угля и калийной соли.

       В отличии от Тентек, он предназначался для более мощных пластов, а конвейер был ленточного типа. Правда крепление кровли секции не производили, поскольку  с головной секции возводилась анкерная крепь. В кровле бурились скважины,  вставлялись ампулы с быстротвердеющей смесью и тонкие металлические стержни, сшивающие кровлю в монолитные слои, что обеспечивало устойчивость камеры.  Но, как вы помните,  и  ленточный конвейер с поворотом   транспортирования на 90 градусов был успешно испытан в 80 - е годы в Караганде. И даже крепление анкерами.  Кстати  за проектные работы в области анкерного крепления  Попов Ж.П. получил звание заслуженного изобретателя республики Казахстан. А вот доработать агрегат  так и не удалось. А сегодня многие специалисты видят такую систему как единственную для добычи  особо ценных  месторождений и на ближних планетах.
         
       Распад же государства не позволил завершить то,  что затем через 20 лет было вновь создано в США, придав камерным технологиям, а мы думаем, и в целом подземной разработке месторождений, новый импульс развития. Мы сказали об этом Борису Яковлевичу, но он только тихо улыбался. Тогда мы еще не понимали, что Пономарев стоял уже на пороге окончания своего пути в этом Мире. Через полгода его  не стало.   Путь его в КНИУИ нам был хорошо известен, и это не только агрегаты Тентек, но многое другое оборудование внедренное в шахтах Караганды. Характерно и  выступление на прощальном вечере одного из руководителей КЛМЗ. Знакомиться с заводом он приехал поздно вечером - задержали дела, но откладывать осмотр оборудования не стал - на завтра уже следовало принимать решения по запуску продукции.  Было 11 ночи, когда он пошел по цехам и вот тут за налаживанием новой машины он встретился и познакомился с Борисом Яковлевичем - таких энтузиастов было не столь много. И вот так во всем.
         
      Отпевали его в старейшем храме Караганды -  Михайло-Архангельском соборе, стоящем среди терриконов шахт. Вокруг Храма в результате отработки угля почва опустилась, а  под храмом разработок не вели, земля поэтому не оседала, и теперь он возвышается над окрестностями. Рассказывают, что на этом месте, где стоит сейчас собор, в 1931 году в метель из вагонов высадили первых ссыльных Карлага. Братские могилы заключенных, видимо, и положили начало кладбищу, окружающему собор. В церкви известной в Караганде святостью и духовностью и особым пением церковного хора,  собрались все кто когда-то продолжил  основы разработки в бассейне новой техники. И как принято в республике в молитве принимали участие люди самых разных конфессий, чем так богата Караганда и Казахстан: евреи, казахи, русские, украинцы, корейцы.., среди них была и молодежь.