Одна секунда

Одна секунда

В этот момент он чувствовал всё, все чувства в раз вонзились в его разум, он ощущал как холодная капля пота, собирая на пути копоть и грязь, постепенно и нестерпимо навязчиво, спускалась вниз по виску. обволакивающий душу ветер с дымом, танцуя незримые танцы, струились сквозь волосы. Звуки вокруг исчезли, не слышно было ни ветра, ни голосов, бесшумно летели в небе самолеты, неслись к земле снаряды, летели пули, падали на землю люди... Тишина вселилась в его мир, забрала себе всё… всё, кроме биения трепещущего сердца. Каждый удар, волнами растекался по всему телу, ударяя в барабанные перепонки оглушительными взрывами. Человек и не пытался дышать, глотнуть воздуха в эту секунду - безмерная роскошь, которую он даже имея все богатства мира, не смог бы себе позволить. Сжимающейся ладонью, он словно слепой читающий шрифт Брайля, мог осязать каждый изгиб линий надписи «Бог в каждом из нас», с трепетом выгравированной чутким мастером на рукояти винтовки, а указательным пальцем будто лаская самое нежное существо он медленно заставлял приближаться к неизбежному спусковой механизм. Левый глаз был прикрыт, правый же через круглое окно оптического прицела сквозь которое смотришь на мир свершено иначе, по звериному был устремлен в одну точку. Хотя к привычному миру прибавляется лишь перекрестие в центре и разметка дальности полета пули и вот человек уже смотрит на все как хищник, как хозяин, он чувствует власть, чувствует, что может изменить судьбу любого, кого судьба заведет под крест, этого священника, представляющего себя богом. «Перекрестие… Так символично…» - пронеслось среди сомнений и страхов в голове вершителя судеб. В прицел он видел человека, человека, как ему казалось не из его мира, не из мира в котором он вырос, ни из того окружения, что окружало его всю жизнь, ни тех принципов, что ему так важны, но в этом человеке он отчетливо видел себя, себя в это мгновение, словно смотрел в зеркало, еще сомневающегося, сможет ли он нажать на курок, придать другого человека в холодные, безразличные объятия госпожи смерти . Живую мишень среди других явно выделяла неуклюжая растерянность, страх в глазах, некая непричастность к происходящему и дай судьба ему хоть один шанс остаться в живых не защищаясь, он бросил бы ружье. Каждого из этих двух юнцов не покидали мечущиеся мысли «За что мы воюем?», «Кому выгодна эта война?» и «Кто ее начал?». Те же, кто варится в этом кипящем котле давно, кто обрывал судьбы, забирал жизни, уже полностью были уверены, что они стоят за правду и только то, во что они так безудержно верят, является неотъемлемой истиной. Они не могли в это не верить… Иначе не было бы никакого оправдания пролитой ими рекам крови, в которой они погружены по шею, их не простил бы их бог… Тишина разверзлась, детонировал порох в патроне. Темная пещера осветилась ярким пламенем, зверь, долгое время запертый в стволе винтовки вырвался на свободу словно локомотив из тоннеля. Оружие дернулось, грубо ударив в плечо. Пуля, вращаясь как девушка в последнем танце, неслась рассекая горячий воздух, чтобы донести получателю послание о том, что его время пришло. В металлическом блеске вестника смерти, стремительно несущегося к цели, отражались грязные, кричащие лица, взрывы, дымное небо, такие же весточки со всех сторон поля боя, удаляющийся силуэт стрелка. Игла впилась в грудь, мальчишка в прицеле пошатнулся, багровые капли брызнули из новой колыбели пули, как фанфары ознаменовавшие окончание его пути. В остекленевших глазах снайпера пропал страх, сомнения, совесть, казалось даже будто губы слегка свела неестественная улыбка, теперь он тоже понял, что он прав, теперь ему тоже нужно было оправдание перед его богом. В это мгновение, на обоих концах траектории пули, умер человек…