Двуликий Янус. Глава 20

Предупреждение: глава содержит откровенные сцены и нецензурную лексику.

Глава 20: Колыбельная для садиста.

Ночь казалась особенно тихой и безмятежной на фоне произошедших недавно событий. Особняк семейства Гослингов словно замерший в глубине хвойных лесов тщательно охранялся, прилегающая к нему территория патрулировалась несколькими группами профессиональных охранников, переодетых в военную форму. Вновь начался снегопад, столь сильный, что растущих в нескольких метрах от здания сосен не было видно за сплошной снежной стеной.
Лекс казался особенно  задумчивым и отстраненным, его настроение было настолько мрачным, что даже верная прислуга не решалась к нему приблизиться. Дворецкий держался в стороне, как и пара горничных, обычно следующих за ним по пятам.
Приняв душ, я переоделась в домашнее хлопковое платье и старалась не обращать внимания на плохое настроение владельца особняка. Когда я вошла в комнату, он резко обернулся на звук моих шагов.
- Ты, кажется, расстроен что Вечеровского убил кто-то кроме тебя, - заметила я, мягко улыбнувшись.
- Я рассчитывал, что перед смертью он успеет ответить на пару моих  вопросов, - в голосе блондина прозвучало плохо скрываемое отчаяние, и я презрительно поджала губы, сожалея, что ему не удается скрыть от меня собственных эмоций.
В этот момент он выглядел на удивление жалко, что меня довольно сильно удивило. Пусть он и имел редкий дар телекинеза и все же оставался для меня простым смертным, неспособным скрыть собственные эмоции. Он не был похож на безразличного ко всему Яна и уверенного в себе, хоть и смертного Януса. После общения с Яном я прекрасно понимала, что мне придется убить своего жениха, но жалости от чего-то не испытывала, более того, ждала этого с нетерпением и улыбкой на губах. И все же что-то в нем было, в его нерешительности и показной мягкости.
- И какие же тайны ты так страстно желаешь раскрыть?
Приблизившись, к отвернувшемуся в сторону окна мужчине, я обняла его за талию, прижавшись холодной щекой к его разгоряченной от волнения спине и вдохнув свежий запах его волос.
- Мне был любопытен его приемный сын.
- Лука? - я нахмурилась. - Почему тебе любопытен отцеубийца? - я пренебрежительно фыркнула. - Ему стоило убить своего биологического отца первым.
- Отцеубийца? - переспросил Лекс изумленно. - Хочешь сказать, что Вечеровского убил именно он? Но откуда у тебя подобная информация?
Отстранившись от меня, он обернулся, заглянув мне в глаза.
- Пока нас отвлекал мой старший брат лицо которого было скрыто маской, младший убил своего приемного отца.
Лекс смотрел на меня с неуверенностью.
- Твои братья? Близнецы Франсуа? Почему же твой брат ранил тебя?
Я сокрушенно вздохнула, опустив взгляд в пол.
- Я бы тоже хотела это знать, больше всего на свете, - мой голос на мгновение дрогнул, и я отвернулась, чтобы Лекс не мог видеть моего лица. - Я не помню всего того, что нас связывало, но я совершенно уверена, что Адам никак не мог меня предать. Он был единственным, кому можно верить.
- Может он находится под чьим-то воздействием.
- Этого не может быть, потому что..., - на мгновение я задумалась, а стоит ли говорить Лексу правду. Но в итоге решила, что нет разницы в том знает он или нет, ведь уже завтра он должен умереть. - Он не поддается контролю над разумом, а значит, он делает это добровольно, что для меня приравнивается к предательству.
Лекс задумчиво вздохнул.
- Мне жаль, что все так получилось, - его голос прозвучал мягко и сочувственно.
Пройдя к бару он налил два бокала вина, и протянув один из них мне, опустился на обтянутый шелком диван. Пригубив вино, он откинул голову на подголовник. Бледная кожа блондина приятно контрастировала по цвету с темной обивкой дивана. Отставив в сторону бокал, он запустил длинные изящные пальцы в золотистые локоны.
Его медового оттенка глаза казались мне уставшими и сонными.
- Это уже не важно, - сделав несколько глотков терпкого пряного вина, я уселась ему на колени, коснувшись пальцами высоких острых скул, о которые казалось, можно порезаться. - И все же чем тебе был столь любопытен Лука, если ты даже не знал, что он модифицированный человек?
- До меня доходили слухи, что сын Вечеровского устраняет конкурентов отца. Было любопытно на него взглянуть.
Лекс вздохнул, и под его глазами залегла мягкая сеточка мимических морщинок, так похожих на паутинки. Почему - то это показалось мне до крайности очаровательным, его хрупкость, как простого смертного, была для меня особенно значима и мила. Возможно потому, что я начинала замечать, что сама во многом перестаю походить на простого человека. Я больше не была столь хрупкой, ранимой, да и смертной я не была.
Мои пальцы против воли сомкнулись на горле блондина, склонившись к нему, я провела кончиком языка по хрящику его уха, усеянному золотыми колечками. Когда я отстранилась от него, заглянув в чарующие медовые глаза, он спокойно встретил мой взгляд. Его руки обхватили мою голову, притянув к себе. Наши поцелуи были страстными и горячими, я старалась быть как можно более нежной, но удавалось мне это с трудом. Внутренний зверь рвался наружу, в порыве страсти, я сорвала с Лекса великолепную накрахмаленную сорочку, порвав в лоскуты изысканный шейный платок.  Лекс снял с себя брюки, и я с удовольствием и предвкушением замерла, глядя на напряженную плоть.
Опустившись на колени, я медленно обхватила пухлыми губками его член, и сразу глубоко погрузила его в рот. Лекс задохнулся от удовольствия и продолжил поступательные движения, проникая еще глубже в мое горло. Заметив, что мне становится сложно дышать, он с готовностью вынул у меня изо рта член, дав глубоко вдохнуть. Он рванул из моей прически ленту, и каскад завитков обрушился мне на плечи. Запустив руку в мои волосы, он припал к моей шее, страстно ее целуя и покусывая. Он с упоением вдыхал аромат моей кожи и уделял особенное внимание укусам, которые становились с каждым разом все более болезненными. Я застонала от ощутимой боли, которая к моему удивлению совершенно не доставляла мне удовольствие, а напротив заставляла вздрагивать и сжиматься от ужаса.
Подняв меня с пола, Лекс опустил меня на кушетку, животом вниз, слегка приподняв бедра. Стянув кружевные трусики, он разорвал на мне платье. Мои руки он скрутил у меня за спиной, и мне почему-то показалось бессмысленным сопротивляться ему. Возможно от того, что убить его я должна была лишь следующей ночью, а сегодня мне полагалось быть хорошей девочкой и подчиняться своему временному господину.
Тем временем Лекс, глубоко и грубо входил в мое лоно и я больше не в силах сдерживать стоны, громко кричала, но кажется тем самым лишь раззадорила его. Его пальцы сомкнулись на моей шее, а вторая рука погрузилась мне в рот, проникая в самое горло, он двигал рукой так быстро и грубо, что я была уверенна, что он вознамерился залезть мне в самый желудок.
Из моего рта, на шелковую обивку софы вытекала густая белая слюна. Он слегка разжал мою шею, а пальцы, обильно смазанные слюной, он погрузил в мой задний проход, основательно растягивая его. Склонившись к моему уху, он тихо заговорил и его голос показался мне жестким и пугающим.
- Ты, в самом деле, похожа на наркотик, Ева. Тот, кто хоть раз попробовал твои губы на вкус никогда их уже не забудет. Я считал отца и брата недоумками, за их жестокое обращение с тобой, но сейчас,  я понимаю, о чем говорил Иво. Ты дурманишь, лишая рассудка, но вместо того чтобы управлять влюбленными в тебя людьми, ты заставляешь их причинять тебе боль.
Я не могла видеть его глаз, но могла поклясться, что в этот момент они горели безумием. А голос его настолько напоминал мне голос его отвратительного брата, что я пришла в отчаяние.
Он продолжал меня трахать рукой, пока не убедился в том, что достаточно растянул мое анальное отверстие. Когда он вставил в меня что-то прохладное и довольно большое, я захлебнулась протяжным криком, однако сознаваясь в том, что это ощущение было довольно приятным. Приподняв мои бедра, он принялся проталкивать предмет глубже, пока я не ощутила тянущую боль в животе.
- Признайся, что тебе это нравится, Ева.
С силой он принялся меня шлепать по бедрам, до тех пор, пока они не стали саднить при каждом прикосновении.
- Я не прекращу это, пока ты не сознаешься, - в его голосе послышались угрожающие нотки, и мне пришлось признать, что он прав.
Только тогда он погрузил свой член в анальное отверстие рядом с большим стеклянным фаллосом и стал двигаться быстро и беспощадно. Извиваясь под ним, я сдирала обивку с софы, оставляя следы когтей на чудесном розовом дереве. Склонившись к моей шее, он принялся прокусывать нежную белую кожу до крови. Мое тело казалось мне совершенно израненным,  когда он, наконец вытащив член, кончил мне на лицо. Силы оставили меня в одно мгновение и я тут же погрузилась в глубокий целительный сон.
Моя душа с легкостью покинула тело, и взлетев под сводчатый, украшенный лепниной потолок с безразличием взглянула вниз, где на разодранной в клочья софе лежала стройная девушка, тело которой покрывали многочисленные ссадины, синяки и укусы. Струйка крови стекала у нее по губам, а я ведь и не заметила, как прикусила язык и кровь в мгновение ока наполнила рот. Белоснежные локоны разметались по плечам. Лекс, отстранился от моего тела, его затуманенный взгляд с завидным безразличием изучал творение своих рук. Золотистые глаза, казались столь мутными, словно морское дно, когда неосторожная рыба, ударив хвостом о песок, взметнет вверх столб золотистых песчинок. Я никак не могла отвести взгляда от этих глаз, туман в его глазах стал более редким и спустя мгновение и вовсе исчез. Во взгляде отразилось непонимание и страх, схватившись руками за голову, он в ужасе отпрянул.
- Врача, кто-нибудь вызовите врача! - закричал он, и казалось, в каждой комнате особняка был слышен этот крик.
Неужели он делал это не по собственной воле, и каждый смертный что меня касается не в силах устоять перед этим странным заклятием, начинают причинять мне боль. Сходят с ума от похоти и желания? Но почему? Ведь с Яном все иначе. Верно, ведь он подобно мне не человек.
Моя душа прошла сквозь потолок, бетонные перекрытия и, преодолев несколько этажей, вырвалась во внешний мир, устремившись на немой зов одного из своих братьев. Я слышала его голос, он звал меня, а я просто не могла на него не ответить. Он звал меня неосознанно, вновь и вновь и по щекам его катились слезы отчаяния.
- Почему ты в нее стрелял? - голос Луки дрожал.
Лежа на больничной кушетке, он поджимал под себя ноги, стуча зубами от холода. Адам бросил в сторону брата теплый плед.
- Считаешь, я должен подчиняться приказам отца или этого идиота Валетте? - золотистые глаза Адама мягко сияли в неоновом полумраке. - Мне всегда внушали, что я должен защищать нашу маленькую сестренку, но разница в том, что в отличии от тебя я достаточно амбициозен, чтобы оспорить ее право на трон.
Лука растерянно развел руками.
- Но ведь Ева всегда полагалась на тебя, - возразил он, глядя в потолок. Он чувствовал себя потерянным, и сам не замечая происходящего, стремился ко мне, чтобы разделить мою печаль.
- Эта маленькая лживая сучка всегда была ближе к отцу, чем мы. А теперь она без ума от чертова метателя ножей, - воскликнул юноша рассерженно.
Губ Луки коснулась мягкая улыбка.
- Да ты просто ревнуешь ее, - спокойно пробормотал он. - Но ведь ты должен понимать, что она не может быть вечно рядом с тобой. Ведь мы - ее братья, а ей нужен кто-то способный дать намного больше, чем мы. Неужели ты думаешь, что если ты убьешь братьев Валетте, это что-то изменит?
Адам усмехнулся.
- Именно это я и собираюсь проверить.
- И ты думаешь, я позволю тебе это сделать? - Лука удивленно приподнял бровь.
- В таком случае, брат, ты не оставляешь мне выбора.
Серебристый глаз Адама сверкнул в полумраке, зубы обнажились в зловещей усмешке, он метнулся в сторону Луки, и я ощутила горячие пальцы юноши, сжавшие глотку брата. Болезненный Лука почти сразу потерял сознание, а я тут же оказалась в особняке Гослингов.
Прохладные накрахмаленные простыни пахли свежестью, а подушки были на удивление удобными. Собственные веки показались мне слишком тяжелыми, словно железные ставни. Не в силах открыть глаза, я погрузилась в беспокойный и все же на редкость глубокий сон.