Владимир Гарькавый

           Владимир Гарькавый, заместитель генерального директора Радио “Би-эй”. В 1975 году окончил Институт иностранных языков в Минске, служил в органах госбезопасности БССР. Затем, после окончания спецфакультета института имени Дзержинского в Москве и курсов усовершенствования офицерского состава в Балашихе, был направлен в Афганистан.
         
            Участвовал в штурме дворца Амина, многочисленных спецоперациях. Вышел в отставку в 1994 году.
          
             На основе дневниковых записей, воспоминаний и документов того периода готовит к печати книгу под рабочим названием “Без права на ошибку”. В ней правдивый рассказ о малоизвестных и секретных страницах афганской войны, о событиях, свидетелем и участником которых был сам автор.
      
             Как-то попала в моё внимание газета “Беларусь сегодня”, бывшая “Советская Белоруссия” (опять моя любимая тётя подсуетилась). Я жил уже в Израиле. Там статья и фото, увидев которое, я обомлел – Игорь! Ну, опять же, я не был уверен на сто процентов. Решил связаться с автором – Владимиром Гарькавым и прямо спросить, кто на фото. Написал в редакцию, но ответа так и не получил. Минуло года два, как один день. Фотография не давала мне покоя. Я пошёл другим путём – благо есть интернет. И вот он, его телефон и координаты. Звоню, волнуюсь. Нормальный мужик оказался, статью свою помнит, а вот фото попросил меня прислать по электронной почте. Нашу с ним переписку я вам покажу позже. А пока передаю полностью статью Владимира Гарькавого из газеты “Советская Белоруссия” за 27 июля 2007 года.

                Воспоминания об одной спецоперации. Без грифа “секретно”.

               История, о которой хочу рассказать, произошла в 1983 году в горах Афганистана. Многие годы мы предпочитали молчать о ней: во-первых, из-за грифа “секретно”, под которым она проходила, а во-вторых, потому, что такие страницы лишь добавляют горечи в печальные и без того воспоминания об афганской войне. Но знать их, считаю, надо. Тем более что нам, участникам тех событий, сегодня не в чем себя упрекнуть – мы сделали все, что было в наших силах.
         
              Эту операцию мы проводили совместно с нашим ГРУ и сотрудниками ХАДа (так называлась недавно созданная спецслужба – афганский КГБ). Целью было освобождение ребят Васькова, Смирнова, Ташпулатова, попавших в плен к “духам”.
             
              В ту пору мой псевдоним был Вольф (по-немецки Волк). После спецподготовки при резидентуре КГБ СССР в Афганистане я был внедрён в группировку моджахедов. По легенде, мне предстояло быть немецким военным советником (немецким и персидским языками я владел почти безупречно). Руководство считало, что это наиболее безопасный вариант получения информации. В качестве советников в борьбе с “шурави” (так в Афганистане называли советских в ту пору) широко привлекались западные агенты. Бандглавари им доверяли. Иностранные советники принимали участие в рейдах моджахедов, учили тактике и манёврам ведения боевых мобильных действий против советских войск и спецгрупп.
          
               Работать было непросто. Территория почти полностью подконтрольна душманам. К тому же источник информации – агент под псевдонимом Сафар был завербован не мной, а представителем ХАДа. Можно ли ему доверять? Признаюсь, ни у меня, ни у руководства не было полной уверенности в искренности афганцев. Кроме того, на стороне моджахедов воевали и бывшие наши соотечественники. Как они себя поведут? От них при случайной встрече можно было ожидать чего угодно.
          
              К своим 30 годам я был уже опытным специалистом по диверсиям и негласной работе, имел хорошую теоретическую подготовку, но в подобных делах был совершенно необстрелян. Полагался только на удачу и на довольно отчаянных моих помощников афганцев, действовавших в составе лжебанды. Мысль о том, что страдающих в плену наших ребят ждут дома матери и невесты, что помочь им в моих силах, придавала уверенности.

                В каменном мешке.

             В ту роковую ночь Игорь Васьков с восьмью солдатами находился на посту, расположенном в районе перевала Саланг. “Духи” стали атаковать внезапно. Бой был неравным – все наши бойцы погибли. Игоря тяжело ранило. Он открыл глаза – бородатый душман плескал на него водой из ручья. Потом нащупал пульс и сказал на дари: “Зенда аст” (жив). Игоря подхватили под руки и бегом понесли вперёд. От боли, пронзившей тело, он опять провалился в темноту. Рядовой Васьков оказался в лапах одного из самых жестоких полевых командиров Суфи Айафа. Обычно всех “шурави”, которых он брал на Саланге, сразу же расстреливали. Игорю повезло. Его и ещё двоих бойцов, Смирнова и Ташпулатова, оставили в живых.
         
              Айаф собирался выменять русских на пленных моджахедов. К тому же в лагере не хватало дармовой рабочей силы. В открытом кузове машины он опять очнулся. Ему поднесли пиалу с водой, в которую только что добавили белого порошка. Воду влили силком в пересохшее горло пленного “шурави”. Машины остановились на ровной площадке в горах. “Духи” построились в одну шеренгу, сняли обувь, расстелили коврики для моления и приступили к совершению намаза. “Ал-л-ла-х!!!” – разнеслось в горах эхо. После совершения обряда старший поднял вверх руку, в которой держал оружие, и громко закричал: “Аллах акбар!”.
         
              Ночью колонна прибыла в лагерь душманов. Игоря, то и дело терявшего сознание от боли, бросили в яму – тюрьму (зиндан), которая находилась в одной из пещер. Там уже сидели двое пленных хадовцев. Одному из них позже посчастливилось спастись – по его рассказам мы и узнали подробности тех событий.
         
              В лагере было несколько брезентовых палаток, глинобитный домик главаря банды, в пещерах – склады для оружия и продовольствия. Лагерь был неплохо укреплён, имел даже собственную противовоздушную оборону, состоящую из четырёх зенитных установок. Они были скрыты в специальных колодцах и поднимались при налёте авиации “неверных”. “Духи” сами организовывали свой быт. Кто-то пёк хлеб, другие отвечали за конюшню, третьи конвоировали тюрьму, склады с вооружением.
Горный лагерь, так называемый марказ – традиционное мусульманское временное поселение-убежище знаменитых бандитов и братств, грабивших караваны купцов и взимавших поборы за проезд через контролируемую территорию. Повадки и тактика моджахедов 80-х годов не сильно отличались от повадок их дедов.
      
            Каждому из русских пленников дали исламское имя. Игоря нарекли Ником Момадом. Это было настоящее рабство. Узники, как ишаки, таскали по горным тропам ящики с боеприпасами, вьюки с провиантом. Моджахеды пускали пленных “шурави” впереди себя, если известно было, что местность заминирована. Заставляли стирать им белье, заготавливать хворост для костра, делать прочую грязную работу.

                Тайна зелёного “уазика”.

            В один из дней Игоря вытащили из ямы, разрешили умыться и плотно накормили. В еду опять подмешали наркотики – тело стало лёгким, внезапно прошла головная боль. Он уже был готов к тому, что это прощальный знак вежливости, что скоро его убьют. Но расправы не последовало. Его свозили в кишлак, где он починил дехканину (крестьянину) радио и отремонтировал мулле велосипед. За это его опять вкусно покормили, он постирал свою одежду в реке и искупался. С тех пор его частенько возили по кишлакам что-нибудь ремонтировать. Игорь был доволен – ведь других пленников заставляли участвовать в боевых действиях против “шурави”. Однажды он отказался ремонтировать автомат. Парня избили до полусмерти, а всем пленникам в назидание два дня не давали воды. Вскоре умер один из узников – бывший сотрудник ХАДа. Забрали его только на второй день после смерти. Вытащили наверх, зацепив железным крюком за рёбра.
         
             Позже Васькова, умевшего готовить раствор и знавшего технологию изготовления шлакоблоков, отправили на строительство мечети. Жил он неподалёку от стройки в дувале (небольшом сарайчике). Его охраняли двое душманов. Однажды утром Игорь, лёжа в своём сарае и строя очередные планы побега, услышал русскую речь во дворе. Сердце часто забилось. Первым желанием было броситься к двери, позвать на помощь. Но он услышал, как радостно Айаф приветствует “шурави” и похолодел. За происходящим он наблюдал в дверную щель. Одеты были русские в камуфляж без знаков различия, много матерились. За старшего у них был пожилой мужчина с искривлённым носом и сильно оттопыренными ушами. Он долго обнимался с Айафом, похлопывал его по плечам и что-то невнятно, на ломаном дари, бормотал. Люди Суфи, тем временем, выгрузили из “уазика”, на котором приехали русские, четыре зелёных ящика с оружием и плоские “цинки” с патронами. Они доставали из ящиков новенькие автоматы Калашникова и стреляли в воздух, проверяя товар. За оружие русские получили пачку долларов и несколько пакетов с опиумом.

                Пиала с кровью.

                Однажды моджахеды решили взять пленника с собой на боевую операцию. Накануне в лагере появились европейцы. С афганцами они разговаривали на дари, а между собой по-немецки. Они собирались снимать какой-то фильм, а оператором была маленькая женщина по имени Хильма.
         
                Моджахеды шли в колонне по одному, неся на себе безоткатные орудия и зенитные комплексы “Стрела”, сзади плелись несколько навьюченных осликов. Впереди всех шёл телохранитель командира с зелёным знаменем ислама. На одном из осликов ехала немка. Игорь со связанными за спиной руками шёл в начале группы, чтобы духи не нарвались на мины. Моджахеды остановились возле линии электропередачи, проходившей высоко в горах, и взорвали три огромных опоры ЛЭП, идущие от электростанции в направлении Чарикара. Женщина снимала все на видеокамеру. На ночёвку отряд остановился недалеко от советского поста, на таком расстоянии, чтобы можно было рассмотреть его в бинокль. Игорю связали руки и ноги, рот закрыли тряпкой. С наступлением темноты группа приблизилась к посту, каждый занял своё место и ждал команды к атаке.
         
                Стрельба началась из всего и отовсюду. Тот, кто хотел стать “гази” (победителем неверных), подбирался поближе, бросал гранаты. Подвиг состоял в том, чтобы не только убить врага, но и принести его оружие. Когда в бой вступила советская артиллерия и миномёты, началось отступление. Группа быстро ушла от преследователей и направилась в горы. Остановились в маленьком кишлаке у мечети. Наутро, когда вернулись последние бойцы, главарь сказал, что итоги боя не так плохи: взяли оружие, захватили в плен семерых “сарбозов” (солдат афганской армии). Но немцы операцией остались недовольны. Это читалось на их лицах.
         
                “Сарбозов” со связанными руками вывели на берег реки, поставили на колени. Их спрашивали, но они молчали. Одному из пленных перерезали горло. Кровь забила струёй, и кто-то подставил пиалу. Когда она наполнилась, душман жадно выпил. Происходило все это на глазах у остальных пленных. Убив всех семерых, “дух” стал отрезать у трупов головы. Он собрал их в охапку, будто арбузы, и стал позировать перед камерой. Немка была очень возбуждена, руки тряслись, но она продолжала снимать. Игорь, стоявший все это время на коленях неподалёку от места расправы, стал терять сознание. Его отволокли в мечеть. Там он опять получил дозу наркотика и долго-долго приходил в себя…
            
                В это время я пытался договариваться с главарём Айафом. Несколько раз мне казалось, что цель уже достигнута, наших мальчиков удастся обменять на моджахедов. Но в самый последний момент переговоры прекращались. В конце концов усилия оказались тщетными. Айаф отказался от обмена – наших пленных он продал полевому командиру Ахмад-шаху Масуду. Он дал за них большие деньги – Суфи Айаф смог выкупить у афганцев нескольких своих соплеменников.
          
                Потом много было ещё переговоров, попыток перехватить Игоря, обменять его. Вместо него был освобождён агент ХАДа Гулям Хозрат – он провёл с Игорем несколько месяцев в плену, потом целых два года помогал нам в ведении переговоров с бандитами. Увы, наши усилия оказались тщетными. Игоря отправили в тюрьму-лагерь Бадабер на территории Пакистана. Когда там вспыхнуло восстание, Васьков погиб вместе с другими пленными. Во время проведения войсковой операции погибли и Смирнов с Ташпулатовым. Имена всех троих до сих пор числятся в списках пропавших без вести в горах Афганистана.
       
                Эта операция, одна из первых по внедрению, была далеко не самой успешной в моей практике. Но мне почему-то захотелось рассказать именно о ней. Хотя бы для того, чтобы имена принявших мученическую смерть мальчишек больше не числились в списках неизвестных.