Глава 22. Захват, ёлы палы!

Решив, что в его страну и так поднабежало порядочно зайцев, Гриф отдал первое распоряжение – захватить и переправить в замок на остров, который ещё не имел названия на Земле Грифа, всего две пары счастливых из семейного общежития, из секции директрисы ДК. Вслед за ними туда же на остров, он отправил всю утварь – съедобную и несъедобную, скопившуюся у него в квартире, и отдал приказ захватить мебель, что сможет машина, из комнаты директрисы и её соседей, дабы не вырывать из привычной обстановки хозяев и не отстранять их от своей собственности. Великое переселение началось!
Гриф захватывал спящих или бодрствующих и ничего не подозревающих людей вместе с небольшим клочком их окружающей обстановки, домашней утварью.
Наконец, он пожелал похитить Ленушку, но перенести её решил со всем тем, что её окружало, на данный момент, сначала к себе в комнату, чтобы уж сейчас-то точно рассказать ей, что время поджимает и придётся долго не раздумывая, отправляться ей с ним, ведь он не хотел терять её. Он «пиликнул» и «чпокнул» уже не в шкафу, который перенёсся во дворец вместе со складом вещей из квартиры Грифа, но в своём «зашкафном» пространстве комнаты, и тут же почувствовал себя стеснённым, запертым в материлизованной мгновением раньше новой структуре; он чуть не закричал от неожиданности, но по тыкающимся в лицо свисающим тряпкам – платьям, рубашкам и пальто – определил своё местонахождение,- по иронии судьбы, этим местом оказался новообразовавшийся шкаф с чужим гардеробом одежды. Машина, похоже, обладала чувством юмора! Он уставился в пряжку от ремня брюк, болтающуюся перед самым носом. В гардеробе преобладала мужская одежда. Предчувствие нехорошего охватило его, и ещё не выходя наружу, он приложил ухо к дверце шкафа, желая не услышать, нет, но лишь продлить миг незнания. В комнате царило молчание. Сидеть дальше в чужом шкафу было глупо. Гриф толкнул дверцу рукой…
На него удивлённо и испуганно повернулись лица трёх товарищей – художников, оторвавшихся от своего занятия, а именно рисования Ленушки, которая немного придремала в позе полулёжа на кровати, свободно вошедшей в опустевшую комнату Грифа вместе с другим домашним скарбом. Ленушка была до пояса обнажена и было ясно, что к ней ранее и были прикованы взгляды рисующих, прежде чем те испуганно обернулись в сторону вышедшего из шкафа человека.
- Вы чего в моём шкафу делали?- спросил конопатый юноша с рыжей гривой волос.
- Да так… Мировые проблемы решаю… - ответил Гриф, и с сожалением и горьким разочарованием провёл рукой по лысеющей макушке; медленно таяли его надежды на благополучное разрешение его тайной страсти к Ленушке.
Последняя открыла глаза, и произнеся: «Ой, мама!» - запрыгнула в красную футболку, валявшуюся тут же на кровати.
- Мама! Это твой дядя из нашего шкафа вылез? – прокричал, не вставая и не отрываясь от художества, Рыжий.
- Я в туалете! – послышался ответ хрипловатым грудным голосом.
- Я не спрашиваю, где ты находишься! Я спрашиваю, это твой дя-дя вы-лез из шка-фа? – На этот раз ему пришлось приостановить работу.
- По-го-ди! – Послышалось из туалета, и вдруг… - А ты зачем второй рундук домой притащил? Чего-то я не могу понять, чем он лучше нашего? Такой же жёлтый и битый!
- Да, ты ещё содержимое сравни!.. Какой ещё рундук? Я ничего не притаскивал из этой области! Канючи! Ка-ню-чи!
- О-о-о! – раздалось теперь из области ванны.
- Кто у нас в шкафу сидел? – Рыжий спрыгнул, наконец, с кресла  и высунулся в коридор.
- Я не слышу! Вода гудит! – донёсся из ванны, видимо, голос Канючи.
- Коридор не наш… - прошептал Рыжий, - ты знаешь этого типа, Алёна?
- Да… так… немножко… в кино однажды с подругой ходили, и он там был… это… Федя, что ли…
- Федя! – подтвердил Федя.
Рыжий метнулся стрелой в коридор. Начал дёргать туалет, из которого хриплый грудной голос весело ответствовал: «Занято!» Дёрнул дверь в ванну. Дверь распахнулась. Послышались визги: «Сумасшедший! Я же моюсь! Ты что! Дверь сломал!? Псих!»
- Дура! Две дуры! – орал Рыжий. – Квартира не наша! Коридор не наш! Типы всякие из шкафа вылезают! Какие-то Феди!
Друзья Рыжего тоже давно уже отвлеклись от работы и флегматично смотрели, как развиваются события. Тонкий бледный хрупкого вида юноша с иконописным лицом подошёл к окну, посмотрел в него, отвернулся, потёр глаза ладонью и устало проговорил: «Что-то мы на пятом вроде этаже были, а тут вроде бы первый… да и улица что-то не такая…»
- Что-то у тебя всё вроде, да бы, да что-то!.. На пятом – на пятом! – задёргался и пролаял Рыжий.
Второй, тоже худой и такой же измождённый, но выше ростом первого раза в два с нескладными движениями рук и нервным лицом, циркулем шагнул к окну, дёрнул головой и скривил рот: «Чёрти что творится!»
- Да видим мы! Видим! – залаял Рыжий.
Медленно к окну подплыла Ленушка и констатировала факт:
-Да, мы, действительно, где-то не там! Но раз уж мы очутились здесь, то придётся с этим мириться! А вообще, я даже не удивляюсь. Я ждала чего-нибудь фантастического в такой день! Я! Вдруг согласилась позировать! Видимо, и вправду, землетрясение случилось!
- Ну, позируешь ты, положим, не в первый раз! – произнёс Иконописный, разглядывая только что поднятый листок.
- Откуда ты знаешь? Меня Волк долго уговаривал, прежде чем я согласилась! Только для того, чтобы он сделал этот свой портрет современницы на конкурс – выставку. А вы тут, вообще, примазались, а ещё голос из-за печки подаёте!
- Из-за печки глядят человечки! – нараспев проорал Рыжий.
- Не скули, Волк!
- А это что? – Иконописный отдал Ленушке лист с её обнажённым торсом, выполненным углём на бумаге,  работы Феди Грифа.
- Меня интересует, кто этот «зашкафный» сверчок, которого знаешь только ты! Это твой человек! Это из-за тебя, а не из-за меня  квартира с ног на голову перекувырнулась! А кто тебя ещё рисовал, мы выясним потом!
-Это я её рисовал! И действительно, не спросив согласия, и без ведома гражданки Кукушкиной Елены, простите, не узнал отчества! – вмешался Гриф.
В дверях уже минуты три, раскрыв рты от удивления, стояли завёрнутые в длинные полотенца две девушки, как две капли воды похожие одна на другую, обе рыжие и конопатые. Нетрудно было догадаться, что Волк и они – родные брат и сестрички из одной шкатулки. Зажурчала спускаемая в туалете вода, и вскоре их мама, как и её три замечательных рыжих ребёнка, стояла в дверях, также широко разинув рот:
- Нет! Это дяденька не мой! – Покачала она головой.
- Ты – немой? – спросила одна из сестрёнок.
- Мы уже выяснили, что этот дяденька Алёнин и очень даже говорящий!
- Дядечка Ленин! – обрадовались Канючи.
- А мой Алик спал в другой комнате – убедительно договорила их мамочка.
- Так комнаты-то другой нет! – заорал Рыжий. – Вот, ещё кухня! – и пнул дверь кухни.
Дверь раскрылась не полностью, явно обо что-то стукнувшись. Рыжий просунул в кухню свою голову:
- Вот он, здесь, дрыхнет твой Алик! И кровать поперёк кухни стоит!
Он едва успел спрятать свою рыжую голову назад, как дверь под ударом с внутренней стороны захлопнулась и снова раскрылась, стукнувшись о стоящую на кухне кровать. Наружу высунулось бородатое лицо.
- Динозавр! Чуть голову не прищемил! – огрызнулся Рыжий и поприветствовал его. - Вымираем помаленьку?
- Когда это ты меня успел нарисовать? Так похожа, вообще-то… неужели по - памяти? – вопрошала Ленушка.
- Да! – соврал Гриф.
- И тело! Ну, прямо, как моё! Подожди! А родинка? Ты откуда узнал, что у меня здесь родинка?
- Да это грязька, мазнул нечаянно! – придумал отмазку Гриф.
- Ну, разве это должно сейчас интересовать всех? – заорал Волк.
- Я не все!
- Вижу! Ты – особенная! Может, тогда ты и объяснишь нам дуракам, что произошло?
- Я, кажется, понимаю!..
-Ну! Хоть ты-то понимаешь, а?!
- Я просто вспомнила, что он инженер!
-Так! И что? «Наинженерил» что ли?
- Да, я инженер!
- Я где нахожусь? Что за шутки! Никак вы меня в кухню перенесли? – вопрошала между тем из дверного проёма бородатая голова.
- Ой, Альбертик проснулся! Алик! Аленький цветочек! – защебетала мама-шкатулка.
- Скорее, чудище! – вставила одна из Канюч.
- Да как я здесь оказался?
- Мы что, качки что ли, твою тушу перетаскивать? Бестолковая твоя голова! – Волк с деловым видом постучал по макушке Бороды.
Тот рассвирепел, но Рыжий уже предусмотрительно отошёл подальше.
- А мы не знаем! Я вообще в туалете сидела! Вышла, а тут какой-то бардак! И квартира не наша!
-  И мужики из шкафов вылазят! – продолжил Рыжий – С кухонь, шкафов, короче, со всех щелей, как тараканы!
Тут Бородатый изловчился и дал ему оплеуху.
- Нет, не тараканы, это уже целые бронтозавры! – исправился он. – Вам ещё повезло, что он изолирован, вырвется, мало не покажется! – договорил уже, обращаясь к Феде.
Бородатый между тем исхитрился, дотянулся и схватил за лохмут волос мамулю, и та запричитала: «Ай-ай! Да это не мой! Не мой! Это его невесты – сожительницы!»
-Ну, где-где, а тут ты быстро разберёшься! – заявил Рыжий.
- Психоделия! Прикол! Я тащусь! – подытожила одна из Канюч. – Эй ты, немой, что язык-то проглотил?! Ты кто?
- Ты чей? – откликнулась другая. – Матушкин или Ленин, а то ещё чего доброго, тебя к нам припишут, скажут, что мы тебя в чемодане из Питера контрабандой вывезли и в шкафу спрятали?
- Если он Ленин, то я Керенский или Бухарин! – изрёк, отпуская космы мамаши, Борода.
- Да уж, что кирять, что бухать… только без рук! – отскочил Рыжий от потянувшихся к нему лап Бороды.
- Так! Слушайте все сюда! Все эмоции по окончании передачи! Меня зовут отец Феодор! Я пришёл за Алёнушкой! Чтобы забрать её на прекрасную Землю, хозяин которой я!
- Крутой мэн! Клёво настебал! – выразились Канючи.
- За Алёнушкой? «…Звездою с небосвода сверкнула и погасла… и так далее… Алёнушка прекрасна! Это ты написал, да?»
- Я!
- Какой-то бред! Я уснула, а стихотворение у меня, записанное, в руке было. Просыпаюсь – внизу, под моим,  второе стихотворение! Я ума не приложу – когда я его написала! Причём, сама себе, представляете? Думала, что мне братик написал, пошутил! Зря поколотила ребёнка!
- Ёлы –палы! Это что-то более чем!.. – выразились Канючи.
- Да погоди ты со своими стихами! – заорал Рыжий.
- Меня зовут Рысь! – представилась одна из Канюч.
- Меня зовут Белка! – представилась вторая.
- Вот Волк! – кивнула на брата первая Канюча, которая Рысь. – Вот, который Игорь, - кивнула на Иконописного, - тот Ворон, но можно и Ворона, а длинный – Беркут.
- Это наша мама Гидра! – продолжила Белка. – А на кухне Динозавр из Махачкалы! Вы, там! Дяденька, который на кухне, не обижайтесь, мы так всех приезжих, которые у нас останавливаются, называем! Это, понимаете, когда мест в мотеле нет, к нам на «флэйт найтовать» припираются! А мама Гидра рваные мусолит, если б с этого дела, штуки иметь, ёлы-палы! А то стрём один! – радостно сообщила она.
- Ну, надо было нам из Питера именно сегодня навернуться! – восхищённо поддержала другая.
- В общем, так, у меня, кажется, нет другого выхода! Кстати, что у вас тут за зверинец устроен? – Гриф не мог решиться, оттягивая момент.
- Прикола ради! Это наш сленг! – сообщили Канючи. – Хотите, и вас окрестим?
- Попугаем говорящим!
- Я Гриф!
- «Фэмели»?
- Ёлы – палы! Ну, тоды – ой! Торчим вместе!
- Присоединяйтесь, пожалуйста! – раскланялся Рыжий Волк.
- На кухне безуспешно пытался протиснуть своё здоровое тело сквозь узкую щель Бородатый Динозавр.
- Ура! Наш зоопарк пополнился! – произнесла неизвестно чем довольная мама Гидра.
- Врубай мотовник!- заорала Рысь.
- «Вайн дричить» будем за знакомство? – спросила Белка.
- Стойте! Стойте! – заорал Гриф, что было совсем ему несвойственно. – Я вас всех сейчас отправлю на свою Землю, потому что я не могу вас теперь оставить! Про мою машину никто ничего не должен знать, даже слухов не должно быть!
- Уж не деньги ли ты печатаешь?
- Да, не-е, он про перенос…
- Понос?..
- Я сейчас тебе дам в нос!..
- Спасайтесь, кто может! Зверь рвётся наружу!
Каждый что-то орал! Начиналась неуправляемая реакция массовой истерии!
- Сообщите мне ваши профессии!
- Гопница! – орала Рысь.
- Гопница! – орала Белка.
- А мы маляры тогда! – прокричал Волк за себя и двух товарищей. – Сначала тебя на землю отправим, потом карточку разукрасим, а потом на небо к праотцам пошлём подальше!.. А ну-ка верни, как всё было сначала!..
- А я и гопница, и маляр! – дёргала за рукав и кричала прямо в ухо Феде странная мама, вдруг что-то углядела внизу, слазила под кровать, и извлекла оттуда пушистую кошку. – Вот и кисонька наша, Рысенька с нами! – радовалась она. – Работает кошкой, домашней грелкой!
- А мама у нас толкачом работает! Видишь, телеги всякие толкает! – вступил Волк.
На кухне что-то треснуло. Дверь, снятая с петель грохнулась о кровать и плиту.
- А этот качком работает, наверное, видишь, двери сшибает! Сейчас всех качать будет! А тебе я особенно не позавидую! Тебе было бы лучше, если бы мы тебя сами разукрасили, у него художественной специальности нет, испортит он твой портрет!
- А ещё у нас есть белые крысы, которые работают белыми крысами! -  заверещала с боку  Белка, - моя видишь, в кармане торчит! Я её чуть не задушила! Ёлы – палы! Забыла про неё! Комкаю – комкаю… чего-то, думаю, такое клёвое?..
- Рыська, ты мою Люську не съела? – и гопница Рысь бросилась в ванну на поиски белой крысы Люськи.
- А у меня Кузька, мальчик!
 - Я тебе сейчас Кузькину мать покажу! Кто мне объяснит, что здесь происходит?! – вскричал басом Динозавр.
- Светопреставление и это…  столпотворение! - радовалась очень странная мама.
- Конец света! Федя, неужели ты всё это затеял из-за меня? – произнесла Алёна.
 - Стойте! И не шевелитесь! – возопил Гриф. – Вас будут искать, но вас не найдут!
Гриф бросился в шкаф! Не по привычке, как могло бы показаться! Просто для того, чтобы спрятаться от надвигающейся туши Алика – Динозавра, и ото всей «вакханалии»!  Поспешно послал приказ машине, - переправить всю весёлую компанию на не названный остров, где он уже собрал народ, но не прямо в замок, а в лесок около него, дабы на свежем воздухе те смогли прочистить замусоренные мозги, и отсудить горячие головы! За его спиной уже стояли подоспевшие к шкафу Канючи:
- Ты что, «тачку»  в нашем шкафу прячешь?
«Пиликнуло».  «Чпокнуло». Комната опустела, успев мелькнуть  в проёме шкафа рассерженной багровой физиономией Альберта с Махачкалы.
Гриф схватился за голову.  Он уже мысленно представлял, что он натворил сегодня ночью в паре со своей «тачкой», отдавая приказы налево и направо захватывать субъектов с близлежащей утварью, если «тачка» и людей, находящихся рядом захватывала, причисляя оных к «утвари». Ведь только с Ленушкой ему пришлось дополнительно отправить целый «зверинец»! Но не возвращать же, теперь,  назад тех, кто был уже там? Не хотелось ни о чём думать! Голова раскалывалась! Гриф вылез из спасшего его  шкафа. Вся обстановка захваченной  чужой квартиры осталась у него. Ведь он отправил только весёлую компанию. Неожиданно в комнату вбежала и ловко вскарабкалась на кровать белая крыса. И Гриф пытался вспомнить, кто же это будет – Кузька, мать которую ему чуть не показал Махачкала, или Люська, - мальчик или девочка, - и кто побежал за ней в ванну Рысь или Белка?..
А ты, мой читатель, насколько был внимателен, чтобы разрешить с налёту эту задачку?.. Проверь себя!..
Гриф взял ручную крыску в руки, погладил и посадил  к себе на плечо! А та по вороту рубахи вскарабкалась ему на макушку!
- Да ты, кажется, решила Эверест покорить! Ай! Щёкотно!..