Саня! Глава первая! Часть седьмая!

   Данилыч, посмотрев вслед удаляющейся машины Александра, подошёл к мужикам, извинился перед ними, и пошёл в дом выяснять отношения с дочерью
   
   Когда он вошёл в комнату дочери, то застал её лежащей на кровати, одетой в светлое, коротенькое платьице и лёгких босоножках, она тихо плакала. У Ксеньи не осталось сил, чтобы даже снять обувь. Она понимала, что своим отказом больно сделала человеку, которому в этот момент и так было чрезвычайно плохо. Этот милый парень ей нравился, но она не могла бросить того, кого любила, по крайней мере, ей так казалось в тот момент.  За эти дни и ночи она привязалась к мальчику, который также привязался к ней, называя её мамой. Теперь она его предала, предала маленького мальчика, которому поклялась никогда не покидать его. Предала и его отца, который думал, что с помощью Ксеньи заполнит то угнетающе, пустое пространство, образовавшееся в его душе. И теперь всё это для них рухнуло, разорвав душу ещё сильнее, чем было до сих пор. Ксения уже жалела о своём поступке, она даже начала думать о том, чтобы бежать к нему, но внутренний голос удерживал её от этого поступка.
   
   Доча! Я, конечно, не вправе распоряжаться твоей судьбой, но всё-таки мне как-то надо понять твой поступок! Ты или не понимаешь, что натворила, или я чего-то не знаю! Поясни уж, сделай милость! – произнёс отец, войдя в её комнату, присев рядом с нею на кровать.
   
   Ксения подскочила и, обхватив шею отца, заплакала, заплакала горько и с надрывом, отчего у него защемило сердце.
   
   Папочка! Я люблю другого человека, и он мне сделал предложение! Я дала ему согласие и хотела тебе перед отъездом сообщить об этом, но тут это горе! Кто бы мог подумать, что всё так получится! Я что, дала повод думать, что готова заменить ему его Клаву? Так не честно, а вы тут всё за меня решили! Да! Я привязалась к мальчику, он ко мне и всё! Причём здесь женитьба на Саше? Он хороший, спору нет, но я же люблю другого! Почему  никто из вас не спросил меня, согласна я, или нет? – выпалила она на одном дыхании, и уткнулась отцу в грудь.
   
   Да! Дела! – протянул Данилыч, лихорадочно соображая, чтобы ещё сказать дочери. – Ладно! Отдыхай, а потом поговорим, объяснишь мне, что за жених такой, откуда он, и что вы планируете дальше! Где собираетесь жить, когда планируете расписаться, ну и много чего ещё! Отдыхай!
   
   Сказав это, Данилыч вышел из комнаты и, выйдя во двор, устроился под развесистой липой, стоящей у них во дворе.
   
   Мысли перестали находить правильные ответы на то, что умудрилась сотворить его девочка, но он и сам стал себя винить, что действительно не поговорил с дочерью до того, как они стали с Иваном принимать решения.
   
   Кошмар! – произнёс он вслух и, налив себе в стакан крепкого вина, которое стояло на столике рядом с ним. – Совсем с Иваном с катушек съехали, и как нам теперь с ним общаться, он же естественно обидится!
   
   Ксенья вышла следом за отцом и слышала то, что он сказал. Подойдя к нему, она обняла его сзади и, положив подбородок на плечо, сказала. – Пап! Да ничего страшного ведь не произошло, просто мне жалко парня, да и мальчика его, они оба такие лапоньки! Я бы точно вышла бы за Сашу замуж, но не могу, сам понимаешь!
   
   Хотелось бы верить, дочка, что ты правильно поступаешь, но только бог знает, что ждёт каждого из нас впереди! Парень-то твой кто такой, откуда он, да и на свадьбу-то пригласите? – улыбнувшись, спросил отец, посмотрев дочери в глаза, отчего она засмущалась.
   
   Опустив глаза, она произнесла. – Понимаешь, он сам из Белоруссии, работает в Москве, так же, как и я снимает квартиру недалеко от меня! Насчёт женитьбы речи не идёт, мы с ним договорились пока пожить гражданским браком, а там будет видно!
   
   Ты что, дура! – подхватившись со своего места, закричал отец.
   
   От нервности он даже не нашёлся, что сказать дочери, поэтому и выскочили эти слова.
   
   Взяв себя в руки, он посадил на скамейку дочь, и сел рядом с ней. Посмотрев на её пылающие жаром щёки, и полные от слёз глаза, сказал, стараясь подбирать слова. – Ксюша! Ты же не глупая девушка, красавица, всё при тебе, как же ты могла повестись на такую глупость? Ты понимаешь, что это обычный развод? Кошмар! Учишь вас, учишь, а всё горохом об стену! Ты пойми одно, что такие ухари прилепливаются возле таких доверчивых дурочек, надуют в уши всего тёпленького и нежного, а они и рады! Потом он попросит взять кредит, так как у него, якобы, проблемы, вы их берёте, а он исчезает! Ты что, этого не понимаешь? Какая любовь? В общем, я даже не знаю, что и сказать тебе!
   
   Папочка! – плача, воскликнула Ксенья. – Он не такой, он хороший, звать его Яков, а сам из Могилёва! Он меня приглашал к себе, чтобы с родителями познакомить, а расписаться он здесь не может, так как гражданства российского нет, поэтому и решили пока жить гражданским браком! Что тут непонятного?
   
   Непонятно здесь всё, от начала до конца! Хорошо! Допустим, что ты права, что он прав, так почему ты его не привезла сюда, мы бы с ним поговорили, и всё обсудили! Тебе не кажется, дорогая, что у тебя ещё есть папа, который душой за тебя болеет? – стараясь говорить спокойно, произнёс отец.
   
   Он сказал, что неудобно как-то ехать, вот мы с ним и решили, что так будет лучше, если я сама с тобой переговорю, но не получилось по-доброму! – тихо произнесла она и посмотрела на отца.
   
   В её глазах появилось сомнение, которое растеребило сознание, она, наконец-то, стала понимать то, что говорил ей отец. Слёзы снова стали накапливаться в глазах у девушки. Отец обнял дочь и прижал к себе. Он почувствовал, что она стала прозревать, но он так же понимал, что вернуть уже Сашу так просто не удастся. Он отлично понимал, что дочь насыпала на живую рану соль, и она стала нестерпимо жечь его. Собрать ту соль уже невозможно, она должна раствориться, после чего очень долго эта боль утихает.
   
   Да! Наворотила ты, дочка, но теперь уже поздно ехать к Саше, он тебя отвергнет, потому что ты не протянула ему руку помощи в самый тяжёлый момент его жизни! Настоящей жизни, как оно сложится у него дальше, никто не знает, но сейчас у него открытая рана, ты была для него тем лекарством, которое способствует заживлению этой раны! Ладно, та отдыхай, а я съезжу к ним, да поговорю с Сашей, может он правильно тебя понял, и успокоится! А ты думай теперь, и запомни, он к тебе уже не приедет! – сказал он и, оставив дочь, направился к калитке.
   
   Пап! Возьми меня с собой, я сама попробую с ним поговорить, чтобы он не держал на меня зла, да с Саньком хочу поиграть немного, может быть, я его и не увижу больше! – сказала она вдогонку отцу, но он промолчал, и вышел на улицу.
   
   Ксенья вздохнула и, поднявшись со скамейки, направилась в дом, где, так же, не раздеваясь и не разуваясь упала на кровать поверх покрывала.
   
   Она уже стала проваливаться в дрёму, как в дом вошёл отец и позвал дочь.
   
   Ксюша! Я уезжаю! Ты со мной, или останешься дома! – крикнул он от входных дверей.
   
   Она тут же спрыгнула с кровати и выбежала из комнаты, поправляя на ходу растрепавшиеся волосы.
   
   Сейчас, одну минутку, соберу хвост, и поедем! – сказала она и принялась расчёсывать свои позолоченные кудри.
   
   Александр приехал к родителям и, закрыв машину, вошёл во двор. В этот момент мать собирала на стол, Санёк сидел у деда на коленях, а дед что-то ему рассказывал. Увидев сына, они сразу же почувствовали неладное и, усадив его в кресло напротив отца, уставились на него.
   
   Что? – произнёс Александр, горько усмехнувшись. – Не получилось у меня с очередной женитьбой, вот я и отвёз её к отцу, а сам решил ехать к вам! Только не теребите мне душу и так тошно!
   
   Хорошо! – отозвался отец. – Но хоть что у вас произошло, мы с матерью можем узнать?
   
   Можете! Когда я ей объяснил цель поездки ко мне на квартиру и прочее, прочее, прочее, она мне заявила, что у неё есть парень, которого она любит, и что он сделал ей предложение, а она согласилась! Что тут непонятного? – ответил Александр и, взяв бутылку коньяка, стоящую рядом с отцом на столе, налил себе в фужер.
   
   Выпил залпом и, улыбнувшись, поднялся с кресла. – Пойду немного перекемарю, есть я не хочу, мы в городе перекусили, так что обедайте без меня!
   
   Господи! И за что ему такое наказание? – произнесла мать, вытирая слёзы фартуком.
   
   Да! Это мы с Бородой виноваты, расчувствовались, думали, что самые умные, а у девчушки даже не додумались спросить! Зато всё расписали, да разложили по полочкам! Срамота и только! Век себе не прощу! – сказал хозяин и, поцеловав внука, передал его бабушке, а сам направился следом за сыном.
   
   Александр лежал в зале на диване вниз головой, обхватив её руками. Он тихо плакал, вспоминая свою Клаву, которую уже никогда больше не увидит.
   
   Отец сел рядом с ним и, положив руку ему на спину, сказал. – Держись сын! В жизни много чего нехорошего происходит, но и ты тоже должен её понять, мы же действительно её даже не спросили! Ничего! В Москву ты езжай, а квартиру мы пока продавать не будем, пусть так и стоит! Я завтра с тобой вместе съезжу в город, заберём вещи Санька, дадим отбой на продажу, вернём доверенность, а потом ты поживёшь несколько дней у нас, съездим на девять дней к Клаве, после чего ты и уедешь! Может, и я с тобой съезжу, надо встретиться с людьми!
   
   Да не надо никуда ехать, а в город мы съездим! Я тут с тобой полностью согласен! Мне авантюра с продажей квартиры как-то сразу не понравилась, но я не хотел влезать в споры! В Москве у меня масса моих друзей, устроюсь и буду с ними работать, так что не переживай! – ответил Александр, и отвернулся от отца.
   
   Иван поднялся, и вышел из дома, прикрыв за собой дверь.
   
   Галя, ты в дом пока не ходи, давай будем обедать, а он пусть поспит! Ему надо отдохнуть, он справится! – сказал хозяин дома и, усевшись в своё кресло, снова взял внука к себе на колени.
   
   Не успели они приступить к трапезе, как возле их дома остановилось сразу две иномарки, и из них вышло шестеро молодых, холёных парней.
   
   Иван сразу догадался, что это за гости. Он передал внука жене и, показав ей на баню глазами, поднялся со своего кресла.
   
   Парни вошли во двор, не обращая внимания на то, что их сюда никто не звал.
   
   Вы к кому пожаловали, уважаемые? – спросил их Иван, перегораживая им проход к дому.
   
   Да ты сиди, папаша! – ответил ему одни из них, самый наглый и самый холёный. – Куда это старуха мальца понесла? Он нам и нужен, а то следак сказал, будто свидетель жив и здоров, а нам это ни к чему!
   
   Так! Давайте по-хорошему прекратим это безобразие, иначе у вас начнутся проблемы! Выходите со двора, и знайте, малец этот ни то, чтобы вас помнить, он мать не помнит, понял? И не испытывай моего терпения! – сказал Иван, понимая, что одному ему с ними не справиться.
   
   То, что эти отморозки приехали за внуком, не оставалось никакого сомнения. Иван не мог допустить расправы, поэтому, отойдя к столу, он взял кухонный нож, и пошёл навстречу непрошеным гостям. Боковым зрением Иван увидел, что из соседнего дома, в котором проживал Егор, выбежал именно Егор с ружьём в руках, но он не успел выстрелить. Сильнейший удар битой по голове уложил хозяина на дорожку. В этот момент выстрелил и Егор. Увидев, что на помощь хозяину бегут люди, а они действительно стали собираться отовсюду, парни выбежали на улицу, и расселись по своим машинам. Едва они тронулись с места, как подлетела машина и протаранила первую из них, в которой и сидел главный из их компании. На этой машине приехал Борода с Ксеньей.
   
   Подоспевшие люди схватили бандитов, а Данилыч бросился к Ивану, который лежал на дорожке, а возле его головы растекалось кровавое пятно.
   
   Из дома выбежал Александр, не понимая, что здесь произошло. Увидев отца с пробитой головой и тех бандитов, которые зверски расправились с отцом, он подбежал к их главному и одним движением руки сломал ему шейные позвонки. Как это произошло, никто не понял, остальных его сообщников держали люди, связывая им руки.
   
   Во двор вбежала и мать, спрятав внука в бане. Она закричала страшным голосом и упала рядом с мужем. Через минуту приехала скорая помощь, и отца увезли в больницу.
   
   Данилыч стоял и молча смотрел на то место, где только что лежал его старый товарищ. Он клял себя за то, что не приехал на несколько минут раньше. Клял себя и сын, который спал в это время на диване. Клял себя и Егор, который не успел выстрелить в бандита раньше, чем тот нанёс удар по голове его соседу.
   
   Мать билась в истерике, Ксенья пыталась её успокоить, но она, показав на баню, выдавила из себя. – Дочка! В бане внучок, иди к нему!
   
   Не успела Ксенья убежать, как приехала милиция на двух машинах. Следователи стали расспрашивать людей, узнав, что бандиту сломал позвоночник Александр, на него надели наручники и увезли в отделение.
   
   Во всё этом кошмаре из мужиков остался один Данилыч, который не находил себе места. Отпустив своего соседа, он остался с хозяйкой дома, а также с Ксеньей и Саньком.
   
   Ведь ничего не предвещало беды, а беда шла по пятам, не отпуская их ни на минуту. Он отлично понимал, что за смерть своего отпрыска, зам губернатора начнёт сейчас мстить, и мстить по всем каналам. Данилыч понимал, что ему надо срочно ехать к Якуту, пока процесс не вышел из-под контроля, но как оставить женщин одних.
   
   Наконец он не выдержал и, подозвав к себе Егора, сказал. – Бери ключи, документы, и поедем в город! Надо там решать вопросы, а здесь мы уже ничем не сможем помочь, но сначала заедем в больницу!
   
   Оставив Галину с внуком на попечение дочери, он уехал по делам, делам, которые не терпят отлагательства.
   
   В больнице всё-таки обнадёжили, сказав, что опасность миновала, жить будет, что придало немного сил и уверенности.
   
   У Якута Данилыч был через два часа, но на сей раз машину во двор не пустили.
   
   Его снова проводили в беседку, где и восседал Якут в окружении своих соглядатаев.
   
   Он показал на стул и, посмотрев на своих опричников, которые тут же оставили их одних, спросил. – Что за беда на сей раз?
   
   Уже не беда, Якут, уже трагедия! Я не успел к Семёну, а эти хмыри позорные ворвались к нему во двор с битами и проломили голову Семёну, они бы и жену его уложили бы и внука, да люди помешали, и я подлетел! Сын Семёна спал в зале, а когда услышал шум, выбежал из дома! В общем, он грохнул этого баклана, сломал ему позвоночник! Теперь война! Ты же знаешь, как мы тебя уважаем с Семёном, но это уже перебор! Сашка должен был через пару дней с моей дочкой уехать в Москву, так они, козлы, пришли даже не за ним, они пришли за мальцом! Короче, беспредел конкретный!
   
   Якут тяжело посмотрел на Бороду, налил немного вина и, взяв трубку, позвонил.
   
   Через несколько секунд он произнёс. – Привет! Это я! В общем, так, твой отпрыск нарушил наше соглашение с тобой, ворвался к уважаемым людям, пробил голову человеку, за которого я и сам его бы придушил, но опередил меня сын этого человека! Ты уже вероятно в курсе дела, я просто хочу тебя предупредить, что если дёрнешься, то смету всё твоё поместье, а всех твоих близких заставлю тебя самого закапывать живьём! Надеюсь, ты меня понял! Чтобы никаких движух с твоей стороны не было, а за сына твоего соболезнование не желаю говорить! Всё!
   
   Положив трубку на стол, он посмотрел на Данилыча и, усмехнувшись, произнёс. – Да, Борода! Времена меняются, люди стали неуправляемы! Езжай, а парня вашего отпустят, я тебя обещаю, да и в СИЗО он будет под присмотром, пока не разберутся!

                16.10.2016 год.


http://www.proza.ru/2016/10/17/1708