Вкус военного самогона

- После бани. Последние кальсоны продай, но выпей! Вот как Кутузов говорил! Понял? – хрипел подвыпивший Степан Овсянников треся мутным стаканом самогонки перед носом своего старого друга Николая Коробова. – Это не Кутузов говорил, а Суворов. - отвечал ему серьёзно такой же подвыпивший Николай. –  Не важно, кто говорил – почти кричал, хрипя Степан! Важен смысл! Улавливаешь?
Они сидели вдвоём под недавно накошенным стогом сена, пили, курили, рассуждали.
Был тёплый субботний вечер, в воздухе стоял лёгкий полынный запах, недалеко остывала маленькая рубленая баня. Выпив самогонки и закусив заранее приготовленным салом, они теперь разгорячено спорили. Подобные споры, почти всегда кончались ссорой, хотя они и были лучшими друзьями, вместе воевали, теперь вместе работали и каждую субботу, вместе мылись в бане. Целую неделю, с трепетом ждали они заветной минуты и с утра уже начинали готовиться к предстоящему вечеру. Вместе таскали с колодца воду, кололи дрова и щепу, потуже перетягивали большие берёзовые веники. Жёны их, зная эту привычку, давно уже махнули на них рукой и в этот день никогда не приставали с домашними делами. Вволю намывшись и напарившись, они брали приготовленную выпивку и лёгкую закуску, садились в предбаннике, или когда было тепло под стогом сена, который вероятно только для этого и наваливали рядом с баней и  выпив по стакану, начинали свои вечные беседы о том, о сём, которые после переходили в споры и ссоры.
Начинал как всегда Степан, небольшой коренастый мужичок. Будучи от природы темпераментным и запальчивым, он из-за всяких пустяков  раздувал постоянно огромную бучу, срываясь при этом на визгливый, хрипловатый  крик.
Вот и сейчас, он с ожесточением в очередной раз доказывал Николаю, что выпивка не только не вредит, но даже и полезна для здоровья, в определённых дозах конечно. На это степенный и здоровый мужик Николай отвечал, что водка это вред, и испокон-веков  об этом говорят и пишут. Говорил он басовито и выдержанно, хотя и в его голосе уже были слышны нотки лёгкого раздражения. Был он человеком не многословным  как Степан, и многие люди, знавшие их даже удивлялись и не понимали, что может связывать этих двух совершенно различных по характерам и жизненным взглядам людей?
- Дак то, водка, а не самогон! - продолжал хрипеть Степан. - Её  нынче из чего делают то а? – Из чего? – наивно спрашивал Николай.  – Из чего!!! – передразнивал Степан. – Из нефти!  - Да ну?  - Вот те и да ну!  - Я сам лично в прошлом году был на водочном заводе и видел, как туда заезжала цистерна с нефтью. Думаешь просто так, а? – Не может быть, как из нефти водку сделаешь? Она же чёрная. Степан на секунду замялся. На этот обескураживающий вопрос он не знал, что ответить и поэтому неуверенно брякнул первое. Что пришло в голову. Перегоняют как-то, красители добавляют, химичат одним словом!  - Тьфу ты! Совсем заврался – сказал Николай и отвернулся. – Ничего не заврался, – ответил Степан и тоже замолчал, сообразив, что перегнул палку.
Молча,  закурили и смотрели в степь. Уже начало смеркаться и на небе стали появляться мелкие звёздочки. После бани и выпитого, дышалось свободно и легко. Вокруг было тихо, только слышалось стрекотание кузнечиков и изредка лай неспокойных и очень часто брехливых, деревенских собак.
- Ну, что, выпьем? – спросил Николай ещё недавно ярый противник алкоголя. – Конечно, выпьем! Оживился Степан, радуясь смене не совсем удачного разговора
Они разлили по стаканам оставшееся в бутылке, взяли по куску сала и выдохнув, застыли в немом ожидании. Прошло несколько секунд пока каждый подготовил свой организм к вредной, но почему то желаемой жидкости. Не договариваясь они залпом выпили и покрякивая явно от удовольствия, стали жевать душистое. Пахнущее чесноком деревенское сало. Немного пожевав, Степан вдруг тихо хмыкнул, вероятно, что-то вспоминая.  – А помнишь Колька? – сказал он хохотнув. – Как мы с тобой в войну за самогоном в соседнюю деревню бегали?  - Это когда тебе осколком в задницу садануло? – продолжая жевать сало, пробубнил Николай. – Нет, это когда ты увидев танк, чуть в штаны не наложил! – огрызнулся Степан.  – Про свои штаны я не помню, а вот твои запомнил хорошо. Ты так улепётывал, что если бы не я, они бы до сих пор там, в поле валялись! Пришлось бы тебе остаток времени в кальсонах воевать.
- Кто улепётывал?  - снова захрипел Степан.  – Да я, если хочешь знать, бежал наших предупредить, если бы не ранение, добежал бы, предупредил и меня за это наверняка бы к ордену представили!
- К ордену!  - ухмыльнулся Николай. – Скажи спасибо, что нас за эту самоволку в штрафбат не отправили.
Оба замолчали, нахлынули разные и радостные и печальные воспоминания. С самого начала войны, ушли они добровольцами на фронт, не ожидая пока призовут. Попали один полк и  всю войну прошли всю войну вместе бок, о бок. За долгие военные годы, много повидали и натерпелись. Часто попадали в окружение, лежали  в грязи под непрерывным огнём, плавали в ледяной воде, ползали по минным полям, размачивали в полу замёрзших осенних лужах твёрдые сухари, делясь последним куском. Но один случай, они вспоминали с особым волнением и трепетом, хотя и постоянно подначивали друг, друга всякими шутками.
Случилось это в июне сорок четвёртого, когда наши войска непрерывно наступали, разбивая немцев по всем фронтам, несокрушимо двигаясь к долгожданной победе.
Были они тогда на волосок от смерти и если бы не их дружба и ни её величество удача, не сидели бы они сейчас вместе под вечерним звёздным небом.
В тот роковой день, их полк, стоял на берегу небольшой лесной речушке, в трёх километрах от деревни. Пользуясь военным затишьем, солдаты мылись, стирались, приводя в порядок грязное, потрёпано войной обмундирование. Намывшись в волю Степан лежал на берегу, подставив солнцу свой белый порядком исхудавший живот. Николай, зашивал прохудившуюся под мышками и на поясе гимнастёрку.
Было тепло. Приятно пахло рекой, свежий  лесной воздух придавал ощущение мира и покоя.
- Слышь Колька! – Сказал Степан, перевернувшись на живот и выставив острые лопатки.  – Природа просто шепчет. Найди мол Степан и выпей, а!
-Угу.  – буркнул Николай, старательно вдевая нитку в иголку.
Помолчали. – Я говорю, не плохо бы сейчас по стаканчику выпить. – снова сказал нетерпеливо Степан.
- Сейчас тебе командир выпьет, а догонит, дак и ещё добавит. – буркнул занятый делом Николай.  – Да.а.а.- грустно процедил Степан изобразив на лице тоскливое выражение. Несколько минут, он о чём то думал, перекидывая подбородок с ладошки на ладошку. Затем поднявшись, снял с ветки подсохшие штаны и куда то скрылся. Николай уже закончил шить, когда к нему подскочили улыбающийся Степан.
- А командир то спит. – радостно заявил он. – Сказал два часа не будить!
-Ну и что? – равнодушно пробасил Николай.  – Что, ну и что? Да до деревни тут рукой подать! Нам же там, любая наша бабулька, полные фляжки первача нальёт, да ещё может и сальцем угостит!
- Не, не успеем!  - Тьфу ты! Не успеем, не успеем! Да туда, пол часа медленной ходьбы. А мы бегом! Через час наверняка уже здесь будем!
Николай откусил нитку и задумался. Видимо он тоже не отказался бы от стаканчика, но сомнения удерживали его.
- А если там немцы?
- Ну знаешь ли волков бояться в лес не ходить!  - почти крикнул Степан.
Николай медленно натянул гимнастёрку и застегнувшись на все пуговицы махнул рукой.  – Ладно! Чёрт с ним! Была, не была, пошли только быстро.
Они тихонько. Что бы их никто не заметил, прошли  вдоль берега, пересекли поляну и зайдя в лес, побежали в сторону деревни. Впереди бежал,  подпрыгивая Степан и почему то всё время повторял. – Эх, мать честная! Эх, хорошо! Сзади, грузно давя сапогами, так что трескались даже толстые ветки следовал Николай. Минут через двадцать, они остановились перевести дух на окраине леса и прячась за деревья, стали осматривать окрестности. До первых домов деревни. Оставалось метров триста- четыреста. Нужно было пересечь огромное поле изрытое воронками и окопами.  – Надо бы как то проверить, есть там немцы или нет.  – сказал тяжело дыша Николай.
-Надо бы, а как?  - поддакнул Степан.  – Может ползком поползём, а?  - как бы раздумывая, буркнул Николай.
- Ну конечно! Я, только что гимнастёрку постирал.  – заартачился Степан.
- Давай лучше быстрыми перебежками. Мне кажется, там немцев нет.
- Кажется! - ухмыльнулся Николай. – Креститься надо когда, кажется. Если там немцы есть, они нас на этом поле, в один момент как Бог черепаху разделают. Будешь потом искать, где твоя стираная гимнастёрка!
- Да ладно! Авось не разделают!  - крикнул Степан и выскочив, пригибаясь побежал в сторону крайней хаты. Николай не охотно последовал за ним. Они пробежали несколько метров и прыгнув в небольшой окопчик огляделись и прислушались.
- Ну, что я тебе говорил? – прошептал, улыбнувшись, Степан. – Нет тут немцев!  - Не известно ещё. Выскочив из окопа, они снова побежали с намерением поскорее достичь первых хат. Не успели они пробежать и половины, как две автоматных очереди резко разрубили тишину. Деревня сразу как будто ожила.
-Вот бля.. вляпались, мать твою так!  - закричал Николай падая на землю и срывая с плеча автомат. Степан уже лежал на земле и пятясь назад как рак не переставая молотил из автомата в ту сторону изгороди, где по его мнению притаились немцы. Первые две очереди, по какой-то великой случайности не задели их, но радоваться этому было уж точно рано. Положение, в котором они находились, было аховое. Добежать назад до леса под непрерывным огнём врага было практически не возможно, оставалось лежать, распластавшись на земле, отстреливаться и ждать неизвестно чего уповая на Божью милость.
_ Что будем делать Коля?  - заблажил Степан, когда перестрелка на некоторое время прекратилась.
- А чёрт его знает!  - зло зашипел Николай.  – Это называется, сбегали за самогоном! Будь он  проклят! Эх, до леса бы как нибудь.
Они попробовали ползти, но из за изгороди тут же открыли по ним пальбу и пули всё чаще и чаще стали ударяться, рядом осыпая их комьями сырой земли.
- Слышь, Коля! А может одну гранатку туда швырнём, да и бегом, а?
- Одну гранатку швырнём. – съязвил Николай.  – Она у нас всего одна! Потом то, что будем делать?
-Бежать Коля! Бежать, авось вырвемся а? Кидай Коля! Кидай!!!
Николай быстро взглянул в сторону изгороди, как бы измеряя на глаз расстояние, дёрнул с пояса единственную гранату, вырвал чеку и что было сил швырнул её  в ту сторону. Грохнул взрыв, поднимая в воздух комья грязи, травы и щепок. Первым как всегда вскочил и побежал Степан, за ним Николай. Сильно пригнувшись к земле. Периодически падая и вновь поднимаясь, они буквально летели к спасительному лесу. Оставалось пробежать ещё буквально метров сто пятьдесят, когда прямо перед ними рванул неизвестно откуда выпущенный снаряд, сильной волной швырнувший их на землю.
Тряхнув оглушенной головой и стерев грязь с лица, Николай повернулся туда, откуда стреляли, и сердце его сжалось от страха.
Со стороны деревни в их сторону двигался неизвестно откуда взявшийся немецкий танк. Видимо, до этого он был замаскирован и находился за одной из хат. Теперь же злобно скрежеща гусеницами, он стремительно двигался прямо на них. Грозя раздавить, растоптать, смешать с землёй.
-Всё Стёпа отбегались, процедил еле слышно Николай, но ответа не услышал. Степан лежал, рядом не двигаясь. Штаны его от бедра и почти до самого низа были разодраны осколком, из разорванного тела сочилась кровь. – Стёпка! Стёпка!  -  почти закричал Николай, переворачивая лежащего в низ лицом Степана. Тот открыл глаза и кривясь от боли тихо прохрипел.   -   Что это Коля? Что это?
-Всё нормально Стёпа, всё нормально.   -  обрадовался Николай, видя ожившего друга.  – Вот только танк, будь он проклят, а так всё нормально!
Николай ещё раз взглянул в сторону приближающегося танка, расстояние между ними резко сокращалось, хотя глубокие воронки мешали танку продвигаться быстрее. Обхватив Степана, Николай волоком дотащил его до ближайшего окопа. На их счастье окоп был достаточно глубок и доходил почти до самого леса.
- Только бы успеть  - бормотал  Николай,  таща Степана.  – Только бы успеть!
Внезапно прямо над их головами показались грязные металлические гусеницы. От неожиданности Николай выпустил стонущего Степана и выстрелил две ненужные очереди из автомата по толстой, непробиваемой броне танка. На минуту танк взревел, остановился, затем быстро и даже как-то старательно стал вертеться, смешивая и разваливая рыхлую землю окопа.  – Что же ты делаешь гад!  -  заорал Николай, снова схватив Степана  и еле успевая оттаскивать его, от страшно вертящихся гусениц. Степан или от боли  или от страха хрипел что-то невнятное и отталкиваясь одной здоровой ногой, бессмысленно выпускал очередь за очередью из зажатого в руках автомата по приближающимся гусеницам. Вечностью тянулись минуты активной борьбы за жизнь. Неожиданно танк угрожающе остановился и из смотрового окошка водителя появился ствол пулемёта. Как глаз смерти искал он Степана и Николая. Николай остановился и видимо про себя уже начал читать молитву. Степан из последних сил нажал на курок и выпустил всю оставшуюся обойму. И вот тут и свершилось чудо, о котором они всегда вспоминают. Степан попал последней очередью  в узкую щель  смотрового окна. Пулемёт в танке резко дёрнулся и подняв ствол безжизненно уставился в небо. Подхватив Степана, Николай стал медленно пятится в сторону леса, не сводя глаз с железного чудовища. Но танк безжизненно стоял на месте направив своё огромное жерло, куда то в сторону. До сих пор осталось загадкой для Степана и Николая, что произошло внутри. Скорее всего, что там был один водитель без экипажа и Степан случайно попал в него. А может сам Бог помог им, как сказал один старый, верующий солдат, наградив их новой жизнью.
Благополучно добрались они до леса, а после и до своей части. Степана сразу же отправили в походный  медпункт. Ранение оказалось не сильным, хотя осколок и засел глубоко в мягкую часть.
Командир грозился отдать их под трибунал, за грубое нарушение военного режима, но потом как-то смягчился и дело обошлось строгим наказанием, тем более, что своей глупой выходкой они провели разведку боем и через несколько часов немцы, находящиеся в деревне были полностью разбиты и местные жители вздохнули жизнью и свободой.
Солдаты, когда узнали историю двух друзей, долго удивлялись и смеялись, спрашивая, как им понравился вкус военного самогона?
В родной деревне, этот рассказ слышали много раз и часто просили рассказать. Степан всегда рассказывал его с удовольствием, всегда добавляя к нему всё новые и новые, красочные подробности. Николай, слушал, молчал, улыбался и только изредка поддакивал. Сейчас же сидя под ночным небом, они снова вспомнили былые времена и этот случай.
- Слышь Колька, а ведь ты меня тогда спас.  -  Неожиданно тихо сказал Степан. Николай посмотрел на него и тоже тихо ответил.  – Брось ты, не известно ещё кто кого спас. Молча докурив, они встали и поддерживая друг друга, покачиваясь пошли в сторону дома. Было совсем темно, тихо и хорошо. После войны связавшей их прочной и незримой нитью прошло уже почти шестьдесят лет.

                Карпенко. Ю  6 августа 1994 г.