Бахчисарай. Апартаменты хана

2016. СТОЛИЦА КРЫМСКИХ ХАНОВ

 (отрывок из рассказа)


Апартаменты хана


Шестнадцатый век в Бахчисарае дошёл до нашего времени уникальным архитектурным  украшением  долины Атлама-Дере. Прежде обширная территория дворца  ныне значительно сузилась. В период своего расцвета Дворец утопал в садах и протягивал городу мост. То, что осталось и возродилось, восхищало виртуозностью восточного мастерства. Донесли до нас первозданную красоту Зал Дивана и  Малая Мечеть. Когда-то здесь жила утончённая роскошь:  Дворец хана, гарем, залы гостей с надвратной башней. Время упрятало в свои закрома оригиналы построек, но трепетно заржали лошади в ханской конюшне, закружились птицами души над фамильным кладбищем, раздался призыв муэдзина на минарете Большой Мечети. Выдохнул ветер, и эти видения слились  с  небесным облаком.

…Через дорогу от дворца видны были дома и магазины в восточном стиле, расположенные рядами, этажами и ярусами. Возле светлого здания, обвязанного архитектурной тесьмой, стояла на постаменте солидная Екатерининская миля -  коренастый столб, державший исписанный шестигранник: «Блаженной памяти императрица Екатерина 2-я  изволила быть в Бахчисарае 1787  мая 14».

 Гости заходили в основной вход дворцового комплекса и вставали в очередь перед воротами в историческую часть музея. Середину центральной площади перед музеем занял зелёный водоём  с кувшинками, повторив очертанием границы Крымского полуострова. Прекрасным островком пестрели цветы на клумбе.  Всю территорию украшали молодые посадки и цветники. Два массивных многогранника с окнами держали на себе полушария куполов.  Напротив них алели розы перед величественным входом, над которым выгнулись три фигурные арки с проёмами и узорчатыми простенками.  Открылись ворота в исторический отдел, и сказки восточных дней и ночей стали явью уже  в посольском дворике: изящный навес на фигурных стойках защищал обрамление проёма с густым орнаментом. На большом стенде раскинулась сеть династии Гераев с датами их правления - генеалогическая схема Крымских ханов 1441-1783-х годов. Родоначальником династии был Хаджи-Герай.

Богатство Ханского Дворца являлось взору современников во всём. На мраморном полу строгого зала Совета и Суда в те времена журчал центральный фонтан. С просторного потолка, плотно украшенного цветной геометрией и орнаментом, свисала изящная люстра. Капли той роскоши остались и поныне. На стенах застыли замысловатой чёткостью узорные прямоугольники. Дверные проёмы возвышались фигурными лепестками. Диваны с подушками, покрытые тёмными коврами, заняли длину стены. Балконы пестрели яркими ограждениями. В Зале Дивана, то есть, Совета и Суда обсуждались дела ханства.
Переход в соседнюю комнату был приятным – вид комнаты с садом и бассейном поднимал настроение до уровня радуги. Лето заливало невысокий фонтан светом  из множества окон. Лучи не касались подушек пристенных диванов. Радужную солнечность несли из окон  витражные полосы с ромбами. Фонтан Жизни в центре небольшого бассейна был похож на удлинённый мраморный кувшин-веретено с символами-кувшинчиками по бокам. Верх стен окантовали орнаментные прямоугольники. Оранжевый потолок покрыла золотая узорная сетка. За центр золотого цветка  держалась изящная люстра на длинной подвеске.

Комнаты воспринимались как внутренние дворики. В одной из них находилась Малая Ханская мечеть с парусным куполом из лёгкого кирпича. В Михрабе – нише, обращённой на Мекку -  верхний орнамент напоминал полосатый колокол: каменное украшение символизировало семь уровней небес, выше которого сиял витраж в виде гексаграммы. Эти совмещённые треугольники означали «Печать Сулеймана». Мудрость библейского царя Соломона  здесь  была почитаема.

Фонтаны и бассейны смягчали южный жар и несли смысловое украшение интерьера.  Блестящую отделку Золотого фонтана Маг-зуб  украшали арабские слова. Внизу вертикальной беломраморной плиты читались узорные символы  на квадрате. Над ним расположился прямоугольник с золотым орнаментом, из центрального круга исходили лучи-лепестки, над которыми кудрявилось изречение. Золотой орнамент таил в себе смысл. Верхняя надпись сообщала: «Каплан Герай хан, сын хана Хаджи Селим Герая, да помилует Бог его и родителей его». Нижняя надпись над краном утверждала изречение из  Корана: «И напоил их (райских юношей) Господь напитком чистым». Струи воды  из крана собирал небольшой бассейн-водосборник.

Сельсе-Бийль - Фонтан слез  стал памятником Диляре - любимой жене хана, как символ скорби о преждевременной кончине.  Рядом был установлен бюст великого русского поэта, создавшего литературный памятник этому фонтану.
Высокая вертикаль мрамора была составлена из подогнанных плит. Верхняя крупная надпись коричневым арабеском извивалась на фигурном завершении плиты и прославляла умного Крым Герая, который устроил фонтан, а «если кто хочет (поверить и увидеть) пусть придет: мы сами видели Дамаск, Багдад. О шейхи! Кто будет утолять жажду, пускай фонтан языком своим скажет хронограмму: Приди, пей воду чистейшую, она приносит исцеление».
Ниша, покрытая  фигурной аркой, в углу белой стены хранила на себе слова Корана: «В райском саду праведные будут пить воду из источника Сельсе-бийль». Не позволял  райский источник повторно умереть от жажды павшим за праведную веру.
На сторонах встали по три тонких белых колонны, прижатых друг к другу. Густой белый орнамент окантовал нишу, в которой происходили чудеса инженерной  мысли. Плачущий глаз в середине лепестков волшебным ритмом источал капли на сердце камня, оставив на нём мгновения горечи утраты.  Ниже верхнего источника прикрепились три полочки-цветка. Между ними расположились по три чаши на лепестках. Капли, отсчитав секунды, стекали по всем архитектурным водосборникам. Нижняя чаша  собирала всю воду. На верхней полке повернулись к свету белая и красная розы с листьями-крыльями. Неразлучная пара неизменно украшала  фонтан свежестью жизни.

Улитка в мраморе  выражала сомнение  о верном выборе пути жизни.  Чьи были это слёзы - правителя, потерявшего одну из своих похотливых утех, или слёзы  наложниц, не знавших счастья…  Может быть, это были слёзы ангела неволи – души славянской пленницы Марии, которую здесь прозвали Диляра Бикечь (красавица — княжна).  Не верила улитка в любовь многоженца.
Хан Герай удачно выбрал  мастера Омера для создания капающего шедевра у мавзолея любимой жены. Спустя пару десятилетий фонтан прижился в дворике дворца.

Запретная зона – гарем - напоминал о жизни женской половины дворца. Красавицы стали срезанными цветками, собранными в  букет, обречённый на увядание без познания счастья. Запрет на общение с людьми был создан изуверами человечности.  Мушараби скрывали гаремный интерьер, но затворницы сквозь него могли видеть дворцовое движение как на экране.  В гаремном дворике за высокими стенами для них была создана маленькая радость прикосновения к живому миру – прогулки по саду и пение фонтана. Возвысившаяся рядом Соколиная башня, в которой тогда обитали крылатые охотники,  давала возможность созерцать город.  Невольничьи судьбы у гордых птиц и  ханских жён были похожи.

Гарем предстал компактным коричневым зданием с зарешеченными окнами и чёткой геометрической раскраской. Белые и жёлтые полосы в отделке придавали выразительность специфическому офису. В ухоженном дворике перед входом кипел жизнью аккуратный цветник, огороженный угловой высокой стеной: цвели розы и завивались гибкие ветви на стойках и перекладинах. За углом заглядывала в небо широкая Соколиная башня.
На стене веранды висели образцы ограждений балконов –  решётки в виде сцепленных монеток с выступом.  Украшение на фоне первой решётки было скромным –  малые и большие квадраты, похожие на два глаза и открытый рот, расположились по сторонам вертикального выступа с зубцами. На нижней доске выстроились вперемежку пять стилизованных пик  и  четыре круга.  Более крупное  ограждение на соседней стене было  похожим на первое, но квадраты  около выступа превратились в  прямоугольники и вошли друг в друга. По верху решётки затемнениями проступили силуэты животных. На нижней доске протянулся ряд звёзд и цветов.

Гаремная столовая ожила уютом, но ассоциировалась с невольничьей работой. Я обвела взглядом предметы  быта. Во времена хана их было больше. Комнату украшали  металлические  кувшины, узорно-резной стол, похожий на комод; ковры на стенах и полу, низкий круглый стол, угловой узкий диван с подушками, шкаф с  изящными кувшинами, чашками и другими кухонными предметами. Ниша предполагала пылкость камина. Между окнами с квадратами решёток и белыми шторами протянулась  полка с кувшинами и блюдами. Верхние окна закруглились арками, нижние - выпрямились.

 Многие ценности Дворца были утеряны во времени, но возрождение и восстановление интерьера втягивали в восточные легенды: причудливая металлическая посуда, дорогое оружие,  восточные ковры, старинные книги.
Войны и захваты не щадили рукотворных красот.  Исчезла возможность увидеть многие древние и старинные дворцы в их рождённом виде. Разрушались  шедевры Эллады христианами, христианские реликвии Византии уничтожались вандалами,  не избежали разрухи и мусульманские творения. Неплохо поработали в направлении ненависти к культовым шедеврам советские фанатики светлой идеи коммунизма. Вандализм не имел ни религии, ни чести, ни уважения к истории, ни родины, ни понятия о культурной ценности творений. Так и сгорела в восемнадцатом веке   красота Ханского Дворца, и погибли изумительные сады  с лёгкой руки генерал-фельдмаршала Миниха:  «В то время наши люди в таком были сердце, что никак невозможно было удержать, чтоб в Бахчисарае и ханских палатах огня не подложили...»

Разрушался дворец и восстанавливался, но  прежняя сказочность уже  не являлась. Последний хан вывез все ценности. Александр Сергеевич Пушкин уже  не увидел прежней роскоши, и у плачущего фонтана родилась его печальная поэма. Гибель красоты тронула сердце поэта: «...Я обошел дворец с большой досадою на небрежение, в котором он истлевает».
Из всего Гарема сохранились три комнаты,  в возрождении получившие названия - «Буфетная», «Жилая» и  «Гостиная». В давние времена там  проживали женщины разных степеней родства ханов: жёны, мамы и бабушки, сёстры и дочки.

В комнате стояла красавица в длинном тёмном платье и шапочке, покрытой белым окантованным платом.  Испуганный взгляд очаровательного манекена сосредоточился не на детской люльке под светлым покрывалом, а на входной двери. Свет из двухъярусного ряда окон мягко касался настенных ковров, блюд и чаш, узкого столика, подставки с большим круглым подносом; огибал кувшины на длинной полке. Над одним диваном стена скучала без ковров.  Верхние арочные окна  украсила  витражная окантовка. Узорная деревянная ширма скрывала секреты переодевания. Вещи и мебель знали своё предназначение. Замкнутая темнота создала тревогу за недвижную невольницу, и лишь цвета витражей  протягивали руку радости. Тишина оберегала сон ребёнка, на миг появившегося из пласта веков.

В соседней комнате обстановка располагала к отдыху и беседам. Красный со светлым орнаментом ковёр устилал пол. У окон расположились удобные кушетки. Горделиво стоял на постаменте металлический павлин и смотрел на чаши с высокими ножками. Аппетитно выглядела чаша вазона с декоративными фруктами.  Камин и принадлежности для кальяна предназначались для мужской компании. Чёткие орнаменты украшали стены вместо ковров.  Потолок покрыла рисованная квадратами сетка.  Узкий бесподушечный диван прильнул к остеклённой окнами стене. Металлическая люстра свисала тяжёлым шаром. Это помещение на предыдущую комнату походило только прямоугольными полками  и  геометрией витражей в верхнем ряду окон.

Романтичное настроение  возродила комната с музыкальными инструментами. Квадратные решётчатые окна  первого ряда приоткрылись шторками.  Ковёр красно-чёрным орнаментом украсил пол. Обилие коричневого цвета заполнило интерьер. Незнакомые восточные инструменты ассоциировались с теми, которые уже были увидены и услышаны. Лежавший на диване шедевр напоминал гусли. Мешок, стоявший на полу - волынку. Струнная красавица в шкафу – домбру. Рядом с ней  заняли полки  местные дудочки и бубен. Возле дивана пристроился большой барабан. В центре комнаты стояла неведомая конструкция –  рама с покрытой сеткой. 
Строение напротив гаремного особняка несло в себе странные истории. Угол второго этажа затянули  двухуровневые решётчатые и витражные окна, а первый этаж украсили арочные подпорки с колоннами. Отделка смежных фасадов соблюдала геометрию кремового и коричневого цветов. Услышав, что здание  предназначалось для мальчиков, я ощутила стрелу холодной молнии.

Огромное дерево, захватившее ветвями всю высокую длинную ограду, заменило собой несколько деревьев. Оно стало живым забором, обняв преграду по периметру, свесив себя сверху вниз и не оставив пустых мест.
По стволу другого ветвистого великана змеями тянулись, вросшие в него длинные то ли ветви, то ли корни. Изумительным переплетением они создали природный орнамент. Такой же загадочный узор на высокой каменной кладке связали  ветви старинного дерева за решетчатой оградкой.  Четырёхвековая красавица помнила всех  правителей дворца, но вряд ли знала многочисленных пленниц.
В тени высветился кипельно-белый ананас -  детский фонтан, одиноко стоявший в пустом миниатюрном бассейне. В тени ветвей двумя коричневыми холмами  возвысились керамические сосуды для воды.

За решётчатой оградой виднелся первый ряд надгробий фамильного кладбища  - Мезарлык. Здесь покоились бывшие крымские правители рода Гираев. Ближнюю к ограде плиту венчала каменная ханская шапка, вертикальная плита сохранила арабские надписи о его жизни.

Солнце осветило красную черепичную крышу Большой Ханской мечети  - Биюк Хан Джами.  Аркада со стрелками и яркие майолики на стенах придавали зданию местный колорит и культовую прелесть. Верхние удлинённые пирамиды двух гранёных минаретов протянули небу бронзовые полумесяцы. Чтобы попасть на  балкон,  муэдзину надо было осилить ступени винтовых лестниц. В этот солнечный день не удалось услышать рельефную мелодию громкого азана.  Интерьер мечети пришлось представить по рассказам - просторный зал с высокими колоннами, Михрабом, витражными окнами и широким балконом. Ханская ложа выделялась витражами, настенными и потолочными росписями, блеском стеновой плитки с бело-синими узорами.

Гуляла крымско-татарская свадьба. Жених и невеста в ярких национальных одеждах прошли по площади и завернули в мечеть. Праздничным контрастом сочетались бело-фиолетовые цвета платья невесты. Одеяние жениха гармонировало с нарядом его спутницы - фиолетовая короткая куртка на белой рубахе. Голову жениха украшала кубанка, у невесты – большой белый плат. Искрилась солнцем радость разновозрастных гостей. Любви этой красивой молодой пары можно было верить. Не польстился бы жених на десяток красавиц, не променял бы на гарем свою единственную. И не стала бы его юная жена нести порядковый номер, как её  ровесницы в далёком средневековье.

2016, 16 июля,  Бахчисарай