III. Океан

   
   
   0.
   Жанне снилось, что она летит над городом с необычной архитектурой. Там были небоскрёбы цилиндрической формы и приземистые параллелограммы подсобных построек - всё покрыто гладкими плитами из тёмно-серого, с металлическим отливом камня, похожего на магнит. По многоярусным трассам, крест-накрест пересекавшим ночное небо над городом, носились взад-вперёд рои жужжащих, с пылающими красно-рыжими фарами машин - обтекаемых легковушек и нахохленных фур. Но главной частью города были искусственные реки. В гуще трасс и дорог на разной высоте величественно располагались вместительные каменные русла, заполненные прозрачно-бирюзовой водой, которая светилась изнутри. По каждому из таких каналов мог бы свободно проплыть круизный лайнер, но на воде не было видно ни одного средства передвижения: для транспорта использовались бегущие тут же рядом, параллельно, дороги. Реки изящно и свободно лежали в каменных ложах, как ожерелья в тёмном бархатном футляре, и светили вверх холодным, чистым серебристо-зелёным светом; волшебный блеск их волн проникал прямо в душу. Жанна поняла, что именно в этих, словно наэлектризованных, водах и сосредоточена истинная жизнь города, тайное движение его лучших сил...
   
   
   0.
   ...и ей смутно припомнилась железная ванна на дне глубокого, плавно изогнутого русла...
   
   
   0.
   ...и конь, бросающийся в реку, - она почувствовала холодную волну...
   
   
   0.
   ...и стала погружаться на глубину, на дно великого океана.
   
   
   4.
   Здесь шла совсем другая жизнь. Некоторое время Жанна совсем ничего не видела и двигалась наугад; в принципе, она спускалась вниз, но теперь чувствовалось, что у океана нет дна, а есть только поверхность.
   Постепенно толща воды начала светлеть. Серебряными искрами проносились мимо мелкие рыбки. Из глубины поднялись прозрачные зелёные лучи и запереливались вокруг, словно приглашая войти. Жанна последовала за ними.
   Из тёмно-синей мглы поднимались исполинские волнистые водоросли - целый подводный лес; потом открылась долина, вся словно вырезанная из переливчатого розового коралла, а в ней - огромный храм в виде ступенчатой пирамиды, как будто подсвеченный изнутри тёплым золотистым огнём. Приближаясь к храму, Жанна всё больше убеждалась, что размеры его невероятны; когда она наконец оказалась перед вырезанным в камне прямоугольным входом, грандиозная громада храма заслонила собой всё, да и коридор явно был рассчитан не на человеческий рост: в нём свободно разместился бы замок Чейте вместе со всей горной грядой, на которой располагался. У входа вилось несколько длинных рыб с гибким змеевидным телом, пышными радужными плавниками и тонкими, как антенны, усами над жемчужно-матовыми вывернутыми губами. Размером рыбы соответствовали своему обиталищу, а чешуя сверкала таким ярким золотым светом, как будто под водой полыхал пожар. Внимательно поглядывая на Жанну, рыбы двинулись в глубь храма, как бы призывая следовать за ними, и немного позже Жанна догадалась, что морские чудовища всего лишь служили при храме чем-то вроде естественного освещения.
   Коридор вёл по диагонали вниз. Жанна плыла за рыбами. Через некоторое время она оказалась в циклопическом зале причудливой трапециевидной формы, пустом, а затем в следующем, который поначалу тоже показался ей пустым; однако по центру, в полу Жанна скорее почувствовала, чем увидела круглую, ведущую отвесно вниз шахту и догадалась, что там кто-то есть. Рыбы остались в предыдущем помещении, почтительно крутясь у входа и тем самым укрепив Жанну в предположении, что её проводили в какое-то особое место. Жанна как раз гадала, что ей следует делать: ждать? плавать кругами под потолком? лезть в шахту? - как из глубины колодца послышалось мысленное:
   "О! Гости!"
   "Да", - осторожно созналась Жанна.
   Из шахты на мгновение вылезло щупальце, каждая присоска на котором соперничала по размеру с кратером вулкана, и - хотя Жанна не поручилась бы в темноте - кажется, выглянул мутный любопытный глаз.
   "Хм! Ты маленькая, но глубоко забралась!" - констатировали со дна.
   "Ээ... Я люблю воду", - обтекаемо сформулировала Жанна, которая чувствовала себя немного глупо, зависнув среди волн и разговаривая с колодцем.
   "Правда? Я тоже её очень люблю! - обрадовались в шахте. - Похоже, у нас много общего: целый мировой океан!"
   "А ты кто?" - осмелела Жанна.
   "Я - Великий Спрут! - гордо ответили снизу. - Вот, сижу".
   "Почему бы тебе не подняться? А то я тебя плохо вижу", - предложила Жанна.
   "Понимаешь, если я вылезу целиком, нам вдвоём станет немного тесно, - виновато пояснили из глубины. - Вряд ли ты лучше меня рассмотришь, зажатая где-нибудь в уголку моим боком".
   Жанна окинула взглядом зал, стены которого таяли в тёмно-синей водной дали, и приняла обстоятельства к сведению.
   "А, - сказала она. - Ну, тогда сиди в яме дальше. Кстати, что ты тут делаешь?.."
   "Я веду напряжённую интеллектуальную жизнь", - пояснили из шахты.
   "Да? - рассеянно уточнила она, думая о своём. - Ну и как?"
   "Нормально", - заверили её. Жанна собралась с мыслями и решила перейти к делу.
   "Слушай, у меня тут проблемка. Вообще-то я кое-кого ищу, а сюда попала случайно..."
   "Да? - расстроились в шахте. - А я думал, посидим вместе, посплетничаем!"
   "Это можно, - заверила Жанна. - Кстати, как тебя зовут?"
   "Ло".
   "А я Жанна".
   "Привет!.."
   "Ага. Ну так вот, у меня пропал друг. Альрома Чалэ, или Пульс. Ты ничего о нём не слышал?"
   "Хм, - в шахте крепко задумались и даже выпустили в воду облачко лиловых чернил, которое начало медленно расплываться по залу в качестве дополнительного знака внимания. - А какое у него водоизмещение?"
   "Видишь ли, - Жанна замялась, - он потерялся не здесь, а на поверхности".
   "На поверхности? - удивились в шахте. - Ну, в таком случае, ты нашла, у кого спросить!"
   "Да, но он тоже умел разговаривать мысленно, - торопливо добавила Жанна. - Как мы с тобой сейчас. В своё время у него был очень мощный сигнал, который проходил в любые миры! - для пользы дела Жанна слегка преувеличила: на её памяти голос Пульса силой не отличался. - Вот я и подумала, может, ты что-нибудь слышал. А если не ты, то твои знакомые".
   "Хм, - повторил Великий Спрут своё любимое междометие, а потом неспешно пустился в рассуждения вслух. - Мой самый близкий знакомый - это мировой океан. В свою очередь, его самая близкая знакомая - это земля, Рея. Мы можем спросить у неё через него".
   "Давай спросим, а?" - поспешно подхватила Жанна.
   "Но ведь для того, чтобы поговорить с Океаном или Реей, нужно как следует настроиться, - осторожно напомнил спрут. - У нас, головоногих, для таких случаев предусмотрены специальные священнодействия. По особым дням. Ты думаешь, я просто так здесь сижу, шахту протираю? Я медитирую!.."
   "Ну, давай и я медитну вместе с тобой!" - с готовностью согласилась Жанна.
   "Медитнём вместе?" - неуверенно уточнил спрут.
   "Ага!"
   "Меня тревожит, что у тебя может оказаться недостаточное водоизмещение".
   Жанна возмутилась.
   "Ты не смотри, что я маленькая! Водоизмещение у меня хоть куда!" - уверенно возразила она, и Великий Спрут, поразмыслив, начал вылезать.
   "В таком случае, приступим!" - объявил он.
   
   
   5.
   В следующий момент Жанна услышала оглушительный шум воды, словно попала прямо в центр гигантского водопада; всё вокруг превратилось в сплошное течение, которое подхватило Жанну и куда-то понесло, барабаня по сознанию шквальным градом непрекращающихся брызг. Поначалу мысли Жанны вообще смешались; потом она подумала (барахтаясь в каком-то водовороте), что в ходе эксперимента что-то пошло не так; и наконец сообразила, что, вероятно, в настоящий момент как раз и происходит диалог с мировым океаном, в котором она собралась участвовать. Честно говоря, даже изо всех сил прислушавшись (её крутило и болтало), она всё равно не разобрала ничего, кроме шипения, бурления и рёва воды, которая куда-то низвергалась, где-то неслась, а также испарялась, проливалась дождём, леденела и таяла. "Интересно, если меня впечатает в льдину, я убьюсь или проскочу насквозь?" - меланхолично подумала Жанна, пузырясь и ухая вместе с водой, и по здравому размышлению отстранённо предположила, что, скорее всего, всё-таки последнее. Конца купанию не предвиделось, но и скучать не приходилось: неподъёмные волны и неизмеримые водяные столбы раскачивали, казалось, весь мир, и Жанна почувствовала, что её мысли тоже разлетаются брызгами и потом уже никогда, никогда не соберутся... "Тебя же предупреждали насчёт водоизмещения, - хладнокровно упрекнула она себя. - Терпи теперь..." Жанна попыталась "мысленно собраться" в болтанке и барахтаться как-то более упорядоченно, но впервые в жизни поняла, что значит - не по силам: обрушивающиеся в сознание водяные стены были монолитны, неумолимы, непреодолимы, и оставалось только надеяться, что у неё не всё оторвётся прежде, чем это закончится.
   Между делом, в водяном грохоте - Жанна осознала это значительно позже - ей всё-таки удалось различить кое-какую информацию. Так, например, она узнала - вернее, ощутила физически - что спруты считают себя как бы частью единого организма океана. Мысли у них были общие, только Океан мыслил всё сразу, а спруты - всё по отдельности, но одна часть мыслей текла сквозь другую. Чем больше был размер спрута, тем больше тонн воды океанских мыслей он думал, - задним числом Жанна сообразила, что именно это Великий Спрут подразумевал, говоря о водоизмещении. Осадки, цунами, таяние ледников - всё это было для спрутов (и Океана) событиями внутренней жизни. Себя (заодно с Океаном) спруты не без оснований считали полноправными гражданами всея планеты, а остальных, кем бы те ни были, - мелкотравчатыми пришельцами. Жанна уловила даже тень какого-то совершенно необъятного спрута, который слышал весь океан - где-то на дне - и всемирную систему подводных храмов в виде коралловых пирамид, со спрутами поменьше - и вдруг её, как пушинку, подняла в воздух высокая волна и выбросила на берег.
   
   
   5.
   Прокатившись несколько шагов, Жанна приподнялась и замерла, чтобы привыкнуть к тишине: шум воды наконец-то прекратился, а потом огляделась вокруг - и раскрыла рот. Вдоль кромки лазурных волн тянулись, томно покачивая веерообразными листьями, тонконогие пальмы, кружева пенных волн с мягким шелестом накатывали на белый песок, а в ясном небе, как ни в чём не бывало, приветливо светило солнышко - прямо Жанне на макушку. Жанна сразу поняла, что оказалась где-то в не совсем привычной версии земного мира, ещё до того, как увидела прогуливающихся рядом, бок о бок, изящную лань и пятнистого чёрно-рыжего леопарда. Животные вели неспешную мысленную беседу, как два уважающих друг друга оппонента на теологическом диспуте. Жанна поднялась с песка, отряхнула руки и задумчиво побрела под сень деревьев (не обратно же в воду было лезть?), причём высокая трава услужливо расступалась, и прямо под ногами предупредительно стелилась удобная тропинка, по которой игриво бегали солнечные зайчики.
   - Привет! Я - Рея, - вдруг раздался откуда-то с высоты приятный женский голос. - Ты что-то хочешь спросить?..
   Жанна на всякий случай огляделась, но - как и следовало ожидать - никого не увидела. Не иначе как попала на приём к всея планете Земля? Радовало, что она всё-таки не утонула в Океане, но беспокоило: как возвращаться назад? (Хорошо бы другим путём!) Впрочем, раз уж пришла, следовало спросить, и Жанна, как попугай, повторила историю о пропавшем друге.
   - Альрома Чалэ, - пояснила она, понятия не имея, скажут ли Рее что-нибудь эти слова. - Он похож на цветок.
   - Мало ли кто на что похож, - философски заметил голос. - Как именно он взаимодействует лично со мной?
   Жанна вздохнула; преодолевать языковой барьер оказалось нелегко.
   - Скорее всего, никак не взаимодействует, - предположила она. - Но с Чалэ связаны мы - вот я, например - кэлюме или, как нас ещё называют в этом мире, - Жанна снова вздохнула, - вампиры, - похоже, сейчас придётся признаться, что раса характеризуется убийствами людей... а вдруг Земля обидится и откажется помогать? - Мы... взаимодействуем с людьми в том смысле, что... питаемся их кровью. Но мы очень хотим покинуть этот мир, - поспешно добавила Жанна и запоздало сообразила, что последняя фраза тоже прозвучала двусмысленно. Впрочем, Рея, казалось, пребывала в параллельных мыслительных потоках.
   - Люди? - рассеянно протянула она. - Но люди - совсем не мой вопрос.
   - Как не твой? - обалдела Жанна. - Разве они не твои жители?
   - Планета Земля изначально предназначалась для эволюции животного царства, - мелодично просветил Жанну голос. - Те, кого ты называешь людьми, - побочный эффект, результат стороннего вмешательства.
   Жанна разинула рот. Ситуация осложнялась.
   - Я покажу тебе, - милостиво решил голос.
   
   
   5.
   Лес исчез, и Жанна увидела карамельно-густое небо, кипящие со всех сторон облака, на которых лежал прозрачный золотой отблеск, а потом, в этой воздушно-матовой бездне, - огромного зверя, подобных которому она не встречала нигде - разве что на картинках, изображавших египетского сфинкса (кое-кто из кэлюме увлекался древней историей, хотя сама она в Египте не была). Его львиное тело было покрыто гладкой белой шерстью, переливавшейся тысячью искр, как первый снег, а лицо было человеческим, и во лбу горело солнце, заливая ослепительными лучами всё вокруг.
   - Это - Царь Природы, - пояснил голос Реи. - Его пока ещё нет, он только будет.
   Блистательный зверь прошёл прямо по воздуху, как по подиуму, и растворился, а вслед за ним рассеялись и облака, и Жанна увидела внизу нечто вроде тёмного мха, который стал приближаться, и оказался кишащей живностью зеленью непроходимых тропических джунглей. В то же время Жанна осознала, что к земле с невероятной скоростью летит нечто, похожее на метеорит, - сияющий камень обрушился в лес с оглушительным взрывом.
   - Это произошло на континенте, который сейчас подо льдом, - безмятежно пояснил голос, - много миллионов лет назад. Люди - изобретение моего гостя, камня, который называет себя Эрнауэре. Они произошли в результате подмешивания жидкого минерала в геном обезьян.
   - А почему ты согласилась на это? - не взяла в толк Жанна; похоже, кэлюме были не единственным зигзагом местной истории.
   - Ну так ведь интересно, - снисходительно пояснила Рея.
   - И что потом?
   - Да ничего, - благодушно отозвалась Рея. - Ничего нового. Пришельцы начали плодиться и размножаться; Эрнауэре лежит в землях Антарктиды, под слоем льда, и руководит их эволюцией. Сам он - представитель неорганической природы, минерал, не встречающийся на Земле, как бы разумный камень, и готовит гуманоидную форму как роботизированный проводник своей воли. В настоящий момент земная природа борется в людях с кристаллической, но со временем человечество окончательно окаменеет. Что касается подлинных землян, это - животные. Если тот, кого ты ищешь, взаимодействует с людьми, тебе лучше поговорить с Эрнауэре.
   Жанна вздохнула; ей начало надоедать, что все ей куда-то посылают, хотя экскурсия, правда, получилась познавательной.
   - Я надеюсь, к нему не придётся плыть через Океан?.. - вяло возразила она.
   - К Эрнауэре?.. Что ты! Он... Минуточку. Соединяю. Он терпеть не может воду, - последние слова Реи растворились в каком-то потрескивающем шуме, и перед глазами у Жанны заплясали цветные точки, как на сумасшедшей дискотеке без звука, но с иллюминацией, - лучше вообще не упоминай о ней!.. - и Жанна оказалась в абсолютной темноте.
   
   
   5.
   Она таращилась во все стороны, но ровно ничего не видела и не чувствовала. Потом наконец тьма забрезжила, и прямо навстречу Жанне выплыл большой бесформенный камень, похожий на каплю (будь они неладны!) жидкой лавы. Он переливался огнём и жаром. Размером он был значительно больше Жанны, но, кажется, поменьше Ло - где-то с земную гору.
   - Эрнауэре? - с готовностью предположила Жанна.
   - А я тебя знаю, ты - Жанна Островичи, - немедленно отозвался камень-проныра.
   - Да, - удивилась Жанна.
   - Что это вы, кровососущие, егозите, всё никак не успокоитесь? Один в ваннах из человеческой крови купается, другая лазает по гуманоидному геному! - осудил камень, но голос у него был скорее весёлый, чем строгий. Жанна решила не давать спуску нахальному представителю неорганики.
   - Так мы думали, что людям нравится, когда на них нападают! - бойко сымпровизировала она. - Что надо их расшевелить!
   - Правильно! - с энтузиазмом подхватил прародитель человечества. - Страх и боль - вот основа прогресса! Вот безотказный стимул духовного роста. Я очень люблю страх и боль. Если бы люди не отвлекались на всякую земную чепуху типа радости жизни, давно бы уже привыкли к страху и боли и стали неуязвимыми!..
   - То есть ты не против того, чтобы мы питались людьми? - удивилась Жанна.
   - Молодцы, коллеги! - грохнул бескомпромиссный камень. - Вы ведь тоже пришельцы?.. Ужасные легенды, которые бродят о вас среди нас, делают вам честь! Свирепость - это добродетель, но постоянная жажда крови - это истинный аристократизм духа, до которого нам, увы, ещё далеко, - Жанна почувствовала, что, будь её волосы покороче, они давно бы уже встали дыбом. - Общение с вами очень бодрит тех, кто остаётся в живых, а что касается погибших, - учитывая общую численность моих будущих носителей, ваше вмешательство вовсе не так фатально, как того опасается, идя на поводу у не совсем понятных мне предрассудков, Чалэ, ведь статистически...
   Если бы Жанна не висела в пустоте, она бы подпрыгнула.
   - Чалэ?! Ты его знаешь?!
   - Конечно, - удивился осведомлённый камень. - Мы часто с ним болтаем. Он - почему-то - недоволен своими подопечными, а я - своими, так что... Кстати, о чём ты хотела спросить?..
   - Где он?! - заорала Жанна, не веря своему счастью.
   - Да вот, собственно... И зачем так кричать? Он находится на... А откуда ты говоришь? Погоди... Тут с тобой ещё кое-кто хочет встретиться.
   И прежде, чем Жанна успела возразить, она снова услышала потрескивающий шум, похожий на испорченное радио, и провалилась в сон.
   
   
   0.
   Жанна увидела небольшой курортный пригород; вокруг толпились покатые холмы, в выгоревшей на солнце траве надрывались цикады, а в ложбинке между холмов змеились рельсы. Где-то неподалёку было большое, светлое озеро, Жанна не видела его, но знала о нём; все приезжали на его берег отдыхать, но дойти самостоятельно туда было нельзя. К озеру возил специальный поезд, и вот сейчас он как раз отправлялся; туда уже набились пассажиры, и ждали только Жанну. Но войти в поезд разрешалось только тем, кто переодет в купальник; специально для туристов посреди нагретой солнцем степи стоял деревянный барак для переодевания. Жанна, глотая пыль, торопливо стаскивала с себя одежду, безнадёжно отыскивая взглядом свободное местечко среди куч и россыпей чужого тряпья, не оглядываясь на зеркало, чтобы не тратить время, и чувствовала, что не успевает.
   Внезапно в барак зашла женщина - она явно была не из туристов, не только потому, что снаружи уже давно никого не было, но и потому, что она совсем не торопилась, - Жанна поняла, что эта женщина пришла к ней, чтобы утешить, потому что Жанна ужасно торопится, и обязательно опоздает, и ненавидит это бессмысленное тряпьё, эту жаркую степь и равнодушный, лязгающий поезд, но всё это совершенно неважно и не имеет над ней ровным счётом никакой власти... От женщины исходило ясное, спокойное сияние уверенности и силы; всё рядом с ней бледнело и исчезало, и оставалось только забвение и радость в сердце... Женщина подошла и обняла Жанну мягкими, светлыми руками.
   Потом она вдруг куда-то исчезла, Жанна наконец выбралась из полутёмного, душного барака и, естественно, как и боялась, под прощальный гудок увидела отходящий поезд. Усталость навалилась на неё с непобедимой силой, Жанна знала, что другого поезда не будет, и теперь ей придётся ждать тех, кто уехал, до вечера, пропадая в бесцветной, скучной степи, пока все нормальные люди купаются в озере, ради которого только и стоит жить. От безысходности и обиды Жанна почувствовала почти физическую боль и бессилие. Ей казалось, что надо куда-то идти, что-то делать, но она смогла только переползти через железнодорожные пути - в ужасе ожидая, что попадётся между подвижными частями рельсов, если сейчас передвинется стрелка - и без сил рухнула в ломкую, горячую траву.
   И вдруг она увидела издалека, со стороны и себя, и степь, и железную дорогу. Оказалось, что поезд зачем-то петлял среди холмов, делая ненужный крюк, а на самом деле озеро было близко, практически там же, где начинались рельсы, и Жанна могла бы ещё до полудня добраться до него пешком. Но потом она снова сменила угол зрения, она смотрела теперь не на степь и не на озеро, а в небо над головой, и оно, это небо, сияло знакомым ровным, нежным, женственным светом... Жанна поняла, что женщина, которая приходила к ней, - это её небесная мать. И что сейчас, если вместо того, чтобы куда-то идти, она просто заснёт, её душа поднимется на небо.
   
   
   0.
   Жанна проснулась и открыла глаза. Всё тело отяжелело, будто свинцом налилось; она чувствовала, что устала, потому что видела слишком много снов. Она лежала в зале, где жили такие же, как она, сновидцы; зал был круглый, под куполом в форме бутона, с множеством стен, похожих на спускающиеся сверху изогнутые лепестки, с одной стороны - каменные, выложенные золотистой и зелёной мозаикой, с другой - стеклянные, прозрачные. Стеклянная часть выходила в сад, который никогда не было видно, потому что вокруг всегда царила непроглядная ночь. Возле каждой каменной стены стояла кровать. Пол тоже был мозаичный, и узор на нём представлял собой карту, которую никто не понимал. В центре зала стояла сложная металлическая конструкция: подвешенные к тонким перекладинам изящные половники и черпаки с тягучим перезвоном покачивались над сверкающими соусниками и кастрюлями, в которых кипело что-то, похожее на густой расплавленный шоколад, и серебрилось что-то, похожее на прозрачный сладкий ликёр.
   За стеклянными стенами вдруг метнулся и пропал длинный луч света; в этот момент все обитатели зала вдруг повскакивали с кроватей и столпились вокруг агрегата с угощениями. Жанне было тяжело вставать, уши словно ватой заложило, веки опускались, как каменные, но она тоже пошла к агрегату, потому что такое больше нигде не попробуешь.
   
   
   0.
   Она была ветром, который летел над кромкой моря. Из моря тучами выбирались плотоядные серые крабы, состоявшие в основном из цепких, как пилы, клешней и стебельчатых глаз, высматривающих добычу. Крабы рвали на части отдыхавших на берегу людей, берег тонул в их волнах, они спешили в глубь суши, чтобы разорвать ещё кого-нибудь, разорвать всех, но до Жанны они не могли добраться, она была слишком высоко. Она летела вперёд, и постепенно не стало ни крабов, ни людей, а впереди показались отвесные скалы, такой высокой и ровной стеной обрамлявшие море, что мир словно разделился на две равновеликие плоскости: просторы каменные и просторы морские. Жанна устремилась вверх, вдоль каменной глади, и вскоре бьющиеся у подножия волны превратились в крошечный пенно-белый узор по краю гранитного монолита. Она поднялась на вершину скалы и увидела там небольшую пещеру, вернее, выемку - уже над обрывом, но чуть ниже уровня земли...
   Здесь в произвольном порядке стояли золотые колонны, которым нечего было поддерживать, и стилизованные статуи людей, похожих на перевёрнутые цветы. Жанна вдруг ясно поняла, что может остаться здесь навсегда. И всегда сможет сюда вернуться. Она будет вечно жить на высоте, над бесконечностью моря, глядя в бездну, не сравнимую ни с чем по красоте, в центре мира, в месте абсолютного покоя.
   Жанна почувствовала, что её издёрганная мелочными заботами душа исчезает, а вместе с ней остаётся позади вся никчёмная, тягостная земная жизнь.
   
   
   0.
   Потом она увидела гигантскую воронку света. Это была вся вселенная. Звёзды медленно плыли в общем потоке. Жанна узнала свою звезду. Она вспомнила встречу с небесной матерью и поняла, что это была Аура, то есть звезда Бетельгейзе, от которой происходят Сущие - Высшие Я расы кэлюме, и она и есть одна из таких Сущих, и где бы она ни была, её душа всегда пребывает здесь.
   Затем перед ней явилось белое небо, а в нём - множество огненных цветов, и она знала, что это - аэропорт, а цветы - космические корабли, то есть альрома. Ей открылись линии полёта этих цветов, мириады дорог, пронизывающих всю вселенную... Она готова была со скукой отвернуться от привычного зрелища, как вдруг в одном из цветков на конце далёкого, почти исчезающего пути ей почудилось что-то знакомое. Она вспомнила, что знала его в детстве; над её головой раскрывались его кипящие серебром лепестки, с ним спорили на непонятном лучистом языке те затерянные души...
   "Чалэ", - мелькнуло воспоминание, и Жанна, не успев подумать, закричала во весь голос:
   - Чалэ! - и ринулась вслед за кораблём.
   
   
   1.
   Вздрогнув, Жанна открыла глаза - она сидела в лаборатории в подвале Чейте, и часть приборов у неё на столе была расплавлена электрическими зарядами, а часть кристаллизовалась и рассыпалась, но Жанна не обратила на это внимания, потому что её мысль побежала вдруг вперёд, вперёд и вдаль над поверхностью земли, и она увидела наконец, где собираются потоки альрома, и странно было, как ей удавалось раньше этого не замечать: вот же, в глубине континента, в пещере под землёй...
   И тогда она увидела Пульс. Он сидел там, в защитной телепатической капсуле, свернувшийся в бутон, насупленный, и только с одного бока ещё оттопыривался один любопытный лепесток.
   "Чалэ!" - крикнула Жанна, машинально вскочив на ноги, - не вслух, мысленно, но так громко, что услышали, наверное, все в замке - хоть и не поняли, что значит этот зов, - она сама почувствовала, как эхо её голоса прокатилось над землёй и достигло Пульса. Он недовольно насторожился. "Чалэ!" - снова крикнула Жанна.
   "Я. Кто говорит?"
   "Да ведь это я! Ты что, не помнишь? Я, Жанна".
   "Жанна?.. - неуверенно переспросил цветок. - Дочь Сорвахра и Аллат?"
   "Ну да!"
   Пульс удивлённо оттопырил ещё один лепесток.
   "Вот уж кого не ожидал услышать", - искренне поразился он.
   
   
   1.
   Мария, спустившись в лабораторию, застала Жанну торопливо собирающей кристаллы и приборы в специальный, с бархатными ячейками внутри, чемодан.
   - Ты чего тут орала? - поинтересовалась она, с удивлением наблюдая за непривычно взбудораженной подругой. Жанна на мгновение остановилась и задумалась.
   - Так. Сон приснился.
   Она стряхнула со стола мусор, захлопнула чемодан и накрепко защёлкнула застёжки.
   - Собралась куда-то?
   Жанна молча присела, словно только сейчас заметила, что куда-то собралась.
   - Хочу поехать в одно место, - неопределённым тоном медленно проговорила она. - На некоторое время.
   - Ты, как всегда, предельно точна в своих выражениях, - одобрительно заметила Мария. Жанна всплеснула руками:
   - Марика, тебе что, всё надо объяснять?.. Говорю же человеческим языком: я отправляюсь искать Пульс!