Мы хранили Россию в наших сердцах...

Потому, может быть, мы сумели осилить
                И тюрьму, и войну, и разруху, и страх,
                Что хранила в душе свою веру Россия,
                Как хранили Россию мы в наших сердцах.
                А. Дементьев, 2000г.
    
  В руках у меня уникальный пожелтевший лист бумаги с печатью Курнавского  сельского Совета что в Саратовской области. Это квитанция. Очень дорога она седовласому ветерану труда Эдуарду Фёдоровичу.
 
   Выдана она 10 сентября 1941года Бауму Фёдору Андреевичу на имущество колхозника: дом, сени, конюшня, кладовая, нехитрая мебель ручного производства. Видно, хозяйственный мужик! Только в одночасье лишился всего нажитого: вышел указ о переселении всех немцев, населяющих Поволжье, как неблагонадёжных.
 
   Вторая мировая война, развязанная фашисткой Германией, принесла всем народам неисчислимые бедствия, а советских немцев превратила в «пособников» фашизма. Немецкую республику в Поволжье власти ликвидировали, а народ депортировали в Сибирь и Казахстан. Меньше дня на приготовление к отъезду: документы, необходимая одежда, продукты на 3 дня… И вот «телячьи» вагоны. Под конвоем, как преступников, погрузили женщин, детей, стариков и повезли ничего не понимающих людей в неведомую даль, ничего не объяснив.
      
   45-летний Фёдор Андреевич с семьёй в 9 человек был направлен в село Лар
ионовка (было такое село в Полтавском районе). На второй день приезда все  вновь прибывшие взрослые были определены на разные работы в колхозе.  Дома остались двое маленьких внуков с бабушкой. «Больно было смотреть на неё,- вспоминает сын Эдуард.- Измученная неопределённостью, осунувшаяся. А всегда была жизнерадостной, волевой женщиной. Но обиднее всего за маленьких детей. Они-то в чём виноваты?! Сердце разрывалось, глядя на полуголодных, истощённых детей»
 
  С благодарностью вспоминает мой собеседник женщин - сибирячек, что не остались в стороне от чужих бед, помогали, чем могли: кружечкой молока, приносили картошку. Вскоре и правление колхоза выделило муки, картофеля.
   
  Все дети Баума Ф.А. и он сам были грамотны: закончили на своей родине по 4-7 классов, изучая свой язык. А здесь в Сибири с трудом преодолевали языковой барьер. Жители встретили доброжелательно, сочувствуя новопоселенцам, понимая, в какую беду они попали.
 
  Самые теплые воспоминания сохранились у Эдуарда Федоровича о Карпенко Марии, которая привезла их семью из Исилькуля на быках, а потом и приютила большую семью в своей небольшой землянке, потеснившись с двумя подростками, отец которых защищал Родину.
 
   Она делилась не только кровом, но и скудной пищей. Учила приспосабливаться к суровым сибирским условиям жизни.
 
   Еще более тяжкие испытания ожидали мужчин семьи Баума Ф.А.   Дочери Лида и Оля остались в деревне: грудные дети. Оставили и жену Екатерину Леонтьевну.

   В январе 1942 года Федора Андреевича, двух его сыновей, Федора и Эдуарда, зятя взяли в  трудармию. Что такое трудармия? Каторжный труд и днем, и ночью, постоянное недоедание. Но самое унизительное - ущемление человеческих прав: вместо паспорта «аусвайс», справка МВД. Депортированные должны были отмечаться ежемесячно у комендантов, их переписка контролировалась.

   «Эти годы (1942 – 1946) физического и морального унижения никогда не забыть, - с дрожью в голосе рассказывает убеленный сединами труженик тыла о работах на лесоповале в местечке Ивдель Свердловской области.- Жили в бараках; русская печка, где сушили зимой обледенелую одежду, спали на голых досках – нарах в два яруса. Штопаная – перештопанная одежда, валенки да сапоги, которые «просят каши», были изношены, трудно подшить. Но страшнее всего – вши. Одежду прожаривали до дыр, а они появлялись снова и снова. Вспомню – волосы шевелятся»
    
   Голодный паек (400 – 600 г хлеба на день в зависимости от выполнения нормы, суп из мучной болтушки и трески), изнурительный труд по 12- 1 4 часов косили людей.
   
   Зимой 1946 года умер отец Эдуарда. Ему было всего 50!. В трудармии он был портным. Свежи воспоминания Эдуарда об отце: «Золотые руки, умел шить и плотничать, мог подковать коня.  На родине в колхозе был бухгалтером, секретарем в сельском совете. Построил дом, имел большое хозяйство: коровы, овцы, лошади. И все пропало! – с горечью заключает Эдуард Федорович.

 – Где-то сгинули, канули в неизвестность брат Владимир и муж сестры Ольги. В 1941 году в самые первые месяцы войны они оказались на Западном фронте, т. к. до этого служили в армии. Письма тогда приходили часто. Но из действующей армии были отправлены в трудовую. Оттуда получили единственную весточку. Возможно,  писали они домой. Но дома уже не было. Нас отправили в Сибирь, о чем свидетельствует справка: «Выбыли в Омск 16 ноября 1941 года, эшелон 707», - горестные воспоминания и сейчас, более чем через 60 лет, больно отозвались в Эдуарде Федоровиче. Он замолчал. Молчала и я, подавленная рассказом.
   
   Вот когда напомнили, что они не только советские люди, но еще и национальность имеют, за которую должны нести наказание. Раз немец, значит, неблагонадежный.
    За 4 года поредели ряды спецпереселенцев, немногие вернулись к семьям в 1946 году, когда они были освобождены от трудовой повинности. Пришла долгожданная Победа, однако, не всем разрешили вернуться к семьям. Эдуард так и остался репрессированным, как и все немцы.

  Его сослали на спецпоселение в Кемеровскую область на рудники, добывать уголь. Он ежемесячно должен был отмечаться в комендатуре. Так до 1955 года. Когда отменили комендатуры и спецучет, разрешили свободно ездить по всей стране, за исключением того района, где жили до войны. Но это было потом… 
 
   А сейчас, почти девять долгих лет. Однообразных, как один день:  рудник, железная дорога, работа до изнеможения. Барак, жизнь как в аду. Удивляемся, как могли выдержать адский труд женщины, ведь их на руднике было большинство. Не только немок, а и татарок, латышек, русских. Здесь он встретил и свою «половину». Екатерину Лукиничну, поженились, обзавелись хозяйством, как в те далекие годы у себя на малой родине  (коровы, лошадь, овцы и даже пчелы). Когда родилась дочь Люба, в 1950 году, вызвал из Ларионовки мать. Жизнь налаживалась.

    В 1959 году вынужден был уехать в Полтавский район село Ольгино, где  жила сестра Оля. Здоровье было надорвано: постоянно страдал воспалением легких, сердечко давало  о себе знать. Сказались годы холода, голода и лишений. Сестра настояла, и Эдуард с семьей и матерью приехали в Ольгино.  Построил дом, купили живность (когда уезжали из Кемерово, получили расчет).

   До самой пенсии работал плотником, жена была птичницей, свинаркой, пояркой. Оба награждены медалями «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», «50 лет Победы Великой Отечественной войны», «Ветеран труда». Добросовестный труд их отмечен похвальными грамотами.

  Выросли их дети, получили образование: сын Владимир  живёт  в Омске, Люба – фармацевт (живет в Новосибирске), Оля – швея, живёт в Омске. Дети устроили свои судьбу,  подрастали внуки: Ира – музыкант, Лена – продавец, Володя – будущий юрист, Таня – медсестра.
 
  Во все время нашего разговора  Эдуард Федорович перебирал страницы книги, которую он читал до моего прихода. Это была Библия, старинная, написанная готическим шрифтом.

  - Это отдушина. Читаю  и прошу прощения у Бога за грехи людские, - заметив мой взгляд, объяснил он. – Ведь тяжкие испытания выпали не только на долю немцев, но и долю всего народа России. Как только выжили? Ехать в Германию?! Зачем?! В России прошла моя жизнь, как мог боролся за ее свободу. Здесь, в русской земле, прах моих родителей. Не жалуюсь ни на свою судьбу, ни на Россию. Ей сейчас трудно, но ведь это наша Россия. А дети пусть сами решают, где им жить.

   Смотрю на своего собеседника и невольно любуюсь этим 80- летним умудренным жизненным опытом человеком, и радуюсь, что не озлобился в ссылках и лагерях. Что ничего исключительного в своей судьбе не увидел. Он прошел тем путем, которым и до него, и после него, и вместе с ним прошли не единицы, не тысячи и даже не сотни тысяч, а миллионы человек – в той или иной мере вся Россия.

  Она не была немцам мачехой, а была несчастной попавшей в беду вместе с ними матерью, и если не уберегла кого-то из своих детей, так не по злому умыслу.
                Январь 2005г.
               

                .