Смерть шестая. Каратист

Володька также, как и безвозвратно погибший Серёга был контрактником. Он был инструктором рукопашного боя. Любил кпорутить кулаки, ни с того ни с сего стать в стойку, сделать выпад и крикнуть многозначительное «Ийя-я-я-я». Рукопашка была его пунктиком, бзиком, стихией. «Ну какой я военный, если ещё никого не убил» – любил повторять Володька. Почему-то чувствовалось, что говорил он это искренне, от души и это настораживало.

Воспитывался Володька вначале в детдоме, а потом у какого-то, дальнего родственника...

Как по мне, служба в армии для него была как раз то, что надо. Но в том то всё и дело, что Володька так не считал и хотел чего-то большего.

И вот, после очередной штатно-реформационной пертурбации, Володька заегозился и уволился. Его долго упрашивали, но он был непреклонен. С тем и расстались.

Через год, я случайно встретил Володьку. Он был радостно оптимистичен и как всегда по привычке крутил кулаки. Он ещё хвастал мне, что поступил в какой-то там коммерческий ВУЗ. В общем, всё у Володьки было «хокайдо», как он сам об этом заявил.

А ещё через год, всех моих прапоров батальона вызвали в морг на опознание трупа. Им оказался Володька. Тело его с проломленной головой выловили в море, где оно, по всей видимости, бултыхалось довольно долго.

Кто, когда, и за что убил Володьку, так и не узнали. Впрочем, Володькины сослуживцы выдвинули одну версию. Наверное, воровал он у рыбаков рыбу прямо из сетей в море и был пойман с поличным. А за такое, в рыбацкой среде смерть полагается.

Вот так.