То же, также и ежи

                Подарок для моей возлюбленной Bonnie Rotten
     Правозащитные яйца, приколоченные железнодорожным костылем ко лбу половецкой каменной бабы, этого неразгаданного наследия хазарейских времен заката Европы, отвинченные коловоротом толерантного жюри, с усами, брючками - дудочками, хипстерскими застенчивыми анусами, просверленными милыми друзьями из " Фонда успешного вспомоществования всяческих благ и, понимаешь, вообще ", погруженные в криокамеру из никеля и хрома, были доставлены по назначению самой тупой из всех моих знакомых по прямому назначению. Лохматый барыга, всю сознательную жизнь втюхивающий фуфло, произведенное другими, радостно щерился улыбкой мертвого дегенерата, снившегося вот уже вторую ночь мадам Гершензон, унылой и скучной говножуйке, трущей за всю х...ню все то же самое, снова и заново. Я хихикнул, бормоча под нос, испачканный вареньем и пищевой содой. " Не хватает совписов и можно смело застрелиться, как Хазин ".
     Портрет Евы Браун ласково улыбался, подмигивая в сторону висевшего на стене дробовика, намекая на неизбежность вынужденного бегства из царства гигиены, основанного на русском языке и внутреннем стержне пользователей рунета, выкованным ушастым волком из сказки из говна ( эк, два иза, бля ) , прокаленного ветрами лесостепи, овеянного былинными хвостами енотов, черными масками высовывающимися из сусличьих нор, черными дырами бегущих к горизонту, законсервированных прошлой осенью с добавлением уксуса и метилдондрата кальция, в бумажных мешках с неясной маркировкой доставленного также по назначению также моей самой тупорылой знакомицей. Странно и несколько смешно, что эта овца, лишь недавно сватавшая мне еще более гнусную и отвратную курицу, калибром пожиже, но с рылом, годным и для автомата " Калашникова ", практически каждый день обсирается, пытаясь играть в игры разума, простые, как правозащитное яйцо, ибо указано в свое время : " Ежели оно так, то эдак - то, по - любому ", невинные, точно улыбка вздернутой на дыбу Жаклин Кеннеди, вышедшей замуж за вонючего и неприлично зажиточного грека, тоже с усами, но без брюк - дудочек, ласковые липкими поглаживаниями тоже мертвого мудака Мамлеева, отчего - то вообразившего себя писателем сто лет назад, оставляющими по себе жирные следы на выпуклых ягодицах поэтесс, на их обвисших сиськах, на извилинах головного мозга, серо - розовой массой ждущего моего залпа, впервые в истории так и не прозвучавшего. Потому, что уже даже не скучно, а - противно. Или, говоря по народному, настоебендило.
     Оставив упорных русскоязычных свиней жевать неоднократно пережеванное, я закурил и сел в угол, наказывая себя за чрезмерную доброту, также не раз властно заставлявшую меня раз за разом впираться в эти гнилые рамсы, не интересные абсолютно, как не интересно внутреннее строение Администрации Президента или иерархия дьяволов ада, что одно и то же и даже там же, все в том же проклятом богом месте и даже время так же сгнило, как и три года назад, и десять, и сто. Сидя в углу я рассматривал узоры, оставленные короедами по поверхности досок, некрашенной опалубкой разбежавшихся по стенам моей комнаты, фотки порноактрис, футболистов, Гитлера, ковырял пальцем дырочки, образовавшиеся от вылетевших на хер сучков, возможно, таившие высохшие тела насекомых, запрятанные записки Пиквикского клуба, более актуальные в переводе Захер - Мазоха, нежели Витухновской, глупой сучки, не устающей скакать по шашечным клеточкам зеленоглазого такси, с которым можно так мило пошутить " вам шашечки или ехать ", выдумать новейший мем " ынга - ынгы, Карл ", сходить глянуть на длинного дегенерата Бабченко, подрочить вяло на лысину Прилепина, похлопать умственно тонкому инфернальному юморку дяди Сережи Иванова, бывшего когда -то величиной, но закономерно вернувшегося в то состояние, что полностью соответствует парадигму, нависшему неумолимой культяпкой над всей помойной страной, а потом бросить найденные записки в печь, и сжечь, и развеять пепел по ветру, и плюнуть в поспешно высунувшуюся добровольную рожу слюной, и с трудом сдержать тошноту от уныния соотечественников, сменивших отечество, и выругаться матом, потрясая кулаком в пространство, проклиная этих мудаков и уродов, стебанутых напрочь и навсегда, а еще я думал. О том, что пока был относительно здоров, то даже не знал, кто в этой говенной стране премьер - министр, не пользовался рунетом вообще, не интересовался бурлящим в выгребной яме дерьмом и, судя по всему, правильно делал.
     Мораль, любовь моя Бонни, фонтанчик и красотка : " Да ну на х...й протухших еще до своего рождения русскоязычных пользователей интернета, ничтожных и ничего не умеющих, кроме, как жевать и жевать кал ".