VI. Солнечная кровь

   
   
   1.
   Замок Сележ на границе Штирии, родовое гнездо семейства Бернадотт, был в сообществе кэлюме на особом счету; некоторые даже шутили, что Бернадотты планируют оспорить когда-нибудь славу главной вампирской резиденции - Чейте, но так сложилось случайно. В своё время барон Бернадотт, законный наследник замка и будущий невольный основатель самой большой вампирской династии, пробудившись к свету и бессмертию, предпочёл привычный оседлый образ жизни, типичный скорее для людей. Вместо того, чтобы пуститься в авантюры и испытывать внезапно проснувшиеся сверхъестественные способности, мистифицируя менее удачливых и значительно более смертных соседей, барон как ни в чём не бывало продолжал заниматься благоустройством унаследованных от человеческих предков земель, а также начал подумывать о продолжении своего - теперь уже не человеческого - рода. Для этого, разумеется, требовалась женщина, достойная своего супруга, и барон, после некоторых приятных хлопот, связанных с разнообразными близкими знакомствами, таковую подыскал. Семейное гнездо разрасталось, кое-кто из детей, а потом и внуков, и правнуков последовал примеру, который всю жизнь был у них перед глазами, и в итоге сложилась целая династия рождённых кэлюме, что было довольно необычно ввиду склонности большинства вампиров в одинокому и независимому существованию. Отличался Сележ и необычной терпимостью хозяев к людве: Бернадотты предпочитали мирный быт шумной славе, избегали скандалов и соблюдали умеренность и аккуратность в плане убийств. В общем, они слыли весьма эксцентричными существами, однако среди кэлюме находились и те, кто готов был разделить их не вполне естественный образ жизни. Бернадотты обросли знакомыми, гостями, друзьями; постепенно поместье обзавелось даже кодексом неписаных правил, которые добровольно принимал каждый новый, пусть даже временный, обитатель. Традиции предписывали жителям Сележа уделять больше внимания труду, самообразованию, благотворительности; групповые оргии здесь устраивались нечасто - скорее в качестве развлечения, чем как норма жизни, а употребление крови строго дозировалось и регламентировалось: учёту подлежало и поголовье жителей окрестных деревень, и состояние их здоровья, - в общем, порядки гуманные до головокружения от голода, но отдельные кэлюме, пресытившиеся беспорядочным образом жизни, находили в самоистязании своеобразную прелесть. Таким образом, Сележ рос и процветал и, возможно, со временем действительно составил бы конкуренцию Чейте, если бы не ряд трагических происшествий, причину которых нескоро удалось выявить и которые едва не стали причиной гибели всего древнего рода потомственных бессмертных.
   
   
   1.
   Кристина принадлежала к семейству Эскабр - одной из ветвей рода Бернадотт, но до своего семнадцатилетия ни разу не бывала в Сележе. Она была рождённой кэлюме, но по меркам своей расы совсем ещё юной, когда случайно попала в замок вместе с родственницей. Умудрённая опытом дама захватила расцветающую девушку с собой в путешествие с целью расширить её кругозор, познакомить с влиятельными персонами и подыскать подходящую партию (этот последний пункт особенно интересовал Кристину). Таким образом, юная особа, блестяще воспитанная, охочая до приключений и только ожидавшая случая, чтобы оказаться в гуще событий, нашла для себя во "второй столице" вампиров идеально подходящую среду, произвела приятное впечатление в обществе и принялась ровно за то же, с чем отлично справлялась и в родном поместье, то есть весело жить, но с гораздо большим размахом. Жизнь в замке кипела, то и дело приезжали и уезжали гости - коллекционеры и участники археологических экспедиций, что объяснялось интересом хозяев к древней истории; случалось, в замке ненадолго, но с почётом принимали даже кое-кого из наиболее выдающихся смертных, что было для кэлюме совершенно необычно. Бернадотты почитали за правило участвовать в общественной жизни: разбирали прошения от населения, приглашали ремесленников и врачей, покровительствовали художникам и музыкантам, помогали отпрыскам знатных семейств получить образование в знаменитых европейских университетах. Разумеется, благодаря подобной "общительности" Бернадотты внимательно следили за ситуацией при дворе окрестных монархов и в некоторых военизированных структурах церкви, но в целом их снисходительное отношение к людве объяснялось скорее любознательностью, которую Кристина безмятежно разделяла. Если самой природой тебе даровано превосходство, глупо тратить силы только на себя; пусть за выживание борются слабые - а высшая раса должна трудиться для общества, приумножая добро и красоту; так рассуждала Кристина, что казалось ей естественным, а на самом деле выдавало в ней урождённую Бернадотт.
   Впрочем, труды на благо расы, мира и человечества рисовались девушке где-то в отдалённой перспективе, а в ближайших планах были в основном балы и иногда - выполнение поручений тёти Эллы. За свои неполные семнадцать лет Кристина ни разу не получила повода усомниться в незыблемости порядка, заведённого в её семье, когда приём штатных осведомителей из числа кэлюме и смертных посетителей, приносивших новости с подвластных земель, сменялся уроками древних языков и верховой езды, а ближе к рассвету общество перемещалось в обширные лабиринты подвальных этажей замка и переходило к увеселениям, которые, правду сказать, не очень-то вписывались в человекоподобный стиль жизни семейства, - но, короче говоря, людские предрассудки оставались в наземной части замка. Оставляя за собой свободу наслаждаться жизнью и по-своему тоже, Бернадотты тем не менее дорожили не только репутацией, но и в целом добрососедскими отношениями с людьми, поэтому новость, которую Кристина услышала как-то за ужином, насторожила её:
   - Вы слышали об этом диком случае? Девушку нашли зарезанной в собственной спальне, ну, то есть буквально выпотрошенной - там всё было в крови. А ведь она из знатной семьи; правда, произошло это в доме, где она служила фрейлиной. Странно... Это не похоже на людву.
   - Почему? Скорее всего, хозяин, вернувшись из очередного похода, по пьяни начал махать шашкой.
   - Возможно... И всё же - знатная девушка... К тому же, по слухам, это уже не первый случай.
   - А где был первый?
   - Неподалёку... Но в другой семье... И ещё, кажется, что-то похожее однажды в гостинице, но там вроде бы убили служанку... или двух...
   - Как можно делать выводы без нормального расследования? На основании сплетен?
   В этот момент Кристина, прислушивавшаяся к разговору, перехватила взгляд, брошенный на собеседников с другого конца стола - впрочем, она не поняла, был этот взгляд случайным или тема привлекла не только её внимание, однако незнакомка, которая почти сразу молча отвернулась, заинтересовала её, и Кристина даже удивилась, что не замечала её раньше. Сейчас она присмотрелась повнимательнее, благо их разделяло приличное расстояние.
   Прежде всего, эта девушка явно отличалась некрасивой внешностью, что среди кэлюме было редкостью. Выглядела она лет на шестнадцать-семнадцать, но Кристина не поручилась бы, что в данном случае облик соответствует реальному возрасту. Фигура незнакомки производила впечатление девически нескладной и худощавой, а вот в позе чувствовалась брезгливая усталость, нехарактерная для подростков. Тусклые медно-рыжие волосы, не уложенные ни в какое подобие причёски, беспорядочно падали на невыразительное лицо, хранившее сонное и заторможенное выражение, - и сама по себе неподвижность этой рассеянности вызвала у Кристины впечатление осознанно надетой маски, тем более что мало сочеталась пристальным взглядом, затаившимся на дне мутных, как бутылочное стекло, тёмно-зелёных глаз. В дополнение к остальным несуразностям, вид у девицы был довольно болезненный, что для кэлюме было совсем уже нетипично; её кожа, бронзового оттенка, производила одновременно впечатление матово-бледной, что в сочетании с довольно неряшливым одеянием - невзрачным домашним платьем, болтавшимся на худощавой фигуре, как на вешалке, и вовсе создавало образ больной, ненадолго поднявшейся с постели. Гостья скользила равнодушным взглядом вдоль присутствующих и, казалось, не проявляла никакого интереса к происходящему.
   - Кто это? - шёпотом полюбопытствовала Кристина у своего соседа - кого-то из бесчисленных кузенов, и кивнула в сторону рыжей незнакомки, которая как раз отвернулась.
   - Это Виктория Лавей, - неопределённым тоном отозвался тот и, к удивлению Кристины, больше ничего не прибавил, словно не знал, что ещё сказать.
   - Я раньше её не видела, - заметила Кристина. - Она здесь живёт?
   - Она... приехала пару месяцев назад... примерно как и ты. Но вообще-то она не из нашей семьи... даже не родственница. На самом деле это трагедия. Её родителей убили охотники. Там была какая-то жуткая история... Весь замок сгорел, было даже что-то вроде крестьянского бунта. Короче, она осталась одна. И приехала из Англии сюда.
   Кристина помолчала; ей ещё не приходилось сталкиваться с агрессией смертных, и рассказ произвёл на неё тягостное впечатление. Что должно было случиться, что дошло до "народного бунта"?..
   - Так значит, это правда, что Ватикан обучает специальные отряды для сражений с нами? - Кристина невольно вздрогнула. Сосед успокаивающе накрыл её руку своей ладонью.
   - Там просто неудачно сложились обстоятельства. Несчастный случай. Насколько мне известно, в тех областях прошла какая-то эпидемия... Плюс, неурожайный год: запасов не хватило, в деревнях начался голод... В общем, стихия. И поднялся шум. Вряд ли такое где-нибудь повторится.
   Кристина украдкой бросила ещё один взгляд на незнакомку, но та как раз поднялась из-за стола и шла к выходу; в последний раз мелькнул за спинами гостей её нескладный силуэт.
   - Она, должно быть, очень переживает?..
   - Наверное... Она ни с кем особо не общается. Хозяева, конечно, готовы предоставить ей приют на любой срок, но не похоже, чтобы она собиралась здесь задерживаться.
   - А сколько ей лет? - зачем-то уточнила Кристина.
   - Не знаю... Но думаю, она старше, чем выглядит, - это неожиданное соображение, с которым Кристина внутренне согласилась, завершило разговор, и казалось, ничто более не располагало к продолжению темы; но на протяжении следующих нескольких недель Кристине пришлось вспоминать о Виктории Лавей чаще, чем она ожидала. В тот же вечер, наблюдая за танцующими парами, она услышала ещё один обрывок фразы:
   - Необыкновенно засушливое лето. Боюсь, год будет неурожайный...
   
   
   1.
   Несколько дней спустя начались лесные пожары - настолько сильные, что всё заволокло дымом; лето в самом деле выдалось необыкновенно жаркое, и выбеленная солнцем трава едва не рассыпалась под ногами. Для кэлюме капризы погоды не имели значения, вампиры не чувствовали ни холода, ни жары, но возможные волнения среди смертных заставляли их держаться настороже.
   Кристина заметила, что тётя чем-то обеспокоена и задерживается на совещаниях, регулярно проводимых хозяевами замка, дольше обычного. Почтенная дама со вздохом призналась:
   - Я думаю, не уехать ли... пока не началось... похоже, здесь намечаются неприятности, и если мы втянемся, то придётся идти до конца, а ты ещё так неопытна... Впрочем, замок большой. Но, случись что, я боюсь, ты не сможешь постоять за себя... Сама-то я осталась бы...
   - Да что случилось-то? - удивилась Кристина. - Это из-за пожаров?
   Тётя Элла снова вздохнула.
   - Н-нет... Наверное, тебе уже можно сказать. Хотя ты не очень-то об этом распространяйся... Впрочем, скоро всё равно всем станет известно...
   - Итак?
   - Итак, тут по округе бродит убийца.
   - Я слышала об этом! - обрадовалась Кристина. - Кто-то убивает по ночам молодых знатных девушек? Так это кэлюме?..
   - О господи, да не тараторь ты... - охнула дама. - Судя по тому, что мы не можем его вычислить, - да, кэлюме... Причём очень сильный, и... какой-то странный. Понимаешь, не все, конечно, разделяют нашу философию, нашу аккуратность, скажем так, в плане использования... жертв... Но чтобы так вот демонстративно, напоказ убивать, разбрасывая, я извиняюсь, внутренние органы по комнате... это лишено всякого практического смысла, безумие какое-то. Что-то во вкусе герцога Островичи, да и тот, за пределами Чейте, всё-таки ведёт себя поосмотрительнее. Ведь ровно то же самое можно сделать где-нибудь на поле боя, среди солдат - никто бы внимания не обратил, или замаскировать под основательный допрос политического противника - сейчас масса мелких княжеств, и все воюют между собой. Но тут как будто нарочно делается всё, чтобы бросить вызов. Ясно же, что убийство благородной девушки из богатой, влиятельной семьи, прямо в доме - не в дороге где-нибудь... В общем, это очень странно. Ты знаешь, что есть кэлюме-одиночки, которые живут независимо, переезжают с места на место и не признают никаких правил. Сюда мог попасть кто-нибудь, кто просто не знает о местных порядках, и поначалу мы думали разыскать его и договориться, но сейчас складывается впечатление, что этот человек специально скрывается, зная, что его ищут, и продолжает эти свои показательные выступления именно на нашей земле. Как будто нарочно: посмотрите-ка, люди добрые, что творится вокруг замка Сележ!
   У Кристины вдохновенно распахнулись глаза: она и не мечтала о таких волнующих приключениях.
   - Ты хочешь сказать, что кто-то провоцирует Бернадоттов на конфликт?! - восхитилась она.
   - Не исключено, - мрачно заметила тётя Элла и устало прикрыла глаза. Кристина азартно задумалась.
   - Возможно, кто-то хочет отомстить?! Я слышала такие истории!.. Когда жертвы вампиров сами потом становились вампирами...
   - Ты не очень-то увлекайся фантазиями, - холодно прервала тётя Элла. - Пойми: если этот человек настроен против нас, он не станет тебе исповедоваться о своей трудной судьбе. Отрежет голову - и все дела.
   Кристина примолкла. Тётя Элла недовольно покачала головой и задумчиво откинулась в кресле.
   - Да ещё и время-то какое неудачное, - как бы про себя добавила она. - В нескольких деревнях - как раз там, где прошли пожары - началась эпидемия, что-то вроде чумы.
   
   
   1.
   Впрочем, до собственно замка неприятности пока не докатились. Порой Кристина задавала себе вопрос: не перестраховка ли все эти расследования? В крайнем случае - если дело дойдёт до открытого противостояния - у людей против кэлюме практически никаких шансов... Понятно, что Бернадоттам не хочется нарушать налаженную жизнь... Но, в конце концов, эпидемии, неурожайные годы, войны - всё это и раньше происходило регулярно, здесь нет ничего странного... Если, конечно, не считать подозрительной серии убийств, но и тут виновником мог оказаться кто-нибудь из людвы. Кэлюме, как представители "нечисти", лучше других знали, что "сверхъестественных" явлений на земле хватает и без них. Ни народное ведовство, ни тайные оккультные ордена нельзя было сбрасывать со счетов, и порой смертные "духовные искатели" устраивали происшествия похуже стихийного бедствия. При чём здесь Бернадотты?
   Но Кристина вспомнила Викторию Лавей, а вернее, рассказ кузена о её бегстве из Англии. "Там просто неудачно сложились обстоятельства... Вряд ли такое где-нибудь повторится". Кристина вдруг поняла, что в цепочке никак вроде бы не связанных между собой случайностей всё же есть странность. Ничего необычного не было во всех этих событиях по отдельности; но практически невероятным казалось то, что они совпали. Во второй раз.
   
   
   1.
   Несколько дней спустя Кристина велела слугам оседлать для неё лошадь, собираясь прогуляться и заодно, при случае, присмотреть кого-нибудь на закуску. Когда она вышла во двор замка, то увидела Викторию, выводившую из конюшни электрически-рыжего коня, злого, как оса; по-видимому, Виктория седлала его сама, по каким-то причинам не доверяя слугам, - возможно, беспокойный зверь больше никого к себе не подпускал. Кристина, принимая из рук слуги уздечку своей крепко сбитой, спокойной лошадки, разглядывала рыжего скакуна с любопытством, и ей показалось естественным заговорить.
   - Привет! - улыбнулась она. - Ты Виктория? А меня зовут Кристина!
   Девушка покосилась на неё без малейшего интереса, процедив сквозь зубы нечто вроде: "Здрасьте", - и необыкновенно стремительным для её нескладной фигуры движением вдруг буквально взлетела в седло, как птица, - Кристина даже вздрогнула.
   - Ты тоже собираешься выезжать? Хочешь, прокатимся вместе? - машинально предложила она просто по привычке держаться со всеми приветливо, и только не получив ответа, подумала, что Виктория, похоже, не приветствует появление спутницы. Впрочем, возражений тоже не поступило, и так как обе всадницы неспешным шагом выехали за ворота вместе, Кристина решила временно увязаться за своей новообретённой знакомой - ей вдруг пришло на ум, что Викторию, если получится, неплохо бы порасспросить о тех сложностях с крестьянскими волнениями, свидетельницей которых она была; наверняка ведь и ей приходило в голову, что Бернадоттам грозит оказаться в похожей ситуации. Исходя из таких далеко идущих планов, Кристина решилась побыть немножко бестактной и не заметить, что ей едва отвечают, глядя на неё, как на соринку.
   - Я люблю здесь гулять. Очень красивые места. Вот бы ещё эти лесные пожары прекратились, - элегическим тоном завела она.
   - Ага, - отозвалась её собеседница. Кристина собралась с мыслями.
   - Мы-то не чувствуем жары, а вот людям, должно быть, нелегко в таких условиях. Удивительно знойное лето, даже нетипично для нашего климата. Ты ни с чем подобным раньше не сталкивалась?
   - Не, - сообщила собеседница. Кристина подавила разочарованный вздох.
   - Я думаю, Бернадотты правильно делают, что заботятся о положении своих крестьян. В конце концов, именно люди формируют историческую и культурную среду. Я слышала, баронесса специально наняла лекаря, чтобы отправить его в охваченные эпидемией деревни... Естественно, всем хочется жить в спокойной обстановке... - эту тираду Виктория вдруг прервала таким пронзительным воплем, что Кристина чуть не свалилась с седла; однако для Виктории это был, по-видимому, привычный способ погонять своего коня: он тотчас сорвался с места, как молния, перелетел через овраг и буквально в несколько мгновений скрылся из вида. Кристина уткнулась в сомкнувшуюся за ним листву деревьев ошеломлённым взглядом, а потом пожала плечами. Что и говорить, Виктория Лавей оказалась весьма странной особой.
   Однако это был не повод отказываться от прогулки. Прослонявшись по лесу около часа и так никого и не подыскав (впрочем, она была не особо голодна и выехала больше для того, чтобы размяться), Кристина вернулась в замок через деревню. Поскольку они с Викторией выехали сразу после захода солнца (мелькать среди людей в относительно светлое время суток было полезно для репутации), а летние сумерки держались долго, сейчас над крышами домов горело, как медное зеркало, ржаво-рыжее небо, и на его фоне профили гор казались чёрными. Внезапно Кристина заметила на крутом склоне свою недавнюю, так решительно покинувшую её спутницу; на этот раз норовистый конь стоял неподвижно, как влитой, а Виктория, казалось, пристально смотрела в сторону деревни - Кристине даже почудилось, что она видит над домами алые отблески - потоки альрома - это на таком-то расстоянии!.. Впрочем, возможно, Виктория на всякий случай проверяла мысли и настроение населения - так поступали время от времени все Бернадотты, хотя в замке постоянно работали специально обученные телепаты. Кристина неспешным шагом двинулась вверх по улице, подумав, что при случае можно будет спросить об этом Викторию.
   Однако все планы вылетели у неё из головы, когда она ещё раз увидела Викторию на дороге в замок, только на этот раз девушка была уже не одна и, похоже, не тяготилась обществом: наклонившись в седле, она гладила по щеке молоденькую пышнотелую служанку и, свободной рукой сдерживая коня, что-то ей говорила довольно ласково. Кристина про себя удивилась такой смене настроений; Виктория, заметив её, отпустила крестьянку и усмехнулась. По-видимому, за время, проведённое вдали от непрошеной спутницы, ей пришла охота пообщаться, потому что без всякой инициативы со стороны Кристины она вдруг произнесла значительно больше слов, чем Кристине удалось из неё вытащить в ходе предыдущей беседы:
   - Ах, какая киса отожралась в народной массе!.. Ну, не обидно ли оставлять столько фунтов милейшей плоти на съедение трупным червям?..
   Кристина не нашлась с ответом, и в замок девушки вернулись молча.
   
   
   1.
   Вскоре стало известно, что эпидемия неизвестного заболевания перекинулась на ближайшие к замку деревни; уже умерло несколько человек, причём болезнь, похоже, поражала исключительно мужчин. Симптомы напоминали лихорадку, но всё тело при этом покрывали гнойные язвы, и в народе быстро распространился озвученный какой-то знахаркой диагноз: "гниение крови". Лекарь, которого наняла баронесса Бернадотт, пропал без вести; искали кэлюме, разбиравшегося в людских заболеваниях, но зачем такие знания вампиру? К тому же поступила новость о ещё одном странном убийстве, на этот раз - семьи крестьян; причём, как утверждали, в деревне одновременно с этим начался пожар, и лишь когда справились с огнём, догадались заглянуть в единственный молчавший на фоне всеобщей паники дом: там и обнаружили восемь тел, разорванных в клочья. В народной молве с переменным успехом сменяли друг друга слова "оборотень" и "вампир". Все сколько-нибудь опытные в сражениях обитатели замка теперь посменно выходили в рейды не только в самом поместье, но и в ближайших деревнях. Тётя Элла упавшим голосом сообщила, что, судя по донесениям, церковь тайно направила в земли Бернадоттов охотников на вампиров в связи с участившимися случаями то ли сомнамбулизма, то ли эпилепсии у девушек, о чём в инквизицию донесли местные жители, и запретила Кристине выходить из дома. Кристина без особых сожалений послушалась.
   Сопоставляя факты, она не могла отделаться от подозрения: что, если обрушившаяся на Сележ цепь "несчастливых совпадений" - не совпадения вовсе?.. Тётя Элла намекала, что по крайней мере часть беспорядков - в первую очередь, пресловутые демонстративные убийства - может быть делом рук злоумышленника, преследующего какую-то непонятную цель, помимо собственно удовлетворения инстинктов... И что если преступник - кэлюме, то он должен быть невероятно силён. Но ведь в числе "сверхъестественных" способностей расы были не только телепатия и гипноз. Среди вампиров попадались уникумы, владевшие высшими энергиями воли и сознания, недоступными для менее одарённых сородичей, - взять хотя бы герцога Островичи: не просто же так ему подчинялись все в Чейте. Людские легенды приписывали вампирам массу необычных свойств, и некоторые поверья действительно содержали отголосок правды... Кристина решила заглянуть для разнообразия в семейный архив и покопаться в биографиях предков, надеясь раздобыть сведения, которые помогли бы объяснить настоящее положение вещей. Вдруг в истории расы уже случались подобные эпизоды?.. Тем более что выходить из замка всё равно было нельзя... Кристина решила провести вечер в библиотеке - и, как только вошла туда, с удивлением убедилась, что не ей одной пришла в голову такая мысль.
   
   
   1.
   На полу, прислонившись спиной к книжному шкафу и рассеянно глядя поверх раскрытой на коленях потрёпанной книги, сидела Виктория; появление Кристины она отметила, лениво скосив на неё глаза, в остальном же осталась неподвижна, как случайно завалявшийся в углу мешок.
   - Ой, - сказала не сразу заметившая её Кристина.
   - Решила образоваться? - насмешливо отозвалась Виктория, и Кристина не без усилий поняла, что имеется в виду её стремление к образованию.
   - Да, - рассмеялась она и полезла в шкаф. От тёти Эллы она уже знала, какие именно историко-биографические сочинения стоит просмотреть в первую очередь. Вопреки обыкновению, Виктория проявила любознательность.
   - Метаморфозы, декамерон и прочие безобразия? - протянула она, и Кристина не без усилий сделала вывод, что её спрашивают об интересующих её книгах.
   - Нет... - засмеялась она уже немного принуждённо; ей отчего-то не хотелось раскрывать цели своих изысканий постороннему человеку. - Хочу покопаться в семейной хронике.
   Виктория, похоже, удовлетворилась этим ответом; Кристина уже подумала, что вопрос был задан из вежливости, как вдруг, как бы вскользь, прозвучало ещё одно замечание:
   - По-моему, тратить время на чтение имеет смысл только в том случае, если оно приносит практическую пользу.
   Кристина подняла голову от гравюр с портретами исторических личностей и улыбнулась.
   - Самая что ни на есть практическая польза: поскучать в библиотеке, пока старшие заняты расследованием всех этих жутких происшествий! Ты слышала? Местные жители открыто винят в своих несчастьях вампира! Это может быть для нас опасно. Подумать только: цепь нелепых совпадений, а дело идёт к вмешательству инквизиции! У меня просто голова пухнет, так хочется отвлечься от поднятой Бернадоттами шумихи.
   Последовала долгая пауза, в течение которой у Кристины успело сложиться впечатление, что Виктория вообще её не слушала. Внезапно та захлопнула книгу, вернула её на полку и поднялась.
   - Понятно, - обронила она со скукой и направилась к двери. - Отвлекайся, - напутствовала она Кристину с порога и исчезла.
   Некоторое время Кристина добросовестно пыталась погрузиться в историю замка Чейте, но потом поняла, что шанс решить значительно более конкретный и насущный вопрос не даст ей покоя.
   "По-моему, тратить время на чтение имеет смысл только в том случае, если оно приносит практическую пользу..." А что читала Виктория? Кристине трудно было удержаться от соблазна проникнуть немного в мысли этой необычной девушки. Осторожно перебравшись к шкафу, Кристина взглянула на книгу, оставленную Викторией, - и с разочарованием убедилась во вздорности своих умозаключений: это была всего-навсего Библия!.. Похоже, хитроумные попытки Кристины вычислить и отследить хотя бы мысли своей ровесницы - не то что загадочного убийцы, блуждающего вокруг замка - обречены на провал... Кристина машинально сняла Библию с полки, и книга сразу раскрылась на той странице, на которой её, по-видимому, раскрывали чаще всего. Один абзац был обведён чернилами: "Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья; это - верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой".
   Библия была на латинском, но на полях напротив этой фразы стояло несколько иероглифов - по-видимому, арамейских, и приписка: "Бехема - жен. род, ед. число: зверь. Бехемот - жен. род, множ. число: звери, скоты".
   
   
   1.
   Стало известно, что несколько подготовленных специалистов - то ли монахов-экзорцистов, то ли наёмников-охотников - действительно отправились в сторону Сележа, но кого они собираются искать - ведьм, вампиров ли - непонятно; вычислить их наверняка пока не удавалось, что опять же наводило на мысль, не прикрывает ли их кто-то из кэлюме. Некоторые вампиры, по разным соображениям - добровольно или вынужденно - шли на сделку с инквизицией и защищали охотников от телепатического сканирования - без них людве удалось бы поймать разве что ребёнка. Между прочим, подтвердилось, что случаи каких-то припадков наподобие того, что церковь называла "одержимостью дьяволом", у смертных девушек действительно имели место. В некоторых селениях молодые женщины ночью в одних рубашках бегали по улицам, потом бросались на землю и бились в судорогах, а днём впадали в оцепенение и ни на что не реагировали; паника распространялась среди суеверных крестьян со скоростью пресловутых лесных пожаров.
   - Может быть, в самом деле ведовство?.. - кусая губы, делилась предположениями тётя Элла с робко любопытствующей Кристиной. - Может, мы ищем того, кого нет?.. Хоть бы допросить кого-нибудь из охотников! Но ведь кто-то их прикрывает? Миклош Зрини, наш осведомитель из Вены, державший под контролем кардинала, вынужден был приехать сюда, потому что кроме надежды, что ему просто-напросто попадётся знакомое лицо, у нас нет ни малейшей лазейки - кто-то умудряется поддерживать контакты с инквизицией в обход всех наших людей. Полный хаос! Никогда о таком не слышала!
   - До возвышения Чейте было много сражений разных группировок кэлюме между собой! - вставила Кристина, с некоторых пор подкованная в этом вопросе.
   - Да, но сейчас-то происходящее вообще ни в какие ворота не лезет!.. Ты представляешь, что доложили телепаты, охранявшие замок днём?.. В нижней деревне около полудня началось чистое безумие. Мы не вмешивались, время уж очень неудобное, но судя по мыслям, которые удалось отследить, на деревню напали - ты не поверишь! - дикие кабаны! То есть самые настоящие вепри, стадом, выбежали из леса и принялись резать людей - ну, где ты такое видела?!
   - Не может быть! - ахнула Кристина. - Кабаны? Но они не нападают на людей! Разве что на охотников, для самозащиты!
   - О чём и речь... Семеро убитых, тридцать человек ранено или покалечено. Такого никогда не бывало! Кабаны! Стадом!.. Тоже мне, стая волков! Похоже, от жары даже звери сошли с ума...
   Слово "зверь" навеяло Кристине смутные воспоминания о вчерашних изысканиях в библиотеке... но тут дверь без стука распахнулась, и на пороге появился один из Бернадоттов - тот самый кузен, с которым Кристина когда-то болтала на балу.
   - Прошу прощения, ромеи Элла, баронесса просит вас срочно пройти в малый зал. Очень плохие новости.
   - Что случилось? - тётя Элла сразу поднялась, словно ждала чего-то подобного. Молодой человек бросил на Кристину виноватый взгляд.
   - Вам всё объяснят на месте.
   
   
   1.
   Несколько минут спустя после ухода тёти молодой человек - Стефан, Кристина наконец вспомнила его имя - вернулся уже в сопровождении караула и мягко, но настойчиво спровадил Кристину в помещение, где, как она позже догадалась, собрали всех, кто, по мнению хозяев замка, не заслуживал стопроцентного доверия. Естественно, кузен объяснил это как временную меру по обеспечению безопасности обитателей замка, и Кристине осталось только гадать, что же такое случилось, что почти всех гостей и половину слуг согнали в анфиладу комнат в подвальном этаже и две недели держали под непрерывным телепатическим сканированием, не давая люмэ. Прежде Кристина не сталкивалась с таким суровым обращением; пугающая перемена в доме, ещё недавно таком весёлом, щедром и гостеприимном! На расспросы охранники не отвечали, тётю Эллу Кристина больше не видела; впрочем, она знала, что Бернадотты не поступили бы так без крайней необходимости, и сожалела только о том, что не может быть им полезной. Несколько дней спустя после начала заключения её добровольческое рвение оказалось востребовано: в помощи нуждались самые слабые из заложников, те, кто хуже всего переносил недостаток люмэ.
   В их числе оказалась, кстати, и Виктория; в первый же день она стала впадать в забытьё и за несколько суток буквально истаяла; очевидно, неспроста у неё и на свободе-то был не особенно здоровый вид. Она не жаловалась и молча лежала на матраце в своём углу, но спартанские условия явно давались ей нелегко, так что многим стало её жалко; под конец заключения раздавались даже просьбы принести люмэ хотя бы самым слабым, но остались без ответа. В отсутствие привычных занятий или хотя бы известий с поверхности пленники развлекались догадками и кустарными планами контртеррористических операций. Ходили слухи, что был убит кто-то из смертных, прямо в замке, так же, как раньше убивали знатных девушек в поместьях по соседству; некоторые версии шли ещё дальше и живописали покушение охотников на саму баронессу Бернадотт. В первые дни заключения, когда сплетни ещё кипели вовсю, состоялся неожиданно откровенный разговор и у Кристины с Викторией. Кристина, вспомнившая о том, о чём так и не удалось расспросить Викторию во время их достопамятной прогулки, решила попытать счастья ещё раз, тем более что, по её мнению, в нынешних условиях все только и должны были думать о том, чем бы помочь поместью, как бы плохо себя ни чувствовали. Вопреки её ожиданиям, Виктория выслушала её серьёзно и даже ответила более многословно, чем обычно.
   - Скажи, Виктория, - неуверенно начала Кристина, - а что именно произошло тогда, у тебя дома? Я слышала, твоих родителей убили? - Кристина долго думала, не спросить ли прямо, нет ли, допустим, у Виктории опыта сражений против охотников, но в итоге решила изобразить сугубо личное, легкомысленное любопытство и, если Виктория откажется отвечать, сделать вид, что ни о каких параллелях с ситуацией в Сележе здесь никому и в голову не приходит.
   Виктория бросила на неё один из тех тяжёлых скучающих взглядов, после которых у любого жизнерадостно-праздного сплетника напрочь исчезала охота продолжать разговор, и так долго молчала, что не смутилась бы только очень настойчивая или очень глупая собеседница (Кристина понадеялась, что сойдёт за второй случай).
   - Почему ты спрашиваешь? - наконец раскрыла рот Виктория.
   - Извини, тебе, наверное, неприятно об этом вспоминать... - пролепетала Кристина, неловко взмахнула рукой, как бы отказываясь от продолжения темы, и слегка зарделась. Флегматичное выражение на лице Виктории держалось, как железная маска.
   - Мне неприятно об этом вспоминать, - неопределённым тоном согласилась она, глядя куда-то в сторону, - но я отвечу. Мои родители сами напросились. Ты знаешь, какую жизнь они вели? Они были полные отморозки, - Кристина втайне рассчитывала сравнить рассказ Виктории с уже известными ей слухами, но такой версии не ожидала и вытаращила на собеседницу глаза. Виктория нахмурилась, словно обсуждение прошлого вызывало у неё не столько боль, сколько стыд. - Ты представляешь себе, сколько они жрали, если убийства, совершенные ими, крестьяне приняли за эпидемию неизвестной болезни?.. Всё это рано или поздно должно было привлечь внимание охотников. Своим легкомыслием Лавеи подставили всех, кто был с ними связан... Ты знаешь, сколько кэлюме жило в нашем замке? Пятьдесят человек. А осталась в живых только я одна. И этот чудовищный разгром - целиком и полностью вина моих родителей. Их предупреждали неоднократно: хотите жить, как звери, - по крайней мере не сидите на одном и том же месте, иначе, как ни глупы люди, они вас вычислят... Казалось бы, чего проще!.. Знаешь, наверное, я должна бы жалеть о них, но я не могу вспоминать о них без отвращения... - Виктория отвернулась; Кристина была напрочь сбита с толку этой исповедью. - Когда я приехала сюда, то подумала: господи, наконец-то нормальные люди!.. - глухо добавила Виктория. - Барон и баронесса Бернадотт - вот с кого всем кэлюме следовало бы брать пример... Но, похоже, некоторые наши сородичи просто не способны думать ни о чём, кроме собственных прихотей, оргий, резни и тому подобного... - Виктория покачала головой. Кристина вздохнула.
   - Ну что ж, будем надеяться, что и в Сележ вернутся спокойные времена... - неуверенно произнесла она. - Сейчас, как видишь, и здесь не всё гладко...
   Виктория жёстко усмехнулась.
   - И не говори. Я, когда заметила, что и здесь начинается похожая заваруха, подумала: да что это, рок меня преследует, что ли?! Впрочем... - Виктория откинулась на подушку и рассеянно взглянула на Кристину, - я уверена, что мы справимся с этим... А ты как считаешь, убийца - кэлюме, один из наших?..
   Кристина растерялась. Она привыкла подразумевать под "нашими" семью Бернадотт, однако Виктория, по-видимому, имела в виду всю расу.
   - Не знаю... Может быть, это кто-то из людвы... Сумасшедший какой-то...
   Виктория поразмыслила, потом пожала плечами и отвернулась.
   
   
   1.
   Заключение кончилось так же неожиданно, как и началось; пленников без комментариев отконвоировали по комнатам, извинившись за причинённое беспокойство. Кристину уже ждала тётя Элла; в безотчётном порыве они бросились друг другу в объятия.
   - О, господи! Это правда, что вас морили голодом?..
   - Ничего... Пару недель каждый может выдержать, это не смертельно... Да что случилось-то?!
   - Ты вся прозрачная... Кристина, к сожалению, тому были веские причины, и что ещё хуже, мы до сих пор не можем с уверенностью сказать, что опасность миновала...
   Тётя Элла налила Кристине немного люмэ из своих запасов и скупо пересказала неизвестную девушке часть событий.
   - Был убит наш осведомитель, тот, который приехал от кардинала. Здесь, в доме. Это подтверждает худшие предположения. По-видимому, убийца - кто-то, кого мы хорошо знаем, он живёт в Сележе. Плюс, имеет место утечка информации, потому что о том, какую работу выполнял этот кэлюме в Вене, знали немногие... Не исключено даже - страшно сказать! - что речь идёт о хорошо спланированном заговоре, о целой группе злоумышленников, потому что как-то уже не верится в такое противоестественное количество якобы случайных совпадений... Но кто и зачем это делает - невозможно понять. Или у меня уже началась паранойя.
   Так или иначе, за прошедшие несколько дней мы вычислили и изгнали охотников. Кое-кого поймали и допросили, но по всему получается, что их направили сюда против ведьмы. Якобы какая-то ведьма уводит по ночам местных девушек на шабаш, о чём они сами, в бреду, и говорят - это те, которые по улицам бегали, голые-то. В общем, какой-то абсурд. Полный хаос, - тётя Элла недоверчиво покачала головой.
   Размышляя о её словах, Кристина вспоминала разговор с Викторией. История английской беглянки произвела на неё двойственное впечатление. Она не могла отделаться от ощущения, что Виктория не та, за кого себя выдаёт, но что именно она скрывает и, главное, зачем - это казалось совершенно необъяснимым. Кристина попыталась разобраться в своих подозрениях. Да, у девушки тяжёлый характер; да, она явно обладает незаурядным умом и твёрдой волей при кажущейся беспомощности... Бернадотты списывали её равнодушие ко всему на шок от потери близких - но то, что услышала Кристина от самой Виктории, мало свидетельствовало о сентиментальности... Однако если, отбросив попытки оправдать Викторию, перейти к предположению о её - по каким-то причинам - враждебных намерениях... неужели она одна могла устроить одновременно лесные пожары, эпидемию, массовую истерию, набег лесных свиней, серию странных убийств и вмешательство охотников?.. Всё это действительно выглядело настоящим стихийным бедствием.
   "Хотите жить, как звери, - по крайней мере не сидите на одном и том же месте", - вдруг некстати вспомнилось ей...
   "По-моему, тратить время на чтение имеет смысл только в том случае, если оно приносит практическую пользу..."
   "Бехемот - жен. род, множ. число: звери, скоты".
   Среди легенд о кэлюме упоминалось умение управлять стихиями, например, насылать туман или грозу... и командовать животными. Что, если взбесившимися кабанами кто-то управлял?
   Но зачем?.. Они нападали на крестьян, то есть на тех, за чей счёт кэлюме, в сущности, жили... Творился какой-то хаос.
   А что, если вызвать хаос и было целью их невидимого противника?
   
   
   1.
   После карантинно-карательной операции в землях Бернадоттов наступило относительное затишье; правда, покидать замок без согласования со службой безопасности пока запрещалось; люмэ доставляли в замороженном виде через сеть подземных пещер - гадость, но ничего не поделаешь. Кристина воспользовалась ситуацией по-своему и сосредоточила усилия на Стефане, который и без того чувствовал себя немного виноватым за хитроумные манёвры Бернадоттов: гвардию в Сележе наделили практически неограниченными полномочиями и перевели распорядок рейдов на окружающих территориях в режим строгой секретности. Кристину же в первую очередь интересовало не то, что может случиться, а то, что она уже пропустила. Интенсивно пококетничав во время долгой прогулки по крепостной стене, она выведала у Стефана, как именно происходило столкновение хозяев с охотниками. Оказалось, пока неблагонадёжная часть вампиров отсиживалась в подземелье, на поверхности произошло настоящее сражение, началом которого послужил пожар, вспыхнувший непосредственно в ближайшей к Сележу деревне (то есть опять не в лесу, - отметила про себя Кристина). Бернадотты инсценировали "нападение воспользовавшихся паникой вампиров", чтобы спровоцировать - будь они поблизости - охотников; те не замедлили появиться, и только чудом никого не убили. Пока Бернадотты ловили охотников, деревня успела выгореть почти полностью - ну, это и из замка было видно - жители остались без крова, многие погибли - в основном те, кто из-за пресловутой болезни крови не мог самостоятельно передвигаться.
   - А те девушки - ну, сомнамбулы-то, - усмехнулся Стефан, - оказались в самом выгодном положении, потому что носились по улицам как сумасшедшие...
   Поразмыслив, Кристина не удовлетворилась пересказом и заманила кавалера в свою комнату с коварным намерением обменять несколько поцелуев и чуть-чуть эспальдо на возможность заглянуть в его воспоминания об упомянутой ночи. Помявшись, загнанный в угол кавалер согласился; не то чтобы он был большим поклонником красоты Кристины, но... в конце концов, зачем хранить в секрете события, которые всё равно уже не изменишь?.. Тем более что злоумышленник, оставайся он по-прежнему в замке или окрестностях, должен был знать о прошедшем сражении лучше других. В общем, Кристина позволила кузену получить удовольствие в нескольких в меру щедрых потоках альрома, намекнув при этом, что он может надеяться на большее, а взамен увидела...
   
   
   2.
   ...стену чёрного дыма.
   "Бесполезно шариться по закоулкам! Надо нападать в открытую!"
   "Я изображу летучую мышь!"
   "На центральной улице!"
   "Чёрт! Они все разбежались!"
   "К колодцу давай!"
   "Откуда стреляли?!"
   "Не вижу..."
   Мимо осевшей на пыльную дорогу гигантской твари с пепельно-серыми перепончатыми крыльями пронеслась, размахивая руками и словно ничего перед собой не видя, простоволосая девушка в развевающейся белой рубашке, и в то же мгновение словно сама собой вспыхнула крыша ближайшего дома.
   "Клара, обыскать здание, быстро! Стефан, прикрой Эрику!"
   "Вот они! Останови эту повозку!"
   В этот момент на меня бросилась одна из девушек и повалила на землю; я оттолкнул её, но она уже билась в судорогах - глаза закатились, изо рта клочьями падала пена.
   "Ещё один! Стефан, ты слышишь? Ты где?!"
   Я оглянулся на охваченную огнём улицу, машинально застрелил охотника, вцепившегося в Эрику, и только потом вспомнил о приказе взять пленных...
   "Ты что делаешь?!"
   "Уберите, кто-нибудь, девок! Они фонят! По-моему, они нас видят!"
   "Это невозможно!"
   В проулке послышалась стрельба - я понял, что барон ранен - мимо меня по улице промчалось несколько селян - сверху обрушилась горящая балка - я поднялся над улицей, и открылось совершенно невероятное зрелище: со стороны леса текло стадо чёрных лесных кабанов. Они бросались людям под ноги; отвлёкшись, я чуть было не словил стрелу и заметил стайку полуголых девушек, несущихся непосредственно к баронессе. Я видел, что Клара пытается остановить их, но их мысли действительно фонили, их невозможно было поймать.
   "Обходите этих одержимых! Они нас видят!"
   "Да невозможно это!"
   "Отступать! Стефан, забери Эрику. Клара, ты видишь ещё охотников?"
   "Я вижу, что загорелось два пустых дома! С наветренной стороны!"
   
   
   2.
   ...На мгновение Кристина увидела перед собой лицо Виктории - бледное, с плотно сомкнутыми веками - всё это происходило как раз на исходе заключения в подземелье, когда ослабевшая девушка почти не приходила в себя...
   
   
   1.
   ...и вернулась к реальности. Увиденное ей не понравилось, но она постаралась не выдать своего настроения Стефану, который в данный момент был занят совершенно другими мыслями. Однако она всё же не утерпела и заметила:
   - Помнишь, ты рассказывал про Викторию Лавей?
   - Ну?..
   - Тебе не кажется, что многое повторяется? Эпидемия, разруха, народное недовольство. Охотники.
   Стефан ненадолго отвлёкся от её голой груди.
   - Совпадение.
   - А если нет?
   - Это стихия, Кристина, ею невозможно управлять... Но если даже допустить, что весь этот хаос специально подстроен, - кому могло понадобиться уничтожать таким сложным способом сначала Лавеев, а потом и Бернадоттов? Тем более что нас почти ничто не связывает...
   - Может быть, в этом направлении и нужно искать? Общий враг...
   - За всем не уследишь. Мы профилактически отслеживаем настроения людвы, но ты сама видела, что творилось в деревне... Может, кого и пропустили. Врагов у вампиров много, в том числе и тех, кто элементарно завидует богатству семьи, не подозревая о нашей диете. Проблема не в этом... Понимаешь, всё, что творится, в принципе не может быть делом рук кого-то одного. Если это подстроено, значит, против нас действует группа лиц, причём хорошо подготовленная. Потому что не может ни человек, ни даже самый сильный кэлюме, быть сразу в нескольких местах одновременно.
   "Бехема... звери, скоты" - вдруг снова вспомнилось Кристине...
   - Да, наверное, ты прав, - рассеянно согласилась она.
   
   
   1.
   А буквально на следующую ночь Кристина, прогуливаясь по крепостной стене уже одна, стала свидетельницей следующей сцены: Стефан о чём-то спорил у ворот с Викторией. Стефан вдруг взял коня Виктории под уздцы и отрицательно покачал головой, очевидно, отказываясь пропустить девушку, в ответ на что Виктория, сидевшая в седле, выхватила хлыст и ударила Стефана по лицу. Это был один из тех резких, казалось бы, совершенно нехарактерных для болезненной и вялой девушки жестов, которые вырывались иногда неизвестно откуда, как языки пламени, - даже Кристина, хотя стояла далеко, невольно отшатнулась, а Виктория тем временем прикрикнула на коня и была такова. Кристина нахмурилась. Стефан, с его мягкостью и деликатностью, чего доброго, ещё и не донесёт об этой выходке баронессе; юный наследник Бернадоттов, привыкший жить в мире и достатке, с трудом приспосабливался к суровому полувоенному положению в замке... Догонять Викторию он, конечно, не осмелился, а если бы попытался - вряд ли бы смог. Кристина решила, что сама немедленно сообщит обо всём хозяевам, а заодно поищет случая поделиться кое-какими своими подозрениями - хоть они и были в зачаточном состоянии... не предъявлять же "бегемота"?.. Но, в конце концов, любая мелочь может оказаться полезной... Например, не показалось ли баронессе, что в ночь сражения с охотниками "одержимые" девушки и, странно сказать, кабаны... и ещё более странно сказать - самовозгорающиеся здания... "действовали" как-то на удивление слаженно?.. Если точнее - как один... Впрочем, стоит ли об этом упоминать?.. Придётся объяснять, откуда ей известно о той ночи, а Стефану и так достанется за то, что пропустил Викторию... Куда это она направилась, интересно...
   Занятая такими мыслями, Кристина спускалась в покои баронессы то быстрее, то медленнее и, когда вошла, застала там Стефана, который с виноватым видом докладывал о происшествии.
   - Ромеи Виктория покинула замок. Я пытался её остановить, но она отказывается подчиняться. Она... - Стефан опустил глаза, - сказала, что не принадлежит к семье Бернадотт и не обязана... терпеть... в общем, мне не удалось её задержать, - он смущённо поклонился, давая понять, что доклад окончен. Баронесса ничем не дала понять своих чувств.
   - Куда она направилась, она не сказала?
   - О, боже, нет, конечно... Она... - Стефан снова опустил глаза - конечно, выходка Виктории его задела, хотя он не мог понять, чем вызвал подобную вспышку, - очень резко отреагировала на то, что я вмешался, и уехала без объяснений.
   Баронесса Бернадотт хранила невозмутимое молчание, но информация её, очевидно, озадачила; если отставить психологию и взглянуть на факты, поведение Виктории выглядело откровенно подозрительным.
   - Конечно, это не очень хорошо, что ромеи Виктория нарушила... - медленно начала она, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась сама виновница происшествия.
   Виктория против обыкновения выглядела взволнованной; даже лёгкий румянец заалел на щеках. Быстрым шагом она пересекла комнату и, ни слова не говоря, опустилась перед баронессой на одно колено, а потом подняла на опешившую даму сверкающий взгляд.
   - Миледи, у меня ужасные новости, - заявила она, порывисто поднимаясь. - Я нашла в лесу полуобгоревшее тело... Убит кто-то из кэлюме, хотя, кажется, не из нашего замка!..
   
   
   1.
   Виктория рассказала, что отправилась на охоту потому, что плохо переносит недостаток люмэ...
   - Стефан, я прошу прощения, что накричала на вас, - она прямо взглянула на смешавшегося юношу, - я сорвалась... - Стефан вздохнул с облегчением и даже улыбнулся; естественно, любой мужчина охотнее спишет конфликтную ситуацию на причуды женской натуры, чем на злонамеренный расчёт. Между тем Виктория вернулась к рассказу о том, как случайно заметила невдалеке от дороги некий отблеск светимости - обезглавленное тело женщины-кэлюме.
   - Я завернула останки в плащ и привезла сюда... Наверное, по одежде можно будет опознать... Послушайте, миледи, - Виктория вдруг снова решительно сверкнула взглядом, - вам не приходило в голову, что убийца и поджигатель - это одно и то же лицо?..
   Баронесса невольно вздрогнула.
   - Поджигатель?.. - осторожно переспросила она; версия о поджогах обсуждалась пока только в самом узком кругу. Виктория нетерпеливо повела плечами.
   - Неужели вы действительно верите, что пожары - случайность?.. Миледи, я не принадлежу к семейству Бернадотт, но мне небезразлично, что происходит в замке. Я благодарна за то, что вы приютили меня, и... - девушка запнулась, - я, к сожалению, на собственном опыте знаю, чем оборачивается беспечность, преступное легкомыслие... Охотники очень хитры. Миледи, неужели вы не видите, что всё происходящее - это тщательно спланированная операция церкви против нас, кэлюме?.. - от такого смелого и, нельзя было не признать, изящного вывода все присутствующие затаили дыхание. - Они хотят настроить народ против вашей семьи! Они слишком хорошо усвоили, что во всеобщем хаосе им будет проще справиться с бессмертными!..
   
   
   1.
   Кристина ушла к себе взбудораженная. Ситуация наконец начала хоть как-то проясняться. Версия Виктории объясняла многое, если не всё. Ну и глубоко же, выходит, проникла сеть церковных соглядатаев в ряды кэлюме, если против "второй столицы" ведётся чуть ли не полномасштабная война... Оставалась, правда, ещё задача: вычислить предателя, но, по крайней мере, версия целенаправленной агрессии людей превращала преследующие их дом несчастья из сверхъестественного каприза стихий в банальную провокацию. Видеть перед собой конкретного, понятного врага - что может быть лучше в трудную минуту?
   И всё же Кристина, вспоминая сцену в кабинете баронессы, как занозу, чувствовала какую-то смутившую её деталь... причём, казалось, деталь эта вовсе не относилась к теме... А, вот оно. Когда Виктория вошла в комнату, она опустилась перед баронессой на одно колено. Традиционно ромеи приветствовали друг друга поклоном, сложив ладони перед собой. А жест Виктории соответствовал традиционному приветствию сургов.
   Чепуха. Вероятно, она хотела таким образом подчеркнуть своё почтение, особенно после выходки с самовольным отъездом... Или просто поторопилась, была слишком взволнована... Виктория? Слишком взволнована?
   Кристине припомнилась их давняя прогулка... "Ах, какая киса отожралась в народной массе!.."
   Глупости. Виктория просто пошутила. И даже если бы её действительно интересовали девушки... Можно подумать, другие ромеи такие уж святоши. Кристина не была сторонницей связей между женщинами, но знала несколько таких случаев... Две её венские кузины, например, бойко играли в любовь и превесело жили вместе в столице, в самой гуще людвы, вот уже не первый год... Да и сама она... пожалуй, была немножко влюблена во всех своих наставниц по технике путешествий в альрома. Трудно бывает отделить эмоции от мысленной близости...
   И это выражение ничем не оправданного бешенства на лице у Виктории, когда она хлестнула Стефана плетью...
   Но какое отношение все эти пошлые домыслы могут иметь к расследованию?..
   Просто предполагали, что если серийный убийца - кэлюме, то надо искать сурга. Улики свидетельствовали, что преступления совершены, выражаясь формальным языком, на сексуальной почве.
   А ромеи Виктория иногда вела себя так, словно она не женщина, а мужчина. Причём, похоже, сама этого не замечала.
   
   
   1.
   Тётя Элла сказала, что убитая ромеи работала при австрийском дворе и, вероятно, только очень серьёзные причины могли заставить её срочно отправиться в Сележ; тем более зловещим выглядело её убийство именно сейчас, когда Бернадотты отчаянно нуждались в самой свежей и достоверной информации... Выходило, что неуловимый убийца не только вольготно орудует в окрестных лесах, но и прекрасно осведомлён о связях Бернадоттов в людском обществе, о мерах, которые они принимают, или даже только намерены принять... Всё это тётя Элла пояснила Кристине крайне торопливо и неохотно: информация была закрытая, но дама опасалась, что в замке с минуты на минуту снова объявят военное положение.
   - Будь предельно осторожна, Кристина... Подкрепи сейчас силы, при первой же возможности выйди на охоту, - никто не знает, как будет с люмэ в ближайшие дни... Как я жалею о том, что ты не брала уроки фехтования и стрельбы!.. Если тебя будут допрашивать - говори всё, что знаешь, и обязательно проверяй мысли всех встречающихся людей. Если заметишь что-то похожее на блок - беги не раздумывая, скорее всего, это...
   В этот момент до них донёсся отдалённый, низкий гул - такой, что от удара дрогнули стены. Тётя Элла подняла голову.
   - Ты слышала?.. Что это было?
   Удар повторился, на этот раз ближе. Кристина лихорадочно соображала, не веря своим ушам.
   - Взрывы, что ли?..
   Тётя Элла прошла из внутренних покоев в комнату, где было окно, и приоткрыла ставни.
   В ночной темноте на замок двигалось неисчислимое множество горящих факелов; как приливная волна, шумела толпа. К Сележу подходили королевские войска.
   
   
   1.
   - Так, всё, с меня хватит, - тётя Элла вытолкала Кристину из комнаты. - Немедленно уходи отсюда... Помнишь, где прачечная? Я тебе показывала! Это на самом деле запасной выход. В тумане через сток можно попасть в пещеру под замком, если течь вниз по шахте около двадцати минут... Дальше - вверх по течению подземной реки, выйдешь в австрийских горах. Уходи отсюда и возвращайся к родителям.
   - Но...
   - Лесами, в тумане возвращайся, не медли. Расскажешь им всё, что здесь видела, пусть обратятся в Чейте и едут сюда с подготовленной, хорошо вооружённой гвардией... Всё, ни слова больше. Марш.
   Кристина, не помня себя, понеслась по коридору.
   Но на полдороге к подвалам остановилась.
   А что, если её догадки верны? Сейчас есть возможность поймать преступника с поличным. А пока Бернадотты будут метаться по замку, не зная, кого подозревать... пока Кристина будет разыскивать подмогу... Виктория сбежит. Или - ещё того хуже - снова "останется единственной выжившей".
   "Нет, - решила Кристина про себя. - Глупо. Если действительно она - убийца, то она шлёпнет меня, как муху, едва только я попытаюсь спровоцировать её на открытые действия... Сказать баронессе?.. Позвать кого-нибудь на помощь?"
   В этот момент Кристина ощутила густую кроваво-алую волну и не успела подумать о том, что это такое, как из-за поворота вышла Виктория.
   Кристина впервые воочию увидела то, что часами пытались втолковать ей инструкторы, объясняя технику маскировочного гипноза, и запомнила на всю жизнь. В считаные мгновения распалась личина угловатой, заторможенной девушки-подростка. Несколько шагов, разделявшие противниц, явили перед Кристиной высокую женщину, сильную и гибкую, как клинок; ярко-алая светимость залила весь коридор, и Кристине даже стало тяжело дышать, и в этом кровавом мареве безжалостным прозрачным огнём блеснул клинок серебряной шпаги. "Отрежет голову - и все дела", - мелькнуло в памяти...
   Кристина сама не заметила, как успела увернуться, шпага просвистела прямо у неё над головой - бежать было поздно, один удар решил бы дело - и она, развернувшись к Виктории, вложила все силы в мысленный удар: "Подчинение!"
   
   
   0.
   Я была в чёрном городе. И все в нём жили ужасно бедно. Что, в общем-то, и понятно, учитывая, что краски здесь были только чёрные и бледно-серые. Как-то раз я шла мимо сырых тёмных стен, по сырой тёмной дороге, и мне пришло в голову здесь немного что-нибудь почистить. А начать проще всего было с приезжих, потому что их здесь никто не любил.
   Я завернула в ближайший кабак и стала говорить с теми, кто там выпивал. Я сказала, что надо проверить дом на окраине. Что, если мы наведём порядок среди тех, кто живёт здесь нелегально, всем станет лучше. Но не нужно обращаться за помощью к правительству, чтобы не было волокиты. А нужно просто самим пойти туда и разобраться. А чтобы не привлекать лишнего внимания, лучше пойти туда ночью.
   
   
   1.
   На выходе из альрома Викторию отбросило на несколько шагов - Кристина сама не ожидала от себя такой прыти - правда, психологически она едва выдержала контакт, а Виктория едва заметила - её светимость была огромной, а сознание - чудовищно сильным; плохо соображая, Кристина бросилась бежать в обратную сторону - вероятно, в надежде позвать кого-нибудь на помощь, но на этот раз багряные лучи сами бросились к ней и потянули назад.
   
   
   0.
   И когда я зашла на этот сырой, тёмный чердак, то поняла, что самое лучшее - это убить их всех. Там было ужасно бедно, какие-то девушки в бледно-серых платьях спали прямо на полу. Я достала нож и стала отрезать им головы. Потому что отрезать голову - это самой надёжное, иначе они подняли бы шум. А больше сделать всё равно ничего было нельзя.
   
   
   1.
   ...клинок снова блеснул прямо перед глазами, Кристина машинально отшатнулась и проскочила в случайно подвернувшуюся дверь, и бросилась через анфиладу комнат, и всё заволокло красным туманом...
   
   
   0.
   Когда я стала убивать всех подряд, мои спутники немного смутились. Им, вероятно, казалось, что это не лучший способ помочь обездоленным. Но я не только приезжих девушек собиралась избавить от мук, поэтому заранее вызвала полицию. И, когда услышала, что они едут, я обернулась к своим спутникам и успокоила их, объяснив, что всякая сволочь по-любому не заслуживает жизни. А потом сбежала через запасной ход.
   
   
   1.
   Кристина снова увидела Викторию - теперь она рубила наотмашь, очевидно, бросив попытки достать противницу через альрома, и это был не лучший расклад для не умевшей фехтовать Кристины. Она толкнула на Викторию стол, и та разнесла его в щепки, вбежав в очередную комнату, Кристина всем телом навалилась на дверь, пытаясь нащупать защёлку, и внезапно дверь загорелась, Кристина от неожиданности отпустила её, а следом задымился дубовый пол, почернела мебель... "Так это она устраивала пожары!" - мелькнуло в голове...
   
   
   0.
   ...Они были так потрясены, что не выдали меня, потому что им всё равно бы никто не поверил. У меня не было мотива, поэтому мой допрос превратился в пустую формальность. И когда полиция пришла ко мне, чтобы узнать, не слышала ли я что-нибудь о происшедшем, я сказала, что нет. И на этом бы всё кончилось, если бы я не стала от нечего делать вытирать салфеткой зеркало. Там, в этом зеркале, вдруг отразился тот бледно-серый подвал, и все эти мёртвые тела. А потом чёрные краски смешались и сложились в одну большую надпись: "Все убийства были мои".
   И меня вдруг кто-то схватил за руку.
   
   
   1.
   Кристина внезапно почувствовала, что держит шпагу в своей руке, и машинально взмахнула ею, так и не сообразив, как ей удалось отнять её у Виктории и как её вообще можно было отнять. Она хлестнула клинком раз, другой, и багряные лучи пошли на убыль. Она увидела перед собой Викторию, та стояла, прижавшись спиной к стене, и Кристина на мгновение замешкалась. Что теперь?.. Колоть, что ли?.. Куда? В сердце? - Оглушённая беспорядочным кружением по комнате, она не заметила приближение человека - а Виктория увидела охотника, вбежавшего в дверь.
   - Она из этих! - крикнула Виктория, указывая на Кристину. - Она упырь!..
   "Да она в сговоре с инквизицией, что ли?!" - успела подумать Кристина, и ещё успела обернуться - поэтому тяжёлая серебряная стрела, предназначавшаяся в сердце, попала в плечо. Кристина, охнув, осела на пол. Виктория выхватила у неё из руки шпагу и метнулась из комнаты, как молния, очевидно считая, что охотник вполне способен расправиться с ослабевшей жертвой самостоятельно, - а может, она сознательно оставляла смертным сообщникам привилегию расправиться с "нечистью"...
   Оттолкнувшись от пола здоровой рукой, Кристина без промедления ринулась в мысли охотника, чувствуя, как истекают её силы, - и прочла, среди прочего, что в церкви знали Викторию ещё со времён, когда она жила в Англии - и без шуток считали подвижницей, святой, с божьей помощью ведущей беспощадную войну против вампиров...
   Кристину хватило только на то, чтобы наспех отдать грубый приказ остановиться, и пока охотник стряхивал с себя гипноз, она попыталась доползти до окна, хотя всё равно ей не удалось бы дотянуться до ставней, и тут стена осела, и разорвался пушечный снаряд.
   
   
   1.
   На мгновение - сон это был или явь - она ощутила огромный купол красного света, простёртый над замком. Это были потоки альрома, энергия огромной силы, разъедавшая атмосферу, раскалявшая воздух до такой степени, что сам собой горел лес, дымилась и чадила земля... Эти огненные токи лились в кровь людей и животных, они вызывали бешенство, язвы, галлюцинации...
   
   
   3.
   ...и я освободилась от них. Я была среди них и над ними. Все они, души людей и животных, текли по земле, как реки, повинуясь моему взгляду...
   
   
   1.
   ...и Кристина увидела высоко в небе гигантскую сущность, которая управляла всем этим. Она была похожа на море крови. Волны жара следовали движению простёртых над землёй тяжёлых мраморно-белых рук. Как змеи, вились длинные чёрные кудри, а глаза на неподвижном, как маска, лице были как багряные реки.
   
   
   3.
   И я была над ними богиней, а они все передо мной - звери, скоты.
   
   
   1.
   Следующие сутки прошли в каком-то полузабытьи. Развалины замка медленно догорали. То Кристине казалось, что серебряный яд стрелы всё-таки добрался до сердца, и она проваливалась в темноту. То ум её прояснялся, она пыталась прислушаться и даже мысленно проверить окрестности - правда, ничего путного не получалось. По-видимому, людям тоже досталось в схватке, потому что ближе к рассвету они покинули Сележ; Кристину так и не нашли, а может, не искали. Частично обрушенная стена выглядела не слишком надёжным укрытием, и Кристина, которая с разъеденным серебром плечом уже совсем не могла двигаться, спокойно ждала, что её настигнет смертельный луч солнца, - но этого так и не произошло. День после штурма замка стал первым облачным днём за всё лето.
   В прохладных сумерках сознание снова вернулось к ней. Кристина услышала эхо мысленных голосов - кто-то из оставшихся в живых кэлюме вернулся к замку - и позвала на помощь. Последнее воспоминание - чьи-то руки в кожаных перчатках перевернули её и выдернули серебряную стрелу.
   
   
   1.
   В следующий раз Кристина очнулась на удобной каменной плите, которая оказалась постаментом для гроба в просторном склепе. Гробы с людскими останками были свалены в кучу у дальней стены, и Кристина порадовалась, что, будучи рождённой кэлюме, не различает запахов. По-видимому, это кладбищенское обиталище и заменило бывшим хозяевам "второй столицы" вампиров разорённый замок.
   Краткий отдых сделал своё дело: рана, оставленная стрелой, затягивалась, и Кристина чувствовала себя лучше; её резвости хватило даже не то, чтобы закусить крысиной кровью (назвать это люмэ можно было только с большой натяжкой). Вскоре появились остальные вампиры: барон Бернадотт нёс на руках ещё одну раненую девушку, а несколько человек из его свиты волокли полумёртвых от страха полнокровных крестьян. Пережитые невзгоды лишили обитателей Сележа былой деликатности, и вскоре трупы простолюдинов отправились в ту же кучу, что аристократические гробы, а Кристина выслушала безрадостные последние новости.
   Во время штурма погибли почти все жители замка. Баронесса была убита - судя по описанию, Викторией, которую никто из очевидцев даже не узнал. Тётя Элла пропала без вести - может, раненая, сгорела на солнце, или её увезли с собой охотники и теперь мучают где-нибудь в застенке... От людской армии, само собой, тоже ничего не осталось; замок, деревня, лес на несколько миль вокруг - всё выгорело дотла.
   Кристина с изумлением убедилась, что никто, кроме неё, до сих пор не имеет ни малейшего представления, что именно произошло и кто, собственно, стоял за нападением на замок! Собравшись с силами, Кристина приподнялась на здоровой руке, подождала, пока барон закончит рассказ, и спокойно пояснила:
   - Это была Виктория Лавей.
   - Что?! - злые и потрепанные собеседники уставились на неё так, словно она сама призналась в содеянном. Кристина, устало вздохнув, откинулась на спину и бесцветным голосом поведала свою часть истории: смутные догадки, обернувшиеся реальностью...
   - Она умела вызывать огонь силой мысли. Она вызвала эпидемию "гниения крови" у людей. Она управляла животными и девушками-сомнамбулами. Она же совершала убийства в замках знати... - "Все убийства были мои", - мелькнуло воспоминание... - Я прочла это в её мыслях, когда она напала на меня, и точно знаю. Замок Лавеев тоже сожгла она. Она уже тогда сотрудничала с церковью.
   - Но почему? - недоумевал барон. - В чём мотив?..
   Кристина помолчала.
   - Наша ошибка была в том, что мы искали какой-то особый мотив. Озлобленного кэлюме, который - как нам представлялось - рыщет где-то в лесах, как зверь... А для неё вся эта резня была естественной и нормальной. И она всё это время преспокойно жила среди нас, бровью не поводя, если приходилось убрать с дороги кого-то, кто ей мешал. Сначала осведомителя, сотрудничавшего с инквизицией, потом ромеи, которая хотела предупредить Сележ о готовящемся штурме. Это Виктория надоумила королевские войска использовать разрывные снаряды с осколками серебра... А когда мы все сидели в подземелье, и казалось, что она тяжелее других переносит недостаток люмэ, - на самом деле она чувствовала себя превосходно - настолько хорошо, что пока стража сканировала заложников, Виктория, не выходя из замка, ухитрялась устраивать природные аномалии за его стенами...И не испытывала при этом никакого дискомфорта. Она считает, что так и надо жить, что война, поджоги, убийства - это интересно.
   - И что? - недоверчиво уточнила одна из девушек. - Она ещё вернётся?
   Кристина вздохнула.
   - Нет, - поразмыслив, подытожила она. - Её целью было разорить Сележ, и она своего добилась. Теперь Виктория направляется в Чейте. Она хочет править там вместе с герцогом Островичи - или, вернее, вместо него.
   - Она рассчитывает его убить?!
   Кристина задумчиво покачала головой.
   - Нет... Она почему-то уверена, что он будет ей подчиняться.
   На этом обмен сведениями закончился, и вчерашнее блестящее общество, ныне нашедшее приют в заброшенном склепе, принялось за подсчёт убытков. По всему выходило, что надо уезжать как можно дальше, скрываться как можно надёжнее и начинать жизнь с нуля. Кристина предложила перебраться пока всем в шведский замок её родителей; на том и порешили. Воспоминание об огненной воронке, в которую затянула злосчастный Сележ Виктория, осталось у всех ожогом на сердце.
   Стефан тоже погиб. Услышав о его смерти, Кристина почувствовала неожиданно сильную боль; она с запозданием поняла, что успела привязаться к доброму, прямодушному юноше... Ей вспомнилось их последнее свидание. Эх, надо было не скупиться на ласку! Кто же знал, что счастливые мгновения не повторятся...
   Хотя, может быть, и правда, что там, после смерти, душа находит успокоение... Кристина вспомнила Библию... Но с этой ночи и во всю жизнь, каждый раз, когда она пыталась подумать о боге, ей представлялось только одно: зверь... звери, скоты...
   
   
   7.
   Най:
   - Блин, Аллат, у тебя что, совсем тормоза не работают?!
   Аллат (растерянно):
   - Да это вы по жизни тормозите...
   Селен (агрессивно):
   - Какого рожна ты меня застрелила, мы же договорились этого не делать?!
   Аллат (возмущённо):
   - А ты сам-то куда смотрел?! Я думала, ты видишь, что я в тебя стреляю! Надо было уклониться, а не стоять, как соляной столб!
   Сорвахр (одобрительно):
   - Так их, Лусик. Будут меньше тупить.
   Аллат (победно):
   - И насчёт пожаров можно было уже сто раз догадаться!
   Хатор:
   - Я одного не понимаю: к чему воевать? Что даёт вся эта кутерьма?
   Аллат (самодовольно):
   - Как - что?.. Мы проверили уровень ваших умственно-волевых способностей! Немного выше нуля он оказался только у Велиала... Как вы собираетесь возноситься с такой динамикой? На какой платформе вы собираетесь брать разгон?.. Мирно покровительствуя наукам и искусствам где-то в провинции, далеко не улетишь...
   Най:
   - Да ведь ты-то как раз и не собираешься никуда улетать!
   Чалэ:
   - Господа! Я вынужден вмешаться. Прошу внимания... Рея передаёт. "Эта сущность"... хм, что-то мне подсказывает, что имеется в виду сами знаете кто... эта сущность должна покинуть пределы атмосферы планеты за... хм... систематическое нарушение законов природы.
   Селен (строго):
   - Ты слышишь, Аллат?
   Аллат (легкомысленно):
   - А что я такого сделала? Они сами горят, как солома, и мрут, как му...
   Сорвахр (пихает Аллат в бок).
   Аллат (Сорвахру, громким шёпотом):
   - Чья бы корова мычала!..
   Чалэ (смиренно):
   - Ты создаёшь слишком сильные перепады атмосферы в поле Земли. Так с самого начала было. Рея говорит, что для сдерживания твоего импульса уже недостаточно человеческого фактора. Социум не рассчитан на такие перегрузки. Виктория захватывает в зону своего влияния души, у которых подобный контакт и близко не предусмотрен планом. Рея расценивает это как нежелательное вмешательство в эволюцию человеческой расы. Если нарушения будут продолжаться, по месту пребывания Виктории произойдёт землетрясение.
   Аллат (озадаченно):
   - Ну уж... И что теперь делать?..
   Чалэ:
   - Рея говорит, что есть два варианта. Либо "эта сущность" забирает с поверхности земли все свои проявления...
   Аллат:
   - Да у меня там всего одна душа!
   Чалэ:
   - Вот, Викторию забрать, других не выводить и оставаться в верхних слоях атмосферы вообще без движения. Либо оставить здесь одну или несколько душ, но Высшее Я убрать за пределы атмосферы, потому что от него исходит слишком сильный импульс.
   Сорвахр (недовольно):
   - То есть как это убрать? Куда? Если Аллат уйдёт, я тоже уйду. Я с ней прилетел.
   Чалэ (встревожено):
   - Хору, погоди шуметь... Никуда ты не уйдёшь, ты здесь нужен, как воздух. Без тебя эксперимент встанет, вероятность практически сто процентов, и тогда непонятно, зачем вообще мы все сюда летели? У меня есть другой вариант... Дий говорит, что готов принять "эту сущность". Он считает, что они поладят, потому что с самого начала друг другу понравились.
   Аллат (радостно):
   - То есть я переселюсь на Солнце?
   Чалэ:
   - Да. Он говорит, что ты можешь выйти из сферы притяжения Земли, и он тебя заберёт.
   (пауза)
   Рея согласна. Она просит, чтобы деятельность души, которая останется на поверхности земли, была по возможности локализована в пределах нашей расы.
   Аллат:
   - Креон?
   Креон:
   - Убирать Викторию бессмысленно. Лучше применить её по назначению. Сейчас у нас идёт хаотическая резня, а Виктория пусть устроит централизованную.
   (удовлетворённо)
   Какой-никакой, а порядок. Давайте переведём её в Чейте и сделаем королевой.
   Селен:
   - И дражайший супруг рядом.
   Хатор:
   - Он всё равно не узнает её в таком виде.
   Эва:
   - Но почувствует. Они хорошо друг на друга влияют. Они будут взаимно друг друга сдерживать.
   Селен:
   - А не получится так, что вместо одной чёрной дыры станет две? И мясорубка, в два раза больше?
   Креон (задумчиво):
   - Тогда выведем из воплощения Викторию. Но, учитывая общий фон расы, не думаю, что она вызовет явный дисбаланс. Когда влияние Аллат на неё ослабеет, будет самое то.
   Чалэ:
   - Аллат?
   Аллат (беспечно):
   - Сильное государство - без проблем.
   Эва (задумчиво):
   - Я как раз хотела сказать про государство... В каком-то смысле Аллат права. Уровень развития перерождённых душ оставляет желать. Я считаю, нужно сделать не два полюса напряжения, а три. Чтобы это было не просто перетягивание каната. Три клана. В одном - те, кто вообще ни о чём не задумывается. Сырьё, так сказать. В другом - те, кто хоть что-то ищет. И третий клан - адекватные. Естественно, между первым и вторым кланом начнётся война - для примитивных существ это единственный стимул к развитию. Конфликт можно будет даже поддерживать искусственно, чтобы держать расу в тонусе. А самых достойных соберём на подземной базе. Получится как бы предварительный отбор. Причём два недоразвитых клана будут уравновешивать друг друга.
   Ио (задумчиво):
   - Мысль интересная, но ведь придётся отыгрывать далеко назад. Обратно в Средневековье.
   Эва (миролюбиво):
   - Ну, не так уж далеко. Вот мы сейчас где были, примерно в семнадцатом веке?.. Давай отступим лет на сто. Застолбим за собой дополнительный клан и вернёмся.
   Ио (подозрительно):
   - И кто этим будет заниматься?
   Эва (добродушно):
   - На первых порах - я займусь. Кстати, всех бывших обитателей замка Сележ приглашаю поучаствовать. А потом, у нас где-то был Велиал.
   Велиал (растерянно):
   - Я?..
   
   
   1.
   Диана была дочерью одной из королев; правда, ей не исполнилось ещё и двенадцати лет, но она проявляла в учёбе большие способности и прилежание, так что ей прочили со временем успешную политическую карьеру; намекали, что девочка сможет стать достойной преемницей матери. Королева Патрисия была пробуждённой душой и слыла большим знатоком по части маскировки среди людей, а потому нередко брала на себя переговоры; свою дочь старалась обучить всему, что знала, и в воспитательных целях позволяла ей присутствовать на относительно неформальных совещаниях королев, чтобы девочка с детства привыкла мыслить в государственных масштабах. Диана с интересом вникала в заботы Чейте, и только одно её смущало: почему обязательным сопровождением к спокойной, разумной беседе дам должны служить сумасбродные выходки "дяди Дьёрдя".
   - Он страшный, - говорила девочка матери наедине, в душе считая, что если хорошие отношения с этим мужчиной - неизбежное условие карьеры, то она никогда-никогда не захочет стать королевой.
   - Он не страшный, он очень мудрый. Если ты понравишься ему, он будет предсказывать для тебя будущее, - внушала мать, и девочка украдкой вздыхала.
   Вот и сейчас дамы, в составе четырёх королев и двух их подружек, изящным цветником расположились вокруг большого круглого стола, в центре которого стояла вместительная фарфоровая супница с человеческими внутренностями, плавающими в свежей крови, а герцог Островичи лежал поодаль на кушетке, закрыв лицо руками, и разговор шёл как бы в двух параллельных плоскостях.
   - Господи, как мне плохо.
   - Ничего, Дьёрке, полежи пока тут. Я велела прислуге прибрать наконец в твоей комнате. У тебя скоро черви в кровати заведутся, ты с неё трупы неделями не убираешь.
   - Так что ты говорила про Сележ?
   - Отношения с людвой у Надашди налажены чётко, не подкопаешься. Я подумывала о том, чтобы просто подставить их и натравить на замок инквизицию, но они уже везде понатыкали своих людей. Подозреваю, этот якобы внезапный отъезд Марии готовился давно, дольше и основательнее, чем нам сперва показалось.
   - У меня такое чувство, как будто меня всю ночь резали на куски.
   - Ты считаешь, Мария всерьёз рассчитывает превратить Сележ во "вторую столицу", в новую зону влияния?
   - Я опасаюсь, нет ли у неё в планах со временем начать против Чейте войну.
   - Нет, пожалуй, даже последние несколько суток.
   - Кажется, ромеи Жанна того же мнения. С недавних пор она стала наведываться в Совет.
   - Я, главное, не понимаю мотивацию этих фанатиков. Поначалу я была уверена, что Мария всего лишь ищет единоличной власти. Но остальные-то чего хотят? Сражаться с нами за своё право голодать?
   - Я сейчас блевану.
   - Плохо то, что при таком раскладе и нам придётся воевать - за своё право есть кого хотим...
   - Может быть, есть смысл сформировать специальное ведомство, которое будет заниматься обороной именно против наших сородичей, против кэлюме? Отдельные случаи конфликтов у нас уже были, а если теперь учесть ещё и возможную угрозу со стороны самопровозглашённого "клана Надашди"... Дьёрке, а ты что обо всём этом думаешь?
   - А?
   - Мы обсуждаем возможную угрозу со стороны клана Надашди. Ты что об этом думаешь?
   Герцог впервые за весь вечер убрал руки от лица, обвёл присутствующих тем неизъяснимым взглядом, который, по-видимому, следовало считать мудрым, тогда как Диане он казался попросту невменяемым, потом поднялся и нетвёрдой походкой проследовал к окну. Диана сидела на подоконнике, вследствие чего ей довелось проследить направление упомянутого взгляда и дальше. Чёрные волны заструились над подъезжавшими к воротам экипажами, окатили сад, где в разгар ночи тоже не скучали, плеснули в окна соседнего крыла замка и успокоились над горным озером, посреди которого плавала большая, устеленная тяжёлыми коврами лодка. Диана про себя признала за герцогом не то чтобы мудрость, но умение вовремя посмотреть в нужную сторону: веселье, царившее на озере, в самом деле заслуживало внимания.
   Всего в лодке сидело семь или восемь обнажённых девушек; все они были смертными и вели себя крайне странно. Обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону, они тянули какую-то песню совершенно лишёнными выражения голосами. Единственная девушка-кэлюме в этой компании сидела на носу лодки, привольно откинувшись назад; её ослепительные кроваво-рыжие волосы спускались почти до самой воды. Она с усмешкой наблюдала за своими, без сомнения, будущими жертвами, помахивая, как дирижёрской палочкой, длинной серебряной шпагой. Трудно сказать, что здесь изумляло больше: более чем здоровый аппетит "музыкантши" или её способность без видимых усилий держать под гипнозом целую группу. Очевидно, идея сомнамбулического хора показалась герцогу остроумной; он рассмеялся своим холодным враждебным смехом, от которого у Дианы каждый раз мурашки бежали по спине, и указал на незнакомку королевам, как бы предлагая запомнить перспективную сотрудницу.
   - Вот это. Кто такая? - подвёл он итог совещанию.
   
   
   1.
   Ввязываться в отношения с вампирским патриархом Виктория не спешила. В принципе, никто не говорил, что для работы в Совете королев роман с Дьёрдем обязателен, но Виктория для надёжности планировала пройти и этот этап - только действовать следовало по-деловому, всё тщательно рассчитав. Виктория была наслышана о том, что Дьёрдь пользуется определённым влиянием, и ей отнюдь не улыбалось получить проблемы с карьерой только из-за того, что она вовремя не сподобилась проконтролировать капризного любовника высокопоставленных ромеи. Так что первое время она просто присматривалась к Дьёрдю, изумляясь его легкомыслию. И вокруг этого придурка столько шума?.. Но постепенно она поняла его феноменальную проницательность - следствие какой-то невероятно глубокой интуиции, с которой он играл на слабостях других... и прониклась к нему искренней симпатией. Она вдруг посмотрела на перспективу близкого знакомства с ним совершенно по-новому. Если повезёт, именно в нём она найдёт самого преданного и понимающего союзника.
   Когда они остались наедине, Виктория со всей решимостью приступила к выполнению своих, как утверждала молва, основных обязанностей, но быстро почувствовала, что сексом с ней вампирский повелитель интересуется примерно настолько же, насколько и она - сексом с ним. Так что они довольно быстро достигли взаимного согласия и бросили заниматься чепухой. Виктория со вздохом облегчения плеснула себе люмэ, а Дьёрдь обнял подушку и задремал.
   - Так это правда, что ты - изначальный? - через некоторое время нарушила молчание Виктория, не забывавшая о своей карьере. Дьёрдь помедлил и едва заметно кивнул.
   - Поэтому у тебя такая огромная светимость? Никто никогда не сможет понять твою душу.
   Поколебавшись, Дьёрдь снова кивнул, не открывая глаз.
   - Значит, никто никогда не сможет удовлетворить.
   "Да".
   Виктория задумалась. Не самый удачный расклад.
   - Лучше... - Дьёрдь внезапно открыл глаза, - лучше просто прикоснись к моей душе, - неуверенно попросил он. - У меня всё болит. Как будто везде раны... хотя их и не видно.
   Виктория поколебалась. Честно говоря, выражение тёплых душевных чувств всегда представляло для неё сложность, а ей показалось, что именно об этом говорил вампирский повелитель. Но, принявшись за дело с неохотой - просто протянув руки к его телу, чтобы настроиться - она поняла, что проблема тупо в чудовищном оттоке жизненной энергии. Его светимость была как омут, который затягивал куда-то в пустоту. И, сколько бы она ни вкладывала сил, - всё исчезало.
   - А почему у тебя светимость чёрная? - сквозь зубы поинтересовалась она, пытаясь нащупать хоть какой-то предел - но чернота уходила в бесконечность, во все стороны. - Я имею в виду: если ты такой особенный, то может, так и должно быть?
   Дьёрдь слегка пошевелился, греясь в её густом алом свете.
   - Нет. Так не должно быть.
   Виктория шарила яркими лучами по тёмным волнам, сколько могла, но в итоге сдалась.
   - Не думала, что придётся однажды это сказать... - усмехнулась она, убирая руки. - Но, кажется, я недостаточно сильна для тебя. Вряд ли этого хватит надолго.
   - Хоть на чуть-чуть, - вздохнул Дьёрдь, а потом приподнялся на локте, словно о чём-то вспомнив, и обратил на Викторию тёмный взгляд, в котором на мгновение мелькнуло серебро.
   - Ты - одна из самых сильных ромеи за всю историю расы, - спокойно сказал он. - Скоро ты станешь королевой, и твоё правление будет долгим... Никто не сравнится с тобой. Ты не будешь знать поражений... я об этом позабочусь, - задумчиво добавил он.
   - Но всё когда-нибудь кончается? - осторожно подхватила навострившаяся Виктория. Дьёрдь нахмурился и отвёл взгляд, как бы что-то разыскивая.
   - Я не вижу твоей смерти, - наконец покачал он головой. - Наверное, это ещё не решено... А как бы ты хотела умереть? - вдруг улыбнулся он.
   - Внезапно, - без колебаний решила Виктория.
   
   
   1.
   - А с другими изначальными... ты пробовал? Рада? Она тоже была изначальной?.. С ней было лучше?
   Дьёрдь отвернулся.
   - Да. С ней... мне, по крайней мере, удавалось забыть... о том, что меня здесь, скажем так, не устраивало.
   - Здесь - это в этом мире? - деловито уточнила Виктория.
   - Здесь - это на этой планете, - помедлив, пояснил Дьёрдь. Виктория сделала из поправки верные выводы.
   - Изначальные просто были представителями технически более развитой цивилизации?
   - Да, - слегка запнувшись, согласился он.
   - Я так и думала, - кивнула она и с удовлетворённым вздохом откинулась спинку кресла, как человек, только что провернувший удачную сделку. Виктория знала, что за любознательность в отношении Дьёрдя многие кэлюме заплатили жизнью, но исследовательский азарт был сильнее. Ей нужно приручить его, и она его приручит. Виктория не терпела возле себя брожения умов, будь это хоть ум самого повелителя всех вампиров. Дьёрдь окинул беспомощным взглядом стены комнаты.
   - И эта цивилизация погибла без возврата?
   - Да.
   - А остальные изначальные? Ещё кто-нибудь остался?..
   - Я не знаю...
   - Может, это ты всех убил?..
   - Н-нет... Я - только некоторых.
   - И ты уверен, что больше никого не осталось?
   Дьёрдь не ответил.
   - Слушай, а ты... извини, конечно, но... не думал о самоубийстве? Почему ты не ушёл? - со свойственной ей неумолимой логикой продолжила тему Виктория, чувствуя, что ему в глубине души хочется поделиться своими тайными сомнениями хоть с кем-нибудь. Дьёрдь усмехнулся.
   - Да я постоянно об этом думаю. Каждое утро... Веришь? Как просыпаюсь, первая мысль - об этом. Зачем я живу? Чего жду? Сколько можно?.. - Дьёрдь с отвращением покачал головой. - Если честно, я завидую тем, кто ушёл. Кто не дожил... Они не видят сейчас всего этого кошмара, во что мы превратились. И только я один не могу найти покоя. Почему? - в бессильном отчаянии проговорил он.
   - Тогда что тебя останавливает? - Виктория пожала плечами. - Покончи с собой, - возможно, такой совет в адрес новообретённого любовника звучал не особенно тактично, но она уже успела понять, что разговоры о смерти его не пугают и можно высказываться без обиняков - а Виктория сама ценила практичность и прямодушие, даже в самых "отвлечённых" вопросах.
   - Понимаешь, я боюсь, а что, если это правда, что душа после смерти возвращается куда-то к звёздам? - поколебавшись, предположил Дьёрдь. - Ну, и с чем я туда приду? Как покажусь? Ты посмотри, что я здесь творю!.. Это же... рехнуться можно! - Дьёрдь безнадёжным жестом указал за окно. - Мне за всё это в жизни не расплатиться, - едва слышно прибавил он. - В жизни не искупить. И кому, что я буду объяснять?.. - он снова в отчаянии отвернулся.
   Признаться, Виктории были чужды угрызения совести и сознание собственной вины, но его эмоциональная речь произвела на неё впечатление. Она удивлённо задумалась.
   - Послушай, но, может, там всё не так уж строго? - с сомнением возразила она; самобичевания она не то что не признавала - просто не понимала.
   - А если так? - ядовито возразил Дьёрдь. - Что я скажу: извините, я решил пожить ещё? Та смерть не считается? Ну, нет уж... Тори, пойми: мы сами предали себя и, что хуже всего, понапрасну. Ты знаешь, мне иногда кажется... что все эти новые вампиры, так называемые пробуждённые - это и есть бывшие изначальные. Только не полностью, а по частям... как будто никто из них так и не умер, они все вернулись. Я не удивлюсь, если снова начнётся бессмысленная война... она просто пойдёт по второму кругу - понимаешь? - Дьёрдь посмотрел на неё со страхом, словно ожидая, что новость о безвыходной ловушке, в которой они все оказались и сами того не замечают, ввергнет её в немедленную панику, но Виктория только буднично пожала плечами: ей не удавалось выжать из себя ни капли трагизма. Война казалась ей весьма забавным времяпровождением, и не будь её, ещё неизвестно было бы, чем заняться... Ведь рисковать жизнью - это так интересно!.. - Я просто не знаю, куда деваться, - мрачно продолжал Дьёрдь. - От самого себя. Я хочу смерти... и боюсь её, потому что как бы не пришлось отвечать, а что я отвечу?.. Пока живёшь - вроде надеешься. Вдруг земля на небесную ось налетит, рассыплется в пыль, и мы все исчезнем?.. Вот чего мне бы хотелось больше всего на свете. Исчезнуть. Не измениться, не стать прежним. А чтобы всё, нет меня, и - пустота.
   Дьёрдь в изнеможении опустил голову на руки. Виктория взглянула на него с жалостью. Она не разделяла его терзаний, но оценила глубину чувств. Возразить тут было нечего.
   - Слушай, - она усмехнулась: ей пришла в голову фантазия, которая, как ей показалось, могла бы развеять его тоскливое настроение, - а ведь если это правда, что ты говоришь... ну, что все изначальные на самом деле возродились... тогда ведь, получается, ты и Раду можешь снова встретить, нет?.. Хе-хе, - сама Виктория относилась ко всяческим "задушевным" домыслам с иронией. Дьёрдь взглянул на неё со странным сомнением, словно ему такая мысль не приходила.
   - Да, - признал он неопределённым тоном.
   - Впрочем, если ты говоришь, что перерождённые души меняются до неузнаваемости, ты, может быть, и не догадался бы, что это она сидит прямо перед тобой... - легкомысленно предположила Виктория, от нечего делать взяла свою любимую серебряную шпагу и несколько раз взмахнула ею, как бы рассекая нечто невидимое.
   Дьёрдь отвернулся к окну.
   - Знаешь, скорее всего, - глухо сказал он, - все эти перерождения и прочее - только моя фантазия... - он вдруг закашлялся и закрыл рот рукой - Виктория с изумлением увидела на его пальцах пятна крови. Раньше она даже не слышала о таком, кэлюме не знали болезней.
   - Ты что, кашляешь кровью? - поразилась она.
   - Не обращай внимания... раньше ещё хуже было, - прошелестел он, прижав платок к губам.
   - Ну ты даёшь, - выдохнула Виктория и отложила шпагу. Дьёрдь с измученным видом бросил платок.
   - А... ты... - неуверенно начал он. - Как ты считаешь, будет там что после смерти, или нет?..
   Виктория растерянно пожала плечами - она уже успела забыть о разговоре на эту тему.
   - Я, если честно, считаю, что там как раз и будет то, о чём ты говоришь, - не сочла нужным скрывать она. - Пустота. Ничего не будет. Мы все исчезнем, и привет. Без суда и следствия, - она равнодушно усмехнулась. - Поэтому здесь надо веселиться, ни в чём себя не ограничивая, а там - отбой и... тишина. Говорят же, что там всё иначе. Ну, а что значит иначе?.. Ещё и туда дрязги перетаскивать? Иначе - это и есть ничего.
   Дьёрдь не ответил. Виктория изучающе взглянула в его матово-бледное, безупречно прекрасное лицо и вдруг, повинуясь какому-то неясному порыву, задумчиво провела рукой по его лбу... Наверное, мелькнула у неё мысль, ей нравилось видеть его таким: страдающим, беззащитным, послушным. Ей даже захотелось немного утешить его.
   - Так что, сдаётся мне, ты терзаешься понапрасну, Дьёрке... - подытожила она. - Хотя... тебя ведь не так зовут?..
   Он с тайным страданием взглянул ей в лицо.
   - Сорвахр, - глухо сказал он.
   
   
   1.
   - Знаешь, если бы меня в принципе мог заинтересовать мужчина, то это был бы ты.
   Дьёрдь неслышно рассмеялся, нимало не задетый таким сомнительным комплиментом.
   - Хочешь сказать, что сейчас я тебя ни капельки не интересую? - лукаво возразил он.
   - Ну, в плане всякой там любви - вообще никак, - призналась Виктория. - А я тебя?
   Прежде ей и в голову бы не пришло интересоваться чувствами мужчины, но в случае с Дьёрдем вопрос казался не таким уж праздным.
   - Если честно, тоже нет, - вздохнул Дьёрдь, оправдав её ожидания. - Мне на земле вообще ничего не нравится...
   Виктория была довольна своими действиями. Теперь оставалось только закрепить успех. Она перебирала в уме доводы, призванные понадёжнее внушить ему мысль о её непререкаемой власти над ним, как вдруг ей пришло на ум ещё одно соображение.
   - А Пульс - это как раз и есть вещь, оставшаяся от той самой цивилизации древних? - неожиданно догадалась она. - Я ведь правильно понимаю, что это технический объект?
   Дьёрдь бросил на неё настороженный взгляд, но выдумывать отговорки было поздно.
   - Да... - неохотно признал он.
   - И как это работает? - уточнила Виктория с полнейшим профессиональным безразличием опытного дознавателя.
   - Ну... - Дьёрдь вздохнул, - это было нечто вроде записывающего устройства. Там хранится всякая информация...
   Виктория кивнула. Что-то подсказывало ей, что она удостоилась небывалой откровенности; если бы хоть часть этих сведений получила распространение, весь клан Островичи давно стоял бы на ушах...
   - Я никому не расскажу, о чём мы сейчас говорили, - твёрдо объявила она. Дьёрдь усмехнулся.
   - Да мне, в общем-то, без разницы...
   - Это сейчас тебе без разницы, - хладнокровно поправила Виктория. - А потом ты выйдешь из элегического настроения и пожалеешь о своей откровенности. Не думай, что я тебя не изучила. Я всё о тебе знаю, ваша светлость. И вот что я тебе скажу, Сорвахр, - она отстранилась и снова как бы невзначай взяла шпагу. - Можешь предаваться духовным терзаниям сколько угодно, но если ты вздумаешь мне мешать - я найду способ разделаться с тобой, будь ты хоть сам господь бог. Со мной лучше дружить. Мы поняли друг друга?.. - она без улыбки посмотрела ему в глаза, приподняв его подбородок своими сильными изящными пальцами. Дьёрдь некоторое время смотрел на неё в замешательстве; кажется, он только сейчас заметил, что его мимолётная доверчивость принесла Виктории вполне конкретные карьерные преимущества, и произошло это не случайно. Он опустил глаза.
   - Я чувствую, мы поладим, - предположил он.
   - Это в твоих интересах, - отрезала она. Дьёрдь рассмеялся. - Если будешь паинькой, я стану тебя иногда поощрять... Или ты предпочитаешь, чтобы тебя наказывали? - она перешла на шутливый тон и коварно улыбнулась.
   - Есть немного...
   - О, за этим дело не станет! Люблю унижать мужиков.
   - Потому что завидуешь?
   - Нет, конечно!
   - Ну, меня можешь смело вычеркнуть из списка предметов зависти, - вздохнул Дьёрдь. - Как видишь, моя половая принадлежность не прибавляет мне счастья.
   - Что лишний раз подтверждает, что на всякое найдётся другое, - глубокомысленно заметила Виктория.
   - Философская мысль! - шутливо похвалил её Дьёрдь. - Где ты вычитала этот потрясающе мудрый афоризм?..
   - Ты мне навеял, - рассмеялась Виктория.
   - Я, кстати, мужчина только внешне, - решил порадовать её Дьёрдь. - Все изначальные были андрогины.
   - Ну ты даёшь! - ещё раз поразилась Виктория.
   Дьёрдь, оставив реплику без ответа, взял из стоявшей на столе шкатулки щепотку измельчённых листьев какого-то растения, бросил её в стакан с водой и стал размешивать.
   - Хочешь? Это бханг, любимый напиток индийских отбросов общества. Очень сильно разрушает мозг, - любезно предложил он.
   Виктория, поколебавшись, взяла стакан.
   - Я бы сахара с корицей добавила, - откликнулась она, сделав глоток.
   - А ещё можно заворачивать эту дрянь в бумагу и курить, - поделился наблюдениями Дьёрдь.
   - Как табак? - с любопытством уточнила Виктория.
   - Конопля приятнее. Особенно если смолистая...
   - С тобой не заскучаешь! - обрадовалась Виктория, быстро прикончив напиток.
   - Правда, на меня почти не действует ни гашиш, ни опий... - меланхолично добавил Дьёрдь, откидываясь на подушки.
   - А зачем тогда ты это пьёшь?
   - Вдруг подействует?.. И потом, мне нравится ощущать себя отбросами общества...
   Виктория этого пристрастия не разделяла, но тихонько плеснула себе ещё "бханга".
   - Не беспокойся, я никому ничего не скажу, - повторила она; познания вампирского патриарха в области употребления разнообразных веществ помимо люмэ окончательно укрепили её уважение. - Никто не узнает о тебе правду. И Пульс я тоже искать не буду. Догадываешься, почему?
   Дьёрдь вздохнул, не открывая глаз.
   - Тебя всё устраивает?..
   - Да, - спокойно подтвердила Виктория. - Мне нравится, как я живу сейчас. И моё единственное желание - как следует погулять прежде, чем сдохнуть. Слишком долго я терпела все эти нудные проповеди о том, что можно, что нельзя, - холодные глаза Виктории сузились; воспоминания о безрадостной юности в замке Сележ приводили её в бешенство.
   Дьёрдь, казалось, хотел ответить, но что-то вспомнил и промолчал.
   
   
   7.
   Аллат:
   - Господа! Мы тут с Дием посовещались...
   Селен:
   - О, боже! Иногда они возвращаются, снова и снова!..
   Аллат (смутившись):
   - А что? Уж и заглянуть к вам нельзя!
   Сорвахр (ласково):
   - Лусик, милая! Как ты там?
   Аллат (радостно):
   - Ой, там так хорошо! Такой климат приятный! Что возвращает меня к первоначальной теме... Мы с Дием посовещались и решили, что я стану родоначальницей расы солярных кэлюме!
   Кэлюме:
   - Что???
   Аллат (обиженно):
   - А Жанна чья дочь, вы забыли? Или она у вас уже, как бы, сама собой родилась? Я, между прочим, родоначальница нашей земной ветви, а значит, и всех вас, уважаемые дубины! Вот вы меня критиковали, когда я собралась ребёнка рожать, а никто из вас, правду сказать, с тех пор ничего лучше не придумал!
   Сорвахр:
   - Верно, Лу. Как осуждать, они первые, а сами только нюни распускать умеют.
   Аллат (победно):
   - Вот!
   Кэлюме:
   - ...
   - !!!
   Чалэ:
   - Аллат права. Мне тут Дий тоже бубнит на ухо. Интересный проект. Открывается перспектива обеспечить круговорот душ кэлюме в природе.
   Аллат (неуверенно):
   - Да. Правда, я не столько о ваших душах думала, сколько о том, что мне там скучно сидеть без дела... Вы тут угрызаетесь, все такие занятые, а меня выслали...
   Сорвахр (нежно):
   - Лусик, нам тебя ужасно не хватает.
   Кэлюме (вздыхают).
   Аллат (более уверенно):
   - Ну так вот, я приняла решение создать новую расу. Только без наворотов, без этих вот экзистенциальных вопросов, без духовных терзаний всяких... Скажем прямо: я планирую небольшой, уютный скотный дворик. Проект нового генома уже готов. Солярные кэлюме будут создаваться на основе морских коров и свинок.
   Кэлюме:
   - А почему коров? и свинок???
   Аллат (удивлённо):
   - А почему нет? Вон, посмотрите на людей: Эрнауэре модифицировал обезьяну, и, по-моему, очень плохо получилось!
   Кэлюме:
   - Да уж, хуже трудно придумать.
   Аллат (застенчиво):
   - К тому же свинки и коровы мне как-то ближе.
   Сорвахр (твёрдо):
   - Свинки и коровы душевнее.
   Кэлюме (подозрительно):
   - И что?
   Аллат (беспечно):
   - А то, что желающие отдохнуть на Солнце между земными воплощениями могут смело заселяться в мои экспериментальные образцы...
   Кэлюме (нерешительно мнутся).
   Чалэ:
   - Дий передаёт изображение.
   Кэлюме:
   - Хм...
   - Ничего себе!
   - Живут же некоторые!
   - И это всё для одной переселённой души?.. Почему не меня выгнали с Земли!..
   Чалэ (примирительно):
   - Господа, у вас у всех будет возможность посетить...
   Кэлюме (возмущённо):
   - Мы тут надрываемся, а она там балдеет!
   Сорвахр (мечтательно):
   - Лусик, ты всегда умела отстроиться...
   Аллат (радостно):
   - Тебе нравится? Жаль, что ты не можешь переселиться ко мне...
   Сорвахр (вздыхает).
   Кэлюме (решительно):
   - Я хочу быть свинкой. Что мне, больше всех надо?
   - А поподробнее об условиях для коров можно, пожалуйста?
   - Я тоже хочу быть коровой.
   Чалэ (наставительно):
   - Господа, все успеют. Мы на Земле надолго.
   Аллат (торопливо):
   - Там для скота прекрасные условия, просто свинки более сухопутные... Подождите, я составлю список... Для тех, кто предпочитает, скажем так, медитативное состояние, лучше подойдёт морская корова... Свинки задорнее... Должна сказать, что сейчас на основе солярной органики и моего генома изготовлено, в общей сложности, только двадцать семь пробных образцов, и некоторые из них уже записаны за профессиональными тестировщиками с других звёзд.
   Кэлюме (возмущённо):
   - А почему так мало?..
   - А мы?!
   Аллат (путаясь в записях):
   - Потом проведём дополнительный набор... Поголовье скота будет увеличено... после испытательного срока... возможны модификации... Короче, предварительные списки составлены. Я вас приглашу. А пока мне надо вернуться на Дий, мы ещё не всё закончили там в плане дизайна свинарников... Дий - очаровательное светило, жаль, что мы раньше не были знакомы!.. А вы пока морально готовьтесь.
   Кэлюме (в волнении).
   Сорвахр (скрежещет зубами).
   Аллат (сочувственно):
   - Хору, лапушка, обещаю, когда всё закончится, я заберу тебя на Солнце! Для полного счастья на моём скотном дворике не хватает только тебя!..
   
   
   4.
   Я проснулась на сияющей земле, вокруг меня лились густые волны золотого огня, но он не обжигал. Небо казалось тёмным, прохладным и пустым, жар поднимался к нему. Он приятно тёк сквозь моё тело, земля гудела под ногами и переливалась рыжим и алым, как расплавленное золото. Я легко поднялась и поплыла в волнах света, сама не зная куда. Я просто парила над землёй, чувствуя огонь, разливающийся повсюду свет и небо.
   Потом я поняла, что это - поле, и что я здесь не одна. Вокруг меня в потоках света кружились и плыли многие души. Выглядели они, как и я: перламутрово-розовые фигурки, гладкие, как фарфор, излучающие тёплое сияние. Некоторые из них двигались как будто целенаправленно. Я присоединилась к ним.
   Мы текли по залитым золотым светом холмам, по просторным долинам, и наконец я увидела сияющий розовый храм, нарядный, как пряничный домик, унизанный витыми башенками. Все местные души собирались там. Я тоже устремилась внутрь.
   Я оказалась в огромном круглом зале, под высоким куполом, в полутьме. Здесь все души казались неясными тенями чайного оттенка - только огромные золотые глаза горели ярким светом. В центре храма не было пола, стоять можно было только вдоль стен; мы разместились за изящной золотой оградой. Под ногами у нас клубились прозрачные белые облака, а ниже простиралась сияющая голубая земля.
   Потом купол храма осветился алым огнём; сверху полились багряные лучи, вдоль стен заклубился красный пар, и в воздухе перед нами возникла исполинская фигура. Это была женщина, излучающая пламя. Я сразу поняла, что она - бог и наша общая мать. Её глаза сияли винно-красным огнём, чёрные как ночь кудри струились по мраморно-белым плечам, алое платье горело и раздувалось, как языки пламени. Она подняла руки, и мы увидели, как под куполом часовни появилось огромное сердце. Оно пылало и жило. Тугие сильные мышцы сокращались, внутри бежала густая алая кровь. Потом я заметила, что от этого сердца тянутся тонкие тёмные вены. Их становилось всё больше, они проступали в воздухе и тянулись к нам. В какой-то момент я поняла, что они пронизывают насквозь весь храм. Я почувствовала ток святой крови в своей груди и услышала голос. Это говорила Аллат, наша мать.
   - Вы - дети крови. Солнечная кровь. Здесь - ваше небесное сердце, сердце всей нашей расы.
   Я поняла, что великая богиня отдала своё сердце, чтобы оно билось для всех нас, и поэтому все мы здесь - одно.
   - Сердце - это центр, где дух знания сливается с морем силы. Кровь - это свет души. Точно так же Солнце является сердцем Солнечной системы, и его свет льётся ко всем его детям.
   Внезапно я поняла, что чувствую в своём сердце всю звёздную систему и сеть невидимых кровеносных сосудов, объединяющих Солнце, где мы жили, и его планеты. Я почувствовала их пульс, ток любви и жизни, льющийся к ним от Солнца, и услышала их голоса.
   - Только через чистое сердце душа может подняться в красоту вечности. Обратите свой взор на души, затерянные в темноте земной жизни. Они - это вы. Они погибают без любви и ждут вашей помощи. Я прошу вас пролить свет вашего сердца на землю. Солнечная кровь - святая кровь.
   Я увидела, как в полутьме зала разгораются яркие золотисто-алые огни. Это проснулся свет наших сердец. Мы все опустились на колени. Я чувствовала в груди мягкий, исцеляющий огонь, переполнявший всё моё существо. Атмосфера озарилась золотым светом. Я ощутила солнечные лучи, несущие сквозь пустоту космоса тепло, любовь и радость жизни и тающие в земных душах.
   
   
   7.
   Чалэ (озадаченно):
   - Мощно задвигаешь.
   Аллат (довольно):
   - Дык.
   Велиал (одобрительно):
   - Идея с общим на всю расу сердцем недурна.
   Аллат:
   - Я ваще креативная. Особенно когда выпью. Правда, Хору?
   Сорвахр (горячо):
   - Истинный бог.
   Аллат:
   - Щас ещё коровок проверим.
   
   
   4.
   Ходили слухи, что в море живут прекрасные девы, чьи песни сияют ярче звёзд в нашем тёмном небе. Мы с подругами ходили на берег, но не видели морских дев. Считалось, что они живут в глубине и лишь изредка, по ночам поднимаются на поверхность. Порой до нас доносились их голоса, и они были, как потоки нежности и очарования в сияющей толще молочно-белых вод.
   Однажды их голоса стали разливаться, как туман, и подниматься вверх. Море заволновалось. Я увидела силуэты дев, парящие в воздухе прямо над кипящими белоснежной пеной волнами. Весь небосклон озарился гармонией чарующих голосов, словно перламутрово-прозрачные радуги скрестились в чёрной высоте.
   Я была довольна тем, что увидела. Разглядеть как следует хоть одну деву мне не удалось, но рассказывали, что они необыкновенно изящны и кожа у них белая, как снег, или золотая. Должно быть, это очень красиво, и я мечтаю когда-нибудь это увидеть, вот только придётся подождать следующей ночи, а это долго.
   Я люблю гулять с подругами по солнечным полям. Некоторые у нас верят, что гигантское неподвижное облако далеко за морем - это на самом деле прекрасный воздушный замок, в котором живёт сама Аллат, и что туда даже можно попасть. Хотя по-моему те, кто говорят, что были там, просто хвастаются. Но если это правда, то я тоже хотела бы как-нибудь добраться туда.
   
   
   7.
   Аллат (удовлетворённо):
   - Ну?.. Гуляем!!
   Кэлюме:
   - Мне понравились эти солярные морские водоросли! Очень питательно!
   - Я лично целиком и полностью за то, чтобы популяция солярных свинок приумножалась и процветала... То есть, говоря прямым текстом, я не прочь влиться в эту славную популяцию! Как следует влиться! Сколько там осталось свободных мест?..
   - Я думаю, любая душа может гордиться, если в её послужном списке есть такой достойный организм, как солярная морская корова.
   - Да, изящная морская корова - это очень стильно!
   - Это тебе не на Земле под телевизор пиво лакать! Возвышенное существо.
   Дий:
   - Чалэ?
   Чалэ (деловито):
   - Отлично. Солярные кэлюме уравновесят нарушения, которые нам приходится допускать на Земле... Теперь опасность, что души кэлюме рассеются по Солнечной системе и того дальше, стремится к нулю. Все, кто плохо держится на Земле, могут отдохнуть в качестве скотинки на Солнце и вернуться с новыми силами... Аллат создала чёткий центр притяжения.
   Аллат (растроганно):
   - О, мои прекрасные свинки! О, мои дивные морские коровы!.. Плодитесь и размножайтесь, дети мои!
   Кэлюме:
   - Му-му... Хрю-хрю...
   Сорвахр (тоскливо):
   - Я тоже хочу в свинарник...
   Аллат (тоскливо):
   - Тебе нельзя, лапушка...
   (более бодро)
   И я сочувствую тебе всеми фибрами души, потому что скотный дворик получился и впрямь восхитительный! К тому же от Земли недалеко! Все, погибшие на Земле, попадут прямо ко мне! Умирайте чаще, друзья мои, берегите своё душевное здоровье!
   Кэлюме (приятное оживление).
   Сорвахр (в бессильном гневе):
   - ...!
   Чалэ (неуверенно):
   - С Земли тебе, конечно, отлучаться нельзя... но попробуй заглянуть к Аллат в сновидении.
   Сорвахр (мрачно):
   - Я так высоко не поднимусь. У меня уже вообще полное помрачение рассудка и всех способностей.
   Чалэ (помявшись):
   - Поднимешься... меня другое беспокоит...
   Сорвахр (подозрительно):
   - Ну? Выкладывай уже.
   Чалэ:
   - Как ты будешь спускаться? И будешь ли вообще? Боюсь, слишком светлые впечатления могут заставить твою душу сделать выбор в пользу развоплощения. Да и потом... даже если она, допустим, через силу вернётся в тело... считаю, что такое прозрение может окончательно нарушить твоё и без того, скажем так, нестабильное душевное равновесие. Если и показывать твоей душе Солнце, то только очень выборочно и осторожно... И всё равно, по-моему, существует риск. Такая смена психологического климата, пусть даже только в сновидении, может стать непосильным испытанием. Хору, я за тебя не поручусь, ты свою душу лучше знаешь сам.
   Сорвахр (мрачно):
   - Сидеть в помойке без просвета - вот непосильное испытание.
   Чалэ (деликатно):
   - В таком случае, ты знаешь правила. Если ты дашь клятву, что при любых условиях проследишь за возвращением души в тело, я провожу тебя в сновидении на Солнце и обратно.
   Сорвахр (помолчав):
   - Хорошо. Клянусь, что останусь жить.
   Чалэ (мягко):
   - Хору, я понимаю, как тебе тяжело.
   
   
   4.
   Однажды, когда мы собрались в храме, то необыкновенно близко увидели одну душу на Земле. Она шла через поле, и вокруг неё волновалась бледно-золотая в лунном свете рожь. И я вдруг поняла, что это - не настоящее поле, а сон. Далёкий мир поднимался к нам, и я увидела эту душу совсем рядом. Это была такая же исполинская фигура, как и Аллат, но больше ничего рассмотреть было нельзя, потому что её окутывали тени, как чёрные крылья. И я запомнила только тяжёлый запах земной крови.
   Тёмная фигура прошла мимо нас, как поток чёрных вод, но мы поняли, что она нас не видит, а нашу великую богиню видит, но не узнаёт. Сердце незнакомца было совершенно пусто. Аллат поднялась навстречу ему, протянула свои светлые, как облака, руки и сбросила с его головы тёмное покрывало. И стало видно ужасное лицо, всё в ранах, как от ударов ножом. Аллат сказала:
   - Прости меня, мой усталый ангел.
   И в этот момент золотая вспышка мелькнула в его сердце, мелькнула и сразу угасла, но все мы почувствовали его ужасную боль. Он потерял сознание. Тени стали сгущаться, тёмные волны разливались всё дальше, и они несли отчаяние, которое ничем не развеять, но Аллат обняла бесчувственное тело и сказала нам:
   - Проводите его.
   И мы потянулись вслед за ним лучами золотого тепла, чувствуя, что спускаемся всё ближе к земле. На какое-то мгновение я увидела огромный пиршественный зал, освещённый оплывшими свечами, забитый пьяными спящими гостями, заваленный трупами и залитый кровью, и странно - эта картина показалась мне знакомой... А потом всё утонуло во мгле, и остался только отблеск золотого солнца на чьём-то далёком сердце.
   
   
   1.
   Дьёрдь открыл глаза, и в первое мгновение огромный пиршественный зал, освещённый оплывшими свечами, показался ему незнакомым, - он словно очутился здесь впервые. Потом он, конечно, присмотрелся и вспомнил пьяных спящих гостей, но всё равно чувствовалось, как угасающий луч, присутствие чего-то невидимого, согревающего, словно взгляд золотистых глаз прямо в сердце. Как будто он видел чудесный сон, но не мог вспомнить.
   
   
   7.
   Чалэ:
   - Уважаемые коровы и свинки! Я бы хотел напомнить вам, что...
   Кэлюме:
   - Му-му... Хрю-хрю...
   Чалэ:
   - Что наша работа на Земле ещё не закончена!
   Сорвахр:
   - Простите, не наша, а ваша...
   Кэлюме:
   - Му-му... Хрю-хрю...
   Чалэ (возмущённо):
   - Аллат! Я требую души назад! Что такое, все разбежались!
   Кэлюме (возня и попытки сосредоточиться)
   (мечтательные вздохи)
   - Эх!.. Я был дворцовой свинкой!..
   - А как мы, бывало, мычали по ночам!..
   - Хрю...
   Чалэ (бушуя):
   - Это кто там ещё хрюкает?! Совсем стыд потеряли!..
   Сорвахр (вздыхает).
   Чалэ (сдержаннее):
   - В целом по расе: справляемся неплохо, ровно. Кланы Островичи, Надашди и Маршан взаимно уравновешивают друг друга. Считаю, есть возможность нарастить духовный потенциал.
   (ехидно)
   Было бы неплохо, если бы заслуженные коровы и свинки воспользовались уникальным шансом творчески проявить себя и внесли свежие предложения по развитию собственных душ!
   Сорвахр (злорадно):
   - Да!
   Кэлюме (пытаются думать).
   Эва:
   - У меня появилась одна идея, связанная с передачей дел клана Велиалу. Правда, несколько экстремальный вариант, но по-своему полезный. Почему бы мне, вместо того, чтобы переезжать в подземный храм, не умереть вовсе? У тебя, Ио, уже достаточно сторонников, тебя поддержат Креон и другие.
   Ио (в затруднении):
   - Но каким образом это принесёт пользу клану Надашди?
   Эва (светски):
   - Почему бы нам не устроить мне изрядную, мученическую смерть? Дело в том, что начинающему клану неплохо бы освоить самые мощные техники телепатической защиты и маскировки, иначе Островичи попросту закидают нас шапками. Давайте кто-нибудь будет меня пытать, а я в это время наработаю максимум приёмов против страха и боли и, уже отсюда, помогу по части равновесия сознания тем, кто служит в гвардии Надашди.
   Сорвахр:
   - И я каким-то удивительным образом уже догадываюсь, на кого опять свалится вся грязная работа.
   Эва (смущённо):
   - Ну, что ж делать, Хору, ты у нас главный злодей. К тому же баш на баш. Мы с Жанной честно порубили тебя в капусту на предыдущем этапе - скажешь, плохо получилось? А теперь ты меня злобно сожжёшь! Давай-давай, соберись.
   (строго)
   Если будешь пытать меня кое-как, я убью тебя в порядке самообороны!
   Сорвахр (радостно):
   - Вот уж за что бы я спасибо сказал!..
   Эва (поспешно):
   - Шутка!
   Сорвахр (решительно):
   - Вот что. Я не против устроить очередной акт спектакля под названием "безумный тиран на вампирском престоле", но, сказать по-честному, мне слегка осточертело без перерыва дерьмо лопатой выгребать, тогда как другие - не будем показывать пальцем - отжираются нетоптаными солярными водорослями. Почему бы вам - я в первую очередь обращаюсь к нашему молчаливому другу из растительного царства - не отвлечься на некоторое время от удовлетворения собственных исследовательских амбиций и не подумать обо мне? Предлагаю выделить мне жирную, увесистую ветку реальности с позитивными событиями и приятным финалом.
   Чалэ (встревожено):
   - Хору, но что я могу? Я наблюдаю...
   Сорвахр (невозмутимо):
   - Ты неубедительно делаешь вид, что не понял, но я поясню. Я тоже хочу на скотный дворик со свинками, коровами и солярной ванной. Мне надоело быть скрипкой, которой забивают гвозди. И либо ты немедленно и чётко объясняешь всем, как устроить для меня параллельную реальность без ущерба для общего плана, либо я на Земле больше пальцем не шевельну. Готов уступить венец ударника духовного труда кому-нибудь другому, правда, пока что-то не вижу желающих его принять.
   Кэлюме (заинтересованно):
   - Хе-хе!
   (к Чалэ)
   Что, взял?..
   Чалэ (посуетившись, со вздохом):
   - Ну, теоретически это можно устроить.
   (пауза)
   Практически - тоже.
   Сорвахр (холодно):
   - Раскалывайся давай.
   Чалэ (неохотно):
   - Ну, хорошо, хорошо... Вся раса отыгрывает специально для, не буду показывать пальцем, сценарий "вознесение Сорвахра на Солнце", а потом быстренько возвращаемся к нашей замечательной войне кланов.
   Сорвахр (елейно):
   - Договорились.