О мнимом гомосексуализме Эдварда Олби...

Не стоит доверяться критикам, срывающим покровы с тайн драматурга, умершего 16 сентября 2016 года после непродолжительной болезни в своём доме в пригороде Нью-Йорка.

Чаще всего объектом посягательства становилась частная жизнь автора, за которой критика вела слежку глазами его же собственных персонажей. К примеру, в пьесе «Что случилось в зоопарке» Джерри, герой-неудачник, выплёскивал на головы ошеломлённых зрителей ушат откровенных признаний, из которых становилось ясно, что он гей, - в юношеском возрасте каких только дров не наломаешь по глупости, в поисках сочувствия, или из желания поквитаться со взрослыми!

На основании этой одноактной пьесы, охотно ставившейся в Европе, автора «Кто боится Вирджинии Вулф?» причисляли к ЛГБТ-сообществу, а, в созданных им шедеврах, выискивали соответствующие аллюзии… На самом же деле все эти шкафы, набитые скелетами, не более, чем мифы…Олби работал с классической семьёй, исследуя фантазмы, как параллельную реальность... Психологическое насилие, взаимоотношение полов, как война с переменным успехом, - вот тематика его драм... Гендерные мутации были чужды его поэтике, и если драматург и затрагивал некоторые аспекты маргинализации общества, то лишь для того, чтобы исследовать норму, границы которой, как ему казалось, то и дело размываются под натиском либертарианства...Никогда Олби не был и пропагандистом гей культуры, как, впрочем, и гомосексуалистом, – ни явным, ни латентным…Но он был крепким драматургом, и в топку конфликтов бросал только сухой березняк – фантазмы, самооговоры, безумие, которыми наделял своих мрачных персонажей... Их исповеди обрушивались снопами света со сцены, а порой и обжигали публику, сбитую с толку зрелищем распада, которому были подвержены крепкие на вид, но хлипкие внутри, персонажи его камерных пьес. Герои Олби рубили правду с плеча. В палитре их характеров, сложных, многосоставных, преобладали чёрные тона. Иногда, правда, к ним примешивалась киноварь, чтобы зияющие раны страстотерпцев подолгу не затягивались, а у публики создавалось впечатление омута, в который она угодила, и над которым никогда не сверкнёт спасительная десница, чтобы выудить из мутных вод Стикса зазевавшихся пловцов…Безнадёга пьес Олби вводила в ступор, и, если требовалось сразить публику наповал, драматург позволял протагонистам полоскать грязное бельё на глазах у зрителя, чтобы представать перед завсегдатаями во всей своей неприкаянной наготе…

Но доверять этим надрывам не стоит. Это, как принимать за чистую монету монолог самоубийцы, которого вытащили из петли, и который, уж поверьте, не упустит случая насолить вам со второй попыткой…