Глава 54. Звериный кросс и королевское предложение

Камилла сладко потянулась, открыла сонные глаза и воскликнула:
— Стой! Не ешь его!
Бернард, стоявший над развёрнутым свёртком, чуть не грохнулся со скамейки.
— Ты чего? Я же только попробовать хотел! — ошарашено проговорил он.
— Прости, — быстро извинилась Камилла и принялась разглядывать краюху. Убедившись, что Бернард не успел полакомиться волшебным караваем, она с облегчением выдохнула. — Фуф, хорошо. Значит, это был не сон. А это Звездочёт велел сберечь до времени.
— Звездочёт? — удивился медвежонок.
Пришлось Камилле рассказать Бернарду и про встречу со Звездочётом, и про злобного Бормочёта.
— Ха-ха-ха! Так я этого злодея прихлопнул? — покачивался медвежонок, потирая лапки. — Ха-ха, поделом ему!
— А заветное слово, оказывается, Весы, — сообщила Камилла. — Такого варианта у нас не было.
Она аккуратно завернула хлеб обратно в парчовый лоскут, а Бернард облизнулся.
— Наверное, это задание на силу воли, — сказал он, потирая животик.
Между тем, над Страной Мерцающих Путей занимался рассвет. Наши друзья уже могли разглядеть округу. Лодка давно не покачивалась, и теперь стало ясно, почему.
Лунная Река бесследно исчезла. Однако, ландшафт вокруг всё ещё напоминал волны. Огромные, застывшие волны. Это были высокие песчаные дюны. Они окружали челнок со всех сторон. Вот солнце подпалило песчинки на вершинах, и они зажглись тихим золотым мерцанием.
— Пустыня, — догадалась Камилла. — Зачем мы здесь оказались?
В свитке ответа не обнаружилось. Там красовался всё тот же текст.
— Вернуть звезду, сберечь хлеб, посмотреть в небосвод, — сказала она, загибая пальцы на руке. — Звезду мы уже вернули. На небосвод я вдоволь нагляделась в Лунном Океане. Теперь надо всего лишь сберечь эту краюху. И всё.
Она уже собралась выбраться из челнока, как вдруг окрестности огласил такой громкий и ужасный рык, что бедняжка повалилась обратно. На всякий случай они с Бернардом с головой укрылись пледом.
Послышался нарастающий гул, затем топот, потом грохот, и впереди поднялось облако песка. Они приближалось, ширясь и разрастаясь до неба, и вскоре друзья разглядели вереницу зверей, которая неслась мимо.
Первыми, вытянув длинные шеи, мчались страусы. Следом скакали олени, косули и три жирафа. За ними неслось семейство носорогов и четыре буйвола. Далее трусил угрюмый кабанчик, а за ним, выпучив глаза, едва поспевали лемуры. Последним семенил взъерошенный дикобраз. Стая уток, истошно крякая, растянулась по небу и скрылась вдали. Когда звериная братия промчалась мимо, и облако печка потихоньку улеглось, по широкой полосе следов, оставленных беглецами на песке, лениво торопилась Черепаха. Рядом вприпрыжку кружил Кузнечик, то и дело визгливо жалуясь:
— У меня чуть барабанные перепонки не лопнули! Я же хрупкое создание! Со мной так нельзя!
Черепаха, казалось, не слушала его. Она недовольно бормотала  себе под нос.
— Ничего-о-о не получи-и-илось. Все труды пра-а-ахом.
— А ещё царь называется! — осуждающе взвизгнул Кузнечик, вздёрнув усики, но тут же спросил, пугливо озираясь. — А он не погонится за нами?
— Зачем ему мы-ы-ы? — пробасила Черепаха и добавила, кряхтя. — Жа-а-алкие, трусли-и-ивые…
— Это не трусость! — протестующе воскликнул Кузнечик, потрясая в воздухе лапкой. — Это кузнеческое достоинство!
Понуро опустив голову, Черепаха мрачно пробормотала:
— Могли ведь хоть чему-у-у-нибудь научиться. И кто этого пустомелю за язы-ы-к тянул?
— А что я такого сделал? — вскинул голову Кузнечик. — Подумаешь, уже и слово сказать нельзя. Чуть что — сразу рычит. А у меня, между прочим, перепонки!
— Простите, но кто на вас рычал? — поинтересовалась Камилла.
— Кто-кто, — повторила Черепаха. — Известно, кто. Ца-а-а-арь!
— Учит-учит! — обиженно вскричал Кузнечик. — Учитель-мучитель!
Чем дальше от холма, тем Кузнечик становился смелее и шумнее.
— Царь? — с интересом повторила Камилла. — Значит, нам к нему.
Черепаха предупредила:
— Он не в настроении. Не знаю, возьмётся ли снова за уроки, после таких-то непутёвых учеников. Ученико-о-ов-слабако-о-о-ов.
— И вовсе я не слабак! —  возмутился Кузнечик, уперев лапки в бока. — Просто у меня чувствительная натура. У меня коленки назад! Ко мне нужен особый подход.
— Коле-е-енки, коле-е-енки, — угрюмо повторила Черепаха. — Мозги-и-и у тебя назад, — фыркнула она и произнесла. — Всякий способен чему-нибудь научиться. И хромой может ступать, и кривой может ви-и-идеть.
Но легкомысленный Кузнечик в ответ лишь горделиво задрал голову и запрыгнул Черепахе на спину.
— Подумаешь! Будто он единственный тренер на свете! Мы и получше найдем. Правда? Поехали, коллега!
— А ну, брысь! — вдруг грозно рыкнула Черепаха, да так требовательно, что Кузнечик кубарем скатился с панциря. — Никто-о-о больше на мне ездить не будет! Никого не повезу. Точка!
Она поплелась дальше, а притихший Кузнечик отряхнулся и смиренно затрусил следом.
Камилла выбралась из лодки и зашагала вверх по холму.
— Лучше бы дождаться, пока появится тропинка, — осторожно предложил Бернард.
— Нам в каждом Королевстве приходилось отыскивать Правителя, — напомнила Камилла, — а тут как раз сам Царь рядом. Мы ведь должны торопиться. В Зал Времени надо попасть до полудня. Да и как её тут тропинку разглядишь? Песок блестит, как снег, — резонно заметила Камилла. 
За холмом открывался вид на прекрасный оазис. Высокие пальмы, обвитые лианами, прохладный тенистый пруд, беседка с гамаком. Пустые скамейки полукругом огибали небольшую арену. В центре её стоял грозный Лев и угрюмо восклицал:
— Нет, я уйду, уйду! Всё брошу и уйду! Видите ли, им тяжело, им трудно! Мои задания, понимаешь ли, невыполнимы!
Рядом с ним приземлился степной Орёл. Окинув критическим взглядом пустые скамейки, он спросил:
— Опять ученики разбежались?
Лев тряхнул копной огненной гривы, не то кивая, не то мотая головой. Орёл вздохнул.
— Сейчас-то в чём дело? Выбрали идеальное место для школы. И ученики, вроде, смирные. Некоторые очень даже способные.
— Именно, именно, что способные! — заговорил Лев с горечью. — Каждый из них мог бы стать Царём Зверей, если бы приложил необходимые усилия. Но они ленивы, трусливы! Одна лишь Черепаха готова трудиться. Черепаха! Понимаешь? Не буйвол, не носорог! Черепаха! Что она может? А этот, коленками назад, лоботряс и болтун! А как просился? Скулил, умолял принять в ученики. А теперь у него, видите ли, барабанные перепонки!
— Так ты кричал на них, что ли? — тихо спросил Орёл.
— Кричал?! Я?! — оскорблённо взревел Лев. Он опустился на задние лапы, выпрямил спину и гордо поднял голову, тряхнув гривой. — Я же Царь! Я никогда ни на кого не кричу! Королевский титул этого не допускает, — он прикрыл веки и чуть тише добавил. — Этикет позволяет только рычать.
— Так ты на них рычал,  — качая головой, произнёс Орел.
— Ну, что ты цепляешься к мелочам? Я учил их быть сильными и мужественными, как настоящие львы! Только, похоже, кузнечик хочет остаться кузнечиком, утка — уткой, а дикобраз — дикобразом, — он помолчал и заметил негромко. — В конце концов, я обращался с ними ничуть не хуже, чем с другими учениками.
В этот момент Камилла подошла поближе и робко обратилась к нему:
— Простите, но, может быть, утка могла бы стать неплохой царицей уток? А дикобраз неплохо смотрелся бы на дикобразьем троне? Да и кузнечик вполне мог бы стать царём кузнечиков…
Орёл и Лев с интересом посмотрели на неё.
— А ты кое-что смыслишь в этом деле, — обрадовался Лев и торжественно произнёс. — Делаю тебе королевское предложение! Бесплатный курс лекций по Дипломатическому Этикету и тренинг по Царствованию и Правлению!
Камилла с сомнением пожала плечами и, стараясь говорить как можно учтивее, ответила:
— Благодарю вас. Но, боюсь, сегодня я никак не смогу принять ваше королевское предложение,  м-м-м, по причине отсутствия времени, — ей казалось, что такая форма отказа должна соответствовать ситуации. Ей вовсе не хотелось чем-нибудь разозлить Царя Зверей и она добавила. — К тому же, я не представляю себе, как это мне может пригодиться.
— Так это, как его… — Лев даже немного растерялся, но быстро собрался и ответил. — Ты научишься править подданными, а они будут тебя почитать.
— Меня? Почитать? — расхохоталась Камилла. — Я же не книжка… и не надпись какая-нибудь!
— Да не в смысле почитать, а в смысле почитать. Б-р-р, — Лев запутался.
— Они будут воздавать тебе почести, — подсказал Орёл. — Иными словами, ты будешь окружена почётом.
— А-а-а, почётом, — Камилла почесала макушку и мечтательно проговорила. — И игрушки у меня будут, какие захочу…
— Зачем игрушки? — не понял Лев. — Царское дело — занятие серьёзное! 
— Не будет игрушек? — разочарованно спросила Камилла.
— Да причём тут игрушки? Тебе о деле говорят! — разозлился Лев, но тут же смягчился и предложил. — Ну, выделишь в царском расписании специальное время и играй себе на здоровье... минут двадцать. А остальное время будешь жить в изобилии и процветании. Разумеется, если сумеешь добиться для своего Королевства процветания и изобилия.
Камилла погрустнела. А медвежонок (он всё-таки, был Бернардом Отважным и не прятался в кармашке, как вы могли подумать, а гордо и смело глядел вокруг) дёрнул Камиллу за руку и строго напомнил:
— У нас нет времени ни на «царствовать», ни на «почитать».
— Да-да, в самом деле, — согласилась она.
Лев поднял голову и с тоской поглядел на плывущие по небу редкие облака.
— А может, и правда, зачём всё это нужно? Царствовать… править… титул… этикет… — он зевнул и сладко потянулся. — Мне вообще сегодня что-то нездоровится. Пойду, лучше, прилягу, — решил он и направился к гамаку, висевшему у пруда в тени платана.
— Начинается, — недовольно сказал Орёл и полетел следом. — Ты Лев или не Лев? Ты будешь в гамаке валя… хм, прости, возлежать, а кто править будет? Трон пустовать не может! Вдруг его займёт кто-нибудь недостойный?
— Ничего-ничего, у каждого есть какие-нибудь достоинства, — заявил Лев, поудобнее устраиваясь в гамаке.
— Но у каждого есть и свои недостатки! — с угрозой в голосе заметил Орёл.
— Ничего-ничего, как-нибудь образуется, — сонно пробормотал Лев, — Всё-всё, завтра. Всё завтра. Я подремлю немножко, — и он мирно закрыл глаза.
— Эх, — с досадой   махнул крылом Орёл. — Как всегда. А вы чего ждёте? Отправляйтесь в Дом, где зажигаются сердца, — велел он нашим друзьям и взмыл в небо.
— А как найти этот дом? — спросила Камилла, но Орла уже и след простыл.