Глава 55. Сладкое изобилие

Из листьев платана стройной шеренгой вылетел отряд пчёл. Шеренга извивалась змейкой и монотонно жужжала. Чёрные полосы на пухлых брюшках чередовались с золотыми. На голове у каждой пчёлки красовалась крошечная корона, а в лапках было по ведёрку. Отряд распевал строевую песенку:

— Мы пролетаем над землёй,
Пыльцу, нектар несём с собой
В наш самый–самый сладкий дом,
Янтарный мёд родится в нём.

Лежит дорога без начала и конца
В тот светлый Дом, где зажигаются Сердца.
И мы несём туда наш солнечный нектар,
Чтобы разжечь в сердцах душевнейший пожар.

А если пламя разгорится у лжеца,
У самозванца, у льстеца и гордеца,
То исцелит его цветочная пыльца,
И даже жулик превратится в молодца! Ца-ца!

Возглавляла строй Королева-Пчела.
— Простите, обратилась к ней Камилла, когда песенка закончилась, — вы не знаете, как найти Дом, где зажигаются Сердца?
— Ступай в направлении, которое подскажет твоё сердце, — холодно ответила Королева-Пчела.
Бернард недовольно фыркнул.
— Хорошенькое дело, могли бы и подсказать, а ещё лучше проводить.
У него с пчёлами были особые отношения. Хоть он и был всего лишь плюшевым медвежонком, и не лазил по деревьям в поисках ульев, медвежья порода брала своё — к пчёлам Бернард имел некоторые претензии. Но Королева-Пчела невозмутимо ответила:
— Дисциплина превыше всего! Каж-ж-ждый долж-ж-жен заниматься своим делом. Не виж-ж-жу смысла прерывать нашу работу, — прожужжала она и сказала Камилле. — Ты и сама доберёшься, ничего трудного. Ориентируйся по сердцу, и скоро будешь там, где тебе следует быть.
— Как можно ориентироваться по сердцу? — растерянно спросила Камилла. — Оно же не компас.
— Сердце вернее компаса, оно всегда знает, какой путь верный, — деловито заявила Пчела. — Просто надо уметь к нему прислушиваться.
— Звучит знакомо, — призналась Камилла. — Но, честно говоря, я до сих пор не понимаю, как это действует.
— Ах, люди совершенно разучились прислушиваться к велению сердец! — горестно вздохнула Пчела. — В общем, так, если вдруг заблудишься и пойдёшь не своей дорогой, сердце начнёт гаснуть и меркнуть… как тлеющие угольки. А если идёшь туда, куда оно велит, тогда сердце согревает в Пути и освещает каждый шаг. Ну, вот. Теперь не заблудишься, — уверенно сказала Пчела и скомандовала своему отряду: — Сми-и-ирно! З-за-а-а мной!
Стройная полосатая шеренга, ритмично размахивая ведёрками, отправилась дальше заданным маршрутом.
Камилла немного постояла на месте, прислушиваясь к своему сердцу. Медвежонок тоже изо всех сил прислушивался к своему. Но сердца не давали им никаких подсказок. А, может быть, их просто заглушали голодные желудки.
— Ах, как есть хочется, — заныл Бернард, потирая урчащий животик и принюхиваясь. — Хлебом пахнет!
— Мы же договорились, Бернард, — строго напомнила Камилла, убирая за спину свёрток с караваем.
— Да нет, не этот хлеб. Оттуда чую, такой вкусный-превкусный дух! — он показал лапкой туда, где над деревьями поднималась тонкая струйка дыма.
Среди высоких тополей там светлел белоснежный домик под тёмной черепичной крышей. Над дверью висела табличка в виде кренделя, увенчанного короной. Это была королевская пекарня. Когда Камилла подошла к домику, дверь оказалась открытой. Камилла постучала, но никто не ответил, и она несмело переступила порог.
Ах, какие вкусные ароматы ударили ей в нос! Здесь царили запахи пряной корицы и душистой ванили, терпкой гвоздики и горького миндаля. Аромат свежей мяты смешивался со сладким духом какао и шоколада. Пахло печёными яблоками и малиновым вареньем, абрикосовым джемом и медовыми пряниками. В большой деревянной кадке, приподнимая тяжёлую крышку, подходило дрожжевое тесто. На полке около печи стояли прелестные марципановые фигурки, а в вазочке на столе лежали яркие фруктовые цукаты и прозрачные, как льдинки, разноцветные мармеладинки.
У Камиллы от такого изобилия закружилась голова, но она была воспитанной девочкой и не могла приступить к трапезе без приглашения. А вот Бернарда сейчас вряд ли что-нибудь могло остановить. Он был готов сию же секунду броситься сразу на все яства, только никак не мог выбрать, с чего начать.
Из кладовки вышел Пекарь в белом переднике и накрахмаленном колпаке. Увидев гостей, он первым делом пригласил их к столу и налил Камилле стакан газировки и кружку горячего шоколада, поставил перед ней мёд и большую тарелку всяких вкусностей. А для Бернарда достал с полки напёрсток и аккуратно наполнил его молоком. В качестве тарелочки для медвежонка он сплющил кончиками пальцев марципановую лепёшку. Разумеется, Бернард и её под конец умял.
— Жаль, не могу угостить вас нашим знаменитым Караваем, — с сожалением сказал Пекарь и, пока гости угощались, поведал о Волшебном Рецепте и о том, как однажды утром правитель Королевства обнаружил ужасную пропажу.
— Слово «Милосердие» исчезло! На его месте стоял прочерк! — говорил он, ловко обминая тесто. Оно удовлетворённо запыхтело и послушно свернулось на дне кадки пухлым калачом. — С того дня хлеб начинал черстветь в тот же миг, как я вынимал его из печи. Мы уже и позабыли вкус истинного хлеба. Научились обходиться без него. Заменяем всякими сладостями-печёностями. А что, вкусно, — невесело улыбнулся он и с грустью добавил. — Вот только сердца… они тоже начинают черстветь, — он взял с полки каравай и постучал им по столу. Раздался глухой стук.
— Вчерашняя выпечка. Гвозди можно забивать. Хорошо ещё, что с утра доставили сладкую пудру из Королевства Опаловой Зари. Там вчера вновь заработали воздушные мельницы. Хороший знак, — сообщил он и показал на подносы со сладостями. — Вот, наготовил угощений для детворы. Угощайтесь, чем пожелаете!
Ах, какими вкусными оказались кремовые корзиночки с ягодами! А как манили шоколадные эклеры! А воздушные пончики, а пышные булочки, а имбирные пряники, а марципановые фигурки — всё, что Камилла любила! А каким восхитительным был пряничный домик с мармеладными оконцами и ступеньками из маршмэллоу. Но… сильнее всех этих изысканных угощений ей всё ещё хотелось съесть хотя бы крошку того румяного каравая, что покоился в парчовом свёртке.
— Нет, скажу я вам, никакие сладости не сравнятся с нашим Караваем! — вторил её мыслям Пекарь, хлопоча над тестом. Бесформенный ком превратился в несколько аккуратных пышных Караваев. Пекарь ловко сплёл косицу из полосок теста и украсил ею Караваи. Затем он накрыл их вафельным полотенцем и сказал:
— Мой пекарский долг — каждый день выпекать хлеб. И я не прекращу свою работу. Меня так учили — даже если всё вокруг идёт не по правилам, нужно продолжать исполнять свой долг. А как иначе? Если исчезает Любовь и Милосердие, надо соблюдать Правила. Потому что, если в трудный час ещё и Правила нарушать, начнётся смута и безобразие, — заключил он, и, понизив голос, добавил: — Это особенно касается нас, пекарей. Когда-нибудь правитель Королевства, Укротитель Огня, найдёт  способ восстановить Волшебный Рецепт, и я вновь выну из печи горячий Каравай. Он останется свежим и пышным!
Камилла уже догадалась, что в свёртке у неё тот самый Волшебный Хлеб, о котором говорит Пекарь, и ей ужасно хотелось показать ему Каравай. Но она помнила указание свитка и  наставление Звездочёта — хранить краюху до времени. Вот только как понять, когда это время наступило? Что ж, может быть, сердце ей подскажет? Наверное, надо отдать хлеб Укротителю? Одного она не могла понять…
—  Вы радуетесь, делая Караваи, — начала она растерянно, — зная, что хлеб всё равно зачерствеет?
— Хлеб пекут в радости, — весело пробасил пекарь. — Только так!  А ну-ка, попробуй сама!
Он повязал ей белоснежный фартук, надел на голову высокий накрахмаленный колпак и протянул кисть. Когда он снял с караваев полотенце, друзья увидели, как раздобрелось тесто. Камилла окунула кисть в золотистый желток и провела по нежной поверхности Хлебов. Покрытые яичным желтком, они стали похожи на маленькие солнышки. Пекарь отправил противень в печь, и Камилла собралась в Путь, спросив, как найти Укротителя Огня.
— Отправляйся в Дом, где зажигаются Сердца, — сказал Пекарь и вышел с ней на улицу, чтобы указать дорогу. — Пойдёшь прямо, там начинается Цирковой переулок. За ним повернёшь на Солнечную аллею, а дальше по Цветочной улице выйдешь на Янтарную площадь и увидишь дом. Ну, а если всё-таки заблудишься, дорогу подскажет сердце.
Камилла удивлённо поморгала, поблагодарила за угощение и отправилась в Путь. Теперь, когда голод больше не мешал остальным чувствам и не путал мысли, шагалось легко и радостно. Но им с Бернардом по-прежнему больше всего на свете хотелось развернуть золотую парчу, отщипнуть пышное облачко хлебной мякоти и почувствовать вкус настоящего Волшебного Хлеба.