Зверский новый год

                «Чем мы хуже людей»?- сказал Жираф, призывая зверей отпраздновать Новый год. «Жираф большой, ему видней»,- ответил Попугай. Сказано – сделано. Звериное правительство издало соответствующий закон, освободив от охоты, рытья нор и прочей нудной работы всех животных на целых десять дней.
 
          Началась предновогодняя лихорадка, за два дня с полок магазинов в Зверинбурге были сметены все товары, в том числе такие, которые никому никогда не понадобятся. В городе все дома ломились от яств. Частная предпринимательница Лисичка ходила счастливая, она сообщала по секрету своей товарке Енотихе:
 
          - У нас выручка просто зашкаливает, теперь можно полгода не работать. Мы под это дело двинули весь залежалый товар – просрочку и неликвид.
 
          Детёныши, в ожидании праздника, ходили в это время по улицам города, развлекаясь, кто как может. Кто съезжал на брюхе с ледяной горки, кто бросал снежки в проходящие мимо автобусы. А вот любимым занятием гусениц было взрывать оглушительные петарды, пугая престарелых жительниц Зверинбурга. В результате их шуточек три стареньких пчелы оказались в реанимации с сердечным приступом.

          Наконец, новый год наступил. Безудержному веселью не было предела. За одну ночь было съедено и выпито столько, что в другое время этого с лихвой хватило бы пережить длительную осаду. В гости к Белочке пришли знатные кумовья в лице Медведя, Волка, Козла и Зайца. В качестве свадебного генерала был приглашён Царь зверей. Они хорошо так посидели, всю ночь пили-ели, ели-пили. На рассвете Заяц поспорил с Медведем о том, кто из них круче, а Лев обещал забить Козла. Когда Белочка утром, проснувшись, проходила мимо уборной, перед ней возникла такая картина: Волк, присев перед унитазом на задние лапы, как бы молился, время от времени кланяясь головой в унитаз, и что-то бормоча. Она прислушалась:

          - Э-э-у-у-э, салат оливье... э-э-у-у-э, селёдка под шубой...- после чего, Волк, пустив слезу, перешёл  на классику,- выть или не выть? Вот в чём вопрос...
 
           «Всё понятно,- подумала хозяйка,- назюзюкался Серый.- Хоть бы документы свои не потерял, как в прошлый раз, а то опять начнёт рыскать, кто, мол, видел Волчий билет».
 
          Проснувшись к вечеру следующего дня, все гуляки чувствовали себя, мягко говоря, неважно. «Наверное, именно так будет болеть голова после атомной бомбардировки»,- подумалось полковнику Зайцу. Все спрашивали друг друга о том, что вчера было, как будто бы их поразил неизвестный миру вирус массовой амнезии. На еду смотреть никто не мог. Поскольку Белочка заготовила еды на целую роту, вскоре многое из того, что было приготовлено, протухло. Пришлось складывать отходы в пакеты и нести на помойку. Вследствие чего праздник начался у городских бомжей – собак, блох и крыс.

          Есть, пить и спать: вот круг достойных занятий, в которых кто-то провёл три дня, кто-то семь, а кто-то и все десять. Медведь, двигаясь все эти дни по бессменному маршруту от койки до стола, невесело думал, «кажется, я превращаюсь в овощ, вернее, в балык». Козёл в буквальном смысле слова допился до чёртиков, ибо они стали ему являться наяву, началась белая горячка. Когда ему, наконец, привиделся огнедышащий дракон (а наступил как раз год Дракона), он не смутился и поприветствовал его:

           - Здравствуй, новый год!- затем икнул и добавил,- ты меня уважаешь? У меня тоже изо рта чем-то страшно пахнет.
 
          На хате у Кабанихи произошёл форменный скандал, не уследили за молодёжью, Козочка увлеклась сыном Бизоньим. Вследствие чего, вскоре она оказалась в интересном положении. Во избежание пересудов, их обвенчали, на свадебном пиру присутствовали Волк и семеро козлят, в меню фигурировали три поросёнка. (Впрочем, это отдельная история). Появившегося в неравном браке первенца назвали Кобзоном.

           Много работы в это время выпало на долю ветеринаров. С переломами в больницу то и дело привозили стареньких животных, с травмами лица и глаз - любителей петард, с вырванными волосами - известного скандалиста Пиявку. Наконец, с обморожением доставили двух моржей, которые при этом, объевшись острых блюд и приправ, то и дело стонали, восклицая: «Хрен моржовый!». Короче говоря, для доктора Айболита, главврача ветлечебницы, настали горячие денёчки, стационар оказался переполнен, так, что пришлось отложить загранкомандировку в Африку, где он когда-то, начиная карьеру, открыл свою первую частную клинику.

                Без выходных трудились и пожарные. Два чудика, Львёнок и Черепаха, сидя в минус тридцать, в сугробе, захмелев, пели песню «Я на солнышке лежу». Затем они стали запускать ракеты, одна из которых упала на сараи и ветхие строения загорелись. Все бросились их тушить. Удав, шипя, сажал себе на спину шустрых бандерлогов, которые, растащив песочницу, забрасывали пожар песком. Мартышка пыталась тушить огонь, кидая снежки. Всё это не очень помогало, хорошо, что подоспел Слоник, который, опуская хобот в прорубь, набирал воды, и интенсивно поливал сараи.
 
                Корреспондент Попугай, известный своей тенденциозностью, вёл репортаж для телеканала «Планета животных». Его главной идеей была незащищённость Зверинбурга при разгуле стихии, бездействие властей, несоответствие занимаемой должности начальника пожарного гарнизона, известного под псевдонимом Конь в пальто. Губернатора леса репортёр обозвал огнепоклонником.
 
            Некоторые жители города сидели дома, и не искали на хвост приключений. Так, тётушка Паучиха десять дней плела сети, глядя в телевизор. Ей открылись секреты шоу-бизнеса, кто с кем поцеловался и кто с кем подрался, кто женился и кто развёлся, короче, все тайны скотного двора. Она посмотрела массу развлекательных передач, особенно ей понравился концерт группы «Поющие рейтузы», а её внучку-паучку полюбилось ночное реалити-шоу для малышей «Подмоченные памперсы».
 
           К своим дедушке и бабушке прилетела внучка Муха... и пропала. Старики в ней души не чаяли и подарили ей на радостях смартфон, о чём вскоре сильно пожалели. Муха угодила в паутину... всемирную, то есть, попала в сети интернета. Старики, заглядывая к ней в комнату, видели, что внучка вроде бы сидит на месте, с гаджетом, подходили, щёлкали пальцами, пытались отвлечь внимание, но та их не замечала и никак не реагировала. Несколько дней она совсем ничего не ела. Вызвали Айболита, и тот констатировал:

           - Обычная история: её здесь нет. Телом она, конечно, здесь, а вот душа в ином мире, в виртуальном. Выписываю рецепт – отключение электроэнергии. Поправится быстро, часа через два, как аккумулятор сядет.

            Под занавес выходных, наш старый знакомый, обессиливший от праздников, Мишка, неплохой, в общем-то, но слабовольный зверь, увалень, лежал, думая так: «Спасибо нашему звериному правительству, устроило праздничек. Хотело, наверное, как лучше, а получилось как всегда. Тяжёлую задачу поставило оно перед гражданами леса: десять дней праздновать! Мы можем делать это только по-зверски, ведь мы звери! Гулять – так гулять, никакой меры не знаем. Кто тут выдержит, если даже Медведь сломался.
 
                Нет, пока не изменим зверусский менталитет, нельзя нам столько дней отдыхать. Чем заняться в морозы? Сначала следовало бы обеспечить жителям Зверинбурга культурный досуг, а то пойти некуда, всё закрыто на праздники. Можно было бы спонсировать зверей деньгами, чтобы могли они съездить, навестить родственников или совершить новогоднее путешествие. В джунгли или, скажем, в саванну, или, хотя бы искупаться в Ледовитом океане, отдохнув душой на Северном полюсе. Однако на наши гроши можно лишь в поход вокруг берлоги с ночёвкой ходить». Охватила Мишку тоска, захотелось ему выйти из хмельной спячки, пойти на работу, сделать что-нибудь доброе, полезное, ну на худой конец, берёзу заломати.
 
                Пропикало радио, диктор, объявив лесное время, бодро передавал праздничную сводку: «Дорогие товарищи звери, позади новый год, но это только начало наших с вами праздников, впереди нас ожидают новые. Рождество, старый новый год, Крещение, встретим их новыми застольными победами». Мишка невольно издал стон, затем повернулся на бок и, закрыв голову подушкой, горько зарыдал. Только и видно было, как вздрагивало его мохнатое, небритое и неуклюжее тело.