Бездна. Глава 12-2. Бугай

     Плот я сделал слишком хлипким. Каждый день я ждал: вот-вот он развалится-раскатится по брёвнышку. Я связывал верёвки, которые расползались, скручивал проволокой ходуном ходившие брёвна. Готовился к тому, чтобы плыть в воде, держась за бревно, узелками и перетяжками пытаясь оттянуть приближение этого дня.

     Через неделю показалась земля. Плот медленно приближался к пустынному берегу. Зачем? Этот остров — не мой. Мой остров там, дальше. Но плот несло к берегу, и мне было всё равно. Я не сделаю ни малейшего усилия, чтобы приблизиться к берегу. Вот если… тогда деваться некуда.

     Случилось именно это “если”. Плот прибило к берегу. Что ж, выйти, размять косточки, подлатать плот, да снова в путь?

     Остров был почти бесплодным. Там было много камней, голых скал и засыхающей травы.

     Пресную воду приходилось экономить. Вода каплями стекала в образовавшееся за столетия углубление.

     Волны безостановочно нападали на берег. Мне не удалось приспособить опреснители, и я довольствовался каплями воды, что медленно заполняли каменное углубление в глубине прибрежных скал.

     — Вот наш остров, Мишка. Чего добивался — на то и нарвался. Чуточку лучше самоубийства, но жить можно.

     Уже неделю погода была холодная и ветреная. Я не стал покидать остров. Пусть невдалеке виден покрытый лесом большой остров. Но доплыть до него возможно лишь при попутном ветре. А ветер дул как раз наоборот.

     Плот я разобрал для того, чтобы отстроить заново. Я вытащил брёвна на возвышенное место для просушки.

     Во время отлива я сделал ловушку для рыбы — полукруглый частокол из бамбука и прутьев с хаотично набросанными внутри западни кустистыми ветками. В следующий отлив я собрал небольшой улов мелких рыбёшек и крабов.


     В один из дней во время отлива я вышел на берег собрать в западне рыбёшку и крабов.

     Недалеко от берега в воде я обнаружил весьма крупного человека на широкой доске. Я подплыл и увидел: он не утонул лишь благодаря гвоздю, пронзившему его куртку.

     Я с трудом выволок мужика из воды и пристроил на крупный камень для удаления воды из лёгких. С омерзением делал искусственное дыхание: из его рта несло перегарно-блевотной падалью.

     Пришёл он в себя через полчаса и первым делом спросил:

     — Ты кто? Курить хочу! — он потёр кулачищами глаза и уставился на меня. — А, это ты… Курить давай!

     — Мы, вроде, незнакомы. Здесь необитаемый остров, придётся о куреве забыть. Сам курить хочу…

     — А мне-то… Слышь, салага, голова болит, опохмели меня!

     — Я говорю: здесь необитаемый остров, придётся забыть о куреве, о пиве. О телевизоре…

     — Необитаемый? — он снова закрыл глаза.

     Через некоторое время он уже ругался:

     — Слышь, салага, голова болит, опохмели меня! Дай закурить! — он таращил на меня свинячьи глазки и поминутно сморкался. — Опохмели меня. Голова болит!

     — Здесь необитаемый остров. Где я возьму?

     — Где хочешь, там и найди.

     Я демонстративно делал вид, что не замечаю его. Его свиные зырки стали свирепеть:

     — Ты чо, не понял? Курить ищи!

     Я демонстративно пошёл по берегу дальше от него. Вот создал себе мороку.