Свадьба по-французски

Моя близкая подруга Анн-Лоранс, с которой мы подружились еще в Баку, наконец-то дождалась от своей единственной дочери Фионы решения выйти замуж и сыграть свадьбу по всем канонам. Не то, что она мечтала увидеть дочь почтенной дамой, но скорее желание увидеть ее остепенившейся, укрепляла ее желание сыграть свадьбу тридцатитрехлетнего чада и поделиться с этой радостью со всеми близкими.

Было выбрано место венчания в церкви, бракосочетания и празднования самого торжества, составлен список гостей и смета свадьбы.  Сумма получалась чересчур кругленькой, поэтому было решено  поделить расходы с бывшим мужем Вальтером. Но из скряги Вальтера не так-то легко было  выудить значительную сумму, поэтому Фиона и Фоско, брачующиеся, любезно согласились добавить свои собственные сбережения, чтобы план и сценарий свадьбы, составленный ими, не изменялся.
Помню, меня сильно удивила скаредность скупердяя Вальтера, домовладельца в курортном Биаррице и Англете. После свадьбы он никак не мог успокоиться, что хозяин ресторана недодал шампанского гостям, заказанного для свадьбы, и в подтверждении на полном серьезе пошел проверять содержимое мусорного контейнера, чтобы удостовериться, сколько бутылок было выброшено.

Фоско непременно настоял, чтобы это событие произошло в Швейцарии, в местечке Тичино, на границе с Италией, так как родом он был именно оттуда. Место это, действительно было живописное и неповторимо красивое из-за склонов Альп, многочисленных водопадов, чистейших горных рек, озер и ручейков, а также лугов и хвойных лесов, окаймляющих их. Анн настаивала на юге Франции, Биаррице, откуда она родом, и оправдывала свое желание высокими ценами в Швейцарии, превышающими даже цены в самом Париже. Ситуации грозила вылиться в маленький scandaletto с будущим итало-язычным швейцарским зятем, если бы мудрая и наученная опытом Анн не отступила и предоставила молодым возможность самим раскошелиться. Француженки поступают всегда по-разумному, наученные еще с детсва soi sage (быть мудрыми), тогда как у других народов родители cызмальства призывают чад быть просто хорошими, добрыми, послушными.

Почти за год вперед брачующиеся разослали приглашения свои гостям, которые были с разных уголков мира. По служебным  делам я находилась в это время в Женеве и в один свободный день от службы день отправилась в гости к Фионе и Фоско, которые поселились недалеко от Женевы, в старинном маленьком средневековым городке. Пара тщательно готовилась принять меня, посылала мне составленное заранее меню ужина. С Фионой я была знакома, и, видимо, она хотела отблагодарить меня за то гостеприимство, которое я ей оказала в Баку.  Мне было интересно посмотреть на ее выбор. Зная ее ветреный характер, я не могла представить, кто же завоевал ее сердце, что она решилась на замужество.

Меня ждало приятное удивление и объяснение ее желания выйти замуж, когда при встрече заметила немного округлившийся ее живот. Теперь стало понятным, почему пара торопится со свадьбой. Фоско оказался очень привлекательным двадцатидевятилетним парнем, на три года младше тритдцатитрехлетней Фионы. Был очень любезен, приготовил ужин исключительно сам и орудовал сковородками, кастрюлями и ножами, как заправский повар, при этом увлеченно развлекая меня беседами. Пока мы тянули рислинг, белое швейцарское вино с ярко выраженным фруктовым ароматом, Фоско подавал на стол один за другим чудеса кулинарии, рассчитанные на мой вегетарианский вкус. За неделю вперед пара связалась со мной, чтобы узнать мои предпочтения в еде.
 
Ужин прошел легко и быстро, как в хорошем ресторане с мишленовскими звездами и шеф-поваром, который лично обслуживает тебя. Один за другим Фоско подавал блюда к нам на стол и наливал различные вина в наши бокалы, так как каждому блюду полагалось свое вино. На десерт мы пили изумительный кофе с пахлавой, которое я привезла из Баку. Фиона в свой последний приезд в Баку очень полюбила нашу пахлаву и была рада моим гостинцам. После ужина мы пошли прогуляться по городку, спускаясь вниз по горе, на котором он расположился. Его средневековый облик дополнял замок, в который в настоящем разместилась школа для детишек. Вокруг замка – посадские дома, которые прекрасно сохранились благодаря любви швецарцев к порядку и чистоте. Муниципалитет аккуратно следит за внешним обликом городка и выделяет порядочные деньги на его сохранение.  На улицах – ни одного прохожего, такое ощущение, что население вымерло или из-за мора боится высунуть носы из своих домов.

Во время прогулки позвонила Анн-Лоранс и целый час трещала о том, какой сюрприз приготовила ее дочь, намекая на ее растущий живот. «Ты не счастлива стать бабушкой?» - прервала ее я. «Понимаешь, беременной невесте неудобно будет появляться в церкви даже на венчанье,»- сказала мне она. «А ты приедешь одна или возьмешь с собой кого-нибудь,» - поинтересовалась она, не решаясь напрямую спросить меня, появился ли у меня petit ami.  «Замечательно, посажу-ка я тебя рядом с холостяками, если ты все еще одна», - заключила она. Мне хотелось спросить ее, а рядом  с кем на свадьбе сядет она сама, прекрасно зная об одиноком и незамужним статусе Анн-Лоранс. С времени своего давнего развода она редко бывает в отношениях, ценя свой одиночество и удобство.

Наступил июнь, и я вылетела в Милан, чтобы оттуда добраться до Тичино. В Милане меня ждал сюрприз – забастовка транспортных работников. Поэтому мне пришлось выстоять громадную очередь, чтобы купить билет на поезд в Тичино по-старинке наличными у живого билетера. Моя усталось компенсировалась любованьем майскими громадными маками, рараvero, которые  аллели вдоль дороги среди зелени лугов и пастбищ.

В Тичино меня встретила веселая компания молодежи, друзья  Фоско и Фионы, Даниель, Рафаель, Зайа, Антуан и сам жених. Даниель приехал из Италии, Рафаель, Зайа – из Цюриха и Антуан – из Парижа. Мы все разместились в миниван и поехали в дом родителей Фоско. По дороге нас представили друг другу, и мешая языки, мы легко перешли барьер неловкости, которое возникает при первом знакомстве, и предвкушая предстоящее веселье, возбужденно и с интересом рассказывали о себе. По большому счету, не так уж мы все отличаемся друг от друга, несмотря на культурные, языковые и религиозные различия.

Дом матери Фоско, Даниелы, представлял собой каменно-деревянный бунгало, весь увитый плющом. Даниела сама очень красива, миниатюрная блондинка шестидесяти лет, выглядевшая на сорок с хвостиком. Одета как с обложки Vogue, очень изысканно и богато, постоянно курит тонкие сигареты, одна за другой. Работает учительницей в местной школе. Лет десять назад она потеряла мужа, который скончался в автокатастрофе, и до с тех пор находится в тяжелой депрессии. Мне Анн по секрету рассказала, как Даниелa пыталась взять молодого любовника, чтобы забыть горечь утраты, однако, еще более расковыряла рану, что даже пришлось лечь в лечебницу для душевных больных. Сказав всем buongiorno, она незаметно исчезла, уехав в дом своей девяностолетней Mamma.

Распив свои бокалы вин, мы поехали в гостиницу на опушке горы, где должна была состояться завтрашняя свадьба. По дороге мы рассматривали через окна машины живописные альпийские луга, длинные серебристые струи водопадов поперек гор, серпантин шумных и читейших горных рек, а также небольшие синие озерца. Бутик-отель, который полностью забронирован для гостей на завтрашнюю свадьбу, был красиво украшен в свадебном стиле. Сильвио, хозяин отеля с косящим одним глазом, приветливо встретив нас, поприветствовал по-итальянски и раскупорил бутылку шампанского от заведения в подарок гостям. Сильвио, кроме как своего родного итальянского, не знал других языков, что было ему на руку. Не зная, что мой номер уже оплачен распредилителями свадьбы, я, попав в гостиницу, первым делом рассплатилась за свой номер и рассчиталась с Сильвио, который прикинулся и при этом еще более косил левым глазом, что не в курсе происходящего вокруг. Так что миф об исключительной честности и порядочности швиццеров развенчался двойной оплатой моего номера.

Расселившись по своим номерам, мы, освежившись, пошли гулять пред ужином, который давали жених и невеста в честь прибывших гостей. Когда мы вернулись с прогулки, в отеле появилось еще более приехавших друзей Анн, в основном, из Франции, Бельгии и Конго, где когда-то работала Анн. Здесь я познакомилась с Вальтером, с бывщим мужем Aнн. Через пять минут общения я поняла, что передо мной стоит типичный французкий апаш. Вальтер, несмотря на свой приличный возраст, ведет себя как дитя, не стесняясь и потокая своим естественным желаниям и инстинктам. Увидев меня, он тут же назвал меня «азербайджани Изабель Аджани», и каждый раз при виде меня, с причмокиваньем, всплеснув руками, еще более удивлялся азербайджанке, так похожей, по его мнению, на французкую актрису Изабель Аджани, видимо, так любимую им. Апашу Вальтеру нравилось моя стиль, одежда, которую он все пытался потрогать на ощупь, мои украшения, и он c большим удивлением открывал для себя, что такое азербайджанка, изучая меня и уделяя мне большее внимание, чем другим гостям.
 
Но очень скоро мне стало ясно, что для французов такое ухаживание даже при живой жене – дело обычное. Синеглазый Поль не давал мне проходу, несмотря на присутствие своей жены Нафисы, миниатюрной француженки индийского происхождения.  Пара пиехала на своей машине из Парижа и присоединилась к нам в отеле на ужине. Поль постоянно откровенно приударивал за мной, обслуживая меня в качестве моего персонального официанта, бармена, метр-д-отеля. Из комментариев Анн я узнала, что мать Поля изнасиловали немецкие захватчики во время оккупации Франции фашистами. Выросший без отца и носящий клеймо "le batard аllemand", он постоянно изменяет Нафисе, которая не остается в долгу пред ним. Вот так и соревнуются с друг другом на поле любви. Нужно заметить, что обоим почти по шестьдесят. Но тут необходимо заметить, что для французов «в любви все возрасты покорны», и они одинаково получают удовольствие от флирта, любви, адюльтера что в семнадцать лет, что и в более зрелом возрасте. И здесь трудно найти пару, которая хранила бы супружескую верность друг другу.

Приехали также импозантный Жан-Луи со своей подругой Сюзон из Киншасы, одинокий зануда Клод из Брюсселя, а также неопределенного возраста и вся силиконо-ботокснутая Софи, золовка Анн, с молодым мужем Анри. Все гости разбрелись спать в позднее время, и оказалось, что нас всех расселили на одном этаже. Рядом с моим номером находилась комната Вальтера, а напротив – комната Поля с Нафисой. Пожелав мне спокойной ночи, Вальтер вскольз заметил, что не будет закрывать двери, вдруг он мне понадобится среди ночи, чем сильно удивил меня, ведь с моей стороны не было даже намека на флирт. Поль, услышав такую наглость, громко захлопнул его дверь.

Ночью, уставшая долгим транзитным рейсом из Баку во Франкфурт, из Франкфурта в Милан, затем поездом из Милана в Тичино, я пыталась уснуть, но громкий храп Вальтера (конечно же, ведь все апаши храпят, как слоны) раздражал меня более и более. Я вышла в корридор и увидела открытую настежь дверь в его комнату, зашла в комнату, наполнила стакан воды и, полив ему в лицо, юркнула обратно к себе, не дав ему опомниться. Храп прекратился.

Утром за завтраком, на который я припозднилась, никто и не вспомнил об ночном инциденте. Выпив большую пиалу кофе с кростини и сыром рикотта ( самый вкусный сыр в мире), я отправилась гулять по окрестностям со своими новыми знакомыми. Переходя бурную небольшую речку по камням, не снимая обуви, меня столкнули в воду и я намочила ноги. Разумеется, это был Вальтер, который таким образом отплатил мне за мой неожиданный и дерзкий ночной визит.

К полудню мы вернулись, и сделав туалет, отправились на регистрацию брака в мерии Тичино. Дамы обязательно в шляпах, а мужчины непременно в смокингах. Мэрия находилась рядом со старинной церковью в здании семнадцатого века. Архитектура и стиль были сохранены и по сегодняшний день – балочные потолки, плиточные поля, узкие каменные лестницы и окна, похожие на крепостные бойницы. В маленькой комнате регистрации браков, бывшей капуцинской келье, наверное, едва уместились все гости. Я решила не мешать им и побродить по длинному зданию мерии, и ко мне присоединился Антуан, друг Фионы, робкий и интеллигентный гей из Парижа. Мы приятно провели время с ним, пройдя по древнему зданию, и я  поняла, что мне общество гея намного приятнее, чем нормальных приставучих французских мужчин. Кстати, тридцатилетний Антуан оказался начитанным, эрудированным и учтивым, по сравнению с другими гостями.

После мэрии мы все отправились в церковь. Тут Анн, сердитая на меня, что я не побывала на церемонии заключения брака, посадила меня в первых рядах церкви, местах, предназначенных сугубо для членов семьи. Места в церкви были разделены на две стороны, в одной располагались французы, в другой – итальянские швейцарцы. Должна заметить, что швейцарские итальянцы затмили французов по части туалета, и родня жениха смотрели на прибывших французов как на одичавших варваров. Даже бабушка Фоско, гранд дама лет девяноста, надела воздушную шляпку из капрона и пресс-папье на свои cедые букольки. Все время безмолвная, эта древняя старушка, подойдя ко мне под руку с Даниелой, на мое приветствие отметила мой наряд комплиментом: “Una bella dama, mi piace il  vostro сapello” (Прекрасная дама, мне нравится ваша шляпка).

Началось святое таинство венчания, невесту под руку к алтарю привел отец под музыку Мендельсона. Шлейф ее платья, подносили по обычаю две девственницы, fille de bonheure, сестрички-португалки, одинако одетые в белоснежные шифоновые платья и с корзинками, полными конфет в руках, которые она раздавали при выходе из церкви гостям для неженатых и незамужних.  Анн пошутила по поводу того, как было трудно найти 15-летних девственниц  во Франции для этой роли для церковной церемонии.

Поручив Фиону Фоско у алтаря, Вальтер присел к нам на скамью на первом ряду перед алтарем, и кюре начал церемонию со слова божьего. Говорил он долго и на латинском, из которого я только знала «In nomini de Patris et Filii et Spiritus sancti ». За его нудным вступлением, которое, казалось, вот-вот закончится, последовало перечисление имен святых, которых было не менее пятидесяти в списках. Гости почтенно слушали и повторяли «аmen» на каждое имя, произнесенное кюре, как вдруг это безобразие громко и дерзко прервал смелый Вальтер, заорав на всю церковь: “Arretez-vous са, mon pere” (прекратите это, святой отец). Французы не англичане и не будут терпеть любое неудобство, даже если оно исходит от священника во время церемониала.

При выходе из церкви девственницы осыпали нас лепестками роз и угостили бонбонами. После небольшого приема во дворе церкви у подножия горы мы, окруженные зелеными лугами и пастбищами гор, заканчивающихся снежными пиками, расселись по машинам и отправились в наш отель на празднование свадьбы. В отеле, разукрашенном по случаю свадьбы, Сильвио угостил нас шампанским и каждому из нас предоставил билет с номером и приветствиями от брачующихся, на котором было обозначено, за каким столом и рядом с кем гости должны будут сесть. Дамы переоделись в вечерние наряды, и месье в – смокинги, и небольшой бутик-отель на Швецарских альпах превратился в нечто, напоминающее мне светский раут из детективных фильмом Агаты Кристи. На шеях старушек висели несколько рядов натурального жемчуга, и молодежь, прежде с лохматыми волосами и рваными одеждыми, теперь с кубинскими сигарами и набриолиненными волосами блистала особым шиком. Легкий коктейль, на котором появилось еще более гостей, перешел в долгий ужин за столом.

Одним за другим подавались изысканные блюда из молекулярной кухни, к которым непременно подавались разного сорта вина и шампанское. Сидевший рядом со мной холостой бельгиец Клод так наскучил мне своим постоянным болтанием , что полностью подтвердил анекдоты, услышанные мною от французов, да простят мне бельгийцы, об их особой тугоумности. Он так разoшелся в своих жалобах на эммигрантов-мусульман, что под конец стал похож на брюзжавшего фюрера, призывающего бравых арийцев на борьбу во имя очищения нации от нечести. Щеточка усов и кривая челка на лбу автоматически появились на его лице. Во время его речевой агонии, когда слюна уже брызжала во все стороны, я внезапно огорошила его, осведомив его, что являюсь мусульманкой, причем совершаю трижды в день намаз. Озадаченный Клод запнулся и чуть не поперхнулся воздухом.
 
Воспользовавшись случаем, Поль, который со своей женой Нафисой сидели передо мной, вдоволь посмеялся над неудачной попыткой Клода поухаживать за мной и взял  инициативу на себя. Пошловатые жесты, ужимки, вздохи, ахи и охи по поводу восхищения моей особой при живой жене продолжались до конца свадьбы. Поль не знал английского языка, и чтобы приостановить его вспыхнувший макаковой пыл, я перешла на английский. Оказалось, что сидевший в конце нашего стола импозантный Жан-Луи, который был одет безукоризненно в белый смокинг, на таком же безукоризненном английском языке (единственный француз в моей жизни, знавший английский в совершенстве) извинился передо мной за пошлость французский мужчин. Со слов Анн, я знала, что Жан-Луи принадлежит к французской аристократической семье, давно переселившейся в Киншасу и имеющей там успешный многомиллионный бизнес. Увы, Жан-Луи был со своей petite-ami Сюзон, с которой очень учтиво обходился.
 
После того, как новобрачные разрезали высокий торт, похожий на Людовика XIV с мадам Помпадур, начались танцы. Подвыпивши Вальтер схватив подругу Фионы стюардессу Swiss Air Зайу,  полуголую в своем бирюзовом коротком хитоне, и вытащив ее на середину зала, стал танцевать с нее. Когда на глазах у почтенной публики он просунул руку в лиф ее платья, теперь уже красавец Жан-Луи пристыдил его при всех, резко прикрикнув на него: “Arretes, arretes-toi, Walter!” 

Далее под музыку Битлз “She Loves You” все завертелись, закружились в ритме твиста и рок-н-рола. Старшее поколение бряцали драгоценностями и мехами, а молодежь выделывали такие коленца, что все границы между культурами, национальностями, религиями, приличиями, иерархиями отошли в сторону и все смешалось в один пляшущий танцпол. Да, и действительно, не все ли равно, если она любит тебя...