Шкварки. Глава 7. Смерть

Стряхнув налет воспоминаний, собака пришла в себя. Приступ удушья отпустил. В абсолютной тишине сквозняк раскачивал дверцу стенного шкафа. В спальне из кучи одежды виднелось знакомое красное платье. На покрывале лежали золотые серьги и три упаковки шкварок.

Горечь во рту отрезвила сознание. Весь организм словно встал в защитную позу. С шипением, собирая слизь, шкварки медленно перемещались по гортани. Вспыхнули звезды в глазах. Сильнее забилось сердце. Сквозь шерсть пробивались капельки пота. Лапы свело судорогой. Скрежет битого стекла превращался в бесконечную мелодию. Белый больничный потолок навис бетонной плитой.

– Очень трудно сделать вдох. Я не ощущаю тела, вместо слюны пена. Дыхание участилось. Господи! Сонечка!

 Перед глазами разодранное детское тельце. Из того места, где росла ручка, торчат серые сухожилия. Лоскуты мяса сочатся кровью. Запах разорванных мышц зомбирует волю. Челюсти жерновами перемалывают любимое тело…

Рецепторы на языке ублажают мозг. Не более трех капсул. На четвертой таблетке память распахивает адские объятия... 

Стальные клыки на загривке. Беснуясь в пасти, пересчитывает шейные позвонки огненный язык. Едкая желтая слюна сгустками падает в дорожную пыль. Хруст ребер затмевает боль в позвоночнике. Мощные лапы острыми когтями впились в грудь. Набухшие сосцы кровоточат. Под тяжелым телом самца гнутся мои израненные ноги.

Я ненавижу себя, презираю всех и вся, но ничего не могу поделать. Я хочу этого ублюдка. Волчья морда с закатившимися глазами хрипит, часто дышит. Из черных ноздрей вырываются потоки воздуха. Пыль вокруг, будто туман в голове. Дрожь во всем теле сводит с ума. Спина выгибается, пытаясь нащупать горячее, живое нечто, из-за которого сучьи инстинкты превратили меня в животное.

Тело сжалось в комок. Ноги дрогнули и разошлись в стороны. Что-то долгожданное, издавая чавкающие звуки, влезает в набухшую бутоном вагину. Две пасти одновременно изрыгают звериный рык. Лапы дрожат. Морда проваливается в пуховую подушку пыли.

  Господи, какое облегчение. От внезапно навалившегося счастья медленно расползается тепло. Горит пах, нагревается живот. Над ухом клацнули жернова. Кислый запах съеденной человеческой мышцы возвращает в грязную канаву…

— Сдохни, Лена! — не унимается мозг.

Струйка крови из шейной аорты ослабла. Между ребер выглядывает осколок стекла. На полу засохшие рыбки… Эта, кажется, меченосец… Хруст упаковки… Еще одной… От треснутого таза пахнет болотом. На водной глади отражение уродской собачьей головы:

 — Платье! Где мое платье?

Снова пахнуло тротилом.

— Тёть Лен. Надо промыть желудок.

Вместо Криси белое пятно. Мне все равно. Я жду пулеметную очередь. Перед глазами на куске обвалившейся штукатурки вырезанное ножом слово «Али».