Потуши меня ложью

Как потушить человека? Как сделать его параноиком? Это легко. Просто делайте то, что умеете больше всего - врите. Врите не переставая, на каждом поводу - и вы сделаете его параноиком.
Помню, в детстве я любил врать. Я умел это делать, и даже немного кичился этим умением перед своими друзьями. Однако по мере моего взросления, набираясь жизненного опыта, я все больше понимал, что врать я не умею нисколько, а то жалкое, чем я кичился, не годится даже для уровня дилетанта. Я был совершенно из другого теста. Во мне не было ни чувства страха, ни чувства выгоды - и это напрочь деконструировало мои базовые познания в плутовстве. Без страха и деловой жилки я зачастую не мог даже понять смысла в этой самой лжи, в ее применении в той или иной ситуации. А еще это и без того плачевное состояние усугубляла моя детская, инфантильная наивность. И благодаря ей я продолжал врать. Не из выгоды, не из страха - но руководимый намерениями, кои я считал благими в силу своей наивности. Этакий Ягами Лайт; Энакин Скайокер на службе у Императора. Однако все преходяще: Поворотным моментом стала крепкая дружба с таким же правдолюбом, как я, но с одной лишь разницей - в отличии от меня, он уже осознал и раскрыл эту часть себя, и теперь представлял мне правду, как она виделась ему - самоценность, стержень души, маркер сильного человека. Я перенял. Это было то, что в точности подходило к моей комплектующейся системе ценностей, пока еще имевшей вид плавящейся бесформенной стали. Будучи экстравертом по Айзенку, я показывал эту часть характера так же успешно, как в детстве умение врать. Друзья принимали меня таким, и эта черта моего характера ожидаемо всем нравилась. Добрый, искренний парень среди добрых искренних друзей.
Мне особо нечего ставить им в вину сейчас, даже после долгих уединений, проведенных в размышлениях. Это действительно хорошие люди. просто с противоположной системой ценностей, да с хорошей деловой жилкой. Наверное дело во мне. За годы веселой жизни я привык выражать позитив, радость; негатив же и грусть держать в себе, дабы не огорчать людей, оказавшихся рядом. Мое окружение видело лишь светлую часть моего правдолюбия. А ведь вместе с ним ко мне пришло бескомпромиссное жесткое отношение ко лжи. И если со временем у меня сложилось по особому острое восприятие фальши; неторопливо вылепилось ее аллергическое отторжение, то этому предшествовало ее полное игнорирование. Говоря правду, я считал, что так же поступают и остальные. Так проходили мои дни, пока все не разрешилось в паре историй, связанных с моей личной жизнью. Цитируя Набокова, скажу что слишком темно сейчас об этом всем говорить. Приведу лишь слова Ювенала:  "Едва ли найдётся такая ссора, в которой причиной не была бы женщина."
Спустя годы я могу подвести итоги: Мое стремление к правде отвратило меня от веры в нее, ибо сменив купальный костюм, я забыл поменять бассейн, в котором плавал. И в этом бассейне лжи и фальши, не находя знакомых купальников, я перестал в них верить. Даже видя знакомые цвета, я параноидально подозревал обман. Я перестал верить не только в правду, но и в такие сакральные понятия как "любовь" и "дружба". Ибо как верить в дружбу, когда каждый второй из близких мне друзей в тех историях счел за должное подставить меня, либо утаить за моей спиной по паре важных для меня сведений? Секрет Полишинеля, в которой Полишинелем был никто иной, как я сам. И как верить в любовь, когда любимый человек за полтора года не сказал ни слова правды, топя меня в бассейне лжи и искусно заставляя осознанно лгать самому? После таких терапий я начал предвзято относиться ко всему женскому полу; я стал недоверчивым параноиком. Моя паранойя довела меня до того, что я перестал верить всему попавшемуся мне на глаза, начиная от улыбки знакомой, и заканчивая статьями в журнале. Меня уносит в ту крайность, в которой люди верят во всевозможные теории заговора как на планетарном, так и на уровне своего окружения. Я будто потух. Это легко. Просто делайте то, что умеете больше всего - врите. Врите не переставая, на каждом поводу - и вы сделаете человека параноиком.