Первая моя инспекция по Волго-Донскому судоходному

Есть такое понятие «принять канал в эксплуатацию», которое происходит после того, как все первоочередные работы, запланированные сразу при открытии его, сделаны и, казалось бы,  можно перевести дух, сесть в кабинете и заняться бумажной работой. Но не тут-то было, всякие контролирующие органы желают покататься на белом пассажирском теплоходе, посмотреть, как открываются и закрываются ворота шлюзов, правильно ли и своевременно моргают светофоры и в том ли направлении светят путевые знаки. Они донимают нас письмами, и начинается «суета вокруг шеста», создается комиссия по приемке канала в эксплуатацию после зимнего ремонта. Так в самом начале мая и мне для ознакомления принесли приказ, что я вошел в состав такой комиссии и пора опять собирать чемоданы. Но одно дело, когда идешь выставлять обстановку или тралить участок на рабочем судне, можно расслабиться и, даже, позагорать под лучами солнца, а другое дело, когда кругом одни боссы в регалиях и при больших погонах на белом пассажирском теплоходе и чувствуешь себя среди них не в своей тарелке. Правда, такие мысли меня посещали только в первую навигацию, потом я освоился, ведь, во времена еще командования земкараваном знал тогда всех и все уже знали меня.

- Леонидыч, я не могу ехать, проблемы со здоровьем, поэтому в комиссию по каналу включили тебя, - то ли подставлял меня, то ли действительно заболел, то ли просто внедрял уже в верхние эшелоны руководства, но мой непосредственный начальник кинул «на амбразуру» именно мое тело, - собирайся, завтра выезд из Пятиморского затона до первого шлюза.
- Хорошо, - спокойно ответил я, - что с собой брать?
- Блокнот и ручку, - коротко ответил он, - по нашему участку все замечания записывай, потом мне отчет представишь…

Так я впервые попал в ближний круг руководства канала и в компанию контролирующих флот органов, и благодаря им всем быстрее адаптировался в их окружении, потому, что они, спокойные и грамотные люди в основном пенсионного возраста, прекрасно понимали, что их смена рано или поздно придет. Так почему бы ему, этому молодому поколению в моем лице, не дать лишний совет «на вырост, на перспективу». А я, словно мягкая свежая губка для мытья посуды, всасывал, впитывал в себя их умные доходчивые слова, все больше и больше проникаясь к «старшим товарищам» своим участием. В мои тридцать три года это было самое подходящее время.

- Леонидыч, пойдем, посекретничаем подальше от стариков, - предложил мне Владислав Михайлович, совсем молодой парень из службы пути управления, - посмотрим на звезды и путевые огни посчитаем.
Мы вышли из салона на палубу, а внутри начальники просто делились своими жизненными байками между собой, заканчивая продуктивно прошедший день и заканчивающийся на подходе к десятому шлюзу Донского склона. Он, Владислав Михайлович, оказался еще тем романтиком, постоянно носившим при себе компактный современный фотоаппарат, и мы совсем не о работе разговаривали, совсем не о путевых огнях, а о современной музыке и ее тенденциях начала двадцать первого века, о звездах и небесах обетованных, которые расстилались над нами чернеющим ковром. Потом, спустя некоторое время, когда в моей семье произойдет трагическое событие, я пойму, что он еще может быть и хорошим другом, появившимся в моей жизни вовремя и совсем не случайно, этот молодой светловолосый начальник из управления…

- Ой, блин! – крикнул я, вспомнив одно упущение перед отъездом с комиссией по каналу.
- Что случилось? – искренне испугался Михалыч.
- Представляете, у меня центр музыкальный на таймере стоит на четыре час утра. Моя жена встает перед рассветом и делает свои оздоравливающие процедуры.
- И что? – искренне не понял он.
- Да дело в том, что перед отъездом я ее к теще отвез, не оставляю одну теперь дома, а таймер утром включится и будет набирать громкость до полного, пока звук не остановят или его не выключат! А у меня колонки по двести ватт! Представляете, перед рассветом многоквартирный дом на уши встанет!
Вот оно отсутствие сотовой связи, о которой весной две тысячи первого года только мечтали, где она, родимая, так бы пригодилась. Я начал быстро крутить шарики и ролики своего уставшего за день мозга и эврика!!!
- Нам до десятого шлюза немного осталось дойти, надо будет сбегать к начальнику вахты на телефон, и позвонить по внутренней связи соседу по площадке. Он, хоть, автоматы в щитке подъездном выключит на секунду и включит обратно, таймер и собьется.
- Ты представляешь, Леонидыч, на часах час ночи, - остановил было меня собеседник.
- Ну, я думаю, его лучше сейчас разбудить, чем они все с кроватей попадают перед рассветом, - парировал я.
- Несомненно, - согласился Михалыч…

С нижней длинной палы шлюза я соскочил быстрее молнии и помчался к начальнику вахты, мне надо было успеть, пока теплоход будут поднимать в камере, минут пятнадцать у меня в запасе. Начальник вахты шлюза увидел мои глаза «по пять копеек» и, наверное, подумал, что пожар или потоп, но незамедлительно дал мне трубку телефона и сам набрал номер, продиктованный мной. На том конце долго никто не хотел поднимать, но все же я услышал заспанный голос соседа:
- Радченко у телефона.
- Витя, это сосед ваш, Стас, ты меня слышишь?
- Да, - уже более четким голосом ответил бывший подводник, а ныне электромонтер тринадцатого шлюза, - что случилось, с Олей что?
- Нет, Витя, Оля у мамы, а я забыл днем выключить таймер на музыкальном центре. Если хотите спокойно досмотреть сны на рассвете, пожалуйста, щелкни в щитке мои выключатели на секунду, он и собьется.
- Во, напугал, - вздохнул он, - а он точно собьется, может, не включать до утра? - спросил он, видимо, желая досмотреть спокойно сны до утра.
- Собьется, собьется, я уже несколько раз проверял, спасибо, спокойной ночи, - и положил трубку…

Мы долго смеялись потом с Михалычем, когда он появился у меня дома спустя несколько месяцев и с соседом, когда я вернулся из командировки. Вот, что значит вовремя завести разговор о современной музыке. Я, даже, не представляю, что бы было, не начни начальник разговор и не вспомни я об этом. Свою аппаратуру я хорошо знаю, стенки дома и посуда в буфете прыгали, когда мы с одним моим другом после хорошей выпивки решили проверить качество и силу звука японского центра на примере диска хэви-металла…

Но это совсем другая история, а пока белый теплоход «Волна» с комиссией на борту медленно шел дальше, сначала по Варваровскому водохранилищу, а затем по освещаемому путевыми знаками Волжского склона канала к загорающемуся рассвету нового дня теплого и солнечного мая.

Канал был принят в эксплуатацию с небольшими замечаниями, которые работники техучастка устранили в короткие сроки, а я лично получил колоссальный опыт общения с большими людьми и узнал много нового и поучительного для своей работы в должности производителя путевых работ. И, не хвастаясь, к слову скажу, что после этой поездки, словно по окончании испытательного срока, я получил повышение и с первого июня стал начальником участка пути, стал «смотрящим» над всем флотом техучастка, а это ни много, ни мало, пятьдесят с лишним единиц самоходного и несамоходного с более, чем двумястами членами экипажей. Отныне я мог бывать в командировках не только на путейских судах, чем и занимался следующие пять лет.