Воспоминания 4 или Растущий организм хочет есть

Сколько бы я ни копался в памяти, кроме случая с моряцко – героическим стриптизом, больше не могу припомнить ничего из моего младенчества, что проиллюстрировало бы стремление растущего организма влиться во всеобщий и всеобъемлющий процесс эротизации. Боюсь, что в этом плане я ничем бы не смог порадовать дядюшку Фройда.

Зато во всех других отношениях наша с братом жизнь была весьма насыщена и разнообразна.

О наших летних авантюрах я уже немного рассказал. Зима была не менее, если не более, чревата всевозможными миссиями и квестами. Да и как могло быть иначе в те морозные и просто невероятно снежные периоды! Думаю, что фильмы про всякие там апокаллиптические оледенения планеты с гибелью всего живого можно было бы снимать без  декораций.

Морозные градусы никто не мерил. Сугробы укрывали дома по крыши. Нам, малышне, все это только прибавляло азарта и куража. Лыжи, санки, коньки, накрепко привязанные бечевками к валенкам, портфели, собственные пятые точки – всё это до донышка использовалось нами для скатывания со всего, что хоть отдалённо напоминало снежную горку.
 
Мой брат и его лучшая подружка Людка были совсем не последними в этих снежных забавах
.
В один из зимних вечеров, когда непостижимый переключатель их взаимоотношений на краткий миг замкнул контакты «дружба», они особенно увлеченно апробировали все варианты спусков с крыши нашего сарая.

И чего тут только не было: и чинный съезд каждого в своих санках сидя, и тоже самое вдвоём в одних, и в положении лёжа, и задом наперёд, и стоя на коленках, и просто кубарем, наконец. Не важно, что уже давно не ощущаются ни пальцы рук, ни, тем более, ног, а замерзшие губы мешают озвучить новый вариант спуска – можно всё передать жестами или просто мысленно! Но вот, в разгар всех этих приятнейших занятий, мой братик начал ощущать всё более властные призывы матушки – природы, требующей незамедлительно освободить организм от твердых продуктов жизнедеятельности. Причем давно уже прозвенел третий звоночек – предупреждение. Но как же можно всё бросить и бежать домой, на горшок? Тем более, что Людка, которая была та еще штучка, предложила какой-то совершенно эксклюзивный способ спуска с горы? Не долго думая, Юра решил свою проблему прямо на месте, причем даже не снимая штанишек. Шоу должно продолжаться! И оно продолжалось до тех пор, пока матери не утащили полу замерзшие тела своих чад по домам, в тепло.

А в приятном домашнем тепле оледеневшие улики, которые принёс в штанах мой братан, начали, естественно оттаивать. И пахнуть. Всё сильнее и сильнее.

Домашние долго в недоумении крутили носами, пока не надумали Юру обыскать. Увы, всё тайное в очередной раз стало явным. В оправдание брат честно признался: «Это не я! Это – Людка!» Но разве когда-нибудь хоть кто-нибудь, из взрослых, верил  ребёнку?

Возрастные ограничения не позволяли мне тогда принимать активное участие в молодецких забавах старшего брата. Да и не до того мне было – весь мой интеллект, без остатка, был направлен на поиски того, что годилось в пищу. И почему во мне угнездился такой неуёмный аппетит? Жизнь, конечно, была трудная, но не до такой же степени! Был у нас и огород, и куры, и коза Манька с поросенком Максей – всё, как у людей. А этот проглот, то есть я, только и смотрит, чего бы пожрать…

Ходить я ещё не мог, но голод – не тётка. Нужно осваивать окружающее пространство, прочёсывая его в поисках съестного. И я изобрёл свой собственные способ передвижения: одну ногу как-то подгибал под себя, а второй быстро – быстро отталкивался от пола и так скользил в заданном направлении.

Постоянным чек-поинтом было место кормёжки нашей кошки Мурки. Я отбирал у неё блюдце с молоком по праву сильного, если только взрослые не вставали на защиту бедного животного, которое иначе непременно бы померло от бескормицы.

Поросёнок Макся по моей милости также недополучил энное количество кормовых единиц.

В качестве подкормки для этого ценного животного мама готовила впрок какие-то лепёшки из тертой свёклы с отрубями и солодом. Беспечная хозяйка совершенно не озаботилась о системе безопасного хранения такой вкуснятины и лепёшки просто лежали в мешке под кроватью. Даже без охранной сигнализации! А я уже подползал. Я уже был близко. Мой нос хищно раздувался, вынюхивая малейшие флюиды еды. У поросёнка просто не было шансов, так как я уже засёк изумительный аромат свекольных лепёшек. Теперь я нашёл бы их и с закрытыми глазами.

Какими же вкусными были эти лепёшки! Недаром свиняка так радостно хрюкала, когда их ей давали. Я не хрюкал – ведь могут услышать и отобрать. Я молча и сосредоточенно уничтожал одну лепёшку за другой, пока меня не обнаружили и не обезвредили. Потом я долго не мог переносить даже запах свеклы…

Бедной матушке тоже доставалось от вечно голодного зверёныша. Если другим матерям приходилось сцеживать излишки грудного  молока, то я высасывал всё до состояния торричеллиевой пустоты и долго не желал отказываться от грудного кормления, хотя сроки уже вышли. В конце концов какая-то садистка научила маму, как отлучить меня от столь приятного занятия. Фройд зря насторожился – я просто всё время хотел есть.

Итак, соседка предложила маме намазать соски горчичкой и дать их отведать живоглоту, то есть мне. И в один ужасный день моя любимая матушка осуществила этот страшный и бесчеловечный план!

Ничего не подозревающий малыш по своему обыкновению впился в вожделенные перси, несущие млеко. Какой же шок ему пришлось пережить! Это не передаваемо. В моём скудном словаре просто нет таких слов. Сквозь рыдания и в отчаянии я возопил: «Титя – бяка!».

Должен сказать, что с тех пор я совершенно не переношу вкус горчицы. Не понимаю, что вы все в ней находите? На мой взгляд, это совершенно бесполезный продукт, который стоило бы вообще запретить к употреблению. Ну, разве что сохранить, как лечебное средство, на случай простуды – горчичники, там, или ноги попарить. А есть? Никогда!