Василий Михайлович Катанов. Героические дали

К моему 70-летию.

В.И. АГОШКОВ:
«17 июля 2016 года Василию Михайловичу Катанову исполнилось 86 лет. Он автор многих интересных книг об истории Орловщины, стихотворных поэм, краеведческих стихотво-рений. Как сообщила мне его дочь, Мария Васильевна, сейчас, как и в прошлые годы, поэт и писатель- краевед находится вместе с супругой на даче, в деревне Сеножать Орловского района. Значит, будут новые произведения, навеянные рекой Оптухой, запахом скошенного сена, долгими летними днями. Новых Вам творческих удач, Василий Михайлович, долгих лет жизни!
Спасибо за добрые слова обо мне!»


Василий Михайлович КАТАНОВ.
ГЕРОИЧЕСКИЕ ДАЛИ.
http://91.135.212.75/katanov/Istoriya.pdf


С чего начинается Родина? Моя – с Большой Фоминки, с бревен-чатой хаты под соломенной крышей, с каменного амбара, старого сада и травы-куманики в прибрежных кустах над Окой.

За рекой – гора Кавказка, А внизу, где плеск воды,
Куманика- синеглазка Бережёт свои плоды.
Берег детства, помани-ка! Сказка старая жива.
Голубика- куманика Тихо вяжет кружева.
Подойду, раздвину ветки: До чего же хороша!
Чуть не выскочит из клетки Беспокойная душа.
Вьётся, словно повилика, Источает аромат
Куманика-голубика, Наш орловский виноград.
Я сказал бы ей словечко. Но от шума вдалеке
Водяной сидит у речки С тонкой удочкой в руке.
Тишины он друг великий Ненавидит всякий шум,
Не чужой для куманики, А надёжный сват и кум...

Случилось это в 1950 году. Первый раз я зашёл в редакцию рай-онной газеты «Путь Ильича», получил 30 рублей за два стихотворения «Моя Родина» и «Первомай», напечатанные в газете, сел впервые в жиз-ни на поезд и покатил по рельсам. Когда же вышел из вагона, то увидел впервые Становой Колодезь, где под каждым окном росли, а в ту пору – густо цвели вишни, сливы и другие деревца, хорошо мне знакомые по родной Фоминке. В Станово-Колодезьской школе сдавали экзамены на аттестат зрелости мы, десятиклассники Лавровской школы, вместе с хо-зяевами. Из года в год для таких экзаменов нас объединяли. Места ме-нялись по очереди.

 

Нам выпал Становой Колодезь. Прошли многие годы, а в памяти нет-нет, да и всплывёт соловьиный май, в душистых вечерних сумерках сходились мы и разговаривали, а более всего мечтали о своём буду-щем. Ночевали то в самом старинном селе, то где-либо посредине доро-ги, то в Кубани у Леонида Чопорова да Анатолия Тру6ина, то на Куликах у Николая Ветрова, откуда рукой подать до Нижних Хуторов, где жили Нина Полохина и Александра Логвинова, обе потом учительствовали всю жизнь. Так и тянет назвать всех нас, тогда путешествовавших по родно-му краю и страстно мечтавших о прекрасном будущем. Валентина Ашихмина, Лидия Ермакова, Алексей Гольцов...
Лучше всех сдал экзамены местный выпускник Владимир Вет-ров. На серебряную медаль! Всегда весёлый, хотя судьба, точнее, война и нанесла ему тяжкий удар в руку… Ныне он — один из уважаемых про-фессоров Орловского государственного университета. Пишет о нём, почтенном и всё ещё молодом учёном «Орловская правда». И обяза-тельно называет имена достойных учеников. Немало хороших людей вырастил и поставил на службу Отечеству Становой Колодезь со всеми деревнями окрест. Школа, где мы сдавали экзамены, как я потом узнал, раньше была церковью. В 1849 году Становой Колодезь называли хуто-ром.


Тогда-то и привезли сюда деревянную церковь, приобретённую в селе Дурневка у помещика Карпова. В ту пору храм имел престол во имя Св. Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова. Перевезение на но-вое место состоялось стараниями купца Тихона Лаврентьевича Тиняко-ва и крестьян-строителей – Василия Веретенникова и Александра Неве-рова. В 1863 году храм расширил Максим Александрович Тиняков.
В 1864 году оштукатурили и установили новый иконостас. На следующий год расписали изнутри. Купец М.А. Тиняков был награждён золотой медалью на александровской ленте. Стали вести при храме цер-ковную летопись (1870), иконостас покрыли золотом (1877), поновили живопись и вызолотили купола. Новый каменный храм построили (1892), затем установили иконостас и каменную сторожку (1891), а 21 декабря 1895 освятили престол во имя Покрова Пресвятой Богородицы. До нас церковь дошла в сильно перестроенном виде. В 1861 году зем-скую школу открыл священник Евсеевий Трофимович Косминский...

 
…Работая в «Орловском комсомольце», я получил из районной редакции тетрадь стихов Василия Агошкова, ученика Станово- Коло-дезьской школы. Ответил ему большим письмом: «Дорогой Василий Агошков! В народе о хороших стихах говорят: “Складно написано. За сердце берёт”. Пушкин, чтобы достичь этой складности, или музыкаль-ности стихов, с детских лет и до последнего часа изучал родную поэзию. Будучи уже прославленным поэтом России, он шёл на ярмарку слушать слепых певцов. Народные песни и сказания для него оставались верши-ной. Учился поэт у народа мудрости, зоркости и звучности... Пушкин пи-сал о том, что его сильно волновало, что он глубоко переживал. Он в первую очередь был гражданином, честнейшим и храбрейшим челове-ком, влюблённым в свою Родину, в свой народ, а потом уже поэтом... Ты в школе изучал Пушкина. Но этого мало. Снова читай и перечитывай». Назвал и такие шедевры, как «Письмо к матери» и «Анну Снегину» Сер-гея Есенина Не забыл о Маяковском. Назвал М. Исаковского, А. Твар-довского. А. Суркова.

…В молодёжной газете я в ту пору с увлечением занимался «Ком-сомольским Ёжиком», «Орлёнком» и другими страницами. Росло увлече-ние краеведением. И вдруг – приглашение в «Орловскую правду». Там принял к сердцу моё увлечение незабвенный Иван Михайлович Патен-ков, редактор газеты, писатель, выросший под могучим воздействием своего земляка Ивана Вольнова. Помню, я ночь не спал, придумывал страницу «Родимый край». Наутро поспешил к редактору. – «Будем вы-пускать!» – твёрдо сказал Иван Михайлович. Страницы пользовались большим успехом. Некоторые преподаватели истории её вырезали, ис-пользовали на уроках. К великому нашему огорчению вскоре И.М. Па-тенкова не стало. «Родимый край» был похоронен под давлением свы-ше.

В «Правде» некий Синельников подверг критике стихотворение Ев-гения Зиборова из «Родимого края». Это и погубило краеведческую стра-ницу. Однако в Болхове подхватил тему родной старины дорогой моему сердцу Александр Егорович Венедиктов. Не раз я советовал ему, боль-шому патриоту родного края, знатоку минувшего, написать книгу. Радо-вался, когда вышли «Болховские куранты», а затем «России сердце не забудет». Тяжело переживал преждевременную кончину друга-краеведа.

…В одной командировке в Малоархангельск встретил Василия Ивановича Агошкова. Из школьника-стихотворца вырос талантливый журналист и страстный краевед, ставший редактором газеты «Звезда». Помнится, показал ему свой перевод-пересказ «Слова о полку Игореве», признался, что предлагал в одну из газет отрывок, но мне отказали.

У Василия Ивановича загорелись глаза:
– «Нам дайте рукопись!»
– «Может, отрывок?»
– «Какой отрывок?! Мы полностью напечатаем».
 
И смело заполнил несколько номеров газеты русской стариной. Скажу прямо: от всего богатейшего творческого пути Василия Агошкова веет бесстрашием. Это он выпустил одну за другой книги-очерки «Трос-на», «Кромы», «Кромское Поочье», «Малоархангельские истоки» и множе-ство других изданий, в том числе сборников стихов.

«Я благодарю судьбу, – пишет Александр Бельский, поэт и автор интересных словарей о родной Орловщине, – за встречу с интересней-шим человеком В.И. Агошковым».

Василий Иванович родился в деревне Редькино в 1946 голу. Пе-режил трудное детство. Окончив начальную школу, ходил за четыре ки-лометра в Становой Колодезь. Отец научил сына играть на гармошке. Стал сочинять частушки, там к стихам потянуло. Вырастил сына, и тот стал поэтом. Стало обычным делом встречать в печати творения Агош-кова, неутомимого труженика пера...
…Нынешний рабочий посёлок Знаменка до войны был Кукуев-кой, входил в состав колхоза «Идея Ленина». Не помню, кто рассказал мне о происхождении этого селения по воле графа М.Ф. Каменского, ос-нователя знаменитой Сабуровской крепости по соседству, на берегх ре-ки Цон. Я написал стихотворение:

«В старину – порядки строги, Вывел граф мужичью рать,
Поселил их у дороги: – «Тут извольте куковать!»
До сих пор они кукуют, Развесёлые дела.
Скоро город нарисуют И дотянут до Орла».

   Фото не получились...

1. Директор издательства "Вешние воды" Александр Иванович Лысенко.
Авторы книги "Архитектурные древности Орловщины" (Ушедшее): художник, до-цент архитектурного института ОрелГТУ Вячеслав Михайлович Ромашов; доцент ка-федры архитектуры московской Академии живописи Владимир Михайлович Неделин.
2. Александр Михайлович Бельский. Два фото – из Интернета.


Если из Знаменки направиться по Кромской дороге на юг, то справа, на выходе можно увидеть дом Юрова, богатого человека: был раскулачен в тридцатые годы. В иные годы в его доме находился Сабу-ровский сельсовет, теперь переведённый в Салтыки. Далее, напротив, бежит дорога в Сабуровский лес, ещё далее — в усадьбу графов Камен-ских. Влево Фоминский посёлок, а там, на Оке, сама Большая Фоминка. Вправо от неё, за Окой – Альшань со школой из красного кирпича, с церковью, возведённой «иждивением графини С.П. Бобринской». Отсю-да – прямо на восход, на возвышении Лаврово, село старинное, одно-дворческое. Не то, что мы, барские... Лаврово село старинное, немало повидавшее на своём веку. В центре – памятник павшим на Граждан-ской войне.

Старожил Н.Поздняков рассказывает:– «Могила довоенная». – «Почему такая широкая?» – спросил я в детстве дедушку. А тот: – «Это братская могила. В ней – латышские стрелки. Они воевали под Орлом против Деникина».

Когда я вырос, то поехал в Ригу, в музее побывал. Остались в па-мяти снимки под стеклом. На снимке – красные латыши. Говорят, были они с виду суровые, но ничего плохого не делали крестьянам. Увидел на картине наши Кромы и другие места, где были сильные бои тогда, в де-вятнадцатом году. Читаю о красных стрелках – и вспоминаю рассказ из своего детства. На Альшани даже одного мужика Латышом прозвали за слишком быструю речь. Так и пошли с той поры Латышевы.
Самое страшное услышал от бабушки Натальи Овчаровой из Го-рок под Кромами: там, на Шаховском лугу… Стихами записал:

Войну Гражданскую я знаю не по датам. Она в семейной памяти жила:
Солдата белого и красного солдата До рукопашной схватки довела.
Сошлись они под переклички птичьи. Был каждый злом, как ядом напоён,
Хоть кровь одна, имелось и различье: В погонах – белый, красный — без погон.
И двинулись они широким лугом, Привольем русским, берегом Оки.
В погожий день сошлись убить друг друга, Подняв винтовок острые штыки.
В садах стояла осень золотая, Трава в листве, как в молодом снегу,
Тут были крики, брань была крутая, И кровь лилась на Шаховском лугу.
Был штык острей у красного солдата, Рука сильней, проворнее рука…
И заколол боец родного брата, Узнал – и в душу хлынула тоска.
Бежал солдат в село осенним садом, В избе, рыдая, бился головой.
И стала жизнь ему отныне адом Под ветром злым эпохи штормовой.
– «Гляди, хозяйке прошептал хозяин, Видать, последние настали времена.
Вот так, по Библии, Прикончил брата Каин».
– «Молчи, старик!» – одёрнула жена...
Я помню вечер, бабушку Наталью, Её рассказ о схватке на лугу.
Её глаза, залитые печалью, До края дней забыть я не могу…

Новая дорога ведёт нас в Альшанские Выселки, где жил когда-то ветврач Неделин. Со всей округи люди обращались к нему: он лечил ко-ров, овец, лошадей, даже поросят доверяли славному целителю живот-ного мира. Сына воспитал. Михаил Неделин храбро воевал.

А внук, Владимир Михайлович, стал прекрасным художником – краеведом, историком. В Москву пригласили преподавать в Академию художеств. Выпустил в Орле большой фундаментальный труд «Орёл из-начальный», сразу стал знаменитым в читающем мире.

 
…Затем попадаем в Салтыки, названные в честь одного из гра-фов, где, предположительно, бывал классик русской литературы Н.С. Лесков, а в наши дни оказался центр Сабуровского сельсовета. Ока, бе-гущая к Орлу, в этих местах бережёт музейную редкость – брод, мирно шелестящий водами своими по камням, с кустами да деревами ракито-выми по берегам, тот самый брод, в который, как в зеркало, смотрели воины Девлет-Гирея.

…Заглянем в редкий документ – «План окрестностей г. Орла». В самом низу назван автор: «С 3-хвёрстной Военно-Топографической кар-ты увеличил, дополнив рекогносцировкою 141, Можайского полка штабс-капитан Кинерин». Самое трудное – найти Орёл. Он как-то еле ви-ден у слияния Оки с Орликом. Деревня Костомаровка имела дворов двенадцать, колодец один: ныне там городская улица, названная име-нем Андрианова Андрея Михайловича, Героя Советского Союза, до вой-ны – тракториста в колхозе имени 8-го Марта. Многие селения – с двой-ными названиями. Например: Полболотная (Мезень), Волникова (Малая Спицына), Новотроицкая (Запольская), Дмитровские Выселки (Истомин-ская), Лошакова (Волобуева), сельцо Ново-Александровка (Никуличи), Лавровские Выселки (Фоминка), Средние (Крючковские) Хутора, Спас-ское (Салтыки), Борзёнки (Большая Спицына), Цветынь (Чмутово), сель-цо Старцево (Лепёшкино), Зяблово (Пилатовка), Новая Куликовка (Ста-новой Колодезь), сельцо Грушки (Гринёвка), сельцо Некрасово (Булгако-во), сельцо Сабурово (Телегина)... …За лесом хутор Полунина. До войны в Альшанской школе директором был Михаил Иванович Полунин – по-гиб на войне. Видел, по словам его брата, С.А. Есенина в Орле на вокза-ле, поэт был проездом...
Лето на берегах Оптухи уводит к стихам:

Ракиты сплошь усеяны грачами,
Как шапки, гнёзда в сумерках ветвей.
В кустах у речки майскими ночами, Не умолкая, свищет соловей.
Стоит в воде усталая корова, Гоняя мух ударами хвоста,
Всё лето малышей светлоголовых Не оторвать от старого моста.
Нашёл теленок томную отраду. Чесать в жару об изгородь бока.
С утра хозяйка ищет за оградой Управу на заморского жука.

Книги – к старине. Приведём выдержку из книги Александра Во-робьёва, Светланы Куревиной и Валерия Шапочки «Отсюда видно всю Россию» (Орёл, 1999), из главы «Легенды и были Черемисино».
Перед нами трое Черемисиновых: Андрей Семёнович – подпол-ковник, защищал Отечество от Наполеона в 1812 году, Николай Василь-евич – штабс-капитан, был ротным командиром ополчения во время Крымской войны. «Павел Иванович, – читаем далее, – безвыездно жил в Черемисино и держал большую псовую охоту.
А, кроме того, был он страстным любителем певчих и ловчих птиц. За ними... ухаживал знаменитый Афанасий Алифанов, крепостной кре-стьянин». Этого Алифанова купил Тургенев за тысячу рублей. Описал его в «Записках охотника» под именем Ермолай...
…Кромы и далее в Киев, в лавру. Юный Ломоносов, видимо, про-ехал по большаку в Киев с ямщиком:

На Кнубре’  на заре Ломоносов
Подгонял ямщика: «Запрягай!»
Тот поглядывал заспанно, косо,
Хмуро топал в каретный сарай.
Вожжи – в руки – и с Богом, родные!
Колокольчиков звон – благодать...
И поехал Михайло на Киев
В Лавре умные книги читать.

Когда же я узнал, что на Оке у Салтыков находился брод, которым пользовались крымские татары в своих набегах, то на старинном боль-шаке глазам моим предстала тень разбойного хана Гирея:

Наплывает чёрный сон: Стонут наши крутояры.
Взяли девушек в полон Злыдни – крымские татары.
Хан Гирей ходил походом, Дал хороший гон коню...
Сиротели род за родом, Засыхали на корню...

…Приехали как-то из Москвы двое молодых людей, прилично оде-тых, культурных. Один – комсомольский работник из Болгарии, другой, его сопровождавший, был из ЦК ВЛКСМ. Интересуясь стариной, очень пожелали Сабуровскую крепость посмотреть.
Я в ту пору работал над книгой о Каменских. Теперь же, находясь в роли экскурсовода, говорил охотно и много обо всех трёх полководцах, особенно о Николае Михайловиче.
Слушали меня внимательно. Я помянул добрым словом Орлов-скую крепость, основанную, как известно, для защиты Москвы от татар. Досталось в рассказе и вышеназванному хану. Гость из Болгарии улыб-нулся, поблагодарил за рассказ и протянул мне руку:
– «Будем знакомы – потомок Девлет-Гирея»...
Гостю пожал я руку на дружбу на нашем большаке. Рядом с его суровым предком в памяти всплыл Гудериан, немецкий генерал, танки которого 3 октября 1941 года гремели на старом большаке.

   

* Карта Малая Фоминка-Лаврово.
* Памятник у д. Альшанские Выселки. Восточнее 600 бойцов Советской
Армии на время остановили танки Гудериана утром 3 октября 1941г.

Была погода зимняя сурова,
А летом жаворонка звон стоял в ушах...
Ходили мы в Лаврово и с Лаврова, Пересекая старенький большак.
Была из Крыма конница Гирея, А в наши дни гремел Гудериан.
В кустах засела наша батарея, И грянул выстрел с первой из полян.
Раскалывая небо, гром грохочет, И вот опять ни отдыха, ни сна...
Из памяти никак уйти не хочет
Нам детство опалившая война...
*