Соучастник

Основные персонажи: Алиса Селезнёва, Павел Гераскин
Пейринг или персонажи: Павел Гераскин/Алиса Селезнёва
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Романтика, Флафф, Психология, Философия, Даркфик, Первый раз
Предупреждения: Изнасилование
Размер: Мини, 15 страниц
Кол-во частей: 4
Статус: закончен

Описание:
Помеха на пути к близости
Часть 1
— Нет, я не могу, — огорчённо выдохнул Паша и отодвинулся от Алисы.

— А что случилось?

— Я не смогу. Прости меня…

Алиса села и внимательно посмотрела на друга.

— Странно, — задумчиво проговорила она. — А твой вид говорит о том, что ты очень даже можешь.

— Ах, ты об этом. Но я не об эрекции.

Паша стал натягивать на себя шорты.

— А о чём же тогда?

— О том, что я не имею права на близость с тобой.
Так что оденься и ты, пожалуйста. Я очень тебя прошу.

Алиса замешкалась, не зная, остаться обнажённой, чтобы это помогло Паше передумать и всё же заняться любовью с ней.
Или одеться, чтобы не мучить его своей соблазнительной обнажённостью.

— Алис… не мучай меня, пожалуйста, видом твоей наготы…

Алиса решила пока послушаться и одеться.

— Почему ты решил, что не имеешь права на близость со мной?
Я же тоже хочу нашей близости.
Какое ещё тебе нужно право?

— Ты просто не всё обо мне знаешь, — простонал Паша.

— Я знаю достаточно, — горячо возразила Алиса.

— Нет… Если бы ты знала всё, то не захотела бы со мной… заниматься любовью.

— Ну и что на этот раз лишает тебя права, по твоему мнению?

— Моя порочность.

— Ах ты опять об этом.
Но я же уже говорила тебе, что тебя не делает порочным тот факт, что много лет до этого момента ты онанировал на мой образ, представляя нашу близость.

— Я помню. Но я не об онанизме.

— Тогда о чём?

— Я не могу тебе это сказать. Даже тебе… или — тем более тебе.
Это слишком ужасно.

— А я уверена, что ты преувеличиваешь.

— Если бы…

— Паша, но так нельзя.
Раз это мешает нашей близости — лучше это обсудить.

-… Не в этот раз. Может, потом когда-нибудь.

— И сколько же нам придётся ждать?

— Не знаю… Может, я вообще так и не смогу об этом говорить с тобой.

— Ты кого-то убил?

— Хуже.

— Что может быть хуже?

Паша вздохнул.

— Может, Алиса. Может…

— Дай подумаю. Что для меня хуже смерти?.. Разве что… Да нет, этого ты точно не мог сделать.

— Чего?

— Ты не мог… взять женщину силой.

Паша побледнел.
А увидев это — и Алиса тоже побледнела.

— Паша… Но этого же не может быть.

— Ты опять догадалась. А я не хотел тебе этого говорить.

— Да нет, это недоразумение какое-то. Ты не мог.

— Ты такого хорошего мнения обо мне?

— Конечно.

— Жаль, что оно не соответствует действительности.
И что в реальности я намного хуже.

— И… кто она?

— Кто?

— Та девушка…

— Да не пугайся ты так. Конечно я не делал этого в обычном смысле.
Но в другом смысле делал.

— Ничего не понимаю.
Ты можешь нормально объяснить?

— Да всё просто… Я конечно не трогал женщину… ну… против её воли…

— Тогда о чём ты вообще говоришь?

— Но я всё равно словно изнасиловал женщину… И не раз… И не одну.

— Паша, ты не бредишь? Что значит «словно»?

— Сейчас я всё тебе объясню.

— Да уж объясни пожалуйста.
А то ты совсем запутал меня.

— Всё началось с того, что нам читали лекции про изнасилования… Точнее, не только про них… Но и про них тоже…

Ну, нам там и объяснили, что к чему…
Что при этом происходит с женщиной…
С её организмом, психикой, эндокринной системой и так далее…

— И как это привело тебя к странному выводу о твоей порочности?

— А ты ещё не поняла?

— Да вот как-то не сумела.

— Всё очень просто.
На лекциях нам дали ключи от видео реальных… событий.

— Откуда такое видео?

— От тех времён, когда такое снималось энтузиастами на видео…

— Понятно. Но ведь такое видео запрещено.

— Ну да… Но только в свободном доступе запрещено.
А в качестве компонента учебного курса — разрешено и рекомендовано.
Лучше бы мне никогда это не показывали…

— Почему?

— Неужели непонятно. Это… слишком.

…А ещё там было видео, снятое врачами ради получения учебного материала.
С демонстрациями полученных мужчинами и особенно женщинами повреждений и их лечения…
А ещё — последующих осложнений. Возникающих даже при хорошем лечении, а тем более без лечения.

И при этом… нам же до этого долго и подробно расписывали, как прекрасно всё работает в женском организме во время секса в норме… когда всё бережно и по желанию женщины...
Так что на контрасте ещё больше впечатляет…

— Я понимаю, что это тяжёлые впечатления.
Но причём тут твоя-то мнимая порочность?
Часть 3
— Ох, Алиса… А вот это самое тяжёлое…
Проблема в том, что, несмотря на весь ужас от увиденного… увиденное вызвало у меня эрекцию.
Ты понимаешь? Эрекцию! От такого!
И кто я после этого?

— Просто мужчина.

— Ага. То есть ты хочешь сказать, что для мужчины это нормальная реакция на наблюдение за изнасилованием? Что даже такой ужас может вызвать стояк?

— Нет, я не это хочу сказать.

— Тогда что?

— Не спеши с выводами… Понимаешь… мне так кажется… эрекция от наблюдения таких сцен вовсе не означает порочности…
Просто… секс, соитие само по себе настолько прекрасно и эротично, что эрекция может возникать даже при наблюдении за соитием в ситуации секса по принуждению.

Реагируя вовсе не на насилие, а на секс как таковой.
Помня, что похожее по внешнему виду бывает и при обычном сексе по взаимному согласию.

— Ты так думаешь?

— Уверена.

— Ну не знаю… Это всё равно ужасно…
И сами сцены… И тем более такая реакция на них.

— И давно ты переживаешь об этом?

— Давно… И сразу понял, что из-за этого не смогу к тебе прикоснуться…
Но думал, что это пройдёт… Что я смогу это преодолеть и всё же заниматься с тобой любовью…
А оказалось, что не получается.

— А как с этим у других мужчин? Ты обсуждал это хотя бы в интернете?

— В том-то и дело, что обсуждал.
Оказывается, такая проблема у многих.
И картина очень похожая.

— Но наверняка мужчины всё же как-то справляются с этим?

— Справляются.

— Как?

— Смотрят много хорошей эротики с добровольным сексом.

— Ну вот. Правильно. А ты попробовал это средство?

— Конечно пробовал.

— И неужели не помогло?

— Ну не то чтобы совсем не помогло…
Если бы не помогло, то я вообще не прикоснулся бы к тебе.
… А мы почти до самого конца дошли.
Но вот дальше в самом деле никак пока.

— Что же тогда делать?

— Я не знаю, Алиса.

— Ты только не переживай. Мы что-нибудь придумаем.

— Надеюсь… Уж ты-то придумаешь.

— Расскажи подробнее о своих чувствах. Если хочешь.

— Ну… после первых основных «образцов» видео я пересмотрел все, какие только нашлись.
Помногу раз.
Это было очень трудно.
Но и удержаться я не мог.
Что-то заставляло меня снова и снова это пересматривать.
Страдая от того, что, несмотря на всё моё сострадание и ужас, у меня снова и снова возникает эрекция.

— Но это же только рефлекс.

— Да. Но этот рефлекс не возникает по какому попало поводу.
А тут…
И ведь казалось бы нет ничего менее эротичного, чем такое видео.
А вот поди ж ты…

И знаешь… мне же стало казаться, что я ... соучастник творимого на экране.
И из-за того, что смотрю это, да ещё и так много.
Да ещё и эрекция возникает.

— Ты не соучастник. Ты же никогда бы сам не сделал такого.

— Я понимаю. Но это иррациональное ощущение.

— За всем иррациональным есть что-то пока не учтённое и не обнаруженное.
Мы найдёт причину.

— Алиса… тут коллективное бессознательное и опыт миллионов лет человеческой истории.
Ведь по историческим меркам насилие в сексе по-настоящему ушло в прошлое совсем недавно.

Нам же и историю изнасилования преподавали.
«Традиции принудительного секса в истории человечества»…
Я отдавал себе отчёт, что и среди моих предков-мужчин тоже могут быть насильники.
Понимаешь, в чём ужас?

— Но ты — не они.

— Я — это как раз они, Алиса…
И та же самая игрек-хромосома мне досталась в почти неизменённом виде от далёких предков.
От отца к сыну, а от него к его сыну и так далее. Такая вот эстафета…
И мой член — копия членов моих предков.

— А вдруг среди твоих предков не было насильников?

— Ты думаешь, что есть шанс на это?

— Меня это не удивило бы.
Часть 4
— И почему же ты так веришь в моих предков-мужчин?

— Потому что мне кажется, что у такого человека как ты, и предки не могли не быть очень хорошими.
Ты же сам говоришь, что ты — их повторение.
По склонностям, по способностям.

— А я разве такой уж хороший?

— А разве нет? Ничего плохого ты не сделал. А вот хорошего много сделал.

— Эх, Алиса-Алиса…
Просто ты плохо меня знаешь.

— Я? Я знаю тебя лучше всех.

— Но ты не знаешь некоторых важных сторон моей натуры.
… Мне всё же придётся рассказать тебе о них.
Я и так слишком долго молчал о них, рискуя твоей безопасностью.

— Ты говоришь, как герои фэнтэзи.
В стиле «дорогая, я должен тебе признаться, что я чудовище, с которым опасно находится рядом».

— Вот-вот. В самую точку. Ты, как обычно, уловила самую суть.

— И какому же типу чудовищ ты относишься?

— «Мужчина обыкновенный».
Или «мужчиникус вульгарикус».

— Ну, это нормально. Не оборотень — и ладно.

— Хм… Это смотря как посмотреть.
В каком-то смысле как раз оборотень.

— И в кого же ты превращаешься в полнолуние?

— Если бы только в полнолуние. А то каждый раз, как вижу тебя или хотя бы думаю о тебе.

— Так в кого же?

Паша вздохнул.

— В мужчину возбуждённого.

— Ну и прекрасно.
Главное — что не в чудовище.

— Алиса… Вообще-то возбуждённый до предела мужчина тоже вполне себе чудовище.
В том числе по охватывающему его эгоизму.
И по силе склонности забыть об интересах женщины и думать только о том, чтобы утолить своё желание.

Ну и конечно по серьёзности физических и психических травм, которые он способен нанести желанной женщине. Разрушив насилием её личность, судьбу, а иногда и организм.

Вплоть до летального исхода — женщина же может погибнуть от полученных при изнасиловании травм. Если не сразу, то при родах.

А ты всё шутишь — чудовище или не чудовище.
Да те же самые легенды про красавиц и разных чудовищ из той же самой оперы — все эти разные мифические чудовища по сути — просто иносказательные образы возбуждённого мужчины.

И обычно мужчины знают об этом. О своей чудовищности. Узнают в какой-то момент.

Женщины узнают позже. Иногда в тот момент, когда уже поздно остерегаться.
Но иногда догадываются и раньше — чувствуют опасность в мужчинах.

Так что в каждом мужчине сидит комплекс чудовища.

— А в тебе?

— И во мне конечно тоже.
Я же тоже мужчина.

— Надеюсь, ты не собираешься долго рефлексировать по поводу твоей мнимой чудовищности?

— Алиса! Да почему мнимой-то?
В том-то и дело, что она не мнимая, а самая настоящая.

— Что-то я не замечала в тебе никакой чудовищности.
А вот сверхтактичность и море нежности замечала.
Значит, ты наговариваешь на себя.

— Так ты потому и не замечала… что эта чудовищность сидела на цепи.
Точнее, ты, сама о том не ведая, укрощала моё чудовище своим нравом, своей прелестью.

Превращая его в преданного щеночка, скулящего в душЕ от тоски по милой и ласковой хозяйке, по желанию положить голову ей на колени.

Однако при этом нередко чудовище сбрасывало с себя очарованность и снова жаждало просто быть чудовищем.

— Но это уж точно перебор.

— Наоборот, это как раз близко к истине.

— Но погоди. — Ты же никогда не проявлял никаких «чудовищных» склонностей.

— Не проявлял — не значит, что их не было.

— Неужели они были?

— Были. В чём я и стараюсь тебя убедить.

— Но как же тогда… ты же имел сотни возможностей…
Мы же так часто и долго были одни… Но ты никогда…

— Не приставал к тебе?

— Да.

— Поверь — не потому, что мне не хотелось.

— Мало ли чего тебе хотелось.
Но при этом ты всё равно никогда не заставлял меня чувствовать себя неловко.
Никогда я не чувствовала себя в опасности из-за уединения с тобой.

— Ха…

— Что «ха»?

— Ты просто не знала о том, что ты в опасности.
А я, как последний подлец, не предупредил тебя.

Боясь, что тогда лишусь возможности оставаться с тобой наедине и мечтать, мечтать, мечтать…

Понимаешь? Я — рисковал тобой.
Твоей безопасностью. И очень сильно.
И всё это — всего лишь ради своего удовольствия.
От общения с тобой.

— Но я и сама получала удовольствие от нашего общения.

— Это конечно хорошо, но это не меняет того факта, что я рисковал твоим благополучием.

— Ну что ты так старательно преувеличиваешь в наговорах на себя?

— Преувеличиваю? Да я ещё даже не рассказал тебе почти ничего.
Я пока не решаюсь рассказать тебе обо всех ситуациях, когда я всерьёз подумывал о том, чтобы добиться близости с тобой.

Желательно с твоего согласия конечно.
Тем более что я воображал себя весьма привлекательным и склонен был думать, что ты и сама будешь рада уступить. И тому, что я наконец-то проявил инициативу.

— Ты правильно думал.

— Но — слушай внимательно! — я не исключал и возможности хотя бы небольшого давления, уговоров. А это уже принуждение.

Но самое главное… Если совсем честно, то иногда мне казалось, что я способен применить физическую силу.
Если добиться близости не помогут более мягкие методы.

Я конечно постарался бы быть не грубым. Овладеть как можно бережнее.

Но это не меняет того факта, что овладеть тобой я был готов и против твоей воли.
Ну хоть теперь-то ты понимаешь, насколько я не ангел?

— А ты что — поставил цель убедить меня в том, что ты не ангел?

— Ну да.

— Зачем?

— Ты должна знать, что я собой представляю на самом деле.

— Я знаю, что, несмотря на всё тобой рассказанное, ты всё же ни разу не заставил меня пожалеть о том, что я доверяю тебе.

— Но много раз мог заставить.

— Но не заставил.

— Но мог.

— Паша, какой смысл повторять?
Ну пусть даже было у тебя желание применить силу.

Но ты же не применил.
И если при этом тебе удавалось ещё и преодолевать побуждения применить, то тем более честь тебе и хвала.

— Ну ещё и хвала.
Ты совсем-то уж не захваливай меня.
В данной ситуации я не заслуживаю одобрения.

— Заслуживаешь.

— А если я скажу, что нам помогло то, что я видел твоё расположение ко мне?
А если бы не это, то я сам не знаю, удалось бы мне сдерживаться или нет.

Я же просто надеялся, что когда-то и скорее всего довольно скоро — ты и так станешь моей. По твоей воле. По твоему желанию.
А если бы мне казалось, что шансов ноль…

— Ты хочешь сказать, что…

— Что я готов был подумать о применении силы.

— Я не верю в это.

— Вот! Вот ты и признала, что это неприемлемо.
Но ты просто не хочешь думать обо мне плохо.
А на самом деле основания для этого есть.

Алиса, грань между мной и теми, кого я видел на видео… она довольно зыбкая.
Так что у меня были все основания чувствовать себя соучастником мужчин из видео.
Я понимал, что я не лучше них.
Часть 5
— Мне надоело, что ты так считаешь.
Неважно, чего ты хотел.
Главное — что ты этого не сделал.

— Только потому, что боялся за тебя. За твоё настроение и самочувствие.
А боялся — потому что знал, что есть чего бояться.
А вот если бы не знал…

Тогда… боюсь даже представить, что я тогда натворил бы… с тобой.
Плохо, что ты не понимаешь этого.

— Главное — что ты переживал за меня и старался не навредить мне.

— Понимаешь, в чём проблема…
Сочувствие к любимой девушке, забота о её чувствах, нежность к ней хоть и удерживают от насилия, но не на все сто.

И даже вовсе не потому, что отступают на второй план.
А по другой причине.
Дело в том, что, когда сильно хочется — трудно представить, что девушке-то может и не хотеться.

И очень легко убедить себя в том, что не так уже девушка и против.
И что ей тоже понравится, даже если не сразу.
Что она просто сама не понимает своего счастья.

И даже её искренне огорчение от домогательств легко принять за притворство или кокетство.
Или за временное недоразумение, которое скоро развеется под влиянием ласк.
А при таких иллюзиях недалеко и от самого проступка.

— Но ты же решил эту проблему.
Раз не стал принуждать меня к сексу.

— Ну… вот только разве что благодаря знаниям и не стал.
А если бы ничего не знал…
То даже не знаю, как у нас всё сложилось бы.

Вот честно, Алис. Просто не знаю.
Может, и поддался бы иллюзии, что ты сама хочешь близости.

Я имею в виду — до того, как ты на самом деле её захотела.
И тогда… дай бог, чтобы хватило бы сдержанности хотя бы быть бережным в самих движениях.

— Да уж…

— Неужели ты начинаешь понимать, как всё серьёзно?

— Паш, а что тебя возбуждает больше — обычная эротика или… те видео?

— Конечно обычная.
А те я смотрел не ради удовольствия.
Не благодаря, а вопреки.

— Тогда тебе не о чём беспокоиться.
Мне так кажется.
И причин считать себя соучастником у тебя нет.

— Я понял твою мысль.
Но всё не так просто.

Алиса, это же происходила всю историю.
Всю. Постоянные конфликты, в которых победители делали это с женщинами побеждённых.

С женщинами любого возраста. Не считаясь с тем, что многие в прямом смысле не выживут после этого, особенно юные.
И не только из-за психотравмы, но и из-за повреждений тела.

А ещё особые женщины, которых общество специально отправляло заниматься удовлетворением мужчин, не считаясь с желанием женщин.

Ну и само собой — насилие в браке. Браки по принуждению, без права развода, без права отказать мужу или поменять мужа, или перестать быть женой.

И как закономерный итог — страдания больных детей из-за того, что с их матерями так обращались.
Страдания, причиной которых становилось подорванное насилием здоровье матерей.

Алиса, я не знаю, какими словами можно описать возникающее при знакомстве с теми материалами ощущение беспомощности.
Ведь это всё на самом деле происходило в прошлом.
И исправить это просто не-воз-мо-жно.
Никакими способами.

Это та ситуация, когда есть что-то одновременно неприемлемое.
И при этом совершенно непоправимое.

И кстати… у меня же наряду с предками-мужчинами были и предки женщины.
И мне не по себе от мысли о том, что многие из них хоть раз в жизни проходили через то, что на видео.
И не только у меня.

Алиса, что человечество с собой сделало?
Что оно сделало с женщинами, с матерями?

Почему почти никто не думал о том, что, насилуя женщин, лишает здоровья их детей, а значит лишает мощи и народ?

Когда это делали враждебные завоеватели — тогда понятен смысл их действий.
Но почему своих же женщин насиловали их же мужчины?

Они не хотели, чтобы в их народе были сильные мужчины, которых могут рожать только здоровые матери?

— Может, они просто не знали?
Кто мог им рассказать об этом?

— Может быть…
А ещё… наверное, тебе не понравится то, что я скажу… чем больше я смотрел те видео… тем больше я боялся за тебя.
Тем яснее мне становилось, насколько ты хрупкая и беззащитная.

— Кстати, вот и повод.

— Для чего?

— Если ты так опасаешься за меня, то у тебя есть отличный повод овладеть мной всё же сегодня, а не когда-нибудь.

— Зачем?

— Затем, что благодаря тебе, твоей нежности мой первый опыт мог бы получиться не травматичным.
И снизить степень травматизма… если со мной что-то случится.

— Что с тобой может случиться?

— То, чего ты опасался.

— Так вот о чём ты… И ты туда же.

— Вот и подумай теперь. Стоит ли нам откладывать дебют на неопределённое время.

есть там - https://ficbook.net/readfic/4524989