Приморье 9

                Самостоятельная экспедиция (продолжение)

                Недалеко от берега увидел сломок тополя с облупившейся корой и многочисленными дуплами. Заинтересовался. Подобрал палку, постучал, а затем поскрёб по стволу. Никто не выскочил, не вылетел, но я услышал явный шорох. Ага, кто-то здесь есть! Поскрёб повыше, ещё выше… Из самого большого дупла, раздолбанного дятлами, показалась круглая голова с двумя жёлтыми глазищами и уставилась на меня не мигая. Сыч! – почему-то подумал я. Нашёл палку подлиннее, и дотянулся её концом до края дупла, которое находилось в трёх метрах от земли. Птица вылетела и уселась на сучок соседнего дерева, щёлкая клювом. Она была с мохноногого сыча, но расцветкой оперения не походила на него. Но это точно была мелкая сова незнакомая мне. Рядом со сломком лежало несколько обломков упавшего ствола. Соорудив из них пирамиду, добрался до дупла. Собственно, это было даже не дупло, а полудупло, так как одна боковина его напрочь отсутствовала.  На дне, на древесной трухе лежало семь округлых белых яиц. Они были тёплые. Значит, идёт насиживание. Чтобы определить степень засиженности, я взял одно, спустился вниз, подошёл к ручью и опустил его в воду.  Оно тотчас вынырнуло, как поплавок. Стало ясно, что идёт последняя стадия насиживания и очень скоро появятся птенцы, тем более, что большинство сов начинают насиживание с откладкой первого яйца. Замерил его, взобрался на сломок, и положил обратно. Замерил и описал дупло. Спустившись, разобрал и разбросал пирамиду. Сова всё время летала вокруг, но попыток нападения не делала. Мне удалось хорошо рассмотреть её и описать. На голове хорошо заметны перьевые ушки. Общая окраска оперения охристо-серая. На спине продольные тёмные пестрины. На крыльях светлые пятна. На шее рыжеватый «ошейник», узкий спереди и широкий сзади. На более светлом брюшке пестрины редкие. Хвост короткий с бурыми поперечными полосками. Вечером я определил  эту сову как ошейниковую совку.
                Вдоль ручья, прямо над водой, с трескотнёй гнали голубую сороку. Увидев меня, сорока вильнула в лес, а дрозды сели на прибрежные кусты, продолжая трещать.  Посмотрел в бинокль. Белобровики. Не интересно.
                Дальше вдоль берега встретилась небольшая луговина. Осторожно выглянул на неё из густого пихтача. По берегу чинно вышагивала большая чёрная птица. Смотрю в бинокль. Вот удача! Большеклювая ворона! Опять беру бинокль.
 На вид она крупнее чёрной вороны и, возможно, серой. В первую очередь бросается в глаза массивный клюв с выпуклым гребнем на надклювье и высокий лоб. Голова, крылья и хвост чёрного цвета с красновато-зелёным отливом. Остальное оперение тёмно-серое. Хвост клиновидной формы как у ворона.
                Вот ворона нашла у самой кромки воды что-то интересное, долго ворочала клювом, затем всё-таки взяла в клюв, и взлетела, тяжело хлопая крыльями. В бинокль было чётко заметно, что из клюва свисают лапы довольно крупной лягушки. Ворона скрылась за поворотом ручья. Не успел я выйти на открытое место, как показалась вторая ворона. Той же самой она никак не могла быть, потому как не возможно так быстро расправиться с добычей.  Эта ворона тоже прошлась по краю берега, выхватила что-то из воды и скрылась в след за первой. Это не спроста! – подумал я – вполне возможно близко гнездо с птенцами. Я быстро пересёк луговину и спрятался за излучиной под густой ёлкой. Ждать пришлось недолго. Вороны появились вместе и пролетели в сторону луга. Я ещё продвинулся вперёд и успел вовремя спрятаться. Показалась ворона, опять несущая в клюве лягушку. Пролетев надо мной, она почти сразу нырнула в крону ели, растущей на опушке. В бинокль удалось разглядеть тёмное пятно у ствола в том месте, куда села ворона.
                Ветви у ели начинались почти у самой земли и взобрался я до гнезда сравнительно легко. Ворон у гнезда не было, зато были пять голеньких птенцов, тесно прижавшихся друг к другу. В сторонке лежало яйцо серовато-зелёного цвета, покрытое бурыми крапинами и мазками. Я взял его и слегка потряс около уха. В яйце явно переливалась жидкая масса. Болтун! Опять мне повезло. Из этого яйца уже не выведется птенец, и я могу спокойно пополнить свою коллекцию. Рассматриваю гнездо. Оно построено из веток различной толщины с примесью луба, травы и корешков. Лоток выстлан толстым слоем шерсти.
                Прилетела одна ворона и с криками «кхоо- кхоо- кхоо», похожими на хриплый хохот, принялась кружить над деревом. К ней вскоре присоединилась и вторая, но эта кричала «крук-крук». Напасть они даже не пытались, как бы это сделал ворон, но их мощные клювы производили впечатление. Я поспешил спуститься с дерева и повернул в обратную сторону – времени оставалось только на возвращение. Вороны сразу успокоились и меня не преследовали.
                По стволу упавшего поперёк ручья дерева перебрался на противоположный берег. Здесь увидел кукшу, которая с любопытством некоторое время следовала за мной. Затем в нетолстой трухлявой ольхе обнаружил дупло, на высоте полутора метров. Под ним на земле лежали свежие опилки и труха. На стук из дупла никто не показывался. Тогда я срезал тонкий прутик и просунул его в леток. Он упёрся во что-то мягкое. Это что-то вдруг зашевелилось, и вслед за прутиком из дупла вылетела черноголовая гаичка. Но это не представляло для меня интереса. Я на гаичек и их гнёзда дома насмотрелся. Поэтому больше не стал её тревожить.
                Больше ничего интересного, кроме змеи, переплывающей ручей, не встретил. Виктор уже поджидал меня на условленном месте. Дальше видели двух косуль, перескочивших дорогу. У гурана хорошо были видны бархатистые рожки. Выехав из-за поворота дороги на небольшое поле, подняли  с обочины стайку галок из 6-7 особей.   Я заметил у одной в клюве пучок сухой травы. Птицы были не очень похожи на наших галок. Размер примерно соответствовал размеру галок обыкновенных. Расцветка же была несколько иная. Голова, горло, зоб, спина, крылья, хвост – чёрные. Затылок, шея, грудь и брюхо – светло-серые. Я спросил у Виктора, почему галок почти не видно в городе.
                -- Галки живут в городе зимой – ответил он – а весной перебираются в леса, где гнездятся в дуплах деревьев небольшими колониями.
                Когда же я сказал, что наши галки постоянно живут в населённых пунктах и гнездятся на чердаках многоэтажных зданий, нишах и даже в печных трубах и очень редко в дуплах высоких деревьев, он очень удивился.
                Расставаясь, он поинтересовался, чем я буду заниматься завтра, так как он опять будет занят.
                -- Поеду во Владивосток – пожимая плечами ответил я – ещё многое хочется посмотреть.
                -- Вот и правильно! Значит, до четверга…